Дневной вид напротив ночного

вида
из

Густав Теодор Фехнер

Третье издание

Лейпцигская
типография и издательство Breitkopf & Härtel
1919

Первая часть Broad.

I. вход.
II Историческая точка зрения.
III. Принципы обоих взглядов друг на друга.
IV. Принципы развития дневного взгляда.
V. Позитивные моменты развития дневного обзора по сравнению с
отрицаниями ночного обзора.
1. Бог.
2. Чувственный мир внешности.
3. Душевный вопрос звезд и растений.
4. Земля в частности.
5. Будущий.
6. Зло в мире.

VI. Религиозные взгляды и перспективы.

VII.Glaubenssätze.
Вторая часть Версии.
VIII. Старый и новый взгляд дня.
IX. Три принципа веры дневного взгляда.
X. Теология дневного взгляда.
1. Факт.
2. Лингвистический.
3. Неизменность божественной сущности.

XI. К душе вопрос.

XII. Учение о будущей жизни.
XIII. О посредничестве общей и высшей духовной жизни с природой.
XIV. К телеологии.
XV. Мир вопросов радости и отвращения. Оптимизм и пессимизм.
XVI. Вопрос о свободе.
1. Общие аспекты.
2. Представление индетерминизма.
3. Представление детерминизма.
4. Молитва.

XVII. Причинный закон. Понятие силы и опыта.

XVIII Принцип тенденции к стабильности как финансовый принцип
мира. Психофизическая гипотеза удовольствия и отвращения.
XIX. Что вызывает и дает нам право принять внешний мир и насколько
возможно знание его природы.
XX. Связь дня с научным взглядом на природу.
XXI. Основные отношения между материальным и духовным
принципом. Дуализм и монизм.
XXII. Постоянный дневной вид на Монадологию. Синехологический взгляд на
монадологическую противоположность.
XXIII. Спиритуалистическая.
1. Положение дневного взгляда на спиритизм.
2. Позиция спиритизма в религии.
3. Личные комментарии.

XXIV. Дополнительные комментарии для обоснования дневного обзора.

XXV. Заключение.

Первая часть
широкий
I. вход.
Однажды утром, сидя на скамейке возле швейцарского коттеджа в Розентале в
Лейпциге, я посмотрел через щель, оставленную кустами, на большой луг,
раскинувшийся перед ним, чтобы освежить мои больные глаза на его
зелени. Солнце светило ярко и тепло; цветы выглядели красочно и забавно на
зеленом лугу, вокруг и между ними порхали бабочки, над ветками чирикали
птицы, и от утреннего концерта звуки приходили мне в ухо. Так что чувства
были заняты и удовлетворены. Но для тех, кто привык думать, такое
удовлетворение не длится долго, и поэтому, из созерцания чувств, постепенно
возникает игра идей, которую я только хочу сплести немного дальше и сделать
ее более упорядоченной.
 Странное заблуждение, сказал я себе. Ведь все передо мной и вокруг меня
ночь и тишина; солнце, которое сияет на меня так ярко, что я стесняюсь
обратить на нее глаза, по правде говоря, только темный шар, ищущий путь в
темноте. Цветы, бабочки лежат в своих цветах, скрипки, флейтируют их тон. В
этой общей темноте, опустошении и тишине, которые окружают небо и землю,
витают только отдельные, внутренне яркие, цветные и звучащие, существа,
даже только точки, выходящие из ночи, погружающиеся обратно в нее, без чего-
то от их света и звука оставить позади, увидеть друг друга, без чего-то
зажженного между ними, поговорить друг с другом, без чего-то между ними
звучащего. Так сегодня и так было с самого начала и так будет всегда. Что я
скажу скорее, оно не было достаточно холодным в течение миллиардов лет, и
сколько времени потребуется, чтобы оно стало слишком холодным для
существования таких существ. Тогда все будет очень темно и снова тихо, как и
раньше.
Но как я мог придумать такие абсурдные мысли? Я тоже не согласен; Я
только понял, что они начали думать об этом, и подумал, что странно, что люди
стали думать об этом в целом. Это мысли всего мыслящего мира вокруг
меня? Сколько и с чем ссорится, в которой пожимают друг другу руки
философы и физики, материалисты и идеалисты, дарвины и антидарвиане,
православные и рационалисты. Это не строительный блок, а краеугольный
камень сегодняшнего мировоззрения, как я и говорил; счастлив, что она в чем-
то. То, что мы имеем в виду, чтобы предвидеть мир вокруг нас, слышать все это,
является лишь нашим внутренним проявлением, иллюзией, которую можно
хвалить себе, как я читал это в последнее время; но остается иллюзией. Свет и
звук во внешнем, Управляемые механическими законами и силами и еще не
пронизанные сознанием за пределами органических существ, существуют
только слепые, тупые волновые последовательности, которые пересекают эфир
и воздух из более или менее сотрясенных материальных точек и только тогда,
когда они соединены с яйцевыми шариками. Мозг, действительно, только когда
они встречаются в определенной точке того же самого, переводится
спиритуалистической магией этого средства в яркие звучащие
вибрации. Спорят о причине, сущности, деталях этой магии; каждый согласен с
этим фактом; и из всех теорий мышления и эпистемологии, в которых
философия сейчас исчерпывает себя и хочет опустошить, как если бы она все
еще хотела родить философию, нет сомнений в правильности этого факта, если
только
Хотя естественный человек сопротивляется этой мудрости. Он считает, что
видит предметы вокруг себя, потому что вокруг него действительно ярко,
солнце не начинает сиять за его глазами, цветы, бабочки такие же
разноцветные, как и ему, флейты, скрипящие тона. дайте ему, а не получите
наоборот, короче говоря, есть свет и звук в мире за его пределами и извне в
него. Но он позволяет учить себя науке, и теперь считает, что он настолько
умен, что у него меньше иллюзий. Иллюзия остается и высмеивает его знание о
том, как это высмеивает его иллюзию. Что из этого, наконец,
правильно? Конечно, иллюзия никогда не уступит; знание того, что это
иллюзия, вероятно, столь же твердо и разве это не иллюзия? Нужна ли вам
пословица, что Эрлих длится дольше всего, только чтобы повернуть назад,
чтобы то, что длится дольше всего, было честным, чтобы поверить в это?
Naturam furca expellas, usque tamen redibit , разве это не относится к
естественному взгляду на вещи?
Да, ей не пришлось бы пугать этот ночной взгляд на себя, когда зеркало
поднесено к ней, но она сразу сказала, что она сама была тем, что она видела в
нем; и все же, с некоторой медитацией, он должен найти в ней каждый след. Но
сможет ли она предстать перед миром с такими чертами, когда она в свою
очередь начнет вспоминать? Скорее, если бы мир всегда так ясно показывал
всю необоснованность этого взгляда, всю его невероятность, всю слабость его
причин, то для меня в тот час он никогда бы не стал мировоззрением. Теперь
ясность - это последнее, что есть в этих вещах, но последним будет ясность.
На самом деле, я верю, что так же, как и в ночь на день, за этим ночным
взглядом на мир однажды последует дневной взгляд, который вместо того,
чтобы противоречить естественному взгляду на вещи, скорее подкреплен и
содержится в нем. Причина, чтобы найти новую разработку. Ибо, если иллюзия
исчезнет, которая перевернет день на ночь, тогда, конечно, все, что с ней
связано, и многое из этого должно исчезнуть, будет, и мир предстанет в новом
контексте, в новом свете, в новых позитивных аспектах.
Чтобы свет был виден за пределами нас по всему миру, слышал звук, должно
быть существо, которое видит и слышит. И разве никто не слышал о Боге,
вездесущем и всеведущем в мире? поэтому мир под ним такой темный, тупой и
скучный. Для дневного обзора мир освещается его видением, его слух слышен
насквозь; то, что мы сами видим и слышим о мире, является лишь последним
развлечением его видения и слуха; и прежде всего то, что он видит и слышит
больше, чем мы в мире, в нем также есть нечто более высокое, чем в нас. -
после ночного видения Богу не нужны ни свет, чтобы видеть, ни звук, чтобы
слышать, наоборот, слепой свет, глухой звук не бога; и поэтому одному легко
потерять другого, а материализму перерасти землю; в то же время, по мнению
дня, и то, что нужно, и требования, и одно удерживает другое; Таким образом,
материализм опускается под землю. Таким образом, все положение Бога
меняется от ночного взгляда к дневному взгляду на мир; и по мере того, как
меняется отношение самого общего и, следовательно, высшего духа к миру,
меняется и отношение всех индивидуальных духов к Богу и миру.
Вы удивляетесь: вы настолько смелы, что хотите опрокинуть сегодняшнее
мировоззрение? Не самоочевидно, что мир в своих оставшихся противоречиях в
первых, последних и высших вещах согласен с той точкой зрения, которую вы
хотели бы назвать ночной, достаточным доказательством того, что в нем он
обязательно вышел за пределы естественного представления о вещах. ?
Было бы, если бы они не противоречили всему, что связано с этой точкой
зрения. Поэтому я скорее ищу причину, по которой она согласна с этим
мнением. Разрушить узел, в котором нити сходятся и удерживаются вместе, так
что разрыв между ними остается общим для всех; но все разваливаются; и если
бы весь мир согласился с фундаментальной ошибкой расчета в предположении,
что дважды два - это пять, то были бы предприняты самые разные бесполезные
и взаимно объяснительные попытки привести весь мир в соответствие с ним. В
таких попытках мы все еще склонны сегодня.
Войдите в залы философов, где загадка мира борется со своим собственным
решением. Что ты видишь? Вещи ссорятся из-за себя, я, а не из-за силы и
субстанции, простых существ, абсолютных, концептуальных, волевых,
бессознательных в отношении названия того, что возникает из ночи, и
заглушает иллюзию светящегося звучащего мира, действительно пространства
и времени. Сам порождать в нас; и самое мудрое предложение для основания
существования, которое, казалось бы, варварское, отбрасывает все безделушки,
но только те имена с определениями, которые абстрагированы от самого
иллюзорного мира и таким образом свирепствуют друг против друга; однако
божества бушуют против них и сами объединяются только в том, что
противоречит самим себе больше всего.
В тот же самый подобный мир они указывают на всемогущего, мудрого,
всемогущего Бога, который с безусловной свободой мог создать мир, как ему
хотелось; и он создал этот мир, полный тьмы, полный существ, которые
пожирают друг друга, болезни, плохое здоровье, воду и огонь, зло всех видов; и
они учат нас, что такой Бог не вписался бы в такой мир, и такой мир, как такой
бог, был лишь частичным следствием нашего греха, отчасти дефектом нашего
базового знания. Ибо, хотя вездесущий и всесильный, чтобы без наших волос
не выпало без него, он слишком высок, чтобы мы могли что-либо о нем
знать; но все противоречия, которые нам кажутся, объясняют нам его
непостижимость.
Натуралисты, однако, смеются, зная, что они одни знают что-то, и рады
узнать все больше и больше о безопасных путях. В нервах у них есть верные
признаки и средства ощущения, а в мозге - инструмент разума, за которым мир
не имеет ни одного, ни одного. Существуют ли колебания в воздухе и эфире над
нервами, они знают, что вибрации только в сенсорном белке содержат фосфор,
и склонны рассматривать психологию как раздел химии: от угля, фосфора и
кислорода в протоплазму приходит дух. - с протоплазмы, как общего источника
нервов и полипов, начинается второе творение духовных вещей; с признанием
протоплазмы первый полный луч света попал в науку об этих вещах; и после
того, как ученики забыли поклоняться Богу как создателю этих вещей, они
поклоняются золотому тельцу протоплазмы. - Кажется, глаз сделан для того,
чтобы видеть, натуралисты знают, что его нужно делать только без какой-либо
цели. В случае философов и теогенов, свобода и необходимость, как две
бабочки, бегающие вокруг друг друга, водят друг друга
неутомимо; натуралисты знают, что, как и все остальное в мире, жизнь и
ощущения подчиняются неоспоримой юридической необходимости; Мир за
пределами человека и животного, но мертвый, нечувствителен, потому что он
подчиняется той же необходимости. - Духовные лошади означают, что они
тянут телегу материи; натуралисты знают
Разве это не буквально низшее и высшее, а в духовных вопросах самая точная
из мудрости сегодняшнего дня, каждая из которых уже ссорилась в себе и друг с
другом. И все, что попадает в этот большой пробел или зависает, чтобы вы
могли преследовать его вместе с ним.
Гордясь этой мудростью, полной глупости, мы с сожалением смотрим на
простую скромную глупость негров и турок и думаем, что мы намного впереди
прошлых веков, потому что у них было меньше таких глупостей. Но мы могли
бы больше гордиться нашими состязаниями, которые все еще будут сиять для
нас, когда все призраки ночного видения погаснут и потонут.
Изменилось ли когда-либо мировоззрение в целом и в целом, не сможет ли
оно снова измениться? Хотя я и предвидел, он делает это не путем
аннулирования более ранних негативов на новом уровне, а путем упразднения в
самой высокой точке зрения сегодняшнего мира богатства более ранних; но это
будет принадлежать тому, что он подхватывает тот ночной вид.
Именно мысли такого рода одолели меня в мимолетном процессе, расширяясь
и увеличиваясь, когда я смотрел с берега на зеленое утро, но не в то время
сначала, а с новой движущей силой.
На другой день, глядя из той же скамейки, я вспомнил следующее обо всем
остальном:
С каждым рецидивом его болезни мой глаз не может стоять рядом с чтением
Священных Писаний, ни солнечного света улицы, ни солнечных пятен в
комнате. Но расшифровка большого, отдаленного письма компании кажется
спасительным упражнением; чем более отдаленно это выглядит, тем более
освежающим оно является, прежде всего, видом на чистое небо, поэтому оно
всегда время от времени меняется. "Как я могу сравнить это?" Я спрашиваю
себя; Все чувственное можно понять как символ чего-то духовного. И я
подумал, что самая красивая и верная интерпретация картины заключается в
том, что, когда человек давит на земное присутствие и близость, ему нужно
только устремить свой взгляд на расстояние и высоту, чтобы найти утешение,
более безопасное и Большая ширина и высота направляют его. В дневное
время, однако, я нашел Думая дальше, они также открывают глаза на это
представление, в то время как ночное представление просто относится к
ним; Нужно только открыть вид на дневной вид.
И еще одна мысль, что стол был не первенцем, и я хочу отметить этот случай
как введение в это письмо. Именно в Засснице на берегу моря я хотел
отправиться в красивый буковый лес, который ведет от Засница через
Вальдхалле к Штуббенкаммеру. Она, которая прожила со мной долгую жизнь,
устала от коридоров прошлых дней и лет и сказала: «Я не люблю оставлять тебя
одну, ты можешь потеряться, о, и как это будет, если я буду Вам, возможно,
придется идти совсем один, в скором времени. " «Кто знает, - говорит я, -
любите ли вы меня или меня, но давайте не будем об этом думать». Но я
подумал об этом, когда пошел один в лес; думал о бесконечной любви и
верности, которые вели меня через столько лет. Бук искал небеса, Голубое небо
изогнулось над ним, солнце бросило свои сверкающие купюры, и из моря в лес
пронесся несущийся звук. Это было похоже на великий аккорд неба, земли и
моря, который хотел внутренне резонировать и заканчиваться мыслями о
дневном взгляде. Но мысли сердца боролись против этого; Я подумал: может ли
ваш дневной взгляд со всеми его высокими, широкими, яркими взглядами и
перспективами удовлетворить даже ваше собственное сердце в этот момент, и
почему тогда его взгляды и перспективы, если он не может, ни для кого, никогда
не сможет. Чувствовать себя одним сердцем - это удовлетворение сердца; для
этого вообще не требуется мировоззрение, и это может произойти, несмотря на
любой взгляд на мир; Поскольку есть место для двух хижин вместе, он может
выглядеть по всему миру, как ему угодно. Но немедленно этот голос поднялся
над этим голосом. Пусть одно только сердце человека хочет его удовлетворения,
он состоит не только из его сердца; и разве дневной взгляд, с его взглядом в
широкое, высокое и светлое, не приносит удовлетворения сердцу? Не тот,
который выходит за рамки следующего, который он требует и пропускает на
данный момент. Над удовлетворением знания друг друга с другим человеческим
сердцем, у которого есть наши страдания и радости, плывет, не споря с ним, но
защищая и защищая, удовлетворение от того, чтобы быть единым с существом,
знающим страдания и радости всех о его созданиях, которые также могут
принадлежать существам двух верных сердец; и разве это не бог дневного
зрения. Но два сердца, которые теперь одно, всегда хочу быть; и боитесь ли вы,
что смерть разрушит узы, которые теперь связывают друг с другом, так что это
страх ночного видения; смерть в дневном обзоре скорее разорвала узы, которые
теперь оба все еще отделены друг от друга.
И разве сам мир не вращается больше в наших сердцах, а больше в наших
сердцах, когда солнце сияет своим сиянием, небо - голубым, море - верным
шелестом, бук перед топором падает на нас? согреваться, стремиться вверх,
наслаждаться светом и теплом, как будто все лежит в мире так же, как и ночной
вид. Истина, которую требует ум, требует сердца для красоты; но может быть
более красивый мир, чем тот, в котором красота сама становится истиной. И
даже если, согласно ежедневному взгляду, она только полностью в Боге для
Бога, который видит и слышит все, тогда тот, кто видит и слышит в своих
чувствах, имеет свою долю в этом.
С этими мыслями сердце было довольным, и каждое сердце будет довольным,
делая свои мысли дня своими.
То, что следует в этом тексте, - это только выполнение предыдущих мыслей,
более короткое в соответствии с основными чертами этого первого, другое в
соответствии с некоторыми основными пунктами во второй части текста.
 II Историческая точка зрения.

Но теперь видение ночи существует, и если человек уже может распоряжаться

собой и другими, только цепляя их за глаза, то сначала необходимо понять их
причины таким же образом, чтобы отбросить их. Но причины для этого, по
крайней мере, по причинам происхождения, должны быть здесь, и поэтому они
до сих пор не оправданы. Кем ты можешь быть?
Правда, для нынешнего мира нет необходимости спрашивать о причинах
ночного видения; это существует, потому что это длилось так долго. Сегодня
мы похожи на тех видов жуков, которые всегда жили в темных пещерах, чьи
предки уже жили в них; у них больше нет глаз для света; Оно может войти, они
ничего не видят, и если они видят свет, это только вводит в
заблуждение. Современный дневной мир, выросший в темных пещерах ночного
видения, - это дневной вид такого света; напрасно все причины, по которым это
кажется; но если вы хотите услышать причины, по которым он не светит, вы
услышите только тех, кто первым следует за ночной панорамой. Это само по
себе легко сметается мякиной; но если вы сметете эту мякину, вы не сметете
почву, которая несла его и несет его снова и снова.
Вот и все, это более общая и более глубокая причина для ночной
съемки. Чтобы спасти Бога от языческой фрагментации в мирских деталях и
поднять их над их низостью, богословие, обеспокоенное противоречиями своих
собственных источников и вновь противоречащее им самим, отогнало его от
мира. Он служил богам как ангелам-служителям также преобразил их над
звездами. И теперь это не только безбожник, но от Бога с даром механических
сил , уволенные настолько греховны упавших от него, мир как колькотардля
измерений и экспериментов физиков, для Lukubrations философов, и для
лозунгов богословов. Таким образом, божественное сознание утратило свое
содержание снизу, чувственное проявление утратило сплоченность сверху,
которое улетучилось до уровня непостижимого, это исчезло для некоторых
остатков.
Но такой взгляд на вещи, который разделяет существование в его среде,
выливает содержимое мира из своего сосуда и разливает его, не может быть
последним, поскольку он не был первым; скорее после первой половины, это
вторая половина, в которую мы вошли; Но однажды мир захочет полного конца,
который заключается не во внешнем завершении одного другим, а в
выполнении одного другим, вершине одного другим; и как таковой предлагает
дневной обзор.
Фактически, с самого начала языческий взгляд, который не знает, как
отличить и различать физическое и духовное, кроме человека, является
наиболее естественным взглядом на вещи. Ни один царь такой же
могущественный, величественный и доброжелательный, как солнце, не
меньшее дерево, только живущий по-другому, растущий, умирающий как
человек. Там, где, как говорят наши мудрецы, бездушно поворачивается
огненный шар, Гелиос в тихом величии управлял своей золотой
машиной; Дриас живет в каждом дереве, и то, что в смысле ночного видения
никогда не почувствует. Если не везде одинаково развитые и мифически
украшенные, то это мировоззрение, с которого мы все народы, на чье
неразвитое состояние мы еще можем взглянуть, начинаем видеть. Но это только
один, скажем, снизу, Половина полного обзора. Естественный человек всегда
сразу видит фрагменты природы и хватает независимо появляющегося в
глазу; объединение всего во вселенной и ясность их отношения к космосу
ускользает от него; и это то, что видение дня имеет как полное и целостное за
пределами языческого взгляда и должно принести. Он также подводит итог
связи между кусочками и неразрезанными кусочками, и, в зависимости от
дуалистической или монистической версии, мир пронизывает и наполняет мир
единой божественной сущностью или выделяется полностью и практически в
едином с ним единстве. объединение всего во вселенной и ясность их
отношения к космосу ускользает от него; и это то, что видение дня имеет как
полное и целостное за пределами языческого взгляда и должно принести. Он
также подводит итог связи между кусочками и неразрезанными кусочками, и, в
зависимости от дуалистической или монистической версии, мир пронизывает и
наполняет мир единой божественной сущностью или выделяется полностью и
практически в едином с ним единстве. объединение всего во вселенной и
ясность их отношения к космосу ускользает от него; и это то, что видение дня
имеет как полное и целостное за пределами языческого взгляда и должно
принести. Он также подводит итог связи между кусочками и неразрезанными
кусочками, и, в зависимости от дуалистической или монистической версии, мир
пронизывает и наполняет мир единой божественной сущностью или выделяется
полностью и практически в едином с ним единстве.
Христианская и исламская доктрина вышла за рамки языческой
концепции; но вместо того, чтобы продолжать их до единой вершины и
завершать их, они просто выбрасываются. Чтобы обогатить одного из них,
нужно было пройти этот мир богов. Под верхней ступенькой, которая
удерживала ее и высоко поднимала в воздухе, она отодвинула все нижние и
погрузилась в ночной вид. Но дневной вид обнаруживает это, устанавливает его
на верхнем уровне и измеряет божественную высоту на высоте всей
лестницы. И это то, что я имел в виду, говоря, что для будущего взгляда на мир,
для которого я придерживаюсь дневного взгляда, было бы суждено поднять
богатство более раннего мировоззрения в самую высокую сегодняшнюю точку
зрения.
Маятник качается сначала в одну сторону, слабо поднимает его, вибрация
постепенно усиливается, отрывает все вокруг себя на своей орбите, снова
падает, наконец останавливается; и маятник думает, что движение, которое
окончательно останавливается, не может иметь правильного направления; Так
что он поворачивается, снова слабо поднимается, движение снова становится
сильнее, все отрывает себя на своей орбите, и, наконец, оно замедляется и снова
останавливается; и так маятник наконец приходит к выводу, что оба
направления имеют одинаковое право; и в зависимости от того, кто из них
колеблется отныне, он знает, что в каждый момент вибрация наполнена только
исполнением того и другого. Таким образом, мировоззрение последовательно
изменилось в двух направлениях; вторая снова близка к заиканию, и,
следовательно, время конечного отражения приближается.
Это всегда останется гипотезой, из которой здесь вытекает дневной взгляд,
хотя у него может быть и другой результат, что чувственный облик
простирается за пределы отдельных существ по всему миру; но есть не менее
гипотеза, в которой коренится ночная точка зрения, что мир темен и туп между
отдельными существами. Но первая гипотеза сама по себе более назидательна,
чем другая, лучше согласуется с естественной концепцией вещей, предлагает
больше поддержки и точек атаки для широкого и высокого развития в
позитивные определения и признает их в основных чертах только одним
способом. другой лишь частично привел к негативным, частично более или
менее противоречивым положениям и противоречивым взглядам.
Это то, что я пытаюсь показать в следующем, и это то, что в конечном итоге
даст развитию дневного взгляда победу над ночным представлением, которое
вместо того, чтобы приводить его в прогрессию, становится все более и более
саморазрушимым. носили работы.
Конечно, задача отличная. Когда святой Христофор должен был нести
ребенка, которому когда-то было суждено нести мир, через реку к ближайшему
берегу, это не мешало его задаче, что волны угрожают его ноге и угрожают
задушить его, но что ребенок Чем дольше была прогулка, тем труднее ему
стало. Таким образом, не тот поток, который можно смыть, легко погружается в
море забывчивых возражений, что усложняет задачу, которая хочет перенести
дневной взгляд, который сегодня еще ребенок, на берег будущего, но на пути к
нему благодаря его растущему развитию. его силы грозят зарасти, но это также
усиливает его силу.

III. Принципы обоих взглядов друг на друга.

Так много отрицаний и противоречий в ночном обзоре собираются вместе и

просачиваются, так много позиций в и из дневного обзора. Если оба истинны,
то чувственное явление не просто сияет за пределами нас, но распространяется
объективно по всему миру, и что оно объединяется и достигает кульминации в
объединенном сознании, то же верно и для других вещей. В конце концов,
человеческому разуму не хватает своей чувственной внешности и единства в
одном сознании; скорее, какой уровень строительства духовной жизни
вмешивается; насколько меньше Божественному Духу будет достаточно этого,
после того как он включит в свою необъятность и высоту человеческое
я; потому что это третья из двух предыдущих основных истин. В этом вся наша
сенсорная жизнь переполнена генералом, оно не выпало из его контекста, и
поэтому наше сознание сознания только превзошло общее, не выпав из него,
так что вся наша сознательная жизнь была в целом решена. С каждой попыткой
сформулировать это по-другому, человек проникает, уничтожает или разрушает
дух мира, который в то же время является миром духа, но в едином изложении,
и разрывает нить естественного созерцания. Подобно тому, как человеческое
тело является частью всего внешнего материального мира, так и дух человека,
принадлежащего этому телу, который, как представляется, внутренне
самоочевиден, является частью не проявляющего себя духовного существа,
принадлежащего всему миру, и единства человеческого духа. только
незначительная часть единства божественного духа.
В конце концов, также удовлетворяется только прекрасное слово, которому те,
кто так охотно его использует, не имеют никакого значения для косвенной
истины: что мы живем и плетем в Боге, и есть, и он в нас, и что он заботится
обо всех наших мыслях знает, как мы. Может ли один разум быть отдан внешне
другому?
Считалось, что это было за пределами язычества с одним богом; все же
человеческим духам позволено существовать как идолы рядом с Богом, не
заботясь о том, что, помимо бесконечного духа, больше нет места для конечных
духов. Духи-отступники населяют ад под Богом, и, наконец, он обращен вспять,
и вместо того, чтобы думать о человеческом разуме в отношении подчинения и
подчинения божественному, человек боготворит человека, превращая
божественное в иллюзию человека.
Правда, был известный философ и богослов, который поместил сущность
религии в чувство зависимости от Бога, и тем не менее поставил Бога над нами
как существо, о котором человек ничего не может знать, кроме того, что оно
едино, бесконечно, вечен Но как может возникнуть близкое, теплое, сердечное,
эффективное чувство зависимости от существа, о котором никто ничего не
знает, кроме того, что оно обладает качествами, которых у нас нет, и к которым
не ведет никакой мост понимания. Однако, насколько отличается чувство
зависимости от Бога, когда мы осознаем и чувствуем себя в Боге как моменты
познания и действия, но всегда подчиняемся его высшим знаниям и
действиям. Но что мы знаем, что мы что-то в нем, мы также знаем что-то о нем,
В качестве существенных, взаимно требовательных, обусловливающих и
удерживающих моментов или в качестве базовых точек зрения дня, на которых
должно основываться все развитие одного и того, где они могут находиться
между ними, я считаю распространение чувственного появления в мире за
пределами существ, связь и заключение одного и того же в высшем
сознательном единстве и промежуточной точке зрения, что наше собственное
сознание одновременно подчиняется и подчиняется целому, то есть
божественному, сознанию.
В противовес этому я считаю принципиально одинаково связанными
связанными моментами ночного видения - только то, что им нелегко осознать
эту связь: ночь чувственного появления за пределами людей и животных,
преувеличение Бога, если человек все еще верит в Бога, над чувственным
возникающий и сотворенный мир, и внешнее противостояние человека с Богом
или даже подавление человека над Богом как простая человеческая идея. С
ночью чувственного появления за пределами человека и животного,
концептуальная передача висит вместе, которая стремится проникнуть в эту
ночь, даже пронзить ее, чтобы выйти за пределы сущности вещей; это поиск
причины отражения за зеркалом.
Дневной обзор не является одним из других взглядов, но с положительной
отправной точкой, содержанием и заключением стоит как одна
противоположность, которая встречается в ночной перспективе как общий
корень отрицаний и противоречий. Ночной вид не один среди других видов; это
ни единый, ни положительный взгляд вообще; их можно назвать только именем,
как будто это вещь, как говорят о духе, отрицающем Божью
противоположность; тогда как есть только положительный Бог как один и
объединитель. Кроме того, приведенные выше основные точки ночной точки
зрения, хотя и последовательны по своей сути, совпадают не меньше, чем
везде; потому что их неотъемлемые последствия возникают только в результате
непоследовательных действий, таких как долги без активов, только долги,
которые растут, а не уменьшаются, заставить их заплатить. Совершенно без
точек зрения дня, речь идет только о самых вопиющих материалистов и социал-
демократов.

IV. Принципы развития дневного взгляда.

Три фиксированные точки зрения дня, поскольку они сами связаны друг с
другом, являются одновременно отправными точками и признаками
последовательного и единодушного развития. Ядро и зародыш как бы punctum
saliensВ этом развитии точка посредничества между верхом и низом
предполагает, что наш аналог Бога - не внешний, как у части против части, шаг
против шага, а внутренний, как у части против целого, шаг против лестница
есть. Ибо после этого природа Бога перестает быть для нас совершенно
непостижимой; мы сами - дыхание, маленькая фракция, маленький шаг и
образец этого. Таким образом, не только существование, но и внутренние
отношения божественной сущности - это то, что непосредственно доступно для
нас в наших собственных внутренних отношениях; и отсюда заповедано
расширение и увеличение точек зрения, чтобы не исчерпывать существование
Бога, но продвигаться дальше и подниматься в познании его способа
существования и его отношений с нами и всеми существами, аспектами
обобщения, аналогии, связи, преемственности и градации. Но с выводами о
божественном способе существования такие вещи связаны с нашим
потусторонним способом существования, поскольку наше нынешнее
существование само по себе является лишь частью, более низкий уровень всего
нашего существования, решаемый в Боге, и должен искать его продолжение в
нем. И после того, как весь мир стал божественно вдохновленным за пределами
нас, круг расширяется, и поэтапное построение индивидуально вдохновленных
существ поднимается над и над нами. Но с выводами о божественном способе
существования такие вещи связаны с нашим потусторонним способом
существования, поскольку наше нынешнее существование само по себе
является лишь частью, более низкий уровень всего нашего существования,
решаемый в Боге, и должен искать его продолжение в нем. И после того, как
весь мир стал божественно вдохновленным за пределами нас, круг
расширяется, и поэтапное построение индивидуально вдохновленных существ
поднимается над и над нами. Но с выводами о божественном способе
существования такие вещи связаны с нашим потусторонним способом
существования, поскольку наше нынешнее существование само по себе
является лишь частью, более низкий уровень всего нашего существования,
решаемый в Боге, и должен искать его продолжение в нем. И после того, как
весь мир стал божественно вдохновленным за пределами нас, круг
расширяется, и поэтапное построение индивидуально вдохновленных существ
поднимается над и над нами.
Конечно, до тех пор, пока в мире все еще хранится ночная точка зрения, все
такие соображения и выводы, весь новый, широкий и яркий светлый мир,
который, таким образом, открывается на месте более ранних фантазий, мифов и
мистики, даже для таких, потому что на почве Ночной вид ничего не
предлагает, с его заумной походкой ничего не верно. Я слышал это, и я
узнаю. Но терпение, они найдут свое время; это еще не день.
Те способы вывода за пределы самих себя в основном те же, которые мы
выводим повсюду, отсюда и здесь, с сегодняшнего дня до завтра, и с помощью
которых вся эмпирическая наука делает вывод из данного в не-данное. Кто бы
ни отрицал, что они становятся более неуверенными, чем больше они идут, тем
выше они переходят от данного к непредоставленному. Таким образом, ночная
съемка позволяет ему падать после первых шагов, только требовать и ничего не
делать; в то время как дневной взгляд, который дает индивидуальную
безопасность, стремится дополнить ее согласием всех и одобрением
практических точек зрения, чтобы приблизиться к нему настолько близко,
насколько это возможно, без строгих знаний. Как фирма в смысле дневного
обзора, но должна только применить что согласуется с основными точками
зрения и с чем согласны точки зрения всех сторон; Но это только самая общая и
важная вещь.
По ее словам, дневной обзор все еще будет колебаться по своему составу и
конструкции, но он не сможет распадаться бесконечно, если он будет
удерживать только три основных точки в виде сплошных точек разрыва, таких
как гибкая линия, удерживаемая как на конечных точках, так и в середине. В
нижней части дневного обзора появятся новые вопросы, которые не
представляются в нижней части ночного обзора, и новые загадки, ожидающие
решения, но только те, которые могут возникнуть на основе представления, а не
те, которые они подорвана. Новые секты и подразделения будут тогда в
состоянии сформироваться, но без расколов, дойдя до дна и до
вершины. Философия выйдет на новую почву с видом на дневной вид и начнет
новые преобразования, их ссоры на старом полу ночной вид, но тонут с этим
собой. Естествознание отойдет от своих прежних безопасных способов
исследования материального мира, но скорее подчинится, а не противостоит
вере в интеллектуальные вопросы, возносящиеся над ним. Наконец, богословие
найдет принципы веры в своем дневном взгляде на свою веру.
Все самое общее, самое высокое, последнее, самое дальнее, самое
прекрасное, самое глубокое - это вопрос веры в его саму природу и в нас. То,
что гравитация распространяется по всему миру и всегда было достаточно,
является вопросом веры; То, что законы, преследуемые конечным, бесконечно
распространяются на пространство и время, является вопросом веры; что есть
атомы и волны света - это вопрос веры; начало и цель истории - это вопросы
веры; даже для геометрии существуют вопросы веры в число измерений и
предложений для параллелей. Да, строго говоря, все является вопросом веры,
который непосредственно не переживается, а что не является логически
исправленным. Каждое знание того, что есть, продолжается в вере и должно
продолжаться в нем, и, наконец, сделать вывод, что существует связь, дать
прогресс и пополнение самих знаний. Но одна вера может быть лучше
поддержана и даже лучше, чем другая. Самая лучшая вера в мире, которая
состоит в самой последовательной самой по себе, со всеми знаниями и всеми
нашими практическими интересами, и как таковая, он также будет иметь
будущее для себя, благодаря противоречиям между различными верованиями,
которые существовали с тех пор и существуют повсюду, скорее мирится, чем
разделяет.
Таким образом, всех выводов опыта недостаточно, чтобы окончательно
обосновать взгляд дня в его самых высоких и последних предложениях с
уверенностью теоремы Пифагора. Чего не хватает в последней безопасности -
это вопрос веры. Достаточно, если то, что все еще остается вопросом веры,
самым благоприятным образом, с одной стороны, завершает то, что нужно
знать, а с другой стороны, сохраняет свою поддержку.
Насколько мало всего, что было доказано или доказано, и, что еще важнее,
того, чего мы должны придерживаться. Что доказано всей
религией? Ничего. Что у твоего брата, твоего соседа, у твоей собаки есть
душа? Ничего. Или то, что вы видите на дереве, похоже на дерево снаружи, что
солнце взойдет завтра, как сегодня, когда Александр жил? Ничто из этого не
доказано в строгом смысле и не доказуемо; но мы должны верить во все это и
тому подобное; Мы живем, как бы живем, в мире веры, следующие и последние
шаги не могут обойтись без веры. Таким образом, принципы веры были бы
даже более важными, чем знание, если бы один из принципов веры сам по себе
не основывался на знании не просто полагаться на него в одиночку; все же это
один из принципов веры дневного взгляда. Но нигде недостаточно знаний; как и
второй принцип веры в дневном свете, верить в то, что нам нужно, и, в-третьих,
в выполнение исторического принципа веры.1) . Нужно измерить доктрину
дневного взгляда на эти принципы, потому что это всего лишь доктрина
веры. Но, конечно, как можно измерить их, признавая принципы веры как
теолога, как теолога в вере, видя только дар свыше, а философа видя только
принцип незащищенности?
l)Эти три принципа, которые здесь кратко упоминаются, более точно
изложены в разделе IX и развиваются в выводах из «Трех мотивов и
оснований веры».

Не философ, в принципе, презирает веру, хочет заменить ее знанием,

стремится к абсолютному знанию. Теперь целые горы абсолютного знания
поднялись вместе со своими вершинами далеко друг от друга, все в огромных
муках рождения, но ни одна жизнеспособная мышь еще не появилась из
нее. Итак, мышь говорит: мышь не может знать абсолютно ничего, кроме
себя; зная, что человек ничего не знает, но это единственное определенное
знание. Но это только с помощью мыши.
На самом деле, однако, на следующий день философа знания того, что
человек является непосредственным знанием только сам по себе, делает
отправные точки всех полученные знания и основано на вере, ночь философия
ищет знания частично, чтобы избежать утечек в веру в том, что они полностью
отказаться от этой отправной точки для развития знаний только абсолютными
точки зрения, которые ведут от самой совести только к совести были
выполнено, а всего лишь спор о некоторых, что все они заперты в этой
отправной точке только в углублении вещи в себе ничего почковании, образует
человеческий дух, в то время как люди, но сам по себе является часть вещи в
себе. Но поскольку она нуждается вера практична, позволяет ли оно
рассматривать его только с практической точки зрения наряду со знанием или
как исправление его опустошения и пустоты, а не как продолжение и
завершение знания. Такая фигура, неспособная вписаться в философию,
полностью отделила веру и знания в теологии и естествознании от успеха, когда
один полностью уничтожил природу от Бога, а другой - от природы. Но
конечным результатом всего этого является то, что ни один из трех не
удовлетворен другим, а философия наименее удовлетворена сама по себе. Вера
и знания в теологии и естествознании были полностью отделены от успеха того,
что один полностью уничтожил природу от Бога, а другой - от природы. Но
конечным результатом всего этого является то, что ни один из трех не
удовлетворен другим, а философия наименее удовлетворена сама по себе. Вера
и знания в теологии и естествознании были полностью отделены от успеха того,
что один полностью уничтожил природу от Бога, а другой - от природы. Но
конечным результатом всего этого является то, что ни один из трех не
удовлетворен другим, а философия наименее удовлетворена сама по себе.
 Если бы впоследствии я воздвиг статую современной философии, я бы
изобразил ее как Пенелопу в двух отношениях. Один из способов, которым она
всегда сама распадает свои тканые ткани, а затем потому, что у нее много
женихов, которых она еще не принесла домой. Они едят друг друга, сражаются
друг с другом, не убивая друг друга, и ждут того дня, когда все они будут убиты.
И вы держите свой дневной взгляд на мир для единственного мудреца? Но как
мог день одолеть ночь, когда он чувствовал себя слишком скромно?
Но я отрицаю любую критику, что сегодня вся мудрость самых общих,
высших и последних вещей выливается в один горшок ночной съемки, чтобы
выбросить все это. Не было ли много хорошего, чтобы быть прочитанным
раньше? Но как насчет управления банком в целом? И какое это имеет
значение? добро не тонет, потому что оно выливается, но снова попадает в
новый горшок с одним.
Еще один. Повсюду взгляд дня сталкивается с вопросом о связи между
материальным и духовным царством, телом и душой, но вместо решения
вопроса о природе и причине этой связи, а не о сомнительных фактах
наблюдения самих по себе нам самим и обобщать, расширять, увеличивать,
более того, в соответствии с условием поля созерцания, обобщать, расширять,
увеличивать, чтобы обнаружить в нас мелкие факты, более крупные и крупные
из них, которые связаны с нами. Только для этого ей нужно истолковать более
крупные над нами, как более мелкие из нас самих.
Есть два электричества или только один? Если бы кто-то хотел разобраться с
предметом электричества из этого вопроса и его решения, он бы не ушел далеко
или, скорее, ни к чему не пришел. С другой стороны, хотя теория электричества
не развивалась без вопроса, но не на основе вопроса или его решения - скорее
вопрос все еще решается сегодня - таким образом, он превращается из
небольшого кусочка янтаря, который привлек Spreublättchen, в
электрифицирующую машину, гальваническую колонну, Молниеотводы и
телеграфная сеть, которая охватывает Землю. Таким образом, дневной обзор
может спросить, если Дух и материя, тело и душа - это, по сути, только одно
существо или два существа, вначале не определились, и все же факты, которые
не зависят от этого вопроса, сопровождаются опытом и опытом. И поэтому
даже вся эта книга ставит вопрос о дуализме или монизме, чтобы изложить
несколько соображений об этом только в одном из последних отрывков,
который может быть или не быть решающим; ни основные пункты, ни
последствия ежедневного представления не затронуты значительно.

V. Позитивные моменты развития дневного зрения против отрицаний.

(Бог, чувственный феноменальный мир, вопрос души, земля, загробный

мир,
зло в мире.)
 1. Бог.
Вера в некоего Бога, чье сознание расширяет человека настолько, насколько
он превышает его высоту, доминирует сверху на весь день и поддерживается
двумя другими важными аспектами того же самого снизу. Чувственное
появление за пределами человека и животных не может плавать в пустоте, оно
требует предмета, всеобъемлющего осознания этого. В соответствии с широтой
духовной подструктуры духовная высота увеличивается, и над небольшими
горами или пирамидами человеческого сознания наибольший наклон над всеми
индивидуальными костюмами существ, который их охватывает, поднимается, и
развитие дневного взгляда сверху падает сойти с расширением учения о
Боге. Система дневного обзора полностью теократическая.
Тем не менее, взгляд на ночь был рожден как бы единством и
возвышенностью Бога, и в памяти напоминают о вере, чтобы удержать ее. Но
по своим последствиям познания, подобно падшему ангелу, это только ведет к
нему, и, когда эти последствия окончательно одолели веру, мы пришли туда, где
мы находимся сегодня; больше не знаю, как держать веру, как помочь ему
еще. Само по себе, конечно, для ночной точки зрения естественно видеть не в
божественном, а в человеческом сознании высшее сознание того, что
существует. Ибо, поскольку она не знает средств, чтобы вывести человеческое
сознание, которое достигает далеко, как у нее должны быть средства, чтобы
сделать вывод о высшем запредельном; Но одна вещь обязательна с другой.
И поэтому философия бессознательного ищет связь призраков, а не в общем
общем сознании в общем подсознании, к которому она придает мистические
качества, которые напоминают о свойствах сознания, но не о
сознании. Философия концепции говорит о духе человечества, об истории как о
связях, и не может говорить об этом без подсказок в реальности, но связующее
сознание ищет только в одиночных сетках, философия монад - только в атомах
ленты. и для материалистической пустоты лежит связь душ в материи между
душами. Однако дневной обзор слишком спорит с этими философскими
направлениями ночного видения, чтобы спорить об этом в частности.
Оставив в стороне связующее сознание нашего собственного разума, вы,
конечно, можете также собрать психологию интуиции, воспоминаний,
фантазий, концепций, стремлений, удовольствий и отвращения и темного
родительского запаса, который производит все, ничего не зная об этом. и с этим
у вас будет психология человека, равная современной психологии наций, к
которой далеко уходит мысль о сознании, которое связывает все
индивидуальное сознание; Но в современной психологии людей нет ничего
более, чем в такой психологии человека. Это мертвая лошадь Uhlands со всеми
сухожилиями, венами, нервами самой красивой лошади, но мертвая лошадь
остается, и чтобы оценить ее анатомию, не нужно путать анатомию с живой.
Между отдельными людьми существуют более общие и более высокие
отношения между ними в церкви, государстве, науке, искусстве и т. Д.,
Опосредованные зрением, слухом, речью, письмом и т. Д. Согласно дневному
взгляду, человек не только знает об этих отношениях, но более общий и более
высокий дух над ним, охватывающий непосредственно и в связи всю сеть
посредничеств этих отношений. Но поскольку ночной философ рассматривает
это только как иллюзию в нем, что в мире за его пределами есть даже видение и
слух - свет и звук между людьми - просто мертвые вибрации материальных
точек; Сам он единственный, кто видит и слышит - все опосредованные им
отношения легко считаются иллюзиями в себе, которые он только заглядывает в
мир.
Говорят, однако, что церковь, государство, наука, искусство и т. Д., Короче
говоря, все институты, через которые выражаются высшие духовные отношения
в мире, возникают только через людей, и, таким образом, человек как создатель
и центр сохраняет высшую важность всех над всем. И, конечно же, все эти
институты не могли бы возникнуть без мужчин, но лишь в одиночку - одни
мужчины; и для того, чтобы таким образом установить истинное общение
между людьми, помимо индивидуумов, все еще необходимо объединить
отношения между ними. Когда люди не связаны землей под ногами, морем под
своими кораблями, воздухом, через который проходят слова и свет, через
который проходят взгляды и возвращаются, Если бы, кроме своих
взаимоотношений, они не получили общих влияний от природы на себя и на
звезды, то ни Церковь, ни государство, ни наука и т. Д. Не возникли бы и не
могли бы существовать сегодня. Небеса, солнце, луна, молния, гром, которые
вдохновляли первую религию человечества, присутствовали больше, чем люди,
и прежде чем люди могли сформировать язык, должны были быть вещи и
отношения вещей кто просил обозначить то же самое. Истина заключается в
том, что мир, наполненный божественным духом еще до того, как
существование человека произвело человека, не освобождая его от своего
союза, продолжал работать в его собственное семя и часть; он действует на ее
спину; это автономный интерактивный механизм, спускающийся сверху,
Теперь, в конце концов, среди всех частей земного мира, пока еще не целого,
к которому вообще можно присоединить различимое сознание, первостепенное
значение придается человеку, но не одному, более высокому, чем целое, и в то
же время разделению их на духовной и материальной стороне. Вы можете
видеть, как вы можете видеть в верхах здания самые высокие части здания, но
только если они подняты на высоту основания в воздухе и остаются глубоко под
важностью всей конструкции. Но, конечно же, после того, как мировая система
Коперника перестает позволять нам верить, что Солнце вращается вокруг
Земли, мы все еще думаем, что Земля и Солнце вращаются вокруг людей.
Кроме того, узлы в сети хорошо значат, они являются главным в сети, но вся
сеть хочет сказать больше, чем все ее узлы. Разверните узлы, они сами
являются маленькими сетками, а вся паутина мира - это просто развернутый
узел.
Если ночной философ после самого глубокого объяснения, что Бог ничего не
знает, находит, что ему это нужно, и не хочет, чтобы это упало, он объясняет это
как практический постулат, из которого теоретически можно вывести все
Интерес к даче есть. Конечно, можно говорить о любви, доброте, мудрости Бога
и т. Д., Чтобы вообще говорить о нем и, таким образом, соответствовать общему
пониманию, но всегда нужно философски осознавать его несоответствие,
поскольку любовь, доброта, мудрость и т. Д. да, даже человеческие качества, и
Бог превыше всех человеческих качеств или, по крайней мере, всех
человеческих знаний о его качествах.
Конечно, согласно ежедневному мнению, это то же самое; но не потому, что
он над этим, а потому, что он в одно и то же время обладает самыми высокими
и лучшими человеческими и творческими качествами и заключает их на
недостижимой высоте. Библия запечатлевает человека: люби Бога во всем и
ближнего твоего, как самого себя; но дневной взгляд также приводит его к
обратному: любовь Бога выходит за пределы всего, и он любит каждого как
самого себя, потому что он любит быть частью своего собственного существа в
нем. Но они не могут быть ближе к Нему, и Бог не может быть ближе к нам и не
может быть нашим ближним, как будто мы все участвуем в Себе, и Он
завершает всех нас в целом. Знать и чувствовать, что это благочестие;
2. Чувственный мир внешности.
Вы неохотно думает потоплен Бог в смысле дня в вас мире? Но понять только
сам день только в отличие от совы глаза ночного видения. Скорее всего, вы
должны придумать поднял к Богу после того, как мир, думая, упразднен в Боге
все чувственный облик мира, и продолжать просить за ней что-нибудь; потому
что даже хорошо там еще позади? Это ноги Бога, что вы думаете, табуретка под
ноги, так что даже меньше wegziehst, потому что он не нужен. Вы сами
говорите сегодня о повсеместной в мире, всезнающий и все-эффективного Бога,
а затем с очень трансцендентного Бога, и даже слышать не противоречить
себе; и, наконец, может сделать противоречие с ним, Бог в некотором смысле
один и другие. Же вид день также означает; только то, что она означает, что она
в ясной форме. Дело в том, что Бог не в дополнение к свету и звуку в мире
вездесущего и всезнающего, но свет его, чтобы увидеть все, что в мире,
который виден услышать все, что слышал, Бог не в чувственности мир потерял,
но выше все божественные мысли поднимаются. Подумайте о человеке,
который имел только глаза, чтобы видеть, или слышать только уши; как бедные,
низко были мысли на пути глухих или слепых. Но Божьи мысли основаны не
только на зрение и слух всех людей, но и зрение и слух все, что за его
пределами. Отношения Отношения между ними накапливаются в нем выше и
выше, чтобы завершить самый высокий уровень, и как король у своих
министров, и их должностные лица, а их служащие выполнять свои команды,
не все, конечно, они ведут прямо так привлекает в противоположном
направлении Бога верховной воли посредством воли и гонит ее высшие и
низшие существа по мир передачи; Однако он держит вожжи всегда на высоте в
руке; это то, что снаружи там просто все внутри в нем.
 Чтобы ослабить этот импульс созерцания, физиолог - и физиолог не имеют
права говорить о зрении и слухе - подходит к вопросу: должно ли быть что-то
большее, чем зрение и слух и даже мышление, выше и выше людей и
животных? Почему вы думаете о том, чтобы видеть, слышать, думать о Боге?
Где глаза, уши и мозг за пределами людей и животных? Разве без этого и того,
какими были бы инструменты чувств и мозги существ и самих
существ? Почему усилия искусства в их учреждении? Просто без этого не
обойтись. Но если без этого не получится, без этого не будет.
Ну, океан большой и простой, бесчисленные многообразные чашки и ведро
рисовать прямо или косвенно от него; но они не делают воду, но выкопать его
только тем, чтобы сделать его поток обратно в коллектор, используя обратно в
нее. Таким образом, органы чувств существа и сами существа не там, чтобы
видеть и слышать только, но приобрести из общего источника, слуха особым
образом и использовать его особым образом и использовать.
Но почему сравнение. Вместо того, чтобы отвергать физиолога, мы следуем
за ним в его поле и только стараемся путать его барьеры с мировыми
барьерами. На самом деле распространение на заключение веры действительно
является принципом дневного взгляда. Так что же сам физиолог считает фактом
в видении?
Из каждой точки снаружи конус лучей попадает в ваш глаз и через силу
вашего глаза снова соединяется в точку на сетчатке, чтобы дать изображение
внешних вещей с соседними точками. Если бы это было не так, вместо четкой
картинки вы бы увидели только взаимосвязанные, размытые купюры. Но не
оставайтесь со светлыми пятнами на сетчатке, каждый посылает луч оттуда в
ваш мозг и дальше через мозг, чтобы продолжать встречаться с лучами с других
сторон и чувств, и, таким образом, ощущения и ощущения Память о себе,
чтобы войти в вашу интуицию и ваше мышление. Не правда ли, или ты
думаешь иначе? Но всегда остается появление точки, даже для самой последней
памяти,
Зачем Богу все еще нужен такой же глаз, как ты и твой, чтобы получить
одинаковые точки излучения вне тебя, поскольку он сам имеет сияющие точки
внешнего мира. Вместо вашей сетчатки, или, скорее, позади нее и всей сетчатки
существ в целом, она имеет в качестве сетчатки поверхность самих вещей; это
самая общая и фундаментальная вещь, которая существует. И после того, как
лучи оттуда уже пересекли ваши глаза и ваш мозг лучами со всех сторон и
таким образом вступили в самые общие отношения, всевидящее существо
предлагает вашим глазам только дополнительные устройства с новыми
отправными точками и после этого новые запутанности для развития особых
отношений.
Конечно, не все в Божьем видении может согласиться с нашим видением; ибо
если бы это было совершенно правильно, это было бы только человеческое
видение; но что не так с этим, это то, что божественное видение предшествует
нашему видению и за его пределами.
 Каждая точка нашей сетчатки посылает только один луч в наш мозг, и каждый
из этих лучей проходит через специальную нервную трубку, чтобы не
смешиваться с лучами из соседних точек, чтобы не улететь. Сколько он любит
разгонять и разбивать мозги, мы не знаем. С другой стороны, каждое светлое
пятно внешнего мира сияет во всех направлениях, потому что оно должно
излучать не только один глаз и мозг, но и тысячи, тысячи и даже больше во всем
мире, тысячи и тысячи таких разбитых образов себя в существах. и, кроме того,
позволить непрерывному появлению самого себя для всего мира
существовать. Но каждый из этих лучей, хотя и без оболочки, остается таким
простым, смеси и перекомпоновка, как мало вперед с лучами от соседних точек,
как если бы он прошел через специальные кресты боковых трубок с другой
стороны, и приносят многочисленные перекрестки, характеризуются
безмятежным ungeirrt, все глаза, изображение одной и той же точка. Это потому,
что он должен проникнуть не на открытом воздухе и в помещении с помощью
нервного белка, где каждая точка угрожающего ингибировать его и разойтись,
но движется быстрее, чем молния через воздух и эфир на его пути. Плохо
только было бы для существ, если он даже так через свинец через них, не имея
время и возможность развивать отношения, к которым он будет делать в них и
оставить последствия для будущих отношений, как он запутался в Белковые
пути мозга случаются. Это тоже отличается что луч не так как в наших глазах
только в электричестве, химический процессе, или бог знает что - физиолог сам
не знает, но должно думает только это и что - поставили, чтобы найти свой путь
через нервный белок; но он может поэтому меньше света в воздухе и эфире, что
у него нет необходимости здесь такие продаж, чтобы поддержать ее, и
электрический и химический свет, следовательно, меньше света, что у них есть
свои специальные зажигалки.
Однако после этого достижения божественного видения отличаются от
достижения творения. Бог видит все вещи одновременно, когда они кажутся
себе в пространстве трех измерений, видит их со всех сторон одновременно, в
правильном размере, правильном положении, правильной яркости и цвете, и
никакая деликатность видимости не ускользает от него. Его видение - это
непосредственное видение вещей; то, как он видит вещи, которые они
действительно выглядят, и их появление для Бога - одно из определений их
бытия. Мы видим, однако, с искусно обставленной камерой обскураВ наших
глазах все, только те, кто находится прямо перед нами, не будучи скрытыми
другими, видят их только в поверхностных проекциях, с одной или другой
стороны, в тех или иных сокращениях и сдвигах друг относительно друга,
каждый по-разному в соответствии с его другим положением и
организацией ; Но это делает мир ярким, и это является источником богатства
отношений, которые не могли бы развиваться без него.
Теперь человек, хотя он не может справиться с божественным видением
своим глазом, способностью, изменяя свое положение, слушая с другими
людьми, посредством сознательных и бессознательных умозаключений,
отношения внешнего мира в определенной степени в том смысле,
интерпретировать божественную интуицию и интерпретировать все
субъективные интуиции как исходящие оттуда. Тем не менее, как ученик
ночного видения, он имеет в виду, что все это только его субъективная
внешность; за его глазами не видно вещей в себе; и с этим весь мир темнеет для
него, кроме его глаз.
В соответствии с этим можно говорить о других чувствах в том же смысле,
что и видеть; но я не хочу давать здесь мировую физиологию; нужно было
только противоречить физиологу, который ставит краткий стандарт
человеческой физиологии в учение об общей жизни, как будто он должен был
протянуть руку, чтобы покрыть его. Не менее трудной, конечно, является
ошибка отсутствия в ней ничего.
3. Вопрос о душе, звездах и растениях.
Это правда, что есть люди, которые из-за более живой потребности, чем
удовлетворение ночного видения, не только осознают идею мира во всем
объединяющем, оживляющем, пронизывающем духовное существо Бога, но и
представляют его ярко и решительно. Что еще не хватает для просмотра
полного дня? Ничто так далеко, как то, чего не хватает, кто, глядя из темной
комнаты через отверстие в дневном свете, видит свет, но ослепший не видит
того, что находится в свете, как он видит, кто живет в свете. Захваченный
возвышенностью их общей идеи, но и довольный ею, любой вывод из нее,
который слишком сильно нарушает взгляд на молоко их матери, в темноте
которого они образованы, слишком велик для них. Через звезды и растения идея
дует как ветер; идея всегда остается вещью Бога, материя формируется и
движется под ее влиянием; но только люди и животные имеют немного больше,
чем красивые слова. Бедные звезды, бывшие когда-то богами и ангелами, на
которых сегодня по-прежнему преданно смотрит глаз, остаются по большей
части мертвыми, которых попирает человек; бедные цветы, которыми радуется
глаз, которые, кажется, смеются над собой; по крайней мере, ты позволил себе
жить; но было бы укорочено ночное видение для его наиболее надежного
реагента ощущений и слишком короткое сокращение ночи, даже если ваша
нервная жизнь также должна означать ощущения; бедные книги, на которых
говорит душа звезд и растений; выслеженные материалистами с одной стороны,
идеалистами с другой стороны, отряхнутыми натуралистами, и больше никогда
их не увидят, В торговле за смешную цену, makuliert, вы, наконец,
пострадали. Ибо то, что считается само собой разумеющимся в смысле
дневного взгляда, кажется абсурдным в смысле ночного видения, потому что в
нем так много абсурда, что самоочевидно.
Но само собой разумеется, что с точки зрения дня, поскольку вдохновение для
него выходит за пределы мира за пределами людей и животных, больше нет
необходимости спрашивать, где вдохновение начинается и заканчивается, а
только где и как они действуют таким же образом. общего вдохновения,
индивидуального, как у людей, так и у животных; и для этого есть признаки
построения и жизни существ, и это заключение стремянки, которая состоит в
нас самих, вне нас, и существует много видов оригинальных, дополнительных и
связанных взглядов; все напрасно для ночного видения, потому что оно
противоречит своей аксиоме с самого начала, что там, где отсутствуют
признаки человеческого и животного вдохновения, это вдохновение вообще
отсутствует. Все причины разрушены на этой жесткой стене
С другой стороны, в смысле дневного взгляда на мир отдельных кругов
человеческого сознания, в кругах сознания звезд поднимается более высокий
мир, а высоко развитый человеческий разум, даже маленький круг в одном из
этих больших кругов, имеет рядом с собой детский уровень души растений. В
божественном круге все сознание в конце концов закрыто и завершено, и хотя
ни один соседский круг не знает содержания другого, божественный круг
обладает всем содержанием с посредничеством между всеми и
посредничеством над всем.
Человек радуется и гордится единством своего сознания и думает, что у него
есть что-то особенное в рассеивании естественных вещей. Он имеет в виду
ночной вид. Но нет рассеивания вещей; единство сознания вездесуще, и сам
человек имеет свою долю только в части божественного, а не в качестве одного
из них, но только различимого в них и делимого другими, подчиненными
им. Ибо единство сознания на самом деле - посмотрите только на себя - не
сравнимо с наконечником, в котором есть содержание пирамиды, но
взаимосвязь пирамиды, которая имеет его в себе, а также той, которая не
является их частями в себе но сам по себе. Пирамида, однако, может быть
разделена и подразделена, не расщепляя, разбивая дроби одной на новые, не
разбивая одну. Так устроен и упорядочен мир.
То, что развод сознания между соседними ступенями является лишь
различением в сознании более высокой ступени. Таким образом, мы находим
это как закон нашей собственной духовной структуры и не можем найти ничего
другого, кроме нас. Сенсорные круги наших глаз и ушей разведены, пока никто
не делится своими ощущениями с другим, но сознание целого человека, оба
различны, оба в себе; и в глазах человека отдельные точки зрения по-прежнему
разделены, но весь круг понимания человека, оба различны, оба в себе.
По мере того как эта градация распространяется на человека, она выходит за
его пределы, и поэтому люди и существа каждой звезды имеют свою звезду как
высшую ступеньку над ними, но звезда, в то же время, свои существа между
собой и в себе, участвуя в ней. ввести их сознание как моменты в их более
общее сознание, не исчерпывающее, но внимательное к нему. Каждая звезда
имеет долю в универсальном божественном единстве сознания, часть,
отделенная от части других звезд и отличающаяся только в Боге. Ибо вместо
того, чтобы думать о расходящемся потоке или слиянии содержания сознания
звезд в божественном сознании, звезды предлагают все внешние признаки, на
которых они могут основываться, более строгое индивидуальное отличие, чем
сами люди друг от друга на земле; видимое, однако, приближает нас к
непреднамеренному. В то время как все звезды в мирных изменениях следуют
общей силе, которая, возвышаясь над всеми творческими капризами, получает
порядок во всей семье небес, и в то же время мягкие изменения -
астрономы. Если есть беспорядки, есть пространство, и каждый из них
удерживает себя вместе с другой гравитацией, каждый из которых
демонстрирует неисчерпаемое богатство внутренней, дифференцированной
жизни от жизни другого, каждый проходит другой курс развития со своим
собственным изменением года и дня. Ни один человек не отличается так сильно
ни от другого, ни от окружающего элемента, как звезды друг от друга и от
элемента, окружающего их; В каждой звезде все кажется склеенным, а не
звезды друг с другом; они разговаривают друг с другом только через свет и вес.
Фактически, пока мы сами, так сказать, интегрированы с существами нашего
соседа в почве, воде, воздухе; С другой стороны, земля вместе с другими
небесными созданиями делится на более чистый, тонкий и ясный элемент
эфира, плавает, сопоставимый с большим глазом, в элементе света и постоянно
вдыхает его. Разве не должно быть существ для этого элемента? Там нет для
ночного видения. Она, вероятно, басня о ангелах на небесах, но считает, что
даже для басен.
Против этого, в свете дневного взгляда, небеса снова населены небесными
созданиями; называть их богами или ангелами; их раньше называли так и
так. Расстояние между нами и Богом велико; они являются промежуточной
стадией между нами и Богом; но на лестнице, по которой ступени, а не
исключать.
Но поскольку они стоят на своей высшей ступени, а земные существа - на
своих низших во внешних отношениях соседних существ друг с другом, это
также может сравнительно походить на людей, животных, растения, эмбрионов,
детей, взрослых, стариков, различного внешнего ранга в земной жизни. Области
сопоставляются, давая соответствующие уровни ранга и развития в Небесном
Царстве рядом.
Должен ли я теперь говорить о маленькой растительной душе рядом с нами
после взгляда на возвышенное царство духов над нами?
Цветущий гиацинт стоит передо мной на столе. Как изящно растет гроздь
цветов из листвы, как изящно каждый цветок сгибается в нем и вписывается в
мельчайшее, какой чистый цвет его соткал из света, насколько обильно он
разворачивался со вчерашнего дня. Ты смотришь на меня, - говорит цветок, -
как будто я красивая девушка; Я тоже красивая девушка в своем роде. Расскажи
людям. - Я им уже сказал, но они пока не хотели в это верить.
Вера в оживление наших собратьев и животных никогда не развивалась,
потому что у них есть нервы; никогда не было никаких следов доказательства
того, что это необходимо иначе, чем просто для вдохновения людей и
животных; Это несвежее суеверие, что они вообще нужны. Таким образом, вы
не хотите отдавать это миру, звездам, растениям, иметь нервы, как у людей и
животных, чтобы поддерживать их воодушевление, когда есть более важные
причины для их вдохновения. Они не хотят быть людьми и животными, и им
также нужен другой носитель и выражение в сфере материи для другой
души. Однако, если вы не сделали достаточно с предыдущими соображениями,
вы можете увидеть дальнейшее развитие таких1) .
л) Зендавеста, Нанна и вопрос души

4. Земля в частности.
Исходя из предыдущего, мы должны здесь понять Землю как существо,
превосходящее нас как в материальном, так и в духовном отношении, в более
высоком смысле, чем мы сами, как узел, который связывает нас вместе с
творениями нашего соседа в божественную связь.
Подумайте, чтобы выразиться так, а не только тонкая корочка, по которой вы
ходите с существами вашего соседа, в которых корни растений, при этом сухая
почва; Вы не просто думаете о своих костях у людей. Внутреннее светящееся
море, прочные рамки вокруг него, океан, круг воздуха, весь человеческий,
животный и растительный мир, включая вас самих, все концентрически
объединены общей силой вокруг одного и того же центра, с учетом общих
периодов, в целях и следствиях срослись, просчитались, только в одном
образуется целая земля и тем самым наказание над вами. Та же самая земля,
которая держит нас и всех ее существ в плену одной и той же силы, также
родила всех нас, забирает их всех назад, питает и одевает всех,
Нога человека не меньше земли, коготь птицы, приспособленный к ветви, как
нога человека и коготь птицы ее собственного тела, только с тем
преимуществом, что он может перемещаться по своему основанию и
приспосабливаться к изменениям и неровностям того же самого ; но от всей
земли весь человек и птица способны двигаться еще меньше, чем любой другой
член тела человека или птицы. Настолько крепче он удерживает вместе то, что
кажется ему гораздо более свободным, в отношениях с расширенной целью,
вместе. И поэтому земля во всех самых общих условиях одновременно
доказывает равномерную связь всех ее частей и отношения сверхординации над
ними, включая нас самих. Но, как она явно делает в материальных отношениях,
С самого начала можно найти множество точек уравнения всей земли с
человеком, поэтому день и ночь с бодрствованием и сном, круговорот воды с
кровообращением, приливы и отливы моря с пульсом сердца, растительный
покров земли найти сходство с сенсорной кожей человека и т.д .; но сходство не
достигает нигде за определенным пределом, но повсюду нарушается и
превосходит всюду несходство большей высоты, ширины, сверхординации
земли над человеком. И есть ли в самом человеке та часть, которая напоминает
всего человека? как земля должна быть в точности как одна из ее частей. В
некотором смысле, хотя у него есть почти все, что есть у его людей, включая их
частично, но теперь не нужно снова что они уже имеют и как они имеют это,
имея это в себе так же, как они имеют это; но везде есть что-то единое,
объединяющее, с точки зрения более высокой цели, координирующее это, и
нигде в этом смысле аналогия не выходит за пределы телеологии. Таким
образом, земля не повторяет циркуляцию крови в большем круге крови,
дыхание существ в большем легком; но все потоки крови существ являются
лишь ветвями великого круга вод, в которые они втягиваются и связаны; вместо
того, чтобы снова иметь легкое из маленьких везикул, оно полностью окутано
атмосферой, из которой черпают все легкие существа, и благодаря которой
животные и растения обмениваются кислородом и углекислотой; и вместо того,
чтобы снова иметь мозг, плотно сложенный в капсуле черепа с нервами,
которые дают ему сенсорные стимулы на долгих путях и рассеивать
двигательные стимулы оттуда, он предлагает весь свой органический мир с его
маршрутами движения, культурным посредничеством и культурными
продуктами, развернутыми и внешне прикрепленными к целостному целому
твердая капсула, свободная от света неба и вибраций воздуха, из которого все
нервы и мозг их существ немедленно черпают вдохновение и через которые они
передают свои взаимные предложения. Почему тогда особый мозг со
специальными нервами для умственной деятельности. Земля ничего не знает о
таких бесполезных повторениях, и бесполезно искать такие в ней, глупо
требовать таких предоставить ей органическую жизнь как носителя
духовной. Но если кто-то скучает по ним, он придерживается открыто или
тайно: потому что человек умирает, теряет рассудок, когда отнимает у него свой
мозг, земля мертва с самого начала, бессмысленная, потому что у нее нет мозга
с самого начала.
И поэтому одно из ее смертельных преступлений заключается в том, что она
не ходит по небу нерегулярно, как человек. Но опять же, зачем ей снова делать
внешне, что люди уже достаточно делают в ней. И за что ей нужно бежать? Для
еды, одежды? Скорее, он лучше всего служит своей высшей цели, следуя
фиксированному правилу. Как человек, он ведет внутреннюю и внешнюю
жизнь; однако внутреннему принадлежит внешнее общение самих людей; и
поскольку в этом есть более чем достаточно неровностей, хорошо, что они
также не поглощены своей внешностью, но в своем упорядоченном ходе они
получают общее направление, правило, измерение в пространстве и времени
для своих людей и со знанием а,
И все же земля не испытывает недостатка во внешних изменениях, которые
она ведет в контакте с другими звездами. И поскольку внутренняя жизнь
каждого человека определяется его внешним общением и сама управляется с
общей точки зрения, то есть с землей, но сам человек управляется с общей
точки зрения. В каком разнообразии звезды освещают землю в зависимости от
дня и ночи, лета и зимы и высоты полюса; Солнце и луна поднимаются и
опускаются друг над другом одновременно и на другую высоту; Солнце играет
с облаками и ветрами земли, тем самым вскоре тянет себя сюда, теперь там
завесы, отраженные в водах земли, поднимают их здесь, в воздух, чтобы
позволить им снова упасть, заставляют растения расти зеленый цветет, пахнет и
сладко готовит в них, в любое время, в любом другом месте. В течение дня все
цветы склоняются к ней, в то время как все глаза высших созданий
отворачиваются от нее, чтобы не закрывать глаза на ее великолепие, и
закрываются ночью, чтобы тихо отдохнуть для себя. Приливная волна моря,
следуя за ходом луны, вращается вокруг Земли, изменяя высоту в соответствии
с настройкой или противоречием с чередой Солнца, и когда Земля
приближается к другим планетам или покидает их, это не просто изменение.
яркость, но и поезда больше, чем просто внешне. и заткнись ночью, чтобы
спокойно отдохнуть для себя. Приливная волна моря, следуя за ходом луны,
вращается вокруг Земли, изменяя высоту в соответствии с настройкой или
противоречием с чередой Солнца, и когда Земля приближается к другим
планетам или покидает их, это не просто изменение. яркость, но и поезда
больше, чем просто внешне. и заткнись ночью, чтобы спокойно отдохнуть для
себя. Приливная волна моря, следуя за ходом луны, вращается вокруг Земли,
изменяя высоту в соответствии с настройкой или противоречием с чередой
Солнца, и когда Земля приближается к другим планетам или покидает их, это не
просто изменение. яркость, но и поезда больше, чем просто внешне.
В то же время, нет звука, нет аромата, нет прикосновения от земли к другой
звезде или от другого к земле; ни один грызун не найдет дорогу от другого к
ней, ни одно ее существо не сможет увидеть существо из других звезд или
иметь дело с ним, и все, что имеет в нем солнце, постигает и собирает землю
по-разному. другие планеты; и поэтому при самом живом общении Земли с
другими звездами точки их индивидуального отделения от нее остаются
правильными.
Никому не нужно доказывать, что земля содержит сознание для всего этого,
потому что каждая ее часть может быть непосредственно показана в сознании
того, что она содержит в себе, и более того, ее нельзя отвергнуть. не требовать
всего сознания самой земли. Но он уже верит в большее, веря в сознание других
людей, не имея этого сам и не показывая ему ничего из этого. Однако, чтобы
поверить в объем сознания всего этого, он должен вспомнить причины
предыдущего числа и мировое положение Земли, установленное таким образом
в сфере душевных ступеней как небесного существа. Узы сознания
простираются по всему миру, и земля разрезает свой особый круг из общего
круга сознания по отношению к другим звездам, точно так же, как человек в
ней снова поворачивается к другим людям. Не так, чтобы это оставляло загадку
мирового круга, но таким образом, что это способствует наполнению самого
мира, заполняя его особый круг особым содержанием. Но это состоит не только
из суммы отдельных душ, которые оно содержит, но в то же время включает в
себя связующие элементы между всеми, кто вмешивается в индивида, но
полностью и полностью попадает во всеобъемлющее и, таким образом,
объединяющее высшее сознание. Чтобы найти их, нужно лишь перевести
видимое в невидимое. что он покинул круг мира, пронизанный дырами, но
таким образом, что он вносит свой вклад в его заполнение, заполняя свой
особый круг особым содержанием. Но это состоит не только из суммы
отдельных душ, которые оно содержит, но в то же время включает в себя
связующие элементы между всеми, кто вмешивается в индивида, но полностью
и полностью попадает во всеобъемлющее и, таким образом, объединяющее
высшее сознание. Чтобы найти их, нужно лишь перевести видимое в
невидимое. что он покинул круг мира, пронизанный дырами, но таким образом,
что он вносит свой вклад в его заполнение, заполняя свой особый круг особым
содержанием. Но это состоит не только из суммы отдельных душ, которые оно
содержит, но в то же время включает в себя связующие элементы между всеми,
кто вмешивается в индивида, но полностью и полностью попадает во
всеобъемлющее и, таким образом, объединяющее высшее сознание. Чтобы
найти их, нужно лишь перевести видимое в невидимое. В то же время он
включает в себя связующие элементы между всеми теми, кто вмешивается в
индивидуальность, но полностью и полностью попадает только в высшее
сознание, которое охватывает все и таким образом объединяет. Чтобы найти их,
нужно лишь перевести видимое в невидимое. В то же время он включает в себя
связующие элементы между всеми теми, кто вмешивается в индивидуальность,
но полностью и полностью попадает только в высшее сознание, которое
охватывает все и таким образом объединяет. Чтобы найти их, нужно лишь
перевести видимое в невидимое.
Вы спрашиваете, как мы можем говорить об осознании, которое объединяет
все человеческое, даже земное, когда мы видим религии, народы и людей на
земле в остром конфликте. Но сколько человек спорит в человеке, между
которым он ищет мира, часто не имея возможности его найти. Вместо единства
его сознания, препятствующего внутреннему конфликту, это только заставляет
его чувствовать и стремиться разрешить его. Конечно, однако, что в больших и
высших восходящих кругах сознания всей земли конфликт более силен, и
конечный мир труднее достичь, чем в малом человеке - в стакане он не может
бушевать, как в море; но есть и более сильное, более медленное стремление к
цели. Но насколько огромен прогресс со времени, когда ни одно государство, ни
обычай, ни закон, ни религия, ни торговля, ни перемены, которые пересекают
моря, не объединяли людей. И не только сквозь землю, сквозь все звезды и
между всеми звездами преобладает одно и то же божественное стремление к
прогрессивному развитию прогрессивным путем.
Все это, конечно, теперь отличается в смысле ночной съемки. После этого
люди, животные, растения, а не части земли, становятся чем-то внешним и на
земле; большая мертвая мать родила живых детей, отделившись от себя и
оставив таким же мертвым, как и прежде. Но астроном не помнит, когда он
смотрит на землю на фоне других звезд, чтобы извлечь из массы земли массу
существ; в противном случае человек делает это, и в то же время забирает дух
существ из земли; Как тогда, конечно, думать о духе земли, вычтя его из него по
частям? Ночной философ полностью одобряет эту концепцию в своих
рассуждениях о противопоставлении органического и неорганического, как
живого и мертвого царства земли,
И, конечно, контраст между органическими и неорганическими сферами
земли больше, чем между костями с одной стороны и плотью и нервами с
другой в нашем теле; но это присуще природе высшего организма, что он
содержит больше противоречий, чем его части, как доказывает наш
собственный организм в целом. Но со старой противоположностью
органическому царству неорганическое само по себе является связующим
звеном органического с более высоким органическим целым. Вырви его из
целого, и вся жизнь не просто развалится на части, но рассыпается в себя. И
только из-за этого неорганическое больше не может дать ничего органического,
потому что никто никогда не давал другому,2) .
2) Подробнее об этом см. В Священных Писаниях «Некоторые идеи и т. Д.».
У нас есть география, геология, палеонтология, метеорология, ботаника,
зоология, антропология, этнология, история народов и так далее, и все это для
специальных уроков Земли. Очень хорошо; но они все, кроме учений, которые
учат нас одинаково по кусочкам или с одной или с другой стороны. Где это
учение, которое даровало нам интуицию Земли как единого, охватывающего
себя всего тела и души. Для ночной точки зрения нет даже точки зрения такой
доктрины; и поскольку я сам с этим справился, меня называют фантомом в этих
вещах.
Птица сбежала из клетки, чтобы увидеть мир сверху. Но птица, которая хочет
быть свободной, также должна быть вне закона; ты не заботишься о нем или не
застрелишь его. Он бы остался в безопасности в клетке под клетками ниже и не
подвергался бы никакому другому риску, кроме как быть сметенным птицами в
соседних клетках или быть пронзенным, как они делают это между собой; В
конце концов, он принадлежал компании
5. Будущий.
Вера в будущую жизнь предписана нам Словом, и желание человека жить
одним днем и иметь там то, чего там не может быть, приходит ему на
помощь. Но нет никакого реального моста к этой вере, и не может быть
никакого, пока ночной взгляд на промежуток держит часы. Поскольку, когда
сознание разрушается вокруг всех, оно естественно разрывается после
каждого; Одно прослеживается к другому. И если будущая жизнь еще впереди,
она будет разрушена по той же причине этим миром, в мифо-мистическом
царстве, которым руководствуется загробная жизнь ночной картины. Этот мир
уже является для нее преградой, в которой только черные точки проходят,
словно сквозь черный трут, и само небо, на которое мы смотрим, тоже
поддается этой преграде. Так что для ночного видения рай и ад выше всех небес
и на каждой глубине. Если кто-то хочет приблизиться к будущей жизни, он
ищет ее на солнце или позволяет своему уму бродить по звездам. Кто может
этому противостоять? Либо ночной взгляд вообще не верит в загробную жизнь,
а последовавший ночной философ этого не делает, но материалистически
предпочитает падение души телом, или в идеале поглощение общим умом, или
любой может поверить в то, что он хочет, и сделай так, чтобы заполнить
пустоту, оставленную заповедью веры.
 Однако для сегодняшнего дня будущее - это только продление и улучшение
жизни, уже находящейся на этой стороне в Боге; Мост к будущему лежит в
связи между человеком и божественным существованием, а вера в
потустороннее существование прочно связана с верой в
божественное. Промежуточная стадия между нами и Богом, однако, не отделяет
нас от Бога, а только вводит нас в нее.
Неужели кто-то думает, что вся сознательная жизнь человека может
появляться и исчезать, как пузырь в более общей сознательной жизни, не
оставляя в нем последствий своего рода? Так что это не в сознательной жизни
самого человека; да, как это можно сделать? это тоже не будет так; кроме того,
должна существовать более общая сознательная жизнь, за пределы которой
мирская сторона человека может расширять свои последствия и расширение.
Конечно, материалист не устает напоминать о ней душе и угрожать ей тем,
что она имеет необходимые условия своего существования и действия в своей
телесности; как оно должно сохраняться, если это условие его существования
прекращается? Наоборот, человек не устает доказывать себя материалисту,
душе или даже духу - потому что ему нравится резать все это, чтобы спасти
хотя бы самую дорогую его часть, - по существу не зависит от тела. Напрасно
чем помогают материалистические факты против доказательств. Вместо того,
чтобы доказывать ему, что его оружие плохое, важно побить его своим
оружием; Нет другого способа победить его, но он существует.
Как душа не должна терпеть, если условие ее существования, как это
необходимо для существа, с такой же необходимостью создает условие
будущего существования? Допустим, что жизнь души на этой стороне связана с
существованием какого-либо материального процесса, чем более
существенным, более стойким, тем лучше; но могут ли материальные
процессы, какими бы они ни были, проходить вообще, не переходя к
последовательным процессам, или сознательное мышление должно быть
исключением из этого? Скорее, там, где их последствия также могут быть
обнаружены после нашей смерти, и могут ли они быть найдены, они должны
быть там; Но именно потому, что они являются следствиями процессов,
которые осуществляют процессы сознания, мы можем доверять им иметь такую
же способность нести их. не зная лучше других, чем другие, что дает им такую
способность; потому что мы знаем это на самом деле так же мало от
причинных, как мы можем знать от тех, кто продолжает их в будущем. По
самой своей природе причины продолжают иметь свои последствия без
изменений, поскольку они не мешают им и не влияют иным образом на
последствия; но поскольку это так, их природа не разрушается им, а только
определяется заново, и определяет другие новые постольку, поскольку он не
мешает другим или иным образом не влияет на последствия; но поскольку это
так, их природа не разрушается им, а только определяется заново, и определяет
другие новые постольку, поскольку он не мешает другим или иным образом не
влияет на последствия; но поскольку это так, их природа не разрушается им, а
только определяется заново, и определяет другие новые3) . Следовательно, это
будет также верно для последствий наших процессов сознания. Но чтобы
перейти к последующим процессам, причинные должны выйти, то есть
умереть.
3)Более подробное объяснение этого предложения, которое здесь только
вкратце и выше, в физическом смысле, которое приводит к приведенным
выше выводам, см. В конце 12-го раздела.

И если с разрушением всего мирского телесного существования все

причинные процессы, которые переносили наше сознание на эту сторону,
вымерли, где в конечном итоге будут обнаружены все последовательные
процессы этой жизни, как в том, что, не затронутое нашей смертью,
дальнейшее, более высокое и более общее сознание неся целое - дневной
взгляд, а не ночной взгляд - к которому мы уже принадлежим с телом и душой
на этой стороне, чтобы принадлежать ему в нашем потустороннем продолжении
только в новой форме существования и внести новый вклад в продвижение его
жизни. Конечно, мы мало знаем о материальных последствиях нашей жизни на
земле, потому что они излучают слишком далеко; они, так сказать, слишком
распакованы, тогда как те, кто несут наше мирское сознание слишком плотно
упакованы, чтобы быстро и быстро их поймать и отследить; и, что более важно,
связь между последствиями нашей жизни на земле легко пропустить. Но так же
невозможно, как и разорвать временную связь между причиной и следствием,
невозможно разорвать пространственную последовательность между
последствиями пространственно взаимосвязанных событий, как и процессы в
нашем организме. Таким образом, с расширением нашего круга жизни, только
наш круг сознания будет расширяться; и удерживаются вместе во всем
расширении, но в земном и, наконец, во всем мире. Чтобы разорвать временную
связь между причиной и последовательностью, так невозможно разорвать
пространственную последовательность между последствиями пространственно
взаимосвязанных процессов, как процессы в нашем организме. Таким образом,
с расширением нашего круга жизни, только наш круг сознания будет
расширяться; и удерживаются вместе во всем расширении, но в земном и,
наконец, во всем мире. Чтобы разорвать временную связь между причиной и
последовательностью, так невозможно разорвать пространственную
последовательность между последствиями пространственно взаимосвязанных
процессов, как процессы в нашем организме. Таким образом, с расширением
нашего круга жизни, только наш круг сознания будет расширяться; и
удерживаются вместе во всем расширении, но в земном и, наконец, во всем
мире.
Таким образом, с самой общей точки зрения рассмотрение материальной
стороны с учетом духовной стороны идет рука об руку и ведет к одной и той же
цели. Разум человека распространяет свои последствия на общий разум, а тело
человека - на общий мир телесных вещей, который несет этот дух; и как
духовные и физические причины связаны друг с другом на этой стороне, так
что потусторонние духовные и телесные последствия. Для этого, однако, нет
необходимости отрывать разум от материи, но продолжать путь, которым дух с
этой стороны идет вместе с ним, в будущую жизнь,
Струна затухает, и звук вылетает в воздух, что, проще говоря, является связью
между этим миром и будущим. Естественный человек захватывает его таким
образом и даже открывает окно, чтобы плавающая душа могла выйти. Но если
бы воздух не мог звучать так же хорошо, как пропавшая струна, другой стороны
не было бы слышно; В оставшейся строке ничего нет. Или звук рассеивается в
воздухе, в целом? Напротив, он только расширяется и переплетается,
поддерживая свою полную особенность, с другими тонами, до более высоких
связей. Таким образом, распространяются на потусторонние сферы жизни
людей между собой.
Конечно, картина в своей простоте не может удовлетворить все, что здесь
необходимо сделать. И в частности, это неправда, что человек - это не простая
звучащая струна, а инструмент, богато наполненный колеблющейся и
пульсирующей жизнью, который чувствует игру своей собственной жизни, и
мир вокруг человека не пустой воздух, а воздух уже высокая и широко развитая
система - это то, что поглощает рябь этой игры сама по себе и, таким образом,
дополнительно определяется и расширяется.
Но даже в этом это не так, потому что оно затрагивает только материальную
сторону того, что он должен встретить, и в нем нет простой материальной
картины того, что сознание занимает свое место в соответствии с
определенным, уже в этом мире, прослеживаемом, а затем на Переход к
запредельным изменяющимся законам. Но чему нас не может научить
односторонняя картина в этом отношении, мы узнаем с точки зрения
юридических фактов.
Итак, вся доктрина дневного видения будущей жизни зависит от следующих
моментов:
Если есть будущая сознательная жизнь, ее можно искать как продолжение
настоящего только в зависящих от нее последствиях. Настоящая сознательная
жизнь распространяет свои последствия на мир, на который напал общий
дух; Вы должны следовать за ними там. - И в этом мире уже есть законы
изменения сознания, которые также доминируют при переходе из этого мира в
будущую .
Следующее является только объяснением, утверждением и развитием этого.
Теперь, в этом отношении, несомненно, прежде всего, что жизнь,
управляемая человеком на этой стороне в узких пределах телесности, имеет
широкий спектр эффектов, которые переживают ее, никогда не гасят, производя
все новые и новые эффекты, круг, который никогда распадается, поскольку круг
волн вокруг пораженной струны или капли или камня, упавшего в пруд, никогда
не распадается, и, разрезая и переплетаясь с другими кругами, всегда сохраняет
связь с тем же источником. Конечно, мы можем следовать только отдельным
указаниям на этой стороне, и то, что за пределами нас, кажется потерянным для
нас, но это не потеряно для нас, но, как продолжение нашего существа,
зарезервировано для будущей жизни. Каждое внутреннее движение человека
несет, в конце концов перенести на внешнюю сторону и, таким образом,
погасить для интерьера, продолжить его с этим более широким
кругом; тончайшая нервная вибрация не может избежать этой участи; и если
человек умирает, то всем своим внешним существом все его внутреннее
существо превращается в этот широкий круг, и тем самым его существо на этой
стороне становится его будущим. На оставшейся материи ничего не висит, над
ней кладут камень трупа; но он не прикрывает ничто из человека,
выплывающего на улицу. вы кладете на них камень трупа; но он не прикрывает
ничто из человека, выплывающего на улицу. вы кладете на них камень трупа; но
он не прикрывает ничто из человека, выплывающего на улицу.
Если бы этот широкий круг последствий сознательной человеческой жизни
поддался бессознательному миру вокруг человека и, таким образом, сам стал
бессознательным моментом того же самого, что является следствием ночного
видения, то для человека не было бы другого мира. Но так как сознательная
человеческая жизнь, таким образом, продолжается только в более высокий и
более сознательный мир, для него существует загробная жизнь, в которой он
вместо разрушения разрушается, разворачивается как растение из умирающего
семени и оказывается подверженным дальнейшим и более высоким условиям
развития. и способствует дальнейшему развитию мира. Он только должен
потерять сознание мира, да, способность сделать это, чтобы найти
потустороннее, после того, как он ранее представил документ о последствиях
своей жизни на земле, как ребенок в жизни до рождения уже создает условия
своей второй жизни; но первый теряет первую жизнь, а второй выигрывает.
Конечно, с самого начала можно было бы спросить: почему это мирское
сознание сначала теряет, чтобы найти потустороннее, когда условия
потустороннего мира уже существуют, и вся мирская жизнь сама по себе
продолжает превращаться в него. Но уже в случае с новорожденным ребенком,
у которого не было сознания до рождения, вы могли бы спросить, почему
сознание внезапно и внезапно появляется при рождении, после того как оно
создало условия для него до рождения. Но мало чем отличается от того, что на
основе жизни на другой стороне, которая уже сформировалась, сознание
внезапно появляется в рождении для новой жизни, и вместо внешних
жизненных стимулов, которые пробуждают ребенка к первой сознательной
жизни, он является полной оболочкой этой сознательной жизни. Сама жизнь,
которая представляет здесь внешний жизненный стимул.
Состояние сознания, вместе с основной физической активностью,
периодически изменяется во сне и бодрствовании между подъемом выше
порога и опусканием ниже порога. но опускание внизу само по себе является
условием последующего переполнения, и чем глубже сон, тем живее
последующее пробуждение; и, таким образом, полное засыпание узкой жизни
этого мира становится условием яркого пробуждения дальнейшего жизненного
цикла запредельного; то же самое, что и временное, относится к
пространственным изменениям сознания. Давайте возьмем эти важные
отношения немного ближе к глазу.
Уже на этой стороне человек переносит свое сознание в пространстве вместе
с ним, доказывая, что оно даже пространственно смещаемо, и само по себе оно
как бы меняет место. Глубоко погруженный в зрелище, человек только видит и
не слышит, что происходит вокруг него, иногда он только слушает и не видит,
что происходит вокруг него, и снова в другой раз он только думает и не видит и
не слышит, что происходит вокруг него. То есть различные органы его
чувственной и высшей духовной жизни попеременно включаются в
сознательную деятельность; сознание в связи с движением тела, лежащим в его
основе, ударяет снова и снова, как волна между ними, но не может подняться
здесь, не погрузившись туда. Пока человек все еще живет на этой стороне, он
бродит лишь частично в целом со всем своим живым телом в мире, частично
чередуется между органами этого тела; если приходит смерть, то она больше не
может блуждать со всем телом, которого больше нет, но бродит через это тело в
более широкое тело - для чего, для краткости, не нужно это выражение для
этого - в его жизнь на этой стороне уже подошел к концу, но до тех пор спал,
чтобы побродить по тем, кто в этом другом теле, как прежде в более
узком. Корабли позади него сжигаются; Но чтобы пойти дальше, пришлось
покинуть старые корабли. Но если выражение «блуждающее сознание» кажется
вам слишком материалистичным, тогда настройте его на более
идеалистическое, и вещь останется прежней; только логически перенести это в
смысле фактов из этого мира в загробный мир.
Однако из всех изменений в этом мире, прежде всего, человек способен
проложить мост созерцания и заключения в будущее. И как бы трудно ни было
верить в то, с чем мы когда-нибудь столкнемся, это так странно проникает в
привычный взгляд на пустой мир вокруг нас, поэтому мы смотрим на то, что
уже происходит в нас. В нас уже есть здесь и сейчас, только на более низком
уровне, и только один и тот же принцип ведет от одного к другому в нас и вне
нас.
Подобно концепции его исчезновения внутри нас как воспоминания о более
широком и высшем царстве человеческого сознания, весь мирской разум
человека вновь обретет рождение в другой и более высокой памяти Бога, лишь
в той степени, в которой оно является целым. Дух уже выше и выше, чем наша
интуиция, и память Бога все дальше и выше, чем наша, и поэтому все
отношения наших воспоминаний будут расширяться и увеличиваться в ней. Как
память в нас переносится широко распространенными материальными
эффектами, которые физическое состояние интуиции, даже в том виде, в
котором оно существовало, производилось за пределами самого себя в мозг -
круги этих эффектов встречаются и пересекаются в мозге, не мешая друг
другу, духовное существование человека в будущем связано с материальными
эффектами, которые, еще будучи существующими, превратили его телесное
существование в материальный мир, вдохновленный Богом, но только
расширили и снова увеличили все. Насколько вы могли теперь смотреть внешне
в живом мозге на воспоминания в нем; но они идут туда; так же мало, как если
бы вы смотрели в мир наружу, входили потусторонние духи, и все же такие
входили в него.
Таким образом, взгляд на день не подразумевает ничего нового, немыслимого,
неслыханного для веры в будущую жизнь, а только обобщение, расширение,
усиление того, что можно наблюдать, более того, расширение и увеличение,
потому что это расширенное и возвышенное поле созерцания , Это больше, чем
просто аналогия, хотя это также аналогия; они являются универсальными
законами, которые управляют мирским существованием и будущим, которые
применяются здесь, в то время как вульгарное, философское, богословское,
короче говоря, ночная точка зрения на сегодняшнюю жизнь в этой жизни
нарушает законы этой жизни.
Конечно, вы не хотите быть таким несчастным существом, каким
предполагается наша будущая телесность. Но вы просто искажаете это для себя,
если представляете, что это не определено. в то время как она берет на себя всю
определенность мирской стороны, вырастая из нее. Семя может также
представить, что растение, которое вырывается из него, ломая его, сталкивается
с неопределенным, потому что оно не может следовать за ним, но каждая часть
роста семени ведет свою связанную часть в растении, а также во взрослом
возрасте. Растение лопает бутонную оболочку, чтобы не раствориться в
неопределенном, а развернуться в развернутом виде. Только ограниченная
внешняя форма, в которой вы находитесь на этой стороне, кажется потерянной
для будущего, но с этим, что она потеряна для этой мирской внешности, она
еще не потеряна для потустороннего; у нас есть только глаза будущего только на
эту сторону. А также формы памяти всех его знакомых могут встречаться в
маленьком внутреннем мире человека; формы памяти всех человеческих
существ настолько хороши в великой потусторонней памяти, тем не менее, что
ни здесь, ни там материальное существо, лежащее под явлением, кажется, не
носит внешнюю форму самого явления.
Наши воспоминания вплетаются в высшую умственную игру в фантазии,
концепции, мысли, идеи; взгляды для себя еще не в состоянии; все же тысячи
воспоминаний играют в каждую интуицию, это называется ассоциацией, это
вдохновляет в нее. Также и высшая игра на земле, и поскольку земная жизнь
установлена в Боге, более высокая жизнь в Боге ведется не между духами этого
мира, а в будущем; но идеи умерших, в которых они сами продолжают жить,
играют на тех, кто остался позади на этой стороне, действительно, круги жизни
на этой стороне земли разорваны и пересекаются кругами потусторонней
жизни; самая тесная связь между этим миром и будущим рассчитывается
естественным образом и развитием самого этого мира; да, кем бы мы были
сегодня, если призраки прошлых веков не жили в нас; только они живут не
только в нас, но и вне нас.
 Считается, что духи наших близких были принесены к нам со смертью на
далеком расстоянии; Вы сомневаетесь, даже если вы найдете их в
будущем. Напротив, чем больше ее мирской круг жизни рос вместе с нашим,
тем больше он вступает в нашу потустороннюю последовательность на нашей
мирской стороне. Только с этой стороны мы не знаем, что он делает это, считая
его своим, что является их собственным. Однако бессознательное общение с
ними становится сознательным, когда мы сами вступаем в будущее; до тех пор
умершая часть, муж, жена, любовница, возлюбленный, все еще живет как дух-
хранитель в остатках.
Те, кто уже едины в духе и все же чувствуют себя отделенными друг от друга,
также почувствуют себя внутренне для сторон, после чего они действительно
едины. Но также конфликт духов будет ощущаться более внутренним и
жестким, и, следовательно, более мощным для поднятия и примирения; и
безжалостность будет зависеть от внутреннего общения духов, которых многие
могут бояться за первое. То, что одна из его мыслей хотела бы скрыть здесь от
всех в потусторонней памяти, будет прозрачно для всех, и только это может
немного успокоить всех и заставить всех потворствовать всем, что все их мысли
здесь хотят что-то скрыть все. Но это будет чистилище для всех, через кого они
должны пройти, и, конечно, для того, кто не просто его дела,
Гораздо более общие и серьезные обещания и угрозы связаны с нашей
перспективой на будущее. Хорошие и плохие, которые исходят от человека в
мир на этой стороне и о которых он подразумевает, что он уже за его пределами,
будут полностью встречать только те побочные реакции и противоположные
эффекты, которые он имеет по своей природе, только в будущем, и то, что не
разбудило его сознание здесь, помешает там; Тем самым человек сам создает
свой будущий рай или свой ад. Боль, которую несет человек, боль больше не в
памяти этого дня; они больше не будут болеть в потусторонней памяти; да, если
отсечение больного члена больше не помогает, то отсечение всего больного
наконец помогает; но боль, тот, кто пробудил других, уже болит на этой стороне
в памяти, кто-то называет это совестью и испытывает острую боль в
потустороннем царстве памяти, даже когда совесть на этой стороне еще не
пробудилась; потому что у будущей жизни есть возможность разбудить ее. Вы
предали его, вы обидели его; что ты еще делаешь; Это пойдет вам на пользу,
если в распространении вашего будущего существования вы столкнетесь со
злыми последствиями этого мира, которые, по вашему мнению, находятся за
пределами вас, как отскок от вас, действительно, прямо в вас. что ты еще
делаешь; Это пойдет вам на пользу, если в распространении вашего будущего
существования вы столкнетесь со злыми последствиями этого мира, которые,
по вашему мнению, находятся за пределами вас, как отскок от вас,
действительно, прямо в вас. что ты еще делаешь; Это пойдет вам на пользу,
если в распространении вашего будущего существования вы столкнетесь со
злыми последствиями этого мира, которые, по вашему мнению, находятся за
пределами вас, как отскок от вас, действительно, прямо в вас.
 Многое еще было бы сказано обо всем этом; но этого пока достаточно 4) .
4)Еще раз вопрос о будущей жизни включен в 12-й раздел второй
части; но более подробно в «Книге Жизни после смерти» и в третьей
части «Зендавеста».

В Писании, в которое нужно верить слову, есть слова - конечно, нет системы -
которую на самом деле нужно было просто принять за слово, чтобы иметь или
сделать вывод о вере в будущую жизнь в смысле ежедневного взгляда 5) , Как и
в вере в единого Бога, дневной взгляд следовал только за библейской верой. Но
вы просто не верите слову дальше, чем позволяет ночной вид.
5) См. «Три мотива и причины веры», стр. 175, 214, 217.
6. Зло в мире.
Не менее для взгляда дня, чем для взгляда ночи, остается самый сложный
вопрос: где, почему, почему, где зло в мире и как его существование
объединяется с существованием всемогущего, всемогущего, мудрого Бога. Это
кажется чистым противоречием. Однако дневной взгляд сначала избегает
противоречия, бросая первый взгляд вместо темного происхождения на ясное
положение дел и на тот факт, что зло одновременно созерцает стремление,
которое проходит через мир Чтобы отогнать зло, поднять его, исцелить и
сделать благословение, и искать вершины, единства и завершения этого
стремления, а также все добро в Боге. Но он не может искать зла в нем, потому
что зло как таковое может сделать это в силу В подведении итогов, подведении
итогов, в подведении итогов контр-устремления нет вершины, единства и
заключения вообще. Скорее, чем дольше он прогрессирует, чем дальше он
движется, чем выше и выше он поднимается, тем более обширными, сильными
и более высокими становятся средства и силы, которые призваны в мировом
порядке, который, в конечном счете, перерастает его, действительно сделать
источником нового товара; однако, как только добро, которое было достигнуто,
демонстрирует противоположное поведение в его распространении и усилении
условий дальнейшего распространения и усиления. Но поскольку это мирское
существование не является целым существованием, оно не является ни
окончательным поворотом, ни примирением зла, ни всеми средствами для
этого, которые уже нужно искать в этом мире, только направление к нему уже
искать и находить в нем.
Поэтому возбуждайте зло, откуда бы оно ни было, нас может утешать тот
факт, что в мире сознательного, для которого есть только зло, существует не
только тенденция стремиться, что является скорее возвышением, чем
поощрением зла - только что конечное желание способно даже к конечным
вещам - но также и то, что зло настолько высоко, далеко и мощно, достигает и
находится в сфере конечности, и передается ему еще более высоким, более
широким и более сильным противодействием. Но при этом существует не
только идея Бога, который доброжелателен в высшем смысле, мудрый и
могучий, но требует идеи такого Бога. Это один, только вторая придет.
Это правда, что стремление каждого человека отогнать зло, искоренить его,
вначале относится только к его собственному благу, а если есть врожденная
греховность человека, то это его эгоизм; поэтому самый маленький ребенок
берет свою куклу у другого, бьет ее и действует вопреки заповеди; Часто
человек также портит будущее ради настоящего наслаждения. Но по мере того,
как человек растет, его интересы расширяются, он осознает и чувствует себя
так, что его благополучие связано с благосостоянием других, и что будущее
требует жертв настоящего, и чем больше его понимание и чувства расширяются
в этом направлении он увеличивает, углубляет, укрепляет, разъясняет, чем
больше он держит в своих руках средства для достижения своих целей, и с
более высоких точек зрения он их контролирует; он преуспевает лучше и
безопаснее. Но Божья проницательность и сила выходят за пределы всех
обстоятельств и средств мира, это да все свое; его чувства простираются от
высочайшей высоты до глубины чувств всех его существ; Но конфликт эгоизма
с любовью к ним не может существовать, потому что он не в себе, а в себе; его
высший эгоизм совпадает с его полной любовью к ним. Его осторожность,
однако, не имеет границ, потому что в знании всего настоящего также лежит
условие знания всего будущего из него.
Как бесконечно высокий Бог стоит над всеми своими созданиями во всех этих
отношениях, так бесконечно великий, высокий и далекий, конечно, является его
задачей над тем, что в них заложено, и с помощью которого они должны
подчиниться своему собственному подчиненному. Все зло в мире,
распространяющееся по всему пространству, в его самых глубоких корнях, в его
высочайших вершинах, в его жестоких путаницах, в его все новых и новых
рождениях, которыми оно должно овладеть; но чтобы овладеть им в
бесконечном пространстве, у него также есть бесконечное время и за конечное
время конечные подходы к нему, которые расширяются и увеличиваются и
ведут к все более новым и более высоким степеням, поскольку область
расширяется, усиливается и что Жизнь выходит на новые уровни.
Эти взгляды и перспективы напрасно сотворены из воздуха? Но давайте
оглянемся назад, чтобы узнать, как смотреть в будущее, и для этого мы смотрим
из узких мест в глубины и просторы. Обладает голубым небом над цветущей
землей и над морем, в котором отражаются солнце и луна, изогнутые уже во
времена хаоса, чтобы восхищать существами красоты и возвышенности,
предлагать им меру и курс. Во времена мегаболов, а затем в сваях уже
существовали религия, моральные законы, наука и искусство; не исправляет
каждый раз недостатки прошлого, каждое новое изобретение побеждает мир; и
поскольку новое зло возрастает с ростом новых степеней, это только стимул,
чтобы превзойти их снова, и в этом заключается жизненный стимул. Это не
обычай пианино разложить гармонический аккорд в дисгармоничный, но
растворить дисгармонический в гармоничный. Но у этого обычая есть
искусственное пианино игры Бога в мире. И поэтому мы можем также полагать,
что этот мир и последующий мир следуют в смысле этого обычая, и смерть
самих существ будет лишь средством, дисгармонией этого мира, которая не
смогла бы распасться в этом мире, если не во всех. немедленно раствориться,
но продолжать до конечного решения и примирения.
Когда все сознательное существование в божественном существовании было
решено, то и все зло, которое может встретиться с желающими, знающими,
живыми существами, - это грех, ошибка и боль в них; только никто не может
встретить сущность Бога на самом высоком уровне; он правит только в нижних
конечных областях своего существования, где один все еще противостоит
другому, в то время как Бог со своей высшей волей, знанием и чувством
достигает согласия во всем. В человеке также есть высшее духовное царство
над нижним, над чувственным желанием - высшая воля, над зрением глаза -
высшее понимание, над низшим удовольствием - высшая радость. Но высшее в
человеке все еще низкое в Боге. Таким образом, даже воля человека не является
волей Бога, хотя человек может и должен привести свою волю в соответствие с
божественным. И хорошо нам, что наше зло не от Бога, но в то же время внутри
и под Богом; Уверенность в том, что он не может оставить какое-либо зло в
своем мире без примирения, чтобы не остаться неудовлетворенным, не касается
любого, кто верит в Бога и в загробную жизнь в смысле повседневности. Каким
бы великим он ни был, и как бы ни были велики его сила и продолжительность,
у него будет больше времени, больше поля, большая сила, чтобы выкупить его
готовым. Но каждый, как часть Бога, должен помогать в его делах. большая
площадь, большая сила, чтобы заплатить за это, уже готовы. Но каждый, как
часть Бога, должен помогать в его делах. большая площадь, большая сила,
чтобы заплатить за это, уже готовы. Но каждый, как часть Бога, должен
помогать в его делах.
При этом, конечно, самый серьезный вопрос только откладывается: где зло в
мире, если в мире есть всемогущий, всемогущий Бог, все труднее для
ежедневного взгляда, если после всего зла, что чувствовал в мире чувствуется
Богом в его созданиях. Почему бы не предотвратить это с самого начала, чтобы
искоренить его с течением времени только всеми силами и, таким образом, за
конечное время?
Существует только один последовательный ответ на вопрос, который может
существовать с Богом и с Богом. Ни одно существо не причиняет себе зла и не
допускает его с помощью воли, если без него невозможно избежать большего
зла или нельзя допустить большее добро. Это не противоречит только природе
человеческой воли; это противоречит природе воли в целом. Следовательно, Бог
не может создать или разрешить зло ни в более высоком, ни в более низком
царстве своего существа с помощью воли, если только такого нельзя вообще
избежать, или без него не обходится большее или более высокое добро. И если
бы человек думал о существах и, следовательно, об их зле, кроме Бога в
традиционном смысле этого слова, он не был бы менее спорным по отношению
к его добру и всемогуществу,
 Таким образом, представление о противоречии второго дня в том смысле, что
оно преодолевает происхождение зла и его эволюцию до пределов, в которых
оно вообще способно процветать, а не по воле или в произвольном признании
Бога, приобретает срочную необходимость быть Это называется
метафизической необходимостью, из-за которой само бытие либо вообще не
могло быть, не впадая во зло во временных началах и конечных округах, и
постоянно впадая в новые рождения, или, по крайней мере, поднимаясь во все
большее и большее Высшее добро не могло бы произойти без прохождения
через зло. На самом деле, однако, заключается в корректировке, возвышении,
примирении, переполнении зла от общего, высшего, предполагая, с этой
стороны окружающего мира, сам источник более общего, более высокого,
высшего блага, о котором можно говорить в мире, и в котором все конечные
пропорции по мере своего развития расширяются и расширяют сферу своего
существования; Часть побеждает. Но так необходимо зло в том или ином или,
по крайней мере, в обоих смыслах, так необходимо теперь и направление
божественной воли к ее возвышению, примирению, преодолению.
Я говорю, что это единственный последовательный путь, воля Бога, из-за
существования зла в мире, созданном или проникшем в него или возникшем из
него, из-за которого борьба здесь была бы бесполезна для завышения
ответственности, и мы чтобы гарантировать нерушимую и вечную доброту
своего существа. Но если кто-то сократит всемогущество Бога тем фактом, что
его воля направлена против чего-либо, чего либо нет там, благодаря этой воле -
даже если это всегда в Боге, через Бога, который не совсем от высшей воли -
или Что бы Бог ни хотел или хотел бы разрешить для более высоких целей,
слово Лейбница должно быть принято близко к сердцу, так что, когда Божья
благость и всемогущество вступают в конфликт, последнее должно уступить.
Существует логическая необходимость, против которой всемогущество Бога
ничего не может сделать; потому что он не может сделать два-два пять, и не
может аннулировать справедливость теоремы Лудольфа о окружности круга до
диаметра. Скорее логическая необходимость является фундаментальным
моментом истины, ее вечной сущности; Метафизическая необходимость
формирует другой фундаментальный элемент его сущности, его действия и
воли. Если бы все всегда было наилучшим из возможных, как мы могли бы себе
представить, мы бы больше не могли думать о какой-либо воле и действии,
которые выходили бы за пределы и выводили нас за пределы этого. Но
поскольку такое существует, мы также должны принять этот принцип.
Из всех чудес, которые существуют, самое большое, что есть что-то
вообще; да, если бы на самом деле ничего не было, считалось бы невозможным,
чтобы могло быть что-либо; потому что откуда, как, при каком посредничестве
это должно происходить. Не остается ничего, кроме как сказать, что оно всегда
было существом, которое не требует какого-либо внешнего посредничества
своего существования, которое существует само по себе; но это не делает нас
более понятными, что и как такое существо могло существовать, и нет никакого
способа сделать вывод, что у нас нет права требования в этом отношении. Мы
должны принять Бога, поскольку он дает Себя нам, чтобы обозначить
изначальную и универсальную сущность существования этим именем. Если бы
мы могли сказать Богу, как это сделать, мы хотели бы прописать это для
него: что из этого, как причины всего существования, в этом существовании не
возникнет зла, что все в нем будет равным или будет прогрессировать от добра
к совершенству; но зло существует, и поэтому мы должны сделать вывод, что
само существование зла неразрывно связано с причинами существования или
его дальнейшего развития; Но если есть и общее стремление превознести зло, и
в общем ходе мира это успех этого начинания, то мы должны не менее сделать
вывод, что такое стремление и возможность его успеха неотделимы от самих
причин существования и его развития. что существование зла неразрывно
связано с основами существования или его дальнейшего развития; Но если есть
и общее стремление превознести зло, и в общем ходе мира это успех этого
начинания, то мы должны не менее сделать вывод, что такое стремление и
возможность его успеха неотделимы от самих причин существования и его
развития. что существование зла неразрывно связано с основами
существования или его дальнейшего развития; Но если есть и общее
стремление превознести зло, и в общем ходе мира это успех этого начинания, то
мы должны не менее сделать вывод, что такое стремление и возможность его
успеха неотделимы от самих причин существования и его развития.
Ночная точка зрения не знает предыдущих способов созерцания. Ничто не
помешает мне поверить в Бога, я слышу, как кто-то говорит, если бы в мире не
было зла. Он говорил это и думал, наверное, тысячи в смысле ночного
видения. Если бы Бог обладал злом, он не смог бы противостоять злу; потому
что есть зло, нет бога. Так что ночной взгляд на противоречие сделать проще
всего. Мир может попытаться справиться со злом, как он может без Бога, и,
поскольку он не может справиться с ним, пессимизм закончен. Но если
существует Бог и будущая ночная жизнь, несмотря на все зло, тогда он
преодолевает противоречия, которые он не может изгнать своими путями, через
большие противоречия. Бог с самого начала освободил человека от любви к
нему, для того, чтобы сделать себя добрым или злым и, таким образом,
благословенным или несчастным, а мир наполовину с небесами, наполовину
адом, сокрушая Бога, всеблагого, без воли или Всемогущий больше не имеет
силы, или есть третий? К нравственному злу, которое выбрал сам первый
человек, Бог даровал миру физическое и интеллектуальное, как добро, так и
зло, добавляя к нему животных, которые не могут выбирать, наделенных
жестокостью и мучениями; он либо хотел быть достаточно добрым, либо не мог
разорвать эту связь зла своим всемогуществом; или есть третий? Истинный
человеческий отец оставляет своих детей из любви к ним и из любви к добру
только во благо; только ограниченная свобода действительна среди людей и
оказывается доброй среди людей, и в хороших вещах все еще есть свобода; Но
Бог, чтобы выразиться хорошо с ними, пусть добрая половина извлекает выгоду
с самого начала и злой половины свободы. Правильный отец не избивает
хороших детей плохими, чтобы не лишать их уверенности в своей праведности
и не наказывает их за использование свободы, которую он оставил им. Все-
добрый, только Бог, которого должен моделировать отец-человек, законодатель,
судья, дает им другой пример доброй половине, с самого начала, злой половине
свободы. Правильный отец не избивает хороших детей плохими, чтобы не
лишать их уверенности в своей праведности и не наказывает их за
использование свободы, которую он оставил им. Все-добрый, только Бог,
которого должен моделировать отец-человек, законодатель, судья, дает им
другой пример доброй половине, с самого начала, злой половине
свободы. Правильный отец не избивает хороших детей плохими, чтобы не
лишать их уверенности в своей праведности и не наказывает их за
использование свободы, которую он оставил им. Все-добрый, только Бог,
которого должен моделировать отец-человек, законодатель, судья, дает им
другой пример6) .
Также в отношении зла, дневной обзор - это только отмена более раннего
мировоззрения в секунду. Согласно язычникам, боги все еще чреваты
человеческими слабостями и недостатками; Сегодняшний взгляд дает Богу
заумное совершенство, возвышенное над всеми слабостями и
недостатками; Взгляд на день устраняет необходимые недостатки и слабости
конечности одновременно с поиском их примирения и возвышения в Боге, но
признает в высшем царстве, что это самое незапятнанное совершенство.
6) Дополнительные замечания по вопросу о свободе в 16-м разделе.

VI. Религиозные взгляды и перспективы.

1. Тот факт, что дневной взгляд заканчивается в доктрине веры и приходит к

выводу о том, что он выходит за рамки простой философии, поскольку он
напрасно, конечно, отрицает веру в принципе, как обсуждалось ранее (глава
4); Напротив, он согласен с религией в этом отношении и сам является религией
в своих высших и последних убеждениях; но то, что она больше, чем
философия, не противно. Даже историческая вера в откровение, представленная
в ортодоксальном богословии, гораздо шире, чем просто философия, но отчасти
антагонистична. Поэтому Павел мог говорить о божественной глупости выше
человеческой мудрости; Тертуллиан мог сказать: кредо ква абсурдум есть; и
Лютер говорит где-то (аналогичным образом): это самое предосудительное
предложение Сорбонны о том, что то, что верно для математики и философии,
должно быть верно и для богословия. И все же сегодня человеческий разум
часто упрекает верующего в откровении, что в высших и последних вещах он
легче ведет к неправильному, чем к правильному пути.
Как же тогда исторически сложившаяся вера в откровение будет
противостоять взгляду на день, а это - к нему, после того, как сам дневной
взгляд претендует на религию? Скажем коротко: он отвергнет взгляд дня,
потому что признается, что у него есть только самое высокое и лучшее, но не
весь он; но дневной обзор сохранит свои самые высокие и лучшие качества
даже до того, как попадет в самый центр внимания. После этого мы говорим то
же самое немного дольше.
2. Верующему в откровение в целом нужна уверенность в своей вере только
по историческим и практическим причинам, и он не откажется от почтенной
книги, которая предлагает ему эту уверенность, чтобы добраться до этих новых
страниц. Почему он должен? Словом сверху он обнаруживает, что эти листья
стремятся только подняться снизу, и полагаясь на него, он чувствует, что его
вытесняет весь колеблющийся и ошибочный человеческий разум. Твердая
опора его скалы веры среди потоков современной философии, которые кипят
вокруг него и приближаются со всех сторон, не может быть заменена падением
их бездонности. И поскольку он, находясь на своей точке зрения сверху, не
нуждается в шагах, чтобы подняться, которые в то же время нуждаются и
выигрывают эти листья,
Но есть и другие, все больше и больше и больше изо дня в день, которые в
ортодоксальной вере в откровение по двум причинам, историческим и
практическим, упускают третий фундамент веры, в котором заключается это
примирение, в вере в высшее и последние вещи идут не так, и дневной обзор
предлагает свою помощь.
Но это больше, чем просто помощь, которую он предлагает отдельным
людям, это восстановление веры, которую он предлагает миру в целом; а разве
не нужно такое?
Давайте серьезно посмотрим на текущее положение вещей.
3. Чувство проходит через мир: оно не может оставаться таким или не может
уходить таким образом. Мир уже почти с тревогой ищет обновления веры или
даже новой веры; даже такой человек провозглашает себя в союзе со знанием,
которое, тем не менее, является всего лишь свержением старой веры и, таким
образом, не может утолить страх перед миром, а только усилить его. Если бы
только он нарисовал последние последствия ночного видения, в отличие от
которого старая вера поддержала себя, нашла свет и утешение и тем самым
преодолела противоречие с ежедневным взглядом, которым он сам разделял с
другой стороны. Ибо, в сущности, с появлением света, который
распространяется по миру, все, что выше, что поднимается над ним,
погружается в ночь; но старая вера, оторвав ее, спасла ее на небесах над
небесами;
Когда я думаю о завтрашнем дне с сегодняшним днем, вот как это выглядит
для меня:
4. Те, кто слаб в вере, но силен в разуме, кто все еще любит религию и кто
хочет остановить их упадок, думают, что они могут удалить все гнилые лучи из
своей исторической структуры; Им не нужно собираться для этого или только
для других, потому что вместо того, чтобы быть в состоянии получить это от
философии - и где бы они ни искали, - последний передает ему только свой
собственный диссонанс и беззаконие веры; Религия не может быть
исправлена. Тем не менее, естествознание полностью разрушает здание,
которое становится все более и более устаревшим в результате попыток
спасения. Православные все еще борются против этого изо всех сил, крепко
держась за грубость, как праздник, живя и умирая с верным убеждением, что
если нужно удержать целое, оно должно быть полностью сохранено; И
действительно, главное благословение религии все еще нависает над ними, пока
оно остается в силе, потому что оно все еще сохраняется через них. Есть еще
вера, вера и плод веры, чтобы найти, где еще? Ибо добро иначе не вытекает из
веры. И хотя среди них нет недостатка в лицемерах и тихих сомневающихся,
они всего лишь глупые овцы из стада, но все же это стадо, которое чувствует
себя в безопасности под пастырем, приютом. Но небольшая группа, которая уже
стала маленькой, все больше и больше тает вместе и, наконец, похоронена под
неумолимым разорением некогда могущественной структуры, после того как
государство также отозвало свою поддержку, для которой оно не находит в ней
поддержки. Горе поэтому церкви и, следовательно, горе государству.
5. Говорят, что это верно для церкви; но церковь и религия - это две
вещи; пусть догматы церкви падут, и чем свободнее религия, больше не
связанная ею, будет более свободной. Но, как ни странно, чем больше человек
видит падение из несостоятельных догм Церкви, тем больше он видит падение
религии; выпущенный растворяется и исчезает в воздухе. Если церковь и
религия - это две разные вещи, это то, как тело и разум - это две вещи; они
сохраняются и разрушаются. И не все ли признаки того, что они сокращаются
вместе, уже есть? Вы греете церкви, бесплатно даете крещение и Вечеря
Господню; это бесплатно; человек не реанимирует труп с помощью внешнего
потепления, и людям больше не нравится уменьшенный товар. Похоже, что
собрания пасторов уже имеют бремя; для тех, кто все еще хочет заплатить за
беседу проповедника, в проповеди которого он не ходит и чьи таинства ему не
нужны; стол регистратора заменяет алтарь; по крайней мере, как пастор,
минимальное требование в вопросах веры является
предпочтительным. Согласно новой вере, Бог - это всего лишь название
универсального мирового порядка, который приходит в сознание у людей, и
будущей жизни для общих растворяющихся последствий жизни на земле; и
некоторая проповедь с кафедры разума обманывает поклоняющихся только
этими именами. Но если есть те, кто хочет больше, чем просто имена или
суррогаты Бога и будущей жизни, тогда они не знают, как и где его найти,
только по причине, а не слова в Библии, причина единого но против
другого, стул против кафедры - и, наконец, причина для человека, и, если он
был самым неразумным, он оставил свою веру или неверие или позволил этому
быть тем или иным; в то время как вера в собрание верующих должна искать ее
жизненный принцип и поддержку, а государство и церковь должны
договориться об обеспечении этой гармонии посредством единой
доктрины; только то, что сегодня это не работает. Наконец, человек заходит так
далеко, что больше не упускает гармонию веры; и поэтому христианство и
иудаизм, католицизм и протестантизм с радостью продолжают свадьбу,
поскольку все превращает свадьбу в небытие, а когда оно ни к чему не
приводит. И если это еще не так далеко, то он идет вниз, как на склоне, и чем
быстрее он идет вниз, аплодисменты от движения так громче. Таким образом,
религиозная вера вне православных кругов в среднем уже достигла уровня, а на
более глубоком уровне - глубоко до негатива; и самой ортодоксальности всегда
было труднее стоять, как крепость, которая опустошена со всех сторон и
опустошена по всей земле.
Теперь давайте посмотрим на время, которое угрожает, исполнилось, где нет
религии и не осталось церкви. Это будет время, когда каждый ствол ломает свои
шины, а самый низкий поворачивается против вождя, чтобы быть на самом
верху, что моральный закон, который отошел от Бога и будущего, не ищет
ничего, кроме поддержки в свободном удовольствии, законе природы и
случайности. Массовый закон государства напрасно заменяет свет и
дисциплину сверху, ищет долга и любви к ближнему, который больше не
крестит водой, крестится, чтобы крестить кровью. Это будет время всеобщей
борьбы за существование и благоразумие за благоразумие вместо чувства
единства и объединения всего существования с высшей и последней точек
зрения.
Но не может быть никаких колебаний по этому поводу, потому что это не
совсем придет к этому, и, прежде чем кто-то знает, как он повернется, можно
быть уверенным, что он повернется. Религия может только упасть, чтобы
подняться эластично.
Пока есть религия, она везде, где она зависит от высшего, последнего,
объединяющего, самого прочного, конечного. и где это потеряно, все, что
потеряно, индивидуум, а также государство, обычай, наука, искусство. Если
человек лежит в постели и больше не знает, откуда он, у него все еще есть
надежда на Бога и мир без сожаления, без смирения или отчаяния. Там, где нет
страха перед законом, достаточно страха перед Богом и потустороннего
возмездия. Но это не может избежать этого. Не будучи расстрелянным в
религиозной вере, наука движется вперед и назад без цели или находит ее
только в пустоте; и если вы рисуете религиозные идеи из искусства, вы как бы
вырубаете их над их головами. Даже если все это было иллюзией,
Вся мировая история регулировалась в самых общих аспектах и с высшей
точки зрения религиозными мотивами, побуждениями, уставами; Появились
величайшие и лучшие, величайшие и худшие в истории, лучшие из лучших,
худшие из худших из религий и худшие из-за отсутствия какой-либо
религии. Потому что худшая религия, если она все еще заслуживает названия
религии, лучше, чем ничего. Это не изменится и никогда не изменится, даже
если физиолог перед убитой собакой, химик перед самой раскаленной печью,
ничего не почувствует от схваток, которые происходят в мировой истории, и
думает, что они могут обойтись без них. Она предпочла бы обойтись без
физиологии и химии, чем без них.
Таким образом, религия не может распасться без удовлетворения ее
потребности в обновлении как для отдельного человека, так и для целого, и она
становится все сильнее до тех пор, пока после всех тщетных попыток
восстановления старого не настало время для нового строительства.
Время уже заполнено? Я незнаю; но пусть это не будет сегодня, это будет
завтра или послезавтра. И теперь хорошо видеть, является ли, после исчерпания
всех средств ночного видения, сохранения религии путем ее восстановления
или опустошения, и всех способностей православия сохранять ее такой, какая
она есть, она является новой в смысле ежедневного взгляда. строить.
Но новая структура, в которую дневное видение приглашает своих
профессоров, возникнет не на обломках старого, а на новой земле, на новых
лучах, на новых камнях, только с нерушимым крестом старого на вершине. Это
не тот крест, на который ударил Христос, но тот, который вознесен Им на свет,
чтобы осветить Себя над всем миром. И если бы не было возможности
увеличить его заново из руин старого строения, в которое он погружается все
больше и больше с каждым днем, его новый пик будет отсутствовать. Да, он не
смог бы снова подняться, если бы с самого начала он не пошел навстречу
возрождению и возвышению того, что он единодушно согласился со старым и
должен был заключить. Поезд идет сюда как сверху;
6. Без картинки хочу сказать следующее.
В христианстве две идеи, вечная универсальная, в утверждении которых она
превзошла все прежние времена ясности, решительности и величия, с помощью
которых она преодолеет все, что ему еще противостоит, и в которой она будет
отстаивать свое вечное существование; и временное, особенно догматическое,
которое по сути определяет нынешнюю форму христианства и считается
православным самой его сущностью, даже почти ее сущностью.
Первое состоит в том, что не евреи, в частности язычники, но все гендеры и
народы земли должны объединиться в вере в некоего Бога, который желает
лучшего, и в жизнь на другой стороне с справедливым возмездием, моральной
связью, направлением действий. найти утешение, надежду за пределами
земного в этой вере. Но Христос, мы должны поклоняться как основатель этой
идеи в жизнь и высших представителей одного и того же л) .
л)«Что Христос установил высшие вещи, и установил объединяющие и
самые жестокие вещи, и установил вещи, которые совпадают с высшими,
никто не делал их раньше, и никто из них не причинял ему никакого
вреда, потому что он сделал это». .... «Но это то, что все объединились под
ним, и все объединятся, кто еще не объединен, что он является
объединением всех с точки зрения единственного объединения всех
возможных, сначала с сознанием в сознании и через жизнь и работу дал
живой стимул для распространения и действия этой идеи, что все люди
 соглашаются как дети от них, только желая добра, Бога, как граждан
небесного царства за пределами настоящего, и как Чувствовать себя
братьями, искать и действовать в этом духе.
Хотя иудаизм и ислам разделяют идею единого Бога и будущей жизни с
христианством и, таким образом, сами помогают доказать универсальное
значение этих идей, они остаются за христианством в том смысле, что
еврейский народ считает себя избранным, Мессией для ищет и помещает
религию в кандалы внешних законов, но Ислам - только небесное
царство, наполненное чувственностью, и скорее стремится
распространить мечом как силу самих этих идей.

Вторая идея заключается в том, что человек, пострадавший от первородного

греха по вине Адама, неспособный спасти себя от последствий этого, может
получить прощение и примирение своих грехов через распятие Христа, Самого
Бога, во втором лице. Христос гуманизировался, отдав себя этой жертвенной
смерти, и с помощью исключительных средств направил и поддержал курс
мира на этом пути спасения.
Обе идеи, хотя их содержание не обязательно требует извне и для
размышлений, исторически сложились вместе, и в связи с этим утверждение о
том, что они являются предметом божественного откровения, не только
подготовлено, но и неуязвимо для любой атаки. Для этого они вплетены
Православной Церковью в систему, которая в силу своей внутренней связи
делает достаточно того разума, который удерживает себя в рамках системы и
ставит ее на службу откровению, поскольку ей не хватает овладеть, тем самым
последователи уверенный в его сохранении, в то время как его связь и
сплоченность с остальными мыслительными процессами мира все более и
более разлагаются и уже превратились в пропасть, через которую нет
моста; потому что причина там и здесь не хочет совпадать,
Теперь недостаточно принять исторический союз двух идей за конкретную,
ответственную за эту дихотомию; но если бы не исторический захват целого,
новый позитивный захват, способный к новому началу истории, предлагаемый в
природе людей и вещей, для догматического содержания которого другой
оттянут из этой природы, одна идея исчезает и вся вера умирает под ножом,
который хочет исцелить его; сам факт это доказывает. Протестантская
ассоциация растет, и церкви продолжают опустошаться. Можно обратить
внимание на погоню и наполовину пожалеть о неудаче, наполовину об
успехе. Свободные общины и старый католицизм, однако, как ветви,
отрезанные от племени; племя не будет отсечено, но безродные ветви. Все это
говорит как о необходимости средства правовой защиты, так и о невозможности
предоставить его из существующих фондов. Сегодняшней мудрости нечего
предложить во всех ее направлениях, коренящейся в ночных взглядах,
пойманных в нее или рассчитывающих с ней. Итак, в большинстве религий, где
некоторые из них все еще находятся за пределами православных кругов, вера
зависит от детских привычек и практических потребностей. Это сильные нити,
которые наконец становятся нежными и рвутыми, когда разум не устает от еды
и слез. Если бы ей пришлось сплести свои собственные нити с этим, был бы
трюм, который не только сопротивлялся бы каждой атаке, но даже не находил
бы ее. Все это говорит как о необходимости средства правовой защиты, так и о
невозможности предоставить его из существующих фондов. Сегодняшней
мудрости нечего предложить во всех ее направлениях, коренящейся в ночных
взглядах, пойманных в нее или рассчитывающих с ней. Итак, в большинстве
религий, где некоторые из них все еще находятся за пределами православных
кругов, вера зависит от детских привычек и практических потребностей. Это
сильные нити, которые наконец становятся нежными и рвутыми, когда разум не
устает от еды и слез. Если бы ей пришлось сплести свои собственные нити с
этим, был бы трюм, который не только сопротивлялся бы каждой атаке, но даже
не находил бы ее. Все это говорит как о необходимости средства правовой
защиты, так и о невозможности предоставить его из существующих
фондов. Сегодняшней мудрости нечего предложить во всех ее направлениях,
коренящейся в ночных взглядах, пойманных в нее или рассчитывающих с
ней. Итак, в большинстве религий, где некоторые из них все еще находятся за
пределами православных кругов, вера зависит от детских привычек и
практических потребностей. Это сильные нити, которые наконец становятся
нежными и рвутыми, когда разум не устает от еды и слез. Если бы ей пришлось
сплести свои собственные нити с этим, был бы трюм, который не только
сопротивлялся бы каждой атаке, но даже не находил бы ее. сделать это из
существующих фондов. Сегодняшней мудрости нечего предложить во всех ее
направлениях, коренящейся в ночных взглядах, пойманных в нее или
рассчитывающих с ней. Итак, в большинстве религий, где некоторые из них все
еще находятся за пределами православных кругов, вера зависит от детских
привычек и практических потребностей. Это сильные нити, которые наконец
становятся нежными и рвутыми, когда разум не устает от еды и слез. Если бы
ей пришлось сплести свои собственные нити с этим, был бы трюм, который не
только сопротивлялся бы каждой атаке, но даже не находил бы ее. сделать это
из существующих фондов. Сегодняшней мудрости нечего предложить во всех
ее направлениях, коренящейся в ночных взглядах, пойманных в нее или
рассчитывающих с ней. Итак, в большинстве религий, где некоторые из них все
еще находятся за пределами православных кругов, вера зависит от детских
привычек и практических потребностей. Это сильные нити, которые наконец
становятся нежными и рвутыми, когда разум не устает от еды и слез. Если бы
ей пришлось сплести свои собственные нити с этим, был бы трюм, который не
только сопротивлялся бы каждой атаке, но даже не находил бы ее. Направления
ничего не предложить, чтобы заменить. Итак, в большинстве религий, где
некоторые из них все еще находятся за пределами православных кругов, вера
зависит от детских привычек и практических потребностей. Это сильные нити,
которые наконец становятся нежными и рвутыми, когда разум не устает от еды
и слез. Если бы ей пришлось сплести свои собственные нити с этим, был бы
трюм, который не только сопротивлялся бы каждой атаке, но даже не находил
бы ее. Направления ничего не предложить, чтобы заменить. Итак, в
большинстве религий, где некоторые из них все еще находятся за пределами
православных кругов, вера зависит от детских привычек и практических
потребностей. Это сильные нити, которые наконец становятся нежными и
рвутыми, когда разум не устает от еды и слез. Если бы ей пришлось сплести
свои собственные нити с этим, был бы трюм, который не только сопротивлялся
бы каждой атаке, но даже не находил бы ее.
7. Но теперь я думаю, что общий взгляд на день и принципы его построения и
расширения, перечисленные здесь, действительно предлагают такие темы, то
есть универсальную идею христианства, позитивные моменты нового захвата и
содержание для отброшенного догматического предложения - моменты,
которые могут не только существовать до разума, но и ставить универсальную
идею самого христианства во главе рациональной мировой связи, но, наконец,
позволяют ему выполнить свое собственное требование, т. е. объединить все
гендеры и народы в то время как жесткость догматов нарушает успех
миссий 2, и вся горечь разума направлена только против них.
2)«Почему вы всегда проповедуете нас распятого вместо живого
Бога?» так или иначе спросил брамин.

Фактически, что бы это было, с помощью которого дневной взгляд возник из

высшей христианской идеи, которой он не служил для оправдания,
консолидации и развития, для которой он не собрал всех сил разума и в которых
он не удовлетворил своих требований или путей открыт для
удовлетворения. Таким образом, те, кто думал, что им придется отвергнуть
христианскую идею по причинам разума, сначала должны будут вспомнить,
нужно ли им все еще отвергать ее, и если не в настоящем, а в будущем
поколении, это отражение станет благоразумием, что оно будет таким же
Причины причины скорее должны требовать. Более того, хотя дневной обзор
может отменить языческое расчленение и унижение Божественного Существа,
но не отбросить его части, но только возносит его в более высокий союз, тем
самым делает высшую христианскую идею доступной и доступной даже для
самых низких уровней знания. И все же он не дает своей высшей идеи
христианству, но с самого начала имеет ее в качестве путеводной звезды.
8. Но как только религиозная вера обретет новую власть в себе, сплоченность
и, следовательно, смена государства и церкви снова обретут себя; потому что не
будет причин расставаться. С самого начала они не были отделены; но теперь
они кажутся мне двумя планками, которые должны держать себя в
вертикальном положении, поддерживая друг друга, но теперь отталкиваются
друг от друга, чтобы избавиться от взаимного давления; Если это выходит за
определенные пределы, оба упадут. Или, как два брата и сестры, которые долго
шли рука об руку, они раздвигают руки, ругают друг друга и отказываются
подчиняться другим; Теперь самые радикальные тенденции в государстве и
церкви называют себя братьями и протягивают руку к свержению обоих.
Дуб может взлететь выше и мощнее; но когда его ядро повреждено, а
вредитель всегда распространяется, рост внешней силы и великолепия идет от
определенного предела назад, а не дальше. Не мы уже на этом пределе, чтобы
быть за пределами?
9. Прежде всего, все основные точки зрения на сегодняшний день кажутся
только теоретическими; но вера в высшие и последние вещи не может
основываться исключительно на теории, никогда не была одинокой и никогда не
будет стоять в одиночестве; но по теоретическим мотивам и основаниям веры,
историческим и практическим, если не более правильно, сказать, что они
должны прийти к этому. Только один может полагаться на то, что то, что
кажется верным, представляется лучшим и наиболее прочным в истории. Да,
ортодоксальная вера в Библию, со всем ущербом сегодняшнего разума, все
равно будет иметь такое большое преимущество перед ней с исторической и
практической точки зрения, как он мог все еще противиться этому? То, что мы
верим в святость Слова Библии, которое было перенесено исторически и, таким
образом, в некоторой степени увеличено в силе и расширении, и что утешение и
надежда за пределы всех земных могут быть выражены в словах Библии,
пробуждая страх за пределами всех земных, что у нас все еще есть религия
сегодня. Тот факт, что у нас есть философские системы с претензией, наиболее
разумной во всех высших и последних, от Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля,
Гербарта, Фейербаха, Шопенгауэра, Хартмана и т. Д., Не только не заставляет
нас по-прежнему иметь религию сегодня ; скорее, мы вряд ли имеем их из-за и
частично только несмотря на эти системы; потому что даже это не
противоречит исторической вере,
Но только та причина, которая идет в ногу с ночной точки зрения, то есть
сегодняшнюю, противопоставляется ортодоксальной библейской вере с такими
преимуществами. И кто не сможет осознать, что его взгляд вверх и утешение
сверху и его спасение смешаны с облачным элементом, моментом неуважения к
себе и презрения к миру, и что его историческое влияние на прошлое больше не
проникает в будущее. К развращению всей человеческой расы, действительно
всей природы, в результате яблочного укуса Адама, Бога, который нуждался в
распятии своего Сына, чтобы найти примирение за вину людей, которых он сам
создал с греховными побуждениями, вечную милость и справедливость, которая
налагает вечные грехи и временные грехи и вечные адские наказания, а во
сколько еще нельзя поверить навсегда; православные не ошибаются.
И что, спрашивает он, вы должны исторически поддерживать себя своими
новостями? - То, что я поддерживал с самого начала: не просто одну, а две
истории более тысячи лет; Тот факт, что дневное представление в основном
просто устраняет два мировоззрения, которые исторически уже существовали в
последовательности, действительно разделяет мир, все еще сегодняшний день,
в гармонию друг с другом. Между этими двумя, ночная точка зрения, с ее
отрицаниями, хранится только сегодня, оба разведены. Если он снят, то оба они
перетекают друг в друга с устранением несовместимых элементов самих себя.
История не останавливается без дела, но она не прыгает и не тащит ее; но она
шагает, удерживая последнюю превосходящую ногу вместо него и продвигаясь
вперед. Походка состоит в чередовании обоих шагов; более высокий взгляд
видит связь обоих шагов. Шаги религии велики, но медленны. Требуются
тысячелетия к новому шагу. Нога, которая была поднята для прогресса, парит в
воздухе, уже опускаясь; Когда она опустит его?
Конечно, этого недостаточно с помощью простых движений ручки. Но когда
время истечет, также исчезнет горящее слово и сила формирования сообщества,
которая все еще нуждается в нем. Ветер сначала играет в листьях дерева,
которое однажды упадет от усиления удара, и религия все еще колеблется,
чтобы сокрушить мир старого новым ударом сразу,
Там стоит тот, кто хочет откатить огромную ношу с патча, на котором что-то
хочет расти - свет просто не может прибавить. Вскоре он прибывает сюда,
теперь туда, поднимая вес той и другой стороны, но он слишком тяжелый,
слишком глубоко прижатый и снова и снова падает на поднимающую
руку. Посторонние выглядят скучно, качают головами или смеются; Те, кто
стоят на бремени и помогают размножаться, не хотят быть сброшенными и
ругаться. Кое-где, наверное, звучит обнадеживающий голос, но никто не
нападает. Он состарился из-за этих попыток, чувствует, что не делает этого
один, делает последний удар и теперь ждет новой власти. Ей будет легче; ибо
камень, разрушенный изнутри, начинает разрушаться сам по себе;

VII.

Должен ли я теперь кратко изложить свое исповедание веры в смысле

ежедневного взгляда в нескольких коротких предложениях, поэтому я хотел бы
в заключение сказать, что я был доволен небольшим, широко известным в
православных кругах, буклетом «Христианская незабудка» каждый день Год
самой короткой утренней преданности, учитывая библейскую цитату, учитывая
встречу моего дня рождения.
«Есть много сил, но есть один Бог, который делает все во всем» (1 Кор. 12: 6).
По сути, то же самое говорится в первом предложении следующего
исповедания, а все остальные зависят только от него. Со всем и во всем,
остается верным, что высшая и лучшая вера, о которой нет ничего более
высокого и лучшего, уже является вопросом универсальной идеи христианства
(см. Выше). Единый Бог над всем и во всем остальном мире с справедливым
возмездием, высочайшей моральной заповедью: люби Бога превыше всего и
ближнего твоего, как самого себя, - это не новость о взгляде на день, а свет
свыше, без которого они не смогут сделать это снова признаться, не нашел
направления и цели; и это подтверждение закрывает признание.
л. Это Бог, чье бесконечное и вечное существование имеет внешне и внешне
не отношение ко всему конечному и временному существованию, а само по
себе и в себе подчиненное; так что, насколько бы ни хотелось достичь и
измерить существование конечных вещей, божественное существование
выходит за его пределы.
2. Таким образом, человек также не является внешней противоположностью
Богу, но в то же время ему доверяют, и ему также доверяют субъект, жизнь и
сознание человека в божественном.
«В Боге моя душа покоится,
потому что Бог живет, я живу,
потому что у него одного есть жизнь,
я не могу стоять рядом с ним,
Он не может позволить мне».
(Из трех мотивов и размеров веры.)

3. Мир между людьми не темный и немой, но Бог видит светом и слышит

звуком своего мира все, что есть в мире и происходит; и прежде всего то, что он
видит и слышит больше, чем его существа, мысли в нем выше, чем в самом
высоком из этих существ.
4. Люди слишком скромны, чтобы не быть на вершине мира, но находят
только самые высокие уровни индивидуального развития земного царства, но
которые связаны более высокими отношениями и над которыми мир наконец-то
включает еще более высокие уровни, и все это, наконец, в высшей степени -
божественного существования - объединяться и завершаться.
5. Каждая звезда имеет свой собственный смысл мира и о поднимающихся
высшем мире сознания над своими созданиями равномерно вместе закрывает и
против которого закрывает другие звезды, для божественного сознания , но
остается полностью открытыми, так что звезды промежуточных и
коммутационного этапа между их Создание существ и Бога, в том числе земли.
«В Боге моя душа покоится,
Ангел целой толпой.
В его чистых высотах
я вижу свет, сияющий,
И кто-то несет меня»

6. Поскольку наша земная жизнь на земле все выше и выше вокруг нас, она
будет иметь такой эффект, как ее продолжение, а не растворение в более
широкой и высшей жизни, вступление и получение нового момента
развития. То, с чем сталкивается наш взгляд на вымирание, заключается в том,
что оно возрождается как память в более высоком царстве нашего разума,
соответствующее которому только расширяется и усиливается во всем нашем
духе в духе, над которым оно уже установлено.
«В Боге моя душа покоится,
вы говорите, что она проходит,
потому что я не несу никаких забот,
всегда есть спасение,
которое сейчас существует в ней».
В Боге моя душа покоится,
Кажется, вполне с ней,
След ее потерян,
Если она просто возродится
Один в своем более высоком доме ".

7. Потусторонняя жизнь духов больше не будет ограничена теми же узкими

пространственными границами, что и эта мирская жизнь. Духи вступят в более
свободное и высшее общение там, чем в этом мире, и единственная зачатая
здесь справедливость будет выполнять принцип, согласно которому каждый
будет следовать своим делам, и он пожнет то, что посеял там.
8. Наша ошибка, наша глупость и грех зависят только от нашей конечности и
от наших низших точек зрения на Бога, так же как и в самом человеке идеи,
мысли и импульсы могут возникать и идти против его высшей
проницательности и высшей воли, но истинная проницательность остается
Право будет и заповедь об этом.

«В Боге моя душа покоится,

Бог создает это сам по себе,
его воля - это моя воля,
я могу пойти против этого,
но это выводит ее из себя.

Моя душа покоится в Боге,

Он сам не грешит,
Носит с ребенком
в Себе свой грех,
Наконец ведет к долгу ».

9. Вся боль и все страдания, все зло в мире, не там по воле Бога, но по
необходимости существования; но с той же самой необходимостью, в какой она
существует, в природе Бога и вместе с ней зависимый мировой порядок,
стремление примириться, примириться, в котором должны участвовать его
создания. Наконец, и полностью, он может только поднять это и примирить это,
делая это во всех его созданиях; и чем дальше и выше его средства выходят за
пределы его созданий и попадают во время и пространство и поднимаются на
более высокие стадии жизни, тем более уверенными будут подъем и
примирение; Вы просто должны ожидать их оттуда. Можно ложиться спать с
такой верой.
«В Боге моя душа покоится;
о утешение в величайших страданиях!
Бог не может терпеть его в себе,
это только долг радости,
я жду своего времени.
В Боге моя душа покоится;
Это последнее слово;
Вдали от гавани
я могу спать спокойно.
Он мой вечный порт ".

10. В идеях истины, красоты, добра кульминация божественной сущности, а в

вере - надежда, любовь человека к Богу.

«В Боге моя душа покоится,

она содержит в себе совет
истины, красоты, добра,
что единство в разуме
и руководящих принципах является действием.

В Боге моя душа покоится,

И она все еще так сильно
колеблется, Нарушенная земными порывами,
В вере, надежде, любви
Он остается их высшей целью ».

11. Божественные и моральные заповеди имеют значение, согласно которому

человек подчиняет свои стремления и действия в направлении своего
собственного блага устремлениям и действиям в направлении блага целого, к
которому он принадлежит. Человек должен быть образован, чтобы выполнять
свой долг из любви, и его совесть говорит ему, не зная, что правильно.
12. Самые возвышенные и универсальные доктрины христианства являются
высшими, лучшими и наиболее прочными из всех, которые религия может
поставить перед собой, и Христос стоит во главе всех свидетелей
существования и обоснованности высочайших, лучших и самых святых истин.

«В Боге моя душа покоится,

Душа не умоляет ее,
Так как Бог показывает Господа,
Свидетели нисходят,
Христос предвещает как свет».

VIII. Старый и новый взгляд дня.

Насколько новым является дневное видение и в каком-то смысле оно такое,
настолько старым можно найти его в других отношениях; да, если бы это было
что-то совершенно новое, это, безусловно, было бы чем-то принципиально
неправильным, потому что истина никогда не может быть полностью
отсутствует, только не хватает всей истины и намного превосходит
истину. Чтобы дополнить то, чего не хватает, избыток должен упасть; и поэтому
дневной вид со старой частью содержит больше, частично меньше, чем старый.
В этом смысле несколько раз подчеркивалось, что представление о дне - это,
по сути, уничтожение двух исторически подтвержденных мировоззрений, что
он разделяет свои идеи в высшем и последнем аспектах с христианским
взглядом, его естественную основу - с языческим взглядом. Но в этом, вместо
того, чтобы добавлять одно внешне и противоречиво к другому, один
объединяет одно равномерно путем отрицания другого и вершины другим, он
уступает каждому в отдельности, не только через большее из других, но также
через отбрасывание моментов кто не согласен с этим соотношением. И
поскольку современные богословские, философские и научные взгляды
уклоняются от этого единого совпадения одной или другой стороны,
Пожалуй, самым навязчивым является то, что различие дневного взгляда в
больших количествах проистекает из преобладающих взглядов с точки зрения
объективного распространения разумного появления в мире, воплощения
имманентности конечных духов в Боге вместо простой фразы в учении о Душа
звезд и растений, и способ выведения будущего из этого мира. Было видно, как,
конечно, все, что связано с дневным обзором, разбухает, поддерживает себя и
поддерживает, а в сегодняшнем мировоззрении ничто не хочет соответствовать
нужному. В то же время, не должно быть без интереса рассмотреть то, что я бы
предпочел отсюда (Zendavesta III, 332 и далее), точно так же, как учение о
будущей жизни, которое на первый взгляд кажется таким странным, является в
то же время лишь совокупностью и объединением всех возможных, ранее
возникающих взглядов на нее, в них входит даже спиритуалистическая вера в
загробную жизнь современного века (согласно XXIII). Каждый ученик на
уроках мифологии знает, что вера в индивидуальное божественное
существование звезд является вопросом древнего язычества; Общеизвестно, что
христианская вера в ангелов изначально была основана на этой вере, и сегодня
она одинакова для первобытных народов. Взгляд на распространение разумного
появления в мире можно найти в более поздней версии монадологии (раздел
XXII); и для имманентности конечных духов в Боге был априори (с.
Правильно ли в конце концов сказать, что все дневное представление было
частично уже там, частично все еще там, а затем остается таким же истинным,
весь дневной вид не было там и спорит со всем сегодняшним мировоззрением,
для которого они противоречат Должен ожидать все углы и концы, потому что
несколько средних не одинаковы.
Дневной вид можно легко спутать с естественной философией; и почему
нет; за исключением того, что их не путают с каждой их версией. Но
естественную философию можно понимать как учение о самых общих точках
зрения и законах, которым мир материальных вещей безжалостно подчиняется
духовному содержанию, короче говоря, как более общая и высшая
естествознание; и взгляд на день вполне может быть основан на такой вещи, не
считая ее конструкцию и расширение до самой задачи; Пока что они найдут не
только фрагменты и проблемы такого рода. Во-вторых, естественную
философию можно представить как учение о самых общих и высших
отношениях духовного с материальным или внутренним, внешним по
отношению к внешнему миру, где происходит представление о божественной
душе всего мира и организации этого оживленного мира. Философия природы в
этом смысле утверждает, что она верна взгляду на день, не только
теоретического характера, но и значимого для религиозно-практического; это
также будет отображаться в противоположном направлении, так что последний
аспект будет выглядеть как ведущий и высший. В-третьих, естественную
философию можно понимать как доктрину, которую природа рассматривает из
категорий, относящихся скорее к духовной сфере, или в которых точки зрения
обоих регионов смешиваются неясно, согласно законченному схематизму. В
этом смысле естественная философия в последнее время в основном
произошла, таким образом, вмешивается в естественные науки, и негодование
последнего, с другой стороны, дискредитировало даже слово «естественная
философия». И после того, как вы поймали дневной обзор с этими словами, вы
также повесили их внизу.
Но в том смысле, в котором дневной взгляд действительно существует как
естественная философия, т. Е. В соответствии с его теоретической стороной,
это, по сути, лишь совершенство и заключение того, что возвышается снизу как
психофизика, или расцвет веры и плод выше Корень, который психофизика
ищет непосредственно в знании. Удивительно, что первый рассказ о дневном
ракурсе в Зендавесте и «Элементах психофизики» принадлежит одному и тому
же автору. В авторе есть две вещи и одна колонка. Но разве вы не видите, когда
принципы развития обоих связаны и согласованы. В сфере опыта, основанного
на опыте, как это делает психофизика, и все еще основанного на нем, только с
необходимым обобщением, расширением, Повышение точек зрения, как это
делает теория дня, не так уж и отличается. Фундаментальная связь между этими
двумя учениями также доказывает, что первый зародыш психофизики появился
из первого описания дневного взгляда - я даже не давал ему этого названия
раньше (Зендавеста II. 373), и что в некоторых заключительных разделах
Элементов Психофизики (XLV и XLVI) показано, как обобщения из
психофизики могут быть использованы для получения дневного представления.
Подобно контенту дневного обзора, он имеет дело с принципами разработки
этого контента. По отдельности ничто не ново, только единодушная комбинация
всего, на чем можно основываться, нова. С незапамятных времен делались
выводы из данного к непредоставленному, а односторонние выводы такого рода
распространяются даже на самые общие, высшие и последние вещи; С
незапамятных времен практические и исторические точки зрения помогали
поддерживать или оправдывать религиозные верования. Представление дня
имеет только новое, что оно не позволяет ни того, ни другого, но позволяет всем
этим путям пройти без их односторонностей и полумер и ищет в максимально
возможной гармонии все возможные гарантии веры (IV. IX).
Что бы ни было старым или новым с точки зрения сегодняшнего дня, это
письмо не содержит ничего принципиально нового, поскольку оно по существу
лишь выполняет содержание более ранних произведений, в некоторых случаях
в более короткой форме, частично в более широком смысле или в других
направлениях, частично в других, иногда также наверное, такие же
повороты. Почему она это делает? Ну, во-первых, потому что этот взгляд со
скамейки в зелень, как будто со свежего зародыша, то потому, что дерево,
первые удары топора по нему чувствуют себя мало, может упасть с последнего
удара, если это только первый как; наконец, потому что вообще: « Nunquam suc
dicitur, quun nunquam удовлетворительно дискриминирует ».
Ниже приведен список более ранних работ, которые частично дополняют друг
друга в представлении ежедневного представления, а частично - с разных точек
зрения, но в настоящем, определенным образом, суммируются в соответствии с
временной последовательностью их первого появления.
1) Буклет жизни после смерти. л. Выпуск. Дрезден. Grimmer. 1836.
2-е издание Лейпциг, Восс, 1866.
2) О высшем благе. Лейпциг, Брейткопф и Гертель, 1846.
3) Нанна, или о психической жизни растений. Лейпциг, Восс 1848.
4) Зендавеста или о вещах небесных и загробных с точки зрения
природы. Лейпциг, Восс, 1851. 3 Tle.
5) По вопросу о душе, прогулка по видимой природе, чтобы
найти невидимое. Лейпциг, Амеланг 1861.
6) Три мотива и причины веры. Лейпциг, Брайткопф и Хартел. 1863.
7) Некоторые идеи по истории создания и развития
организмов. Лейпциг, Брайткопф и Гертель, 1873.
Связь дневного представления с физикой через синехологическое
представление (для сравнения в следующем разделе XXII) можно найти в 28-м
разделе «Физики и философии атомов» (1-е издание, 1855, 2-е издание, 1864) и
Относится к психопсихике в разделах 45 и 46 второй части «Элементы
психофизики» (1860); связь между ними и эстетикой, по крайней мере,
затрагивается в дошкольном учреждении эстетики (1876, I, 37). «Письмо:«
Профессор Шлейден и луна »(1856) можно рассматривать как своего рода вклад
в историю дня.
Из первых упомянутых сочинений «три мотива» и «вопрос о душе» являются
наиболее подходящими для введения в целое учение, первое, особенно в
принципе, второе - путем рассмотрения некоторых основных тем. Содержание
обоих возвращается в этом документе только в ближайшее время. Наиболее
широко, иногда , несомненно , что - то слишком широко, учение в трех томах
«Авесте» разработан , который относится к третьей, учение о бессмертии сама
по себе в разные стороны, в то время как та же находится в «книге» короче и
тем самым , возможно , привлекательным. Этическая сторона дневного взгляда,
на которую это письмо ссылается лишь случайно, особенно представлена в
письме «О высшем благе».
Это правда, что есть некоторые отправные точки этого письма из тех более
ранних работ, из которых следует особо упомянуть. Наиболее существенное
отклонение от формальной стороны, поскольку оно распространяет свое
влияние на весь ход рассмотрения, не приводя к существенно отличающимся
результатам, может заключаться в том факте, что в настоящем документе
ссылка на опустошение мира с точки зрения ночного видения является
результатом но в более ранних из них исходная точка взята из положительных
аналогий, контекстуальных и оригинальных соображений более широкого
стиля. В частности, можно жаловаться на каждый из этих способов
отправления, если вы хотите найти обоснование всего взгляда на день в нем; но
дневной взгляд не может быть обоснованно обоснован с одной точки зрения
или с одной страницы, но каждый его момент должен способствовать
удержанию целого. Тем не менее, несколько дополнительных замечаний по
отправной точке, взятой здесь, все еще содержатся в одном из последних
разделов (XXIV).
На самом деле, вопрос о свободе в 16-м разделе этого текста задуман и
трактуется иначе, чем в Zendavesta I, 374 и далее. И Ub. D. вопрос Soul 217 сл.
Некоторые , как ранее зрения все еще предпочитают новые, которые до сих пор
мне кажется , с их более решительно в то же время , чтобы объединить
большую ясность, внутреннюю силу и практическую применимость,
при условии , что решение и восстановление происходит , а в том смысле , в
день , как ночная точка зрения. Потому что это меняет точки зрения, условия и
последствия решения. С другой стороны, ранее в «Идеях для истории
творения» в Зендавесте II, 174 и далее. Из развития органического
царства; другие пункты отклонения более второстепенной важности между
настоящим и более ранними письмами не ознаменовывают.
Все это, как будет сказано, доказывает, однако, что повседневное видение,
столь изощренное и уверенное в отношении ночного видения, может со своей
стороны колебаться и ошибаться.
Это правда, но это также допускается с самого начала (стр. 17), поскольку
скромность дневного взгляда по отношению к ночному виду не лишена
скромности дня в своем поле.
Твердая сущность дневного взгляда лежит в трех основных положениях
третьего и трех принципах веры девятого раздела. Те, кто придерживается этих
принципов и принципов, первый из которых опирается на последний, таким
образом, привержены дневному взгляду и определяют не только свое
мировоззрение с самой общей и высшей точки зрения, но и основное
направление своего развития. Когда кто-то покидает, отказывается или отрицает
любой из этих фактических или формальных моментов дневного взгляда, он
входит во тьму, однобокость, противоречия, опустошение, глубокие разделения
ночного видения. Но три принципа веры, по общему признанию, - это не
принципы абсолютного знания, а просто принципы прогресса для большей
уверенности, чем больше человек продвигается в правильном применении того
же самого; и задача разработки мировоззрения со всех сторон и определений
слишком велика, чтобы его первые попытки были доведены до совершенства. И
поэтому это, безусловно, не будет этой попыткой, а должно быть скромным,
если только разум и способность одного и того же докажут их
долговечность. Не только каждая книга, которая использует эти принципы
лучше, чем эта, будет выше этой книги, но сама книга признает, что такое
может существовать, утверждая, что такое существует только при
использовании ее принципов. может, и что противоречие с ночной точки зрения
с ним должно быть еще более громким. поскольку первые попытки того же
самого могут быть достигнуты. И поэтому это, безусловно, не будет этой
попыткой, а должно быть скромным, если только разум и способность одного и
того же докажут их долговечность. Не только каждая книга, которая использует
эти принципы лучше, чем эта, будет выше этой книги, но сама книга признает,
что такое может существовать, утверждая, что такое существует только при
использовании ее принципов. может, и что противоречие с ночной точки зрения
с ним должно быть еще более громким. поскольку первые попытки того же
самого могут быть достигнуты. И поэтому это, безусловно, не будет этой
попыткой, а должно быть скромным, если только разум и способность одного и
того же докажут их долговечность. Не только каждая книга, которая использует
эти принципы лучше, чем эта, будет выше этой книги, но сама книга признает,
что такое может существовать, утверждая, что такое существует только при
использовании ее принципов. может, и что противоречие с ночной точки зрения
с ним должно быть еще более громким.

IX. Три принципа веры дневного взгляда.

Всякая вера и, прежде всего, религиозная вера, на самом деле зависит от трех
мотивов, и, если быть правым, зависит от трех причин, которые являются лишь
очисткой и обобщением односторонних, грубых и несовершенно обоснованных
мотивов здесь и там , Подробно это обсуждается в более упомянутой статье
«Три мотива и причины веры». Здесь может быть достаточно воспроизвести из
этого высказывание трех причин, выделенных как теоретический, практический
и исторический принцип, в несколько сокращенной версии.
Ни на одном из этих принципов не должна быть основана только одна
вера. Человек может потерпеть неудачу в обобщении того, что он знает, может
потерпеть неудачу в том, что он считает лучшим, а история всегда допускала
ошибки с обеих сторон; Таким образом, три принципа должны контролировать
друг друга таким образом, чтобы они приводили к одной и той же цели только
по-разному. В зависимости от задачи, путь здесь или там может быть найден,
предпочтительно в смысле одного и другого принципа, и, конечно, когда речь
идет о теории, руководящим принципом может быть только теоретический
принцип; но всегда с учетом того, что нет никакого противоречия со стороны
другого принципа, посредничества недоступных противоречий.
Теоретический принцип.
чем дальше и выше мы смотрим в исследуемую область, и в полной мере
учитываем разницу, обусловленную большим расстоянием, шириной и высотой
области. Из более разных отправных точек, где выводы, принятые этими
способами, единодушно встречаются, вера тем самым будет поддерживаться
более надежно.
Практический принцип
Каждое ошибочное и неадекватное предположение оказывается таким, что
оно воспринимается как наносящее ущерб влиянию, которое оно оказывает на
наши мысли, чувства и действия, или отвлекает от человеческого счастья,
превращая нас в отвратительных. В этом участвуют настроения и неправильные
действия, от которых непосредственно следуют недовольство,
неудовлетворенность и отчасти неприятные последствия; в то время как истина
предположения доказывает себя противоположностью всего этого. Это
предложение доказывает себя тем больше, чем больше ошибка или истина
влияют на наше чувство, мышление, действие на больший периметр людей, и
тем дольше оно распространяется, в то время как ошибка без значительного
вмешательства в наше оставшееся чувство, мышление Акт для одного человека
или небольшого круга людей и на короткое время вполне может показаться
удовлетворительным и полезным. Таким образом, в конце концов, только верой
можно считать самую правдивую, которая, согласно совокупности ее
отношений, наиболее полезна для человечества; в соответствии с которым
должен быть сделан вывод о доброте веры к ее истине.
Исторический принцип.
Если существует вера в существование чего-то, что непосредственно не
подвержено переживанию, то должна существовать какая-либо причина,
сознательная или неосознанная, в той области существования, которая
порождает это убеждение, или потребности в человеке, который его
стимулирует. , Каждая, даже самая ошибочная вера имеет причины своего рода,
хотя и не всегда универсально допустимые, но часто просто односторонние,
частичные, эгоистичные, которые вследствие неадекватного перевеса или
неэффективного обобщения порождают ложную веру или ложную веру. Имея
это в виду, можно с большей вероятностью сделать вывод о достоверности и
доброте веры, более общих и единодушных, с большей прочностью и
эффективностью,

X. Теология дневного взгляда.

л. Factual.
 Если мы решим, в смысле ежедневного взгляда, верить в истинную связь
всего сознания в высшем и окончательном объединенном сознании в
соответствии с образом сознания, которое выходит за пределы нашего
собственного духовного царства, у нас должно быть только самое высокое
расширение и возвышение точки зрения верить в это.
Прежде всего, мы должны верить, что Бог, под каким именем мы поклоняемся
верховному, объединенному сознательному существу, знает только все, что его
создания знают, как он сам знает, больше и больше, чем все, а не, как некоторые
думают, только один Трансцендентальное сознание человека, как думают
другие, единственного имманентного сознания в человеке, но одно с другим.
Зная все, что знают Его создания, Бог также знает об их невежестве и
ошибках, не делясь ими, потому что они являются лишь частями, которые не
знают о целом столько, сколько знает о них целое. Некоторые не верят и не
сомневаются в Самом Боге, хотя Он и есть в Боге, но это не означает, что Бог не
верит и не сомневается в Своем существовании, потому что человек не является
Богом. Бог видит неверие человека так же хорошо, как и веру, и в своем
мировом порядке имеет средства для продвижения веры, уничтожения неверия
и применяет ее в этом смысле; ибо вера всегда переросла неверие, и, как бы она
ни была, перерастет ее. Но если Бог вдруг не поднимает ошибки и неверие, это
написано на той же странице, а почему он вообще не поднимает зло; и,
например, те, кто дает неограниченную всемогущую силу Богу, могут лучше
сказать, почему он не делает это внезапно?
Во-вторых, мы должны верить, что Бог также охватывает сознательные
тенденции всех своих созданий в одно и то же время и опережает их более
высокими тенденциями, которые в конечном итоге определяют направление
движения всего мира в целом, а не только его конечных созданий. скажем,
высшие тенденции на мгновение против воли Бога, а также у нас низшие
импульсы против нашей высшей воли. Но при этом они не могут изменить
направление движения мира в целом, но должны, в конечном счете, повернуть
себя в направлении, указанном сверху, пока божественная воля идет против
всего, что против него, но помогает всему, что идет в его направлении.
Давайте представим основной поток со множеством небольших
притоков. Они могут течь в него в направлении, которое идет против него или
против него, тем самым против основного направления всей ветви потока, и
позволять своей воде течь некоторое время против этого направления в нем, но
не могут и не должны изменять это направление своим противотоком. наконец
следуйте тому же самому.
В-третьих, мы должны верить, что Бог ощущает все удовольствие, всю
радость, высшее блаженство, но также и все неудовольствие, боль, страдание,
высшую боль его созданий в низшем царстве его существа, но в то же время
выходит за пределы всех устремлений и способностей творения. Ему присущи
силы и самообладание в конечном уравнении, возвышении и примирении всех
зол мира, и он ощущает в себе более высокое желание продвигаться к этой
цели, которая превосходит все меньшее недовольство.
Никакое зло, которое мы сами воспринимаем как таковое, не появляется в нас
с нашей волей или свободным допущением; но когда мы испытываем зло, наши
инстинкты направляются, и оно не способно поднять его прямым
противодействием, но наша воля против него и приводит в действие более
общие средства, хотя и через другой период времени. Это не будет отличаться в
Боге. Там, где зло ощущается в мире - и то, что нигде не ощущается, будь то
прямое или с его последствиями как таковое, не является злом - оно ощущается
Богом и тем самым Богом; и сразу же в него направляется более низкий
импульс, а там, где он не достигает, - более высокая воля, которая все еще
может упасть в его создания, но там, где недостаточно высшей воли создания,
высшей воли Творца,
Но мы также должны быть терпеливыми, если зло не внезапно и внезапно
исчезнет, достаточно, чтобы мы могли видеть тенденцию делать это в
божественном порядке вещей и доверять Богу, что он, наконец, сможет его
поднять. Невозможность поднять его сразу же зависит от тех же самых
изначальных условий существования, от которых зависит существование зла в
нем, но также и от возможных средств его возвышения; Бог знает в своем
всеведении об этих средствах и знает, как завершиться с наименьшими
затратами и кратчайшим путем. Эти затраты могут показаться нам большими, а
такие долгие; но мир зла, с которым Бог имеет дело, сам по себе не мал.
Правда, это противоречит общему убеждению чисто благословенного Бога
думать о невыразимой боли и страданиях его созданий, которые он
испытывает. Более того, если бы нам нужно было связать имя Бога просто с
абстрактной кульминацией духовного существования, а не со ссылкой на сферу,
в которой оно было задумано, мы бы вернулись к возвышенной концепции
божественного существа в целом, прежде всего страдания его созданий. Но так
же хорошо, как человек чувствует страдания, которые поражают его в низшем
царстве его существа, несмотря на его возвышенность с высшей точки зрения, в
конце концов, как страдание и чувствует его волю к его устранению, это будет с
Богом, если мы в нем чтобы понять всю связь его природы. Для человека также
очень важна идея о том, что в этом отношении Бог является тем же с более
высокой точки зрения, чем человек; и вся философия и теология, которые в
силу своего абстрактного представления о Боге также абстрагируются от своего
древнего участия в страданиях его созданий, не могут заменить идею о том, что
Бог, если он чувствует их как своих, чувствует эти страдания так же, как и его
соответствующее пополнение средств поднимет.
Как можно когда-либо иметь любовь и доверие к Богу, который, согласно
традиционной идее его всемогущества, избавил себя от всех страданий и таким
образом даровал им свои создания. Если они вообще должны были страдать, и
только потому, что они должны были быть, то существо, которое включает в
себя все духовное существование, должно, естественно, также охватить все
страдания этого существования, но в то же время с импульсом поднять их. и
более сильная причина веры в Бога в наших страданиях, мы по-разному верим в
Бога, мы не можем найти вообще. Да, Бог перевесит еще большие и более
высокие страдания, чем мы чувствуем, которые возникают в результате
отношений, которые выходят за пределы индивидуального создания, страданий
целых поколений, времен и народов, а не просто как сумма индивидуальных
страданий. но как чувство источника их страданий; но также он будет нести в
себе дополнения и примирения этих страданий с более высокой точки зрения,
которые выходят за пределы нас, и, прежде всего, радости превращения всего к
лучшему, принимая во внимание предумышленность этого поворота, что
неудовольствие, пробуждаемое дисгармонией в музыке, уже заранее
примирено, и его успех более чем компенсируется последующим растворением
в гармонии. То, что мы уже имеем в конечном курсе короткой музыки, Бог
имеет во всем курсе мировых дел, не дожидаясь успеха всего растворения в
вечности; ибо в любое время приятное развитие приведет к гармоничным
выводам и даже к большим или меньшим кругам.
2. Лингвистический.
То, что мы входим в Бога со всеми недостатками, ошибками и страданиями
нашего знания, воли, чувств, не препятствует тому, чтобы Бог на высшей стадии
своего бытия имел абсолютное совершенство в соответствии со старыми
категориями, согласно которым мы судим о совершенстве: только в низших Его
нельзя найти в областях его разума. И, однако, можно спросить, какова была
вышеупомянутая мысль: нужно ли вместо всего интеллектуального
существования, которое было омрачено объединенным сознанием,
рассматривать только самое общее и одновременно самое высокое и лучшее как
вершину духовного существования как Бога. Как бы ни был важен этот вопрос,
это скорее вопрос языка, чем материи. Ибо кто бы ни называл Всевышнего или
всего духовного существования Богом, Отношения снизу вверх и наоборот
остаются прежними: только в буквальном смысле слова они кажутся внешними
между Богом и нижней областью, в противном случае внутренними между
верхней и нижней областями в Боге. Первая лучше подходит для живого языка.
и концептуальное использование - и вы не должны иметь как можно больше
этого? ибо человек использует только самое общее, самое высокое и лучшее в
Боге, чтобы искать и видеть мир конечностей и особенностей глубоко под
ним; но тогда это всего лишь абстракция, то, что человек называет Богом,
который так же мало способен существовать, как высшая единица сознания,
воли и чувств в нас; и согласно наиболее распространенным представлениям,
Бог должен иметь независимость от всех духов; Таким образом, в такой версии
мы вступаем в противоречие с самими собой, а также теряем тот факт, что мы
называем Бога духом в другом смысле, нежели наш собственный разум, с
помощью которого мы не просто понимаем абстракцию высших и лучших,
концептуальных и технических ориентиров. это можно найти между
божественным духом и нашими духами. И если ежедневная точка зрения не
связана с этими точками отсчета, она также должна быть предпочтительнее
способа восприятия и описания божественной сущности, которая допускает это
сравнение. это можно найти между божественным духом и нашими духами. И
если ежедневная точка зрения не связана с этими точками отсчета, она также
должна быть предпочтительнее способа восприятия и описания божественной
сущности, которая допускает это сравнение. это можно найти между
божественным духом и нашими духами. И если ежедневная точка зрения не
связана с этими точками отсчета, она также должна быть предпочтительнее
способа восприятия и описания божественной сущности, которая допускает это
сравнение.
Неважно, что вы хотите называть Богом, но следует ли всему духовному
пространству мира тот же принцип сам по себе смежный и восходящий, только
в большей широте и более высоком подъеме, расширяется и расширяется, как
наш собственный, и входит ли сам наш дух в эту структуру в качестве
подчиненного члена. Мы верим, в смысле сегодняшнего дня, что это так, что у
нас есть единственное средство в создании и развитии наших собственных
умов, чтобы дать нам идею всего Духа. Но если это так, тогда у нас будет имя
для всего этого духа, и мы не найдем ничего, кроме Бога. Он является
единственным и самодостаточным, кто существует; и какой дух выпадет из
него, не будет; но и божественный дух не был бы без его содержания, к
которому принадлежат духи творения; только то, что божественное не просто
их сумма, но с более высокими отношениями и одной высшей единицей все
выходит за пределы. Дневной обзор должен ломаться от многих традиционных
понятий, поэтому он должен ломаться от многих употреблений слов; Однако
традиционное употребление этого термина для Бога является лишь следствием
обычного ночного видения.
Между тем, поскольку самое общее, самое высокое и лучшее можно найти
только в Боге, можно, в конце концов, интересоваться этой точкой зрения, как
это обычно бывает в религиозных интересах, Бог в более узком смысле как
представитель самого общего, самого высокого и самого Чтобы
противопоставить лучшее из мира, полного недостатков, и, таким образом,
соответствовать преобладающей концепции, но с более общей точки зрения не
забывайте, что это концептуальное сравнение не исключает этого фактического
соглашения. В языке не так много слов, как в просторах и выражениях понятий,
и поэтому контекст должен часто выбирать между ними; достаточно, если он
действительно достаточно, чтобы решить; и это может также относиться к
нашим более ранним, теперь более узко задуманным, теперь и так далее, теперь
столь хорошо продвинутым представлениям о Боге.
Можно расширить вопрос, задав вопрос: не следует ли нам включить в
понятие Бога также всю материальную сферу, охваченную его сознанием. Но
тот же ответ возвращается: это только вопрос языка, а не материи; потому что
отношения между духом и материальным миром не меняются вместе с
ним. Если кто-то включает в себя весь мир в Боге, то он - пантеист, хотя и не в
том смысле, в каком он боится современного мира, как если бы личность Бога
погибла, а скорее в единстве сознания, которое многое различает в себе чем
можно искать в отличии от других. Если человек не включает мир, тогда он
ставит Бога над миром и над ним, и тем не менее оба могут иметь одинаковое
представление о связи духовного и материального существования. Подобно
тому, как можно спросить, нужно ли считаться с человеком и его телом или
рассматривать тело просто как внешность, связанную с действительным
человеком. Если кто-то хочет придерживаться мнения, высказанного позже
(раздел XXI), что материальный мир является только стороной внешнего
проявления той же сущности, которая по своему внутреннему виду является
духом мира, тогда можно либо Богом всем существом, либо просто называть
только сторону внутреннего облика, но отношения между двумя сторонами
остаются прежними. И если вместо этого взгляда кто-то хочет поставить другой
взгляд на отношения между духовным и материальным миром, так что у вас
всегда будет один и тот же выбор; поскольку не существует точки зрения,
которая не имела бы точки зрения на различие между материей и умом, даже
если бы она устраняла различие в более высоком единстве. Если Бог как
воплощение всего существования должен иметь самое общее, высшее и
наиболее независимое значение, то в любом случае духовный и материальный
миры должны рассматриваться только как отдельные моменты в Боге; Если
следовать обычному использованию языка и понятий, тогда нужно будет
отличать божественное существование как просто духовное от материального
существования. Чтобы не вырваться полностью из контекста с использованием
языка, мы здесь в общем придерживаемся второй версии, то есть, во всем
существовании мы различаем Бога как духовного, а мир - как материальную
сторону существования, не забывая, что и то, и другое можно поднять в такое
единство, чтобы требовать общего имени, к которому мы снова относимся
только Имена Бога будут найдены; но требование различия встречает нас чаще,
чем требование отклонения от этой связи.
Вместо того, чтобы противостоять Богу и миру как духовной и материальной
стороне существования, мы можем, наконец, безотносительно к этому
различию говорить о мире созданий по отношению к Богу, классифицируя
существ в смысле дня, как их особенно различимые сущности. противостояние
всему божественному существованию; в то время как ночной вид также
устанавливает внешний вид для этих внутренних отношений. И поэтому
концепция мира может отличаться от Бога, как и концепция самого Бога, всегда
следуя за поворотом последнего в противоположных направлениях.
3. Неизменность божественной сущности.
Одно из качеств, которые человек приписывает Богу, - одно из высших, то
есть неизменность его природы. Но это не должно быть неизменностью
камня; Кто-то говорит не меньше о живом Боге, даже ищет в нем полноты
жизни; Но жизнь не без изменений. Как избежать или опровергнуть
противоречие? Некоторые люди так думают: то, что кажется нам
преемственностью, в то же время неизменно для Бога; но это было бы в
основном неизменностью камня; и не должно существовать для Бога как формы
интуиции времени, как для нас, поскольку мы, как его существа, можем иметь
только такие вещи от Себя. Ночная точка зрения могла бы заключаться в том,
что среди их многих иногда возникающих мыслей, что мы находимся в Боге, а
Бог в нас, только один серьезно, это не могло быть даже спором об этом. Но,
тем не менее, когда для нас существует представление о временном ходе вещей,
мы можем представить мировое правительство и ход мира не иначе, как по его
форме, и мы задаемся вопросом: есть ли что-то еще, кроме тех, которые связаны
с другими заблуждениями? Абсолютная неизменность в Боге и ничто в нем,
отменено ли это в нем или даже внешне зависит от его воображаемого мира, что
мы имеем для неизменного в самом Боге? Конечно, что-то можно найти, это
закон, существующий во всех изменениях духовного и материального мира и
через него, все связывающие, связь всех законов-посредников, в соответствии с
которыми, будь то духовные или материальные, причины, условия всегда и
везде, и сегодня, и сегодня Завтра, здесь и там, будут течь одинаковые
последствия и только способом, определенным законом. Бог управляет всем
миром по этому закону, основанному на неизменном существе Бога или
неизменной поддержке Его существа. Без этого и без Бога волосы не падают с
наших голов. Нарушение этого закона где-то и когда-нибудь будет нарушением
самой сущности Бога.Бог не говорит, я мог бы, я хочу, сделать это так или
иначе, но он делает это просто как определение его законной воли, знания,
Действуя, будучи результатом более ранних определений его воли, знания,
действия, бытия. Это делает его крепким, каким-то целым существом Сказано:
Бог сначала дал миру законы мира; но он не мог дать ей ее не имея ее, и она не
могла бы дать ей это за конечное время, если бы она всегда была в нем. И нам
жаль, что это так? Было бы жаль, если бы закон Божьей воли, знаний, действий
привел нас к катастрофе; Но если мы должны верить в обратное в смысле
повседневности, мы должны наслаждаться легализмом, который ведет
безопасно и без колебаний к цели.
Свобода не исключается вообще с помощью обязательного закона,
исключается только беззаконие, безвозмездная свобода, о которой говорят, как
если бы не было другой, свободы, согласно которой субъект, сам Бог как
высший субъект, ведет себя так или так может решить, без его предыдущего
бытия, да, вся предшествующая природа ментальных и материальных вещей
содержит достаточные причины решения, решения только там, где, а не откуда,
решение о зле так же легко, как и о добре. Но есть еще одна свобода, согласно
которой человек так хочет, что он может защитить себя от внешнего
принуждения, что он может раскрыть свою сущность в неисчерпаемости любых
новых определений из себя, как он делал до сих пор, только то, что законный
вечный порядок вещей, таким образом, не терпит разрыва, свободы, которой
Бог обладает неограниченной властью над всеми своими созданиями,
созданиями как его суб-существами, но только в той степени, которая
ограничена их подчинением Богу. Рассмотрение этого и связанные с ним
трудные вопросы оставлены для другого раздела (XVI), тогда как в более
позднем (XVII) обсуждается наиболее общий закон.
 XI. К душе вопрос.
Если, согласно ежедневным представлениям, не только люди и животные, но
даже растения и звезды имеют свою собственную душу, не будет ли кристалл
также рассматриваться как таковой? Ну, я имею в виду, так оно и есть. Если
свет виден не только у людей и животных, но и за его пределами, его яркость,
его блеск, его цвет - и это основная точка зрения дня; общий разум является
сосудом всего этого ощущения, поэтому особый способ, которым кристалл
разрушает свет, будет ощущаться особым образом; и как кристалл
поворачивается против света, или он поворачивается против него, или
поворачивается против него, всегда по-разному, и все же в манере,
обусловленной его внутренней структурой и отношением его осей, без
ощущения, перекрывающегося с ощущением других кристаллов. Если вы
хотите считать это особой душой, тогда вы свободны; в любом случае, вам не
мешает тот факт, что эти ощущения ощущает общий ум; у того же духа также
есть все ваши ощущения, воспоминания и т.д .; но отличает ли он вас от других
духов, и у вас есть собственная душа с этим? почему не кристалл в том же
смысле. И поэтому бриллиант очистил бы самую прекрасную из всех этих
маленьких душ, отполированную, даже образованную образованием; и самый
красивый, если это алмаз на пальце того, у кого над головой еще выше и
прекраснее душа. в любом случае, вам не мешает тот факт, что эти ощущения
ощущает общий ум; у того же духа также есть все ваши ощущения,
воспоминания и т.д .; но отличает ли он вас от других духов, и у вас есть
собственная душа с этим? почему не кристалл в том же смысле. И поэтому
бриллиант очистил бы самую прекрасную из всех этих маленьких душ,
отполированную, даже образованную образованием; и самый красивый, если
это алмаз на пальце того, у кого над головой еще выше и прекраснее душа. в
любом случае, вам не мешает тот факт, что эти ощущения ощущает общий ум; у
того же духа также есть все ваши ощущения, воспоминания и т.д .; но отличает
ли он вас от других духов, и у вас есть собственная душа с этим? почему не
кристалл в том же смысле. И поэтому бриллиант очистил бы самую прекрасную
из всех этих маленьких душ, отполированную, даже образованную
образованием; и самый красивый, если это алмаз на пальце того, у кого над
головой еще выше и прекраснее душа. почему не кристалл в том же смысле. И
поэтому бриллиант очистил бы самую прекрасную из всех этих маленьких душ,
отполированную, даже образованную образованием; и самый красивый, если
это алмаз на пальце того, у кого над головой еще выше и прекраснее
душа. почему не кристалл в том же смысле. И поэтому бриллиант очистил бы
самую прекрасную из всех этих маленьких душ, отполированную, даже
образованную образованием; и самый красивый, если это алмаз на пальце того,
у кого над головой еще более высокая и прекрасная душа.
Но ощущения от алмаза не оставят воспоминаний в его душе, он не отразится
на своих ощущениях, они возникнут в нем после внешних случайных
воздействий и снова исчезнут, не имея возможности повторяться в соответствии
со своей собственной периодичностью или развивать что-то новое; а ты хочешь
сказать, что у алмаза нет души? это зависит от вас, на котором вы хотите связать
выражение души. И разве никто не использовал эту свободу шире? Я говорил о
душах без каких-либо ощущений, поскольку они допустили это к растениям, не
позволяя им чувствовать за них, а затем снова желая принять души, которые не
только чувствуют, но и знают, что они чувствуют. Могу ли я ограничить свободу
слова и воспрепятствовать полемике ночного представления об использовании
слов? это было бы сокращено наполовину его философия.
Под растениями я не подразумеваю, что у них есть более высокое,
отражающее сознание любого вида, но что они живут в последовательности и
периодическом развитии ощущений и побуждений, в которых кристалл еще не
живет, но новорожденный ребенок уже живу в нем. Даже это еще не может
сказать самому себе: я чувствую, и когда я впервые погружаюсь в стимулы
внешнего мира, я еще не вспоминаю прошлое, но продолжаю в реке
настоящего; Я имею в виду то же самое с растением; но потом приходит
ребенок, а растение к нему не доходит; у него нет способности делать это, но с
какой-то точки зрения он всегда остается на уровне новорожденного ребенка, а
с другой - на уровне женского характера, он стоит напротив животного и
человека. Из них у первого уже есть память, но еще не саморефлексия,
взрослый человек, он отличается от грубого негра даже этим. Но я хочу, чтобы
раньше в этом отношении в другом месте1) Не беги сюда снова из более
широкого.
1) В «Нанне» и «О душевном вопросе».

Итак, теперь есть различия, стадии, разнообразные в индивидуальном плане,

как развивается и действует сознание; и не следует спорить о названии души
для той или иной стадии - что следует заключить из слова, которое не было
впервые введено в нее, - а просто спрашивать о том, в чем состоит спор о
фактическом интересе. Можно было видеть только в других душах, как в своей,
чтобы решить спор об этом.
С очень общей точки зрения возникает следующий вопрос: поскольку
материальный процесс, связанный с миром, определяет, с какими отношениями
связано духовное различие, будь то ощущения или это касается целых
духов. Чтобы начать с фактов, как всегда, я начну с двух примеров из них.
Небо полно звезд днем и ночью, а днем мы не видим звезд. Почему
нет? Каждая звезда добавляет к небу днем в том месте, где она стоит, такую же
яркость, как небо ночью. Это правда, но его отличие от окружающей яркости,
на которой оно, так сказать, относительно меньше днем, и поскольку оно
становится слишком маленьким по отношению к нему, мы больше не отличаем
его от окружающей среды, оно рассеивается в общем яркость. Поэтому даже в
сумерках большинство звезд исчезают.
 Игра на скрипке отчетливо слышна, когда она играет сама по себе или во
время слабого дневного шума. Но если есть огромная народная суматоха, это
все еще слышно в общем шуме и помогает умножить это, но его игра больше не
особенно выделяется; это течет в общем впечатлении. Но если бы нужно было
только усилить его достаточно, оно снова было бы дифференцировано. Также
разница в качестве игры добавляет остаточный шум, чтобы его было легче
отличить от него.
Поскольку ощущения света и звука связаны с физическими процессами в нас,
которые поднимаются и опускаются под воздействием внешних возбуждающих
причин, мы должны будем сказать, что ощущения в нашем сознании можно
различать лишь постольку, поскольку они особенные и различать друг от друга,
поскольку базовые физические процессы отличаются за определенным
пределом, так называемым порогом разницы, от соседних и, следовательно,
смешивающих, принимая во внимание как количество, так и качество разницы.
Если мы обобщим предыдущий закон, то все области сознания человека и
животного в мировом сознании будут различаться лишь постольку, поскольку
материальные процессы, несущие сознание людей и животных, отличаются от
окружающего общего процесса за определенный предел. ; в противном случае
они утекают в общем сознании духа мира, и, хотя они все еще помогают
поднять то же самое в целом, но, тем не менее, не различаются между собой в
целом. Эти условия подробно описываются в моих элементах психофизики.

XII. Учение о будущей жизни 1) .

Материалист смеется над верой во вторую жизнь, потому что он видит в

смерти условия первой разрушенной. Но он не смеется над верой в то, что все,
что происходит в физической сфере, приводит к неопределенным последствиям
в физической сфере или что мы не можем их преследовать, короче говоря,
причинно-следственная связь не умирает в физической сфере ; Почему он
смеется над верой в то, что даже причинность в духовном царстве не умирает и
что она переносится причинностью в физической сфере за пределы смерти, как
и в самой жизни. Но ничто иное не хочет веры дневного взгляда.
l)Частично основные соображения V-5 были сведены к несколько другим
формам, иногда с пояснительными и дополнительными
соображениями. Не слишком немедленное рассмотрение спиритизма
отложено до 23-го раздела. Чтобы мотивировать эту временную отсрочку
здесь некоторые, целые суждения в этом отношении упреждающие
слова. На мой взгляд, спиритизм можно признать только фактом Это
исключительное смещение нормальных отношений между запредельным
и здесь, которое, как и безумные состояния этого мира, поддерживает
определенные общие отношения с нормальным, не предоставляя чистого
 выражения нормального или не допуская определенного вывода. Наконец,
однако, возможность и факт ненормальных обстоятельств должны быть
приняты во внимание.

Пессимист сожалеет о вере во вторую жизнь, спрашивая: не достаточно ли

страданий первой жизни; Позвольте нам поблагодарить Бога или, вернее,
бессознательное, потому что нет другого Бога, который возвращает нас обратно
в себя и тем самым освобождает продолжение страданий во второй жизни; даже
если он, с мыслью о продолжающемся продолжении страдания, раскрывает
мысли о своем потустороннем примирении и примирении и не находит в этом
мире музыки, заканчивающейся диссонансом, и, таким образом, может даже
представить себе страдание, с которым многие здесь замыкаются. что
разобщающая жизнь не является полной.
Пантеист, которого сегодня называют таким аккуратным, говорит человеку,
который жил: мавр выполнил свой долг, мавр может уйти, мир уйдет без
него; поток проходит, волна проходит, и из старых волн образуются новые,
которые продолжают поток, не отвлекая себя от него, поскольку им снова нужно
освободить место; индивидуальная жизнь сводится к желанию быть более чем
исчезающим моментом вечного как конечного. Хотя пантеист видит, что вы не
строите из них пирамиду, вы снова и снова разрушаете старые ступени, чтобы
строить из них новые, и дерево не продолжает расти, потому что старые ветви
неоднократно ползут в ствол; и течение только из-за этого всегда остается
старым без развития, потому что это волны,
Монадолог объединяет с единством одновременно богатство сознательной
жизни с простым существом или атомом, которое, когда тело разрушается,
остается неповрежденным и спасает душу содержанием, полученным
посредством телесного посредничества. Нет ничего проще, только с
трудностью, после разрушения старого тела души, создать новое тело для
сохранения и развития упорядоченных отношений с внешним миром и с
оговоркой, что монадолог отдает Бога душе человека сохранить; ибо напрасно
это попытка приложить имя и концепцию Бога к простому существу и, таким
образом, одновременно сохранить единство божественного Сознания и
монадологические последствия.
Догма и то, кто ею обучается, одновременно спасает тело душой, веруя в
воскресение тела душой, устраняя сложность концепции такого воскресения,
отвергая любые попытки ее решить и полностью дифференцируя новую жизнь.
первой жизни и ее образа, только красивее на небесах и хуже в аду, заявляя, что
знает о ней как можно больше, и ругает каждого, кто хочет узнать или
пропустить больше. Хотя следует подумать, что когда вторая жизнь
действительно происходит от первой, также должна быть прослеживаемая нить
связи между ними.
 И это как раз та точка зрения, с которой ежедневный взгляд не только
цепляется за веру во вторую жизнь, но и, следуя нити, также стремится пролить
некоторый свет на путь к будущему и тому же самому.
На самом деле, самая общая точка зрения, с которой дневной взгляд можно
рассматривать как потустороннюю сознательную жизнь, и в то же время
единственную, с которой можно думать в конце, - это то, с чем мы столкнулись
с материалистом с самого начала.
Если мы спросим, что поддерживает преемственность идентичного сознания
от детства до настоящего времени в одном и том же теле, несмотря на то, что
вещество и форма тела изменились, то это обстоятельство, что более позднее
тело выросло из прежнего Носитель прежнего сознания привел к последствиям,
к которым сознание снова присоединяется; и если мы спрашиваем себя, что
отношение сознания к памяти сохраняет для интуиции, из которой она выросла,
это снова тот факт, что то, что память несет в нас, является следствием того, что
интуиция несет в нас. Таким образом, этот принцип применим к непрерывности
сознания в целом, насколько мы можем преследовать его в этом мире, и поэтому
мы сможем передать его и из этого мира в будущее.
Однако по второму принципу опыта погружение сознания в саму
сознательную жизнь становится условием вознесения в нечто связанное или
возникающее из этого. Но в настоящее время нет более полного, более
глубокого и продолжительного погружения сознания в настоящее тело и жизнь,
чем смерть, и, следовательно, нет более сильного условия для пробуждения
потустороннего существа, которое возникает из нынешней сознательной
телесной жизни, которая так же мало абстрактно руководствуется материей, как
смерть настоящего.
Это два принципа, на которых учение о будущей жизни уже было
фундаментально поддержано в первой части, и которые также будут
поддерживаться.
Более того, последствия настоящей сознательной жизни делятся на две части:
те, которые находятся в одном теле и которые способствуют связыванию жизни
с нынешним телом, и те, которые связаны с ним. к которой присоединяется
будущая жизнь, оставаясь, когда настоящее тело тает. Но последствия этой
земной жизни в том же теле, в течение этой жизни, постоянно превращаются в
те, которые поставлены на карту, нападая на тело, причем последнее все еще
умирает, так что все внутреннее богатство этого узкого круга жизни было
превращено в смерть только в потусторонних его последствиях, и нынешнее
узкое тело на самом деле является лишь одной точкой прохода для всех. Со
всеми видимыми и слышимыми последствиями загробной жизни, в действиях,
словах, письмах и других произведениях, посредством которых воздействие
духа распространяется за пределы его тела, тончайшая нервная вибрация
должна внести свой вклад, невидимый и не слышимый для нас, делая так Он
может быть только внутренне погашен тем фактом, что, даже если он частично
перенесен в другую форму, он переходит наружу. И настолько
последовательным в себе, столь многообразным, запутанным, настолько
способным к развитию и постоянно развивающемуся в одном и том же
характере, является круг начальных условий, это должен быть круг
последствий, который можно объяснить следующей картиной, пусть даже
слабой. посредством которого воздействие духа распространяется за пределы
его тела, тончайшая нервная вибрация должна дать свой вклад, невидимый и не
слышимый для нас, в том смысле, что его можно погасить только внутренне,
перейдя во внешнее, даже если он частично трансформируется в другую
форму , И настолько последовательным в себе, столь многообразным,
запутанным, настолько способным к развитию и постоянно развивающемуся в
одном и том же характере, является круг начальных условий, это должен быть
круг последствий, который можно объяснить следующей картиной, пусть даже
слабой. посредством которого воздействие духа распространяется за пределы
его тела, тончайшая нервная вибрация должна дать свой вклад, невидимый и не
слышимый для нас, в том смысле, что его можно погасить только внутренне,
перейдя во внешнее, даже если он частично трансформируется в другую
форму , И настолько последовательным в себе, столь многообразным,
запутанным, настолько способным к развитию и постоянно развивающемуся в
одном и том же характере, является круг начальных условий, это должен быть
круг последствий, который можно объяснить следующей картиной, пусть даже
слабой.
Когда лебедь плывет по воде - для сравнения его с жизненным циклом
распространения человеческих волн, начиная с его орбиты, насколько он
нарисован, остается связным; более поздние из них вмешиваются в более
ранние и способствуют дальнейшему развитию всей системы благодаря новым
правилам, причем не только тем, которые исходят из собственного пути лебедя,
но также и тем, которые происходят от орбит других лебедей в той же воде
вмешиваться, не теряя отношения каждой волновой системы к исходной
траектории и ее зависимому характеру.
Пример не верен только в том, что последствия, оставленные жизнью
человека на этой земле, проистекают не из его внешней жизни, а из его
внутренней жизни или процессов жизни; но что касается сохраняющейся связи,
запутанности, способности к развитию и развития более широкого круга жизни,
с которым более близкие борются, то это совершенно верно, поскольку
последующие эффекты, зависящие от внутреннего жизненного цикла, не
подвержены никаким другим условиям в этом отношении, кроме внешних, а не
только думать о еще более сложной сетке.
Конечно, было бы трудно представить, что полное падение узкого круга
жизни ниже порога сознания в смерти внезапно и внезапно превратило его в
возвышение всего дальнейшего круга жизни; поскольку он может принести
прямую пользу только одному кругу, который избегает другого, но который не
поднимает внезапно весь широкий круг через то, что ускользает от более узкого
в его последней фазе. Но только по другим причинам у нас нет такой
идеи. Даже в этом мире все, что может пробудиться внутри нас, внезапно
пробуждается; Вскоре глаз, теперь ухо, теперь эти часы, теперь это
воспоминание, в то время как остальные спят в бессознательном состоянии,
пока не наступит черед в чередовании и последующей игре духовной жизни, в
этом, в дополнение к уже заданным условиям сознания, достаточно нового,
чтобы вызвать достаточный рост порога в этой точке или в этом
отношении. Таким образом, полное погружение круга жизни с одной стороны в
смерть ниже порога следует рассматривать как условие, посредством которого
сознание последней фазы жизни человека напрямую переходит в последствия
этой фазы, но откуда оно не только Чтобы найти дальнейшие и более свободные
способы блуждания по обладанию прошлой жизнью, как в самом мире, так и в
больших мирах, могут быть взаимосвязаны. При этом законы об ассоциации и
другие психические законы распространятся из этого мира в будущую,
Вера в будущую жизнь, когда мы с ней сталкиваемся, проявляется как брат с
верой в Бога; но позволяя потусторонним, а также мирским духам вести свою
жизнь за пределами Бога или забирая назад то, что признается в словах, жизнь
обоих теряет свою общую почву и свою связь, разваливается без отношения,
без посредничества, побеждает сомнение и отрицание пространства. Позвольте
нам, однако, быть серьезными, полагая, что вся духовная жизнь, как
потусторонняя, так и мирская, установлена в Боге, и что божественное
духовное ступенчатое построение выходит за пределы нас по тому же
принципу, что и в нас, поэтому мы также становимся потусторонней жизнью
выше этого. как будто сами по себе они вписываются в этот этап
строительства. Без потусторонней жизни его созданий Богу не хватало всей
высоты духовной структуры над их мирской жизнью, а без вхождения в Бога
потустороннему существованию не хватало духовной поддержки и
основания. Ибо, излучаясь в мертвую природу, последствия нашей жизни также
оставались мертвыми.
И поэтому мы уже представляли это в прошлом таким образом, что, как и над
жизнью интуиции в нас, взрослая жизнь воспоминания накапливается с
высшими духовными процессами, которые дальше проистекают из этого, а
затем во всей нашей мирской жизни все выше и выше в Боге. Теперь масштабы,
сила, долговечность воспоминаний и количество взаимосвязей между ними
увеличивается с широтой, силой и высотой духа, в который они вступают,
только в этом отношении мы сравниваем нашу память с жизнью животных; но
божественный дух по широте, силе и высоте несказанно превосходит наш
дух; Таким образом, наша память о жизни в Боге будет вестись в невероятно
более широком масштабе с совершенно другой силой и долговечностью и на
более высоком уровне сознания, чем жизнь воспоминаний в нас.
Мы многое забываем, животные еще больше, растения вообще ничего не
будут помнить; наши картины памяти слабы; мы не можем вспомнить много
воспоминаний одновременно; но все это недостатки нашей памяти, которые
зависят, с одной стороны, от несравненной узости и слабости нашего духа, с
одной стороны, и от того факта, что эхо интуиции в человеке в себе не может
иметь той же силы и полноты, что и эхо целого Человеческая жизнь в
Боге. Таким образом, с точки зрения равенства, всегда должна фиксироваться
точка зрения на разницу между маленьким миром потусторонним, который
входит в нас, и великим, в который мы сами входим. По сути, мы получаем
активы смертью
В том факте, что потусторонние жизненные отношения как на материальной,
так и на духовной стороне проявляются не просто как умозаключение, но в то
же время как расширение и возвышение этого мира, заключается в затруднении
в интуиции их концепции для нас, которой мы все еще находимся в условиях
этой узкой жизни. найти. Мы привыкли к старому, компактному телу,
кропотливо идущему из одного места в другое или к лошадям и лошадям, для
облегчения передвижения, и хотя мы хотим, чтобы будущая жизнь была
совершенно новой, настоящее превосходит и Чтобы воспользоваться этими
средствами, мы не должны, представляя их, легко выходить за рамки
противоречия со старомодной формой жизни и создавать трудности, частично
зависящие от нас, Условия узкой формы сознательной жизни, которые мы не
находим в субстрате нового, смешанного с условиями сознательной жизни,
означают, что если это с ними, не говоря уже о нас, и частично, что мы являемся
точками уравнений будущего. Жизнь с настоящим, который еще предстоит
найти, из-за широты и высоты взгляда, требуемого их взглядами. Но вместо
того, чтобы быть введенными в заблуждение теми или иными трудностями, мы
лишь обостряем взгляд, и они исчезают. которые все еще должны быть
найдены, из-за широты и высоты взгляда, требуемого их взглядами. Но вместо
того, чтобы быть введенными в заблуждение теми или иными трудностями, мы
лишь обостряем взгляд, и они исчезают. которые все еще должны быть
найдены, из-за широты и высоты взгляда, требуемого их взглядами. Но вместо
того, чтобы быть введенными в заблуждение теми или иными трудностями, мы
лишь обостряем взгляд, и они исчезают.
Прежде всего, давайте не будем ошибаться, что наша потусторонняя жизнь
должна поддерживаться широким спектром эффектов, как если бы с ней не
могло быть единства потустороннего сознания; поскольку наша нынешняя
сознательная жизнь не связана не только с одной точкой, но и со связью и
последовательностью эффектов, но они существуют не только для
потустороннего круга жизни, чем для этой мирской стороны, но также и в связи
с последним, так что мы уметь понять потустороннее единство
в непрерывности с мирской стороной.
В дальнейшем сфера деятельности и развития сознательной жизни стала
только на один, более разнообразной и более свободной, чем в этом мире, и,
таким образом, человек приблизился на один шаг к вездесущности и
всевозможности Бога; Чего бы мы ни пожелали в будущей жизни, но мы не
можем достичь ни с воскресшим старым телом, ни с эфирным телом,
извлеченным из него, поскольку в последнем у нас будет только сокращение
вместо расширения старых средств.
 Мы также не можем ошибаться, что потусторонние круги жизни входят в
нашу мирскую и взаимосвязанную связь, как если бы это могло привести к
взаимному беспорядку, аберрации, растерянности или даже потоку
индивидуальностей. Не полагаясь на аналогию пересечения ненарушенной
волны, хотя принцип того же относится и к материальной основе
потустороннего существования, столь же фундаментального, как и к земному,
мы придерживаемся прямых фактов, которыми мы располагаем.
На самом деле идеи, институты и дела, исходящие от наших предков,
распространяют свое влияние на нас; но вместо того, чтобы быть
обеспокоенным этим, нам было бы намного более свойственно развиваться,
развиваться; В противном случае нам всегда придется начинать заново с того,
что мы получаем от них полностью или частично. Но это не меняет, думаем ли
мы о последствиях жизни покойного с умом покойного или нет. Но если мы не
ошибаемся из-за их вмешательства в нас, почему они должны
ошибаться; Наоборот, во время встречи с нами они также получат
противоположные прогрессии, которые будут способствовать их дальнейшему
развитию.
И это только расширение и усиление того, что мы уже находим в этом мире
внутри себя. Фактически, в интуиции наших чувств воспоминания, которые
сами происходят из жизни интуиции, продолжают играть решающую роль; и
z. Пример видением подобии человека , который делает вид , что мы
в основном только красочное пятно, весь смысл человека, мы видим в доме и
дерева, весь смысл то же самое в и построить на звуке слов, смысл
слов 2 ) . Напротив, интуиция через каждое новое явление, которое они придают,
способствуют дальнейшему развитию и развитию памяти-жизни, без каких-
либо разговоров о взаимном беспокойстве, аберрации и путанице.
2) Подробно об этом в IX. Секция "Дошкольная школа эстетики".

Однако даже сами наши воспоминания, к чему бы они ни были привязаны -

возможно, посредством взаимосвязанных волн в нашем мозге - вместо того,
чтобы быть потревоженными их многосторонними встречами, которые мы, по
крайней мере, можем преследовать на духовной стороне, вплетать в понятия и
мысли, не имея возможности сделать это потерять собственное
воспроизводство и его связь с результатом. Соответствующее развитие всей
потусторонней жизни только в более высоком смысле можно ожидать от
смешения отдельных потусторонних сфер жизни, вовлеченных в нее.
Вы говорите, например, снова и снова сравнение потустороннего царства с
царством наших воспоминаний. Однако, кроме нас, где должна играть
потусторонняя жизнь, нет никаких сопоставимых средств для жизни
памяти. Каким был бы наш тщательно, тонко и искусно развитый мозг, если бы
его устройство не использовалось для формирования и хранения воспоминаний,
даже для поддержки развитой психической жизни. Предполагается, что теперь
это более высокая и более богато развитая память, в которую мы вступаем со
смертью, в то же время лишая нас средств для настоящего, более узкого и более
низкого.
Но я имею в виду, как бы ни был хорош и тщательно развит мозг, это мир,
развитый церковью, государством, наукой, искусством, торговлей и
коммерцией, социальной и семейной жизнью, через крещение и тысячи улиц,
повозок, кораблей, книг, Буквы, слова, гораздо более богатая и изощренная
организация, чем один мозг, охватывающий одновременно все мозги и
воспоминания о самих мозгах. Но мозг имеет ту же цель, что и семя, - изгонять
тонкую структуру в большую, более богатую, менее дорогую, в зависимости от
цены более узкого в более крупное. За то, что каждый внес с этим сознанием
вклад в развитие этой более крупной организации, он будет иметь с
потусторонним сознанием и развивать его дальше в более общих и дальнейших
условиях будущей жизни.
Но это также не должно быть ошибочным, поскольку бесчисленное
количество умерших в одних и тех же учреждениях и последствиях, которым
они вместе способствовали, будут иметь общие черты; каждый имеет свою
долю в других смыслах, с другой стороны, во всех направлениях, и в каждом из
них все они составлены по-своему. Только так можно себе представить, как
много людей, рожденных один за другим в другом мире, имеют пространство
друг для друга. Один и тот же мир является общим достоянием, но каждый по-
своему отличается от другого.
Если, несмотря на ограниченную, яркую форму настоящего тела и подполья
будущей жизни без определенных ограничений, мы поначалу неспособны
мыслить непостижимым образом для созерцания, вполне возможно, что то, что
есть в этом мире как средство взаимного признания, Взаимное движение и
средства пробуждения оцениваются ощущениями красоты и любви, и в
дальнейшем они теряют эту ценность и будут потеряны ценой более высоких
преимуществ, которые можно искать в средствах более прямой и
разносторонней коммуникации и условиях в них. Но я полагаю, что, как кратко
затронуто ранее, более вероятно, что сама потеря, о которой беспокоится, не
произойдет, но также и в этих отношениях, что кажется потерянным, Помимо
этого расширяется и увеличивается; Как всегда, я делаю вывод из этого мира на
другой стороне. Для этого, однако, необходима следующая точка зрения.
Телесные процессы, которые подвержены памяти о форме живого или
умершего в мозге, больше не могут иметь эту форму; Скорее причина, по
которой они все еще отражают нас на рассматриваемой фигуре, заключается в
том, что они могли исходить из картины в глазу, возможно, раньше, того, что
имела эта фигура, и уходить в связи и порядке, которые являются отправными
точками было 3), И хотя форма изображения в памяти все еще сохраняется, тем
не менее, благодаря тому, что через одни и те же лицевые нервы излучаются
бесчисленные изображения, последствия чего, на которые опираются
воспоминания, путаются. Это необходимо только для того, чтобы поднять из
смеси этих последствий последствие памяти одной из этих картин перед
остальными в сознании, преднамеренное направление воли и внимания или
невольный случай в ходе наших ассоциаций или внешнее
предложение. Непостижимо, можно сказать, это способность приносить самые
разнообразные воспоминания, особенно в сознание, так как их условия
смешиваются в мозге 4), Но факт заключается в нас, и таким образом
непостижимый кажущийся факт аналогии с этим и продолжением того, что за
пределами, сможет существовать. За что нужно позаботиться о непонятности
вещи для этого продолжения, если оно существует как факт.
3)Тот факт, что эти процессы, несмотря на их пространственное
расширение, заключены в форму исходного изображения, несомненно,
зависит от синехологического принципа, который будет обсуждаться и
обосновываться в 22-м разделе с более общей точки зрения. Интуиция,
создаваемая изображением в глазу, зависит не только от точек на сетчатке,
на которых нарисовано изображение, но и от всей линии вибраций,
которая идет внутрь от одной точки сетчатки и синекологически
притягивается к ней Начальная точка вместе и в связи с излучениями,
исходящими из соседних точек, создает видимость всей картины, от
центральных точек, но далее через мозг, излучая память об изображении.
4)Понятность не имеет ничего общего с тем фактом, что воспоминания о
материальной обусловленности считались полностью
изъятыми; утверждая, мистические качества ума, чтобы представлять те
же факты. Между прочим, переживания отрыва воспоминаний
противоречат материальной обусловленности. Некоторые подсказки,
чтобы прийти на помощь вообразимости этих условий, обсуждаются во
втором приложении в конце.

Фактически, теперь мы сможем представить, что эманации, которые исходили

от нашей видимой формы в течение жизни в связи с другими эффектами того
же самого для тех, кто находится в Царстве за пределами, все же отражают
прежнюю форму, если это уместно Случаи, позволяющие им войти в сознание,
происходят, а также принадлежат в жизни этого мира к сознательной памяти
определенных форм. Поскольку в этом мире необходимо вспомнить
определенную фигуру, что существует ограниченный материальный образ этой
фигуры и материальный глаз, достаточно того, что у нас возникнут
необходимые последствия и причины их особого отзыва. - Это будет в
потусторонней памяти. Духи смогут увидеть себя в своей прежней форме, не
имея ограниченного материального глаза, если они намерены это сделать, или
найдут непроизвольный мотив в своем общении. Теперь одна стена или
отдаленное расстояние могут помешать мне увидеть другую. В потусторонней
памяти больше нет подобных барьеров; Потусторонняя фигура может теперь,
так сказать, выглядеть воздушной здесь, сейчас, где она вызвана
соответствующим событием; В любом случае, кто-то уже склонен думать о
явлениях потусторонних духов. Но в потустороннем мире будет так мало
недостатка барьеров, как в мирском регионе памяти; Но в этой памяти они
очевидны только в отношении законов об ассоциации;
Теперь можно спросить: но человеческая форма меняется от юности к
старости; черты лица меняют свое выражение, сегодня фигура такая, а завтра
одета. Какая форма, какое платье привлечет видение в будущем. Ответ очень
прост: в зависимости от обстоятельств каждый, но не все сразу, как то же самое
из воспоминаний об изменчивой форме и одежде человека уже в этом мире; и
ей не нужно будет оставаться неизменной; уже на этой стороне формы памяти
меняются и изменяются под влиянием воображения.
Чтобы объяснить это, я хочу рассказать о изящной истории, рассказанной мне
моим другом SHT Miiller, который давно умер, и, наконец, директором средней
школы в Висбадене, не мешая тому в явлении, о котором говорят только
увидеть субъективную галлюцинацию, хотя в ней можно увидеть еще больше.
Когда умерла бабушка Мюллера, ее дочь, его мать, не присутствовали при ее
смерти и не могли успокоиться, что она не видела ее в последний раз; мысль об
этом мучила ее днем и ночью, и она почти вошла, как говорится. Однажды
ночью, когда она полностью проснулась в постели и захотела снова увидеть
свою мать, прежде чем умереть, она снова овладела всей своей душой, она
внезапно увидела перед собой легкое явление, из которого вскоре появилась
фигура молодой Человек, которого она сначала не узнала. Но вскоре она
поняла, что ее мать, должно быть, выглядела в ее самом высоком молодом
цвету. Как только эта идея пришла в полное сознание, фигура молодой девушки
исчезла; но вскоре явление ее матери, поскольку она действительно видела ее
как ребенка, заняло свое место, и это появление сделало третье место, где ее
мать представляла себя такой, какой она была, когда она видела ее в последний
раз. Но затем все исчезло, и никакой новой внешности не могло быть
вызвано. Через час мать стала спокойной и полностью вернулась к новой
жизни.
Известно, что истории появления призраков существуют в изобилии, даже
таких коллекций и сомнений в этом достаточно. Не желая рисковать этим в том
или ином смысле, я, например, добавлю к предыдущей истории только еще
одну, происходящую из особенно надежного источника, и скорее задам вопрос
об этих видах явлений, чем они также решить. Д - р Рюте, который умер как
профессор офтальмологии в Лейпциге, человек, который был склонен верить в
мистические вещи в довольно рационалистическом мышлении, однажды сказал
мне, что у него самого есть следующее, что несет в себе этот характер.
Когда он был еще в Геттингене, он лечил двух женщин, которые оба страдали
от потребления. У них не было личных отношений друг с другом, но знание их
же страданий, опосредованное их общим врачом, позволило им проявить
взаимный интерес друг к другу; Они спрашивали друг друга о своем здоровье и
приветствовали друг друга, когда встречались. Постепенно состояние обоих
ухудшалось, и когда однажды наступило утро, она сразу же стала другой. После
краткого разговора с родственниками он сразу же отправился к другому
пациенту, чьи родственники он нашел в наибольшем волнении. Пациентка
только что выглядела покойной, которая помахала ей, что она как Глядя на
признаки их скорой смерти, которая тоже была скоро.
Не вызывает сомнений тот факт, что явления такого рода сами по себе не
позволяют решить, будут ли они передаваться из мозга этого живого существа
однимпроецируется во внешний мир как бы аномальным эффектом
воображения или проецируется из внешнего мира аномально эффективными
причинами будущей жизни, или то, и другое взаимосвязано или условно
связано; У нас просто нет теории таких аномалий, какие они есть в любом
случае; Но если мы хотим найти продолжение в сравнении великого и малого,
богатого памятью, мы не должны забывать, что в наших маленьких царствах
присутствуют не только воспоминания о реальных фигурах, но и фантазии,
сплетенные из многих воспоминаний. целые истории можно представить по-
новому. И это заставляет вас думать с самого начала
Факты первого рода, если их вообще можно рассматривать как таковые,
связаны с большим количеством других фактов, которые утверждаются как
таковые, так называемые спиритуалистические, или, скорее, сами являются их
частью, что будет найдено в одном из последних отрывков. (XXIII) вернется; Не
менее, так называемая сомнамбулическая территория входит в этот круг, из
которого следует несколько замечаний.
Поскольку круг жизни человека, который определяется потусторонним
пробуждением, уже связан с мирской стороной, можно представить, что время
от времени или ненормально в течение нынешней жизни бодрствование
простирается от одного к другому, и оно лежит все ближе, среди них
сомнамбулические часы Точка зрения, как это уже было много раз прежде, во
время которой большинство органов обычного бодрствования спят
глубоко. Только один не может видеть чистого пробуждения в будущей жизни,
но только нечто среднее между этим миром и потусторонним миром, так как
сомнамбулент действительно живет в этом мире и использует это средство
передвижения с другими. Со многими другими, которые всем нравятся легко,
без моего прикосновения здесь, Смешивать несомненные и реальные вещи
можно было бы объяснить таким совпадением, что при сомнамбулическом
пробуждении вспоминается то, что произошло обычным, а также более раннее
сомнамбулическое пробуждение в нас и с нами, но в обычном не то, что в
сомнамбулене; позже могут вспомнить первое, но не наоборот; но содержание
потустороннего круга жизни является результатом настоящего, а не наоборот.
Затем можно связать эту идею с тем, обязаны ли самые странные сны об
обычном сне своим происхождением пьесе из потустороннего мира, причем не
столько во сне, сколько в памяти этого мира. Адекватное пробуждение будущего
произойдет, чем глубже будет сон; Поэтому сон и бодрствование этого мира
будут связаны с бодрствованием и сном потустороннего мира, но смерть станет
лишь той точкой, с которой полностью исчезнет возможность вернуться в
мирское бодрствование. Но кто хочет решить эти вопросы? Поэтому давайте не
будем останавливаться на возможностях в этом отношении.
Что можно возразить против мнения, что сомнамбулическое пробуждение уже
можно рассматривать как частичное пробуждение для будущей жизни, так это
то, что сомнамбулисты, хотя и достаточно часто, дают информацию о
состояниях в будущей жизни, но они имеют мало общего и обычно имеют
фантастический характер. и те, на кого, похоже, оказала влияние та или иная
сторона настоящих идей. Между тем не следует упускать из виду тот факт, что
обстоятельства будущего, чуждые этому миру, совсем не легко описать в
выражениях этого мира, и отчасти то, что информация о них более или менее
вкраплена в различные идеи, распространяющиеся на этой стороне будущей
жизни. может быть, потому что даже сомнамбулические стражи, даже мирские,
все еще сохраняют свою долю. Таким образом, идеи могут войти в другое
царство из одного, и при таких ненормальных обстоятельствах нельзя сделать
какие-либо полезные выводы о том или ином регионе. Фактически, переверните
его и спросите, есть ли из информации, предоставленной сомнамбулистами
относительно обстоятельств этого мира, поскольку они взяты из самого
сомнамбулического состояния (а не из воспоминаний об обычном
бодрствовании), существует ли чистое единодушное понимание обстоятельств
этого мира: конечно, нет.
Пояснение к гл. Т. 5
На движение при переходе из одной среды в другую может частично влиять
тот факт, что оно в большей или меньшей степени превращается в другую
форму движения и частично в движения, с которыми оно сталкивается в другой
среде. Таким образом, когда наковальня попадает в наковальню, движение
молотка в значительной степени превращается в дрожание наковальни, которое
продолжает распространяться от него, но наковальня также начинает двигаться
в направлении удара, распространяя удар по земле. , И наоборот, незаметно
малые тепловые колебания пара в паровом котле частично превращаются в
большие видимые движения пуансона и движение всей машины, не
истощаясь. В последнем случае, аналогично, в акте воли тонкие нервные
вибрации, которые несут нашу духовную жизнь, частично превращаются в
мышечные сокращения, которые достигают наружу в наших действиях, но не
исчерпывают себя в своих физиологических доказательствах. продолжают
Erzitterungen самих мышцы, которая передается в одном вызванных мышечном
сокращении внешних движениями с общим проводом с внешней
стороной; потому что что бы она вспомнила. Но помимо этого, даже когда
человек думает или мечтает спокойно, тонкие нервные вибрации, которые
управляют ментальными процессами, должны постоянно, незаметно и
незаметно воспроизводиться за пределами человека в периодичности, составе и
последовательности, когда они возникают внутри; поскольку всего лишь
тепловая или звуковая вибрация может быть заперта в капсуле, ни какая-либо
другая вибрация; это также было бы странно, поскольку движения твердого
тела, жидкости и воздуха, по которым мы можем следовать по их путям через
тело, находят в человеке только одну точку прохода. Если вибрационные
движения, будь то взвешенные или непредсказуемые, которые мы больше не
сможем отследить в них, останутся в них запертыми, мы просто не сможем
преследовать их за этим. Но что касается более крупных движений, которые
достигают вовне в наших произвольных действиях, производятся эффекты и
произведения различного рода, которые не менее зависят от их способа
происхождения, их связи и их отделения от способа происхождения.
Дополнение к гл. XII.
Несмотря на то, что удивительная способность, по-видимому, состоит в том,
чтобы принести в сознание большое разнообразие воспоминаний, независимо
от их состояния в мозге, намек на возможность этого можно найти в следующей
ссылке; без, конечно, поэтому говорить о объяснении.
Давайте вспомним те зарубежные буквы, которые иногда даются, которые
описываются не только поперечными листами, но и линиями, расположенными
под прямым углом, а также длиной их и, возможно, даже диагональю, чтобы
сэкономить пространство за счет экономии места Для облегчения
письма. Линии здесь сталкиваются, как мы представляем, с тем, что процессы,
лежащие в основе памяти, запутаны, за исключением того, что линии здесь, по-
видимому, представлены волновыми сериями колебаний и устройствами для их
производства. Теперь с помощью букв можно наблюдать эти линии в
определенной степени, но только до такого беспрепятственного преследования
линий в поперечных, длинных и диагональных линиях, если кто-то позволяет
вниманию проходить эти пути; но то, что может сделать внешнее внимание,
может быть и внутренним. некоторые с немецким, другие с латинским, третий с
греческими буквами; соответствующие различия также доступны волновым
поездам в разные периоды и формы их колебаний. Но, принимая во внимание
такие различия, можно также подумать, что можно различить даже особенности
вибраций, которые следуют по одним и тем же путям, и, конечно, нужно будет
принять этот принцип в нашем мозге, который, как говорится, более развит, чем
в письме.
Можно возразить, что мы не можем разделить составную цветовую
вибрацию, исходящую внутрь от заданной точки сетчатки, на ее компоненты ни
в интуиции, ни в памяти. Но этот факт не может опровергнуть столь же
определенного факта, что в памяти я могу отделить образ Сикстинской и
Гольбейновской Мадонны и бесчисленное множество других изображений,
которые проникли через одни и те же нервные волокна, то есть один за
другим. В чем разница между этими двумя случаями? Фактически, тот факт, что
цветовые колебания, которые проходят через одни и те же нервные волокна
один за другим из одних и тех же точек сетчатки, может быть вызван
воспоминаниями один за другим, в то время как те, которые в то же время
происходят из одних и тех же точек сетчатки, только в то же время, и,
следовательно, могут быть помнят неразборчиво. Но поскольку поначалу
последствия цветовых колебаний, которые произошли позднее, должны
относиться к тем, которые еще существовали ранее, в успехе обоих случаев
остается нечто загадочное.
Эффект внимания может быть обнаружен в психофизической системе, для
которой также существует психофизическая репрезентация; но здесь нет
необходимости углубляться в это, так как это всего лишь факт эффективности
внимания в целом.

XIII. О посредничестве общей и высшей духовной жизни с природой.

Неоспорим тот факт, что для человека наиболее важно рассматривать

отношение Бога как духа или с его духовной стороны к человеческому
разуму; даже если кто-то хочет использовать имя Бога в определенном смысле
для воплощения всего существования (см. главу X.3.), а для религии в любом
случае интерес к размышлению лежит только на этой стороне. Но если
существуют отношения божественного и человеческого духа с материальным
миром, всегда можно попросить их; и поскольку дневной взгляд на
религиозного человека имеет свою сторону, обращенную к природе, требуя,
чтобы он связывал отношения божественного духа с природой, и настраивал их
на отношения человека. Теперь, когда это произошло ранее (глава 2) в
отношении сенсорной сферы, все равно необходимо Чтобы распространить
созерцание также на более высокое духовное царство, мы знаем только больше
о материальном посредничестве высших духовных действий в себе; потому что
в соответствии с принципами дневного взгляда отсюда может быть только
расширение и усиление взгляда. Как бы то ни было, по крайней мере, то, что мы
думаем об этом посредничестве, здесь может быть рассмотрено в нескольких
дальнейших мыслях, не делая на этом никакого акцента, вместо того, чтобы
демонстрировать, что нить прослеживаемости отношений выше нас. В этих
отношениях мы не разрываемся. Конечно, если бы у более развитой
психофизики была другая отправная точка, они, конечно, побудили бы себя в
противном случае. Кстати, представленные здесь соображения по существу
совпадают с соображениями предыдущего раздела. Бог и в дальнейшем везде на
одной странице.
Органы наших чувств и нашего внешнего действия проходят через
пересекающиеся и многократно переплетенные пути вибрирующих движений,
потому что это то, что держит нервные волокна связанными, короче говоря, у
нас есть мозг; и всякая духовная деятельность, превосходящая чувственность,
должна передаваться через сложную игру движений в этом главном органе
нашей материальной и духовной жизни. Нет необходимости воспринимать это
посредничество как одностороннюю обусловленность ума через
тело; поскольку всего лишь мысль без основной игры материальной активности
в мозге, эта игра, как она существует, может возникнуть без мысли. Отношения
низшего и высшего порядка между материальными движениями можно
представить как отношения духовного движения в отношении
обусловленности. Некоторые вещи вряд ли можно сказать об этом. Но теперь
все мозги и все звезды снова соединены по одному и тому же принципу
пересекающимися и переплетенными путями вибрирующего движения, и
никакое участие этих движений не может подняться в нас до такого высокого
порядка, как их запутывание за пределами земного и за земным Небесные
царства, потому что никакое движение внутри нас не может уйти, не перенеся
себя наружу в продолжении и не перепутать с другими, перенесенными в него,
ни одно не может продолжаться в земном царстве, не мешая эфиру в нем и,
следовательно, за его пределами. элемент, способствующий более высокой
вовлеченности. Физик, конечно, не преследует намного больше, чем самые
простые звуковые и световые волны в гладком воздухе и гладком эфире; но
воздух и эфир на самом деле не гладкие, а более переплетены с более сложными
вибрациями, чем наш мозг. Каждый шаг, каждое движение руки, каждое слово,
каждый взгляд человека и каждое дрожание, распространяющееся наружу из
его внутренней части, запускает зависимое колебательное или волнообразное
движение в мире вокруг человека с теми, которые происходят от других людей.
и участвует в движениях, которые независимы от людей в мире; и порядок и
переплетение движений в самом человеке не могут быть более осмысленными,
чем там, потому что, да, то, что возникает и происходит в нем и за его
пределами, возникает в связи и взаимозависимости, существует и
развивается. Внутри и снаружи неразрешимый клубок материальных
движений, беспорядок; но путаница существует здесь и там только для
противоположности, вовлечения извне, а не для разума, который пронизывает
его своей ясностью. Ибо пока еще не объяснено, как разум начинает его, из
смеси самых разнообразных форм, которые проникли через один и тот же
зрительный нерв, и различных речей, которые проникли через один и тот же
слуховой нерв в виде вибраций и необходимы для их размножения мозгом. но
построить царство чистых воспоминаний и концепций (см. главу 12); но факт
существует внутри, и поэтому он сможет стоять снаружи. не для ума, который
пронизывает его своей ясностью. Ибо пока еще не объяснено, как разум
начинает его, из смеси самых разнообразных форм, которые проникли через
один и тот же зрительный нерв, и различных речей, которые проникли через
один и тот же слуховой нерв в виде вибраций и необходимы для их
размножения мозгом. но построить царство чистых воспоминаний и концепций
(см. главу 12); но факт существует внутри, и поэтому он сможет стоять
снаружи. не для ума, который пронизывает его своей ясностью. Ибо пока еще
не объяснено, как разум начинает его, из смеси самых разных форм, которые
проникли через один и тот же зрительный нерв, и различных речей, которые
проникли через один и тот же слуховой нерв в виде вибраций и необходимы для
их размножения мозгом. но построить царство чистых воспоминаний и
концепций (см. главу 12); но факт существует внутри, и поэтому он сможет
стоять снаружи. которые проникли через тот же слуховой нерв в виде вибраций
и обязательно смешались при их размножении через мозг, но все же создали
царство ясных воспоминаний и концепций (см. главу 12); но факт существует
внутри, и поэтому он сможет стоять снаружи. которые проникли через тот же
слуховой нерв в виде вибраций и обязательно смешались при их размножении
через мозг, но все же создали царство ясных воспоминаний и концепций (см.
главу 12); но факт существует внутри, и поэтому он сможет стоять снаружи.
Одно из различий между внутренним и внешним, конечно, заключается в том,
что организация мозга инструктирует движения внутри, чтобы находить более
конкретные пути, чем находить движения снаружи. Но это обрекает нас только
на предопределенное и, следовательно, более ограниченное развитие более
высокой духовной жизни, чем окружающий мир. Но траектории движения
снаружи не являются полностью неопределенными, а определяются
естественным и развитым человеком созданием земного царства и, кроме того,
созданием всего неба только в дальнейших пределах. И внутри, и снаружи
устройство, от которого зависит походка движений, изменяется под
воздействием самих движений со временем; Мозг взрослого отличается от
мозга ребенка, а земля сегодня отличается от первоначального состояния. Таким
образом, все различия в этом отношении являются лишь относительными, но
все в пользу более свободного, более широкого и более высокого развития
духовной жизни в мире, чем в нас, частях мира.
Если вам не хватает центральных ганглиозных шаров вашего мозга снаружи,
у вас есть светящиеся звезды с собственными ганглиевыми шариками в них; и
что это важно , что движения из привязаны к не белковым нитям, голый луч
света снаружи путешествует в секунде тысяч миль, в то время как его
продолжение вялого пробирается нервы 1), Это недостаток против вас? Большое
не должно повторять маленькую вещь вообще, все это не должно повторять
часть, и как насчет мира, даже если он был настолько пронизывающим в целом,
и каждый луч света нуждался в своем камне, как в вас, маленьком фрагменте
мира , Человек не хочет антропоморфизировать Бога и, противореча, не знает,
как найти его во всем небе, потому что он явно сверхчеловеческий.
1)Возбуждение нерва у живого человека распространяется менее чем на
200 футов в секунду.

Чтобы объяснить все с помощью картины, которая совпадает с частью самой

вещи, подумайте о струне, которая передает свои вибрации воздуху; все струны
скрипки или арфы делают это, все скрипки и арфы делают это; и все передают
свои вибрации в один и тот же воздух. Чем выше переплетение вибраций через
их встречу над струнами, скрипками, арфами, флейтами и т. Д., Тем выше
звучит игра; но вибрации также должны выходить за пределы отдельных струн:
сами по себе они не дают ни гармонии, ни единого инструмента, ни
симфонии; это включает в себя слияние вибраций за их пределами. Существа и
над существами звезды являются инструментами, с помощью которых,2) , хотя
он один чувствует это полностью и в то же время, как оно существует в
инструментах и вне всего, и тем самым также чувствует его самые общие,
высшие и конечные отношения.
2)Каждый инструмент, на самом деле, играет слабую ноту игры тех, кто
находится неподалеку, но предпочтительно только те звуки, которые
связаны с теми, которые он сам способен издавать.

Возможно, кто-то думает, что духовное поле имеет нечто за пределами

материальной сферы, которому оно не может соответствовать что-то
соответствующее или условно связанное; то есть саморефлексия, с которой
умственная деятельность превосходит себя. Мы думаем, чувствуем что-то, и
можем сделать это мышление, чувство, даже в более высоком акте,
представимым нам. Если где-нибудь, то здесь точка, где духовное царство
свободно поднимается над материальным. Что ж, если в человеческом уме
вообще есть что-то, что избегает материальных условий или посредничества, то
оно также избежит этого; но почему он предпочитает верить в духовную
саморефлексию, потому что он может сразу найти в материале свое отражение
и поддержку; да откуда даже выражение для духовного, если он не пришел из
сопоставимости с материалом. Поскольку материальный процесс, несущий
сознание, как бы проходит над самим собой, духовный, привязанный к нему,
становится сознательным и объективным. Но там, где эфирная, воздушная или
водяная волна отбрасывается обратно в себя, человек имеет материальную или
физическую саморефлексию. Маленькие и большие поезда идут по миру, и
когда, в смысле дневного зрения, весь физический мир наполнен психической
жизнью, которая соединяется и закрывается за пределами духа на земле и за
пределами всех духов в божественном духе, так Даже физическое
саморефлексия будет иметь психическое значение, для которого мы не можем
найти ничего, кроме психического саморефлексии. Только это может быть что
внешнее, как и внутреннее, физическое саморефлексия должно превышать
порог, прежде чем оно станет осознавать психическое. Состояние современных
знаний не позволяет себе углубляться в возможные цепочки.
На протяжении всего переплетения вибраций, циркуляционных движений,
прямых и отраженных движений, в целом все, что движется взад и вперед в
мире, снова пересекается и растворяется, но есть один нерушимый,
универсальный, неизменный, самый отдаленный во времени и пространстве
внутри. Это вездесущий закон всех событий и всего, что связывает его извне, то
есть само пространство и время. Луч света, как бы быстро он ни длился, может
длиться тысячу лет. нужно добраться от одной звезды до далекой и разойтись во
всех направлениях, и больше не быть там, где он когда-то был. Но закон,
которым следует луч, и закон, которым сами звезды следуют по своему курсу,
есть здесь и там в один и тот же момент, сегодня, как это было от вечности и
будет в вечности. Луч может проходить через все конечные пространства и
времена, за пределы бесконечного пространства и бесконечного времени, он не
может выйти, и поэтому все остается рассеянным для конечных глаз,
вымершим для конечной памяти, для ума, бесконечности силы, пространства и
Время владело, исполнено и пронизано его знаниями и волей.
В то же время тому, кто, подобно теологу, не нуждается в упадке
материального основания ума, чтобы поверить в себя в божественном духе, в
материальный мир, не нужно впадать в рассуждения, подобные предыдущим.
Бог не может доказать это ; только искателям такой мудрости, по его стопам в
видимом мире.

XIV. К телеологии.

(Споры мнения о том, что целесообразные средства существ было вызвано

сознательным творческим влиянием, с точкой зрения формации их
бессознательно генерацией силы природы. Из принципа дарвиновской
цели удаления.)
В следующем вопрос заключается в следующем: предполагает ли
целесообразное создание существ и мира какую-либо сознательную творческую
деятельность или только бессознательно создающие силы природы? Вопрос,
который входит в более общий вопрос: требует ли он принятия сознательного
создателя и папки мира? Независимо от того, что дневной взгляд основан на
этом предположении, кроме особого рассмотрения целенаправленного
установления мира, почему он не должен полагаться на него, если он
действительно может найти в нем поддержку? Но так ли это, как и его
призвание? Это что-то вроде этого:
Все подходящие устройства, инструменты, которые человек производит из
всего, что Крёниг называет «индустриализмом», требуют применения
сознательной деятельности с явной ориентацией того же самого к
концу. Насколько нам известно, никогда не было ничего похожего на микроскоп,
музыкальный инструмент, специально построенный дом, созданный простым
бессознательным действием материальных сил; как глаз, орган речи или даже
целая, целенаправленно организованная организация человека должны
восприниматься таким образом. Когда намерение, направленное на конкретную
цель, удаляется, начинается азартная игра, которая зависит от расчета
вероятности; но бесконечно более неуместные, чем целесообразные
комбинации, возможны на основе просто случайного взаимодействия сил, то
есть вероятность того, что первое впоследствии будет бесконечно больше. Мало
того, что полезные организмы существуют в бесчисленных количествах, но и
весь внешний мир также соответствующим образом снабжен относительно них,
и они соответственно снабжены относительно внешнего мира; как это
сочетается с простой игрой случая. Хотя возможность болезней и других
пороков, которым подвержены все организмы, доказывает, что в природе вещей
есть объект целесообразности, препятствий и ограничений, ничто не
доказывает, что в этом отношении нет ничего было достигнуто и то, что было
достигнуто может быть достигнуто без намерения в направлении цели. Скорее,
мы сравниваем то, что достигается творческими силами, предшествующими
существованию человека в институте самого человека, с тем, что человек в том
же смысле может добавить извне, поэтому мы не знаем, как восхищаться этим
достижением достаточно найдет в нем и проявление одного человека,
невероятно превосходящего мудрость и силу человека, который вполне может
настроить человека на поклонение своему Создателю. Устройство не может
быть достаточным для всех возможных условий, в которые может прийти
человек; и поэтому человек должен помочь тому, чему он научился постоянно, с
помощью изменяемых компонентов в соответствии с меняющимися
обстоятельствами. Он может сделать это только преднамеренно и поэтому у
него не будет недостатка в сознательном намерении даже в его собственном
учреждении; действительно, его сознательное намерение само по себе основано
на этом институте с самого начала, что завершает аспект целесообразности.
Это ничего не меняет в этом отношении, если мы вернемся же от теперь так
сложной организации людей на более простых организмов в доисторические
времена. Так просто можно себе представить, они закрыты, но возможность
развития вокруг нынешней сложной организации уже одной и той же
невозможности, что такой пришел сразу случайно, возвращается с
относительно медленным формированием его через несколько поколений назад.
Наши микроскопы тоже не возникли внезапно, как они есть у нас
сегодня; скорее, так сказать, простой линзой был Urei того же самого. Но
постепенный прогресс в настройке микроскопа имеет мало общего с операцией
сознательной деятельности с целью достижения цели, как если бы микроскоп
был изобретен гениальным художником одновременно. Сознательная
деятельность распространилась более или менее в течение некоторого
времени. Так было и с созданием и развитием органических существ.
Это примерно предыдущий подход. Но нашли ли вы их убедительными и
можете ли вы найти их таким образом? Не противоречит ли в первую очередь
вывод аналогии фактам опыта? На самом деле, это правда, что зародыш в матке,
курица в яйце со всеми его функциональными приспособлениями, образована
бессознательно действующими силами природы; Ибо то, что входит в картину
сознания, несущественно для образования. Конечно, формирование обоих
предполагает сознательную мать; было также необходимо, чтобы родители
сознательно управляли поколением нового существа; но и сознание их не
должно быть специально направлено на формирование зародыша или курицы в
яйце, и при этом особые положения формирования этих новых созданий не
зависят от конкретных определений сознательной деятельности родителей, как
в случае, когда человек создает целесообразное устройство, полезный
инструмент, и аналогия не проваливается в существенных моментах. Только
существование сознательной жизни в целом и сознательный импульс к
размножению в творце, который не имеет ничего общего с созданием нового
творения, чтобы вызвать его. но оба могут быть опущены для самого первого
поколения органических существ, в том смысле, что после того, как
сознательные существа когда-то существовали, они, очевидно, продолжаются
только по наследству от уже сознательного в следующее или повторяются в
нем, не рассматриваясь для создания самих существ. прийти
Конечно, кому-то может прийти в голову искать сознание с особым
направлением для правильного формирования всех частей, а не у родителей
эмбриона или курицы в яйце, в эмбрионе или самой курице во время его
развития; но тогда эмбрион, курица в яйце, будет мудрее до рождения, чем
после, и все состояние этих существ до рождения, насколько он попадает в поле
наблюдения, слишком похоже на сон после рождения, чтобы всерьез принять
такую идею лелеять. Или можно искать понятия цели, которые относятся к
формированию зародыша в духе мира вне зародыша и родителей; но с этим им
предшествовало доказательство; и в любом случае это как другие гипотезы,
которые не могут оправдать, заменить или поддержать какие-либо
эмпирические доказательства,
Во- вторых, возражали , что с самого начала было untriftig, бессознательно
действующие силы ео IPSO быть приняты на случайном акте и дать оценку их
успехов настоящим жертвой вероятности случайности. Силы природы законны,
но не случайны; и в самом общем причинном законе, которому подчиняются
естественные силы, может быть оправдано, что они бессознательно ведут к
институтам, к которым присоединяется сознание, которые затем получают и
возвращаются под воздействием тех же самых сил, через которые они впервые
появились , Или это может быть совпадением, если в определенном смысле оно
считается бесконечно сложным и, следовательно, для каждого отдельного
случая непредсказуемым действием сил1) на помощь приходят особые условия,
которые, ограничивая неопределенность успеха, обязательно приводят к
целесообразным учреждениям, без необходимости использовать это
предварительное сознание.
l)фактически под случайным действием сил можно понять такое действие
вместо беззаконного, что в зависимости от неопределенно многообразных
и изменяющихся точек атаки сил и созвездий, под которыми они
действуют, направления, которые зависят от них, неопределенно
различаются; Цели приходят без принципа, существует. Которые повсюду
предпочитали одних перед другими.

Таким образом, фактически, телеологический аргумент в пользу

сознательного творческого действия в природе, как мы можем его назвать, не
смог получить никакой проникающей силы ни в вышеупомянутой, ни в любой
другой априорной или теологической версии, опровергая любую из этих версий
против предыдущих возражений. защищает. И поэтому некоторые из них
предпочитают унаследовать от природы своего рода бессознательную мудрость
в своей правовой деятельности, благодаря которой она создает полезность,
мудрость, которая лишь позже становится сознательной в своих собственных
продуктах, человек; но другие, ныне более популярные, приходят на помощь
случайно благодаря борьбе за существование и наследование таким образом,
что таким образом преднамеренно создаются видимости для целей
произведенных продуктов. Из всех продуктов, которые были произведены
случайно, только те, кто в соответствии с законами природы способны
поддерживать и повторять себя в борьбе за существование с другими, получают
и повторяют себя; другие скончались; но сознательные существа, которые сами
возникли таким образом, считают полезными институты, которые способствуют
их собственному сохранению и повторению.
Между тем аналогия полезных приемов, которые человек по своей сути
приобретает, с теми, которые ему впоследствии удается создать, кажется
настолько великой, что невольно снова и снова приводятся одни и те же
аргументы, равные тем же результатам, аналогичным Что предполагает
причины, будут прослежены; тем более, что удовлетворяются даже более общие
требования, которые в противном случае являются причиной, лучше
удовлетворяемой, чем по мнению противников. С одной стороны, он
удовлетворяет нашу потребность в единстве в том, что он рассматривает
человека как производство целесообразных устройств с той же точки зрения,
что и производство целесообразных средств человека, которые он
рассматривает только как продолжение и дополнение к этому в расширении
мира. который в то же время содержит сотворенного человека с тем, что он
создает дальше. Во-вторых, это помогает нашей религиозной потребности в
вере. Таким образом, противники так же не в состоянии проникнуть в спор; как
часто они отвергают его, так часто он возвращается; и тогда, конечно,
возвращаются те же возражения. Разве сейчас нет способа выйти за пределы
этого бесплодного взад и вперед и усилить аргумент, который остается слабым
после вышеприведенной версии?
По моему мнению, это действительно приводит к некоторому изменению
противоположной точки зрения, с которой телеологический аргумент
эмпирически подходит к новой точке зрения. Но прежде чем углубляться в это,
мы сначала осознаем, что мы должны понимать по целесообразности, иначе
весь вопрос должен иметь четкое значение.
Если бы не было живых существ или даже сознательных существ, было бы
вопросом безразличия, что и как существовало в мире, продолжалось,
повторялось или не повторялось. Можно говорить о регулярности и
нерегулярности, постоянстве и мимолетности; но что имело значение для
одного или другого, если никто не интересовался одним, а не другим? короче
говоря, понятие целесообразности не нашло бы основы. И даже если кто-то
захочет понять концепцию целесообразности настолько, что отношение
последнего к сознательным существам будет полностью устранено, и останется
только отношение к сохранению, развитию, возвращению чего-либо, но того,
что потом остается, тогда концепция все же придет с Вопрос, о котором идет
речь, здесь, а не в такой широте рассмотрения.
 Поэтому здесь мы называем что-то полезное, поскольку оно служит для
процветающего сохранения, приведения в действие и развития сознательной
жизни с процветающим прилагательным в ближайшем будущем, что
рассматриваемые учреждения, возможно, должны - возможность, которая,
конечно, очень ограничена, - облегчать боль и возможность похоти покидают
комнату. Для тех, кто хочет называть условия для самой продолжительной и
наиболее энергичной жизни целесообразными, если они направлены на то,
чтобы сделать жизнь неприятной; Только условия максимально возможного и
благополучного сохранения жизни на самом деле связаны с определенными
пределами. Само по себе более общее понятие использования не означает, что
чем оно долговечнее или долговечнее, тем удобнее найти что-то но чем больше
он соединяется с условиями долговечности, тем условия плодородия; и даже
самое мимолетное кажется целесообразным, если его мимолетность
способствует его жизнеспособности. Речь идет о внешней или внутренней
целесообразности, в зависимости от того, является ли это чем-то внешним или
внутренним для сознательного существа, которое служит его процветанию, но
даже внешне целесообразное оказывает ему услугу только через зависимые
внутренние эффекты.
Этих простых определений, против которых ничто не должно возражать,
здесь может быть достаточно; но на самом деле в нашем вопросе ничего не
решено; скорее из этого следует, что что-то служит сознательной жизни в
прежнем смысле, а не само по себе, что оно возникло благодаря сознательному
направлению для этой цели. Теперь мы вспоминаем противоположное мнение,
чтобы противостоять нашему обращению.
С точки зрения противников, институты организмов, которые мы называем
полезными для благополучного сохранения и развития их сознательной жизни,
требуют не только особого направления сознательной деятельности для своего
происхождения, но не для их творений. их цель, ни детали их формирования; но
даже слабое и общее участие сознания, которое все еще необходимо сегодня для
повторения существ, было, по-видимому, необязательно для первого источника,
продолжая или повторяя себя, согласно сознательным существам, однажды
произведенным, только через наследственность; и, таким образом, первое
производство существ со всеми их способностями произошло полностью
благодаря бессознательным силам природы.
Против чего мы обращаемся: учреждения для служения сознательной жизни,
которые мы называем подходящими, будь они внешними или внутренними, для
их первого появления всегда следует осознавать особое направление к их цели,
но для их повторения возникло только общее сотрудничество сознания, в
котором прослеживаемая связь с целью более или менее исчезла. Короче говоря,
особое сознание, необходимое для первого производства соответствующих
средств, более или менее избавлено от его повторения. Таким образом, средства
одаренности, с которыми рождаются существа, нуждались в их первом
появлении особого участия сознания, которое они в настоящее
время способствуют их цели и правильному формированию. больше не нужно
их повторение.
Теперь задаешься вопросом, какое из двух предложений лучше для
опыта. Ссылка на человеческий эмбрион и курицу в яйце, с которой оппоненты
впервые ударили в спор, больше не подходит им в настоящей версии, но не
решает вообще между ними; из-за отсутствия особой активности сознания в
настоящее время повторное возникновение этих существ происходит, только с
разных точек зрения, и под тем и другим предложением. Но поскольку наш
опыт не может вернуться к первому появлению существ, важно выиграть
решение из других случаев, к которым оно возвращается. И есть также
подходящие институты, чье первое появление, как повторение, попадает в нашу
сферу опыта сегодня. и из которого мы можем сделать вывод. Но все
переживания, которые мы можем и до сих пор делаем в этом отношении,
подтверждают наше предложение, а не предложение противника, и после
исполнения нашего в самых различных случаях вывод принимает характер
индуктивного, а не простого аналогична.
Прежде всего, давайте поговорим о средствах обеспечения, которые человек
создает за счет своей сознательной жизни, как уже упоминалось в аргументе в
его первоначальной форме, но сейчас мы делаем это в соответствии с нашей
новой версией. Какая огромная нагрузка сознания и особая направленность на
конструкцию всех отдельных частей относительно того, что они должны
выполнять для человека, потребовали первого появления парового двигателя,
часов или даже пилы, молотка. Когда эти институты присутствуют, тому, кто
имитирует их, больше не нужно думать о цели их, и даже, получив общий
сознательный импульс для подражания им, они могут сами думать о других
вещах в подражании. Следует признать, что подражатель все еще должен
наблюдать за тем, как выглядит каждая отдельная часть, чтобы подражать ему,
особая занятость сознания тем самым очень сильно снижается, вычитается из
достижения и цели, но еще не избавляется таким образом, как в случае
повторения существа последующими поколениями. Но если взять литье статуи,
впечатление медной гравюры, надписи, то это особое занятие также
исчезнет. Кто з. Если, например, сценарий напечатан, ему также нужно
стремление к сознанию, чтобы сделать это, но вся его сознательная
деятельность настолько не связана с восстановлением деталей Писания, как и у
родителей, когда они отцовывают детей, чтобы произвести детали их
производство. но это ни в коем случае не избавлено, как в случае повторения
существа последующими поколениями. Но если взять литье статуи,
впечатление медной гравюры, надписи, то это особое занятие также
исчезнет. Кто з. Если, например, сценарий напечатан, ему также нужно
стремление к сознанию, чтобы сделать это, но вся его сознательная
деятельность настолько не связана с восстановлением деталей Писания, как и у
родителей, когда они отцовывают детей, чтобы произвести детали их
производство. но это ни в коем случае не избавлено, как в случае повторения
существа последующими поколениями. Но если взять литье статуи,
впечатление медной гравюры, надписи, то это особое занятие также
исчезнет. Кто з. Если, например, сценарий напечатан, ему также нужно
стремление к сознанию, чтобы сделать это, но вся его сознательная
деятельность настолько не связана с восстановлением деталей Писания, как и у
родителей, когда они отцовывают детей, чтобы произвести детали их
производство. так что это специальное занятие все еще отпадает. Кто з. Если,
например, сценарий напечатан, ему также нужно стремление к сознанию, чтобы
сделать это, но вся его сознательная деятельность настолько не связана с
восстановлением деталей Писания, как и у родителей, когда они отцовывают
детей, чтобы произвести детали их производство. так что это специальное
занятие все еще отпадает. Кто з. Если, например, сценарий напечатан, ему также
нужно стремление к сознанию, чтобы сделать это, но вся его сознательная
деятельность настолько не связана с восстановлением деталей Писания, как и у
родителей, когда они отцовывают детей, чтобы произвести детали их
производство.
Можно, однако, отметить, что дети повторяют себя другими способами, чем
писания и другие произведения. Но каждый продукт другого вида требует от
всех других средств повторения; и теперь особенно важно, что в самых разных
способах повторения, а также в первом поколении целесообразных устройств,
поскольку они доступны для нашего наблюдения, обоснованность нашего
утверждения остается; именно из-за этого он становится основой
индуктивного, а не аналогичного вывода.
Чтобы завершить эту основу, мы теперь переходим от внешнего к
внутреннему, от неорганических до органических удобных устройств,
непосредственно приближаясь к ловушке, которую мы сами должны вывести.
Ведь уже рожденный человек может развиться в функциональные устройства,
которые он получает при рождении или которые самопроизвольно развиваются
из врожденной системы унаследованного оборудования, создавать в себе новые
с особым чувством сознания или соответствующим образом модифицировать
унаследованные. Любое изучение навыка, прядение, вязание, игра на
музыкальном инструменте, верховая езда, чтение, запоминание и т. Д.
Предполагают наличие внутреннего устройства, приобретенного с особым
сознанием, направленным на него, которое человек не знает при рождении.
который без такого вмешательства сознания способен развиваться из тел,
которым он научился в процессе своего роста. Эти многообразные институты
не могут существовать одновременно; Спиннинг предполагает аранжировку,
отличную от игры на пианино; Если учреждение больше не используется, оно
освобождает место для другого или в состоянии покоя среднего между всеми
местами. Но опять же, как правило, показано, что особая сознательная
деятельность, относящаяся к первому генезису любого из этих
функциональных устройств, щадится по мере того, как она вызывается, и,
наконец, для возвращения требуется лишь общий импульс сознания или даже в
потоке привычки повторяться без такового, когда повторяются одни и те же
внешние условия. Какая цена особого направленного внимания нужна
прядильщику, чтобы научиться кружиться, вязать, вязать; если она это узнала,
она садится за руль в обычное время или подбирает чулок, внутренне,
посредством простого решения, настраивает себя на прядение или вязание и
вращает или связывает, думая о других вещах; ибо, как и в будущем, для работы
таких внутренних устройств требуется не столько особое направление
сознания, сколько чаще их повторение; и в некотором смысле оба не
отличаются. Достижение прядильщика заключается в том, что устройство,
которому она дает однократный импульс, садясь за руль, всегда проходит новые,
но периодические фазы; нога поднимается и опускается, рука движется вдоль
нити, ныряет и т. д .; Ко всему этому институт должен измениться, короче
говоря, он должен пройти период времени;
Можно заметить, что, если прядильщик не научился вращаться
самостоятельно, но под странным руководством, она была избавлена от
значительных усилий сознания, которые стоили самого первого обучения
вращению, или изобретения. Любое обучение с помощью передачи уже
является повторением оригинала, избавляя от чего-то первоначальной
активности сознания.
Третий случай, в свою очередь, сразу же приближает ловушку, с которой мы
имеем дело, на один шаг. Полезные учреждения, в которых рождаются
существа, унаследовали их по наследству от своих предков и могут наследовать
их от своих потомков. Относится ли наше предложение к таким
наследственным объектам? Ну, кто будет сомневаться в том, что овчарка и
курица обладают физически-психическими приспособлениями, которые
присущи им без помощи их собственного и родительского сознания, и на
которых покоятся их особые инстинкты, потому что их предки обладают ими
так же, как с напряжением и особым руководством привлекли внимание, так как
даже сегодня аналогичные средства могут быть приобретены после родов. Это
правда, немецкой овчарке и куриной собачке все еще нужна небольшая выездка,
чтобы узнать, за что он отвечает. Но это только означает, что устройство,
которое позволяет ему выполнять свои целевые функции, не совсем закончено
при рождении, но поскольку это не так, теперь ему снова нужно особое
напряжение сознания, чтобы быть полностью законченным; Самая большая
часть этого напряжения избавлена от ныне рожденного пса тем, что он не
пощадил своих предков. И поэтому человек будет избавлен от большей части
напряжения сознания, которое было необходимо для построения его мозга, его
нервов, его мышц - все в связи с целью, так как он не был избавлен от
созидательной силы перед ним; большая часть,
Это не сильно изменится, если заметить, что праотцы немецкой овчарки и
курятины приобрели свои навыки посредством выездки со стороны людей,
даже ничего не зная об их предназначении для людей. Сознание этого тогда
должно было быть у тех, от кого они получили выездку, с которой
функциональное устройство собаки, приобретенное выездкой, подпадает под
внешний аспект для человека, в то время как предыдущий случай остается в
силе для применимости нашего предложения для внутренней цели. , Между
прочим, однако, особое сознание собаки в Urdressur было вовлечено
определенным образом. Мало того, что он избавил себя от боли ударов,
присвоив эту выездку, которая принесла бы ему каждый несчастный случай, и
без этого он никогда бы не получил эту выездку, но он также должен был
уделять гораздо больше времени уделению внимания выездке, чем позже, когда
он учился. Таким образом, это был в основном первый случай чисто внешнего,
а второй случай чисто внутренней целесообразности - третий случай
объединения двух или разделения между ними, которое мы имеем здесь перед
нами.
Теперь можно спросить: но почему наследственное умение прядения и
вязания от матери-матери к детям не наследует, почему не каждое искусство,
которому обучают собаку, имеет потомство? На самом деле, это вопросы,
которые стоит изучить, но они не имеют отношения к нашему нынешнему
вопросу, и поэтому нам не нужно беспокоиться здесь. Достаточно того, что во
всех случаях повторения целесообразных приемов, в которых наш опыт или
определенный опыт опыта позволяет вернуться к первоисточнику, особое
участие сознания оказывается существенным. Однако необходимость
повторения не может существовать как таковая при наличии подходящего
устройства и не должна быть выведена из сохранения сознания и повторения,
которое имеет место. Бесчисленные внешние и внутренние функциональные
устройства возникают и проходят без повторения; Для повторения требуются
особые условия, и самому человеку необходимо повторить свою встречу
родителей в акте размножения. Природа только привела его к повторению
определенных целесообразных приемов в живых организмах; с самого начала
микробы могли возникнуть у других, что невозможно повторить. Но у нас нет
условий этого здесь. Природа только привела его к повторению определенных
целесообразных приемов в живых организмах; с самого начала микробы могли
возникнуть у других, что невозможно повторить. Но у нас нет условий этого
здесь. Природа только привела его к повторению определенных
целесообразных приемов в живых организмах; с самого начала микробы могли
возникнуть у других, что невозможно повторить. Но у нас нет условий этого
здесь.
Против всего этого можно возразить: каждый творит сознательно, даже в
первый раз, только для своих целей; Человек, однако, не мог созидать себя
сознательно для достижения своих собственных целей, пока он не
присутствовал с сознанием.
Но это неправда, что каждый создает с сознанием только для своих
собственных целей. И это подводит нас к четвертому делу. Благодетель
человечества создает условия для набожных и других; Мать готовит детские
кроватки и подгузники для ребенка, которого там еще нет. Но они могут делать
это только с помощью своего собственного сознания на службе инопланетного
сознания и сохранять больше своей собственной сознательной
изобретательности, тем больше они следуют странным образцам. Таким
образом, наше предложение распространяется и на собственное сознание.
 Теперь следует признать, что в их использовании должны быть задействованы
интересы других, которые создают на благо других. Если бы благодетель не
пользовался благосостоянием других, а его мать не пользовалась благополучием
будущего ребенка, они бы ничего не сделали для этого. И поэтому творческая
сила не будет целесообразно настраивать человека на благо его, если бы эта
доброта не сопровождала его. Но смысл идеологического аргумента
заключается именно в том, что сознание, которое нельзя искать в человеке до
его появления, перед ним в творческой силе, от которой зависит его
происхождение, стремиться, чтобы в то же время обосновать идею, что с
процветающим существованием человеческого замысла самого творческого
мира, который затем приносит пользу ему, сотворенному человеку. существуют
в любом случае.
В конце концов, мы можем вернуть противникам телеологического аргумента
их эмпирическое неприятие. В первой же версии они появились справа, когда
сказали: аналогия хотела бы говорить таким поразительным образом в пользу
сознательного создания органических устройств; но факт, что человеческий
эмбрион и курица в яйце развиваются бессознательными силами, является
доказательством. Теперь мы говорим, что способы, которыми могут развиваться
полезные устройства в результате неосознанного действия природных сил,
кажутся настолько глубокими и изобретательными (Хартманн, Дарвин), но
более обоснованным и более осмысленным фактом является то, что они
представляют собой первое появление особого участия Нужно сознание,
отвергает доказательства.
Однако если впоследствии кто-то думает, что этот вопрос может быть решен
лучше априористически, то он не обязательно оказывается логически
убедительным, но с самого начала его следует рассматривать как
преимущественно вероятный, что при появлении институтов, которые служат
процветающему сохранению и развитию сознательной жизни Даже если
сознательная жизнь была вовлечена в причинно-следственную связь, ее
причина и следствие не попадали в разрозненные области. Фактически, это
было бы любопытной причинно-следственной связью, которая не может быть
объяснена без разумной точки зрения, когда бессознательно действующие и
творческие силы одобряют последствия, которые имеют преимущественное
значение для сознания, перед теми, которые не имеют или имеют
неблагоприятное значение, перед теми, которые находятся перед этим запасом
или повторяемость. Может ли когда-либо вызывать следствие, чего не дано уже
в деле? Такие вещи принимаются, только если нужно или не ясно, что нужно
делать. Но то, что с логической стороны еще можно упустить в отношении
необходимости, дополняется предыдущим общим эмпирическим намеком.
Теперь верно, что индукция, на которой мы основываемся, еще не
завершена; для условий, которые имеют место при первом образовании
органических существ, мы не можем втянуть в наш круг опыта; но нет никакой
индукции, которая была бы полной; если бы это было так, у нас больше не было
бы конца, но был бы непосредственный опыт. Никогда и никуда не
возвращаются одни и те же условия; один должен быть довольным , если
испытательный срок общий набор появляется независимо от различий всех
Mitbedingungen , через которые он может проследить 2) .
2) VgI. на вводный вывод раздел XVII.
В соответствии с этим, это было бы неуклюжим и, по сути, довольно
ошибочным отказом от предыдущих соображений, если бы все же было
сказано: хорошо, если у людей и животных когда-то есть сознание, то, конечно,
будь то внешнее или внутреннее, оно может функционировать только под
влиянием сознания они возникают; существа не могут отклонить то, что у них
когда-то было; но это ни в коей мере не означает, что до появления сознания это
было необходимо для первого формирования таких институтов. Скорее,
действительная точка зрения заключается в том, что, если люди сейчас,
несмотря на то, что имеют сознание, и природные силы в них не менее
юридически активны, чем они, они не могут производить ни внутренние, ни
внешние средства одаренности без специально направленного сознания, Таким
образом, нельзя удерживать сознание полностью необязательным для самого
раннего появления таких устройств, то есть сделать вывод, что поскольку
сейчас мало, сначала ничего не хватит. Между прочим, человек делает свое
сознание во сне; и когда, несмотря на всю мудрость, которая может быть
приложена к бессознательному, когда-либо было создано новое
функциональное устройство во сне?
Как и человек, его собратья также наделены врожденными функциональными
устройствами. Объекты, достижимые этими средствами для различных
существ, частично взаимозависимы, частично сбиты с толку, и внешние связи
существ соответствующим образом совпадают с их внутренним
устройством. Если мы посмотрим на все это целевое отношение с точки зрения
нашего аргумента, мы тем самым станем склонными к представлению о
творческом мире, который выходит за рамки всех отдельных творений и
который сознательно целенаправленно готовит и упорядочивает и, таким
образом, входит в общие аспекты дневного взгляда таким образом, в поддержку
последнего, хотя, наоборот, вся телеология может быть оправдана с позиций
дневного взгляда.
После этого осталось лишь несколько дополнительных дискуссий по
предыдущим соображениям.
Несомненно, конечно, что при всем всемирном стремлении предотвратить
недовольство, засорить или уничтожить свои источники, оно все еще проходит
через мир; но стремятся ли они к праздному, и неужели целевые институты
ничего не дают в смысле этих усилий? Наоборот, в равной степени уверен, что
без тенденции к его устранению и без успеха боль охватит все на свете. На
самом деле, если бы человек специально не готовил еду, одежду, жилище, огонь
с целью, если бы он не настроил себя внутренне для производства этих
внешних устройств, природа не была бы в первую очередь противодействовать
этой тенденции, солнце не светило бы. Деревья не приносят плодов, человек не
был бы снабжен соответствующими органами с самого начала, если бы я
сказал, все, чего бы не было, вся жизнь человека, если бы она еще могла
существовать, была бы отвращением. Позитивное удовольствие, которое
человек знает, как получить на основе всех своих способностей, является лишь
избытком кое-где над компенсацией источников дискомфорта, которые
останутся без компенсации без целевых тенденций, на которые
нацелены. Теперь можно утверждать, не является ли эта компенсация, как
правило, слишком неполной, чтобы не вызывать недовольство всего
избыточного веса, и имеет ли место вообще процветающий прогресс, то есть
уменьшение нежелания, растущее удовольствие. Но как всегда решать эти
сложные вопросы, касающиеся общей экономики удовольствий в мире В
зависимости от пессимистической или оптимистической склонности отвечать -
мы будем ссылаться на нее в следующих разделах - тогда, без конечных целей и
их успеха, количество дискомфорта в мире было бы невыразимо больше, чем
оно есть; и ошибочно утверждать, что все еще недостает целеустремленности, в
качестве доказательства против всемирного действия в мире, поскольку,
наоборот, только все, что было достигнуто в этом отношении, может быть
утверждено в качестве доказательства.
Точка зрения совершенно неактуальна, но иногда считается само собой
разумеющимся, что телеологический принцип действительно противоречит
причинному принципу и требует абсурда. Одна причина может привести к
будущему и привести, так сказать, к его последствиям; но то, что будущая цель
может работать в обратном направлении по отношению к настоящему и
привести в действие средства ее достижения, немыслимо. Но это не требует
телеологического принципа. По его словам, будущая цель не вступает в
противоречие с причинным принципом, но ощущаемый в настоящее время
импульс или настоящая цель, которой подчиняются материальные силы, влияет
на достижение будущей цели; и сама концепция цели, с которой она связана, не
была создана ничем из будущего,
Детерминистически может быть дано следующее объяснение. В смысле
причинного закона будущее функционально зависит от прошлого. Но что
мешает, в смысле математика, перевернуть функциональное рассмотрение, то
есть прошлые состояния после обратной погони за направлением события? 3)в
зависимости от состояний, к которым они ведут. Для существа, которое вечно
вечно или которое вызывает время в настоящее, как некоторые думают,
божественное существо, этот двойной подход может быть даже почти
самоочевидным. Всегда остается абсурдом думать о прошлом как об успехе
будущего, потому что концепция успеха направлена на истинное направление
временных событий, тогда как нелепо думать о прошлом и будущем в такой
взаимозависимости, как что происходит в обоих, одно не может быть без
другого.
3)Очень странно думать, вместо того, чтобы идти по пути мира, просто
воображая в прошлое, что на самом деле происходит возвращение
 событий в реальности. (Мизес кл. Schr. 273 и далее. 339 и далее.)

Следующий подход связан с этим. В пространстве эффекту точки a на точку b

всегда противодействует точка b на точке a. Почему влияние b на a также не
должно иметь место для действия от времени a к другому b, т. Е. Качество того,
что происходит в обоих случаях, определяется правовой взаимностью? 4) , но
это не мешает нам, так как мы то, что происходит в будущем времени b, еще не
известно, эффект фактически и практически скорее только со времени назад, из
b следуют.
4)Если я не ошибаюсь, математик Нейман уже высказывал такую же или
похожую идею где-то.

Между тем, соображения, которые не ведут нас дальше в нашем предмете,

остаются, поэтому здесь не уделяется никакого внимания.
Это также не противоречит тому факту, что установление и порядок мира
были сознательными и развивались в соответствии с установленной
законностью, поскольку сознание и законность вовсе не противоречат друг
другу (см. Раздел XVI) и, в частности, нет ничего более законного в этом
неудовольствии возникает желание преодолеть неудовольствие, которое,
несомненно, доминирует над всей телеологией. С этой точки зрения, можно
попытаться отчасти углубить телеологический взгляд на мир психологически и
психофизически, частично развить его дальше; но поскольку нам приходится
выводить человека из мира, остается, конечно, больше вопросов, чем можно
решить до сих пор.
В нас самих импульс дискомфорта мгновенно придает ощущение
дискомфорта, которое, если дискомфорт обусловлен телом, также вызывает
телесные изменения, которых в простейших случаях немедленно достаточно
для отмены; является ли это тем, что внутреннее, неудовлетворительное
движение, таким образом, настроено или полностью изменено, или внутренняя
неприятная связь перенастроена, или неблагоприятное вещество выделено, или
иначе, что орган невольно закрывает себя от внешнего стимула дискомфорта,
или отворачивает его от себя или от него , Во всех таких простых случаях нет
такой вещи, как то, что можно назвать целью перед позицией, но всегда есть
сознание с ощущением и ощущаемым побуждением, даже простая идея о
причине неудовольствия. участвует здесь. Но в сложных случаях этого
недостаточно; Скорее, если боль может быть устранена только с помощью
средств и способов, которые уходят далеко от времени и пространства, то
вместо таких простых физических определений должна появиться идея о
средствах и средствах, которые лежат во времени и пространстве, пока не будет
достигнут конец, чтобы попасть туда, и то же самое необходимо, чтобы
надежно предотвратить будущий дискомфорт или добиться будущего
удовольствия. Если отсутствует или отсутствует надлежащее представление о
соответствующих средствах и способах, цель не достигается или только
случайно достигается; но та же самая необходимость, которая в этом
отношении существует для достижения человеческих целей, также обязательно
существует для достижения более широких целей общего сознательного мира-
существа,
Но сейчас есть разница. Изобретатель паровой машины должен был
представить всю конструкцию материала машины, которая будет из него
сделана, со ссылкой на ее назначение, как это должно выглядеть внешне; но
если есть внутреннее целесообразное устройство, которое не должно
появляться внешне, и не нуждается во внешнем виде для функционального
действия, то его также не нужно представлять как нечто внешне проявляющееся
для своего происхождения. Таким образом, человек не может приобрести один
навык или научить другому посредством образования, без нервной системы, а
также мышечной системы и кровообращения человека, который приобретает
навык, подвергаясь изменениям; или они не должны быть представлены
объективно для их происхождения, но Поскольку любая психическая
деятельность естественным образом несет с собой физический закон,
целенаправленная собственная или психологически пробужденная
деятельность, которая относится к приобретению каждого навыка, несет с
собой внутренние физические процессы, которые ведут к намеченному
внутреннему институту. Однако и здесь необходимо выявить замысловатые
приемы разработанных идей. На самом деле, если з. Если, например,
прядильщике не нужно представлять себе внутренние физические
возможности, которые принадлежат приобретению ее ремесла, она может
сделать это только на основе разработанных целенаправленных представлений
о внешних предметах, с которыми связано ее ремесло, и, следовательно,
сознательных ближайшие диски, которые получает их от поезда
снаружи. Неоспорим тот факт, что этот двойной способ, с помощью которого
цели-концепции могут вступать в игру, всегда действовал в мире; но это не
является необходимым для общей позиции и обоснования нашего аргумента,
чтобы развить это, и при этом оно само по себе не может предложить
подходящую отправную точку для этого.
Вполне может возникнуть вопрос: почему из неорганического мира не
появляются органические существа с полезными приспособлениями,
находящиеся под влиянием предполагаемого мирового сознания, если они
могут появиться из него в доисторические времена? Но это трудность, которая
скорее поражает противников, поэтому они никогда не устают
экспериментировать с ними, даже сегодня, чтобы заставить неорганический
мир достичь той же производительности, которую они приписывают
доисторическим временам. Для нас все получается так.
Если горячий раствор соли разлагается на маточный раствор и кристаллы при
понижении температуры, никто не будет сравнивать состояние раствора до
кристаллизации с состоянием маточного раствора после этого, и никто не будет
ожидать, что маточный раствор снова откажется от кристаллов после который
мог бы дать решение путем отделения маточного раствора от уже данных
кристаллов. Таким образом, состояние, в котором существовала земная система
до того, как она отказалась от органического царства с достаточным
понижением температуры, тем самым разложившись на органическое и
неорганическое царство, нельзя сравнивать с состоянием неорганического
царства после разложения, и от него можно ожидать , как это происходит с
другой стороны, еще раз дать органическую империю,5) . Но, исходя из
вышеизложенных соображений, заземление земной системы, в первую очередь,
должно быть частью общего вдохновения и постольку, поскольку этот развод
привел к созданию соответствующих институтов в органическом мире, а также
к его надлежащим отношениям с неорганическими; Влияние специально
направленного сознания, чтобы увидеть существующее. Но поскольку
неоспоримо, что решение привело лишь к очень простому предварительному
развитию органического мира, принадлежащее ему сознание могло бы свести
себя к сравнительно простому акту, который впоследствии стал более
специализированным. Но было бы неудачно вмешиваться в более конкретные
идеи по этому поводу.
5)О первоначальном состоянии земной системы до отделения
органического царства и об условиях, которые его вообще поражают,
можно понять некоторые идеи, начиная с гипотезы Канта-Лапласа,
которая содержится в моей книге «Идеи по истории создания и развития»
и т. Д. (С. 41 фф.) Обсуждаются. Конечно, они только гипотетические; но
не из-за этого - поскольку здесь все является гипотетическим - потому что
они не подходят ни к дарвинизму, ни к какой-либо другой системе
сегодня, они были поспешно отклонены и с тех пор игнорировались. Они
просто соответствуют дневному виду

Что же все-таки остается в пользу неосознанно совершенного изначального

создания сознательных существ? Ничего, кроме материалистического
догматизма или глубоких спекуляций, чтобы спекулировать сознанием,
необходимым для создания сознания.
Старшие натуралисты, в том числе те, кто не притворялся, что они точны,
совсем не сомневались в том, что Бог приказал и управлял миром в
соответствии с целями. Сегодня считается, что натуралисты преодолели свою
позицию. Только в исключительных случаях некоторые все еще держат его или
возвращаются к нему (например, Медведь, Фолькманн, Э.Х. Вебер,
Цёлльнер). Кроме того, Крениг, который известен как точный физик, в
последнее время также представил зависимость утилитарных институтов в
природе от разумного существа с изобретательными соображениями в своей
работе «Существование Бога и счастье человека» (1874. Берлин, Штауде). Но
они просто исключения. Более многочисленны те, кто рассматривает
направление сил природы на целесообразность как законное, больше не
осознанно смотрит за пределы людей и животных и, таким образом, принимает
своего рода среднее положение. Но большинство, по крайней мере, самые
громкие голоса, аплодировали Дарвину, чем тому, кто, наконец, основательно
сломал всю телеологию, задействовав все виды усилий в творениях природы, и
таким образом освободил мир от старого суеверия, недостойного истинного
ученого. Это самая фундаментальная заслуга Дарвина и самый важный новый
прогресс в философии, который сам Дарвин не до конца преследовал. что, в
конце концов, полностью сломало шею всей телеологии благодаря участию
всевозможных способностей в творениях природы и таким образом освободило
мир от старого суеверия, недостойного истинного ученого. Это самая
фундаментальная заслуга Дарвина и самый важный новый прогресс в
философии, который сам Дарвин не до конца преследовал. что, в конце концов,
полностью сломало шею всей телеологии благодаря участию всевозможных
способностей в творениях природы и таким образом освободило мир от старого
суеверия, недостойного истинного ученого. Это самая фундаментальная заслуга
Дарвина и самый важный новый прогресс в философии, который сам Дарвин не
до конца преследовал.
Не вступая в дискуссии, которые были бы напрасны, если бы это были
предыдущие соображения, ненужные, когда они находят место, я заключаю
притчу.
Он хотел построить стену. Он не испытывал недостатка в материале
строительных блоков, машин и рабочих; Он также не заботился о том, когда
закончится стена. Поэтому он сказал: «Я хочу пощадить себя, обучая глупых
рабочих, как строить стену; но просто хочет сказать им, что они постепенно
переносят строительные блоки и известь на все мыслимые позиции; среди них
должны наконец найти тех, кто делает стену, если такая будет когда-либо
производимой, и она будет продолжаться, если она вообще может
продолжаться. Поскольку человек прожил невероятно долго, он, наконец, дошел
до стены таким образом. Однако, поскольку, согласно его принципу, что это
будет продолжаться, если это может продолжаться, было бы излишним говорить
рабочим остановиться,
Но так как он думал, что это слишком долго, он сказал себе: «Это не так». Вы
должны дать работникам подсказку. Мне даже наплевать на стену. Я дам
рабочим древесину, металлы, камни, короче всякие материалы, из которых
можно сделать полезные вещи, и скажу: они должны делать это снова
безразлично, но не снова разрушать некогда сделанное, а лишь постепенно
менять его. и всегда предпочитают повторять что-то старое как новое для него,
поэтому, поскольку всевозможные полезные устройства действительно
содержатся среди всех возможных расположений материалов, я приду ко всем
возможным и всем тем, кто для меня важен, не достаточно безопасным в
течение длительного времени, но и постепенно, чтобы еще более прочный, тем
лучше может прийти. Но если с этим сопутствуют бесполезные и вредные
вещи, это плохо, но это нельзя изменить; К сожалению, мир настолько плох, и
приятно осознавать, что его нельзя изменить. В течение нескольких миллиардов
лет моего пути - пустяка по отношению к вечности - каждый приходит к
наилучшей возможной цели, к которой можно придумать. Он хлопал в ладоши
под аплодисменты, и его план бесцельности терялся. Но поскольку существует
бесконечное количество бесцельных и неуместных вещей для каждого
возможного расположения данных материалов, он обнаружил, после долгого
времени, снова осматривая, все его имущество было покрыто кучей
бесполезных и вредных вещей, которые требовали всего, сохраняться и
повторяться; на самом деле, они даже утверждают, что они настолько полезны,
что обладают способностью упорствовать и повторяться; Какое для нее
значение, что это его раздражает? Его сосед, чей дом и сад стоял там красивым
и процветающим, сделал это по-другому и спросил его, почему он не сделал то
же самое; после чего он наивно ответил, что считает, что так будет работать.

XV. Мир вопросов радости и отвращения. Оптимизм и пессимизм.

(Более общие , убеждения о удовольствии и отвращении, христианские,

личные.)
л. Более общие аспекты.
С радостью сравниваешь бессознательность, смерть с тьмой, тьму,
ночь; однако, сознание, жизнь с яркостью, свет, день; Кроме того, кто-то любит
такое же сравнение оппозиции зла, зла и добра, в этом смысле говорит о темной
стороне или ночной стороне и светлой стороне вещей. И поэтому ночной
философ, выглядящий черным на первый взгляд, видит черных и во втором
отношении. Мир для него один, в основном темный и в то же время плохой в
основном; он в основном пессимист; и если он не, это потому, что он не так
много, что будет в результате. Философ того времени, со своей стороны, хотел
бы видеть все ярким, но, конечно, он не может делать то, что ему нравится, и со
всей своей философией он не может отрицать зло в мире и не может его
унести; но он будет осторожен, чтобы не закрывать глаза на свет, не закрывать
день и не противостоять ему на полпути, держать его открытым только для
тьмы, ночи, теней, и, наконец, его утешит тот факт, что он понимает тенденции
и В целом оно оказывается направленным от ночи к свету, а не в
противоположном смысле, в смысле действующих на него сил мирового
процесса, и находит свою веру в успех этого направления, способствующего его
успеху. Потому что пессимистическая вера только помогает огорчить мир,
омрачить и ухудшить его; С другой стороны, вера в то, что стремление к
лучшему, также будет радовать, утешать, исправлять. С таким оптимизмом
дневной вид сталкивается с пессимизмом ночного видения, здесь, как и везде в
этих вещах, отрицательные убеждения же с положительным выводом. Но
теперь также необходимо поддержать это убеждение; и для ясности начнем с
нескольких определений.
 Помимо догматических теорий, которые соответствуют понятиям в
соответствии с их догмами, и даже со стороны самих этих догматиков в
реальном использовании терминов, что-то лучше или хуже пропорционально
тому, что более уместно для поддержания состояния счастья в мире с учетом
его последствий. или наоборот вредить, разрушать; и даже мораль и религия
одного тогда предпочтительнее другого. Понятия счастья и несчастья в
конечном счете зависят от понятий удовольствия и боли; Нужно только
овладеть и удовольствием, и отвращением в той степени, в которой с самым
чувственным происходит самое высокое духовное удовольствие и
неудовольствие, чтобы не поддаваться низким и узким точкам зрения в
концептуальном использовании. согласно которому блаженство доброй совести
и боль злой совести по-прежнему являются удовольствием и отвращением. Но в
случае вопроса о доброте не только наличие удовольствия и неудовольствия, но
также последствия и, следовательно, плохое удовольствие, это то, что, в
соответствии с общими принципами, дает миру больше неудовольствия
последствиями, чем оно делает В настоящее время, как и в случае с любой
безнравственной похотью, наказание зла, несмотря на неудовольствие, которое
оно пробуждает к злу, является хорошим, если исходить из того, что этим
большим непослушанием защищается мир, чем он сам; Да, сам принцип
справедливости может быть основан на этом. Эти концептуальные
предварительные дискуссии должны быть здесь достаточными в отношении
связи между удовольствием и неудовольствием, добром и злом Но в случае
вопроса о доброте не только наличие удовольствия и неудовольствия, но также
последствия и, следовательно, плохое удовольствие, это то, что, в соответствии
с общими принципами, дает миру больше неудовольствия последствиями, чем
оно делает В настоящее время, как и в случае с любой безнравственной
похотью, наказание зла, несмотря на неудовольствие, которое оно пробуждает к
злу, является хорошим, если исходить из того, что этим большим
непослушанием защищается мир, чем он сам; Да, сам принцип справедливости
может быть основан на этом. Эти концептуальные предварительные дискуссии
должны быть здесь достаточными в отношении связи между удовольствием и
неудовольствием, добром и злом Но в случае вопроса о доброте не только
наличие удовольствия и неудовольствия, но также последствия и,
следовательно, плохое удовольствие, это то, что, в соответствии с общими
принципами, дает миру больше неудовольствия последствиями, чем оно делает
В настоящее время, как и в случае с любой безнравственной похотью, наказание
зла, несмотря на неудовольствие, которое оно пробуждает к злу, является
хорошим, если исходить из того, что этим большим непослушанием
защищается мир, чем он сам; Да, сам принцип справедливости может быть
основан на этом. Эти концептуальные предварительные дискуссии должны
быть здесь достаточными в отношении связи между удовольствием и
неудовольствием, добром и злом который, согласно общим принципам, придает
миру больше неудовлетворенности последствиями, чем он есть в настоящее
время, поскольку он приносит любое безнравственное удовольствие, а
наказание зла, несмотря на неудовольствие, которое оно пробуждает к злу,
является добрым, согласно исходной предпосылке, что тем самым в мире
защищается большее отвращение, чем оно есть; Да, сам принцип
справедливости может быть основан на этом. Эти концептуальные
предварительные дискуссии должны быть здесь достаточными в отношении
связи между удовольствием и неудовольствием, добром и злом который,
согласно общим принципам, придает миру больше неудовлетворенности
последствиями, чем он есть в настоящее время, поскольку он приносит любое
безнравственное удовольствие, а наказание зла, несмотря на неудовольствие,
которое оно пробуждает к злу, является добрым, согласно исходной
предпосылке, что тем самым в мире защищается большее отвращение, чем оно
есть; Да, сам принцип справедливости может быть основан на этом. Эти
концептуальные предварительные дискуссии должны быть здесь достаточными
в отношении связи между удовольствием и неудовольствием, добром и злом Да,
сам принцип справедливости может быть основан на этом. Эти концептуальные
предварительные дискуссии должны быть здесь достаточными в отношении
связи между удовольствием и неудовольствием, добром и злом Да, сам принцип
справедливости может быть основан на этом. Эти концептуальные
предварительные дискуссии должны быть здесь достаточными в отношении
связи между удовольствием и неудовольствием, добром и злом1) .
л)Об этом говорится в книге «О высшем благе» и во втором разделе
«Дошкольное учреждение эстетики». Нежелательное нежелание ставить
понятие добра и зла в зависимость от понятия удовольствия и
неудовольствия отчасти зависит от слишком низкой и узкой концепции
понятия удовольствия и боли, а отчасти от того факта, что удовольствие
измеряется мерой добра и его противоположности. - и дискомфорт не
требует необходимого рассмотрения, что приводит к теоретическим и
практическим ошибкам.

В общем, мы говорим о различного рода удовольствии и отвращении,

поскольку оно привязывается к различным определениям или отношениям
нашей души, как к чувственным ощущениям, идеям, мыслям или их
отношениям. Поскольку удовольствие или не воздух делают различные
умственные определения приятными или неприятными, оно само в то же время
получает через него противоположную определенность, и давайте назовем это
по-другому. Но так много. Определять определения нашей души можно только
по природе ее происхождения, это также относится к удовольствию и боли,
связанным с ней; и название вида удовольствия и неудовольствия в
значительной степени совпадает с отношением его происхождения, согласно
которому B. удовольствие от благополучия отличается от удовольствия от
аромата,
В общем, человек приписывает удовольствию и отвращению, чем ниже
характер, тем больше он основан на простом возбуждении чувств, простых
восприятий, восприятий в целом, и тем больше он обращается к концепции
отношений, отношений, связей или деятельности духа основан на таких и тем
выше они идут. Конечно, в обычной жизни рост часто ошибочно принимают за
удовольствие.
Похоть и отвращение подвержены не только качественному соопределению,
но и количественному самоопределению. Каким бы сложным ни казалось
количественное сравнение одного удовольствия с другим или одного
дискомфорта с другим, а с количественными отношениями удовольствия и
неудовлетворенности в целом приводят к четким определениям, на самом деле
везде можно найти оценки такого рода. говорит з. Например, что то или иное
более или менее удовольствие или отвращение дает нам что-то еще; И в
значительной степени от этого зависит вся жизненная практика, поскольку
каждый стремится создавать и производить повсюду более приятное или более
приятное, менее отвратительное или многообещающее. Таким образом, ни
теоретически, ни практически не может быть сделано без ссылки на
количественные отношения удовольствия и неудовольствия; и поэтому, по
крайней мере, может возникнуть соблазн сказать так много об определенности
и ясности, как можно сказать.
Можно различить интенсивную и обширную меру удовольствия и боли или
меру интенсивного и обширного удовольствия и неудовольствия, первое по
степени, силе или интенсивности удовольствия и отвращения, второе - по
времени, через которое оно распространяется, и по количеству Лица, через
которых оно распространяется. Их общий размер, так сказать, является
продуктом обоих.
Различение удовольствия и неудовольствия в смысле первой меры, степени,
силы или интенсивности может быть сделано непосредственно путем
внутреннего сравнения самих чувств, осознавая, было ли в том или ином случае
более сильное или более слабое удовольствие; Конечно, эта оценка не будет
очень точной и точной, если ее можно будет сделать только с помощью более
или менее неопределенной памяти. Но к этой субъективной мере, благодаря
внутреннему сравнению собственных чувств, возникает, по общему признанию,
еще большая неуверенность, более объективная, отчасти после
непосредственного выражения чувств через речь и выражения, отчасти в
соответствии с предпочтением того или иного удовольствия и большим или
меньшим расходом деятельности или средств. который сделан, чтобы получить
то же самое. Несмотря на их незащищенность, мы не можем обойтись как
теоретически, так и практически; и должны только стремиться уменьшить
неопределенность в каждом конкретном случае до минимально возможного,
чтобы частично выиграть в среднем или все соответствующие положения.
В общем, гораздо проще сравнивать вожделение одного и того же вида и
высоты с разным видом и количеством силы, например Например, проще
сказать, вкуснее ли блюдо для нас, чем другое, чем сказать, вкуснее ли блюдо,
чем пахнет цветок, и проще сказать, нравится ли нам одна картина больше, чем
другая, как будто мы Картина, более приятная, чем музыкальное произведение,
легче сравнивать чувственную похоть друг с другом, а также более сильное
духовное удовольствие между собой, чем чувственное удовольствие с более
высоким удовольствием. Да, можно подумать, что тип или количество разного
желания не количественное, а сопоставимое только по типу или росту.
Между тем сравнение силы удовольствия разных видов или высот столь же
значительно по сравнению со сравнением яркости разных цветов или силы
разных тонов. В то время как мы можем с уверенностью утверждать, какая из
двух подобных поверхностей очень мала, а какая из двух ярче, чем другая, а
также утверждать со сравнительно высокими тонами относительной
уверенности, которая звучит сильнее или громче, в этом отношении становится
более суждением Очень сложно, если цвета неравномерной текстуры, тона
имеют неравномерную высоту. Но достаточно того, что синий цвет намного
светлее или темнее красного, высокий тон гораздо сильнее или слабее, чем
глубокий, поэтому различие в силе становится неоспоримым.
Никто не сомневается, что синий, который очень хорошо виден, можно
назвать более ярким, чем красный, который только что выходит из темноты, или
назвать едва слышимый низкий тон слабее, чем громкий высокий. В
соответствии с этим, некоторые также предпочитают вкусное блюдо
наслаждению искусством, а другое - решительно противоположному, так как то
или иное решительно доставляет ему больше удовольствия; и поскольку
удовольствие от любого вида удовольствия временно истощается его
продолжительностью, оно вскоре становится таким удовольствием от перевеса
силы.
С оценкой все большей и меньшей степени степени или силы удовольствия и
неудовольствия, рассмотренной до настоящего времени, до сих пор не
существует надлежащей меры, которая предполагала бы, что нельзя просто
утверждать, является ли одно удовольствие или отвращение в целом более
сильным, чем другое. но во сколько раз он сильнее другого, или в какой
пропорции силы есть какое-либо удовольствие или неудовольствие в той или
иной степени удовольствия или дискомфорта в качестве основы единства. В
такой степени больше теоретического, чем практического интереса не хватает
для удовольствия и боли; но следует надеяться на прогресс психофизики, после
того как последний обнаружил очень общий принцип измерения ощущения, что
его распространение на удовольствие и отвращение все еще можно
найти, однако без этого четкие точки зрения уже присутствуют в этом
отношении; Следовательно, хотя концепция количественного определения
взаимосвязи между различными степенями удовольствия и отвращения в целом
может быть изложена здесь, подробные обсуждения такой определенности не
могут быть сделаны. Кроме того, для большинства вопросов, которые будут
рассмотрены ниже, важна не только фактическая мера сравнения удовольствия
или боли, но и оценка того, больше или меньше, рост или уменьшение
интереса. но это не может обсуждаться дальше в таких дискуссиях. Кроме того,
для большинства вопросов, которые будут рассмотрены ниже, важна не только
фактическая мера сравнения удовольствия или боли, но и оценка того, больше
или меньше, рост или уменьшение интереса. но это не может обсуждаться
дальше в таких дискуссиях. Кроме того, для большинства вопросов, которые
будут рассмотрены ниже, важна не только фактическая мера сравнения
удовольствия или боли, но и оценка того, больше или меньше, рост или
уменьшение интереса.
Трудности того же рода, что и на пути количественного сравнения
удовольствия и неудовольствия, возникают, когда необходимо количественно
сравнить удовольствие с болью. Но поскольку мы не рассматриваем принятие
небольшого дискомфорта при покупке, если это доставляет нам большое
удовольствие, если мы взвешиваем удовольствие и боль от успехов в наших
планах и нередко колеблемся между эквивалентами обоих, тогда удовольствие
должно быть вовлечено Количественно сравнить дискомфорт; и мы, вообще
говоря, должны видеть эквиваленты удовольствия и отвращения, где одинаково
сильные импульсы в противоположном смысле зависят от того, какие импульсы
в свою очередь должны измеряться в соответствии с их эффектами.
Увеличение удовольствия можно рассматривать как эквивалент уменьшения
дискомфорта и уменьшения удовольствия путем увеличения дискомфорта со
следующих точек зрения.
Сознательный инстинкт идет так же, как увеличение удовольствия, так и
уменьшение неудовлетворенности, и столько же против уменьшения
удовольствия, сколько увеличение неудовольствия. Идеи, которые мы встречаем
с увеличением удовольствия и с которыми мы сталкиваемся с уменьшением
неудовлетворенности, являются приятными, идеи, с которыми мы сталкиваемся
с уменьшением удовольствия, и что мы сталкиваемся с увеличением
недовольства, оба неприятны. После этого нужны правила и законы, которые
применяются к обоим общим эквивалентам, но только по отношению к одному.
Сразу же более очевидным, чем интенсивная мера удовольствия и
отвращения, можно сказать, что существует обширная мера, при условии,
конечно, что удовольствие двойной длительности вдвое больше, чем среднее
или постоянное простой длительности, удовольствие одного раза Большое
количество людей в общей сложности вдвое больше среднего или равно
простому числу.
Таким образом, будет сказано, что 6 яблок, распределенных на 6 детей,
способны доставить в 6 раз больше удовольствия, чем одно яблоко, назначенное
одному, - когда толпа из m особей смотрит приятное зрелище, и каждое из них
должны иметь такое же желание в виду общее желание же м раз больше,
чем желание каждого индивида; и поскольку можно говорить о большем и
меньшем количестве удовольствия, нужно уметь говорить о равном
удовольствии. Но если желание неодинаково между мраспределены людьми,
как в случае реальности в целом, общее желание мбыть столь же большим, как
средняя жажда каждого; тем не менее, получение среднего уже предполагает
интенсивную меру. В соответствии с этим, однако, все операции, которые могут
быть выполнены с мерами, позволят расширить меры удовольствия и
дискомфорта.
Что касается предыдущих определений, то могут быть подняты следующие
очень общие вопросы, которые я называю в мире вопросами удовольствия и
боли, и которые, даже не считая ссылок на понятия удовольствия и боли на
понятия добра и зла, сохраняют свой интерес только без эти ссылки не выявят
их связи с интересами, представленными концептуальными кругами добра и
зла. Одним словом, это самые общие вопросы об экономике удовольствий и
недовольства в мире; и в то же время вопросы, которые могут возникнуть в
первую очередь в споре между пессимизмом и оптимизмом, могут быть
сформулированы более точно, чем обычно можно найти.
л. Являются ли основные условия удовольствия и неудовлетворенности
такими, что сумма удовольствия (как произведение интенсивности и
протяженности) во всем времени и пространстве равна сумме неудовольствия
или одна сумма перевешивается другой. Короче говоря, в целом, эквиваленты
удовольствия и отвращения необходимы; но не в том, что преобладает?
(2) При условии, что сумма удовольствия и дискомфорта меняется со
временем, отношения между ними не остаются постоянными, или один
постепенно становится сильнее другого, или, в конце концов, происходит
изменение погружения и подъема одного против другого. Другое состоит в том,
что периодически равенство или определенное отношение их квантов всегда
восстанавливаются заново.
3. Имеет ли место то же отношение удовольствия и неудовольствия, которое
существует во всем времени и пространстве, также для каждого отдельного
существа при условии чрезмерной продолжительности души после
смерти? или, в целом, некоторые из существ остаются в невыгодном положении
или имеют преимущество перед другими.
4. Каково начальное состояние и каково окончательное состояние мира в
целом и человека в частности в отношении его состояния удовольствия и
боли? или, поскольку мы не говорим о начальном и конечном состояниях в мире
без начала и конца, какое состояние ближе к мышлению, чем дальше оно
продвигается назад или вперед во времени.
В любом случае, первый из них должен быть самым фундаментальным из
предыдущих вопросов, при условии, что ответ на другие уже более или менее
предвзят и частично уже дан своим ответом. И, конечно, это вопрос большого
интереса; ибо если бы было показано, что во всем времени и пространстве не
может быть большего удовольствия, чем неудовольствие, один раз был бы
счастлив только за счет других, один человек - за счет других людей или
другого времени своей жизни. Само вечное блаженство может быть только
эквивалентом равного ада проклятых или столь же вечного отсталого состояния
несчастья. Но обязательно должно быть больше неудовольствия, чем
удовольствия в целом, так же как любое желание сожалеть о каждом счастье в
мире,
 Общепризнанно, теперь многие будут склонны решать этот вопрос в
соответствии со своими пожеланиями или религиозными preterminals, но не
использовать его, чтобы привести его на субъективном решении
также. Поскольку, если бы это было только ради желаний человека, он хотел бы
вообще отказаться от зла от мира, и поскольку зло фактически является
предметом спора, нежелательным ответом на первый вопрос о мире также
могло бы стать одно из зол, которое он должен принять. И однажды Бог
допустил боль в мире перед лицом удовольствия, без нашего понимания
причины для этого, кто назначит взвешивание двух; да, тот, кто решает, так как
даже Бог не может сделать два или два пять, нет ли столь же сильной
метафизической невозможности производить удовольствие без того же самого
нежелания, которое, кстати, Бог не будет препятствовать, вечное удовольствие
добра, вечный дискомфорт злу как конечное вознаграждение, которое нужно
распределить. И этого может быть достаточно для многих богословов, чтобы
позволить себе принять необходимую эквивалентность удовольствия и
неудовольствия в целом, в то время как этого может быть еще недостаточно для
другого, который желает полного счастья для всех своих собратьев. И поэтому у
вас, вероятно, будет повод для спора, но никакого решения таким образом.
Философ легко может опираться на точки зрения следующего вида в пользу
необходимой эквивалентности удовольствия и отвращения. Похоть и
отвращение находятся в противоречии; Везде, однако, противоположности
требуют эквивалентов. Таким образом, положительный и отрицательный ряд
чисел, положительное и отрицательное электричество, возможность движения в
одном направлении и то же движение в противоположном направлении. В
самом деле, если кто-то думает о том, что мир вышел из безразличного
состояния, он не может иначе развиваться и не может существовать иначе, чем
таким образом, что противоположности, включая удовольствие и боль,
расходятся в эквивалентах и вечно сохраняются в эквивалентах.
И, конечно, если предположение о безразличном изначальном состоянии мира
было правильным, то заключение также будет правильным. Но если бы посылка
была действительно правильной, никакого реального мира никогда бы не
появилось. Разве это не проистекает из того факта, что из одинаково мыслимых
противоположных факторов тот, который мы можем назвать положительным, с
самого начала был в реальном перевесе против другого и остается вечным, и
только во времени и на месте уменьшение или регресс, но ни один испытывает
полное аннулирование другим. Конечно, по концепции существует столько же
отрицательных, сколько и положительных чисел, но на самом деле их не так
много; добавленные цифры имеют огромный избыточный вес по сравнению с
вычитаемыми, и там невыразимо меньше долгов, чем положительного
состояния. Конечно, любое движение того же размера в противоположном
направлении может быть рассмотрено, но, несмотря на эту возможность, все
планеты вращаются в одном направлении, мы называем их правильными,
вокруг себя и вокруг Солнца, и все части планет принимают участие этого
движения, в том, что они уменьшают его только частично локально своим
собственным движением и частично укрепляют его. Конечно, каждая планета
на одной половине своей орбиты вокруг Солнца имеет противоположное
направление к другой; но кто хочет утверждать, что антитеза удовольствия и
боли больше похожа на противоположное движение? Разумеется, любое
развитие, как только оно возникло, может развиваться так же далеко назад, как
и в мыслях; но в целом мир всегда развивается в одном и том же направлении, и
ребенок никогда не возвращается в утробу матери, в растение в семени, в люди
не возвращаются в свое первоначальное состояние, хотя частичной регрессии
не хватает. Сравнение удовольствия и неудовольствия с положительным и
отрицательным электричеством, однако, также не применимо в самых
фундаментальных отношениях, почему он должен встречаться в отношении
эквивалентности. Таким образом, тело не может стать электрически
положительным, если другое в его непосредственной близости не станет
отрицательным или по крайней мере не потеряет положительное
электричество. С другой стороны, человек может стать счастливым без того,
чтобы его сосед стал несчастным; да, он может сделать счастливым, таким
образом, получая удовольствие сам, и без каких-либо очевидных несчастий для
тех, кто еще жив.
Помимо всей аналогии, можно сказать, что мы можем чувствовать
удовольствие только с нежеланием на основе его контраста; и это правда, чем
дольше была плохая погода, тем больше мы наслаждались хорошей
погодой; чем больше мы страдаем от голода, тем больше оно доставляет нам
удовольствия. Любой источник удовольствия притупляется в долгосрочной
перспективе, и его непостижимость снова возрастает из-за временного
дискомфорта. Но это не доказывает, что удовольствие может возникнуть только
в противоположном направлении и в противовес несогласию; и уже Платон
различал возникшее удовольствие и самостоятельное. Мы можем попробовать
что-то хорошее, не имея плохого вкуса, произведение искусства, приятное без
учета того, что нам не нравится другое;
Наконец, можно основать фундаментальную эквивалентность удовольствия и
отвращения на психофизической гипотезе. Установите z. Если, например,
существует стремление к росту, отвращению и уменьшению живой силы
движения - гипотеза, которая недавно была действительно реализована, - тогда,
согласно общеизвестному закону сохранения власти, во все времена будут
ощущаться удовольствие и неудовольствие. и пространства, и даже
отдаленными отношениями удовольствие в одном месте и в одно время связано
с неудовольствием в других местах и в другое время. Но на мой взгляд, опыт
этой гипотезы противоречит. Приближаясь ко сну, жизненная сила всего тела,
включая психофизическую, уменьшается, но засыпание не вызывает никакого
недовольства; и самое сильное страстное возбуждение может быть как
неприятным, так и приятным. Существует также другая гипотеза, которая не
соответствует тем же противоречиям в опыте и приводит к совершенно другим
результатам (раздел XVIII); но здесь мы оставляем в стороне психофизические
гипотезы.
 Таким образом, со всеми вышеизложенными общими соображениями
остается первый главный вопрос, а с ним все еще не решены другие. Теперь
можно искать решение путем опыта; только экспериментальное взвешивание
удовольствия и неудовольствия в мире является вопросом более или менее
неопределенной и субъективной оценки, которая может дать совсем другой
результат, поскольку человек больше переключает свое внимание на светлые
или теневые стороны мира, а также на противоположные стороны. оценивает
весы Хартманн собрал воедино все, что заслуживает признательности,
достойной любви и пугающей полноты, что фактически делает мир похожим на
плохую вещь, неудовлетворенность с самого начала и даже сегодня в перевесе
против удовольствия. И если вы посмотрите на массовые страдания целых
народных классов, Массовые несчастья войн, голода и эпидемий, массовые
зверства природы в ежедневной борьбе существ за существование, тысячи
точек атаки, которые тело и душа каждого из них предлагают пострадать,
смотрят на нас с физической или умственной точки зрения. Боль мучает дни,
недели, месяцы, годы, она не хочет скучать, хотя каждая тупость скоро
притупляется, чем раньше, тем больше она становится, мы устаем от любого
источника удовольствия, в то время как боль не утомляет нас как бы ; если вы
соберете все это в кучу, а желание только как нечто случайное и иллюзорное в
этом и хотите появиться, как не следует искать пессимизм в правде. Но есть и
противоречия. Массовые жестокости природы в ежедневной борьбе существ за
существование, тысячи точек атаки, которые тело и душа каждого из них
приносят страданиям, смотрят на тот факт, что физическая или умственная боль
мучает нас в течение многих дней, недель, месяцев, лет. может, не хочет
притуплять, хотя всякая тупость скоро притупляется, чем раньше, тем больше
она становится, мы, наконец, устаем от любого источника удовольствия, а боль,
так сказать, не утомляет нас; если вы соберете все это в кучу, а желание только
как нечто случайное и иллюзорное в этом и хотите появиться, как не следует
искать пессимизм в правде. Но есть и противоречия. Массовые жестокости
природы в ежедневной борьбе существ за существование, тысячи точек атаки,
которые тело и душа каждого из них приносят страданиям, смотрят на тот факт,
что физическая или умственная боль мучает нас в течение многих дней, недель,
месяцев, лет. может, не хочет притуплять, хотя всякая тупость скоро
притупляется, чем раньше, тем больше она становится, мы, наконец, устаем от
любого источника удовольствия, а боль, так сказать, не утомляет нас; если вы
соберете все это в кучу, а желание только как нечто случайное и иллюзорное в
этом и хотите появиться, как не следует искать пессимизм в правде. Но есть и
противоречия. тысячи точек атаки, которые тело и душа каждого человека
приносят страданиям, смотрят на них и считают, что физическая или
умственная боль может изводить нас в течение многих дней, недель, месяцев,
лет и не притуплять нас самих, а всякая похоть вскоре притупляет, чем быстрее,
тем больше мы, наконец, устали от любого источника удовольствия, а боль, так
сказать, не утомляет нас; если вы соберете все это в кучу, а желание только как
нечто случайное и иллюзорное в этом и хотите появиться, как не следует искать
пессимизм в правде. Но есть и противоречия. тысячи точек атаки, которые тело
и душа каждого человека приносят страданиям, смотрят на них и считают, что
физическая или умственная боль может изводить нас в течение многих дней,
недель, месяцев, лет и не притуплять нас самих, а всякая похоть вскоре
притупляет, чем быстрее, тем больше мы, наконец, устали от любого источника
удовольствия, а боль, так сказать, не утомляет нас; если вы соберете все это в
кучу, а желание только как нечто случайное и иллюзорное в этом и хотите
появиться, как не следует искать пессимизм в правде. Но есть и
противоречия. не хочет притуплять себя, как только все удовольствие скоро
становится унылым, чем быстрее, тем оно больше, мы наконец устали от
любого источника удовольствия, а боль, так сказать, не утомляет нас; если вы
соберете все это в кучу, а желание только как нечто случайное и иллюзорное в
этом и хотите появиться, как не следует искать пессимизм в правде. Но есть и
противоречия. не хочет притуплять себя, как только все удовольствие скоро
становится унылым, чем быстрее, тем оно больше, мы наконец устали от
любого источника удовольствия, а боль, так сказать, не утомляет нас; если вы
соберете все это в кучу, а желание только как нечто случайное и иллюзорное в
этом и хотите появиться, как не следует искать пессимизм в правде. Но есть и
противоречия.
Перевесило бы желание жить в целом, если не перевесить жажду жизни
вообще? Я сам не могу избежать того факта, что неудовольствие в больших
массах более навязчиво для внимания, чем для удовольствия; но даже если бы
человеку приходилось получать удовольствие от целой гаммы неудовольствия
для каждого целого талера удовольствия, которое он получает, было бы
неверным подсчетом считать только талеров и театры друг против друга, если
бы человек минутного часа Ежедневная заработная плата его жизни обычно
выплачивается в гроше удовольствия и в копейках удовольствия. Разве это не
так?
Давайте представим величие удовольствия, такого как неудовольствие в
разных местах мира, красного цвета, черного контура (ордината) над уровнем
уровня; поэтому мы увидим большие черные горные хребты, сравнительно
скудные и разбросанные красные горы напротив, и могут легко склониться к
тому, чтобы держать черные высоты в преобладании над красными; но земля
между горами, с небольшим возвышением над уровнем равнины, сможет
покраснеть в значительной степени, а сумма красных высот может составить
сумму черных или даже превзойти их. Фактически, это одна из многих точек, в
которых неудовольствие и удовольствие не подчиняются соотношению простой
антитезы, что распределение удовольствия весьма отличается от распределения
дискомфорта,
К этому соображению относится, прежде всего, то, что, даже если источники
дискомфорта не тускнеют так же легко, как источники удовольствия в
постоянном действии, мы можем таким образом страдать гораздо более
устойчиво, что компенсируется тем фактом, что источники удовольствия могут
возобновляться после умеренного наслаждения и умеренного промежутка
времени с любым новым эффектом и потому, что мы стремимся к обновлению
как можно чаще, а постоянные источники дискомфорта могут встречать нас
только против нашей воли и, следовательно, относительно реже, потому что мы
делаем все возможное, чтобы их избежать. Таким образом, каждый день можно
наслаждаться своим утренним кофе, хотя он не может продолжать наслаждаться
им так же долго, как зубная боль может его мучить; Сотни людей наслаждаются
своим утренним кофе и обедом каждый день с удовольствием, из которых
только несколько, и они лишь изредка мучаются постоянной физической
болью. Да, тот, кто говорит, что желание ежедневного занятия, удовольствия в
любви, чести, удовольствия и т. Д. Притупляется в других смыслах, чем тот,
который не может иметь их постоянно в сознании, пока в нем есть неизбежные
источники повторяющегося удовольствия. Вражда, ненависть могут быть очень
горькими и иметь очень горькие последствия; но они - только исключение, в то
время как радости любви и веселья входят в обычный жизненный путь. Что
хуже, чем стыд, но в мире больше чести, чем стыда. Для тысяч голодающих
есть миллионы сытых, и предвидение сытости не только избавляет от голода, но
и превосходит их с похотью. Никто не боится но почти каждый надеется на
протяжении всей своей жизни, и независимо от того, наполняет ли она надежду
или нет, она способствует жажде жизни. В общем, иллюзии, которые приносят
удовольствие, поэтому не менее приятны, поскольку они являются
иллюзиями; и пессимист несправедливо устраняет их.
Человек каким-то образом занят своей работой до тех пор, пока он живет, и
всегда он является объектом позитивного удовольствия, или же это
предотвращение или устранение источников неудовольствия, к которым он
стремится. Но в повседневной жизни все больше мелких целей, которые
человек ставит на этот день, достигаются, а не достигаются, и когда человек
ставит перед собой большие цели, гораздо чаще каждый день делает шаг вперед
как шаг назад по отношению к нему. ; не только достижение самой цели, но и
ожидание достижения в идее, что в конечном итоге каждое приближение к ней -
в смысле удовольствия. Если я делаю логарифмический расчет, то каждая
классификация логарифма, которую я искал, сопровождается в отчете
небольшим превышением порога желания; и так с тем, кто выкапывает
кровать, Каждая новаторская церемония, у швеи, которая подкладывает ткань,
на каждый укол, короче, независимо от того, какое занятие каждый имеет в
виду, каждый шаг, который ведет к достижению цели. Теперь, действительно,
это превышение порога желания, продолжающееся во время обычной
занятости, настолько мало для отдельных моментов, что оно легко ускользает от
внимания и памяти, и можно склониться оглянуться на занятость, а скорее
ускользнуть видеть на пороге выше порога удовольствия; но можно также
хорошо осознавать, что наши привычные дела получают наше душевное
состояние выше уровня, который мы называем безразличием, и действительно я
ищу главный фактор в удовольствии жизни. Конечно, работа может вызвать у
нас слишком сильные гневные или неприятные барьеры, или мы можем
работать только для иностранных целей, или мы не можем работать в
одиночном заключении. Но все это не правило; Ибо именно потому, что это
принесет неприятный отвращение в мир, мир в целом обратился к
противоположному. Посмотрите на каменщика или каменщика, чтобы увидеть,
не слишком ли он злится, и если он сочтет воскресенье более красивым, чем
рабочий день, он скоро поймет, что потеряет, если все дни будут
воскресными. Кроме того, успокаивающие изменения от работы с отдыхом
встречаются гораздо чаще, чем усталость или скука. Трудности, дискомфорт
которых не сразу устраняется предвидением их преодоления, Лишь в
исключительных случаях вступают в курс ежедневной работы, и когда они
преодолеваются, прежнее нежелание обычно вознаграждается радостью
преодоления его. Работа, которую кто-то делает для других, почти всегда
выполняется для него одновременно; на самом деле, это один из наиболее
эффективных рычагов экономики удовольствий в мире, что цели человека в
обществе способствуют друг другу как препятствие и взаимовлияние, и там, где
в этом отношении еще не хватает лучшего института, общество стремится все
больше и больше тоже самое
И давайте не будем забывать, при всем том удовольствии, которое, так
сказать, проходит через мир на умеренной высоте, принимать во внимание и
точки вершин того же самого существующего. И что приходит на ум? Веселый
вечер в веселых кругах, взгляд на красивое или прекрасное лицо, первый раз
юной любви, чувство радости и печали с одним или одним, радость матери,
радость получения великого подарка или подарить в канун Рождества
прекрасные перспективы в поездке, симфонию до мажора Рафаэля Сикстина и
Бетховена и что еще не все; иметь чистую совесть над всем и сознание быть в
руках Бога. Было бы жаль, если бы со всем этим не существовало мира.
Теперь, даже с учетом предыдущих соображений, мы не можем в полной мере
опровергнуть пессимистический взгляд на преобладание неудовольствия над
удовольствиями в мире и, по крайней мере, смягчить его остроту и отразить его
односторонность. Повторяю, эмпирическое рассмотрение слишком сложно,
чтобы определиться наверняка. Исходя из всех предыдущих соображений, я
признаюсь, что мне часто кажется, что в целом недовольство перевешивает его,
и тот, кого я спрашиваю, обычно кажется таким же, хотя он все еще любит
мириться с жизнью , Но если предположить, что это действительно так, то
главный вопрос, на который мы должны ответить, - это не что иное, как
пессимистическое решение.
На самом деле, даже больше, чем вопрос о существующих условиях
удовольствия и неудовольствия, нас интересует вопрос о том, изменяются ли и в
каком смысле отношения между ними с течением времени, с которым мы сами
прогрессируем; и если мы сможем предположить, что направление зла к
лучшему, и что мы пройдем через все страдания, даже если это только с
нарушением этого мира, мы достигнем счастливого конечного состояния, мы
сами можем быть в состоянии небольшого удовлетворительного
удовлетворения его улучшение и предвидение его цели.
 Теперь мир не стоит на месте, и несомненно, что, поскольку его изменение
происходит от сознательных импульсов, оно делается для того, чтобы
обеспечить и увеличить источники удовольствия, устранить и уменьшить
источники неудовольствия; В любом случае удовольствие предполагает
существенное преимущество перед неудовольствием, о котором следует
подумать, что даже если поначалу неприятность перевешивает его, оно,
наконец, должно доставлять удовольствие над перевесом. Конечно,
бесчисленные попытки улучшить состояние мира проваливаются или сбивают с
толку; но они, вообще говоря, продолжаются до тех пор, пока они, наконец, не
добьются успеха, и каждый успех является лишь шагом к новому успеху. Все
полезные и красивые искусства совершенствуются в этом смысле, одно
изобретение всегда превосходит другое, и науки всегда предлагают новые
достижения для прогресса. Теперь, когда костюмы индивидуума могут вступать
в конфликт с костюмами других, но, прежде всего, индивидуальные костюмы
также имеют более общее стремление, которое все больше уравновешивает эти
конфликты на благо, состояние счастья всех. В этом смысле с течением
времени, если сравнивать только достаточно длинные эпохи и достаточно
большие пространства, религия и мораль, законы, государственные и
общественные институты становятся все более и более совершенными, а более
совершенные продолжают распространяться по всей земле. который
уравновешивает эти конфликты все больше и больше на благо, на счастье
всех. В этом смысле с течением времени, если сравнивать только достаточно
длинные эпохи и достаточно большие пространства, религия и мораль, законы,
государственные и общественные институты становятся все более и более
совершенными, а более совершенные продолжают распространяться по всей
земле. который уравновешивает эти конфликты все больше и больше на благо,
на счастье всех. В этом смысле с течением времени, если сравнивать только
достаточно длинные эпохи и достаточно большие пространства, религия и
мораль, законы, государственные и общественные институты становятся все
более и более совершенными, а более совершенные продолжают
распространяться по всей земле.
Если, конечно, весы должны контролироваться для улучшения их состояния
из-за ухудшающегося влияния бессознательного характера, тогда улучшение не
может произойти. Но, наоборот, великая телеология природы или, скажем, дух
времени, причинность, которая превосходит по успеху, как телеология, работает
рука об руку с чаяниями человека. Как хаотичная материя могла быть с самого
начала; Теперь солнце и луна - это одновременно часы, лампа и первый
бодрящий источник тепла в великолепном голубом или звездном небе над
головой человека,
Если затем кто-то спросит, почему мир, несмотря на эту тенденцию к
улучшению, которая всегда шла в одном и том же направлении, не продвинулся
дальше, все еще может быть сомнительно, перевешивает ли удовольствие,
недовольство или даже склоняет последнее Считая все еще преобладающим,
можно ответить, что в каждый момент, когда мир когда-то прибыл, можно
спросить, почему он не принес его дальше, а будет, что он, дальше Оглядываясь
назад, путь назад был. Точка перехода от большего количества неприятностей к
большему удовольствию, однако, может быть различной для каждой звезды, как
для каждого существа.
Пессимист, конечно же, не будет побежден всем этим, но будет возражать
против этого: во-первых, если человек всегда стремится открыть новые
источники удовольствия, то только потому, что он постепенно притупляет себя
против старого, да, только за счет Появление старого восприимчивого к новой
воле; во-вторых, что в соответствии с прогрессом человеческой культуры
источники удовольствия увеличиваются и увеличиваются, и в то же время
источники неудовольствия увеличиваются и умножаются, поэтому мы не
путаем необработанное состояние прошлого с менее удачным, более культурное
- с более счастливым. В-третьих, оглядываясь назад, мы можем найти столь же
поразительный регресс, как и прогресс в улучшении условий. Короче
говоря, что все стремление улучшить состояние мира также не приносит ему
ничего другого, кроме как поддерживать старые отношения между
удовольствием и болью только в новой форме, на новой стадии
развития; однако без этого стремления состояние даже ухудшилось бы. И кто
отрицает, что подобные возражения должны быть приняты во внимание?
Между тем, как уже упоминалось, существуют источники удовольствия, от
которых человек никогда не притупляется, но к которым он периодически
возвращается снова и снова с новой свежестью, поскольку он притупляет себя
от источников удовольствия, это только потому, что оно отчасти больше от
источников, отчасти более высокого удовольствия, и новые источники
неудовольствия, которые вызваны им, действительно являются нарушениями и
запретами новых источников удовольствия, о которых никто не Можно сказать,
что они отменяют и компенсируют их. Кроме того, эти нарушения и
препятствия, вызванные дискомфортом, вызывают еще более сильные
импульсы для их подъема, чем они сильнее; в деятельности, связанной с ней,
лежит даже источник удовольствия, другой - предвидение конечного
возвышения, а в этом и есть кульминация удовольствия. Любая регрессия в
восстановлении состояний - это, наконец, новый старт для большего
улучшения.
Конечно, тот факт, что такие регрессии происходят временно и локально,
затрудняет получение твердого заключения из сравнения прошлого и
настоящего времени за все время; но безопасность должна возрасти, поскольку
более крупные периоды и области привлекаются к сравнению. И я не думаю,
что кто-либо может найти время жилищ для кучи для культурного периода, в
котором мы живем сегодня, и условия сегодняшних дикарей, которые
возвращают нас в те времена, для наших культурных условий или желания
обменяться. Это правда, что более грубое состояние не обязательно является
более несчастным, но если не все считают, что, вообще говоря, необработанное
состояние включает в себя меньше условий счастья, больше страданий, чем
культурное, поэтому он не позволил бы последнему так решительно
предпочесть, и можно утверждать, но не доказывать, что это всего лишь успех
иллюзии, и не может сказать, что мы предпочитаем нынешнее состояние,
потому что оно является нынешним; Напротив, человек всегда выходит за
пределы нынешнего состояния со своими желаниями и может затем захотеть
вернуться к более простым состояниям, но только в той мере, в какой он
представляет их в то же время более идиллическим, более гармоничным с
природой; в то время как первоначальные состояния людей являются абсолютно
противоположными, пока их жребий находится в постоянной борьбе с
природой. Напротив, человек всегда выходит за пределы нынешнего состояния
со своими желаниями и может затем захотеть вернуться к более простым
состояниям, но только в той мере, в какой он представляет их в то же время
более идиллическим, более гармоничным с природой; в то время как
первоначальные состояния людей являются абсолютно противоположными,
пока их жребий находится в постоянной борьбе с природой. Напротив, человек
всегда выходит за пределы нынешнего состояния со своими желаниями и может
затем захотеть вернуться к более простым состояниям, но только в той мере, в
какой он представляет их в то же время более идиллическим, более
гармоничным с природой; в то время как первоначальные состояния людей
являются абсолютно противоположными, пока их жребий находится в
постоянной борьбе с природой.
Это было бы странно вообще, поскольку все в мире, знания и способности,
находятся в процессе развития, если бы то, ради чего в конечном итоге должно
быть продано человечество, стояло бы в том же состоянии, а не в потоке самого
этого прогресса. с одной, это счастье человечества. Но если каждый новый шаг
сталкивается с одними и теми же новыми препятствиями, вызывая частичные
обратные потоки, весь поток продолжается.
Между тем, что может оптимист ответить взаимностью пессимисту, когда он,
наконец, выдвигает против него следующие возражения:
Хорошо ли вы подумали, что если вы хотите принять продвижение в смысле
растущего удовольствия или уменьшения неудовлетворенности в
неопределенное для будущего, вы также должны уменьшить удовольствие
обратно в неопределенное, неудовольствие должно мыслить в неопределенном
росте; Но это не освобождает вас от того, чтобы начинать мир с бесконечного
неудовольствия и продолжать с огромным перевесом сквозь века
неудовлетворенности, пока оно постепенно не придет к нынешнему едва
терпимому состоянию мира. Но даже признавая то, чего я не признаю, что
после моей смерти с миром постепенно станет лучше, и те, кто живут после
меня, извлекут из этого пользу, что поможет мне, если после несчастной жизни
я не приму участия в этом улучшении , Для меня этот мир всегда был плохим,
Между тем, первый вывод, если кто-то хочет вернуться обратно к
неопределенному, сам по себе не имеет обязательной силы, поскольку что-то,
движущееся вперед или назад к неопределенному, может асимптотически
приближаться к нулевому или конечному значению, не пересекая его в
положительном или отрицательном направлении; Таким образом, рост
неудовлетворенности или уменьшение удовольствия в неопределенном должно
преследоваться задом наперед, чтобы не приводить к бесконечному
неудовольствию; но, во-первых, перспектива в целом назад все еще может
показаться сомнительной; Для существ, во всяком случае, это возражение
выделяется само по себе, поскольку только в конечном времени они вступают в
существование с конечной степенью удовольствия или боли, то есть
индивидуализируют себя из общего существования; остается только
возражение относительно их будущего; и давайте признаем, что какими бы
полезными и необходимыми ни были наши предыдущие размышления, чтобы
противостоять односторонностям и атакам пессимизма, они не противостоят
первой части возражения против прошлого целого и направлены против второй
будущее существ, все еще ничто. Только мы еще не закончили с нашим
Gegenbetrachtungen. Остается еще один последний шаг, который, конечно же,
ведет из сферы опыта в область веры, с которой, однако, все перспективы
широты и глубины должны быть, наконец, закрыты, и к которой, следовательно,
он также упоминался с самого начала. Пессимистический взгляд на ночь не
может защитить этот шаг, который дневной вид не делает здесь только здесь, он
не просто берет его с собой. Какими бы полезными и необходимыми ни были
наши предыдущие размышления, чтобы противостоять односторонностям и
посягательствам пессимизма, они не противостоят первой части возражений,
касающихся прошлого целого, и направлены против второй, касающейся
будущего существ. все еще ничего. Только мы еще не закончили с нашим
Gegenbetrachtungen. Остается еще один последний шаг, который, конечно же,
ведет из сферы опыта в область веры, с которой, однако, все перспективы
широты и глубины должны быть, наконец, закрыты, и к которой, следовательно,
он также упоминался с самого начала. Пессимистический взгляд на ночь не
может защитить этот шаг, который дневной вид не делает здесь только здесь, он
не просто берет его с собой. Какими бы полезными и необходимыми ни были
наши предыдущие размышления, чтобы противостоять односторонностям и
посягательствам пессимизма, они не противостоят первой части возражений,
касающихся прошлого целого, и направлены против второй, касающейся
будущего существ. все еще ничего. Только мы еще не закончили с нашим
Gegenbetrachtungen. Остается еще один последний шаг, который, конечно же,
ведет из сферы опыта в область веры, с которой, однако, все перспективы
широты и глубины должны быть, наконец, закрыты, и к которой, следовательно,
он также упоминался с самого начала. Пессимистический взгляд на ночь не
может защитить этот шаг, который дневной вид не делает здесь только здесь, он
не просто берет его с собой. Чтобы противостоять односторонним действиям и
посягательствам пессимизма, они все еще не противостоят первой части
возражений, касающихся прошлого целого, и, тем не менее, не осуждают
вторую, касающуюся будущего существ. Только мы еще не закончили с нашим
Gegenbetrachtungen. Остается еще один последний шаг, который, конечно же,
ведет из сферы опыта в область веры, с которой, однако, все перспективы
широты и глубины должны быть, наконец, закрыты, и к которой, следовательно,
он также упоминался с самого начала. Пессимистический взгляд на ночь не
может защитить этот шаг, который дневной вид не делает здесь только здесь, он
не просто берет его с собой. Чтобы противостоять односторонним действиям и
посягательствам пессимизма, они все еще не противостоят первой части
возражений, касающихся прошлого целого, и, тем не менее, не осуждают
вторую, касающуюся будущего существ. Только мы еще не закончили с нашим
Gegenbetrachtungen. Остается еще один последний шаг, который, конечно же,
ведет из сферы опыта в область веры, с которой, однако, все перспективы
широты и глубины должны быть, наконец, закрыты, и к которой, следовательно,
он также упоминался с самого начала. Пессимистический взгляд на ночь не
может защитить этот шаг, который дневной вид не делает здесь только здесь, он
не просто берет его с собой. Они еще не противостоят первой части возражения
относительно прошлого целого, и, тем не менее, не судят вторую относительно
будущего существ. Только мы еще не закончили с нашим
Gegenbetrachtungen. Остается еще один последний шаг, который, конечно же,
ведет из сферы опыта в область веры, с которой, однако, все перспективы
широты и глубины должны быть, наконец, закрыты, и к которой, следовательно,
он также упоминался с самого начала. Пессимистический взгляд на ночь не
может защитить этот шаг, который дневной вид не делает здесь только здесь, он
не просто берет его с собой. Они еще не противостоят первой части возражения
относительно прошлого целого, и, тем не менее, не судят вторую относительно
будущего существ. Только мы еще не закончили с нашим
Gegenbetrachtungen. Остается еще один последний шаг, который, конечно же,
ведет из сферы опыта в область веры, с которой, однако, все перспективы
широты и глубины должны быть, наконец, закрыты, и к которой, следовательно,
он также упоминался с самого начала. Пессимистический взгляд на ночь не
может защитить этот шаг, который дневной вид не делает здесь только здесь, он
не просто берет его с собой. Остается еще один последний шаг, который,
конечно же, ведет из сферы опыта в область веры, с которой, однако, все
перспективы широты и глубины должны быть, наконец, закрыты, и к которой,
следовательно, он также упоминался с самого начала. Пессимистический взгляд
на ночь не может защитить этот шаг, который дневной вид не делает здесь
только здесь, он не просто берет его с собой. Остается еще один последний шаг,
который, конечно, ведет из сферы опыта в область веры, с которой, однако, все
перспективы широты и глубины должны быть, наконец, закрыты, и к которой,
следовательно, он также упоминался с самого начала. Пессимистический взгляд
на ночь не может защитить этот шаг, который дневной вид не делает здесь
только здесь, он не просто берет его с собой.
Что ж, говорит пессимист, так как вы не можете опровергнуть меня своим
опытом, вы пытаетесь поставить его в тупик с верой. И, конечно же, пессимизм
ночной точки зрения и отрицание веры, которая ведет за ее пределы,
естественно связаны. Между тем, вера в Бога и в дальнейшем, а также в
наивысшие и конечные цели в мире, поставленные им, не является верой на
ровном месте, поскольку она находит иные опоры в повседневной жизни, даже
без оптимистических требований. Но и здесь показано, что практические
преимущества дневного взгляда - это практические преимущества избавления
нас от необходимости стать жертвой пессимизма, и это, в соответствии с
практическим принципом веры (глава IX), само по себе может помочь в его
поддержке.
Дело в том, что если есть более общая жизнь над жизнью индивида и
потустороннего индивида после этой мирской жизни, то мировые вопросы
удовольствия и неудовлетворенности могут быть сделаны только со ссылкой на
него, и только в связи с выводами из того, что В нашей ограниченной мирской
жизни мы можем получить ответ, поскольку видим, в каком смысле условия
удовольствия и дискомфорта, уже находящиеся на этой стороне, изменяются с
расширением и увеличением общих условий существования. Но вопрос о мире,
который представляет собой взаимосвязь между удовольствием и
неудовольствием в целом, а также о том, изменяются ли и в каком смысле он
меняется, встает перед лицом сегодняшнего дня с вопросом о том, какие
отношения между удовольствием и неудовольствием в целом состоят для Бога и
насколько Бог меняется. Ибо, неся в себе все свои создания, Бог несет с собой
все свое удовольствие и неудовольствие одновременно со всем, что можно
искать в более общих и более высоких определениях и отношениях
существования между существами и над ними. Если, с нашей низшей точки
зрения, мы не можем с ясностью и уверенностью следовать этим определениям
и отношениям в самой общей и высшей сфере божественного существования,
мы должны созерцать, как следует ниже, основание веры, которое в Боге вовсе
не существует. существуют только условия более высокого удовольствия, чем
для существ, но что изменение и последующая игра удовольствия и
неудовольствия в самой области создания принадлежат этим условиям. Он
также несет в себе все свое удовольствие и неудовольствие одновременно со
всем, что можно искать в более общих и более высоких определениях и
отношениях существования между существами и над ними. Если, с нашей
низшей точки зрения, мы не можем с ясностью и уверенностью следовать этим
определениям и отношениям в самой общей и высшей сфере божественного
существования, мы должны созерцать, как следует ниже, основание веры,
которое в Боге вовсе не существует. существуют только условия более высокого
удовольствия, чем для существ, но что изменение и последующая игра
удовольствия и неудовольствия в самой области создания принадлежат этим
условиям. Он также несет в себе все свое удовольствие и неудовольствие
одновременно со всем, что можно искать в более общих и более высоких
определениях и отношениях существования между существами и над
ними. Если, с нашей низшей точки зрения, мы не можем с ясностью и
уверенностью следовать этим определениям и отношениям в самой общей и
высшей сфере божественного существования, мы должны созерцать, как
следует ниже, основание веры, которое в Боге вовсе не существует. существуют
только условия более высокого удовольствия, чем для существ, но что
изменение и последующая игра удовольствия и неудовольствия в самой области
создания принадлежат этим условиям.
Если я смотрю на картину просто на предмет впечатления отдельных линий и
цветов и их простых связей, я могу подумать, что это мрачная путаница и
клевета. Но если я смотрю на это в целом, я могу придать ему смысл, который
доставляет мне удовольствие, которое я не могу извлечь из суммы индивида,
которую я схватил за себя, и против нее не только нижнее неудовольствие, что
от интуитивного Нарушение линий и цветов придет само по себе, не возникает,
но и перевешивает неудовольствие, которое может возникнуть из-за смысла
многих более крупных частей картины, это только правильная картина. В
общем, поскольку условия удовольствия и боли связаны друг с другом,
наследование красоты требуется в деталях, да, антитезы в этом отношении,
чтобы достичь большей большей и более разнообразной красоты во всем. То
же, что и для того, кто принимает во внимание картину, относится и к
художнику, который создает ее в себе. Это касается не только живописи, но и
всех произведений искусства. Вместо произведения искусства устанавливается
мир, а не художник и зритель, а Бог одновременно, за исключением того, что он
имеет более внутреннюю связь с миром, который он выражает как художник в
своей работе.
Конечно, возникает вопрос: можно ли сопоставить мир с правильным
произведением искусства или что говорит то же самое, является ли правильное
произведение искусства истинным образом мира? Если в мире достаточно
плохих произведений искусства, не все в мире является произведением
искусства. Это правда, но почему плохие произведения искусства? Потому что у
художника нет ни ощущения всех удовольствий и боли, которые могут
возникнуть в результате созерцания его работы, ни знания, чтобы использовать
все условия удовольствия и отвращения, ни способности использовать их все в
смысле его усилий. Но чем дальше и выше его чувства, его знания и
способности в этих отношениях, тем совершеннее становятся его дела; Тем не
менее, «Бог дня» представляет всех художников на этот счет. И если не все в
мире это произведение искусства вообще, Не все в самом произведении
искусства является такой вещью. Таким образом, весь мир может вести себя
довольно хорошо как преимущественно приятное произведение искусства для
всеохватывающего сознания и, следовательно, для более высокого отношения-
сознания, не действуя таким образом для узкого и меньшего сознания
отдельных существ.
Более прямой и общий приводит к тому же соображению. На самом деле
стремление всего сознательного идет скорее к удовольствию, чем к
неудовольствию, только условия собственного удовольствия и, следовательно,
тенденции индивидуума часто противоречат удовольствию и склонностям
других. Чем больше площадь, тем больше человек контролируется своими
чувствами, знаниями и способностями, тем меньше он может противостоять
внешним воздействиям и тем больше его способность превращать внутренние
конфликты в лучшее из того, что он контролирует, из которого он извлекает
удовольствие и боль принести разрядку. Но бог дневного взгляда, в то же время
объединяя и контролируя все царство существования, превосходит все существа
в нем.
К желанию, которое можно извлечь из существующих условий мира,
возникает желание увеличить удовольствие, уменьшить неудовольствие,
поощрение источников удовольствия, устранить источники дискомфорта,
короче говоря, активное удовольствие первого как восприимчивого к
различению. Удовольствие дарить, приносить пользу, исцелять физические и
моральные немощи; желание создавать красивые работы, улучшать полезные
объекты и т. д. принадлежат сюда. Кроме того, стремление к предвидению
успеха таких действий и, но позже (см. Ниже), следует рассматривать как
увеличение удовольствия от направления успеха. Даже после всех этих
отношений Бог получает все большее наслаждение от всех своих созданий. если
руководство существ, даже в этом направлении, и улучшение условий
окружающего их мира, в целом, соответствует предвидению и направлению
успеха; на самом деле все его стремления и действия с самой высокой высоты
идут в этом направлении.
Давайте вернемся к заранее заданному вопросу о мире, даже если он не
может привести к безопасному решению о том, изменяется ли и в каком смысле
состояние удовольствия для всей области существования, то есть для нашего
взгляда на Бога; Таким образом, из вышесказанного можно представить, что
квант удовольствия в целом остается постоянным и что изменяется только
отношение его моментов, в том смысле, что активное желание продвигать
источники удовольствия и удовольствие от предвидения успеха всегда
протекает в такой же степени, как и в последовательности. Успех в
продвижении к восприимчивому удовольствию или его источникам
достигается; Но мы могли бы также подумать, что состояние в целом
приближается тем более, будь то состояние безразличия, середина между
удовольствием и болью или состояние равновесия между существующим
удовольствием и болью, чем дальше в обратном направлении, тем больше
пространства для большего удовольствия от избыточного веса, тем дальше
вперед, что этот избыточный вес асимптотически преследует определенную
цель или даже дает пространство для роста за пределами какой-либо
конкретной цели. Но кто может решить вопрос, так или иначе? Поэтому давайте
оставим это нерешенным и удовлетворимся тем, что, согласно первому, не
находим причины того, что квант удовольствия для мира в целом, будь то
преследование назад или вперед, когда-либо опускается ниже уровня боли -
чего не хватает в этом отношении, Это всегда заставит кого-то придумать
равновесие или перевес - найти общую и не безуспешную тенденцию найти
мир, улучшить существующие условия. С другой стороны, есть место для
гораздо большего удовольствия от избыточного веса, чем дальше, тем больше
этот асимптотически преследует определенную цель или даже дает
пространство для роста за пределами какой-либо конкретной цели. Но кто
может решить вопрос, так или иначе? Поэтому давайте оставим это
нерешенным и удовлетворимся тем, что, согласно первому, не находим причины
того, что квант удовольствия для мира в целом, будь то преследование назад
или вперед, когда-либо опускается ниже уровня боли - чего не хватает в этом
отношении, Это всегда заставит кого-то придумать равновесие или перевес -
найти общую и не безуспешную тенденцию найти мир, улучшить
существующие условия. С другой стороны, есть место для гораздо большего
удовольствия от избыточного веса, чем дальше, тем больше этот
асимптотически преследует определенную цель или даже дает пространство
для роста за пределами какой-либо конкретной цели. Но кто может решить
вопрос, так или иначе? Поэтому давайте оставим это нерешенным и
удовлетворимся тем, что, согласно первому, не находим причины того, что
квант удовольствия для мира в целом, будь то преследование назад или вперед,
когда-либо опускается ниже уровня боли - чего не хватает в этом отношении,
Это всегда заставит кого-то придумать равновесие или перевес - найти общую и
не безуспешную тенденцию найти мир, улучшить существующие
условия. пусть это будет асимптотически этот избыточный вес стремится к
определенной цели или даже дает возможность для роста за пределами какой-
либо конкретной цели. Но кто может решить вопрос, так или иначе? Поэтому
давайте оставим это нерешенным и удовлетворимся тем, что, согласно первому,
не находим причины того, что квант удовольствия для мира в целом, будь то
преследование назад или вперед, когда-либо опускается ниже уровня боли -
чего не хватает в этом отношении, Это всегда заставит кого-то придумать
равновесие или перевес - найти общую и не безуспешную тенденцию найти
мир, улучшить существующие условия. пусть это будет асимптотически этот
избыточный вес стремится к определенной цели или даже дает возможность
для роста за пределами какой-либо конкретной цели. Но кто может решить
вопрос, так или иначе? Поэтому давайте оставим это нерешенным и
удовлетворимся тем, что, согласно первому, не находим причины того, что
квант удовольствия для мира в целом, будь то преследование назад или вперед,
когда-либо опускается ниже уровня боли - чего не хватает в этом отношении,
Это всегда заставит кого-то придумать равновесие или перевес - найти общую и
не безуспешную тенденцию найти мир, улучшить существующие условия. так
или иначе, чтобы решить наверняка; Поэтому давайте оставим это нерешенным
и удовлетворимся тем, что, согласно первому, не находим причины того, что
квант удовольствия для мира в целом, будь то преследование назад или вперед,
когда-либо опускается ниже уровня боли - чего не хватает в этом отношении,
Это всегда заставит кого-то придумать равновесие или перевес - найти общую и
не безуспешную тенденцию найти мир, улучшить существующие условия. так
или иначе, чтобы решить наверняка; Поэтому давайте оставим это нерешенным
и удовлетворимся тем, что, согласно первому, не находим причины того, что
квант удовольствия для мира в целом, будь то преследование назад или вперед,
когда-либо опускается ниже уровня боли - чего не хватает в этом отношении,
Это всегда заставит кого-то придумать равновесие или перевес - найти общую и
не безуспешную тенденцию найти мир, улучшить существующие условия.
 Но что касается существ, чтобы напомнить нам о второй части возражения,
мы, по крайней мере, позволяем, чтобы неудовольствие в начале их
существования - и вся эта мирская жизнь принадлежала ему - преобладало,
тогда следующее связано с будущей жизнью. точка зрения во внимание.
В направлении продвижения от условий неудовлетворенности к условиям
удовольствия, давайте назовем это правильным направлением, в общем,
существует условие увеличения удовольствия, в противоположность тем же
самым условиям мы называем их несправедливыми и одно из увеличения
неудовлетворенности, из которых одно Простейший пример этого можно найти
в различных успехах, которые достигаются, когда один растворяет
дисгармонический аккорд в гармонический или слышит те же самые аккорды в
обратном порядке. Какой контраст между чувством удовлетворения вначале и
неудовлетворенностью во вторую. Но это только один пример общего
факта. Давайте представим любые два условия жизни человека, которые,
помимо их последствий, содержат условия равного удовольствия и
неудовольствия для него; Таким образом, в зависимости от правильных или
неправильных последствий, удовольствие или отвращение будут преобладать в
целом. В случае правой стороны удовольствие усиливается противодействием
предшествующему неудовольствию, при этом невозможно увеличить
неудовольствие, потому что контраст еще не существовал; мы не только
чувствуем удовольствие от нынешнего состояния удовольствия, но и с
удовольствием отличаем его от предыдущего состояния дискомфорта. В случае
неправильного следствия происходит обратное. Теперь, когда мир не может
иметь удовольствия без боли, его тенденция, как в деталях, так и во всей
полноте, состоит в том, чтобы привести несправедливости и источники
удовольствия, наоборот, в несправедливый порядок и, таким образом, достичь
удовольствия в себе. Так же и в соответствии с направлением, не только через
все пространство, но и через все время, Созданиям с их приходом, наиболее
общим стремлением в этом смысле, является ожидание того, что последующее
как следствие этого мира в благоприятном отношении правильной
последовательности к этому миру. Для этого, однако, возникает следующее
соображение.
Не каждый дисгармоничный аккорд может быть разрешен любой гармоникой,
но только той, которая, кроме дисгармоничности, напоминает ее. Даже плохой
концерт не может быть примирен хорошей картиной; каждая область, однако,
стремится к гармоническим выводам; и поэтому примирение несчастного
жизненного пути одного человека не может происходить через счастье
другого; и если вообще произойдет общее примирение зла, каждый сможет
ожидать такого же и от своего зла; Конечно, многим приходится ждать этого
здесь и там, и плохое предположение должно сначала пройти через зло в самой
загробной жизни, чтобы прийти к примирению.
Конечно, в жизни этого мира мы слишком часто сталкиваемся с
несправедливыми последствиями для человека, поскольку правильные
последствия для человека могут быть неправильными для других. Но если наша
повседневная точка зрения верна, тогда, когда наше восхождение к будущему
расширяет и расширяет наш круг жизни, мы приобретаем долю в более общих
и более высоких отношениях вещей, в которых эти конфликты все более и более
разрешаются, мы как бы поднимаемся к более общим и более высоким
условиям удовольствия. которые существуют для Бога с. Конечно, существуют
не только условия повышенного удовольствия, но и неудовлетворенность более
общими и более высокими отношениями вещей. Но не менее условие для
большего приспособления, примирения и возмущения зла. И поэтому мы
можем хорошо подумать, требовать чего-то с практической точки зрения и
поддерживать это другими причинами, чтобы зло восприняло противодействие
злу, которое через него вошло в мир, в расширенной и возвышенной сфере
жизни будущей, с болью в качестве наказания, что сдерживает его в его
ограниченности Продолжительность жизни еще не затрагивалась, но то, что она
окончательно заставила ее повернуть вспять, какими ресурсами этого мира не
хватило. Но, вступив с ним в направление добра, он также получает участие в
наслаждении более высокими благами будущей жизни, тогда как настоящий
товар имеет непосредственное право войти в будущую жизнь. Таким образом,
прогрессирование удовольствия от этого мира до загробной жизни происходит
достаточно хорошо. В расширенной и возвышенной сфере жизни будущего он
испытывает боль как наказание, которое еще не коснулось его в течение его
узкой жизни, но в то же время он вынужден покаяться, для чего ресурсов этого
мира было недостаточно. Но, вступив с ним в направление добра, он также
получает участие в наслаждении более высокими благами будущей жизни,
тогда как настоящий товар имеет непосредственное право войти в будущую
жизнь. Таким образом, прогрессирование удовольствия от этого мира до
загробной жизни происходит достаточно хорошо. В расширенной и
возвышенной сфере жизни будущего он испытывает боль как наказание,
которое еще не коснулось его в течение его узкой жизни, но в то же время он
вынужден покаяться, для чего ресурсов этого мира было недостаточно. Но,
вступив с ним в направление добра, он также получает участие в наслаждении
более высокими благами будущей жизни, тогда как настоящий товар имеет
непосредственное право войти в будущую жизнь. Таким образом,
прогрессирование удовольствия от этого мира до загробной жизни происходит
достаточно хорошо. Но, вступив с ним в направление добра, он также получает
участие в наслаждении более высокими благами будущей жизни, тогда как
настоящий товар имеет непосредственное право войти в будущую жизнь. Таким
образом, прогрессирование удовольствия от этого мира до загробной жизни
происходит достаточно хорошо. Но, вступив с ним в направление добра, он
также получает участие в наслаждении более высокими благами будущей
жизни, тогда как настоящий товар имеет непосредственное право войти в
будущую жизнь. Таким образом, прогрессирование удовольствия от этого мира
до загробной жизни происходит достаточно хорошо.
В конце концов, нет никаких препятствий, которые требуют практического
интереса верить в то, что любой, кто входит в жизнь, может все больше и
больше приближаться к постоянно блаженному состоянию тем, как он
настраивает свою волю и действие - в среднем лучшее здесь работает лучше,
чем безопаснее переходить к будущему, и что когда вновь появляющиеся
существа всегда подвержены опасности подавляющей боли, они, в свою
очередь, способны изменить эти отношения, пожертвовав своими жизнями и
занятиями. все больше и больше, в смысле самых общих и высших тенденций,
вносить как можно больший вклад в счастье целого; но если они не хотят, они,
наконец, будут вынуждены сделать это.
Это старая речь, которая звучит достаточно часто, особенно в благочестивых
песнях, и что земля - это долина слез. И если она уже предлагает слишком
много прекрасного, доброго и дорогого, чтобы не обидеть ее, то нельзя
отрицать, что она для многих. Если бы земное существование, как мы его
называем, было вторым и последним после первого, не было бы утешения не
только для многих, но и никакой помощи против пессимизма. Но тот факт, что у
нас есть перспектива второй жизни после нашей нынешней жизни и что
существует общая тенденция делать каждую секунду лучше первой, может
предложить нам этот утешение и помощь.
Здесь уже есть некоторые, которые задаются вопросом, пройдя долгие и
тяжелые испытания, когда они наконец привели к удовлетворительному выводу,
и будет ли это ближе к концу жизни: вы бы предпочли жить или не жить? Если
он с чистой совестью оглядывается на прошлое, он не скажет: я не хочу. Это
страдание только что прошло, это счастье, которое он имеет, и усилило его
благодаря противостоянию прежней печали, тем лучше, когда он совмещает с
ним обнадеживающую перспективу в будущую жизнь. Конечно, если кто-то
хотел задать вопрос: если бы у вас была вся сумма тела со счастливым концом
перед вами, вы бы ради этого пришли к выводу, всю жизнь прожить или, скорее,
не прожить, Некоторые люди хотели бы подумать об этом и начать
считать. Поэтому вполне может быть, что мировой порядок ведет людей без них
через страдания, которые они не могут пощадить, к счастливым целям, после
которых они счастливы, что жили.
Итак, после часто используемой картины я воспринимаю весь мировой ход
как симфонию, в которой, конечно, подрываются все более серьезные
диссонансы, чем в симфониях наших концертных залов, но которые не менее
противоречат роспуску в целом и каждому из них. Растворение даже
увеличивает радость по сравнению с симфонией, которая хотела двигаться
только в созвучии. Частично, диссонансы от здесь и сейчас доходят до
будущего; но будущая жизнь не устает работать над их роспуском и
примирением.
Все ли тогда то, что было сказано и востребовано здесь Богом и доказано в
будущем? Ничто из этого не доказано, потому что ничто не может быть
доказано в этих вещах; но между этим и тем, что можно показать, есть разумная
связь, и в этом вся теоретическая мудрость дневного взгляда. Все еще более
эффективные, чем теоретические причины, практические говорят за их
оптимизм, и если с этой стороны остались какие-либо сомнения, они вряд ли
будут против этой стороны с самого начала. Ведь несомненно, что мир больше
обслуживается нашей оптимистической концепцией своего курса, чем
пессимистической.
Во-первых, поскольку с его помощью человек может более радостно смотреть
в будущее: в кажущихся неизменными страданиях вместо мрачного или
унылого смирения он все же может найти утешение и надежду и понять весь
ход мира с других точек зрения, благодаря которым состояние удачи в мире
непосредственно продвигается; во-вторых, поскольку человек, таким образом,
сохраняется в большей степени пригодным для продолжения своей работы в
счастье мира, чем если бы он в конце концов нашел эту работу напрасной, с
которой в последующем также будет оказана судьба мира. Таким образом, наш
оптимистический взгляд на мир не только входит в реальную тенденцию всей
сознательной жизни увеличивать счастье, но и помогает его реализовать; в то
время как пессимистика противоречит ей и до сих пор утверждает с этим
противоречием она имеет право на существование для себя. Следствием этого
противоречия, однако, будет фактический факт, что он никогда не сможет
проникнуть в некоторой общности и продолжительности, и, следовательно, не
может приобрести какое-либо историческое право - но плохие моды здесь и там
находятся среди реальных зол мира, которые должны быть преодолены.
Хорошо видеть, что в предыдущем нет более полного ответа на мир вопросов
удовольствия и неудовольствия, которые могли бы быть установлены; но ответ
будет дан относительно тех моментов, которые могут нас заинтересовать
больше всего, поскольку они даны в смысле дневного взгляда.
С совершенно разных точек зрения, как здесь вообще обсуждается,
соображения 18-го раздела приводят к довольно оптимистичной, а не
пессимистической концепции хода мира и тем самым добавляют поддержку
предыдущим.
2. Верования в отношении зла. Отношения их с
христианскими идеями.
Вопреки пессимизму ночной точки зрения, которая видит мир, понимаемый в
диком беспорядке удовольствия и боли с постоянной победой боли, я
получаю следующее с точек зрения, изложенной выше и в других местах
(против VI, XVI, XVI, XVIII) Убеждения в отношении зла, эквивалентного
физическому, моральному и интеллектуальному злу, означают зло как источник
неудовольствия вообще 2) .
2)Под физическим злом понимаются физические страдания и страдания,
моральный эгоизм, безнравственность, греховность, интеллектуальное
зло, глупость, заблуждение, безумие. Еще одна общая точка зрения на все
виды зла, кроме того, что в отношении контекста и последствий, они
приводят к увеличению неудовлетворенности как удовольствия для
индивидуума или целого в соответствии с отношением, в котором
 схвачена концепция , вы не найдете, если вы хотите иметь четкое и
практичное использование иначе. Но поле зла не полностью охвачено
вышеуказанными тремя категориями. Потеря богатства, потеря репутации
- зло для того, кто терпит потерю, не позволяя себе быть среди этих
категорий;

Во-первых, существование зла в мире и его рост в определенной степени

основаны на необходимых фундаментальных и изначальных условиях
существования и основаны на тех же фундаментальных и изначальных
условиях, но также и на тенденции к злу и связанной с ним тенденции к добру.
чей успех постепенно происходит со временем.
Во-вторых, что нет никакого противоречия между происхождением зла и
противодействующей тенденцией, поскольку это сверху, то есть от
индивидуума и частного, работает сверху, то есть от общего и целого ( 3) .
3)Таким образом, моральное зло основано на том факте, что человек
предпочитает свое собственное особое удовольствие рассмотрению
общего состояния удовольствия, настоящего или очевидного удовольствия
рассмотрения всех последствий; интеллектуал опирается на противоречия
индивидуальных знаний и условий знания с общими; физическое
одностороннее преобладание особых условий жизни над более общими.

В-третьих, что склонность к злу и в смысле добра преимущественно

доминирует над всем, что непрерывно прогрессирующее улучшение
существующих мировых государств происходит в целом, одно в другом, не
поднимая все зло сразу может.
В-четвертых, в соответствии с взаимосвязью вещей и законами их
преемственности, прогресс в лучшую сторону в целом не может, без
периодической регрессии, происходить по отдельности или в частности, и с
каждым новым прогрессом в целом к лучшему в мире появляются новые
пороки. но перевешивают прогресс в целом.
В-пятых, то, что сами эти беды позднее превращаются в вклад в общее
улучшение мира, заключающееся в том, что они окутаны уравновешивающей
тенденцией и становятся источником нового добра, которое не могло бы
произойти без предыдущего зла.
В-шестых, что независимо от того, приносит ли человек добро или зло в мир
сознательным импульсом, он рано или поздно, если не уже здесь и сейчас,
обнаружит последствия того, что он раскаивается или наказывает, возвращаясь
к своему сознанию, в результате чего направление добра сохраняется и
продвигается, другое перенаправляется в его направлении, а затем оно также
участвует в его хороших последствиях.
В-седьмых, если зло существует только в отношении сознательных
существ 4, путь его возвышения заключается только в сознательном
стремлении, прежде всего в высшем сознательном существе, так что доверие к
окончательному возвышению и примирению всего зла не одно. порядок
мертвого мира, но быть направленным на сознательного лидера того же.
4) Конечно, поскольку боль - это вопрос только сознательных существ.
В-восьмых, законность, с которой исходит ход вещей сверху, не противоречит
ему, что он совершается сознательно и с осознанным усилием, в том, что Бог
является высшим сознательным представителем правопорядка и
последовательности вещей. и твердость законов служит только для того, чтобы
уверенно направлять их к их целям.
В-девятых, способы этого руководства, как правило, слишком сложны и
далеко идущие, но человеческие силы знания и средства слишком слабы, чтобы
предсказать, каким образом нынешнее зло приведет к добру, или полностью
следовать путям к нему. может; поэтому мы должны полагаться на Бога не на
наши знания о его путях в частности, а на общее и твердое направление этих
путей к спасению всего мира, включая наш собственный, и всего, что у нас еще
есть в этом отношении в этом мире мисс, надо ожидать от загробной жизни.
В-десятых, что доверие к Божьей помощи помогает нам в этой помощи 5, и
чем сильнее зло помощи , и, наконец, добрая сила, производящая зло, тем
больше настоящее зло, к которому оно относится.
5)В этом отношении применяются те же соображения, что и в
соответствии с XVI. 4 относительно молитвы.

Можно отметить, что, согласно четвертому и пятому положениям, улучшение

состояний мира в целом не может быть сделано подробно без регресса, и,
наконец, само зло становится источником добра, чего в противном случае было
бы невозможно достичь. Понятие зла навсегда обретает относительный
характер. На самом деле, о зле можно говорить только в той степени, в которой
оно еще не достигло своего добра в результате его последствий; но злой человек
должен держать себя присутствующим после шестого предложения, что этот
конверт проходит через его наказание.
Если предыдущие доктрины придерживались доктрины христианской
доктрины, то во многих вещах можно выйти за рамки догматов ортодоксальной
версии этой доктрины или даже противоречить ей утверждениями 1 и 4 о
происхождении зла. сознательное и правовое руководство вселенной и
утверждение 6 о конечности наказаний зла; если, согласно ортодоксальной
доктрине, зло происходит из-за злоупотребления свободой, то всемогущество
Бога прерывает законный ход вещей чудесами, и зло, которое однажды
уступило наказанию ада, больше не появляется. Но ни одна из доктрин,
вытекающих из универсальной идеи христианства (глава VI), и, следовательно,
ни одно из спасительных и утешительных последствий христианства, не
отменяется этими доктринами, осталось или превышено. В частности,
христианские песни, которые выражают «веру в Бога», «утешение при скорби»,
«песни хвалы и благодарения» Богу, песни, в которых говорится о «подготовке к
смерти» и, в частности, благосостоянии, предлагают себя в качестве теста В
каждой сборнике гимнов есть целые разделы песен, которые так
перезаписаны. Вот лишь некоторые из тех, кто выражает веру христианина в
Бога, первый стих, который легко запомнит следующие, поскольку эти песни
являются одними из самых известных своим утешительным содержанием.
Все из-за Божьего
благословения
и Его
милости , над всеми
земными благами,
которые возлагают свою
надежду на Бога,
который хранит полностью
невредимым мужество сво
бодного героя
.
С 1676 года.

По Богу, а не по моему
совету,
я хочу построить свое
состояние
И довериться тому, кто
создал меня, всей своей
душой.
Геллерт.

Управляй своими путями

И что ранит твое сердце,
Высшая забота о том,
кто направляет
небеса;
Облака, воздух и ветер
дают пути, бегут и едут,
он также найдет пути,
потому что ваша нога
может идти.
 Пол Герхард.

Господь - моя
уверенность,
мое единственное
утешение в жизни.
Ему никогда не хватает
комфорта и света,
Кто предается Господу.
Бог мой бог; По Его
заповеди
Моя душа будет молчать;
Я удовлетворен волей
отца.
Буря.

Во всех моих делах

позвольте мне
посоветовать
Всевышнему,
Кто может и имеет все;
Он должен
делать все остальное, если
это получится иначе,
даже дать хороший совет и
действовать.
Флемминг.

Должно ли это временами

казаться,
как будто Бог оставил
свое собственное ;
О, поверь мне, и я знаю
это;
Бог, конечно, наконец
помогает.
Тициус.

То, что Бог делает, это

хорошо сделано,
Это будет справедливо Его
 воля,
Как он начинает мои дела,
Буду ли я держать его в
покое.
Он мой Бог,
который, в нужде
, знает, как сохранить мне
здоровье, поэтому
я просто позволю ему это
сделать.
Геллерт.

Тот, кто
повелевает только
любящим Богом и все
время надеется на него , он
чудесно примет его
Во всех нуждах и грустях;
Тот, кто доверяет Богу
Всевышнему, Кто
не строит песок.
Неймарк.
Говорят ли эти песни в своих словах о доверии Богу, что вышеприведенные
верования были неверны? Они говорят только то же самое поучительное для
религиозного чувства, что эти предложения сушат для сухого ума; и мне всегда
приятно, держась вместе, что они не только согласны друг с другом, но и
взаимно поддерживают друг друга.
Для материалистов и пессимистов эти песни являются насмешкой, но
оставляют многих из тех, кто не хочет или не хочет быть, оставляют вопрос и
сомнение в том, откуда берется доверие к Богу, которое они требуют после Бога.
все зло мира, включая то, от которого я страдаю, сначала признали или
отправили. Вероятно, для кого такие вопросы и сомнения в наивной
преданности утешению этих песен не возникают с самого начала; но если они
придут ему в голову - и все больше и больше этой наивной преданности -
сможет ли он спасти утешение этих песен другим ответом, нежели в смысле
предыдущих доктрин? С другой стороны, какова сильная историческая и
практическая поддержка этих убеждений в давней и широко распространенной
действительности этих песен,
3. Личное.
Я бы остался хуже во всем. Я не хочу вдаваться в подробности, так как это не
касается иностранного интереса и имеет больше внутреннего, чем внешнего
опыта. Но моя сравнительно простая жизнь кажется мне достаточно прозрачной
в этих отношениях, и я иногда удивляюсь, когда, почти до конца, я могу
упускать из виду последствия причин, как я делал это способами, которые не
были в сфере человеческого провидения. Был лучше направлен, что в
соответствии с существующими законами бытия и событий не могло быть
достигнуто другими способами. Тем не менее, главная особенность нынешней
жизни говорит мне о принципе и направлении всего коридора, и поэтому я
положил то, что было для меня таким трудным и мрачным, в будущее за
пределами этой жизни, что я верю и не поверил бы, если бы все было сделано
раньше. Но тот факт, что собственный жизненный путь идет в этом
направлении, легко сохраняет веру в соответствующее направление всего хода
мира.
Это правда, что многие другие, чья жизненная нить относительно легка и
внутренне эгоцентрична, как моя, могут быть теми, кому ретроспективно, если
они хотят сделать это по-другому с серьезностью, таким же удивлением в
руководстве прошлой жизнью и впоследствии той же уверенностью
продолжение его может быть вызвано будущей жизнью и конечной
корректировкой зла 6), Но не все смогут сделать то же самое. Ибо не каждый
жизненный путь одинаково прозрачен, потому что не так легко, потому что
больше переплетается во внешнем мировом механизме, и многим людям всегда
было хуже во всей его жизни; для него, однако, противоположная вера ближе и
ухудшает его и его. Таким образом, конечно, переживания индивидов в этом
первом смысле больше не могут рассматриваться как авторитетные для
убеждения не только в субъективной ценности, как таковой во втором смысле,
но только в тех аспектах, в которых они могут быть объединены. А для тех, у
кого есть только те, кто высказался в предыдущих соображениях и
предложениях. Опыт первого рода остается важным постольку, поскольку у них
есть противовес, который они могут создать против других, и, что более важно,
они кажутся более уместными, отражая в малом и простом направлении
целое. Потому что проще не понять из запутанного, а только наоборот. Все
вовлечены в общий прогресс в зависимости от того, что подходит и
подходит; он подходит всем и каждый подходит, он спрашивает только период,
в котором он есть и показывает.
6)В частности, я помню письмо, в котором мой дядя, слава Богу Евсевию
Фишеру, скончался как суперинтендант в Зангерхаузене в преклонном
возрасте и с большим уважением, к которому я, как мой воспитатель и
воспитатель, в мои молодые годы оставался самым благодарным
воспоминанием Золле, описание его жизни полностью под
вышеупомянутой точки зрения, более высокое руководство тем же
осуществляется. К сожалению, однако, я потерял память о его названии с
самим письмом.
 Вера, в смысле тех размышлений и суждений, которые основаны на взгляде
дня, не только нашла поддержку для меня в моем собственном жизненном пути,
но, наоборот, моя жизнь нашла поддержку в этом убеждении и, таким образом,
переносит его с другой стороны. чтобы проиллюстрировать
предыдущий. Также несколько слов. Материализм, к которому я, как студент,
изучающий медицину, и до сего дня почти всех студентов-медиков пал, -
философию природы Шеллинга, которая поначалу на некоторое время вывела
меня за пределы этого, только чтобы потом еще глубже погрузиться в нее.
возможно, поможет мне перевести знания с менее удовлетворительного на
более удовлетворительное; но поскольку они в последний раз оставляли себя
неудовлетворенными мыслями, Если они не принесли плода для моей жизни, то
возникла необходимость в ней, в поддержке, которая не давала знания о
ближайшем и настоящем и о его зависимости от того, чтобы заглянуть за ее
пределы. Только вера дневного взгляда с его возвращением к христианским
идеям божественного руководства позволила мне найти эту поддержку. И даже
если бы самое мрачное и, казалось бы, самое безнадежное время в моей жизни
не предшествовало первому рассвету дневного взгляда на идеи «книги жизни
после смерти», серьезность этого времени не была бы вызвана верой в
божественное руководство этой и этой жизни также принес с собой утешение
этой веры, которая выражается в песне, с которой я заключаю, а не
уверенность что настойчивость в доверии, наконец, должна была быть
вознаграждена тем или иным способом, я бы не пережил это время. Теперь
ласточка не делает лето; но первая ласточка не наступит, если не наступит лето,
и по состоянию на это лето я рассматриваю единовременную победу дневного
взгляда с возрождением христианских идей, входящих в них и доминирующих
над ними, с отказом от многих деспотичных догм (гл. ), согласно которому этот
взгляд может принести в их песни утешения, вероятно, более радостные песни
Уют в скорби (1841).
Когда все темнеет,
внешний вид угасает,
Одинокое все еще
сверкало
От последней звездочки;
Думайте, что солнце
все еще живо,
новый день блаженства
перед вами.
Будь здесь или окончен,
не волнуйтесь.
Если Бог желает
двигаться,
Чтобы показать тебе Свой
свет,
Конечно, твои глаза,
Используемые в земную
ночь,
еще не готовы смотреть ,
Чтобы выглядеть таким
великолепием.
Что бы ни оскорбляло
тебя, Кто
это ведет , знает,
как это направить,
что это хорошо сделано.
Возложи на него свои
заботы,
Кто возложит на тебя
бремя,
Кто знает, не доставил ли
ты завтра
тебя.
Чем это помогает, что твое
горе
ты призываешь в мир.
Мир не возьмет тебя,
Что Бог приказал тебе;
Jammer растет в
бедственном положении,
Тишина, вы все еще,
Барабан в вашей комнате,
Только мягкий: как Бог
хочет.
Можете ли вы принять
такое утешение,
Так что вы больше не
больны,
Так что вы не заброшены,
И все еще можете сказать
спасибо
За то, что он послал,
Чтобы облегчить ваши
мучения,
Если все, что вы добились
успеха,
Так что вы были бы
несвежими.
 В земные часы
жизни, Который
никогда никого не обидел,
Кто нашел все,
на чем держится сердце,
Он будет бояться перед
смертью, Ему
кажется горький напиток,
Ты можешь попросить об
этом,
Бог посылает тебе друга.
Успокойся, ум,
твои глаза не плачут,
что Бог
разбивает Марка перед
цветком жизни.
Все «свяжите» то,
что дало и причиняет вам
боль,
и поместите это, откуда бы
оно ни исходило,
в грудь Бога.

XVI. Вопрос о свободе.

(Противоречие детерминизма и индетерминизма, ответственности,
наказания, молитвы.)

л. Более общие аспекты.

Есть ли вообще свобода в мире? Безусловно, свобода, в силу которой субъект
может так или иначе принимать решение из внутреннего инстинкта или мотива,
являющегося объектом его внутреннего бытия, колеблется с колебаниями
мотивов перед принятием решения и может защитить себя от внешнего
принуждения. Кто может оспаривать факт такой свободы; Вы не могли украсть
его у человека, не обкрадывая его и не втягивая в мир. И если он родился в
цепях, то только его внешние конечности и возможность использовать их, но не
его мысли и его воля, внутренне очарованы тем, что он может продолжать
определять в себе от себя, а также может проводить эксперименты. стряхнуть
внешнее ограничение.
Между тем, кому-то может быть внешне мешает следовать своим внутренним
импульсам или страдать извне, которые он не хочет терпеть в соответствии со
своим внутренним настроением; поэтому вы различаете внутреннюю и
внешнюю свободу. Желание и стремление - это вопрос внутреннего,
возможность казни, освобождение от внешнего принуждения, причина внешней
свободы; это может полностью существовать, если оно ограничено или
приостановлено.
Но и об ограничениях внутренней свободы можно говорить в определенном
смысле. Кто-то может хотеть чего-то с более высокой точки зрения по
моральным мотивам, в то время как его чувственные побуждения или
эгоистичные мотивы могут работать; и они не всегда выигрывают с лишним
весом. Таким образом, можно говорить о более высокой свободе и об
ограничении или отмене ее преимущественно низшими детерминантами.
После этого возникает важный вопрос: являются ли самоопределения
субъекта свободными в нашем доселе и даже его колебаниях перед решением о
том, где такое событие происходит, с юридической необходимостью из
прежнего состояния и нынешних определений субъекта. Если кто-то принимает
первое, то предполагает, что не только воля, действие и позволение человека, но
и старые события в мире, как в материальном, так и в духовном царстве с
юридической необходимостью из прежнего и настоящего соопределений
(которые, в свою очередь, так же юридически следует) и может следовать
только одним способом, как следует, каждый имеет так называемый
детерминированный взгляд,
Но разве нет свободы, в силу которой человек, сам Бог, может так или иначе
принять решение, если внешние или внутренние определения его прежней
природы не обязательно требуют решения? Скорее, по всем предшествующим
причинам, он остается неопределенным, не только для знания, но и для
действий, где решение будет падать. Если кто-то предполагает свободу в этом
смысле, он дает свободной воле возможность прекратить необходимость, и если
кто-то выбирает две или более возможности решения для субъекта, у него
возникает так называемая борьба с первым. Индетерминированный взгляд.
Даже в соответствии с детерминистским взглядом, человек обладает своей
свободной волей, но только в том случае, если воля не может быть навязана ему
извне, он остается объектом его самоопределения; но он, как необходимое
следствие, будет навязываться ему предыдущими внутренними определениями
его природы и его нынешними внешними соопределениями, если таковые
существуют, и переводить себя во внутренние определения; Согласно
недетерминированной точке зрения, оба вместе не оказывают такого
принуждения на свободную волю, но поскольку воля действительно свободна,
для него, независимо от всех предыдущих определений и нынешних внешних
соопределений, он имеет одинаковую возможность принимать решение тем или
иным образом. и поскольку оно не существует, воля не свободна.
Если субъект сталкивается с двумя путями, и если один должен идти тем или
иным, то субъект, в первом смысле, в котором детерминист говорит о свободе,
свободно выбирает внутренне, при условии, что один перед другим в
соответствии с любым внутренним Мотивы, так или иначе обусловленные
внутренним наслаждением, предпочитают и освобождают выбранный путь
извне, если он не навязывается друг другу внешней силой и не удерживается
тем или другим; но внутренние мотивы, внутреннее удовольствие, сама ходьба
обязательно возникли из более ранних определений и соопределений субъекта,
например, через преференциальное обаяние, так или иначе. С другой стороны,
через все это первое или внешнее становится для другого неопределенным
смыслом, Хотя он определяет область, в которой должно быть принято текущее
решение, он дает стимул встречаться с такими людьми; поскольку прецедент и
соопределитель не безразличны; но этого недостаточно для того, чтобы
обуславливать решение: свобода как нечто независимое от нее, так сказать,
возвышенное, добавляет решение одной или другой стороне; без всего первого
или внешнего, и всего того удовольствия, которое из этого получилось,
вынуждает человека сделать один выбор перед другим. Предположительно, так
сказать, чтобы иметь значение для одной или другой стороны; без всего первого
или внешнего, и всего того удовольствия, которое из этого получилось,
вынуждает человека сделать один выбор перед другим. Предположительно, так
сказать, чтобы иметь значение для одной или другой стороны; без всего первого
или внешнего, и всего того удовольствия, которое из этого получилось,
вынуждает человека сделать один выбор перед другим.
Индетерминист даже не рассматривает свободу детерминиста как свободу,
поскольку он не находит в ней своей индетерминированной свободы, тогда как
детерминист не допускает свободу индетерминиста, потому что он вообще не
находит такой вещи в мире. Концептуально оба типа свободы сохраняют общую
черту, которая после этого субъект определяет себя в себе и в себе, изнутри для
одного или другого, где можно выбирать между; только то, что согласно
детерминированной версии это делается с необходимостью, после
недетерминированной без таковой. Следовательно, в неопределенном смысле
свобода и необходимость уже концептуально противоречивы, и это
противоречие знакомо обычному использованию языка и понятий.
В двух словах, свобода в первом смысле - если имя свободы все еще
разрешено применять к нему - это юридическая свобода, поскольку
самоопределение, которое устанавливает общую концепцию свободы, следует
за нетленной законностью из более ранних положений; свобода в другом
смысле, с другой стороны, является незаконной или беззаконной свободой,
поскольку ее отличительный характер заключается в том, что она не связана
каким-либо законом следствия с более ранними определениями, а скорее
оставляет ту же возможность, законы, которые существуют отдельно от
свободы, подчиняться или нарушать. Что не мешает индетерминисту, этой
беззаконной свободе, если ее правильно использовать для придания более
высокой ценности, чем легальная, при условии, что они улучшат или
предотвратят, как бы то ни было, ущерб или мрачные последствия закона,
который еще не был соблюден, и сохранят мировой курс от чисто
механического процесса; в то время как детерминист предпочитает
неразрывную законность, поскольку нарушение некогда хорошо разработанного
закона может только ухудшить мир, но не улучшить его. Согласно
индетерминисту, Бог в своем абсолютно свободном духовном существе вовсе не
связан какими-либо конкретными законами, но дал такому материальному и
творческому миру и лишь иногда вмешивается свободно в обусловленный
таким образом правовой курс. Согласно определителю, весь порядок в
духовных и материальных событиях основан на законности, которая никогда не
нужна Богу, чтобы улучшить порядок в мире, нарушить его законы;
Конечно, тем самым обозначаются только точки зрения, которые могут
определять ту или иную точку зрения в пользу той или иной точки зрения, в
соответствии с которой, однако, сначала необходимо определиться между
обоснованностью и осуществимостью этих точек зрения.
Общая точка зрения не дает ясности ни разнице, ни последствиям обеих
версий свободы, хвалит свободу вообще, не зная, как она ее хвалит, и в
основном противостоит детерминизму, потому что это контраст со свободой
Самоопределение видит в этом вообще. Тот, кто может ходить по своей воле,
называется свободным; Но если воля свободна в детерминистическом или
недетерминированном смысле, тогда она не спрашивает, она не интересует ее,
она не понимает вопроса.
С научной стороны, большинство натуралистов и, хотя далеко не все
философы, но большая их часть, выбрали детерминизм, первый в интересах
полной реализации законности, преследование которой является их основной
задачей в естественном мире, а также в отношении законности.
Обусловленность того, что существует между материальным и духовным
царством; последнее в интересах единого мировоззрения, а также из-за
априорных трудностей неопределенного взгляда на то, что будет
обсуждаться. Между тем практические соображения, казалось, требовали
индетерминизма, отсюда и противоположное предпочтение теологов и
моралистов, а также многих философов.
Существуют способы решения вопроса о свободе, которые должны быть
преодолены путем утверждения концепции и слова «свобода» только для
самоопределения с рациональной или моральной точки зрения; и что последнее
может произойти в более узком смысле, обсуждается выше. Но что достигается
для главного вопроса с этим? Никто не сомневается, что существует такое
самоопределение; но не может ли оно быть таким же решительным, как
самоопределение через низшие инстинкты и мотивы? Важно взять быка за рога
вопроса, будь то детерминизм или индетерминизм, и то и другое в споре явно
разделились.
Теперь, если вопрос задается нам в этом отношении, следующий ответ таков:
это существенно зависит от того, связан ли вопрос с дневным или ночным
обзором. Первое не было сделано до сих пор, это должно произойти здесь; и,
таким образом, детерминизм одержит верх. Но давайте сначала сделаем
индетерминизм немного более определенным, чем прежде, и мы представим
детерминизм с равной уверенностью против него, вновь кратко рассмотрев
предыдущие определения.
2. Представление индетерминизма.
 Так говорит индетерминист.
Что бы ни предшествовало в мире, всего вместе недостаточно, чтобы
определить последовательность, в которой разум в любой момент благодаря
своей свободе безжалостно переопределяет себя перед первым и через
изменения в материальном мире, которые зависят от него. что нельзя объяснить
никакими законами природы. Отсюда и непредсказуемость действий человека,
которому нужна его свобода.
Сам Бог абсолютно свободен для этой свободы; но с самого начала он также
дал его человеку как высшее благо, по крайней мере, в отношении моральных
вещей. Благодаря им человек может выбирать между добром и злом, не будучи
побужденным какими-либо определениями, внутренними или внешними,
выбирать одно перед другим и, таким образом, для всего человечества свободно
созданного и свободно одаренного Адама. Посредством повторяющихся
решений в том или ином смысле человек как бы ограничивает эту свободу до
тех пор, пока ему становится легче решать так или иначе; он также должен
ограничивать это все более и более в хорошем смысле, так что он, наконец,
считает необходимым действовать хорошо, но для того, чтобы быть достойным,
это ограничение должно быть сделано даже вне свободы, и ему никогда не
нужно полностью отказываться от свободы, а скорее полностью ее сохранить,
поскольку он все еще остается совершенно свободен для этого, даже с большей
трудностью, а не противостоять большей трудности, противопоставляя
большую трудность большему свободному импульсу. Нельзя отрицать, что
человек определяется мотивами, которые не проистекают из его свободы, но
они пригодны только для свободного человека в качестве источника
вдохновения для использования своей свободы в той или иной области, даже не
принуждая ее может.
Решение и правильное действие имеют моральную ценность или
бесполезность, поскольку они предполагают свободу и происходят вне свободы,
поэтому животные не могут грешить, когда их лишают свободы. Свобода, в
первую очередь, падает только в духовное, а для человека, возможно, только в
моральное царство, оно направлено против самой природы, низших
одушевленных существ и низших побуждений самого человека, которыми
поэтому человек должен управлять с большей свободой. Не отрицается, что
правовой курс существует как в духовном, так и в материальном. только то, что
там, где есть свобода, нарушение этой законности может быть осуществлено в
любое время. В результате всегда есть новые начинания, которые ничем не
вызваны от которого события до новых импульсов подчинялись его
необходимому правовому курсу. Возможно, однако, что во всех событиях,
находящихся под интеллектуальным влиянием, что-то от полной законности
ускользает от свободы, за исключением того, что исключения наиболее ярко
проявляются в так называемых актах свободной воли.
В поддержку этой точки зрения утверждается, что начало вещей можно
рассматривать как детерминированно зависимое от ничего, что им
предшествует, потому что ничто не предшествует началу, регресс в
бесконечностино избегает воображения или мыслимости; Так что для начала
мира должен был существовать неопределенный принцип свободы, а почему бы
не прогресс? - Кроме того, что только через недетерминированный взгляд
можно сразу заявить о том, что ничто не заставляет выбирать тот или иной путь
в свободном выборе. Более того, эта строгая юридическая необходимость, если
таковая имеется, не является очевидной за пределами сферы природы, но
свободные решения часто принимаются в одном направлении, что высмеивает
любые расчеты из данного. - Далее: что не только материальный, но и духовный
мир попадают в машиноподобный курс через детерминистский взгляд; тогда
как, согласно индетерминистическому, сам материальный мир защищен от этого
обновляющими вмешательствами свободного духа. Далее: если с
неослабевающей необходимостью только то, что пришло, может человек делать,
как ему заблагорассудится, он может положить руки на колени, и все
побуждения работать для него отпадут. - Кроме того, эта мораль,
ответственность и чувство вины могут существовать только в том случае, если
сама вина не обусловлена необходимостью. Наконец, что мог сделать бог миру
и молитве Богу, если бы все было сделано с непоколебимой
необходимостью? Может ли Бог и молитва Богу преодолеть потребность? что
должно прийти, пусть человек сделает, как ему заблагорассудится, он может
положить руки на колени, и все побуждения работать на него. - Кроме того, эта
мораль, ответственность и чувство вины могут существовать только в том
случае, если сама вина не обусловлена необходимостью. Наконец, что мог
сделать бог миру и молитве Богу, если бы все было сделано с непоколебимой
необходимостью? Может ли Бог и молитва Богу преодолеть потребность? что
должно прийти, пусть человек сделает, как ему заблагорассудится, он может
сложить руки на коленях и все побуждения отработать для него. - Кроме того,
эта мораль, ответственность и чувство вины могут существовать только в том
случае, если сама вина не обусловлена необходимостью. Наконец, что мог
сделать бог миру и молитве Богу, если бы все было сделано с непоколебимой
необходимостью? Может ли Бог и молитва Богу преодолеть потребность? Что
мог сделать Бог миру и молитве Богу, если бы все было сделано с
непреодолимой необходимостью? Может ли Бог и молитва Богу преодолеть
потребность? Что мог сделать Бог миру и молитве Богу, если бы все было
сделано с непреодолимой необходимостью? Может ли Бог и молитва Богу
преодолеть потребность?
3. Представление детерминизма.
Какие серьезные обвинения против детерминизма. Детерминист в первую
очередь выступает против них с помощью встречного обвинения, чтобы потом
противостоять этим обвинениям, но, таким образом, найти повод для
дальнейших встречных обвинений.
Пусть человеку будет предложен выбор между двумя возможностями. Если
детерминированность его нынешней натуры вместе с уверенностью, которую
он получает извне (что, впрочем, также переводится во внутреннюю
детерминированность), не заставляет его принимать решение с одной стороны,
а не с другой, какой выбор решается в первую очередь ? Принимает ли решение,
если такое неопределенное событие происходит, как нечто случайное, нечто
чуждое предыдущему существу, нечто независимое от него, как бы из
удовольствия, в существо вместо того, чтобы выходить из него и
последовательно его развивать. Хотя индетерминированная свобода должна
сама принадлежать настоящему и последующему существованию существа,
чтобы быть его наиболее ценным моментом, но в соответствии с ее концепцией
к существу, независимо от его других определений, та же возможность решить
так или иначе; Но как тогда он может решить и как решение от такой свободы,
которая не касается всего существующего существа, может нести такую же
ответственность? Да, какое это имеет значение для меня, когда вместо
неопределенных свободных решений я пришел к нему благодаря хорошим
врожденным способностям, образованию, примерам и т. Д., Так что это стало
для меня второй натурой, в смысле общего направления божественного
мирового порядка, чем мы являемся призывать, чувствовать, думать,
действовать в хорошем смысле, что не следующие свободные решения заставят
меня отдать предпочтение плохому во благо. Все мотивы, которые возникли из
предыдущего существования, должны просто служить предложениями для
определения моей свободы, в котором нет никакой гарантии предпочтения,
действительно, вероятности предпочтения одного над другим. Конечно, говорят
(по крайней мере, с определенной точки зрения) о постепенном
самоограничении свободы в хорошем смысле; но это может быть так же легко в
плохом смысле; и как можно понять четкую концепцию ограничения
недетерминированной свободы? Либо это оставляет равную возможность
принятия решения с двух сторон; тогда оно полностью там, и если на самом
деле не может быть принято никакого решения или если есть одна причина для
определения стороны, то его там вообще нет. Конечно, говорят (по крайней
мере, с определенной точки зрения) о постепенном самоограничении свободы в
хорошем смысле; но это может быть так же легко в плохом смысле; и как можно
понять четкую концепцию ограничения недетерминированной свободы? Либо
это оставляет равную возможность принятия решения с двух сторон; тогда оно
полностью там, и если на самом деле не может быть принято никакого решения
или если есть одна причина для определения стороны, то его там вообще
нет. Конечно, говорят (по крайней мере, с определенной точки зрения) о
постепенном самоограничении свободы в хорошем смысле; но это может быть
так же легко в плохом смысле; и как можно понять четкую концепцию
ограничения недетерминированной свободы? Либо это оставляет равную
возможность принятия решения с двух сторон; тогда оно полностью там, и если
на самом деле не может быть принято никакого решения или если есть одна
причина для определения стороны, то его там вообще нет.
Подобные априорные трудности, вероятно, не возникают здесь впервые, если
бы я не знал, где они будут достаточно подняты.
 Давайте вспомним, что индетерминизм привносит в мир два принципа
действия: законность и свободу, освобожденную от него, в то время как
детерминизм знает, как справиться с этим индетерминизмом, допуская
разрушительные вмешательства в течение природы через духовную свободу
санкционирование дуализма между духом и материей, не оставляя возможности
аннулировать его в более высоком единстве - и что все трудности примирения
существования зла с существованием всемогущего и всемогущего Бога
остаются, согласно недетерминированной точке зрения, неограниченными (ср.
Т. 6).
Между тем, несмотря на все эти трудности против индетерминизма, те, кто
выступил против него против детерминизма, все еще не пострадали, и поэтому
мы теперь к ним обращаемся.
Начиная с начала мира, согласно известной антиномии, из этого нельзя
сделать никаких выводов. Если до определенного времени не было ничего, даже
Бога, нельзя думать, что что-либо может возникнуть, ничто не станет ничем; с
другой стороны, закат в бесконечность не может быть полностью осуществлен
в воображении или мысли. Но если мы в идеале поместим его в концепцию
вечности, согласно которой Бог существует из вечности, а мир - как его
творение, то, конечно, он создаст его в неопределенном или
детерминированном смысле, согласно которому его природа была или была в
любом случае. рассматриваемый вопрос, который, однако, не может быть решен
с помощью предположения.
То, что, по-видимому, больше всего говорит о недетерминированном взгляде,
- это, казалось бы, мгновенное чувство недетерминированной свободы в
резолюциях, которые мы сейчас называем свободными. Я могу, я могу
притворяться, и не нахожу в себе ни внешних, ни внутренних детерминант,
которые заставляют меня к тому или другому, поэтому я также могу
произвольно колебаться между ними, да, я не хочу думать, что я могу только
хотеть что я хочу иметь
И все же в этом нет ничего громкого. Если колебание индетерминированной
свободы говорит перед лицом решения, тогда труба, которая меняется более или
менее задолго до того, как она наклонится в определенном направлении, будет
иметь неопределенную свободу. И когда я более внимательно смотрю на то, как
в конечном итоге происходит самое свободное решение, то, что я называю его,
то это мотив, в конечном счете, перевешивающий мотив, не из удовольствия, а
из более раннего курса развития и нынешнего совместного определения это
приводит к решению; Но чувство способности решать то или иное до этого -
это просто ощущение, что ни один из мотивов здесь и там не был
лишним; наконец мотив побеждает, и если ссора падает, как победа, в его
собственное внутреннее пространство, Мы не навязаны извне, мы считаем оба
предметом внутренней свободы. Но нежелание найти себя обязательно
детерминированным, естественно, естественно, если не считать, что оно
является необходимой судьбой для доброго и конечного примирения всех
бедствий, то есть до тех пор, пока человек не верит дневному взгляду; но в
смысле этой веры добрый человек будет только рад быть самим собой
необходимым инструментом мирового порядка для достижения хороших целей,
будучи уверенным в своем внутреннем будущем. пока человек не дорожит
верой дневного взгляда; но в смысле этой веры добрый человек будет только
рад быть самим собой необходимым инструментом мирового порядка для
достижения хороших целей, будучи уверенным в своем внутреннем
будущем. пока человек не дорожит верой дневного взгляда; но в смысле этой
веры добрый человек будет только рад быть самим собой необходимым
инструментом мирового порядка для достижения хороших целей, будучи
уверенным в своем внутреннем будущем.
Надо признать, что одним только опытом невозможно определить ни
детерминизм, ни индетерминизм. Даже для природных явлений строгая
правовая процедура строго доказана, не говоря уже о духовном событии. Кто
может доказать от внезапного порыва ветра, кто от внезапного представления,
что кто-то имеет, что они являются необходимыми последствиями предыдущих
условий. С другой стороны, кто может доказать, что усложнение
предшествующих причин не заключается в объяснимости таких процессов, за
исключением того, что нельзя соблюдать их путем наблюдения и
расчета. Кстати, сам индетерминист меньше всего будет склонен думать именно
о событиях такого рода, причинность которых мы не можем преследовать в
своем собственном смысле, тогда как для решений воли добра и зла, для кого,
так сказать, изобретен индетерминизм, основания в прошлом почти всегда, по
крайней мере, вообще можно найти. Несомненно, что чем дальше человек
узнает об условиях происходящего и использовании законов, тем более
детерминированность становится более вероятной со стороны опыта, тогда как
в концептуальных и практических соображениях лежит решающий момент.
Говорят, что детерминизм превращает мир в машину, и многие считают его
отклоненным. И он, безусловно, дает миру самое выгодное качество
машины. Что это была бы за машина, которая была бы так же свободна, как и
плохая, для которой не было закона, который, несомненно, привел бы ее к
правильному назначению. Но машина не может хотеть, думать, чувствовать, не
развиваться сама по себе, не улучшать себя; это также держит
детерминированный мир впереди машины. Любовь, дружба, доверие Богу,
насколько они есть в мире, хуже, потому что они необходимы, и наоборот,
насколько это там, было бы лучше, чем это не могло быть. Скорее, это хорошо,
что это должно стать лучше в смысле дневного обзора, и единственным
оправданием его существования является что это должно было быть
там. Возможно, вы захотите проклясть детерминизм, если он изо всех сил
пытается однажды стать лучше, и однажды иметь его лучше, потому что
однажды вам суждено стать хуже; это плохой детерминизм ночного видения, а
не лучший индетерминизм, который оставляет одинаковую возможность для
обеих сторон; но вы не можете хотеть ничего лучшего, чем то, что вы
руководствуете непреходящей необходимостью стать лучше однажды и иметь
это лучше однажды. Это утешительный детерминизм дневного взгляда. Да, как
бы плохо это ни было в мире, и так плохие вещи происходят из плохого, но
можно полагать, что в соответствии с существующими законами нет более
короткого, даже другого способа повернуть плохое в лучшую сторону, чем
мир. Нужно просто иметь веру дневного взгляда;
Вы говорите: пусть мир уйдет, как это происходит, когда он идет по
необходимости, что еще мне нужно для этого работать; преступник говорит: в
чем ты меня обвиняешь; Я по необходимости такой, какой я есть. - Вы можете
сказать это, он может сказать это; но необходимость не делает тебя без дела; и
если предупреждения недостаточно, чтобы побудить вас работать на него,
чтобы улучшить его, то наказание, наконец, сделает это; Удачи вам, если он уже
делает предупреждение. Предупреждение в конфликте с другими
детерминантами, которые дополняют друг друга, часто является лишь слабым
средством; но наказание может увеличиваться, пока оно не заставит вас. И чем
дольше длится летаргия или злоба и чем больше она растет, тем безопаснее она
может быть после того, что уже ощущалось в этом мире,
Чтобы привести пример, который в то же время подходит как изображение.
Скажем так, мальчик, который наивно совершил свои вредные привычки,
слышит, что все в мире, включая волю и поступки человека, вытекает из
необходимости. Остановись, думает он, чтобы в будущем оправдать свои
вредные привычки; и вскоре он совершает один. Отец бьет его за это. Что ты
меня бьешь, говорит умный мальчик, я ничего не могу сделать для своей
неудачи, необходимость моего бытия приносит это таким образом. Хорошо,
говорит отец, но необходимость моего существа также заставляет меня
побеждать тебя за это. Мальчик думает, что эта странная необходимость влияет
на меня, когда моя внутренняя необходимость заставляет меня совершать то же
зло? поэтому он совершает их снова и снова; каждый раз отец бьет его за это
сильнее; и поэтому мальчик, наконец, оказывается вынужденным внутри не
совершать такой же плохой. Для мальчика наказания налагаются на человека, а
наказания - на божественный мировой порядок для отца, который не менее
неосознанно управляется тем фактом, что это необходимо, и, следовательно, в
то же время необходимо, потому что все сознательное так же хорошо, как и
бессознательное Законы необходимости.
Конечно, без веры в карательную и полезную жизнь в будущем не было бы
ничего в предыдущем взгляде; потому что избиения часто связаны с
божественным и человеческим образованием. В целом, однако, человеческое
образование показывает, что если мальчик в доме не получил достаточного
количества обмолота, он впоследствии получит все больше, за исключением
других форм, кроме дома; Но этого недостаточно или он сдвигается дальше
отсюда, поэтому теперь наступает еще одна ступень, за которой он не может
двигаться дальше. В любом случае направление общего хода вещей уже здесь
ниже; но поскольку это еще не кончилось с помощью henching, здесь также
можно попросить только увидеть направление, а не конец. Было бы
странно, если бы мы хотели отбросить существенный и сторонний фактор
ежедневного взгляда, то есть веру в загробную жизнь, здесь или в другом месте,
где это естественным образом встречается в качестве иного отсутствующего
дополнения. Скорее, то, что ему нужно, помогает ему поддержать.
Теперь, можно сказать, чтобы вернуться к предыдущему примеру, было бы
лучше, если бы отец оправдывал оправдание мальчика тем, что он с самого
начала был недостойным; и действительно, есть опасения, что бедные, с
детерминистской точки зрения, будут подталкивать все к необходимости,
главному мотиву индетерминизма. Мораль должна страдать вместе с ней, и
само понятие морали должно быть утрачено. И поэтому детерминизм все еще
рассматривается с другой стороны, и наиболее тщательно отвергается,
настолько, что третьим требованием в высших и последних вещах для Бога и
бессмертия также является установление свободы - но мы имеем в виду
недетерминированный. Я бы поставил за такую свободу принуждение к добру.
Как тогда будет сделано недетерминированное наставление отца мальчику
вместо его детерминистической меры? Чтобы быть последовательным и
открытым, я думаю, ему будет о чем поговорить.
Вы вольны совершать злодеяния так же, как и не совершать, и после стольких
ударов вы сохраните эту свободу, без которой не будет моральной ценности
человека, если вы не относитесь к себе со свободой и не из-за ударов вашей
свободы. Поэтому, если я тебя сейчас побью, я не знаю, зачем я это делаю,
потому что я не могу и не должен сокращать эту свободу для тебя. Если бы вы
были вынуждены вести себя хорошо от ударов или других наказаний или
наград, это не имело бы никакой ценности; скорее наоборот, если это вообще
вина, чтобы быть определенным в моральных вопросах преимуществами и
недостатками. Поэтому не поддавайтесь искушению удержать себя от зла; Это
может быть только вопросом вашей свободы. Но если удары не могут помочь
вашему истинному нравственному воспитанию, относитесь к нему
терпеливо; Именно в мировом порядке грех требует искупления, хотя, опять же,
я не знаю, почему она хочет знать, что моральное зло является
физическим. Спросите учителей об этом; они будут знать. В конце концов,
штрафы могут немного помочь в моральном воспитании, по крайней мере, в
этом все дело, хотя теоретически вы не можете этого допустить. Это, по
крайней мере, поощряет размышления, но в соответствии с тем, какой человек
по-прежнему свободен позаботиться о наказании или нет, и только если ему все
равно, его действия хороши или плохи. В основном, дорогой сын, ты, вероятно,
будешь чувствовать себя хорошо до рождения метафизического
трансцендентального вразумительного, Сами по себе вещи, не имеющие
пространства и внешнего вида, хорошие или плохие, тем самым решили в рай
или в ад, никто ничего не может для этого сделать, даже дорогой Бог; Итак,
давайте наслаждаться тем, что свобода сделала из вас. Если ваш
вразумительный персонаж закончил там вечную вечность, то во временном
эмпирическом облике все обязательно слажено в смысле персонажа и, таким
образом, выглядит довольно детерминированным, но вы тем не менее сами
сделали внятного персонажа свободой; и если детерминистские противники
вашей свободы слишком озабочены эмпирическими фактами, им нужно только
уйти в понятное царство; Никто не может следовать этому, и это главное. Но
чем лучше ты видишь, если вы даже можете увидеть что-то из этого, то все
эмпирическое образование в принципе не может сделать вас лучше; Ваш
персонаж уже закончен в вечной вечности.
Давайте оставим непостижимую глубину вразумительной, но по существу
неразборчивой свободы, к которой, как известно, прогрессировал отец
современной философии, чтобы отдыхать и оставаться в эмпирической
области. У меня в голове есть женщины, в которых, так сказать, нет греха, по
крайней мере, так мне кажется. Они из хорошей семьи, их родители достойны,
живут в адекватных условиях, они получили самое тщательное образование, все
нечистое держалось от них подальше, у них были хорошие примеры их
родителей и хорошие Им были представлены примеры. За пределами земного
эта сторона, им было дано представление вверх и в загробный мир. В то же
время удовлетворение и развитие их врожденных тенденций позволяли
свободно контролировать здоровье, мораль и обычаи, но при каждом малейшем
отклонении от них они становились проявлениями неодобрения своих
родителей, угрозы, наказания и всего того, что указывало на пользу и
неудовольствие Бога и потусторонние последствия греха были возвращены на
правильный путь, так что в конце концов они стали другой природой, только
для того, чтобы следовать по правильному пути, и возникло внутреннее
сопротивление, даже для малейшего отклонения от него. Насколько можно
проследить, образование и врожденная привязанность сделали все, и, к
счастью, этот объект был счастливым.
С точки зрения индетерминизма все возникшее не имеет реальной
ценности. Ибо эти женщины не делали себя настолько добродетельными от
внутренней свободы, которая позволяла одинаково легко обращаться к добру
или злу; они сделаны посредством мирового порядка, к которому относится их
врожденное расположение. Но, поскольку я не менее ценю светящийся
драгоценный камень или прекрасное произведение искусства, то, что они не
делали сами, только что-то из своего собственного материала, данного им,
таких персонажей. С благодарностью и радостью я приветствую их как
доказательство того, что мировой порядок уже может привести сюда к чему-то,
что пробуждает чистое удовольствие; что она, так сказать, уже справилась с
чем-то в том смысле, в каком она стремится везде.
Я, конечно, представляю себе персонажей, которые родились с самыми
неблагоприятными способностями, обучались в самых неблагоприятных
условиях и которые после необходимого успеха этих предварительных условий
привели только к порочной жизни и стремлениям, и я должен также сожалеть о
том, что мировой порядок может использоваться всеми средствами но не
выходит за рамки возможностей таких персонажей здесь ниже. Но хотя я
испытываю явную радость от этих персонажей, у меня есть только одно
сожаление о них, что мир все еще должен страдать в результате, и что сами эти
люди должны столкнуться, и не должны быть мудрыми из-за ущерба. Я не вижу
причин, чтобы избавить их от этого вреда, то есть их наказания, в том, что они
должны были стать такими плохими, но только предшествующими той же
необходимости,
Теперь мы оба сопоставляем крайние случаи друг с другом со следующих
точек зрения; крайние случаи являются наиболее подходящими для этой цели -
осознать, что руководство миропорядком действительно заключается в
поддержании и продвижении морального блага, в борьбе с самим злом
последствиями зла и в его удушении.
Эти женщины пользуются всеобщим уважением, любовью, все приходит им
навстречу, они сами наслаждаются порядком и процветанием своего дома,
благословениями, которые они распространяют по всему, с чистой совестью; и
чувство того, что он недостаточно делает для себя, может быть перенесено и
еще более легко перенесено ими, если теология не нанесла им ада из-за их
греховной греховности. А порочная противоположность? Все против него: кто-
то его ненавидит, кто-то презирает, кто-то его отвергает, кто-то его сажает в
тюрьму, у кого нет внутреннего покоя, потворство греховным желаниям мстит
последствиям для его собственного тела.
Конечно, в глазах мира плохое лучше, чем хорошее, и это рассматривается как
основание для предъявления иска мировому порядку. Внешне он может
чувствовать себя лучше; а внутри тоже? Не только в крайних случаях, но и в
среднем, трудолюбивый, умеренный, справедливый, честный,
доброжелательный, даже внешне лучше, чем его противоположность, и то, что
изначально не прорывалось в этом смысле, бьет с этой стороны в основном до
конца ; и если даже самые страдания могут с ним столкнуться, то взгляд
помогает ему за пределами здесь и сейчас; что помогает порочному?
Это правда, что образование не использовало его для блага ребенка, и это
включает в себя наказания, хотя они не одиноки в этом. Вознаграждение и
пример также принадлежат ему - более поздние наказания редко бывают
достаточными, чтобы добиться улучшения в этом мире. слишком много
пренебрегали, действительно, человек попадает в тюрьму со злыми людьми,
только еще глубже в порок. И в то время как праведник, окруженный теми, кто
ему дорог, умирает с взглядом вверх, в конце концов, порочный вешается,
отрубается и бросается в яму, не улучшившись; у него нет выбора; но это
последнее средство избавления себя от превосходства карательных последствий
его грехов на этой стороне не только не спасает его от потустороннего, но и
бросает его в него, как палачей, кто его тоже ждет; и если эта пытка только
принуждает к признанию, тогда потустороннее, в конце концов, приведет к
улучшению. Итак, ад, наконец, побежден, побеждая зло.
И как ты это докажешь? один спрашивает. Я снова говорю: я не доказываю
это; Я верю в это; но это убеждение, которое разумно связано со всем, что я
знаю, и что я могу сделать вывод и требовать с практической точки зрения. Не
верьте этому, которому вы предпочитаете оставаться в пороке; висеть, но
бояться; Конечно, в любом случае, чтобы улучшить вас в этом мире.
В конце концов, ответственность не теряется из-за аргументированного
детерминизма; оно представляет себя только с другой точки зрения, нежели в
смысле неопределенности: человек ответственен, поскольку должен ожидать
наказания за несправедливость с той точки зрения, что он процветает как по
своим последствиям для него, так и для мира. То, что его грех необходим,
ничего не меняет в нем. Но мысль о том, что наказание, которое, наконец,
превосходит грех, возникает по мере необходимости, независимо от того,
выполняется ли эта необходимость сегодня или завтра, здесь или там, на той
или иной стороне, подсчитывает, где оно происходит, даже при помощи
мирового порядка, грехи предотвращать и, следовательно, поддерживать
хороший статус; и опять же, это ничего не меняет в доброте этого лекарства,
которое обязательно происходит там, где оно происходит.
Точно так же, как наказание не является единственным средством улучшения
человека, включая пример, доктрину и награду за добро, оно не просто для
улучшения человека; но прежде, чем она осуществит это, и без ее
осуществления, она удерживает само зло и других от причинения вреда
обществу или лишает его свободы; и эти три точки зрения, улучшения,
сдерживания и предотвращения, из которых одно или другое перевешивает
обстоятельства, объединены в одну: в том, что грешник снова причиняет зло за
зло, которое он наносит обществу; Содействие благополучию общества в
целом; сам грешник делает из этого лишь небольшой фрагмент, но что в
побуждении к реформе также получает свой фрагмент блага наказания. Ибо,
если индивидуальное наказание не удается, оно, тем не менее, является частью
серии наказаний, которые должны быть окончательно проколоты.
С этим принципом, который непосредственно подчиняется самому общему
практическому принципу - служить наказанием на благо общества и измерять
его применение таким образом, чтобы эта цель была достигнута, насколько это
возможно, ежедневная точка зрения противоречит принципу искупления греха
наказанием. который остается беспочвенным и бесполезным до тех пор, пока
его нельзя перевести на это. Но если его перевод в самый общий принцип
должен быть успешным, почему бы им не спасти себя, придерживаясь
непосредственно его четкого утверждения.
И при этом моральная ценность и бесполезность того, чтобы делать или
отпускать с детерминизмом, скорее, опять же, подпадают только под более
обоснованную точку зрения, чем в смысле индетерминизма. Сам
индетерминист не может искать моральную ценность только в том факте, что
что-то происходит из-за свободы, иначе свободно выбранное зло будет
равнозначно свободно выбранному добру, но видит это со свободой, то есть в
смысле всеобщего, то есть божественного Мировое лидерство
предпочтительнее того, что находится в противоположном смысле. И именно в
этом детерминизм ищет моральную ценность и бесполезность, за исключением
того, что он воспринимает свободу детерминистски, а не недетерминированно в
вышеуказанном смысле. Чтобы сделать что-то из внешних ограничений, что
приносит пользу миру, не обосновывает какую-либо моральную ценность
действия в смысле детерминизма, поскольку действие не вытекает из
внутренней благости человека; но если бы природа человека имела такую
сильную склонность к добру, что все внешние пристрастия ко злу не
противодействовали ему, внутренняя необходимость, из-за которой он
действует хорошо, не только не умаляла бы моральную ценность его поступков,
но и сделала бы его как можно выше уйти.
Давайте обратимся к другому вопросу.
Достойны восхищения и зависти терпение, спокойствие и смирение, с
которыми турок переносит каждую боль и скорбь, которые его поражают. Бог
хочет этого таким образом, это предопределено Им; и ведь рай верующего
ждет. Христиане тоже с таким терпением отдыхают и смиряются с дарами
Божьими; но только как редкие исключения, там это правило. Это
благословение детерминизма, благословение, которое все могли, если не все
христиане, проникнуться недетерминированной доктриной свободы, высоко
подняться над тюркской верой и пролить свой хороший элемент на ее
плохой. Конечно, у него также есть свой плохой элемент. Правильно понятый
детерминизм только позволяет рукам совладать с неизбежной судьбой, с
уверенностью, что все будет хорошо. Но с осознанием того, что неспособность
отомстить за поводок, побуждает побуждать руки к предотвращению
наступательного зла. То, что человек с лучшим знанием и волей не может
достичь самостоятельно, только тогда он должен искать дополнения в
Боге. Поскольку турок не имеет этого понимания, он позволяет огню пожирать
город и чуму людей, и придет время, когда кто-то будет искать место турок; ибо
необходимость мирового порядка подразумевает, что это не ожидание его
действия, а управление его силами и средствами, которые будут
преобладать. Сначала он должен искать добавки в Боге. Поскольку турок не
имеет этого понимания, он позволяет огню пожирать город и чуму людей, и
придет время, когда кто-то будет искать место турок; ибо необходимость
мирового порядка подразумевает, что это не ожидание его действия, а
управление его силами и средствами, которые будут преобладать. Сначала он
должен искать добавки в Боге. Поскольку турок не имеет этого понимания, он
позволяет огню пожирать город и чуму людей, и придет время, когда кто-то
будет искать место турок; ибо необходимость мирового порядка подразумевает,
что это не ожидание его действия, а управление его силами и средствами,
которые будут преобладать.
Вы говорите, но тогда что значит божественное мировое правительство, воля
Божья, для Божьего обеспечения мира, когда необходимость делает все? Разве
это не весь Бог лишний? Но как можно считать бога, который по своей природе
и работе, сама необходимость, излишним. Необходимость не существует вне
Бога, не по отношению к Нему, но ее закон сам по себе является связующим
звеном его сущности и действия. И так же необходимо, как вы заботитесь об
отце в своем воспитании, так же необходимо человечеству в воспитании заботы
о Боге. Необходимость той и другой заботы сама по себе ничего не
меняет. Конечно, взгляд на ночь всегда происходит так, как будто духовная
жизнь и деятельность прекращаются там, где это необходимо;
4. Молитва.
Вы наконец спрашиваете: что еще может использовать молитва, когда речь
идет о законах, которые предопределяют все в мире? Может ли это преодолеть
потребность? Нет, молитва не может этого сделать; но даже занимая их место
под своим основанием. Конечно, это работает, прежде всего, в человеческом
существе и в преемственной последовательности; ибо ничто не действует в
человеке, что не влияет на его эффекты косвенно или прямо, явно или
невидимо, за его пределами в мир, связанный с ним, даже если мы не осознаем
этих эффектов. Теперь, когда я вижу, что просьба, направленная кем-то другим
людям, родителям, друзьям и даже незнакомым людям, может существенно
помочь им определить, что они не могут быть предоставлены без запроса, В
этом я, конечно, могу видеть случаи общего закона и сделать возможным, чтобы
просьба, адресованная Богу как представителю мира, имела соответствующее
влияние. Разница лишь в том, что я должен произносить внешне просьбу к
другим людям, потому что они находятся вне меня, что мне не нужно с Богом,
потому что я внутренне внутри него. Но это только позволяет верить в
эффективность молитвы. Вероятно, даже больше, чем те эффекты, которые
тайно распространяются на молитву за пределы молящегося человека и которые
могут действовать только через непостижимое вмешательство в более широкую
связь вещей, принимают во внимание тех, кто выражает молитву
непосредственно в том, кто молится если способ, которым он
противопоставляет себя внешности, так сильно влияет на его судьбу, как то, что
внешний преподносит и поворачивает против него; и, не зная, как это
происходит, молитва в нем может привести к тому, что он станет более
благосклонно относиться к условиям выполнения своей просьбы, чем без
молитвы.
Конечно, никто не может заставить человека поверить в эффективность
молитвы в том или ином смысле; Тем не менее, вера подчинена всем трем
принципам веры и, таким образом, входит как момент в религиозную сторону
дневного взгляда. С теоретической точки зрения, единственное соображение,
которое ему дано, заключается в том, что молитва в целом должна влиять на
что-то в человеке и за его пределами, что, по аналогии, предполагает обращение
людей к людям, а скорее в смысле предоставления их как не дающих
эффективен С практической точки зрения человек должен молиться, и он
чувствует благотворное влияние правильной молитвы, и исторически, были
молитвы, пока существуют религии. Возьми молитву из мира, и это как будто
вы порвали узы человечества с Богом, заставили замолчать язык ребенка
отцу. Но без веры в эффективность молитвы сама молитва не может ни
выразить свою практическую эффективность, ни обрести историческое
значение.
 С предыдущих точек зрения на эффективность молитвы в целом существуют
одновременно условия повышения и ограничения этой эффективности; ибо
безусловная эффективность так же мала, как и приписывание человеку просьбы
к человеку. Конечно, в соответствии с этим молитве будет позволено надеяться
на большую уверенность, чем она горячее, чем устойчивее она движется в
одном и том же направлении, тем больше каждый из них объединяется в одном
и том же направлении, поскольку при этом усиливается причина
предоставления; это также верно для общего взгляда на молитву; но эти
субъективные условия предоставления все еще объективны. Молитве также
будет позволено надеяться на грант более уверенно, чем более единодушно оно
с указанием, который отделяет божественное мировое лидерство от молитв; Он
не может принудительно исполнить его сам по себе, это лишь побуждение Бога
к исполнению просьбы, то есть приводит в движение любые ресурсы, средства
в этом направлении, но остается тем, что никогда не следует забывать, только
определением, которое в как идут дела. Предоставление может противостоять
слишком многим в мировом порядке; ей еще предстоит заботиться о других и о
других, но о просящем, и заботиться о нем сверх его собственной, возможно,
непостижимой просьбы. В конце концов, даже самый доброжелательный отец
отклоняет какую-то просьбу от непостижимого ребенка, потому что она идет от
невозможного к трудному, к общим соображениям, несовместимым или
совершенно вредным; но кто бы сказал, что петиция не способствует, назначить
его на грант; без запроса он мог бы не подумать о гранте; но теперь он может
наслаждаться тем, что ему задали, как он дал просителю; таким образом,
молитва может помочь сделать то, что иначе было бы недопустимо; и если во
всех остальных отношениях плюсы и минусы были одинаковыми, молитва
принесла бы пользу; Гранитной молитвы достаточно, если два равных фунта
находятся в конфликте; Конечно, фунта молитвы недостаточно, если она даст
пустой миске сыпь на весе. сделать допустимым; и если во всех остальных
отношениях плюсы и минусы были одинаковыми, молитва принесла бы
пользу; Гранитной молитвы достаточно, если два равных фунта находятся в
конфликте; Конечно, фунта молитвы недостаточно, если она даст пустой миске
сыпь на весе. сделать допустимым; и если во всех остальных отношениях
плюсы и минусы были одинаковыми, молитва принесла бы пользу; Гранитной
молитвы достаточно, если два равных фунта находятся в конфликте; Конечно,
фунта молитвы недостаточно, если она даст пустой миске сыпь на весе.
Таким образом, что касается человека, он видит то, что просит, и он не
означает, что он может расстроить стену, которую Бог создал своей
молитвой; Короче говоря, я не хочу просить невозможного. Поэтому даже того,
чего он может достичь своими знаниями и своими силами, ему не нужно
сначала просить Бога; Он сам для Бога, будь он следующим или единственным
средством достижения или достижения этого; Он должен обратиться к Богу
только тогда, когда его собственные средства исчерпаны; но он может каждый
день просить Бога о том, чтобы Бог позволил ему делать свое, а его
собственные достижения помогали извне и благословения свыше не должны
потерпеть неудачу. Но если кто-то хочет попросить что-то в плохом смысле, это
будет означать, что в хорошем смысле
Однако в качестве молитвы у человека есть не только просьба к Богу о том,
что он может дать нам желание, но и мысль, поднятая с уверенностью к нему,
что он обратится к лучшему независимо от наших нынешних и будущих
потребностей что если после необходимого хода вещей средств этого мира не
будет достаточно, то средства будущего будут его завершать. Кто бы ни испытал
утешение этой мысли только один раз в самых тяжелых страданиях, и кто
видел, как эта мысль и пробужденное ею настроение не только удерживают
преданного внутри себя в самых тяжелых испытаниях, но также дают ему
внешнее отношение и действие, с помощью которого он может лучше всего
справиться с обстоятельствами, он не скажет, что такая молитва не приносит
пользы. Кто-то сделал свое дело, Чтобы помочь себе и все же не может помочь
себе, мысль остается последней последней помощью: Бог поможет и просьба,
Бог может показать ему верные пути. И с каким другим спокойствием он затем
двигается в бедственном положении, тогда он противостоит событиям; и
насколько лучше помогать другим, которые ставят себя перед судьбой, чем тем,
кто проклинает свою судьбу и хулит или отрицает Бога. Но не обязательно
направлять эту мысль на порядок мертвого мира, но на живого Бога,
участвующего в нашей жизни, чтобы эта мысль действительно стала живой и,
таким образом, утешительной и эффективной. В другом беспокойстве он затем
перемещается в неприятных условиях, затем он сталкивается с событиями; и
насколько лучше помогать другим, которые ставят себя перед судьбой, чем тем,
кто проклинает свою судьбу и хулит или отрицает Бога. Но не обязательно
направлять эту мысль на порядок мертвого мира, но на живого Бога,
участвующего в нашей жизни, чтобы эта мысль действительно стала живой и,
таким образом, утешительной и эффективной. В другом беспокойстве он затем
перемещается в неприятных условиях, затем он сталкивается с событиями; и
насколько лучше помогать другим, которые ставят себя перед судьбой, чем тем,
кто проклинает свою судьбу и хулит или отрицает Бога. Но не обязательно
направлять эту мысль на порядок мертвого мира, но на живого Бога,
участвующего в нашей жизни, чтобы эта мысль действительно стала живой и,
таким образом, утешительной и эффективной.
Есть также благодарственные молитвы; и когда индетерминист говорит, как
можно просить Бога о том, что происходит или не происходит в соответствии с
необходимостью, он вполне может сказать, как можно поблагодарить Бога за то,
что он дал по необходимости; тогда как детерминист спрашивает: как можно
поблагодарить Бога за то, что он не предоставил по достаточной внутренней
или внешней причине. Теперь мы благодарим родителей, друзей,
благотворителей, если они делают нам добро, предполагая, что они делают это
из любви, не спрашивая, нужна ли нам любовь или нет, достаточно, в то же
время, мы предполагаем, что им нравится наша благодарность; и это дает нам
радость поблагодарить их, независимо от того, нужна ли эта помощь, эта
радость необходима; почему с Богом должно быть иначе? Я предполагаю, что
Богу нравится моя благодарность, и это дает мне чувство радости, чтобы
поблагодарить. Этого достаточно для причины.
Видно, как предыдущая, хотя и довольно детерминистическая концепция
эффективности молитвы приводит к точкам зрения, с которыми можно терпеть
себя и для которых индетерминист не может предложить ничего лучшего. По
его словам, Бог неопределенно свободен давать или отрицать, о чем идет речь в
молитве; но даже если, согласно индетерминисту, Бог всегда предпочитает
лучшее за его совершенную мудрость и доброту, он приходит к такому же
выводу, как если бы детерминист из-за этой самой природы божественной
сущности дарует Богу наилучшее возможное существование в соответствии с
условиями существования , обязательно предпочитаю предпочитать; и это
кажется праздным, если не как противоречие, свободы не предпочитать и не
говорить. Теперь можно действительно сказать: пусть Бог предпочтет то, что он
хочет, так оно и есть, поскольку оно предпочитает Бога, лучшего; но,
действительно, человек требует, скорее, благости Бога, что то, что он
предпочитает, должно также служить его созданиям. И откуда индетерминист
извлекает соответствующие условия эффективности молитвы как детерминиста.
Поскольку, согласно дневному взгляду, дух земли является средним
существом между нами и Богом, можно спросить: не следует ли сначала
направлять молитву этому Духу, вместо того, чтобы требовать от него
Бога. Субъект также направляет свой запрос сначала в центральную власть,
прежде чем беспокоить короля этим. Но в этом отношении разница в том, что
человек внешне против короля, что ему предстоит долгий путь, что король не
может знать все свои нужды и обстоятельства, а также центральную власть, не
справляясь со всеми просьбами Конфликт одного и того же все может весить
друг против друга; но все это отличается от Бога, и поскольку в этих
отношениях никакая центральная власть не может представлять всего Бога,
поэтому человек предпочитает обращаться ко всему Богу, что касается
центральной власти, которая сама по себе все еще несовершенна и практически
только в таком повороте оказывается достаточно полной. Язычники, конечно,
поклонялись звездам, а не одному Богу; но только потому, что они не знали,
какого-то Бога во всех звёздах и над ними; и это одна из точек в отражении
языческого христианского мировоззрения должен упасть .
Наоборот, это лишь расширение и возвышение принципа запроса, который
мы обращаемся к оставшимся в живых, даже если мы обращаемся к ним с
уходящими близкими или святыми, в том отношении, в котором они особенно
близки или выше нас, или объект запроса в особом отношении стоять, стоять
рядом с будущим и представлять Бога. Поскольку, согласно доктрине дневного
обзора, движение между живущими на этой стороне продолжается только в
другой форме с теми, кто вошел в будущую жизнь, и эти далеко идущие
средства находятся под рукой, как эта сторона. Безусловно, протестантизм
полностью утратил этот красивый и практически эффективный, хотя и часто
неправильно используемый, обычай; и просвещенный не видит в католическом
призыве святых ничего, кроме оскорблений. Но доктрина дневного взгляда на
загробный мир создает пространство для других мыслей; только здесь не
обсуждается дальше.

XVII. Причинный закон или причинный принцип 1) .

(В более общем смысле, концепция власти и опыта.)

Хотя закон причинности или причинный принцип 2) касается духовной сферы
не меньше, чем материальная или естественная сфера, его следует
рассматривать здесь в первую очередь в отношении последней, тем самым
становясь определенной основой для идеи исхода основных допущений
естественных наук материальный мир, без объяснения причинного закона в
принципе, потому что применяется обратное.
1)Этот раздел встречается в существенных пунктах с более ранним эссе
"О законе причинности" в Ber. д. königl. Саксонская соз. 1849, стр. 98 и
след.
2)Последний термин, возможно, лучше, чем первый, является общей
обсуждаемой здесь точкой зрения.

Внутреннее состояние материальной системы определяется в каждый момент:

во-первых, по степени, форме, плотности и, возможно, предполагаемому
качеству последних частей, к которым можно вернуться, что мы кратко
суммируем как природу этих частей, во-вторых относительное расстояние и
положение одного и того же по отношению друг к другу, что мы кратко
называем расположением одного и того же, в-третьих, их относительное
состояние движения, направление, скорость и состояние ускорения их
движения друг против друга; но относительное движение состоит в переходе от
одного к другому договоренности об отношениях. Общая сумма этих трех
детерминант внутреннего состояния кратко суммируется как внутренние
обстоятельства или внутренние отношения системы; но мы как внешние
обстоятельства, Внешние отношения материальной системы рассматривают
соответствующие детерминанты материального мира вне ее, причем
квинтэссенция их отношений к тому же. Конечно, для всего материального
мира существуют только внутренние обстоятельства, для каждой конечной
системы и каждой конечной части системы, как внутренние, так и внешние
обстоятельства. Пока мы возвращаемся только к частям конечного размера,
можно считать возможным, что все различия в их свойствах в степени, форме,
плотности зависят от различий в расстояниях и расположении даже более
мелких, в последнем случае, простых, похожих пунктуальных частиц они
составлены, которые, вероятно, имеют место в пространстве, но не имеют
пространственной протяженности, не отличаются по плотности, и что даже
различные основные качества материи могут быть устранены. В любом случае
это будет означать большое упрощение рассмотрения природы. Сейчас еще не
все в познании природы, чтобы иметь возможность полностью решить вопрос о
такой прослеживаемости; но естествознание все больше склоняется к этому
упрощению. Предполагая, что это будет иметь место в отношении последних
атомов, не будет ничего, кроме внешних обстоятельств, и так называемые
простые химические принципы, которые в настоящее время
дифференцированы, будут иметь свое различие просто потому, что простые
атомы в них везде будут молекулами разных Число и группировка, возможно
также различные состояния движения, их простых элементов
встретились. Своеобразные тела были бы просто скоплениями одной и той же
материи, из которой состоит эфир, различные невесомые просто основаны на
различных состояниях движения этого эфира, и для двух электричества был бы
только один. Даже применительно только к двум различным качествам материи,
поскольку они, по-видимому, выражают себя в отличие от электричества, может
быть достигнуто значительное упрощение, после чего приводит гениальное
недавнее исследование Зеллера.
Однако для следующих общих соображений весь вопрос о возможности и
пределе такого упрощения можно оставить нерешенным. Какие бы базовые
положения ни были необходимы для примирения материи с представлением
зависимых от нее явлений, эти различия не только не влияют на причинный
закон или причинный принцип, который будет рассмотрен ниже, но и в самом
последнем случае являются решающими для того, что считается базовыми
определениями. записать дело. Подтверждая себе несомненно определенные
определения, нужно взглянуть на сомнительные определения того, как они
должны быть приняты, чтобы получить подтверждение закона и здесь.
Но давайте обратимся к этим соображениям, которые должны были служить
лишь для того, чтобы дать представление об условиях, к которым применяется
закон причинности, чтобы дать определенное указание на рассмотрение самого
закона.
В общем, обстоятельства, условия в мире меняются и следуют другим
данным в зависимости от данного. Поскольку кто-то хочет говорить об общей
законности этой зависимости всей природой и, тем самым, об общем законе
причинности, следует исходить из того, что, когда и где повторяются одни и те
же материальные обстоятельства и условия, возвращаются одни и те же
успехи; ибо если бы кто-то другой следовал другому, чем другой, это не было
бы законом или нарушением закона, в соответствии с универсальным
использованием понятия права. Короче говоря, эта предпосылка лежит в самой
концепции законности или оправдывает ее принцип. Реализуется ли, конечно,
концепция, принцип, существует ли в этом смысле универсальный
естественный закон,
Конечно, абсолютно одинаковые внутренние и внешние условия не могут
быть вообще восстановлены в материальной системе, и при этом такие вещи не
могут возникать естественным образом в природе; но выясняется, что чем
больше предшествующие отношения приближаются к равенству, тем больше
успехов становится тем более равным, поэтому можно сделать вывод о том, что
равенство предыдущих обстоятельств завершено, а также равенство успехов. В
этом процессе проверяемость вступает в игру, на самом деле, это в принципе
возможно только потому, что влияние, которое имеет место в любом данном
регионе, все больше исчезает из успехов, которые имеют место в данном
регионе, и, следовательно, чем более отдаленными они являются от более
забытого находятся что подтверждается уменьшением гравитации с удалением
и незаметностью молекулярных сил на значительных расстояниях. Хотя
предположение об универсальном естественном законе в вышеприведенном
смысле всегда остается гипотезой из-за абсолютного влияния далеких частей,
которое абсолютно никогда не исчезает полностью, и невозможности
восстановления совершенно идентичных обстоятельств в опыте, натуралист
допускает эту гипотезу поскольку он находит это все более подтвержденным,
тем тщательнее он их преследует в случаях, максимально приближающихся к
равенству, и потому что это позволяет ему делать выводы, которые снова
подтверждаются в опыте, насколько это возможно.
В качестве следствия закона, который, когда и где повторяются одни и те же
обстоятельства, возвращаются к такому же успеху, так сказать, как вторая
сторона самого общего закона, можно постулировать, что когда и где возникают
разные обстоятельства, условия, разные успехи. Фактически, что касается
проверяемости и остающегося гипотетического характера этой второй стороны
закона, то же самое применимо как с первой стороны.
Однако часто может показаться, что одни и те же последствия приводят к
различным последствиям или одинаковым последствиям от разных
обстоятельств; но кто-то всегда сможет доказать или, насколько это возможно,
сможет представить, что что-то ускользнуло от нас или упустило нас из
предыдущих или последующих положений, после получения которых закон
будет подтвержден. Таким образом, падение камня с разных высот всегда
приводит к одинаковому успеху приземления на землю, что, по-видимому,
противоречит второй стороне закона; но он ударяет с разной скоростью и
сотрясает землю с другой силой. В любом случае, закон был подтвержден
обеими сторонами в наиболее доступных случаях для наблюдения и
оценки, что, наоборот, мы выводим одинаковые или неравные причины из
одних и тех же или неравных последствий, и, как уже упоминалось выше, даже
приходится решать основной вопрос и действительно стремиться решить,
можно ли получить, приняв принципиально идентичную базовую материю в
другом состоянии устройства и движения , Это действительно может
быть Если, например, мы обнаружим, что отношения порядка и движения даже
последних частей, вплоть до тех, которые находятся в мышлении, в двух
случаях должны рассматриваться как равные, но что из-за них получаются
разные успехи, то нужно было бы сделать разницу в плотности или В обоих
случаях примите качество деталей. можно ли согласиться с предположением об
одном и том же базовом вопросе в разных состояниях устройства и
движения. Это действительно может быть Если, например, мы обнаружим, что
отношения порядка и движения даже последних частей, вплоть до тех, которые
находятся в мышлении, в двух случаях должны рассматриваться как равные, но
что из-за них получаются разные успехи, то нужно было бы сделать разницу в
плотности или В обоих случаях примите качество деталей. можно ли
согласиться с предположением об одном и том же базовом вопросе в разных
состояниях устройства и движения. Это действительно может быть Если,
например, мы обнаружим, что отношения порядка и движения даже последних
частей, вплоть до тех, которые находятся в мышлении, в двух случаях должны
рассматриваться как равные, но что из-за них получаются разные успехи, то
нужно было бы сделать разницу в плотности или В обоих случаях примите
качество деталей.
Обстоятельства или отношения, предшествующие юридическим успехам,
называются причинными или условиями успеха, а сами успехи - их
последствиями; кто-то гипостизирует правовую связь между причиной и
следствием в понятии силы, посредством которой причина производит свое
действие, и качественно или формально характеризует силу в соответствии с
законом, который указывает, какие последствия вытекают из обстоятельств, к
которым относится закон; г. Например, притяжение или отталкивание,
количественно по величине положительного или отрицательного ускорения,
которое следует правовому отношению, которое испытывают материальные
части.
Короче говоря, можно с явным уклонением от концепции права сказать: сила -
это отношение, в силу которого одно следует из другого, а не просто за
другим. Но что отличает «от другого» от простого «за другим»? Только из-за
того, что то, что следует здесь и тогда из него везде и всегда, то есть
юридически вытекает из этого. Таким образом, пытаясь уточнить понятие силы,
мы возвращаемся к ссылке на концепцию права. Схоже со следующим
объяснением, которое я нашел и которое находит иначе: «Эффекты - это только
такие изменения, которые появляются в одной вещи, которые не произошли бы
без присутствия другой вещи», и «навязывают» связь между этими двумя
вещами. что делает эффективность ". Но то, что данные изменения вещи не
могут происходить без присутствия данного другого, опять-таки следует
предполагать только в той мере, в которой всегда и везде из одних и тех же
отношений обеих вещей (при условии равенства или отсутствия внешнего
сопутствующего состояния) будут следовать одни и те же изменения. Там, где
вступление изменений в вещь в существование другой вещи не может быть
подчинено этому закону, оно не может зависеть от существования другой вещи.
Однако можно сказать, что соблюдение одного закона доказывает, что что-то
вытекает из другого, и, таким образом, доказывает существование силы, от
которой зависит преемственность, но сама по себе концепция права не имеет
ничего общего с концепцией посредничества. растворение и, следовательно,
способность творить; вместо того, чтобы воспринимать силу как действие
закона, нужно понимать закон как определение силы. Единственный вопрос
заключается в том, каким образом закон становится доказательством
существования силы и характеристикой ее способа действия. Но сколько бы
человек ни хотел концептуализировать отношения между законом и силой,
технически право и сила цепляются друг за друга через нечто большее, чем
просто незначительные отношения;
Думать о материи как о силе, как это делают некоторые философы, для
натуралиста нет ясного смысла, и я не знаю, для кого она имела бы такую
вещь. Чтобы иметь четкое представление о силах в области материальных
событий, нужно уже предполагать нечто пространственно локализованное, то,
что называется материей; Это ясно выражается четко определенными силами в
четко определенной форме, и, таким образом, физик знает, как что-то
создать. Силы, из которых или через которые должна развиваться сама
пространственно локализованная личность, не имеют прослеживаемой связи с
ними, и они вообще не могут дать им ясного представления. Если кто-то хочет
говорить о сотворении материи, то его не следует путать с движением материи
и, следовательно, не с силами сотворения. если бы можно было даже говорить о
таком, с движением сил. Столь же неясным является определение силы и
материи, которым некоторые приносят пользу, не делая с этим ничего хорошего.
Говорят, например, что мы воспринимаем материю только через силы,
которые она выражает в наших чувствах, поэтому, по сути, они являются
силами, которые мы воспринимаем как материю или интерпретируем как
таковые. Но это неверно. То, что мы немедленно истолковываем как материю,
это скорее тактические ощущения, ощущения лица, которые кажутся нам
локализованными в наших сферах интуиции, и концепция сил в первую очередь
возникает из отношений между ними. То, что эти ощущения причинно зависят
от чего-то другого, кроме ощущения, того, что мы называем материей, и что они
сами переводятся, является вопросом его собственного; В любом случае, мы не
можем идентифицировать причинно-следственную связь между гипотетической
материей снаружи и ощущениями внутри, то есть силой, с самой материей, не
попадая в полную путаницу понятий.
Если рассматривать юридический успех, который возникает в результате
сочетания двух материальных частей a , b , пренебрежения или приравнивания
других соопределений, 3 этот успех всегда можно разделить на два успеха:
один касается одной части a, а другой - один. другое, что касается другой
части б . Это подразумевается под действием внешней
силы b на a , а на a на bвозникла. Но обе силы не являются независимыми друг
от друга, но сами юридически связаны характером и способом взаимодействия
двух частей, и поэтому одни и те же силы называются внутренними силами
системы обеих частей, поскольку они отражают тот факт, что они оба населяют
систему обоих регулировать внутренние отношения в правовых
контекстах. Разница между внешними и внутренними силами, таким образом,
заключается не в разнице в вещи, а в отношении частей или всей
системы. Какая из двух частей действительна для любого количества частей
системы; каждый испытывает внешние силы от других частей системы и
выражает их остальной части системы; но все эти силы являются внутренними
для самой системы. В неорганическом мире успехи обычно считаются
зависимыми от внешних сил, как от органических, так и от внутренних сил, и,
вероятно, ошибочно означают, что существует существенная разница между
неорганическими и органическими силами, что их можно понять только
так , Но планетная система движется не менее внутренне через внутренние
силы, которые могут быть разобраны во внешние, чем человек или животное; и
нерв воздействует на мышцы, сердце на кровь - не меньше внешних сил, но они
поглощаются внутри всего организма, чем любая неорганическая часть с
другой. Это можно понять только таким образом. Но планетная система
движется не менее внутренне через внутренние силы, которые могут быть
разобраны во внешние, чем человек или животное; и нерв воздействует на
мышцы, сердце на кровь - не меньше внешних сил, но они поглощаются внутри
всего организма, чем любая неорганическая часть с другой. Это можно понять
только таким образом. Но планетная система движется не менее внутренне
через внутренние силы, которые могут быть разобраны во внешние, чем
человек или животное; и нерв воздействует на мышцы, сердце на кровь - не
меньше внешних сил, но они поглощаются внутри всего организма, чем любая
неорганическая часть с другой.
3)Предполагая , что для в любой конечной части материального мира,
для б всего внешнего мира, так что нет исполнительной власти в
отношении совместного определения.

С установлением принципа универсального закона природы в

предшествующем смысле, еще ничего не установлено относительно того, какие
успехи возникают где-то и в любое время из данных обстоятельств, но только
то, что какими бы они ни были, они повторяются, когда предшествующие
обстоятельства находятся где-то и везде повторить когда-нибудь. Между тем,
это не праздный или бессмысленный принцип, если только он доказывает связь
действия с действием в материальном царстве, которое пронизывает все
пространство и все время и связывает отдаленность в пространстве и времени
посредством общего отношения. эмпирические выводы индукции и аналогии в
отношении ожидаемого успеха зависят от него, в-третьих
Давайте внимательнее посмотрим на эти три отношения. Во-первых, можно
заметить, что, конечно, общая связь действия и действия во всем материальном
мире уже доказана гравитацией, которая распространяется по всему
пространству и характеризуется известным законом; но эффект этой силы, то
есть вызванное ею ускорение, ослабевает с расстоянием до
неопределенного; наш закон не зависит от расстояния и имеет дело с самой
гравитацией; когда везде и во все времена, когда две массы данной величины
сталкиваются друг с другом в небесном пространстве на заданном расстоянии,
они попадают в одно и то же состояние ускорения, так что участием других
масс можно пренебречь из-за их расстояния. Но если это не так, движение
обеих масс изменяется одинаково, если участвующие массы происходят в
одинаковых условиях. Таким образом, в то время как весь материальный мир
внешне, экстенсивно связан с пространством и временем одинаково везде, наш
закон одновременно устанавливает внутреннюю согласованность этого мира,
независимую от пространства и времени и охватывающую все расстояния в
нем.
Во-вторых, как правило, необходимо пройти индукцию для повторного
опыта. Но, согласно нашему принципу, достаточно, чтобы успех при
обстоятельствах наблюдался только один раз, чтобы установить на нем закон,
действительный для всех времен и пространств в отношении успеха
обстоятельств. Так откуда же возникает необходимость в повторном
опыте? Мне не кажется, что в этом есть много ясности. Поэтому, что мы
удивительно неспособны точно восстановить те же самые внешние и
внутренние обстоятельства, которые достигают успеха где-то и когда-то; так что
наш правовой принцип был бы иллюзорным, не допускал ни пробации, ни
применения, если только не усложнялись различные обстоятельства, что может
происходить в разное время и в разных местах, разлагаться на что-то равное и
непохожее, и нельзя сделать вывод, что равенство обстоятельств в разные
времена и места соответствует подобию в успехах, неравному или
неравному. Теперь вы действительно моглиаприори сомневаюсь в возможности
или успехе такого разложения. Но это ставит под сомнение возможность и
успехи самой науки. Поскольку все естественные науки основывают свои
успехи на выполнении таких разложений, 4 и теперь делают это таким образом,
что это приводит к достаточным успехам, то есть выводы подтверждаются
опытом впоследствии.
4)Я вспоминаю, например, разложение по параллелограмму сил,
разложение составных колебаний на самые простые из возможных,
разложение силы, посредством которой поднимается пар или воздушный
шар, на силу, которая приводит его в движение и вызывает избыточный
вес. кто пытается сбить его и т. д.
Чтобы сделать индуктивный вывод, нужно неоднократно менять условия, но
таким образом, чтобы в них оставалось что-то похожее, и наблюдать за тем, что
остается неизменным в успехах. Отсюда можно найти юридическую связь
между равными причинными моментами и их успехом. Обычно, однако,
считается, что единственная реальная точка индукции состоит в том, чтобы
наблюдать заданный успех как можно чаще при как можно более постоянных
условиях; но это не работает. Фактически, наблюдение за успехом всегда
должно происходить в одних и тех же условиях только в разное время и в
разных местах, поэтому повторное подтверждение успеха в этих
обстоятельствах будет означать лишь подтверждение нашего самого общего
закона. Речь идет не делать в финале после индукции, так как, скорее, его
валидность обеспечивается на этих выводах. Они хотят знать, что от этого
зависит, что из тех моментов, в частности, с. Если теперь индукция будет
завершена, мы должны иметь среди как отношение момент, легальный эффект
рассматривается, выполняется изменение любого другого типа и степени, чтобы
быть уверенным, что равенство причин, таких как успех в неоднократные
случаи не на основе состава этого момента с другими моментами, и общие
законов, которые обобщают успех модификации определенного момента между
собой, доказать индуктивно, это также верно, неоднократно наблюдать эти
изменения среди самих изменившихся обстоятельств ,
Это относится к z. Б. Открытие прецедентного права. Поднимите тело на
определенную высоту над землей и отпустите его. Он спустится на землю с
определенной скоростью. Он будет делать это всегда и везде, когда бы и где бы
его ни отпускали, независимо от того, как он меняет цвет, форму или сущность
этого, до тех пор, пока никакие подъемные силы снизу не противодействуют
или он не показывает меньший вес на весах, чем тот же. Объем воздуха, или он
не слишком маленький, при условии, что пузырьки тумана (капли тумана?)
Могут оставаться взвешенными в воздухе. Итак, прежде всего, можно будет
составить закон о том, что выравнивание высоты тела над землей при
сохранении этих условий сосуществования, независимо от изменения других
обстоятельств, во все времена и во всех местах на земле соответствует спуску
тела на землю. Больше нельзя вывести по индукции. Но если кто-то не сделал
достаточно изменений этих обстоятельств, например. Например, всегда
используются тела одного цвета, формы, из одного и того же материала, или
всегда допускается падение в одном и том же месте, характеризующемся
определенным состоянием и расстоянием от центра земли, или всегда воздух
одного и того же вида и плотность между телом и телом. Земля может быть
приспособлена, и, возможно, может иметь постоянное снижение тела во всех
случаях наблюдения константы того или иного оставленного неизменного
состояния, с которым могут быть исключены сделанные изменения, если успех,
Между тем, в соответствии с нашими наиболее общими законами, этот же
успех должен будет сопровождаться изменением соопределений, которые,
впрочем, не обязательно должны относиться к падающему движению, так же
как с цветом тела только волновое движение его Поверхность отраженного
света изменяется. Из других условий, однако, также есть влияние на более
близкие определения падающего движения; если з. Например, с плотностью
воздуха и весом тела в данном объеме скорость снижения является
переменной. Однако теперь естествознание ищет законы для простейших
возможных условий, чтобы можно было вывести их составную композицию из
их состава, в результате чего наш самый общий закон остается авторитетным в
этом отношении, поскольку из того же состава равных условий следует сделать
вывод о равных, от неравных до неравных успехов. Чтобы найти прецедентное
правило для упрощенных условий, мы опускаем тело в вакуум и обнаруживаем,
что в этом случае мы также можем изменять объем и плотность тела в любом
соотношении без изменения скорости. Однако, если мы бросим тело в разных
местах Земли, где имеет место другая гравитация, то даже в пустом
пространстве будет показано влияние на абсолютную скорость падения, но в
отношении последовательных скоростей что-то похожее останется и т. Д. Таким
образом, мы продолжаем индуктивно. Пути вперед. от неравных выводов к
неравным успехам. Чтобы найти прецедентное правило для упрощенных
условий, мы опускаем тело в вакуум и обнаруживаем, что в этом случае мы
также можем изменять объем и плотность тела в любом соотношении без
изменения скорости. Однако, если мы бросим тело в разных местах Земли, где
имеет место другая гравитация, то даже в пустом пространстве будет показано
влияние на абсолютную скорость падения, но в отношении последовательных
скоростей что-то похожее останется и т. Д. Таким образом, мы продолжаем
индуктивно. Пути вперед. от неравных выводов к неравным успехам. Чтобы
найти прецедентное правило для упрощенных условий, мы опускаем тело в
вакуум и обнаруживаем, что в этом случае мы также можем изменять объем и
плотность тела в любом соотношении без изменения скорости. Однако, если мы
бросим тело в разных местах Земли, где имеет место другая гравитация, то
даже в пустом пространстве будет показано влияние на абсолютную скорость
падения, но в отношении последовательных скоростей что-то похожее
останется и т. Д. Таким образом, мы продолжаем индуктивно. Пути вперед. что
в этом случае мы также можем изменять объем и плотность тела в любом
соотношении без изменения скорости. Однако, если мы бросим тело в разных
местах Земли, где имеет место другая гравитация, то даже в пустом
пространстве будет показано влияние на абсолютную скорость падения, но в
отношении последовательных скоростей что-то похожее останется и т. Д. Таким
образом, мы продолжаем индуктивно. Пути вперед. что в этом случае мы также
можем изменять объем и плотность тела в любом соотношении без изменения
скорости. Однако, если мы бросим тело в разных местах Земли, где имеет место
другая гравитация, то даже в пустом пространстве будет показано влияние на
абсолютную скорость падения, но в отношении последовательных скоростей
что-то похожее останется и т. Д. Таким образом, мы продолжаем индуктивно.
Пути вперед.
По аналогии, применительно к временному успеху, обычно делается
неопределенный срок: похожие причины дадут аналогичные результаты; но
интересно, насколько похожи. Согласно нашему закону, мы сделаем вывод с
полной уверенностью: насколько причины одинаковы, результаты будут
одинаковыми, если причины не равны, а результаты не будут
одинаковыми. Частое отклонение от аналогии, а также не менее частое
неправильное толкование аналогии объясняются отсутствием различия и
приверженности этой двойной точке зрения. С одной стороны, думают, что если
причины в двух случаях просто схожи, но в некоторых отношениях неравны, то
последствия первого случая также не должны иметь место во втором
случае. потому что это могло бы скорее зависеть от неравных наравне со второй
ловушкой. С другой стороны, часто можно безжалостно сделать вывод, что в
общем случае возможны просто похожие причины для тех же самых
последствий. Однако определенность и плодотворность умозаключений по
аналогии была бы значительно достигнута, если бы сходство причин было
разложено на одинаковые и неравные, а затем от первых к тем же, а от вторых к
неравным последствиям, что сделало бы неравное также полезным для
заключения. будет, как то же самое. Но поскольку правильное отделение одного
и того же от неравных причин и следствий в трудных случаях может вызвать
трудности, можно повысить достоверность вывода и тем самым придать ему
значение индукции, 5) .
5)Вышеупомянутые точки зрения также остаются актуальными для
аналогии, согласно которой одинаковые и неравные физические условия в
двух случаях могут быть выведены из одинаковых и неравных духовных
принадлежностей (а не последствий). Только это действительно не
относится к рассмотрению причинного закона.

С другой стороны, различают разные законы природы и, соответственно,

силы, такие как физические, химические, органические, среди физических
законов гравитации, электричества, магнетизма, упругости и т. Д. Но все это
различие зависит только от того, что соответствующие законы и направлять
силы к различным причинно-следственным связям, из которых, следовательно,
согласно нашему наиболее общему правовому принципу должны быть
достигнуты разные успехи. Все это только частные случаи самого общего
закона и самой общей силы, согласно которой одно и то же, как неравное,
следует из неравного для той или иной разницы причинных
отношений. Философы, конечно, всегда были склонны искать конкретные
различия в самих силах, и особенно в так называемых. рассматривать
органические силы как явно отличающиеся от тех, которые иначе преобладают
в природе; но насколько можно проследить, материальные успехи на самом
деле различаются только между органическим и неорганическим миром,
поскольку материальные условия различны, но если одни равны, другие
похожи; Б. глаз как одинКамера обскура , сердце как насос с закрылками, кости
как рычаги и т.д .; Однако пищеварение и дыхание не могут протекать так же
хорошо, как у организмов, поскольку для этого нет соответствующих аппаратов.
В соответствии с условием, что еще более особые отношения могут быть
отнесены к более универсальным понятиям, специальные законы, которые
применяются к особым отношениям, также могут быть отнесены к более
общим законам, которые принимают во внимание измененный успех
измененных условий, например. Например, законы падения для каждого
мирового тела, особенно по более общему закону гравитации, законы звука и
света при более общих законах материальных колебаний. Теперь ищется
наиболее общий закон, который охватывает все возможные вариации
материальных условий. Ни один натуралист не сомневается, что такое
существует без его обнаружения. Необходимо вернуться к самым элементарным
условиям, при которых любая мыслимая комбинация обстоятельств может быть
разложена. и поэтому его можно назвать самым общим элементарным законом
(вероятно, его также называют самым общим молекулярным законом), в то
время как наш самый общий закон природы, который до сих пор
предусматривался, в принципе применим к простейшим условиям, а также к
любой их комбинации. Имея наш самый общий закон, безотносительно к
элементарному закону и не зная его, мы можем предсказать успех при любой
комбинации обстоятельств, если мы наблюдали успех одной и той же
комбинации только один раз. Имея самый общий элементарный закон, мы
можем предсказать успех при любой комбинации обстоятельств, даже не
наблюдая за их успехом, только для того, чтобы сделать, кроме самого закона,
элементарные условия усложнения и метод расчета, что нужно для получения
успехов, знаю. Однако, поскольку первое никогда не может быть достигнуто в
общем виде и приводит к непреодолимым трудностям учета даже при
умеренных усложнениях, даже при знании самого общего элементарного закона
практически для получения успехов, всегда более или менее следует
обращаться к специальным законам для особых случаев и условий, и в то время
как только подчиняется наиболее общий закон.
Независимо от того, что наиболее общий элементарный закон до сих пор
неизвестен, некоторые из них оказываются сравнительно очень элементарными
законами, более или менее материальными отношениями, которые, не
поддаваясь полной уверенности в успехе, поскольку они не содержат полной
определенности причинных условий. но допускают выводы для очень общих
отношений и требуют только включения более конкретных условий, чтобы
привести к большей уверенности в успехе, как: закон равенства действий и
реакции, закон сохранения центра, закон сохранения земли закон наименьшего
действия, закон сосуществования малых колебаний, закон параллелограмма
сил, закон сохранения силы или энергии.
Раньше считалось, что все движения юридически зависят только от инерции и
сил, не зависящих от скорости и ускорения частиц; Вильгельм Вебер стали
известны силы в электрическом поле, которые зависят от скорости и ускорения
частиц; и, вероятно, они применимы ко всей материи; только то, что их успех во
многих обстоятельствах, как и в движении небесных тел, незаметен из-за
отдаленности эффекта, который зависит от расстояния. В прошлом, безусловно,
предполагалось, что гравитация и даже материальные силы без потери времени
действовали только с уменьшением потенции на самых больших расстояниях; В
последнее время появилась возможность, что для воспроизведения эффекта на
расстоянии требуется определенное количество времени. Сегодня, в
определенной степени, все движения все еще стремятся сделать зависимость
эффектов простых бинарных сил, которые зависят от взаимодействия двух
частей, с постоянством; В моей теории атомов я попытался установить
вероятность тройных, четвертичных и даже множественных сил, действие
которых сочетается с бинарными силами. В целом, к представлению природных
явлений привлекаются как силы притяжения, так и силы отталкивания, и не
кажется, что даже при уменьшении до элементарных пропорций можно
ужиться с последними, не вовлекая последних; но интересно, если силы
отталкивания, где это происходит, может быть связано с другим качеством
материи как привлекательным (как в предположении двух противоположных
электричеств) или зависимым от других расстояний и расположения последних
частиц, для которых простой принцип найден в моей гипотезе о
множественных силах. Атомистическая точка зрения, согласно которой
пространство непрерывно заполняется материей, преобладает среди
натуралистов, и, на мой взгляд, существуют также неопровержимые причины,
которые я обсуждал в своей теории атомов, которая связана с точкой зрения, что
все силы являются удаленными силами; но в последнее время некоторые
выдающиеся ученые отстаивают мнение о постоянном заполнении
пространства и, следовательно, в связи с этим, что все силы действуют только
между соприкасающимися частицами.
Независимо от того, насколько велика неопределенность в этих
основополагающих моментах, без выполнения которой не может быть
установлен самый общий элементарный закон, который должен был бы
свидетельствовать, вытекающий из каких-либо материальных условий, наш
самый общий закон причинности или причинный принцип остается не
затронутым не только им Окончательное урегулирование этих
неопределенностей будет достигнуто только в самом общем удовлетворении
этого принципа. Необходимо изменить предположение об основной структуре
материи и зависимых силах до тех пор, пока такое удовлетворение не будет
достигнуто самым простым и наиболее сплоченным способом.
Если силы природы зависят от обстоятельств, существующих в каждый
момент, но изменяют их посредством действия самих сил; Успех любых
материальных обстоятельств и, следовательно, сил на более позднее время, в
принципе, может быть определен только путем последовательного следования
за успехом через ряд новых обстоятельств, рассматривая каждый более ранний
успех этого ряда как причину более позднего. В этом отношении исчисление
предлагает короткие пути в том смысле, что оно позволяет суммировать весь
диапазон успехов от начальной точки до конечного результата; но трудности
этого расчета, как уже упоминалось в отношении самого общего элементарного
закона, должны быть преодолены только в самых простых случаях или для
самых простых условий, и до сих пор немыслимо, чтобы таким образом можно
было испытать то, что в конечном итоге станет всей природой, благодаря
действию ее сил, к которым она стремится, и, действительно, стремится ли она
к явно выраженной цели, конечному состоянию. Это не оспаривается, но
хотелось бы знать такой окончательный принцип для нашего общего принципа
причинной природы, конечно, что мы больше, чем принцип причинности
чистоаприори по мере необходимости сможет надеяться доказать. Но возникает
вопрос: а не является ли такой конечный принцип, как принцип причинности,
таким эмпирическим принципом, который мы вправе основывать на нашем
дальнем предвидении, а принцип причинности - на следующем. На самом деле,
я считаю, что такой принцип может быть установлен, и я буду говорить о нем
под заголовком принципа стабильности в следующем разделе.
После этого возникает следующий вопрос.
Чем мы заверяем себя в равенстве материальных обстоятельств или
обстоятельств для данных случаев? С моими чувствами, которым я обязан
знанием материального мира, я могу воспринимать только то или иное
непосредственно из того, что я считаю причинно обусловленным, я вижу
материальные вещи только внешними, только чтобы увидеть это с той или
другой стороны, видеть объекты, которые имеют разные размеры в зависимости
от моего расстояния от них, видеть их по-разному в соответствии с
расположением моего глаза; и для каждого другого человека все оказывается
иначе, чем для меня; чувство осязания не выходит за пределы
непосредственной близости; и помощь других чувств, кажется, включает только
задачу, а не ее решение.
Это не оспаривается, но, прежде всего, мы должны учитывать, что равенство
и неравенство объективных условий появления определяют феноменальные
успехи в соответствии с причинным законом только с субъективными; Поэтому
мы не должны делать наши выводы из одних только в том же смысле. Если я
смотрю на луну, она кажется мне светящимся диском, движущимся по
небу; Если я оборачиваюсь, мне не кажется, как бы он ни шел по небу. Это
противоречило бы закону причинности, который требует равных последствий
для равных условий, если бы мое отношение к луне не изменилось с моим
обращением; так что он больше не кажется мне после того, как отвернулся, и
никто больше не появляется после того, как отвернулся от него; в то время как
он появляется всем после внимания открытых, здоровых глаз. Это скорее
соответствует законам причинности. В отдаленных местах Земли различные
наблюдатели увидят Луну в другом положении и в направлении Солнца,
следовательно, z. Например, солнечное затмение, которое является полным для
определенных мест, не везде; и здесь объективные условия появления
одинаковы, но не субъективны, следовательно, иное проявление курса
луны. Но, наконец, для естествоиспытателя все зависит, сохраняя равенство
субъективных условий появления, временных и пространственных границ
данного явления с неизменными пределами В отдаленных местах Земли
различные наблюдатели увидят Луну в другом положении и в направлении
Солнца, следовательно, z. Например, солнечное затмение, которое является
полным для определенных мест, не везде; и здесь объективные условия
появления одинаковы, но не субъективны, следовательно, иное проявление
курса луны. Но, наконец, для естествоиспытателя все зависит, сохраняя
равенство субъективных условий появления, временных и пространственных
границ данного явления с неизменными пределами В отдаленных местах Земли
различные наблюдатели увидят Луну в другом положении и в направлении
Солнца, следовательно, z. Например, солнечное затмение, которое является
полным для определенных мест, не везде; и здесь объективные условия
появления одинаковы, но не субъективны, следовательно, иное проявление
курса луны. Но, наконец, для естествоиспытателя все зависит, сохраняя
равенство субъективных условий появления, временных и пространственных
границ данного явления с неизменными пределами отсюда иное появление
курса луны. Но, наконец, для естествоиспытателя все зависит, сохраняя
равенство субъективных условий появления, временных и пространственных
границ данного явления с неизменными пределами отсюда иное появление
курса луны. Но, наконец, для естествоиспытателя все зависит, сохраняя
равенство субъективных условий появления, временных и пространственных
границ данного явления с неизменными пределами6) или внести свои изменения
в соответствии с контролируемыми пространственными и временными
масштабами или охватить их отделами, и, применяя эти стандарты всегда
одинаково, от меньшего к большему и наоборот, расширяет и преследует
законы, в соответствии с которыми с изменением мер Если явления изменяются
в данной феноменальной области и, следовательно, также определяют
изменения явлений в мерах, он приходит с большей или меньшей уверенностью
в равенство или неравенство объективных материальных отношений.
6)Эта неизменность, конечно, может быть установлена только для
равенства субъективных явлений появления.

Недавно появилась возможность и была представлена (со стороны Zöllner) не

только гениальными соображениями, но даже со ссылкой на опыт, что помимо
трех измерений пространства, в котором определяется наша жизнь, есть еще
четвертое, и если даже в исключительных случаях силы из этого четвертого
измерения играют в нашем мире трех измерений. Теперь, если вопрос еще не
решен здесь, наши причинно-следственные законы не будут противоречить
необходимости распространять его только на мир четырех измерений; но
исключительные случаи, когда вмешательство сил четвертого измерения
становится видимым в успехах, наблюдаемых в наших трех измерениях, в то же
время будут исключениями из действующего в противном случае правила;
Во всем этом мы имели в виду только область материального существования
и событий; но есть духовная область, на которую можно смотреть. Теперь
возникает важный вопрос: не может ли разум изменить материальные успехи,
которые зависели бы от простого естественного закона в прежнем смысле, если
бы дух не существовал, его силы как условия для условий материальных
событий, его силы? следовательно, подчиняться материальным силам; и после
этого нельзя сказать, что неравные, неравные и равные успехи возникают из
одних и тех же материальных обстоятельств в разное время и в разных местах,
при условии, что, по крайней мере, разные духовные условия способствуют
этому, во-вторых, неравенство материальных условий будет компенсировано
умственным трудом. Короче говоря, это должно быть описано как
вмешательство разума в правовое течение природы и его нарушение этим
вмешательством.
 В соответствии с дуалистической концепцией связи между материальным и
духовным принципом, такое вмешательство в принципе должно казаться
возможным, и как фактические факты для реализации этой возможности можно
перемещать действительную силу воли, так или иначе двигая нашими
мышцами. Сила эмоций так или иначе распределяет нашу кровь.
Между тем наш общий закон природы с подчиненными ему законами больше
не станет бессмысленным, потому что, с одной стороны, он все равно будет
абсолютно решающим для всех случаев, когда разум позволял материи идти
своим путем, во-вторых, причинный закон должен быть задействован только в
физическом поле. Чтобы можно было сказать: в соответствии с материальными
и духовными обстоятельствами условия вместе где-то и в какой-то момент
одинаковы или не совпадают, это также относится и к успехам.
В конце концов, однако, материальное событие тогда могло бы принимать
различные формы в соответствии с различным участием духа, и, следовательно,
причинный закон больше не позволял бы чистого преследования в
материальной сфере в таком участии. С монистической версией все обстоит
иначе, если человек считает, что психические и материальные события
взаимозависимы в соответствии со следующими основными психофизическими
законами. При условии, что духовные обстоятельства, отношения равны или не
равны, это также относится и к соответствующему материалу, или, другими
словами: для того же и неравного в духовной сфере есть также нечто,
принадлежащее тому же и неравному в материальной сфере, согласно которому
можно принять будет иметь что каждая такая же или непохожая волевая
тенденция или эмоция соответствует равным или неравным материальным
условиям в нас, и, если весь мир подчиняется духовному принципу, это будет
иметь место во всем мире. Исходя из этого предположения, наш самый общий
закон для материального царства может вполне гармонировать с законами
умственной деятельности, без вмешательства ума. В смысле каждой
монистической концепции взаимоотношений между телом и душой, это должно
даже восприниматься как должное и, по крайней мере, насколько это возможно
для дуалистического взгляда, при условии, что тело и душа, тело и дух также
настроены так, чтобы соответствовать друг другу согласно этому взгляду. если
бы весь мир подчинялся духовному принципу, это было бы так во всем
мире. Исходя из этого предположения, наш самый общий закон для
материального царства может вполне гармонировать с законами умственной
деятельности, без вмешательства ума. В смысле каждой монистической
концепции взаимоотношений между телом и душой, это должно даже
восприниматься как должное и, по крайней мере, насколько это возможно для
дуалистического взгляда, при условии, что тело и душа, тело и дух также
настроены так, чтобы соответствовать друг другу согласно этому взгляду. если
бы весь мир подчинялся духовному принципу, это было бы так во всем
мире. Исходя из этого предположения, наш самый общий закон для
материального царства может вполне гармонировать с законами умственной
деятельности, без вмешательства ума. В смысле каждой монистической
концепции взаимоотношений между телом и душой, это должно даже
восприниматься как должное и, по крайней мере, насколько это возможно для
дуалистического взгляда, при условии, что тело и душа, тело и дух также
настроены так, чтобы соответствовать друг другу согласно этому взгляду. без
возможности для его вмешательства вмешательством ума. В смысле каждой
монистической концепции взаимоотношений между телом и душой, это должно
даже восприниматься как должное и, по крайней мере, насколько это возможно
для дуалистического взгляда, при условии, что тело и душа, тело и дух также
настроены так, чтобы соответствовать друг другу согласно этому взгляду. без
возможности для его вмешательства вмешательством ума. В смысле каждой
монистической концепции взаимоотношений между телом и душой, это должно
даже восприниматься как должное и, по крайней мере, насколько это возможно
для дуалистического взгляда, при условии, что тело и душа, тело и дух также
настроены так, чтобы соответствовать друг другу согласно этому взгляду.
Независимо от того факта, что основной психофизический закон понимается
в предыдущем смысле, так же, как он не может доказать себя полной
индукцией, как физический закон причинности, можно с таким же успехом
воспринимать опыт как благоприятный для него.
Если бы предпочтение было отдано недетерминированному взгляду на
свободу для детерминированной сферы мысли, как обсуждалось в предыдущем
разделе, ничто не препятствовало бы предположению о гармоничном
сосуществовании естественного закона и интеллектуальной законности,
поскольку предполагается, что в то же время закон один и тот же. Нарушение
законности в обеих областях происходит в контексте базового
психофизического закона.
Обсуждается, является ли предположение или требование причинности
местным или только результатом опыта. На мой взгляд, на этот вопрос нелегко
ответить «да» или «нет», но нужно различать две вещи.
Если физические движения наших конечностей зависят успешное
установление наших воли или мнимыми инстинкты, поэтому любые
материальные процессы, несомненно, те психические дисков сами в нашем
мозге соответствии с этим законом, затяните внешние движения в вопросе, при
условии, что связь между мозгом и конечностями и сами конечностями иметь
соответствующее устройство. В этом произвольном использовании наших
конечностей у нас сразу возникает вероятное врожденное чувство, которое мы
можем назвать причинностью движений, которые мы производим, а также
ощущение силы нашего психического импульса и усилия, которое
предпринимает наше движение. С другой стороны, ни один закон, согласно
которому внутреннее движение вызывает внешнее, тот факт, что законность
вовлечена в этот процесс, сразу же приходит непосредственно в наше сознание,
но является предметом исследований со стороны физика, физиолога,
психофизика, если они хотят решиться по-другому. По меньшей мере, человек
изначально предполагает или требует правовых отношений между
разнородными событиями, происходящими вне его. Что ребенок спрашивает о
том, обусловлен ли курс Луны на небе юридически или нет? Луна идет на
ребенка, когда он сейчас идет; даже взрослый человек пропускает многие
явления, не спрашивая причины; вопрос тогда является вопросом обдумывания,
ответ на это вопрос исследования. но это только вопрос исследований со
стороны физика, физиолога, психофизика, они хотят решиться на задачу по-
другому. По меньшей мере, человек изначально предполагает или требует
правовых отношений между разнородными событиями, происходящими вне
его. Что ребенок спрашивает о том, обусловлен ли курс Луны на небе
юридически или нет? Луна идет на ребенка, когда он сейчас идет; даже
взрослый человек пропускает многие явления, не спрашивая причины; вопрос
тогда является вопросом обдумывания, ответ на это вопрос исследования. но
это только вопрос исследований со стороны физика, физиолога, психофизика,
они хотят решиться на задачу по-другому. По меньшей мере, человек
изначально предполагает или требует правовых отношений между
разнородными событиями, происходящими вне его. Что ребенок спрашивает о
том, обусловлен ли курс Луны на небе юридически или нет? Луна идет на
ребенка, когда он сейчас идет; даже взрослый человек пропускает многие
явления, не спрашивая причины; вопрос тогда является вопросом обдумывания,
ответ на это вопрос исследования. По меньшей мере, человек изначально
предполагает или требует правовых отношений между разнородными
событиями, происходящими вне его. Что ребенок спрашивает о том, обусловлен
ли курс Луны на небе юридически или нет? Луна идет на ребенка, когда он
сейчас идет; даже взрослый человек пропускает многие явления, не спрашивая
причины; вопрос тогда является вопросом обдумывания, ответ на это вопрос
исследования. По меньшей мере, человек изначально предполагает или требует
правовых отношений между разнородными событиями, происходящими вне
его. Что ребенок спрашивает о том, обусловлен ли курс Луны на небе
юридически или нет? Луна идет на ребенка, когда он сейчас идет; даже
взрослый человек пропускает многие явления, не спрашивая причины; вопрос
тогда является вопросом обдумывания, ответ на это вопрос исследования. не
спрашивая причину; вопрос тогда является вопросом обдумывания, ответ на это
вопрос исследования. не спрашивая причину; вопрос тогда является вопросом
обдумывания, ответ на это вопрос исследования.
Между тем очевидная аналогия заставляет человека думать, что, поскольку он
сам двигает своими конечностями в ответ на сознательные импульсы, все
движения в мире происходят в зависимости от таких факторов, и дневное
представление приводит к этому представлению, оставленному представлением
ночи. С другой стороны, кажется, что в нашем теле достаточно движений, таких
как пищеварение, поток крови, непроизвольный и неосознанный; почему не за
этим? Но наше тело только частично подвержено влиянию нашей воли и
импульсов, которые осознают нас; но поскольку он вырос с остальной частью
более общей материальной системы, которая несет в себе более общее
сознание, эта часть также подвержена сознательным влияниям, исходящим
оттуда, что, кстати, вполне может быть сведено к более или менее общим
импульсам, доминирующим в целой системе движений, поскольку институты,
которые принадлежат к завершению этих движений, были созданы с особым
участием сознания в прошлом (см. разд. XIV). И это относится не только к
движениям в нашем теле, но и к внешним движениям.

XVIII. Принцип стремления к стабильности как окончательный принцип

мира.

Психофизическая гипотеза удовольствия и отвращения 1) .

Через силы в материальном мире, короче говоря, создаются силы, которые,
как бы они ни были многообразны, в принципе общей законности, который
связывает причины и следствия, короче говоря, причинный принцип нас,
находят связь, о которой в предыдущем Разделы были речи. Был задан вопрос о
том, нельзя ли в конечном итоге определить влияние этих сил на основании
соответствующего общего принципа, короче говоря, окончательного принципа.
1)Ранее в моих «Идеях создания и развития истории
организации». возведен, но в основном преследуется здесь для других
отношений.

Конечно, если время не имеет конца, должно ли путешествие мира

закончиться? Человек не должен был принимать это, чтобы говорить об
окончательном состоянии, если он понимает то, с помощью которого мир
стремится к неопределенному (асимптотическому) 2), даже не достигнув
его. Это не могло быть выходом на пенсию. Пока действует закон сохранения
силы. Но это может быть путь, отношения движения.
2) Под стремлением человек понимает в материальном мире в целом силу
или силовой эффект, который доказывает себя своим успехом. Если
никакие силы, действующие в противоположном направлении, не
перевешивают друг друга, или если нет сопротивления, отмените
эффект. Таким образом, стремление каждого тела упасть к центру земли,
то есть сила, которая тянет его туда, и оно действительно падает в этом
направлении, пока никакие преимущественно подъемные силы не
противодействуют, или сопротивление почвы не отменяет успех его
преследования. Веревка, прикрепленная к одному концу, имеет
тенденцию разрываться от приложенного к ней натяжения; но это не
происходит до тех пор, пока противодействующая сила эластичности
предотвращает его разрыв и т. д. Чтобы можно было почувствовать
устремление, духовное царство уходит в
 Однако было бы вполне разумно думать, что эффекты и контр-эффекты в
материальном мире, как правило, так компенсируются или так бесконечно
перевешиваются стремлением всего материального мира к определенному
конечному состоянию или даже успеху этого начинания. приближение к такому,
не говоря уже. Но есть реальные обстоятельства, которые заставляют нас
думать дважды.
Дается материальная система, предоставленная самой себе или в постоянных
внешних условиях, чьи частицы удерживаются вместе своими силами в
ограниченном пространстве. Расчет учитывает некоторые не слишком сложные
случаи: опыт в целом доказывает, что частицы вступают в такие отношения
друг с другом и через силовые эффекты, зависящие от этих условий, могут
переходить в такие движения друг относительно друга, что они периодически,
т. Е. В течение равных последовательных периодов времени либо полностью
или с большим или меньшим приближением возвращаться к одним и тем же
условиям и, таким образом, полностью или приблизительно повторять одни и
те же движения относительно друг друга, также из-за повторения зависимых от
них силовых эффектов,
Таким образом, относительное движение Солнца и Земли, кроме возмущений
других планет и любого сопротивления эфира, будет совершенно стабильным, а
с учетом возмущений оно будет приблизительно стабильным. Таким образом,
кроме того факта, что частицы совершают более или менее нерегулярные
движения на поверхности земли и даже во внутреннем море слияния, вращение
Земли является довольно устойчивым, учитывая, что по отношению к
обычному вращению это лишь небольшое движение примерный
стабильный. Движение маятника и струны, прикрепленных к его конечным
точкам, будет достаточно стабильным в точках крепления, кроме сопротивления
воздуха и трения, с учетом этих обстоятельств оно будет приблизительно
стабильным. Полные массы нашей солнечной системы находятся в
приблизительно устойчивом движении по отношению друг к другу, поскольку
они никогда точно не возвращаются к одним и тем же отношениям друг с
другом из-за несоизмеримости их орбитальных периодов, и после этого
повторяют почти одинаковые движения. Весь наш организм приспособлен к
более или менее приблизительным стабильным состояниям движения при
бодрствовании и сне, дыхании, кровообращении, перистальтическом движении
кишечника и так далее. Любой вид движения в целом, поскольку его можно
назвать регулярным, устойчив, поскольку само правило является точкой зрения
повторения; и можно вполне предположить, хотя точное доказательство еще не
найдено, что
Если, конечно, мы с самого начала расположим частицы системы случайным
образом и считаем, что их начальные скорости произвольно велики и
произвольно направлены, то самые разнообразные их движения друг против
друга и ниже сначала могут привести к весьма нестабильным результатам. Но
успех самой этой нестабильности заключается в том, что частицы вместо того,
чтобы повторять одни и те же движения по отношению друг к другу и, таким
образом, возвращаться к одним и тем же условиям, бесконечно беспокойно
вводятся во все новые обстоятельства, пока они не окажутся при всех
возможных обстоятельствах, в которых они могут прийти к такой степени
которые рекомендуются либо являются точными, либо должны быть такими,
которые могут быть недостижимы при обстоятельствах начальных условий,
допускают как можно более близкое приближение, согласно которому
первое, когда это будет достигнуто, никогда не может быть снова
налево; Однако, второй, но называется порог, от которого ожидать шаг назад в
приближении. И, конечно, только до тех пор, как система действительно
оставляются или в настоящее время при неизменных внешних условиях
остается, и, таким образом, бывшая в любом случае применяет систему по
всему миру, можно говорить о существующем в мире тенденции к стабильности
и существование такой тенденции как принцип произношение. В самом деле, в
дальнейшей стабильности или не surpassable приближения оно относится к
конечному состоянию мира, к которому тяготеет все движение, от которого он
не имеет обратный стремиться; но это не исключает
В качестве априорной стороны этого принципа можно утверждать, что, если
возникает вопрос о конечном принципе, он не может быть ничем иным, как
нашим принципом; ибо если бы движения менялись на неопределенное время,
это бы просто сказало, что нет конечного состояния, к которому они
приближаются. Таким образом, вопрос о законности нашего принципа
совпадает с вопросом о законности окончательного принципа. Конечно, было
бы очень желательно иметь возможность вывести то же самое, что и
необходимое, из общего характера сил, что еще не так. Конечно, не менее
априорно, что, когда возникли условия, которые ведут к восстановлению более
ранних условий, Это состояние стабильности нельзя изменить, если исключить
внешние силы, и само собой разумеется, что, если в этом смысле не будет
полной стабильности, движения должны неустанно изменяться до тех пор, пока
они не будут достигнуты, если вообще достижимы. Но до сих пор характером
сил не было доказано, что при неограниченной возможности неустойчивых
форм движения это беспокойное изменение действительно все более
приближается к устойчивому состоянию при любых обстоятельствах и при
любых обстоятельствах, если не полной устойчивости, а приближением можно
добраться, не отступая. Таким образом, мы можем лишь до некоторой степени
объяснить принцип тенденции к стабильности в данном смысле как априорный
самоочевидный в то время как мы доказали это в нескольких простых случаях,
которые отвечают всем требованиям, но в остальном считались очень
универсальным принципом опыта. В частности, что касается предложения,
которое входит в то же предложение, что в системе, предоставленной самой
себе или в постоянных внешних условиях, нет никакого регресса в отношении
подхода к стабильности, мы можем указать на планетную систему, ее массы
замечательно никогда не повторяются точно в тех же условиях но делать это в
таком приближении, чтобы не превышались определенные пределы
отклонения.
 В качестве предельных случаев устойчивости и нестабильности системы мы
можем сослаться на случай, когда частицы системы всегда остаются в
одинаковых отношениях друг с другом, т.е. на состояние покоя друг против
друга, которое мы называем абсолютной (внутренней) стабильностью системы,
и случай где они постоянно меняют свои отношения через рассредоточение на
неопределенное. Но тенденция к стабильности во всем мире не идет к
абсолюту, а только к полной стабильности или возможному ее
приближению. Ибо достижение абсолютной стабильности предполагает
исчезновение живой силы в мире, что удивительно противоречит закону его
сохранения, тогда как полная стабильность системы может быть безжалостной
по отношению к величине активной силы в ней;
Подводя итог, можно сказать, что принцип устойчивости системы,
предоставленной ее собственным силам или в постоянных внешних условиях,
удерживаемых вместе в данном пространстве, состоит в том, что под действием
ее внутренних сил она становится безудержной ближе к так называемому
стабильному состоянию, то есть к такому, когда части периодически, то есть в
одни и те же периоды времени, возвращаются в одно и то же положение и
движутся друг к другу.
Можно утверждать, что для всего мира выражение этого принципа является
строгим, но для частичных систем мира в целом, поскольку они подвержены
внешним воздействиям со стороны других систем, рассматриваются следующие
соображения, согласно которым такое в пользу повышения стабильности целого
иногда, но лишь изредка, В конце концов, они могут регрессировать в
стабильности, но в конечном итоге они должны подчиниться тенденции целого.
Если затем мы посмотрим с материального мира на поддерживаемый им
духовный мир, то есть в отношении к нему обусловленности, мы можем с
самого начала пробудиться, чтобы сначала удовлетворить общую тенденцию
материального движения к стабильности с такой же общей тенденцией. или
приятные состояния в последнем, а затем также стабильность сначала с
удовлетворением или удовольствием в последнем, чтобы думать в
отношении. Несколько более развита эта идея: психофизическая3)Процессы в
целом для того, чтобы иметь удовлетворительное или удовольствие, тем более,
что они находятся за пределами определенного предела или ширины, которая
проходит полную устойчивость приближения к индифферентность; для более
неприятной полной, тем больше они снижают удалить ниже этого предела или
ширины полной стабильности. Однако, это сначала только гипотеза, и является
ли он прочен, будет зависеть от того, является ли это возможно. вернуться к
этому вопросу позднее в более общем наблюдении, мы принимаем все то же
самое в следующем дальнейшем объяснении физической стороны принципа, на
котором voraussetzliche Mental рассмотрения емкости. Что это абсолютно
предикат удовольствие и боль условий относительно стабильнее и instabler
условий
 3)«Психологический» краткосрочный термин для физического, поскольку
он несет в себе нечто ментальное, что находится в зависимости от него.

Следует различать условия внутренней и внешней стабильности; внутренние,

поскольку они связаны с относительными отношениями движения частей
системы, если они связаны с частями двух или более систем относительно друг
друга. В соответствии с этим две частичные системы миров A и B , каждая из
которых содержит несколько частиц, могут быть внутренне нестабильными, во
внешней нестабильности и, следовательно, в совокупности обеих систем
внутренне нестабильными, разделяя обе частицы A и B сами по себе, но не
частицы обоих по отношению друг к другу, из-за несоизмеримости их
движений друг к другу, после одинаковых периодов времени в одинаковых
условиях друг к другу возвращаются. С другой стороны, ни одна система не
может обладать внутренней стабильностью без своих частей, поскольку они
сами содержат части, обладающие внутренней и внешней устойчивостью.
Если мы сейчас попробуем психическую интерпретацию этих отношений, то
психические существа, принадлежащие к двум системам А , В благодаря
внутренней стабильности каждой из них, могут быть удовлетворительно в
удовлетворительном состоянии, но в неудовлетворительных отношениях друг с
другом, которые зависят от психического существа система и B и вообще
слушали всю систему мира чувствуются, и повод есть, состояние и B не
изменять до растущей стабильности в отношении обязательств более полной
для происходит все. Для этого, однако, состояние внутренней
стабильности A и B должнобыть временно освобожденным от того, чем
неприятно сопровождать друг друга, до тех пор, пока через успешную
адаптацию, которая, однако, не может произойти внезапно, устанавливается
внешняя и внутренняя стабильность, как для обоих, так и одновременно для
системы обоих.
До тех пор пока две системы или части A , B снабжены внутренней
стабильности каждого, но отсутствие устойчивости по отношению к внешней
стороне, из действий по отношению друг к другу , также не может быть
никакого взаимного влияния на изменение их состояния
движения; следовательно , тенденция добиться стабильности в
отношениях между ними, а не быть заметным. Но как
только B с A взаимодействует растущие вблизи или промежуточного входом
промежуточных звеньев, а также стабильность состояния каждого
поддерживать себя поправку нести нестабильные состояния системы как
полного или приближенного через него внутреннюю стабильность свинца, в
котором собственное каждом для себя снова включен.
С другой стороны, это может быть в смысле принципа, разумеется, без
какого-либо определенного общего доказательства того, что трудности,
существующие в существующих условиях, A и Bчтобы привести
приблизительную stabeln отношения друг к другу, путем ввода расстояния
между ними или поломки переключающих элементов, которые влияют
отношения между ними развлекали, пока он не может быть компенсировано в
определенной степени, под которой понимается подвести physischerseits, что,
когда планета в соответствии с его условиями для солнца не в stabeln состояние
состояния движения относительно прийти к ней, он по закону тяготения далеко
до бесконечности, как комета от него, пока он не придет в о аттракционе сфере
другого солнца, где он проходит; может быть вытянут psychischerseits здесь,
однако, что враждебные люди, которые способны адаптироваться ни друг друга,
ни от какой другой, чтобы победить, и, таким образом, в состоянии
приспособить себя следует избегать, если это возможно, побег
Несовершенно стабильное внутреннее состояние системы может, вообще
говоря, быть разложено на полностью или, насколько это возможно, устойчивое
общее состояние движения всех частей и нестабильность отдельных частей или
мысль о том, что они состоят из них. Таким образом, движения, в которых
воспринимаются части нашей земли, могут рассматриваться как составные из
общего, устойчивого, вращающегося движения Земли и неустойчивых
относительных движений Земли. Таким образом, центры тяжести двух масс
системы, в которых каждый считает совместное движение всех частей, можно
понять в устойчивом движении относительно друг друга, вращаясь по
регулярному периоду, в то время как частицы обеих масс находятся в
неустойчивом движении по отношению друг к другу.
И поэтому мы можем также удовлетворить кое-что с общих точек зрения, в
соответствии с основными отношениями, что, согласно специальным
положениям, создает у нас впечатление неудовлетворенности.
Поскольку все движения являются периодическими, важно, чтобы более
крупные периоды могли включать более мелкие периоды, и чтобы
коэффициенты устойчивости могли особенно соблюдаться в отношении более
крупных и более мелких периодов. Но если полная или приблизительная
внутренняя стабильность системы имеет место относительно ее полного
движения, необходимо, чтобы не только периоды каждой частицы стояли
отдельно, но также и периоды различных частиц во всех или приблизительно
рациональных пропорциях. Два основных случая подпадают под этот термин:
когда все частицы системы совершают одно и то же общее движение в
регулярном периоде и что они совершают колебания, времена которых
находятся в рациональных отношениях друг с другом.
Но давайте теперь, после примера ссылки на психическую сторону принципа,
теперь сделаем его более общим.
С психической стороны состояние удовольствия находится в солидарности с
сознанием, которое, если оно не входит в рефлексивное сознание для себя, по
крайней мере, попадает в сознательную жизнь. Стремление сохранить или
увеличить то же состояние, состояние дискомфорта с целью улучшить,
устранить или смягчить его. Конечно, мы можем поменять приятное состояние
с бесстрастным состоянием из свободных сознательных импульсов, но только
из-за конфликта с преобладающими мотивами в вышеприведенном
смысле. Удовольствие добра, боли злой совести, удовольствие от ощущения
обретения большего удовольствия благодаря нынешнему нежеланию,
нежелание предвидения, что нам придется нести большое неудовольствие, если
мы теперь позволим себе не меньше неудовольствия, принадлежат нам такие
мотивы,
Желание и дискомфорт могут быть связаны с самыми разными
состояниями. Каждая сенсорная область имеет свое особое удовольствие и
отвращение; или, скорее, удовольствию и отвращению можно дать различные
совместные определения, входя в различные сенсорные области, что уже
обсуждалось в Разделах 15. Это может заставить нас чувствовать себя как
общие отношения, что заставляет нас неохотно иметь особые
отношения; г. Например, картина подпадает под ее общую композицию, а нам
не нравятся специальные фигуры в ней. Также могут быть удовольствие и
дискомфорт в самых разных степенях психической активности, например B. как
тихий , как шумная музыка так же , как недовольный, только то , что активность
в любом случае должен превышать психологический порог 4)потому что
удовольствие, а также боль являются основными определениями сознания.
4)в м. Элементарный д. Закон порога, более подробно обсуждаемый в
«Психофизике», состоит в том, что каждый физический процесс, который
по своей природе способен нести заданную судьбу сознания, должен
сначала превысить определенную степень своей силы, так называемый
порог.

Прежде всего, давайте иметь в виду довольно общую точку зрения, согласно
которой, когда имеет место нестабильность, существует стремление, то есть
силы уходят из этого состояния и приводят его к стабильности; в смысле
стабильности делается попытка сохранить это состояние или, в случае простого
приближения, увеличить его настолько, насколько это возможно в условиях
условий; но кроме того, что условия стабильности и нестабильности могут
возникать при самых разных способах движения, что они могут состоять из
более общих и особых отношений, что они не связаны с какой-либо
определенной степенью жизненной силы, мы станем наиболее общими
условиями представления удовольствия, приведенными выше и неохотно
находить, когда вообще с сохранением более близких определений, доставляя
удовольствие стабильности, нежеланию нестабильности психофизических
состояний или отношений движения выше порога. Кроме того, рассмотрение
наиболее распространенных примеров развития удовольствия и неудовольствия
служит этой гипотезе в том смысле, что общая интерпретация этих примеров
легка в смысле гипотезы, в то время как другая связующая точка зрения для их
разнообразия кажется едва ли вообразимой; только то, что невозможность
прямого наблюдения за нашими психофизическими состояниями в
рассматриваемых примерах препятствует строгому сведению этой гипотезы.
Давайте возьмем чистый тон. Он любит нас своей чистотой. На чем это
основано? Дело в том, что колебания происходят в регулярный период, кроме
постепенного затухания, при полной устойчивости. В случае нечистой глины
возникают помехи, которые нарушают этот регулярный возврат и,
следовательно, стабильность. Если мы возьмем гармонический аккорд,
состояние вибрации усложняется, но возвращается к своему выходу через не
слишком большие промежутки времени. В несогласных аккордах, чьи ноты
имеют периоды вибрации, которые рациональны, но выражены только
большими числами, это имеет место только после более длительных периодов
времени, когда они находятся в иррациональных условиях. Теперь идеальный
случай будет что одни и те же условия могут изготавливаться только после того,
как бесконечное времени снова, рассматривается случай нестабильности, и,
безусловно, идет по длине периодов, в которых бежит стабильность, insbesondre
для существ, чьи жизнь сам подвергаются конечной периодичности в
удовольствии и Учет потерь более конкретным образом; ритм музыки и темп,
метр и ритм стихотворения напрямую подчинены концепции
стабильности. Чистый цвет ведет себя как звук. Закономерность цвета,
симметрия, либо закономерность вообще дать ранее замечание, сделанное в
бесспорном stabeln движений случая. Это по крайней мере легко думать
Хорошо известный, очень общий эстетический принцип однородного
соединения многообразия указывает на то, что удовольствие растет, когда все
больше и больше разных периодов гармонично интегрируются, т. Е. В
устойчивом отношении к большему, более общему периоду.
Я подозреваю от нежелания скуки: это зависит от того, что, если нет ничего,
что могло бы привлечь наше внимание и удержать его вместе в определенном
направлении, наш психофизический процесс распадается на небольшие
неустойчивые движения.
Поскольку явления сознания, принадлежащие к различным частям нашей
психофизической системы, таким как лицевые органы, органы слуха, органы
осязания, могут различаться одновременно и объединяться в единое сознание,
удовольствие или отвращение, которое зависит от внутренней стабильности
частей, и который зависит от взаимного внешнего, как того, так и
другого. Таким образом, когда два приятных или неприятных цвета,
воспринимаемые разными оптическими волокнами, составляют приятную или
неприятную цветовую связь, или когда два хорошо звучащих или
диссонирующих тона, воспринимаемых разными акустическими волокнами,
согласуются или расходятся друг с другом.
Характерно, что раздражители дискомфорта, вообще говоря, не исчерпывают
свой эффект так легко, так как восторги и внимание не способны связывать
внимание непрерывно, но более настойчиво и чаще, чем наслаждения; думать о
зубной боли, беспокойство. Не имея возможности полностью объяснить
причину этого различия, я считаю, что можно требовать закона внимания,
который, конечно, требует еще большего сокращения, в соответствии с которым
на внимание особенно влияют изменения в области явлений, к которым они
относятся привлекает, пока нестабильность и изменчивость состояния
движения могут быть идентифицированы каким-либо образом; также, по
крайней мере, в целом можно не заметить что рассматриваемое различие
заключается в стремлении к стабильности или гармонии. Когда отвратительный
стимул привлекает внимание, он одновременно привлекает внимание к
средствам и поиску таких средств его устранения и определяет нашу
деятельность в этом направлении, пока он не будет устранен. Восторг, однако,
не требует внимания к себе и средствам, чтобы побудить его тянуть, потому что
он уже есть. Таким образом, скорее в смысле стремления к гармонии
сосредоточить внимание на раздражителях как на удовольствиях, что имеет для
нас тот недостаток, что раздражители, вообще говоря, доставляют больше
хлопот, чем удовольствий, но в целом приносят огромное преимущество, что
они воспитаны безопаснее и устойчивее. Когда отвратительный стимул
привлекает внимание, он одновременно привлекает внимание к средствам и
поиску таких средств его устранения и определяет нашу деятельность в этом
направлении, пока он не будет устранен. Восторг, однако, не требует внимания к
себе и средствам, чтобы побудить его тянуть, потому что он уже есть. Таким
образом, скорее в смысле стремления к гармонии сосредоточить внимание на
раздражителях как на удовольствиях, что имеет для нас тот недостаток, что
раздражители, вообще говоря, доставляют больше хлопот, чем удовольствий, но
в целом приносят огромное преимущество, что они воспитаны безопаснее и
устойчивее. Когда отвратительный стимул привлекает внимание, он
одновременно привлекает внимание к средствам и поиску таких средств его
устранения и определяет нашу деятельность в этом направлении, пока он не
будет устранен. Восторг, однако, не требует внимания к себе и средствам, чтобы
побудить его тянуть, потому что он уже есть. Таким образом, скорее в смысле
стремления к гармонии сосредоточить внимание на раздражителях как на
удовольствиях, что имеет для нас тот недостаток, что раздражители, вообще
говоря, доставляют больше хлопот, чем удовольствий, но в целом приносят
огромное преимущество, что они воспитаны безопаснее и устойчивее. В то же
время он обращает внимание на средства и поиски таких средств его
устранения и определяет нашу деятельность в этом направлении до тех пор,
пока он не будет устранен. Восторг, однако, не требует внимания к себе и
средствам, чтобы побудить его тянуть, потому что он уже есть. Таким образом,
скорее в смысле стремления к гармонии сосредоточить внимание на
раздражителях как на удовольствиях, что имеет для нас тот недостаток, что
раздражители, вообще говоря, доставляют больше хлопот, чем удовольствий, но
в целом приносят огромное преимущество, что они воспитаны безопаснее и
устойчивее. В то же время он обращает внимание на средства и поиски таких
средств его устранения и определяет нашу деятельность в этом направлении до
тех пор, пока он не будет устранен. Восторг, однако, не требует внимания к себе
и средствам, чтобы побудить его тянуть, потому что он уже есть. Таким
образом, скорее в смысле стремления к гармонии сосредоточить внимание на
раздражителях как на удовольствиях, что имеет для нас тот недостаток, что
раздражители, вообще говоря, доставляют больше хлопот, чем удовольствий, но
в целом приносят огромное преимущество, что они воспитаны безопаснее и
устойчивее. принести ему рисовать, потому что он уже там. Таким образом,
скорее в смысле стремления к гармонии сосредоточить внимание на
раздражителях как на удовольствиях, что имеет для нас тот недостаток, что
раздражители, вообще говоря, доставляют больше хлопот, чем удовольствий, но
в целом приносят огромное преимущество, что они воспитаны безопаснее и
устойчивее. принести ему рисовать, потому что он уже там. Таким образом,
скорее в смысле стремления к гармонии сосредоточить внимание на
раздражителях как на удовольствиях, что имеет для нас тот недостаток, что
раздражители, вообще говоря, доставляют больше хлопот, чем удовольствий, но
в целом приносят огромное преимущество, что они воспитаны безопаснее и
устойчивее.
Тот факт, что наш принцип гораздо более полезен для оптимистичного, чем
пессимистического взгляда на мир, очевиден. Ибо это не приводит к выводу о
существующем состоянии мира, а скорее к не безуспешной тенденции, которая
всегда существовала и продолжается вечно, в улучшении условий, которыми
мы уже руководствовались с другой стороны в дискуссиях 15-го раздела ; и это
дает особое утешение знать принцип, который гарантирует это улучшение, и
неизбежно приводит нас к нему таким образом, что регрессия в нем невозможна
для целого, регрессии в деталях и для отдельного человека, но только новые
попытки более продолжительного улучшения есть.
Но стабильное состояние целого закрывает все само. До тех пор, пока к этому
все еще приближаются, стабильное состояние индивида, которое находится в
нестабильном состоянии, может быть снова утрачено, согласно ранее
обсуждавшимся дискуссиям, но только для того, чтобы повысить целостность в
целом, а самого индивида до нового. вести государства в состоянии гармонии в
целом и со всем.
Я не пытаюсь продвигать наш принцип дальше через стремления мира к
удовольствию и неудовольствию, поскольку предыдущий, должно быть, в
достаточной мере показал, что с общей точки зрения вряд ли что-либо
помешает такой реализации. Однако, чтобы дать более определенное и строгое
представление об этих отношениях на основе нашего принципа, мы не можем
остановиться на первом кратком и все еще смутном выражении отношения
удовольствия и боли к стабильности и нестабильности; Однако попытка
уточнить более точные определения сопряжена с трудностями и
неопределенностями, разработка которых потребовала бы только дальнейшего и
более безопасного развития психофизики, чем до сих пор.
С самого начала не следует предполагать, что в нас должны когда-либо
возникать полностью стабильные состояния; но звук, согласный аккорд, не
должен быть абсолютно чистым, чтобы угодить нам; Существует также много
состояний ума, о которых мы не можем сказать, что они сопровождаются
удовольствием или что они сопровождаются болью, но что основной
психофизический процесс должен быть устаревшим или нестабильным. С
учетом этого и других соображений мы сформулируем нашу гипотезу более
конкретно следующим образом:
Удовольствие и отвращение связаны с психофизическими действиями,
которые, во-первых, достаточно сильны, чтобы превысить порог и,
следовательно, дать осознание того, что мы считаем количественной стороной
процесса, во-вторых (согласно уже сделанному выше замечанию) полная
стабильность приблизиться за определенный предел, порог желания или выйти
за определенный предел, порог боли, к тому, что мы считаем качественной
стороной к количественному, в то время как между обоими пределами
существует широта, когда ни удовольствие, ни боль не проникают в сознание но
сознание может быть там в силу превышения порога с количественной стороны.
Соответственно, мы также называем порог, который должен превышать сила
психофизической активности (возвышение которого учитывается вниманием), в
качестве количественного порога осознавать степень приближения активности
к стабильности, которая, в частности, начинает осознавать удовольствие или
неудовольствие должен быть превышен, как качественный порог.
Психофизические состояния, в которых превышен качественный порог
удовольствия, называются, согласно более раннему употреблению,
гармоническими состояниями, в которых превышено неудовольствие,
дисгармоничными между обоими падающими безразличными. И гармоничные,
и дисгармоничные состояния могут быть как сознательными, так и
бессознательными, в зависимости от того, превышен ли количественный порог
или нет. И поэтому вожделение и боль могут исчезнуть в той же мере, потому
что психофизическая активность или ее определение, способное нести
удовольствие или боль, опускается ниже количественного порога, как если бы
он падал ниже качественного порога;
Согласно этим объяснениям, мы можем обозначить принцип стремления к
стабильности как принцип стремления к гармонии и сказать, что тенденция к
гармонии доминирует в мире, который, в конце концов, не говорит, что все
гармоничные движения в мире с удовольствием, все дисгармоничен с
неудовольствием, потому что везде возникает вопрос, превышают ли они и
количественный порог.
Если он просто достигает качественного порога, то система, части которой
покоятся друг относительно друга, должна находиться в состоянии
наибольшего удовольствия, поскольку этот случай соответствует абсолютной
устойчивости; но это как можно ниже ниже количественного порога. Простая
частица сама по себе, в соответствии с предыдущими определениями, не может
ни чувствовать удовольствия, ни отвращения, поскольку состояние
удовольствия и неудовольствия является внутренним, и поскольку простая
частица больше не включает в себя части, которые движутся относительно друг
друга, будь то количественный или качественный порог Для того же самого, нет
никакого повода для развития внутреннего удовольствия или неудовольствия,
но только для системы любого большинства частиц, которая рассматривается
ниже в главе 22, следуя соображениям. Точно так же движение Земли вокруг
Солнца, кроме небольших возмущений, не может быть причиной вожделения, в
частности, потому что это вопрос внешней стабильности Земли, но оно может
быть причиной системы Солнца и Земли. получать удовольствие; кроме того,
поскольку система того и другого является лишь подсистемой всей планетной
системы и этой части всей мировой системы, отношения удовольствия, которые
зависят от относительных отношений движения небесных тел, следует
рассматривать как более тесно связанные, но по которым отсутствуют более
определенные точки зрения. Можно думать о гармонии сфер. Чтобы говорить
об удовольствии и боли частичной системы в частности, она должна во всех
случаях отличаться от своего психического содержания как нечто особенное в
общем сознании.
Конечно, с учетом вышеизложенного выражения гипотезы, полная ее
определенность все еще не достигнута. Ибо это означало бы, что мы знали о
мере или, по крайней мере, о принципе меры, о приближении данных
процессов к полной устойчивости или отклонению от него, а также о степени
удовольствия и боли в зависимости от этой меры, и то, и другое не так. Но для
более общих определений и для того, чтобы сделать более общие выводы,
достаточно признать, что существуют большие и меньшие степени
приближения к стабильности, большие и меньшие степени удовольствия и
отвращения, и что в целом они соответствуют указанным в общей
зависимости , В то же время первая наиболее общая точка зрения на поиски
меры удовольствия и воздуха находится на психофизической стороне.
Помимо удовольствия и отвращения, которые связаны с существующими
условиями стабильности и нестабильности, которые я называю
фундаментальным источником удовольствия и боли, мы также должны
признать вторичный источник удовольствия и отвращения, который
несовместим с обоими предыдущий совпадает с тем, что может совпадать с ним
в том же или противоположном смысле, и который заключается в том, что
прогресс в достижении стабильности, если он не выходит за пределы
существующего порога в этих отношениях, - это желание отступить от него Это
пробуждает, какое удовольствие или отвращение добавляет к удовольствию или
боли, которая зависит от самого состояния, увеличиваясь или уменьшаясь, в
зависимости от направления. На самом деле, это имеет большое значение в
целом Lustresultate, растворяется ли дисгармонический аккорд в последующей
гармонике, или оба аккорда следуют в противоположном направлении. Мы
можем ощущать удовольствие от одной вещи, нежелание другой в обоих
случаях, но мы также чувствуем удовольствие или отвращение в зависимости от
характера их последствий. Больной человек, который выздоравливает, бедные,
которые идут к процветанию, в то время как больные и бедные чувствуют
желание улучшить свое состояние, в то время как богатые и богатые, с другой
стороны, становятся недовольными, поскольку их состояние ухудшается
ухудшение, даже до состояния уже плохо, чтобы позвонить. но они также будут
испытывать удовольствие или отвращение в зависимости от характера их
последствий. Больной человек, который выздоравливает, бедные, которые идут
к процветанию, в то время как больные и бедные чувствуют желание улучшить
свое состояние, в то время как богатые и богатые, с другой стороны, становятся
недовольными, поскольку их состояние ухудшается ухудшение, даже до
состояния уже плохо, чтобы позвонить. но они также будут испытывать
удовольствие или отвращение в зависимости от характера их
последствий. Больной человек, который выздоравливает, бедные, которые идут
к процветанию, в то время как больные и бедные чувствуют желание улучшить
свое состояние, в то время как богатые и богатые, с другой стороны, становятся
недовольными, поскольку их состояние ухудшается ухудшение, даже до
состояния уже плохо, чтобы позвонить.
Теперь можно подумать о том, чтобы сделать этот источник удовольствия и
неудовольствия единственным и фундаментальным для себя, то есть, что
удовольствие и неудовольствие приходят вовсе не с наличием большого или
малого приближения устойчивости, а с движением приближения и расстояния
для него и для него, и чем больше, тем быстрее движение приближения и
расстояния, и между которыми также существует диапазон безразличия; и на
первый взгляд кажется, что наиболее приятное влияние на нас при постоянной
поддержке теряет все больше и больше удовольствия и, наконец, дает место
нежеланию уставать, интерпретировать это наиболее возможное приближение к
устойчивому состоянию, которое непрерывным Чтобы добиться эффекта
удовольствия, вместо того, чтобы поднимать желание к вершине, поднимая
это; то есть удовольствие существует и возрастает только до тех пор, пока
существует приближающееся движение к стабильности и оно ускоряется, но
уменьшается, когда движение замедляется к цели, а после достижения
бесценной цели стабильности ее распадом уступает неудовольствию. Между
тем факты, относящиеся к этому случаю, могут быть более корректно
объяснены отчасти тем, что внутреннее возбуждение, которое зависит от
действия, в соответствии с известными законами притупления, все больше и
больше подводит итог количественного порога силы, от которого зависит
степень удовольствия, что, когда я фиксирую внимание на определенной
области, конкретном объекте, Тенденция к стабильности может также
утверждаться в определенной части или стороне психофизической системы, но
последняя, кроме того, легче совершает нерегулярные движения, которые
вызывают нежелание скуки и, таким образом, стимулируют смену
профессии. Для безусловно, находит такое устройство нашей психофизической
системы и всей системы в мире когда-либо постановил, что приближенное
стабильнее состояние всей системы может существовать только при
определенном соотношении возбуждения между его отдельными частями,
которых сверх определенного предела продолжение одностороннего
возбуждения некоторых из них противоречит. На самом деле, когда мы,
наконец, устали от идеи самой красивой картины, это не потому, что
картина, но из-за того, что отсутствие изменений начинает вызывать
недовольство, необходимость участвовать по-другому становится слишком
живой. Более того, усложнение фундаментального и вторичного источника
удовольствия и неудовольствия в указанном выше смысле, по-видимому,
подтверждается такими фактами, как приведенные выше; и было бы трудно
представить, что годы боли в данной области ощущений, как это часто бывает,
должны зависеть от неуклонно снижающегося снижения стабильности, не
приводя ранее к границе или разрушению, если это правильно является то, что
организм, наконец, страдает от этого. В отличие от этого длительная боль может
быть связана с сильным отклонением от полной стабильности, которое
невозможно улучшить в существующих внешних условиях, что не исключает
В любом случае, мне кажется, проще представить все рассматриваемые
факты со ссылкой на оба источника как один из них.
Если мы вернемся к неопределенному позади всего остального, мы сможем
думать о мире, начинающемся с хаотического, то есть довольно нестабильного
состояния, не думая о нем как о почти бесконечном дискомфорте. Фактически,
если вначале вещество, которое теперь сжимается в ограниченные мировые
тела с упорядоченными движениями, беспорядочно разбросано по всему
пространству и понимается в упорядоченных движениях, то удаление частиц
друг от друга приведет к появлению промежуточных сил. и последующие
движения отдельных частиц были вначале очень слабыми, так что до
определенной степени развития мир мог оставаться ниже количественного
порога или, по крайней мере, не намного превышать его; и поскольку первые
движения должны были быть в смысле повышения стабильности, вторичное
желание, которое было связано с прогрессом к стабильности, могло перевесить
первоначальный дискомфорт, который зависел от суммы неустойчивых
небольших движений, или оно могло быть устойчивым для целого Возникнет
результат, который доставит удовольствие. Но обстоятельства, при которых
человек лучше из-за своей тьмы, не должны углубляться.
Можно столкнуться с трудностью в том, что удовольствие может
привязываться ко всей продолжительности процесса движения, в то время как
стабильность процесса, необходимого для удовольствия, требует возврата его к
начальным условиям, которые могут возникнуть только через определенное
время. Но эта трудность возникает при следующем рассмотрении. В каждый
момент процесса движения курс, который он выберет, уже должен
рассматриваться как определенный существующими условиями и законом
движения, и при этом определении, сохраняющемся во время движения,
обеспечение удовольствия должно рассматриваться как данное без что это
требует полного исполнения движения.
Возможно, следующий аспект может внести вклад в математическое развитие
нашего принципа.
 Каждое линейное движение точки с измененной скоростью и направлением
направления может быть принципом Фурье в отдельности как совокупность
простейших возможных прямолинейных колебаний, обычно различной
амплитуды a .a ', a ".. разных периодов T, T', T" ... и разных выходов p, p ', p ", ...
и математически разлагаются на них Общий или составной период, в который
входят все отдельные периоды затем дается произведение T, T ', T ".... С другой
стороны, любое возможное криволинейное движение, независимо от того,
осуществляется ли оно в одной или нескольких плоскостях, может быть
разделено на прямые путем проекции на три взаимно перпендикулярных оси,
что дополнительно допускает предыдущее разложение; и распространить это на
все точки, которые способствуют психофизическому процессу. Какой бы ни
была природа этого процесса, он, в конце концов, распадается на ряд простых
колебаний в соответствии с тремя основными направлениями, как правило, с
неодинаковой амплитудой, Период и выход, которые могут, однако, стать
случайными в особых случаях. Теперь удовольствие и отвращение в
зависимости от a, a ', a «на количественной стороне, от T, T', T» на качественной
стороне должны быть определены, в то время как соотношение начальных
значений будет определять только форму Процесс должен быть без влияния на
его эстетический выход.
В любом случае, у кого-то будет только повод подвергнуть такой обработке
такой комплекс частиц и такое продолжение их движения, поскольку они
относятся к простому или объединенному феномену сознания или сознанию; но
в случае однородного, помимо общего процесса, частичные процессы, которые
относятся к особым явлениям, могут приниматься во внимание.

IX. Что вызывает и дает нам право принять внешний мир,

и насколько возможно знание его конституции.

Человек говорит о внешних проявлениях или явлениях внешнего, о которых

он думает о так называемом материальном или физическом внешнем мире,
скажем, обычно короткой природе или просто внешнем мире, причинно-
зависимом, в то время как в основном это всегда только внутренние
определения, проявления его собственного духовного существа, ощущения,
интуиции того и того рода, которые он указывает на существование
материального внешнего мира, вызванного им. Что заставляет его даже
предполагать, что внутренний мир этих ощущений, интуиций действительно
соответствует внешнему миру, и что оправдывает его таким предположением?
Это инстинктивное принуждение? Если таковой существует, то либо
инстинкт, как и все остальное, либо вообще не имеет четкого представления об
этом, либо его нужно искать только в прошлом; Само выражение ничего не
объясняет. Во-первых, спросите себя в этом отношении, спросите что-нибудь
актуальное, отличает ли новорожденный ребенок внешний мир от самого
себя. Конечно, не так, как мы можем сделать или сделать это рефлексивно; все
же это может быть так, как мы невольно делаем, не задумываясь об этом, и
обнаруживаем, что определяемся своими действиями внешне 1), Между тем,
многие из нас приобрели опыт и жизненные практики, которые позже невольно
утверждают себя как нечто врожденное, инстинктивное. Не может ли это быть и
в случае с вынужденной дифференциацией внешнего мира от нас? Было бы или
даже непроизвольное различие было бы врожденным для нас, не могло ли оно
быть получено сначала от наших предков и передано нам только через
наследственность? Кто мог бы безопасно решить эти вопросы? это даже сложно
объяснить. Но давайте попробуем с некоторыми соображениями, если не какой-
то свет можно выиграть в этом вопросе.
л)В любом случае, это , кажется, их уважение к внешнему миру действует
так у новорожденных животных.

Прежде всего, может возникнуть соблазн указать причину, по которой мы

держим наше внешнее восприятие зависимым от внешнего мира, и на самом
деле оно, по крайней мере, несколько раз становилось похожим. Явления,
ощущения, которые становятся для нас осознанными через внешние
восприятия, не выдают никакой причинной зависимости от ранее
установленных определений нашего духовного я в том же смысле, что и наши
воспоминания о нашей интуиции, наши представления о наших воспоминаниях
и т. Д., Порождая новые определения. что предал такой. Таким образом, вы
ищете причину этого помимо ума. Безусловно, мы также можем убедиться в
причинной связи между нашими внешними представлениями через
посреднические соображения; и так происходит в науке, которая основывает
всю свою систему на причинно-следственной связи между такими
восприятиями; но, во всяком случае, эта причинно-следственная связь не так
проста и непосредственно осознана, как та внутренняя, которая не совпадает с
ней, не становится ее частьюпреследовать непрерывно , имеет свои собственные
законы, стоит как бы перпендикулярно этому; поэтому мы различаем то, что
входит в одно из того, что входит в другое как другое; и поскольку причинно-
следственная связь во внешне сияющем регионе непосредственно не
присутствует внутри нас, мы неосознанно ищем причину за ее пределами.
В соответствии с этим вопрос о том, будем ли мы внутренне отличать
внешний мир от нас, в первую очередь будет зависеть от вопроса, является ли
требование причинности априори априорным для нас; наоборот, некоторые
полагают, что есть убедительное доказательство того, что последнее является
причиной того, что мы невольно ищем причину для наших внешних
восприятий вне нас самих. Между тем уже отмечалось, что с самого начала
сомнительно, делаем ли мы врожденно то, что делаем невольно сейчас, так что
вполне может быть, как считают другие, что требование причинно-
следственной связи может быть сделано только через опыт. жизни, и, в
зависимости от этого, отличие внешнего мира от нас может возникнуть только
позже. Да, Является ли требование причинности даже сегодня настолько
бессознательным и знакомым для нас, чтобы можно было сделать из него очень
невольное и знакомое различие внешнего мира, зависящего от
нас? Предыдущие замечания (глава XVII) противоречат этому. Кто, как правило,
спрашивает, когда он видит истечение внешних явлений, имеют ли они вообще
причинную обусловленность? эта концепция отношений возникает только
благодаря особым размышлениям, которые мы обычно не используем и не
должны отличать себя от внешнего мира; Прямо следует только за
последовательностью явлений. И вместо того, чтобы невольно искать причину
за пределами самих себя для нашего внешнего восприятия, мы довольно
смущенно путаем то, что входит в восприятие, с чем-то внешним.
Сторонники недетерминированного взгляда на свободу даже с самого начала
отрицают, что причинно-следственная связь в духовной сфере безоговорочно
действительна; поскольку свободные решения завещания могут возникать без
достаточных условий из предыдущего; все же эти резолюции кажутся чем-то
присущим духу, а не навязываются извне. Затем они должны предоставить
такую же возможность внешним восприятиям и не могут, таким образом,
создать впечатление, что они пришли извне, в зависимости от отсутствующей
внутренней причинности. Но помимо вопроса о свободе мы также находим
внезапные идеи, о которых мы не знаем, откуда они взялись, но не сразу как
нечто внешнее.
В соответствии с этим можно, по крайней мере, найти весьма сомнительным,
является ли отсутствие внутренней причинности вообще фактором, который мы
сделали, так сказать, с другой природой материального внешнего мира нас
самих; И давайте оставим вопрос об основной причине этого, после того, как не
совсем проясним это.
Вопрос, отличный от психологической причины, которую мы невольно
предполагаем для наших внешних восприятий реально существующего
внешнего мира, является более фундаментальным, потому что само наше
объективное знание представляет собой вопрос, ставящий под сомнение
обоснованность этой предпосылки. Предположение о внешнем мире всегда
будет оставаться вопросом веры, поскольку на самом деле мы имеем то, что
имеем, и знаем о нем только как наше внутреннее существо и, размышляя,
признаем это как таковое. Но тот факт, что кто-то когда-либо верил во внешний
мир и отличал его от самого себя, дает историческую поддержку, и что для того,
чтобы действовать во внешнем мире, нужно верить в его существование,
практическую поддержку этого вера. Все еще просят теоретической поддержки.
Если сам факт того, что мы невольно отличаем внешний мир от нас самих,
кажется, не объясняет это тем, что мы невольно ищем из наших внешних
восприятий причину, которую мы не находим внутри себя, то оправдание для
этого различия также остается. не очень хорошо на этом основано. С одной
стороны, потому что посредством тщательного изучения естественного
контекста, который входит в наше внешнее восприятие, мы более или менее
действительно обнаруживаем причинную связь между ними, не выходя за
пределы нашего внутреннего я, во-вторых, потому что мы сами не полностью
осознаем причинную связь наших мыслей без возможности отрицать их чисто
внутреннее существование. Было бы возможно, что внешние восприятия, такие
как мысли, оба после чисто внутреннего, только причинно-следственные связи,
которые нельзя проследить повсюду; поскольку тот факт, что одна причинная
связь, следуя короткому выражению, указанному выше, как бы
перпендикулярен другому, не помешает тому факту, что одно так же хорошо,
как и другое, чисто внутреннее. С другой стороны, следующее рассмотрение
показывает, что, на самом деле, мы фактически поддерживаем в науке и жизни
оправдание сохранения внешних восприятий также внешне обусловленными.
Галлюцинации, которым мы не подчиняемся внешне, производят на того, кто
производит на них такое же впечатление, как и на другие внешние восприятия,
которым мы подчиняемся чему-то внешне. В чем разница между двумя? В
конце концов, последние, внешние восприятия, являются также чисто
внутренней материей, так как первые, галлюцинации и галлюцинации больше
не находят внутренней причины для призрака, который он считает внешними
объектами, чем внешний воспринимающий явления более реальный, т.е. из всех
распознанных объектов. Не могут ли быть внешние явления, которые мы
относим к существованию таковых, но также субъективные фантазии, такие как
галлюцинации. Однако кроме галлюцинирующего человека мы не путаем и то,
и другое, на что должна быть причина.
Эта причина очевидна в том факте, что с появлением реальных объектов
внешнего мира, которые предлагаются внешним восприятием, для других,
частично соответствующих, частично наблюдаемых законом, могут возникать
другие человеческие духи, из которых мы можем получать сообщения о них. То
же самое дерево, которое я вижу, может видеть других, они могут видеть его по-
разному в соответствии с их различным положением и различным
расположением их глаз, и с учетом этих различий можно объяснить разницу
явлений; но связь, благодаря которой появление дерева возможно для духовного
субъекта только в той степени, в которой это в то же время юридически
возможно для других, дает нам легитимность или действует для нас, принять
общую причину того, что выходит за рамки каждого конкретного ума,
авторитет, в котором отсутствуют галлюцинации. И поэтому мы оставляем
явления, которые притворяются внешними по отношению к
галлюцинирующим, поэтому не должны рассматриваться как зависимые от
реальных внешних факторов, поскольку они не соответствуют юридической
согласованности представлений, которые мы все имеем о внешнем мире. Если
такая связь существовала для совокупности, то все теоретические обоснования
перестали видеть больше, чем сумму субъективных галлюцинаций в явлениях
внешнего мира. Поэтому не считайте зависимыми от реальных внешних
факторов, поскольку они не соответствуют юридической согласованности идей,
которые мы все имеем от внешнего мира. Если такая связь существовала для
совокупности, то все теоретические обоснования перестали видеть больше, чем
сумму субъективных галлюцинаций в явлениях внешнего мира. Поэтому не
считайте зависимыми от реальных внешних факторов, поскольку они не
соответствуют юридической согласованности идей, которые мы все имеем от
внешнего мира. Если такая связь существовала для совокупности, то все
теоретические обоснования перестали видеть больше, чем сумму субъективных
галлюцинаций в явлениях внешнего мира.
Теперь, конечно, что вне нас есть духи, поскольку мы можем делать выводы
только из тех влияний, которые стали внутренне в нас, и впредь могли так же
сомневаться в существовании духовного, как материального внешнего мира за
пределами нас; но в силу исторических и практических религиозных причин
существования духов , кроме нас входит в теоретическую аналогию, то , что мы
находимся в подобной тела и телесных выражений , как наши души и подобные
выражения и души, когда наша собственная форма 2) .
2)Объяснил чуть более подробно, так: я воспринимаю свое тело и свои
действия внешне, как и поступки других людей. Так называемые внешние
явления, приобретенные им, в любом случае являются для меня лишь
внутренним, то есть моим духом; но, находя внешние явления, которые
могут быть получены моим телом и моими действиями в солидарности с
внутренними явлениями души, я предполагаю, что аналогичные явления
души также находятся в солидарности с аналогичными внешними
явлениями, которые у меня есть, в отношении тела и телесных выражений
других. которые, однако, не совпадают с моими внутренними явлениями
души и, следовательно, не входят в мое сознание, потому что физические
проявления нас обоих не совпадают во мне. Так внешне они друг против
друга, так внешне соответствующая принадлежность ему, с одной
стороны, из моего внутреннего ощущения, с другой стороны, добавлена
мне сертификатами моей души. Конечно, этот аналогичный вывод не
осознает себя в такой развитой форме, но, тем не менее, он может
развиться в свои собственные моменты.

При этом не сказано, что непроизвольное впечатление о существовании

материального внешнего мира зависит от нашего знания о том, что другие
также имеют такое впечатление; несомненно, она возникает совершенно
независимо друг; но только сказано, что мы должны убрать проход через веру в
духов, чтобы найти теоретическое обоснование для веры в то, что появление
материальных внешних вещей для каждого из нас действительно имеет
объективное значение, то есть для другие существуют.
Кроме того, весь наш взгляд на природу или физический внешний мир, как
объективно существующий, основывается на предположении о том, что он
кажется не только нам, но и другим, чтобы производить последствия как для
других, так и для нас, которые мы считаем его причиной его возникновения. ; и
вся наша характеристика объективной природы основывается не только на
опыте, полученном этим и этим, но на максимально возможном количестве и
используемом самыми мудрыми среди них для умозаключений о том, как
явления изменятся в изменившихся обстоятельствах.
Тем не менее, по-прежнему существует возможность, вообще говоря, что
юридическая связь внешних явлений, хотя и направленная за пределы каждого
отдельного ума, опосредована совокупностью всех посредством заранее
установленной гармонии между ними, без чего-либо за их пределами. И,
безусловно, не логически убедительных доказательств не вести его; но никто за
это. Несомненно, что до сих пор ни одно ясное и практическое понимание мира
внешних вещей не казалось возможным людям в форме или предположении,
что нет ничего причинно за пределами так называемых внешних проявлений,
которые дают отдельным духам внешний мир следовательно, ни естественный,
ни натуралистический взгляд не принимает его, На самом деле, ни одна
философская система в основном не представляет то же самое чисто. Ибо даже
в Лейбницанской системе предустановленной гармонии божественные Моны
все еще считаются существующими за пределами отдельных духов, которые
передают их гармонию, но без четких представлений о ее существовании в
системе. Теперь, когда невозможно сделать выбор между несколькими
возможными взглядами, будь то чисто логическими или прямыми,
предпочтительнее выбрать тот, который передает наиболее четкую, наиболее
практичную и исторически доказанную ориентацию во всей области
человеческих знаний - для чего еще? Чтобы не запутывать соображения с
самого начала без успеха, мы абстрагируемся от логической возможности
такого бесплодного взгляда. Ибо даже в Лейбницанской системе
предустановленной гармонии божественные Моны все еще считаются
существующими за пределами отдельных духов, которые передают их
гармонию, но без четких представлений о ее существовании в системе. Теперь,
когда невозможно сделать выбор между несколькими возможными взглядами,
будь то чисто логическими или прямыми, предпочтительнее выбрать тот,
который передает наиболее четкую, наиболее практичную и исторически
доказанную ориентацию во всей области человеческих знаний - для чего еще?
Чтобы не запутывать соображения с самого начала без успеха, мы
абстрагируемся от логической возможности такого бесплодного взгляда. Ибо
даже в Лейбницанской системе предустановленной гармонии божественные
Моны все еще считаются существующими за пределами отдельных духов,
которые передают их гармонию, но без четких представлений о ее
существовании в системе. Теперь, когда невозможно сделать выбор между
несколькими возможными взглядами, будь то чисто логическими или прямыми,
предпочтительнее выбрать тот, который передает наиболее четкую, наиболее
практичную и исторически доказанную ориентацию во всей области
человеческих знаний - для чего еще? Чтобы не запутывать соображения с
самого начала без успеха, мы абстрагируемся от логической возможности
такого бесплодного взгляда. что их консенсус передает, но без четких
представлений об этом в системе. Теперь, когда невозможно сделать выбор
между несколькими возможными взглядами, будь то чисто логическими или
прямыми, предпочтительнее выбрать тот, который передает наиболее четкую,
наиболее практичную и исторически доказанную ориентацию во всей области
человеческих знаний - для чего еще? Чтобы не запутывать соображения с
самого начала без успеха, мы абстрагируемся от логической возможности
такого бесплодного взгляда. что их консенсус передает, но без четких
представлений об этом в системе. Теперь, когда невозможно сделать выбор
между несколькими возможными взглядами, будь то чисто логическими или
прямыми, предпочтительнее выбрать тот, который передает наиболее четкую,
наиболее практичную и исторически доказанную ориентацию во всей области
человеческих знаний - для чего еще? Чтобы не запутывать соображения с
самого начала без успеха, мы абстрагируемся от логической возможности
такого бесплодного взгляда.
Теперь спросите себя, если мы должны допустить внешний мир за пределами
отдельных духов, насколько возможно знание их конституции. Кантианская
доктрина, которая стала настолько влиятельной, отрицает такую возможность,
оставляет объективное качество того, что явления внешнего мира порождают в
нас, неопределенно, говорит о вещах самих по себе, природа которых сама по
себе совершенно неузнаваема, поскольку все они зависят от нас. Явления, даже
их временная и пространственная форма, в основном обусловлены
установлением нашей субъективности. 3)В любом случае не ясно, чем это не
вызвано. Конечно, можно задать себе эту точку зрения; только один задается
вопросом, что выигрывает, пренебрегая и отвергая в принципе выводы, которые
могут дать нам представление за пределами нашего собственного
ограниченного существования. Сам Кант не может отрицать, что наше
собственное существование является частью общего существования; и это
особый постулат, что эта часть настолько несопоставима с остальной частью
существования, что не может сделать какой-либо вывод из одного в другой, в то
время как везде мы делаем такие выводы, тем более плодотворно для нашего
знания и знаний, построенных на нем делать практические жизни, тем больше
уверенности и масштабов мы даем эти выводы. Отсутствуют сейчас также все
индукции, аналогии, причинно-следственные связи, На чем мы можем
основываться здесь, на логических доказательствах и, следовательно, на
результатах их абсолютной уверенности, мы иначе не позволим себе лишить
себя возможности использовать эти выводы и могли бы обойтись без ветвей
жизни и знания; теперь мы должны даже ужиться в наших взглядах на самые
общие и самые высокие вещи без этого. В любом случае, мне кажется, лучше
искать наиболее вероятное, теоретически и практически ориентироваться в
сфере существования, прямо указывать на доступные ему средства и
максимально приблизить его к ясности, безопасности и развитию как к
отсутствующей возможности абсолютного Путать уверенность знания с
абсолютно отсутствующей возможностью знания,
 3)То, что пространство и время являются субъективными формами нашей
интуиции, не требует каких-либо особых доказательств, поскольку это
простой факт нашего опыта, взгляда на себя. То, что они являются только
формами нашей интуиции, не может быть выведено из них; и если кто-то
может размышлять о времени и пространстве, не имея возможности
размышлять о времени и пространстве, он говорит об этом, а не о том, что
они являются основными формами интеллекта в целом.

Nun freilich dürfen wir nicht von vornherein Bestimmungen, die in uns durch das
Äußere hervorgerufen werden, unmittelbar auf das Äußere, als dort ebenso
bestehend, übertragen, wie es die gemeine oder natürliche Ansicht tut. Das Leuchten
der Sonne, das Rauschen des Windes, das Duften der Blumen sind ihr etwas, was
nicht bloß in uns, sondern in die objektive Außenwelt selbst über unsre Seele hinaus
fällt. Ob es nicht aber, wenn überhaupt, draußen doch anders leuchte, rausche, dufte,
als in irgendeinem von uns, die bloß eine Wirkung von draußen empfangen, ja ob es
überhaupt draußen noch leuchte, rausche, dufte, ob nicht das bloß Wirkungen in uns
sind, welche von einer ganz anders gearteten Bestimmtheit des Draußen abhängen,
danach fragt sie nicht, darum kümmert sie sich nicht. Und doch. kann das, was eine
Erscheinung der Art von draußen in uns hervorruft, unmöglich draußen sich ebenso
wiederfinden, wie es jedem von uns innerlich vorgespiegelt wird, weil es sich ja in
jedem von uns nach der Einrichtung seiner körperlichen Organe, wozu die
Einrichtung der Seele in einem Verhältnis der Bedingtheit steht, und seiner Stellung
zur Außenwelt anders spiegelt, und doch nicht allen Spiegelbildern zugleich gleichen
kann.
но также может быть что-то общее в качестве ощущения между внутренним и
внешним. Чтобы использовать изображение из области наших представлений о
самом внешнем мире, один и тот же луч света может, в соответствии с природой
по-разному отполированных стекол, через которые он разбивается, иметь
разные изогнутые зеркала, через которые он отбрасывается, поверхности
разного цвета, через которые он проходит рассеянный, сильно измененный,
более яркий, темный, простой, более рассеянный или такой цветной, но
качество светимости остается общим со всеми этими эффектами; и, таким
образом, чувство молнии в более общем духовном существе, которое связано с
материальным внешним миром, может быть точно так же связано с
колеблющимся лучом света снаружи,4) .
4)Конечно, то, что мы, как колеблющийся луч зрения снаружи, подобно
тому, что мы воспринимаем в нем как колеблющийся эффект, являются
только абстракцией от царства внешних восприятий; но поскольку оба
они абстрагированы от сопоставимых представлений, у них также есть
предположение, что они объективно соответствуют чему-то
сопоставимому.
 Фактически, это взгляд на отношения между внутренним и внешним, на
который возвращается наш дневной взгляд, в отличие от ночного, согласно
которому все еще темный свет только проявляется в нас.
Как мы помнили ранее, наш дневной взгляд тем самым в некотором роде
возвращается к естественному взгляду, но проводит четкое различие между тем,
что объективно проявляется в самой природе или связанном с ней духовном
существе, и тем, что в зависимости от этого каждого из нас что естественное
или общее мнение не делает, не отвергая его явно, но не отвечая на него в его
неопределенности и неопределенности.
Давайте теперь посмотрим в следующих разделах, как этот взгляд на
разумный феноменальный мир или природу со стороны дня связан с его
научной концепцией.

XX. Связь дня с научным

взглядом на природу.

Чтобы прийти к следующим соображениям с четкими предубеждениями, мы

определяем несколько более точно, чем до сих пор, что мы, в сущности, в
соответствии с научным, а также общим использованием языка и понятий,
будем здесь понимать под природой или даже тем же материальным миром.
Мы понимаем это, и в целом это понимается как означающее, что, будучи
существующими вне нашего разума, причины так называемых внешних
проявлений или восприятий, которые действительно или могут быть получены
нами и другими с так называемыми внешними чувствами, то есть видением,
Слух, обоняние, дегустация, чувство (ключи) 1) ; Кроме того, природа обычно
характеризуется этими эффектами, производимыми в нас, хотя с научной точки
зрения всегда с осознанием того, что эти эффекты в нас, нашем уме, не
являются причиной этого, не самой природой. Причины, которые побуждают и
оправдывают нас, чтобы мы действительно искали причину этих эффектов за
пределами нашего разума, обсуждались в предыдущем разделе и здесь не
упоминаются.
l)Так называемые общие чувства, такие как голод, жажда, боль, мы также
называем физическими или, по крайней мере, чувственными чувствами,
но мы не используем их так же, как восприятия так называемых внешних
чувств, к характеристикам материального внешнего мира. ; поскольку с
соответствующими чувствами других они не находятся в юридически
 наблюдаемых правовых отношениях, как внешние восприятия; то, что
появляется в замечании, сделанном в (19), состоит в том, что именно эта
связь, существующая для многих, служит нам вообще критерием
объективной природы за пределами индивидуального восприятия
каждого.

Наше собственное тело отчасти включено как причина внешних явлений в

природу или совокупность материального мира, поскольку оно может
восприниматься внешне другими, даже в некоторой степени нашими
собственными внешними чувствами. Конечно, изнутри живого тела мы не
можем иметь непосредственное внешнее восприятие; но, согласно
исследованиям анатома и анатома, чтобы сформулировать идею о том, как
внутренняя часть будет выглядеть внешне после устранения внешних
препятствий, и если внешние явления изменяются в соответствии с тонкостью и
различимостью наших чувств, мы приходим к выводу, какие явления мы как
можно более слабые Поддержите так же, как отточено, насколько это возможно,
окажете внешние средства. Чтобы охарактеризовать природу или материальный
мир согласно его внешнему виду, мы должны, по крайней мере, рассмотреть в
научном наблюдении, что и как могло бы появиться в таких благоприятных
условиях, даже если это препятствует нашему реальному восприятию из-за
внешних препятствий или ограничений наших средств наблюдения. Достаточно
того, что в этом смысле оно выводится из взаимосвязи того, что действительно
внешне очевидно, и представляется в форме этого, пусть даже только в качестве
его предела, без противоречия в причинно-следственной связи внешне
очевидного, которое может быть прослежено естествознанием, и помогает
завершить его самому Условия могут появиться, хотя они ускользают от нашего
реального восприятия из-за внешних препятствий или ограничений наших
средств наблюдения. Достаточно того, что в этом смысле оно выводится из
взаимосвязи того, что действительно внешне очевидно, и представляется в
форме этого, пусть даже только в качестве его предела, без противоречия в
причинно-следственной связи внешне очевидного, которое может быть
прослежено естествознанием, и помогает завершить его самому Условия могут
появиться, хотя они ускользают от нашего реального восприятия из-за внешних
препятствий или ограничений наших средств наблюдения. Достаточно того, что
в этом смысле оно выводится из взаимосвязи того, что действительно внешне
очевидно, и представляется в форме этого, пусть даже только в качестве его
предела, без противоречия в причинно-следственной связи внешне очевидного,
которое может быть прослежено естествознанием, и помогает завершить его
самому2) . Об этом всегда следует помнить, говоря о внешнем виде.
2)Таким образом, атомы и волны света, которые различают глаз и
микроскоп, входят в научно записанный контекст природы.
 При более пристальном наблюдении мы находим ощущения, интуицию,
воспоминания, определения воли и т. Д., Которые связаны в единстве нашего
сознания, не будучи в то же время вопросом странного сознания и которые мы
поэтому рассматриваем как явления, определения нашего ментального или
духовного существа, через отношение В зависимости от детерминированности
определений внешнего облика нашего тела, связанных с ним общепринятым
выражением, которое можно распознать и преследовать частично прямым
наблюдением, частично выводом опыта. Можно спорить о причине этой
обусловленности, как об отношениях всего тела и связанной души; но здесь
нужно только учитывать факт обусловленности,
Эти предварительные условия могут быть достаточными для следующего. Не
противореча этому, строго научное изучение и обращение с природой только
вступает в определенное ограничение к определениям, которые должны быть
рассчитаны в соответствии с природой: из всего внешне чувствительного
феноменального мира он содержит только исчисляемую или бесконечно
минимально суммируемую согласно времени и пространству
Пространственные меры Измеримые, скажем кратко количественно
определяемые, но отвлеченные от всех качественных определений, таких как
наши чувственные явления, такие как восприятие света, восприятие звука и т.
Д. 3), Это оставляет ее только с понятием пространственного и временного
расширения, понятием чего-либо, содержащегося в этом пространстве, будь то
расщепление с расширенными или дискретными атомами, по крайней мере,
качественно неопределенным или безразличным, чем-то, называемым материей,
и представлением о ситуациях. и позиционные изменения (движения)
оставшихся частей пространства в пространстве. Он добавляет силы к материи,
которые, по сути, не могут быть охарактеризованы ничем иным для научной
точки зрения и естественнонаучного использования, но в том факте, что,
учитывая количественно определяемые временные пространственные
отношения материи, они юридически следуют тому, что называют эффектом
сил, присущих материи. Она делает это, даже если философ может изменить
концепцию сил по своему усмотрению, и тем самым сделать его настолько
непостижимым и бесполезным для науки, насколько это возможно (см. Исход
XVII). Все это, однако, больше не привязано к сенсорным качествам лица, слуха
и т. Д. Для строго научного рассмотрения, которое замысловато входит во
внешнее восприятие. и если он все еще устанавливает возможность того, что
разные виды материи подчиняются двум видам электричества, это только
информация, поскольку от них зависят количественно различные движения
движений, не думая о чувственных качествах внешней восприимчивости. что
усложняет, входит во внешнее восприятие; и если он все еще устанавливает
возможность того, что разные виды материи подчиняются двум видам
электричества, это только информация, поскольку от них зависят количественно
различные движения движений, не думая о чувственных качествах внешней
восприимчивости. с которой он запутанно входит во внешнее восприятие; и
если он все еще устанавливает возможность того, что разные виды материи
подчиняются двум видам электричества, это только информация, поскольку от
них зависят количественно различные движения движений, не думая о
чувственных качествах внешней восприимчивости.
3)Интенсивность ощущения света и звука для точной науки сводится к
живой силе (произведению массы на квадрат скорости) вибрирующих
частиц. Сама материя понимается атомистически как нечто, что можно
считать, а не атомистически как нечто бесконечно суммируемое. Масса
материи оценивается по количеству движения. Плотность обусловлена
относительным числом или суммой частиц данной массы в данном
пространстве. Различную основную химическую конституцию тел можно
проследить до различной формы и массы последних частиц или
различного числа и расположения простых частиц в небольших группах
(молекулах), на которые, как считается, делится вещество перед
последним делением.

Однако после абстрагирования всех этих качеств чувственности научный

взгляд признает, что в соответствии с различными отношениями материального
мира, которые он предвидел ранее, к той части, которую наше тело формирует
для себя и для своего внутреннего Условия, качественно детерминированные
различные виды ощущений в душе, которая связана с нашим телом в
соответствии с законами, которые она преследует до определенных пределов в
самой физике и физиологии, оставляет все более и более точные следования
психофизической деятельности. И наоборот, он исключает из таких ощущений
у нас существование количественно определенных условий во внешнем мире,
от ощущения света в нас до быстрых колебаний эфира.
Короче говоря, научное рассмотрение объективирует просто определяемые
определения наших внешних восприятий как принадлежащих к природе вне нас
или принадлежащих к их основной характеристике, и абстрагируется от
качественного ( 4), Теперь дело за самим собой, если материалист, и не только
это, но и в целом весь современный мир науки, зараженный ночным видением,
не рассматривает качественную детерминацию, насколько мы заинтересованы,
насколько натуралист абстрагируется от нее. Он считает, что его задачей
является только количественное занятие, хотя оно входит в его восприятие в
неразрывной связи с качественным. Должен ли окружающий нас мир,
производящий в нас качественные ощущения, быть качественно пустым,
неопределенным? Или это качества, несравнимые с теми, что есть в нашей
душе, о которых нельзя говорить, о которых нужно просто забыть. Но это на
самом деле не относится к части природы, который дает внешний вид живого
тела, поскольку сенсорные качества видения, слуха и т. д. связаны с ним после
прямого внутреннего опыта. Здесь у нас есть прямая связь в опыте для
принятия определенных качеств к количественным определениям природы вне
нас, которые должны преследоваться и эксплуатироваться. Мы заключаем по
аналогиям, индукциям, причинно-следственным соображениям о том, что
принадлежит нам в законе, и тому, что принадлежит нам вместе. Хотя
выполнение этого вывода в деталях может быть затруднено и может привести к
неопределенности, во всяком случае, существует принцип и отправная точка
для вывода, а сложность и ненадежность не влияют как на общие, так и на
конкретные и особые выводы.
4)Хотя количество пространственных и временных расширений зависит от
количественной достоверности, их различие невозможно отнести к
количественной; и поэтому можно сказать: число, пространство, время
качественно отличаются от начала, и поэтому даже самые
фундаментальные качества будут поглощены наукой. Только эта широкая
версия двойственности не согласуется с общим использованием понятий,
согласно которым, напротив, у каждого из нас есть чистое число и
время; Концепция пространства для качества объясняется; но кто хочет
бросить вызов произволу определений. Как бы то ни было, эти
фундаментальные качества не должны сочетаться с качествами ощущения
света, ощущения звука и т. Д., О которых здесь явно говорится.

Конечно, наше тело внешне, по-видимому, устроено иначе, чем остальная

часть материального мира, и движения в нем отличаются от движений снаружи,
но не являются сопоставимыми с количественными определениями,
предусмотренными естествознанием; почему сопоставимость должна
останавливаться на сайтах качественной позитивности, если она сохраняется на
страницах количественной. Вибрации з. Б. Есть снаружи, как внутри; однако,
как хорошо известно физикам-математикам, каждая система движения может
быть представлена как комплекс простейших колебаний различной амплитуды
и периода, и их можно рассматривать как разрешимые, которые имеют
внешнюю природу не меньше, чем наша собственная внутренняя система
движения; и если высшие психические явления в нас могут быть связаны с
определенными отношениями сочетания вибраций или движений, которые
можно рассматривать как разрешимые, то можно, например, На концерте,
например, найдите похожие обстоятельства встречи на улице; но если есть и
разные, то будут связаны только разные, но не несравненные или духовные
явления.
Это верно и в наружных erscheinlichen областях движения, как это задумано
физиком, простое движение рукоятки может вызвать путем передачи к
композитной машине последовательно очень многообразны и сложные
движения, однако, непосредственная передача только в соответственно простом
движении, будьте то в направлении Hanbgriffsbewegung или его одним путем
разложения по направлению других. Это до сих пор, инициирование движения,
которое несет ощущение для сравнения в нашем сложном головном мозге
относительно простого стимула настоящих. Это объясняет, но только появление
своеобразного композиционного движения материала в нас внешним стимулом,
а не взлом качества ощущения в этой композиции;5) . И для чего скачок,
поскольку само естествознание обязано делать это только потому, что оно ранее
абстрагируется от качественного определения внешних восприятий; они
восстанавливают эту уверенность, и это больше не повод для прыжка с самого
начала. Но материализм и весь ночной взгляд делают скачок, как будто в
специфическом усложнении движений мозга было что-то, что могло бы вызвать
ощущение отсутствия движения сразу 6) .
5)стоит прочитать и убедительны в этом отношении таможенников в С.
Бук кометной л. Под ред. С. 230 или исследования. Зависимость. I. 338 сл.
Наемные соображения, хотя я не могу выйти за пределы разделяют
мнение , таким образом , размещены в отношениях за психофизических
причин боли и удовольствия к наблюдениям р 139 и п. XVIII. Из - за
соображений других м уже в 40 - й раздел .. D элементов. Когда - либо
Psych. Умственная нагрузка для движения материала , чтобы закончить.
6)Большое усложнение мозга высших животных и человека , а только к
развитию застроенных об их смысле жизни высшей психической жизни,
чтобы вызвать сенсорное ощущение даже необходимо, уже доказывает
себя, говоря , что существующая того же типа органического вещества
бессильных полипов очень дают ощущение живой знак возбуждения
внешними стимулами.

Дуалист в традиционном смысле говорит, конечно, что световой стимул

извне, которому ничто еще не соответствует качеству ощущений, но который
может вызывать его в душе, привязанной к нашему телу, зависит от нашего
тела, но не от Природа за пределами души связана. Ну, а как он пришел к
такому мнению? Ничего, кроме того, что он перемещает прыжок в другое
место. Тела двух людей являются частями общего мира тела, и между ними оба
должны быть неодушевленными; При переходе к ним она прыгает к
вдохновению. Если допустить возможность дуалистической концепции,
дуализм сможет избежать скачка только благодаря тому, что он так же хорош
для нашей природы или тела-мира, как мы для наших тел - короче, для
материального существования в целом.
Тем не менее, если бы кто-то хотел абстрагироваться от качественных
определений внешних восприятий, поскольку цель вне нас ничто, выпадающее
только внутри нас, то Кант был бы, по крайней мере, более последовательным,
поскольку он хочет быть отвлеченным от количественной детерминации как
объективной детерминированности окружающего нас мира. качественно. Но
если у нас есть теоретические и практические причины, по которым наш
внутренний мир внешних восприятий не будет одинаковым, но есть что-то
относительное к нему с точки зрения равенства, что делает возможной
взаимосвязь между этими двумя действиями, этого не произойдет. меньше
относительно качественной, чем количественной стороны существования, с
другой стороны, объективную количественную сторону внешнего
существования больше нельзя путать с конкретным субъективным проявлением
его для каждого из нас или считать идентичным с ним, как качественную. Само
научное наблюдение само по себе не осуждает такую путаницу, но оно
поддерживает сопоставимость с количественной стороны, а взгляд на день
дополняется только тем, что он делает то же самое в отношении качественной
стороны существования.
Но можно спросить, по какой причине естествознание должно
абстрагироваться в полном противоречии с естественным со всей качественной
стороны явления природы, чтобы рассматривать только количественное с его
окончательным вмешательством в нашу душу. Эта причина заключается в его
цели вывести из заданных условий внешний мир явлений, не представленных с
максимально возможной точностью, или как можно точнее предсказать успех
измененных отношений внешнего контекста появления. Она не может
поступить иначе, как по законам, взятым из сочетания внешних восприятий,
путем использования меры и учета. Но только количественная, не качественная
сторона явления природы напрямую доступна для измерения и расчета 7), И
доказательство того, что это действительно та точка зрения, с которой
происходит научная абстракция качества восприятия воспринимаемого извне,
состоит в том, что там, где эта цель исчезает, эта абстракция также исчезает, то
есть в описании природы, где на самом деле качественная Сторона явления
природы с количественным равным считается. Это описывает z. Например,
животное в соответствии с его окрасом, звуком его голоса, запахом, которое оно
распространяет, шероховатостью его кожи; не менее минерал характеризуется
качествами ощущений. Против этого есть абстракция для физики, химии,
астрономии, Физиология (поскольку сама по себе она не превращается во
внутреннюю психофизику) и оказывается санкционированной в самой чистой и
наиболее распространенной механике, в которой они совместно доминируют и
проникают. На самом деле, только эти части общего естествознания, когда
приходится считаться с описанием природы в целом, чья потребность привела к
этой абстракции. Фактически делая вычисления, даже наука абстрагируется
даже дальше, просто оперируя числами, а в самых общих чертах даже просто
буквами как представителями довольно абстрактных величин, не утверждая,
что реальность покрыта такой абстракцией. чья потребность привела к этой
абстракции. Фактически делая вычисления, даже наука абстрагируется даже
дальше, просто оперируя числами, а в самых общих чертах даже просто
буквами как представителями довольно абстрактных величин, не утверждая,
что реальность покрыта такой абстракцией. чья потребность привела к этой
абстракции. Фактически делая вычисления, даже наука абстрагируется даже
дальше, просто оперируя числами, а в самых общих чертах даже просто
буквами как представителями довольно абстрактных величин, не утверждая,
что реальность покрыта такой абстракцией.
 7)Психофизика также имеет дело с мерой интенсивности чувственных
качеств, но при этом предполагает систему измерения природы,
представленную без качества, и делает ее меру зависимой от нее.

Это не означает, что можно сделать выводы отсюда туда, с сегодняшнего дня
до завтра, посредством научной абстракции качественной
детерминированности на основе чисто количественных определений. Без такой
абстракции мы находим с аналогиями, индукциями, причинно-следственными
соображениями, с большей или меньшей уверенностью, что солнце, которое
сияло сегодня, также будет сиять завтра, что другие люди, как и мы,
испытывают такие же ощущения, как и мы, что Бог на небесах ; но стремление
к количественной определимости само по себе будет не только необходимо для
четкого и точного понимания отношений существования, но и необходимо для
того, чтобы сделать твердые выводы по нему; Конечно, с количественной
стороны стремление не может быть непосредственным и само по себе с
вмешательством качественных определений, но только в его собственной
связи; следовательно, до тех пор, пока он абстрагируется от качественных
определений, как он теперь применяется к этому стремлению и, наконец, к
количественному успеху в нас, добавить качественное как определенность
нашего разума. Это, однако, не исключает и не учитывается естествознанием в
его заключительных и расчетных способах, что количественная причина
вызывает у нас не менее качественную определенность, чем в случае с
количественным результатом в нас. И это то, что наш взгляд сегодня
превосходит и дополняет научный взгляд в то же время,
Наконец, все еще остается вопрос о том, должен ли материальный мир, как
причина внешних явлений, возникающих в наших умах, существовать отдельно
от духовной сферы в целом. Как бы ни были хороши все внешние явления, о
которых мы можем говорить, то, что мы предположили как причину
причинности за пределами нас самих, могло быть только чем-то в общем духе,
включающем наш; и, действительно, ни прямая основа опыта, ни
концептуальная, ни причинная основа, кажется, не обязывают меня принять как
бы нечто за пределами общего и нашего духа, от которого снова зависит все
духовное, поскольку, наоборот, всякая причинность может мыслиться в
духовном самовосприятии, если мы посмотрим сама эта материя может быть
постигнута нами только с помощью определений, которые приходят в наш
разум. Думать о чем-либо, что не попадает, не может попасть в нашу или
сравнимо с другим или более общим духом или абстрагируемо от него, означает
ни о чем не думать. На самом деле, в крайнем случае, я посвящаю себя
объективному идеализму; что, скорее, не мешает, а скорее принуждение,
различать физический внешний мир и духовный внутренний мир в той мере, в
какой первая - юридической связью восприятий, которые падают или могут
падать на большинство людей, а последняя - связью умственных определений,
которые уже в каждом индивидууме для себя, или, в более общем смысле,
характерен общий ум.

XXI. Основные отношения между материальным и духовным принципом.

Дуализм и монизм.

С усердием я оставил в общем изложении дневного взгляда фундаментальные

отношения между телом и душой, материей и разумом на неопределенное
время, чтобы создать в мире только соответственно близкие отношения обоих
принципов, которые имеют место в нас самих (глава IV). Фактически, эти
отношения могут быть восприняты как дуалистические или монистические, как
здесь, при условии, что они выполняются последовательно в том же смысле и
без противоречия с опытом здесь и там, ежедневный взгляд будет совместим с
ним; Я только знал, как сделать его не доступным и не доступным для
монадолога, как обсуждалось в следующих разделах. Если человек понимает
базовый взгляд как дуалистический, он сможет говорить о воплощении всего
мира, а также воплощении нашего тела. рассматривая психическое или
духовное существо как принципиально отличающееся от физического, но
связанное с ним, и рассматривая взаимодействие и взаимодействие в
соответствии с определенными законами; если они воспринимаются
монистически, тогда оба принципа будут подчинены общему
фундаментальному существу, и если оба будут различаться в соответствии с
материалистической, идеалистической или спинозистской версией
представления, в уме только функция или результат состава материала и
последовательности, или В материи внешнее проявление духа или в обоих
случаях могут быть видны только разные способы появления, стороны,
определения, стадии, атрибуты одного и того же фундаментального
существа. Независимо от того, сколько вы только хотите вместо того или
другого базового представления все же связаны с этим и смотрят на
взаимодействие и сотрудничество в соответствии с определенными
законами; если они воспринимаются монистически, тогда оба принципа будут
подчинены общему фундаментальному существу, и если оба будут различаться
в соответствии с материалистической, идеалистической или спинозистской
версией представления, в уме только функция или результат состава материала
и последовательности, или В материи внешнее проявление духа или в обоих
случаях могут быть видны только разные способы появления, стороны,
определения, стадии, атрибуты одного и того же фундаментального
существа. Независимо от того, сколько вы только хотите вместо того или
другого базового представления все же связаны с этим и смотрят на
взаимодействие и сотрудничество в соответствии с определенными
законами; если они воспринимаются монистически, тогда оба принципа будут
подчинены общему фундаментальному существу, и если оба будут различаться
в соответствии с материалистической, идеалистической или спинозистской
версией представления, в уме только функция или результат состава материала
и последовательности, или В материи внешнее проявление духа или в обоих
случаях могут быть видны только разные способы появления, стороны,
определения, стадии, атрибуты одного и того же фундаментального
существа. Независимо от того, сколько вы только хотите вместо того или
другого базового представления Таким образом, если оба принципа должны
быть подчинены общему фундаментальному существу, и если оба должны
различаться в соответствии с более материалистической, идеалистической или
спинозистской версией взгляда, то по духу только функция или результат
материального состава и последовательности или, по сути, внешний
Проявление духа, или в обоих случаях, могут видеть только разные способы
появления, страницы, определения, уровни, атрибуты одного и того же,
основного существа. Независимо от того, сколько вы только хотите вместо того
или другого базового представления Таким образом, если оба принципа должны
быть подчинены общему фундаментальному существу, и если оба должны
различаться в соответствии с более материалистической, идеалистической или
спинозистской версией взгляда, то по духу только функция или результат
материального состава и последовательности или, по существу, внешняя.
Проявление духа, или в обоих случаях, могут видеть только разные способы
появления, страницы, определения, уровни, атрибуты одного и того же,
основного существа. Независимо от того, сколько вы только хотите вместо того
или другого базового представления или в материи внешнее проявление ума,
или в обоих могут быть видны только разные способы появления, стороны,
определения, стадии, атрибуты одного и того же фундаментального
существа. Независимо от того, сколько вы только хотите вместо того или
другого базового представления или в материи внешнее проявление ума, или в
обоих могут быть видны только разные способы появления, стороны,
определения, стадии, атрибуты одного и того же фундаментального
существа. Независимо от того, сколько вы только хотите вместо того или
другого базового представленияаприоривыходить, исходя из фактов опыта и
выходя за рамки опыта, поставит то, что человек находит в целом, в
соответствии с другим взглядом, а также переведет из одного в другой, и, таким
образом, в наиболее важные аспекты ежедневного взгляда в каждом может
встретиться случай. Несмотря на то, что дуалистический взгляд на философию
в наши дни менее актуален, способы выражения и воображения,
преобладающие в жизни, сохраняются в одном и том же смысле, и поэтому мне
нравится использовать подчиненное выражение души, души человеческого
тела, без самого себя. объединить дуалистический образ мышления, оставляя
это на усмотрение каждого, хочет ли он связать это с этим. Только он,
Но теперь общепринятым научным правилом является не принимать два
принципа, для которых нет посредничества, если можно согласиться с тем, что
делает посредничество необязательным, и монистический взгляд в принципе
сохраняет преимущество единого характера перед впереди дуалист. Безусловно,
этому преимуществу с другой стороны противостоит трудность прояснения
того, как можно даже отличить то, что должно быть единым в фундаментальном
существе, действительно может принять подобие двух совершенно разных
основных существ. Какая неспособность в этом отношении среди
материалистов, и не в меньшей степени у Спинозы; Какая двусмысленность у
Шеллинга и Гегеля. И это приводит к тому, что дуалистические представления,
для которых эта трудность в принципе устранена, легче понять, тем самым
более популярны, чем монистические; они также остаются предпочтительными
для многих монистических взглядов, поскольку этот вопрос еще не решен,
поскольку легче перевести четкий дуалистический, чем неясный
монистический, в явный монистический.
В любом случае, преимущества монистической точки зрения остаются
доминирующими для подлинно философского интереса, и я представлял это по-
своему в более ранних работах. Это было сделано подробно в Zendavesta II 312
и далее, с некоторым углублением в Писании по вопросу о душе 198 и далее, и
очень скоро после основных черт в л. Глава мои "Элементы психофизики". Мне
разрешено возвращаться сюда только к его основам.
Когда кто-то видит мозг мертвого человека или животного перед собой, он
видит в нем белую, мягкую на ощупь массу, которая растворяется под
микроскопом в сеть тонких нитей, клеток и вен. Он не может смотреть прямо в
мозг живого, но после выводов, основанных на внешнем восприятии,
представьте себе в форме внешне воспринимаемого, что если бы препятствия
наблюдения были устранены, и он мог бы совершенствовать внешние средства
наблюдения все больше и больше, он тоже более тонкие части и движения
смогут различать; и, следуя таким выводам в смысле закона причинности,
физиолог, наконец, достигает точки, в которой движутся самые маленькие части
живого мозга, и они с подавляющей вероятностью в форме вибраций, в любом
случае в форме внешне ощутимо. Но пока наблюдатель стоит на внешней точке
зрения своего тела против мозга живого, он не может воспринимать что-либо из
ощущений и мыслей, которые он воспринимает как вопрос духа этого живого,
но из достаточных фактов приходит к выводу, что отношение обусловленности
между то, что он воспринимает внешне против мозга как материальный
процесс мозга, и которое все еще полностью попадает в его собственную душу,
а также объективные ощущения и другие умственные действия живого
существа, которое ему противостоит. С другой стороны, он не может
воспринимать что-либо из материального процесса своего собственного мозга,
в то время как он воспринимает свои собственные чувства и мысли, которые
связаны с этим процессом.
Теперь возможны два разных способа представления этого чисто
фактического отношения. Можно дуалистически представить, что
материальный мозг с его процессом движения и духа в отношении
обусловленности - это два разных существа, первое из которых, как и любая
другая материя, обладает свойством только внешне, то есть существу,
отличному от себя; чтобы быть способным появиться, другой, ум, душа,
качество способности проявляться только для себя или, точнее, для тех, кто
отличается тем, что первое, материальное, не для себя и для себя может
восприниматься своими собственными определениями, но эффектами, которые
зависят от этих определений, в которых он способен производить духовных
существ, связанных с другой частью материи, которые воспринимаются
последним, тогда как это другое существо может знать только свои собственные
внутренние определения, включая тех, которые были созданы в него первым
существом. И отсюда можно прийти к дневному взгляду, представив, после
дальнейших размышлений, к которым мы здесь не возвращаемся, что, как и
материальный процесс мозга, присоединяется к духовному существу, так и ко
всему материальному природному процессу, который сам является процессом
мозга но включает в себя более общее духовное существо, которое включает в
себя то, что принадлежит мозгу, но мы ничего не чувствуем об общем духовном
существе за пределами нашего собственного ума, потому что разум должен
знать только свои собственные внутренние определения, наш разум но только
конечная часть общего ума. тогда как это другое существо может знать только
свои собственные внутренние определения, включая тех, кто был создан в нем
первым существом. И отсюда можно прийти к дневному взгляду, представив,
после дальнейших размышлений, к которым мы здесь не возвращаемся, что, как
и материальный процесс мозга, присоединяется к духовному существу, так и ко
всему материальному природному процессу, который сам является процессом
мозга но включает в себя более общее духовное существо, которое включает в
себя то, что принадлежит мозгу, но мы ничего не чувствуем об общем духовном
существе за пределами нашего собственного ума, потому что разум должен
знать только свои собственные внутренние определения, наш разум но только
конечная часть общего ума. тогда как это другое существо может знать только
свои собственные внутренние определения, включая тех, кто был создан в нем
первым существом. И отсюда можно прийти к дневному взгляду, представив,
после дальнейших размышлений, к которым мы здесь не возвращаемся, что, как
и материальный процесс мозга, присоединяется к духовному существу, так и ко
всему материальному природному процессу, который сам является процессом
мозга но включает в себя более общее духовное существо, которое включает в
себя то, что принадлежит мозгу, но мы ничего не чувствуем об общем духовном
существе за пределами нашего собственного ума, потому что разум должен
знать только свои собственные внутренние определения, наш разум но только
конечная часть общего ума.
Если, с другой стороны, мы хотим использовать отношение монистически, мы
сначала, при условии дальнейшего объяснения, будем использовать следующую
формулу. Материальный, телесный, телесный и психический, духовный,
связанные отношением немедленной обусловленности, являются двумя гунами
одной и той же сущности: первая - внешняя для других существ, вторая -
внутренняя форма появления собственной сущности, обе разные, потому что
одна и та же вещь кажется совершенно разной. как это понимается с разных
точек зрения. Таким образом, материальный процесс мозга также кажется
отличным от ощущений и мыслей, связанных с ним, потому что одно и то же
существо, которое подвержено обоим, воспринимается внутренне как процесс
мозга, как ментальный процесс внутри. И так же для взгляда на день в
соответствии с этой монистической концепцией всего мирового существа,
которая внешне предстает перед нами как материальная природа и
материальный процесс движения, так и иначе внутренне может появиться как
духовное существо (включая наш собственный разум), и мы сами становимся
частями из общего мира существо, согласно физической и духовной стороне,
подвержено этому двойственному способу появления; тогда как все явления
попадают в универсальное мировое существо, которое включает в себя все
части. и мы сами, как части универсального мирового существа, будем
подвержены, согласно физической и духовной стороне, этому двойному
способу появления; тогда как все явления попадают в универсальное мировое
существо, которое включает в себя все части. и мы сами, как части
универсального мирового существа, будем подвержены, согласно физической и
духовной стороне, этому двойному способу появления; тогда как все явления
попадают в универсальное мировое существо, которое включает в себя все
части.
Тем не менее, все еще можно найти неясную точку в произношении
предыдущего основного представления. Внешние и внутренние явления
являются показными вещами, и везде нужно логически возвращаться к
абстракциям в форме визуальных образов или абстракций, чтобы не оставлять
пустые слова или неясные понятия в качестве основы для созерцания. Но
сущность, которая должна подчиняться внутреннему и внешнему способу
появления, сначала представляется темной концепцией, не сводимой ни к чему
подобному, сравнимой с самой вещью Канта, абсолюта Шеллинга, субстанции
Спинозы и. Но на самом деле понятие сущности здесь является лишь
вспомогательным понятием, которое может быть устранено или уточнено путем
ссылки на его фактическое, значимое и представление. использование которого,
однако, дает преимущество краткого представления, которое хорошо
согласуется с общим использованием сущности существа, и которое делает его
еще более доступным для первой попытки. Мы подчиняемся различным
явлениям, качествам, изменениям, определениям, одной и той же сущности,
если они так юридически связаны друг с другом таким образом, что с
возможностью или реальностью того или другого одно дается само собой. Это
само по себе является доказательством общего существа, и в любом случае оно
понимается нами в вышеприведенной формуле. На самом деле, однако,
материальные и связанные с ними психические явления связаны таким образом,
и общая сущность в основном представляет только эту связь. Каждой душе,
т.е. К комплексу реальных и, возможно, воображаемых явлений, которые
внутренне воспринимаются как ощущения, мысли и т. Д., В соответствии с
отношением правовой обусловленности, относится к телесному процессу, т. Е.
К комплексу соответствующих реальных или воображаемых внешних явлений,
которые находятся в других душах. падение, или его можно считать падением,
которое мы можем назвать эффектом бытия души в других душах. Ведь это
факт взаимоотношений души и тела. которые могут падать в другие души или
рассматриваться как падение, которое мы можем обозначить как влияние
существования одной души на другие души. Ведь это факт взаимоотношений
души и тела. которые могут падать в другие души или считаться падением,
которое мы можем обозначить как влияние существования одной души на
другие души. Ведь это факт взаимоотношений души и тела.
Следует иметь в виду, что нервный процесс, с которым связан внутренний
облик одной души, напрямую не связан с соответствующим процессом,
который подчиняется другой душе, а через посредство ее тела покоя и природы
между ее телами, после чего Души двух людей могут общаться только
посредством общего духа, который объединяет их.
Man kann für den ersten Anblick geneigt sein, mit voriger Auffassung der
Beziehung von Leib und Seele den psychophysischen Schwellenbegriff in
Widerspruch zu finden. Eine gewisse Stärke des psychophysischen Prozesses gehört
dazu, Empfindung, überhaupt ein Bewußtseinsphänomen, zu geben; unterhalb dieser
Stärke findet kein Bewußtsein statt, indes doch der physische Prozeß noch in
gewisser niederer Stärke fortgeht. Wie nun kann ein Psychisches, was selbst nicht da
ist, nach außen wirkend als physisches erscheinen? Aber es ist zu berücksichtigen,
daß überhaupt unser Bewußtsein als Sonderbewußtsein nur von einer gewissen
Erhebung unsres psychophysischen Prozesses über den Prozeß, welcher das
allgemeine Bewußtsein trägt, abhängt. Fällt nun unser Prozeß im Schlafe unter diesen
Wert, so trägt er immer noch zur Erhebung des Allgemeinbewußtseins bei, sein
psychischerЦенность не является ничем; только то, что наше сознание больше
не имеет этого, для нас психическая ценность как расстояние от точки, где это
действительно становится для нас, является отрицательной. И даже во время
пробуждения особые феномены сознания могут упасть ниже их порога, то есть
они больше не могут выделяться как особые над нашим бдительным общим
сознанием, хотя они и способствуют возвышению этого «я».
В общем, конкретное сознание или феномен сознания может происходить
только на основе более общего; Не то, чего не хватает в условиях особого
возвышения, оправдывает внешний физический облик, а то, что существует для
возвышения самого общего сознания.
Первая точка зрения проявляется в первом способе выражения, что душа и
тело являются двумя способами одной и той же сущности, совершенно
аналогичными спинозистскому взгляду на идентичность, согласно которому
они являются атрибутами одной и той же субстанции, но имеют преимущество
в том, что подвергаются необъяснимому различию обоих атрибутов у Спинозы
сделайте ссылку на другую точку зрения, с которой они задуманы. Но при
последнем сокращении понятия сущности оно приобретает чисто
идеалистический характер; материал тогда тоже только экстрасенс, но в образе
для других, как он сам.
 Даже в случае монистической версии всегда необходимо различать
материальное и духовное, поскольку мы думаем об объекте с точки зрения его
материальной стороны, а не с внешней точки зрения, то есть, если он
характеризуется чертами, которые внешне кажутся, характеризуемыми
отражением духовная сторона, как она кажется себе или общему духовному
существу внутренне.

XXII. Постоянный дневной вид на Монадологию.

Синехологический взгляд на монадологическую противоположность.

С определенной точки зрения, монадология, кажется, полностью входит в

дневную картину; потому что дневной взгляд не берет вдохновения, которое
проходит через весь мир, и монадология не измеряет какие-либо психические
способности всех воображаемых точек мира; но между этими двумя понятиями
существует глубокая разница, которая лишь немного различается в
соответствии с дневным представлением о формах монадологии, которые до
сих пор считались одними в истории философии и представлены Лейбницем,
Гербартом и, в определенном смысле, Лотце или созерцает вновь возникшую
форму. Пусть сначала произойдет первое, учитывая только общую точку зрения
на соглашение, а не различные модификации, при которых монадология
встречается среди этих философов.
Все фундаментальное отличие монадологии, которое мы сначала понимаем
под монадологией, с точки зрения дня, состоит в том, что монадология
связывает единство сознания с простотой сущности элементов мира, тогда как
взгляд на день связан с интерактивным контекстом того же, который я называю
монадологическим. Мнение кратко, как Synechologische обозначить. Согласно
этому, в монадологии отсутствует принцип предположения о сознании, которое
превосходит все существование и события в мире или даже только в
определенных регионах, в то время как ежедневное представление о нем имеет
основание для этого. Все человеческое сознание находится в точке мозга для
монадолога; хотя он не отождествляет свои монады с материальными точками в
метафизических терминах, В конце концов, если он находит их в эмпирических
соображениях и испытаниях, он явно ищет простой момент как место
человеческой души в человеческом мозге. С другой стороны, с точки зрения
дня, человеческое сознание равномерно вмешивается в комплекс
взаимосвязанных точек мозга, то есть пропорционально
условности. Божественное Сознание, даже если в монадологии идет речь о Боге
или о конечных последствиях, от которых она, конечно же, любит отказываться,
только в одной из главных точек мира; согласно дневному обзору, он охватывает
все точки мира. Кроме того, монадология не использует возможности принять
чувственное появление в мире за пределами людей и животных, скорее, она
отдает дань уважения, будь то принцип Канта, Непознаваемость того, что
находится за пределами человеческого разума или приписывает только темное
сознание монадам за пределами нас и животных, видит в них только спящие
души, чтобы не заботиться о них. Принимая во внимание, что дневной взгляд
уступает положительному взгляду на расширение чувственного явления,
которое выходит за пределы нас и строится на нем.
Более подробно я сформулировал синехологический принцип в последнем
разделе моей теории атомов и (с более эмпирической точки зрения) в 37-м и 45-
м разделах второй части моих элементов психофизики, а во втором месте (с.
526) : «Психологически объединенное и простое связано с физически
многообразным, физически разнообразное умственно объединяется в единое,
простое или еще более простое 1), Или иначе: психологически объединенное и
простое является результатом физического разнообразия, физическое
многообразие дает однородные или простые психические результаты. «Еще
один (подлежит дальнейшему объяснению):« Дух, душа - это связующий
принцип для физического состава и разделения ».
l)Психологически однородное и простое различается, так как само
единство все еще является связью различимого большинства, от которого,
однако, сознание связи или связующее сознание можно абстрагировать
как нечто простое, как можно найти в единстве сознания, единстве одного
Идея или концепция, в то время как простой элемент больше не включает
в себя заметное большинство и является лишь элементом для
взаимосвязей, но не сам по себе является комбинацией более простых
вещей, которым примеры простого звука, цвета и обоняния дают
примеры.

Но со стороны опыта я подчеркнул следующие моменты в пользу

синехологического принципа (Элем, II, 349). Монадологически должна быть
востребована точка в нашем мозгу, из которой заканчиваются все произвольные
нервы движения и в которую сходятся все сенсорные нервы, в то же время
точка, с разрушением или окружающей средой которой душа благополучно
выпадает из жизни; нет такой точки зрения, против которой существует
принцип взаимного представления соответствующих частей мозга в
психической силе, который бросает вызов всем наиболее вынужденным
объяснениям, которые следует интерпретировать монадологически; но все это
может быть понято и истолковано самым естественным образом,
синехологически. То же относится и к явлениям делимых животных. «С обоими
полушариями мы просто думаем, с одинаковыми местами обеих сетчаток мы
видим просто. Самый простой ход мыслей, согласно сложным институтам,
погружен в наш мозг очень сложным процессом; самое простое ощущение
света или звука связано с процессами в нас, которые, будучи возбужденными и
развлекаемыми внешними колебательными процессами, сами должны иметь
каким-то образом колебательный характер, при этом мы не можем отличить
что-либо от отдельных фаз и колебаний. Невероятно разнообразные простые
ощущения обоняния и вкуса не были бы психофизически представлены, если
бы мы не хотели видеть в них простых результирующих процессов с разным
составом, которые по-разному квалифицируются в соответствии с этой
композицией ». Самый простой ход мыслей, согласно сложным институтам,
погружен в наш мозг очень сложным процессом; самое простое ощущение
света или звука связано с процессами в нас, которые, будучи возбужденными и
развлекаемыми внешними колебательными процессами, сами должны иметь
каким-то образом колебательный характер, при этом мы не можем отличить
что-либо от отдельных фаз и колебаний. Невероятно разнообразные простые
ощущения обоняния и вкуса не были бы психофизически представлены, если
бы мы не хотели видеть в них простых результирующих процессов с разным
составом, которые по-разному квалифицируются в соответствии с этой
композицией ». Самый простой ход мыслей, согласно сложным институтам,
погружен в наш мозг очень сложным процессом; самое простое ощущение
света или звука связано с процессами в нас, которые, будучи возбужденными и
развлекаемыми внешними колебательными процессами, сами должны иметь
каким-то образом колебательный характер, при этом мы не можем отличить
что-либо от отдельных фаз и колебаний. Невероятно разнообразные простые
ощущения обоняния и вкуса не были бы психофизически представлены, если
бы мы не хотели видеть в них простых результирующих процессов с разным
составом, которые по-разному квалифицируются в соответствии с этой
композицией ». самое простое ощущение света или звука связано с процессами
в нас, которые, будучи возбужденными и развлекаемыми внешними
колебательными процессами, сами должны иметь каким-то образом
колебательный характер, при этом мы не можем отличить что-либо от
отдельных фаз и колебаний. Невероятно разнообразные простые ощущения
обоняния и вкуса не были бы психофизически представлены, если бы мы не
хотели видеть в них простых результирующих процессов с разным составом,
которые по-разному квалифицируются в соответствии с этой композицией
». самое простое ощущение света или звука связано с процессами в нас,
которые, будучи возбужденными и развлекаемыми внешними колебательными
процессами, сами должны иметь каким-то образом колебательный характер,
при этом мы не можем отличить что-либо от отдельных фаз и
колебаний. Невероятно разнообразные простые ощущения обоняния и вкуса не
были бы психофизически представлены, если бы мы не хотели видеть в них
простых результирующих процессов с разным составом, которые по-разному
квалифицируются в соответствии с этой композицией ».
Давайте теперь поговорим о новой форме монадологии, которая, по-
видимому, поначалу была вдохновлена Цёлнером в его знаменитой книге комет
(1, изд., 1872, с. 320, или Wiss. Abh. IS 338), но без развития которой Хартманн в
своей работе «Теория спуска о. Standp. D. Physiol.» И т. Д., И Геккель в своей
работе «Перигенезия пластиката 1876» пережил, представляет 2) . Даже
Хартманн, за которым только что последовал Геккель, возможно, задумал и
развил свою точку зрения независимо от Цельнера, поскольку он не делает на
него явных ссылок.
2)Zöllner привлекает внимание к состоянию движения атомов, для
образования которых необходимо взаимодействие, но взаимодействие по
крайней мере двух атомов все еще может вызывать сомнения
относительно того, является ли он монадологически двумя различимыми
ощущениями соответственно для одного и другого атома или
синехологически только ощущением для Система обоих статуйерт. В
любом случае, оно полностью синехологично и полностью вытекает из
самообладания или последствий монадологии со стороны его преемников,
заключающихся в том, что оно придает всему миру универсальную волю,
для которой ощущения удовольствия и боли представляют собой мотивы,
идея, которая является правильной для взгляда дня. хотя психофизическое
обоснование удовольствия и самой боли (согласно разделам XV и XVIII)
воспринято мной иначе, чем таможенниками.

Эта новая форма монадологии связана с тем, что элементарные ощущения

добавляются к атомам материи в состоянии движения, в частности, в
колебательных состояниях - только абсолютно холодные атомы, но не
вибрирующие, - которые обусловлены этим состоянием движения (а не
внутренним отражением мира или внутренним самосохранением). Лейбниц или
Гербарт). В соответствии с этим каждый простой атом сам по себе составляет
простую душу или присоединяется к ней мыслью, которая приходит к
ощущению посредством вибрации атома. В отличие от более ранней формы
монадологии, эта точка зрения также допускает слияние простых элементов в
целые души, но из-за нежелания своих представителей против идеи Бога она
просто сводит ее к предположению об отдельных составных душах, не
осознавая, что почему не до композиции для всего мира. Отсутствует четкое
или определенное объяснение принципа того, как отдельные психические
элементы производят всеобъемлющее сознание. Гартман описывает сознание
составной души как феномен суммирования; суммирование достигает его, пока
линия сопротивления не прервет их; это разделение сознания; Интересно
только, какое сопротивление линии следует учитывать, поскольку вибрации от
атома к атому сообщаются через весь мир. Геккель не использует термин
«суммирование» или «результат», но его теория, если можно говорить с ним о
таком, состоит в простом допущении, что, если вещества соответствуют составу
так называемого пластилида Отсутствует четкое или определенное объяснение
принципа того, как отдельные психические элементы производят
всеобъемлющее сознание. Гартман описывает сознание составной души как
феномен суммирования; суммирование достигает его, пока линия
сопротивления не прервет их; это разделение сознания; Интересно только, какое
сопротивление линии следует учитывать, поскольку вибрации от атома к атому
сообщаются через весь мир. Геккель не использует термин «суммирование» или
«результат», но его теория, если можно говорить с ним о таком, состоит в
простом допущении, что, если вещества соответствуют составу так
называемого пластилида Отсутствует четкое или определенное объяснение
принципа того, как отдельные психические элементы производят
всеобъемлющее сознание. Гартман описывает сознание составной души как
феномен суммирования; суммирование достигает его, пока линия
сопротивления не прервет их; это разделение сознания; Интересно только, какое
сопротивление линии следует учитывать, поскольку вибрации от атома к атому
сообщаются через весь мир. Геккель не использует термин «суммирование» или
«результат», но его теория, если можно говорить с ним о таком, состоит в
простом допущении, что, если вещества соответствуют составу так
называемого пластилида не хватает четких или конкретных
объяснений. Гартман описывает сознание составной души как феномен
суммирования; суммирование достигает его, пока линия сопротивления не
прервет их; это разделение сознания; Интересно только, какое сопротивление
линии следует учитывать, поскольку вибрации от атома к атому сообщаются
через весь мир. Геккель не использует термин «суммирование» или «результат»,
но его теория, если можно говорить с ним о таком, состоит в простом
допущении, что, если вещества соответствуют составу так называемого
пластилида не хватает четких или конкретных объяснений. Гартман описывает
сознание составной души как феномен суммирования; суммирование достигает
его, пока линия сопротивления не прервет их; это разделение
сознания; Интересно только, какое сопротивление линии следует учитывать,
поскольку вибрации от атома к атому сообщаются через весь мир. Геккель не
использует термин «суммирование» или «результат», но его теория, если можно
говорить с ним о таком, состоит в простом допущении, что, если вещества
соответствуют составу так называемого пластилида Интересно только, какое
сопротивление линии следует учитывать, поскольку вибрации от атома к атому
сообщаются через весь мир. Геккель не использует термин «суммирование» или
«результат», но его теория, если можно говорить с ним о таком, состоит в
простом допущении, что, если вещества соответствуют составу так
называемого пластилида Интересно только, какое сопротивление линии следует
учитывать, поскольку вибрации от атома к атому сообщаются через весь
мир. Геккель не использует термин «суммирование» или «результат», но его
теория, если можно говорить с ним о таком, состоит в простом допущении, что,
если вещества соответствуют составу так называемого пластилида3) , в котором
углерод является наиболее важным живительным элементом, так что возникает
способность памяти, которой все еще не хватает простых атомных душ, с
помощью которых осуществляется первое продвижение в высшее царство
души.
3)Под пластилинами Геккель понимает молекулы самых простых
организмов, в них нет внутренних различий, таких как монера, вещество
которой он называет Плассон. Дифференциация PIastidule тогда приводит
 к молекулам, которые формируют ядро ядра, и которые формируют
протоплазму, окружающую его (так называемые Kokkomodule и
Plasmodule).

Мне кажется, что фундаментализм теперь возражает против всей этой

концепции.
Частица сама по себе не может принадлежать к колеблющимся, по крайней
мере (как указывает Zöllner) двум, которые по очереди определяют друг
друга. Следовательно, если под вибрацией подразумевается ощущение,
ощущение может возникать прежде всего в системе обоих. Он также может
иметь только систему обоих (или более) ощущений. Ведь частица благодаря
своей вибрации перемещается туда-сюда во внешнем пространстве только так,
как она есть; даже будучи простой вещью, она не имеет внутренней части, в
которой что-то изменяется вибрацией, к которой затем могут присоединиться
творение и процесс ощущения. Но кто-то хочет установить принцип
зависимости психического от физического. Как что-то может возникнуть
психологически, если физическая поддержка остается прежней?
Отличается системой обоих частиц. Здесь мы имеем дело с позиционными
изменениями частиц друг к другу, скоростью и изменениями скорости, с
которой происходит изменение положения, внутренними определениями
системы, к которой можно придумать происхождение и изменение ощущения в
правовом отношении. Если присутствует более двух частиц, эти движения
становятся все более запутанными из-за вовлечения взаимосвязей частиц и,
таким образом, могут служить основой для все более сложных духовных
достижений. После этого, однако, ощущения, которые связаны с составными
колебаниями и позиционными отношениями, следует рассматривать как вопрос
большей системы и ее частичных систем, а не как вопрос отдельных
материальных точек, которые остаются неизменными в процессе;
Теперь можно сказать, в смысле противоположного взгляда, что если не атом,
но его вибрация имеет внутреннее, и на этом, а не на атоме, ощущение должно
быть связано. Атом для нас только индифферентный носитель движения. Как
бы то ни было, но пока каждая вибрация включает в себя ряд переменных
скоростей, с ней ассоциируется даже простой психический момент, простое
ощущение множества физических моментов, и, таким образом, она входит в
синехологический взгляд с временной стороны. С другой стороны нелегко
объяснить, как при суммировании мыслимых ощущений отдельных атомов
могут возникать явления высшего разума; ум не состоит просто из суммы
отдельных чувственных ощущений;
Согласно синехологическому взгляду, весь материальный мир в целом
представляет собой систему, чередующуюся с колебаниями и большими
циркулирующими движениями, определяющими исходные точки внешних
явлений с подчиненными частичными системами, и не происходит прерывания
взаимной детерминированности, которое хотелось бы сделать как разрыв
линии. Это дает мир с последовательным духовным содержанием и очертанием
этого содержания, принадлежащего структуре материального мира, поскольку
детерминированность изменений и движущие силы, возникающие в результате
этого, могут принимать различные формы и размеры, причем порогом является
их 11-й раздел может сыграть обсуждаемую роль в дифференциации различных
психических областей. Таким образом, но не с суммированием и конкатенацией
отдельных атомных душ, которые тут и там прерываются линейными
сопротивлениями, мы возвращаемся к перекрестной синехологии дневного
взгляда.
Говорят, что если психическая сила еще не населяла отдельные материальные
точки, как следует влиять на их состав? это может быть просто композиция
бессмысленного, бездушного. Но забывают, что сама композиция может
произойти только с добавлением чего-то нового, что делает из нее нечто
большее, чем просто сумма очков. Это правда, что ощущение вообще не может
возникнуть из физических условий, но его образование может быть
юридически связано с временными пространственными отношениями атомов,
которые сами не являются атомами, не будучи способными присоединиться к
отдельным атомам.
Конечно, нельзя быть одинаковым в двух и в одном и том же термине, и
поэтому не в физически многообразном и психологически простом; Однако
синехологическая точка зрения не утверждает этого, утверждая, что что-то
психически простое принадлежит физической партии. Но более глубокое
обоснование этого отношения, после более тщательного рассмотрения
отношения тела и души, о котором говорится в другом месте (раздел XXI),
может, наконец, быть найдено в том, что само по себе является само-
проявлением, то есть психическим, но является простым но производит широко
распространенные эффекты в окружающем мире, посредством чего он предает
свое существование другим и тем самым создает видимость воспринимаемого
извне телесного состава. Но психофизик нуждается в этом заумном,

XXIII. Спиритист 1) .

(Позиция дневного взгляда на спиритизм, отношение спиритизма к

религии,
личные замечания.)
л. Положение дневного взгляда на спиритизм.
Спиритизм больше нельзя игнорировать, важно занять позицию и объяснить
себя ему. Безусловно, пока созерцание находится в областях, на которые не
влияет вопрос спиритизма, зачем его беспокоить; но дневной вид больше, чем
просто тронут.
 л)Мне хорошо известно, что я не удовлетворю ни антиспиритов, ни
спиритуалистов следующими соображениями; Первое не потому, что я
вообще признаю спиритуалистические факты, последнее - нет, потому что
я в некотором отношении умаляю их характер и масштабы по сравнению
с теми, которые были добавлены к ним спиритуалистами. Между тем,
кроме спиритистов и антиспиритов, есть еще неподготовленная
аудитория, к которой можно обратиться, и нет страстных бесстрастных
людей, с которыми возможен разговор о местности, но никто, будь то в
позитивном или негативном смысле, еще не говорил об этом заявлять о
своей чистоте; и в качестве слова к этому разговору с моей стороны
можно принять следующие соображения. - Спиритизм в широком смысле
является воплощением так называемого.

С этой точки зрения я имею в виду: вся спиритическая область принадлежит

темным сторонам мира; но мир не имеет теней и использует их, чтобы
абстрагироваться от них. Только тень не желает иметь в виду сам свет, когда он
врывается в день со своими странными искажениями. Но вместо того, чтобы
продолжать в картинках, мы позволяем себе разбираться с самой деликатной
материей, с чувствами, конечно, чтобы проникнуть в гнездо осы.
Спиритик с самого начала скажет: вы приложили много лишних усилий (ст. 5
и XIII), чтобы доказать и построить другой мир из этого мира; в настоящее
время является то , что есть призраки загробной жизни, по их внешнему
виду , даже проверенный и знают , что вы должны иметь дело непосредственно
с ними.
Предположим, что это действительно так, что может быть более полезным
для наших выводов, чем то, что спиритический опыт предлагает
подтверждение? И разве она не правда? На самом деле, мы видим более близко,
что спиритуалистические переживания не только в целом, но и в соответствии с
наиболее важными особенностями, учением о дневном взгляде на будущее,
такими как: этот человек уже окружен в этом мире миром потусторонних духов,
что есть взаимодействие этих духов в людях этого мира и обмен мыслями с
ними (глава V.5), что духи будущей жизни больше не привязаны к тем же
пространственным ограничениям, что и они здесь, что без их глаз и ушей они
продолжают достигая нашего восприятия, что они все еще способны появиться
с прежней физической формой (на этот раз даже в этом мире) (глава V.5 и XII),
но во всем этом существование и деятельность этих духов обычно
переплетаются в нашем существовании на земле и ее законах и рассчитывается,
что в обычных условиях у нас нет оснований думать о настоящем и игре
потустороннего мира духов в нашем мире этого мира. Еще до того, как слово
«спиритизм» было изобретено, эта доктрина была логическим выводом и
неотъемлемой частью ежедневного взгляда в двух работах. что при обычных
обстоятельствах у нас нет никаких поводов думать о настоящем и игре
потустороннего духовного мира в наш мир этого мира. Еще до того, как слово
«спиритизм» было изобретено, эта доктрина была логическим выводом и
неотъемлемой частью ежедневного взгляда в двух работах. что при обычных
обстоятельствах у нас нет никаких поводов думать о настоящем и игре
потустороннего духовного мира в наш мир этого мира. Еще до того, как слово
«спиритизм» было изобретено, эта доктрина была логическим выводом и
неотъемлемой частью ежедневного взгляда в двух
работах.2) настройка. Независимо от этой неосознанной доктрины,
спиритуалистические факты развивались, и сочетание этих двух в этих
основных пунктах можно по крайней мере утверждать в пользу истинности
обоих.
2) буклет v. Жизнь и смерть в 1836 году и третья часть Зенавеста 1851.
Ну, конечно, спиритизм также выявил факты, которые не были
предусмотрены в этом учении; Во-первых, он спрашивает, являются ли они
фактами, и, во-вторых, противоречат ли они, признанные таковыми, этой
доктрине, а не только тому, что они дополняют ее лишь в той мере, в которой
они касаются нормальных отношений между этим миром и будущим, которые
рассматриваются в представлении дня также выявлять тех ненормальных,
которые по этой самой причине не соответствуют законам, которые мы считаем
действительными, потому что они сами отвлекаются только от нормальных
условий. И поскольку я вынужден принять факты такого рода, последнее - это
то мнение, которое я с ним связываю, которое не дает объяснения обоим из
известных нам законов,
Согласно спиритическим сообщениям, опосредованным так называемой
средой, потусторонние умы, которые заявляют о себе за это, не только
посредством стука, психографы, но и под сильным влиянием среды даже при
помощи разборчивого письма и слышимой речи, не только видимой, но и
Появляются ощутимые (в так называемых явлениях материализации) и
длительные эффекты могут уходить как видимые и осязаемые существа. Даже
без видимого их присутствия физические объекты можно поднимать, бросать,
толкать, не поднимая, не бросая, не толкая рукой, что доказуемо, и даже
достигаются достижения, указывающие на вмешательство сил из четвертого
космического измерения. И давайте не забудем добавить, что все это,3) . В то
время как в противном случае ошибки распознаются все увереннее, чем более
детально, точнее расследование, следует сказать: чем больше это было в
отношении спиритуалистических фактов, тем более определенными они
оказались доказуемыми в провокационных случаях, таких как самообман
или обман ; и это не меняет здесь ничего, что не лишено неадекватных
наблюдений и доказанных случаев мошенничества в этой области.
3)Помимо недавнего добавления наблюдений немецких исследователей,
по поводу которых Цёлльнер "Wissensch. Unters". и для сравнения в
пункте 3 этого раздела я имею в виду, в частности, наблюдения
английских исследователей, таких как Крукс, Уоллес, Хаггинс, Варли, все
 члены Королевской семьи. Soc. в Лондон Можно также упомянуть
научные авторитеты в России и Америке. Позитивных наблюдений со
стороны мирян существует бесчисленное множество, из которых многие
производят внушающее доверие впечатление. «Психологические
исследования» (Лейпциг, Муце), которые публикуются ежемесячно с 1874
года, фиксируют большую часть того, что раскрывается в этой области,
особенно с немецкой и английской сторон.

В любом случае, в конце концов, я не нахожу убедительных теоретических

оснований для того, чтобы вообще оспаривать возможность спиритических
явлений, но убедительных эмпирических оснований признать фактичность
таких явлений, хотя я лишь с неохотой присоединяюсь к этому принуждению,
особенно в отношении так называемых явлений материализации и того, что с
этим связано. 4) . Но я не могу вообще найти основание для ежедневного
взгляда на спиритизм и найти в этом лишь неоднозначную помощь.
4)Если необходимо признать, что здесь есть область, явления которой не
могут быть объяснены в соответствии с известными нам принципами, она
бы сама по себе; быть в принципе желающим определить предел того, что
возможно, в соответствии с еще неизвестными принципами, и, в
принципе, это не дальше от самого простого спиритического факта,
который нельзя отрицать, не имея возможности объяснить это, как шляпа
Крукса ( Том I), отпечатки рук и ног таможенников и т. Д. И т. Д., Как от
искры от янтаря до грома, так и от молнии от облаков и атлантического
телеграфа, о которых мысли время от времени бегут по
морю , Безусловно, невероятность явлений спиритуалистической
материализации во-первых внушает благоговение и, наконец, остается
против "

Во-первых, по формальной причине, что спиритуализм все еще сталкивается

с неверием в самых широких кругах, и что было бы неудачно смешивать
верования дневного взгляда с сомнительными фактами, а во-вторых, по гораздо
более важной фактической причине, что здоровые взгляды на будущую жизнь и
его Отношения с этим миром нельзя выиграть из-за ненормальных условий
движения между ними. Однако за ненормальный характер спиритического
общения между потусторонним миром и обстоятельствами здесь говорят о
следующем.
Мало того, что характер исключительного сам по себе соответствует этому
характеру, но также состояние и поведение посреднических спиритических
явлений во время спиритических проявлений более или менее ненормально, тем
более (от судорожного подергивания до половины или полного
Бессознательность) чем более чудесны проявления; В целом, СМИ чувствуют,
что на них нападают, и большую часть времени их нервная система находится в
дисбалансе. То, что делают потусторонние духи, так называемые духи, или то,
что считается делающим, потому что это происходит в связи с решительными
высказываниями разума, о котором иначе нельзя указать источник, обычно
является тщетным или глупым призраком; Столы, стулья, диваны, каркасы
кроватей подняты, опрокинуты, безумные, разбитые и отмененные законы
перевернулись, сумасшедшими, сломаны, тем самым также регулируют нашу
нормальную жизнь и, бесспорно, запредельный, насколько это связанно с
мирским и занимается тем же самым. Насколько мне известно, сочетание
духовных сил с практически полезным достижением еще не пришло в голову, и
настолько сильные, насколько иногда проявляются физические выражения
духов, они кажутся тщетными и подобными искусству одновременно. Кроме
того, из всего, что духи стучат, пишут и говорят, пока что никакой поддержки не
возникло, будь то из нашей высшей или исторической области
знаний. насколько это относится к мирской стороне и вмешивается в
нее. Насколько мне известно, сочетание духовных сил с практически полезным
достижением еще не пришло в голову, и настолько сильные, насколько иногда
проявляются физические выражения духов, они кажутся тщетными и
подобными искусству одновременно. Кроме того, из всего, что духи стучат,
пишут и говорят, пока что никакой поддержки не возникло, будь то из нашей
высшей или исторической области знаний. насколько это относится к мирской
стороне и вмешивается в нее. Насколько мне известно, сочетание духовных сил
с практически полезным достижением еще не пришло в голову, и настолько
сильные, насколько иногда проявляются физические выражения духов, они
кажутся тщетными и подобными искусству одновременно. Кроме того, из всего,
что духи стучат, пишут и говорят, пока что никакой поддержки не возникло,
будь то из нашей высшей или исторической области знаний.
Как бы хорошо это ни пошло, я объясню вам после этого отношения между
этим миром и будущим, насколько я не могу не признать, как в игре, с помощью
следующей аналогии, созданной этим миром. Я остаюсь верным принципу,
которому повсюду придерживались учения о будущей жизни, чтобы видеть в
обстоятельствах будущей жизни не аборт условий этого мира как причинное
расширение и возвышение этого. Но теперь это можно отнести как к
ненормальным, так и нормальным условиям этого мира.
В нас есть законы здоровой духовной жизни, но они иногда
нарушаются. Напоминания, еще чаще фантазии, иногда обретают силу
чувственной реальности и беспокоят, беспорядочно играют в сферу
интуиции. Мы называем это галлюцинациями, фантазиями; Часто они связаны
с безумцами с движениями, которые не менее вытекают из законов физически и
психически здоровой жизни. Это болезненные отношения между маленьким
здесь и за его пределами, которые мы уже несем в наших маленьких умах как
визуальные и вспоминающие жизнь на этой стороне (главы V.5 и XII); Поэтому
имеет смысл подумать о возможности такого между великим здесь и за
пределами в универсальном духе, что в то же время подразумевает и то, и
другое в смысле ежедневного взгляда; только то, что это всегда будет
происходить только как частичное нарушение. Так не могут ли призраки и
призрачные духи будущей жизни действительно войти в этот мир с силой
разумной реальности, и может ли возможность ненормальных движений
сочетаться с возможностью ненормальных явлений? Но если есть что-то
подобное, то это отношение, которое не может быть благочестивым ни к этому
миру, ни к будущему; Беспокоясь о религиозных верованиях, ему не на что
было положиться, чтобы строить из чего строить; и с радостью поворачивается
спиной к тем, кто привык следовать законам здоровой жизни и событиям в себе
и вне себя и наслаждаться прогрессом знаний в них. Только несколько вещей
могут произойти за спиной Что он не видит, и болезнь, как и здоровье, имеет
право на исследование. Разумеется, легче регистрировать и группировать факты
болезни, чем находить их законы, которые сочетаются с законами здоровья с
более общей точки зрения, и до сих пор так мало было найдено в сфере
спиритуализма, что и сопротивление тоже признать только факты спиритизма
объяснительно.
Физиология может чему-то научиться из патологии, психология - из теории
болезней ума; только первые не могут оправдать себя перед вторыми и учатся
только постольку, поскольку одновременно учатся тому, какими не должны
быть тело и разум. Точно так же существует здоровый взгляд на отношения
между этим миром и будущим к спиритизму.
Раньше все, что попадает в круг спиритических явлений - потому что без
имени они всегда играли роль - считалось работой или обманом дьявола и
сжигало людей, которые передавали такие видения, которые сегодня
называются СМИ, ведьмами или маг. И, несомненно, в нем есть правильный
инстинкт, но в то же время это можно считать преувеличением. Даже
сегодняшние антиспиритисты более мягко относятся к причине спиритизма,
больше не требуют сожжения средств массовой информации, но, самое
большее, что их исключают как мошенников, и надевают на дураков шапку
дурака вместо дьявольской шапки. На самом деле, можно утверждать слишком
суровые проклятые суждения о спиритизме по следующим пунктам.
Странно, что присутствующие на спиритических собраниях, будучи
окружены призрачным призраком, не знают о призрачном ужасе, который всем
хорошо известен по его привязанности; скорее, с самыми замечательными
пьесами, выполненными духами, у одного только чувство, что он сидит в доме
производителя сумок. Кроме того, это вообще безвредно для духов. Они не
выдают неудовольствия по поводу того, что их потревожат от потустороннего
мира; В большинстве случаев кажется, что они более интересны и интересны,
притворяются, что присутствуют, или занимаются развлечениями с помощью
спиритических средств транспорта; если они снова ушли, то, конечно, один
такой же умный или более глупый, как и раньше. В целом они сами признают
заинтересованность в поощрении спиритизма, говорят о нем как о причине с
большим будущим и рады спровоцировать его на провокационные
эксперименты, хотя и не склонны к сомнениям и отрицателям. Все это звучит и,
конечно, очень странно и подозрительно; Тем не менее, вполне можно
подумать, что серьезные и добросовестные наблюдатели в этой области имеют
основания подозревать в таких вещах столь же близких, как и не наблюдатели,
которые принимают этот вопрос по подозрению, но также учитывают их. В
конце концов, кажется невозможным подтолкнуть все это к преднамеренным
заблуждениям со стороны средств массовой информации или галлюцинациям
наблюдателей. Во всяком случае, так же, как как формируются спиритические
сеансы против их сомнительного характера; и если я добавлю, что здоровье
средств массовой информации в ходе таких сессий, если не преувеличено, не
страдает в долгосрочной перспективе, хотя это может потребовать более
тщательного изучения, тогда наблюдения и попытки в области спиритизма
могут стать слишком научными Не должно быть никаких возражений против
его фактов и обстоятельств со стороны жильцов, и никто не может даже
заподозрить их, если он воспользуется возможностью для собственного
наблюдения в этой области, чтобы судить за себя или контролировать суждение
других. Однако, помимо этих целей, использование спиритизма для простого
удовлетворения любопытства всегда должно быть против самого себя.
Сами спиритуалисты обещают спиритизму великое будущее и будущее
великих духовных вещей. Однако, по моему мнению, в будущем необходимо не
только дальнейшее развитие спиритизма, но и определение его актуальности и
выяснение его обстоятельств; поскольку до сих пор процветал спиритизм,
знание через него только разгадывало загадку, дальнейшее продолжение
которой вряд ли поможет его решению, но практика в целом ничего от этого не
выиграет, и я не знаю, какие перспективы он получил благодаря этому будет.
Прежде всего, возникает следующая идея: пока язык еще не был изобретен,
между людьми еще не было интеллектуального общения, они не могли
разговаривать друг с другом, они были как закрытые дома; насколько они
теперь открыты друг другу; это просто зависит от того, насколько открыто они
хотят быть друг против друга. Таким образом, между этими и потусторонними
духами не было никакого общения, пока спиритизм не предложил средства
речи; Теперь, после того, как это произошло, здесь и там случается, что
умершие родители разговаривают со своими оставленными детьми,
потусторонние и земные друзья приветствуют друг друга, ищут и находят
мирских ученых в потусторонних наставлениях. Но это только начало, так
сказать, первое утешение, потому что весь спиритизм все еще находится в
зачаточном состоянии; но если с его неумолимо прогрессирующим развитием
спиритуалистический язык между этим миром и будущим достигнет того же
развития, что и нынешний человеческий язык в этом мире, общение между
потусторонними и потусторонними духами станет таким же свободным, легким
и развитым, как Теперь это между духами мира, и обогащающая и
возвышающая жизнь с обеих сторон выйдет из нее.
И почему бы не все это, если спиритизм действительно является даром, за
который спиритуалисты считают его таким, что означает и обещает продвигать
мир. Но иначе, если это ненормальность, для которой, я думаю, это так, чей
рост и развитие нужно бояться, а не поощрять. Если взгляд на день верен, а
взгляды направлены только на нормальные отношения между этим миром и
будущим, то интеллектуальное общение между ними не должно ждать
посредничества мирской среды, а должно быть настолько непосредственным,
что мирская Дух для его собственности, которая в то же время является
собственностью потустороннего духа 5)есть; и временная вставка носителя
вместо создания трафика может только увести его с правильного пути и, если не
совсем, превратить в обманчивое существо, но с обманчивыми элементами,
введенными в мир чужой средней связью, а не здесь и сейчас. чтобы быть в
состоянии просвечивать.
5) С д. Büchl. против Леб. п. смерть, стр. 8 ф.
«Уже в течение своей жизни каждый человек со своими последствиями в
других растет благодаря словам, примерам, писаниям и поступкам. Уже в
то время, когда жил Гёте, миллионы других живых духов содержали
искру его духа, в котором горели новые огни, даже когда жил Наполеон,
он проникал в его Дух почти во всем мире, когда оба умерли, эти ветви
жизни, которые изгнали их в окружающий мир, не умирая, только угасла
движущая сила новых ветвей, и их рост, начиная от человека, полностью
Рождение ребенка, которое снова формируется, теперь осуществляется с
тем же внутренним сознанием, которое мы не можем постичь, как его
первое проявление в прошлом: Гете, Шиллер, Наполеон, Лютер среди нас
живут в нас как уверенные в себе,даже выше, чем те люди, которые
развивали и развивали идеи и действовали в наших мыслях, которые
больше не заключали себя в узкое тело, но лились через мир, который они
сформировали в течение своей жизни, радовались, доминировали и
выходили далеко за пределы их собственной личности о последствиях,
которые мы чувствуем от них. "
«Величайшим примером могущественного духа, который явно живет и
продолжает существовать в потомстве, является Христос». Христос не
пустое слово, которое живет в его исповедниках: каждый истинный
христианин несет его не только сравнительно, но и по-настоящему живым
В нем участвует каждый, кто действует и мыслит в своем смысле, потому
что только Дух Христов действует и думает в нем ". Он распространился
среди всех членов своего собрания, и все связаны его Духом, как яблоки
Ветви ствола, как виноградные лозы ".
«Ибо как тело есть и имеет много членов, но все члены одного тела, хотя
многие из них есть, но они одно тело, и, следовательно, также Христос».
(1 Кор. 12:12)
«Но не только величайшие духи, но и каждый способный человек
пробуждается в следующем мире с самосозданием, единством
бесконечных духовных творений, эффектов, моментов в себе, организма,
который заполнит больший или меньший периметр и будет иметь более
или менее укрепляющую силу , хотя дух человека продолжал укрепляться
 при жизни ".

Однако тот факт, что это действительно так, можно объяснить следующим
замечанием.
С самого начала можно было бы подумать, что духи, играющие роль в
спиритизме, должны быть в состоянии предоставить наиболее безопасную и
однозначную информацию об условиях и условиях жизни в будущем, в которой
они живут. Но на самом деле это так мало, хотя для него характерны стуки a, 2
для b и т. д.) Психографы, пишущие и, при определенных обстоятельствах, даже
непосредственно с помощью речи, могут сообщить, что эта сторона также ведет
человека к вполне естественному сомнению, действительно ли он имеет дело с
духами будущей жизни они сами не поддерживают это, и если только они
знают, что они иначе считают обстоятельствами всех обстоятельств; согласно
их сообщениям, разумные существа могут быть только. Но последователи
спиритуализма исповедуют , возможно , даже , что расплывчатыми со стороны,
иногда бессмысленно, противоречивыми частями и фантастическими
заявлениями об обстоятельствах потусторонних, которые иногда получить от
духов не строить 6)и, по большей части, извините тот факт, что должно быть
трудно четко говорить о каком-либо аспекте мира, который является
совершенно чуждым этому миру, и что духи, по большей части, не хотят иметь
возможность сделать это, вмешиваясь в будущее никоим образом не
поднимайтесь на более высокий уровень интеллекта; даже среди них было
достаточно Луга и Трюггейстера, из которых, конечно, только их характер,
чтобы получить соответствующую информацию. Поскольку, с другой стороны,
кто-то хотел бы быть на рынке с духами известных ученых, философов и
физиков, ничто не помешало бы им тщательно расспрашивать их о манере их
потустороннего существования и беспорядочно контролировать свои
высказывания; но я не знаю, что это случилось или привело к чему-то; и ты
должен подумать
6)Сравнительный сбор информации, имеющейся в этом отношении, и
разработка дополнительной информации с учетом влияний, которые
могут оказывать на нее сопутствующее влияние, было бы желательно в
духе спиритизма, даже если это не приводит ни к чему, кроме
неопределенности всей этой информации. чтобы показать это безопаснее.

Со своей стороны, конечно, я признаюсь, что то, что я знаю о спиритических

связях, мне всегда казалось, что духи принимают какое-то известное или
неизвестное имя и приближают мир к сообщениям, которые они скорее читают
из этого мира. как нести в дальнейшем. Ибо, если ответы на вопросы, заданные
духам при посредничестве среды, несомненно, содержат гораздо больше и
больше, чем то, что среда могла бы знать, они, как правило, содержат не
больше, чем спрашивающий или присутствующие на встрече знают; но когда
задают вопросы о чем-то, чего они сами не знают, и при этом трудно узнать,
духи должны ответить или потерпеть неудачу. В любом случае такие факты
действительно существуют, и было бы необходимо дублировать сделанные по
ним замечания. Однако иногда можно найти спиритуалистические взгляды,
которые не могут быть объяснены чтением мыслей на этой стороне жизни или в
виде композиции, и которые совершенно ясны не легко в этом вопросе.
После этого следующая идея очевидна. Поскольку спиритуалистические
проявления возникают только при посредничестве медиума на этой стороне, и
способность читать в других душах причисляется к самим
спиритуалистическим способностям, понравится не только идеям самой
медиумы, но и тем, кто участвует в спиритических встречах. Запредельное
добавляет к сообщениям об этом или формирует основное его содержание,
посредством чего человек либо не узнает ничего ясного или нового; и даже тот
интерес, который духи проявляют к пропаганде спиритизма, легко можно
интерпретировать как отражающий интерес тех, с кем они вовлечены в сеансы
спиритического общения. Некоторые СМИ утверждают, что одержимы тем или
иным призраком; и наоборот, эти духи будут считаться одержимыми
средой. Мы сравнили спиритические отношения между этим миром и будущим
с неким безумием, которое происходит в самом мире. Сумасшедший не может
найти ничего достаточного об их состоянии, кроме безумия и абсолютно
никакой правды, на которую можно положиться.
Наконец, можно подумать о следующей точке зрения. Сомнамбулист помнит,
что с ним происходит, кроме его сомнамбулического состояния, но
возвращается к обычному состоянию, а не к тому, что он встречает в
сомнамбулисте. Таким образом, духи будущего, если они ненормально вернутся
к условиям этого мира, могут потерять ясную память о потусторонних
обстоятельствах, но тем самым они с большей вероятностью уступят мирским
взглядам или фантазиям, в которых они играют; и это не говорит о том, что при
их возвращении в этот мир они сохраняют силы, которые не попадают в
нормальный мир, поскольку выражения таких сил столь же незначительны в
нормальном мире за его пределами; в противном случае они должны были бы
быть обычным делом, пока будущая жизнь не существует отдельно от этого
мира.
Конечно, все такие ненадежные предположения обойдутся, если выбросить за
борт всю пустынную сущность спиритизма - и что-то еще, чего еще нет, и
любой, кому не нравится иметь дело с этим, может сделать это. ; Только делая
это субъективно, человек объективно воздерживается от спиритизма.
Если отношения, в которых, согласно проницательным размышлениям
Цёлльнера, определенные спиритуалистические явления, которые он точно
утверждает, являются предположением о четвертом пространственном
измерении, должны рассматриваться как строго доказывающие, так и
потустороннее существование с этим четвертым измерением и наоборот
сделать это и открыть новые перспективы с этим; но я думаю, что слишком
рискованно вступать в дискуссию по этому вопросу, чего до сих пор избегал
даже представитель четвертого измерения. На самом деле, еще можно ожидать
успеха и достаточной интерпретации некоторых экспериментов, которые важны
для вопроса (обращение левшей в правосторонние формы, интерпретация
некоторых тепловых явлений),7) . Со своей стороны, признаюсь, что я до сих
пор не нашел ни априорного, ни эмпирически достаточного решения вопроса о
четвертом космическом измерении с математической и метафизической точек
зрения, и поэтому отказываюсь тем более рассматривать его более внимательно,
чем этот вопрос, ни с общей точки зрения. достичь просветления с точки зрения
дня и не вмешиваться решительным образом в его решение в том или ином
смысле с точки зрения, изложенной здесь; только сфера потустороннего
существования могла бы расти для них с предположением о четвертом
космическом измерении 8) .
7)Пространства и исчезновения, которые так хорошо связаны с
предположением о четвертом измерении пространства и явлениями
проникновения тел, также будут смешаны с временным разделением и
воссоединением материальной непрерывности, частично с
непрерывностью материи Генерация тепла), хотя я не знаю, как такие
объяснения должны относиться к обратному явлению, упомянутому
выше.
8)Совсем недавно, даже в небольшом буклете «Четыре парадокса»
(отсюда и «Маленькие писания» Мизе), я представлял существование
четвертого измерения пространства, но более шутливо и в другой форме,
чем гипотеза Целлнера. Хотя четвертое измерение не представляет само
время, но пройдено во времени. Но эта форма гипотезы отнюдь не
соответствует объяснению спиритуалистических явлений сборщиком
налогов, и я не подчеркиваю это.

2. Позиция спиритизма в религии.

Как и в предыдущем случае, можно сказать, что в ущерб характеру
спиритуалистических явлений, по мнению спиритуалистов, он остается главной
заслугой спиритуализма не только для того, чтобы поддержать веру в будущее
продолжение, но и для того, чтобы впервые подтвердить ее. Кроме того, десять
теоретических и практических причин для будущей жизни многих против
реального призрачного появления или сообщения от духовного мира, или что
он думает, могут казаться десятью воробьями на крыше против одного в руке. И
почему факты такого рода, поскольку они являются фактами, не считаются
моментами в вопросе о будущем, если только они не были ненормальными,
только исключительно возникающими, произвольно недостижимыми, поэтому
всегда сомнение или мысль об одном и том же облачном источнике - и он не
остается мраком в конце концов! - доступные случаи, которые вместо того,
чтобы твердо основываться на них, требуют как бы всех усилий, которые
необходимо установить. Поэтому я старательно избегал искать поддержки
религиозной веры сегодняшнего дня, но скорее сожалел о том, что было время,
когда такая поддержка все еще казалась желательной.
Теперь спирит делает в этом отношении, как общее преимущество
спиритизма требования и уделять приоритетное внимание, что спиритизм даже
наиболее эффективным, если не единственным, является средством изгнать
безудержный материализм взятый из времени. Но если он может помочь, он все
равно будет только как препарат может помочь против зла, которое было бы в
качестве пищи само по себе является злом, и не нашли в ходе жизни в это
продолжать. Материализм противоречит всем религиозным им ни Бога, ни в
дальнейшем упоминается; теперь хочет его спиритизм ощутимых доказательств
преодолеть для загробной жизни, тем не менее, как неоднозначное
преимущество, если загробная жизнь после того, как представляющие аспекты
под неправильным, здесь и заблуждаясь, что на самом деле так, поскольку она
вытекает из его spiritistisch нормальных условий, чтобы сделать это. Несмотря
на то, что аномальные условия неоспоримо держать что-то общее с
нормальным Ну, вопрос, однако, различать, что и сколько, и безопасный
критерий как, не имеется. Набор Вы хотите знать, что происходит в запертом
шкафу, в котором секретные вещи продолжаются и делает отверстие в корпусе
так, что секретные вещи приходят к свету, мы думаем, то, что она там еще
открыт, а также в помещении в тайне продолжить и можно смело заключить с
внешней стороны к внутренней стороне, хотя можно с уверенностью
заключить, что, но внутри что-то происходит. Но на самом деле все проявления,
в вызвано из-за могилы в этом мир, спиртные напитки, включая причины их
заявления о самой жизни после смерти, только запутанные представления о
будущей жизни, которым не хватает конструктивности, ясности и твердости. И
хотя они распространяют только иллюзию об одном главном элементе религии,
они оставляют другой, высший, касающийся отношения человека к
божественному духу, совершенно неясным. Таким образом, религия,
построенная на спиритизме, даже при том, что она никому не предпочтительна,
всегда будет оставаться только наполовину, а более половины укоренена в
ночной стороне вещей. Таким образом, лучше верить в Писание, чем в
сланцевую письменность Духов и их очевидное явление, просто верить в
высшее и последнее. Как полутемный спиритический зал заседаний со средой
внутри, которая наполовину или вовсе не, с самим собой,9) .
9)См. Разделы VI и VII. Более подробное описание взаимосвязи дневного
взгляда с христианством в Зендавесте, разделы XIII и XXX, обсуждается в
трех мотивах и причинах.

Теперь это также приписывается спиритизму как заслуге, так что вера в
истоки самой христианской доктрины становится все более определенной. что
за чудеса, совершенные Христом, и явления Его после Его смерти, кроме
спиритических проявлений? Благодаря тому, что такие проявления все еще
существуют, невероятность их устраняется, и христианство тем самым обретает
реальную основу. И, в общих чертах, нет оснований отрицать факт
христианских чудес, чтобы использовать это краткое выражение, если нужно
признать духовные, а некоторые действительно могут быть обращены в веру в
первое посредством веры в последнее; только в обращении к христианским
чудесам как к слишком спиритуалистическим можно снова увидеть резкое
изменение. Ибо между ними существует такой контраст в характере, что это
похоже на богохульство, чтобы объединить их под одним и тем же заголовком и
помочь христианству, объявив Христа самым одаренным
медиумом. Существует разница, как будто рожденная светом и ночью, как
ненормально увеличенная здоровая и ненормально сумасшедшая сила. Христос
не дрогнул, совершив свои чудеса, не впал в полное или наполовину
бессознательное, не вызвал чужих духов, не провозгласил себя одержимым ими,
не искал тьмы или тусклого света, как сегодня делают наши СМИ, но стал
ярким Дни как здоровые его чувства, Он был более могущественным в своей
умственной и физической силе, человек вокруг и здоров. Он не подбирал столы,
не бросал стулья, не делал трюки, которые можно принять за игрушки, не
позволял себе платить за это, но просто справлялся с силой, которая еще не
доказала свою среднюю ценность. Он не писал слова духов на сланцах, но из
его уст исходили живые слова, которые преодолели мир язычества и
иудаизма; и если бы все чудеса, совершенные им в течение его жизни, были
подвергнуты сомнению как исторически недостаточно гарантированные, то это
чудо сверхчеловеческого эффекта, с которым он все еще распространяется в
историю после своей смерти, не подлежит сомнению. Но можно полагать, что
небольшое сообщество его учеников, из которого христианство
распространилось во времени и пространстве, не переживало его через жизнь и
после того, как оно умерло за свое учение, Павел не стал бы Саулом, если бы не
действительно исключительные силы и явления его Христа
сертифицированный в их глазах; но в других отношениях они будут
исключительно эффективными силами, исключительно явлениями, как они
играют сегодня в спиритизме.
Фактически, даже явления Христа после его смерти, о которых говорится в
библейских повествованиях, не могут быть истолкованы как
спиритуалистические. Если Христос был посредником, то это не сами средства
массовой информации, которые появляются как призраки после смерти; они
просто передают спиритические явления; но Христос не нуждался в среде,
чтобы появиться после смерти; Он появился из своей собственной власти,
появился в светлый день, требуя спиритических явлений темного или
полутемного. Если кто-то верит в явления Христа после смерти, он не может
верить в них как в спиритиста; хотя всегда верно, что факт последнего
способствует вере в первое.
 После этого я думаю об отношениях между христианскими чудесами, или,
вернее, сказать о чуде Христа и спиритических чудесах, но, тем не менее, не
могу найти ясного и уверенного выражения для этого. Но кто может найти
такую вещь в этих вещах, если только у него есть несовершенное понимание.
В порядке исключения, отношения, которые обычно существуют между
человеком и Богом, этим миром и будущим, благодаря посредничеству
возвышенной личности, могут испытывать расширение и возвышение,
превышающие обычную меру, не испытывая при этом беспокойства и от
которого зависят эффекты. превзойти круг привычных эффектов таким образом,
что в то же время проникает в здесь и сейчас. Так и с Христом и его
чудесами. В исключительных случаях, но и эти отношения через посредник
может физическое лицо, в котором нормальный баланс сил поднимаются,
нарушаться таким образом, как мы теперь только в средствах массовой
информации и опосредованные через него странный, для этого мира и
бесспорного же ничтожного Наблюдать за проявлениями.
Многие духи должны быть убеждены, что вместо того, чтобы заниматься
механическим преследованием, они стремятся содействовать религиозности,
участвуя в назидательных размышлениях, христианских наставлениях, ссылках
на учения Христа, как это делают наши здания и как сами по себе. чтобы
получить из таких. Часто, конечно, это только salbaderei, источник которого
больше нигде не может быть найден, но в духе самой среды. Но если
желательно сохранять созерцания такого рода зависимыми от потусторонних
духов и опосредованными только медиумом, то то, что мы получаем от них, то
же самое, что мы можем получить непосредственно из книг, доступных
каждому, из спиритических сеансов. забрать. Мы предпочли бы учиться через
этих духов, после того, как они вступили в более тесные отношения со Христом
и его учениками в будущем, что-то более точное об их земной жизни,
страданиях и умирании, об условиях происхождения и подлинности
евангельских и новозаветных писем, о правильной версии и толковании притчи
о несправедливом управляющем и т. д. Таким образом, что-то актуальное было
бы получено для нашего знания, и в то же время было дано доказательство того,
что с помощью спиритизма есть что-то, что можно получить за все то, что
спиритизм до сих пор был обязан. Если ежедневная точка зрения верна, тогда
пути познания в потусторонней памяти духов должны быть действительно
открыты для всех этих и многих других исторических вопросов; но только для
тех, кто обратился в загробный мир, не имея возможности вести эти пути
познания обратно в этот мир;
3. Личные комментарии.
В дополнение к общим соображениям, касающимся спиритуализма, я считаю
необходимым добавить следующие более личные замечания, чтобы еще больше
мотивировать мое признание его актуальности.
В отчете Zöllner написано, что он написал в «Wissensch. Abh». данные
духовных встреч, проведенных в Лейпциге с американским медиумом Слейдом,
помимо свидетельства В. Вебера и Шейбнера, также предназначенного для
моего свидетельства; и я не уклоняюсь от этого свидетельства, за исключением
того, что оно длится для меня гораздо меньше и даже меньше, чем для самого
Цельнера и его коллег-наблюдателей. Потому что я присутствовал только на
нескольких из первых сессий, которые были не одними из самых важных, даже
как зритель, а не как экспериментатор, что никоим образом не было бы
достаточно, даже для меня, подозрение на обман напротив, иметь неоспоримую
доказательную ценность. Но если я возьму то, что видел сам,
Действительно, насколько бы невероятными ни казались спиритические
факты в первую очередь, это, на мой взгляд, даже отказалось бы от веры в
людей и возможности установления фактов путем наблюдения, отбросив тем
самым всю эмпирическую науку, если бы кто-то хотел знать массу и вес
свидетельств. которые присутствуют для актуальности спиритических явлений,
не уступают. Без учета массы голосов я буду говорить здесь только о
нескольких голосах, ссылки на которые не только наиболее близки мне, но и
должны в наибольшей степени соответствовать интересам времени.
Если рассматривать Зёлнера, которого можно считать главным
представителем Германии по поводу актуальности спиритических явлений, а
также того, кто не претендует на независимую власть в качестве наблюдателя в
этой области, но представляет свои наблюдения, он объявляется фантастом,
который видит, что он делает но только хочется увидеть, где он когда-либо
проявил себя в качестве такового в области наблюдения, и являются ли его
прекрасные изобретения и открытия, которые являются плодотворными для
точных естественных наук, фантазиями. Стоит ли настаивать на том, чтобы
смешать смелость, с которой он делает выводы на основе фактов, с плохим
наблюдением за фактами и противостоять личности его критики, которую я не
хочу представлять, объявив вне закона его личность, то есть ответный удар
непредумышленным убийством так вот что то, что он сообщил о
спиритуалистических фактах, не только о его авторитете, но также и авторитете
человека, в котором, так сказать, воплощен дух точного наблюдения и
умозаключения, У. Веберса, чья слава никогда не оспаривалась в этом
отношении до того момента, когда он вступает за фактичность спиритических
явлений. Но если с этого момента это считается плохим наблюдателем, который
был обманут ловкостью рук или обманут фантазером, озабоченным
мистическими вещами, то это немного сильно или скорее слабо и все же в знак
солидарности с отказом от его показаний. Со своей стороны, я признаюсь, что
после нескольких встреч с Цёлнером и в основном с Шайбнером, один из самых
острых и суровых математиков, который не просто наблюдает за
экспериментами, проведенными Слэйдом, но берет их в свои руки и держит в
руках все средства и меры, и слово его свидетельства об актуальности
спиритических явлений весит меня больше, как то, что было сказано или
написано теми, кто ничего не видел в этой области, или только один раз
смотрел так же, как их видят товарищи по игре, и которые, соответственно,
считают себя вправе говорить об объективном обмане. Но В. Вебер является
лишь одним из самых почетных исследователей, которые после тщательного
рассмотрения отстаивают реальность этих явлений, в отличие от числа тех, кто
бросает в них камни издалека, то есть на расстоянии. накапливая всевозможные
неопределенные основания подозревать их, думать о них или даже не думать в
соответствии с их обстоятельствами, что означает, что они что-то сделали. В
любом случае, поверхностность этой области намного больше на стороне
чемпионов, чем представитель спиритизма; Конечно, я считаю только тех, кто
считает себя за пределами спиритизма. Да, если бы спиритизм был
извращением, то средства, которые нужны против него, были бы еще более
неправильными; и что вы не можете найти лучших против него, говорит для
себя, что нет против него. В любом случае, поверхностность этой области
намного больше на стороне чемпионов, чем представитель
спиритизма; Конечно, я считаю только тех, кто считает себя за пределами
спиритизма. Да, если бы спиритизм был извращением, то средства, которые
нужны против него, были бы еще более неправильными; и что вы не можете
найти лучших против него, говорит для себя, что нет против него. В любом
случае, поверхностность этой области намного больше на стороне чемпионов,
чем представитель спиритизма; Конечно, я считаю только тех, кто считает себя
за пределами спиритизма. Да, если бы спиритизм был извращением, то
средства, которые нужны против него, были бы еще более неправильными; и
что вы не можете найти лучших против него, говорит для себя, что нет против
него.
В противном случае можно сделать выводы только из успешных попыток и
отвергнуть неудачи только потому, что они потерпели неудачу; В отношении
спиритизма антиспириты делают выводы только из неудачных попыток и
отвергают успешные именно потому, что они добились успеха. Если попытка
узла Цёлльнера в Лейпциге и Бреслау, предпринятая при самых определенных
мерах, не увенчалась успехом, то что-то будет сказано об этом; так как он
преуспел, он ничто; но игры на ловкость рук, для которых любой может
подражать ему, кто знает подвиг, но не в тех условиях безопасности,
применяются. Так что со всеми, в руках хороших наблюдателей, удачные
попытки в этой области. В противном случае в новой области наблюдения
исследуются условия, при которых эксперименты увенчались успехом; Здесь им
прописывают условия с самого начала, а если z. Например, была предпринята
попытка с соблюдением мер предосторожности в темноте или полумраке10) он
ничто, потому что он не преуспел в свете; Но если он преуспевает в более
благоприятных условиях в свете, то он ничто, насколько он преуспел. - В
противном случае человек положительно оценивает зрелость опыта и суждение
каждого исследования, здесь это считается возрастной слабостью, если
исследование оказывается в пользу спиритизма; и яйца думают, что они умнее
кур. - В противном случае, когда вы указываете на вещи пальцами, вы видите,
есть ли они там; Здесь сразу откалывают пальцы, которые указывают потом,
поэтому не нужно смотреть на них потом и пишут очерки о том, что ничего не
видно.
 10)Эта темнота благоприятствует успеху спиритических опытов, не может
быть так очень странно , если бы вмешательство мирского обаяния здесь
опущено; но в целом было установлено , что добиться успеха в более
мощном эффективности среды одни и те же эксперименты , и в свете,
которые призывают к темноте или полумраке и слабее.

Почему же тогда вместо тех способов, которые фактически доказывают

только бессилие примирения со спиритизмом, предлагается тот, который может
оказаться достаточным, чтобы противопоставить наблюдения, сделанные для
спиритуализма, тем, которые окончательно утверждаются против него? Такая
же благоразумие, усердие, добросовестность, беспристрастность при одинаково
различных обстоятельствах используются как непрофессиональными, так и
профессиональными СМИ, как и лучшие из тех, кто говорит. И нет ничего
подобного? Но! Только то, что таким образом, где бы оно ни было
использовано, привело к вынужденному признанию в качестве предполагаемого
опровержения спиритизма. Потому что, вероятно, никто из физиков, которые
объяснили себя после тщательного и серьезного исследования спиритизма,
Разговор и письмо против спиритизма идет своим путем, а спиритизм идет
своим путем; но первый путь на самом деле не идет вразрез с последним, а
просто рядом; и противореча этому оттуда, спиритизм не может быть подавлен
в прогрессе; это было доказано и докажет себя дальше.
Если бы я прежде всего принял духовность спиритизма, это произошло, как
не менее очевидно из предыдущего, не из-за симпатии к нему, а потому, что
вещи и людям должны быть предоставлены их права; Ибо сколько бы ни
хотелось уничтожить весь спиритизм любой ценой, цена истины слишком
высока. Дневной обзор может существовать с и без спиритизма; скорее без
этого, чем с этим; ибо, хотя он может встречаться с ним в важных вопросах и
искать там поддержку, как я имею в виду, вплоть до установления границ для
него (так), он мешает не только своим отклонениям, но и всей системе наших
прежних Понимание этого; и это единственный способ, которым я могу
смириться с его реальностью, в то же время я принимаю во внимание этот его
ненормальный характер, согласно которому он не вписывается ни в здоровую
жизнь, ни в науку о здоровой жизни. Теперь представителю Tagesansicht не
доставляет удовольствия включать еще один недостаток в мировой
законопроект. То, что я совсем не согласен с мистическими явлениями, может
быть доказано моей книгой «О последних днях Одлере»; Между тем я насчитал
78 лет, написал Zendavesta и эту книгу, что понадобится оппонентам, которые
отрицают спиритизм вышеуказанным способом, больше. иметь еще одну
теневую страницу в мировом счете. То, что я совсем не согласен с
мистическими явлениями, может быть доказано моей книгой «О последних
днях Одлере»; Между тем я насчитал 78 лет, написал Zendavesta и эту книгу,
что понадобится оппонентам, которые отрицают спиритизм вышеуказанным
способом, больше. иметь еще одну теневую страницу в мировом счете. То, что я
совсем не согласен с мистическими явлениями, может быть доказано моей
книгой «О последних днях Одлере»; Между тем я насчитал 78 лет, написал
Zendavesta и эту книгу, что понадобится оппонентам, которые отрицают
спиритизм вышеуказанным способом, больше.

XXIV. Дополнительные комментарии для обоснования дневного

обзора.

С самого начала признается, что в основном это всего лишь гипотеза, из

которой дневная точка зрения здесь взяла отправную точку, что световые
колебания, звуковые колебания также сияют снаружи людей и животных, и что
освещение, звучащее только снаружи, на людей и животных Животные в
нем; тогда как не менее гипотеза, на которой основан ночной взгляд, состоит в
том, что вибрации света и звука снаружи не сияют и не звонят, а обладают
способностью вызывать ощущения света и звука в нашей нервной системе. В
пользу первой гипотезы перед другой, однако, можно утверждать, во-первых,
что естественная концепция человека предпочитает первое «я», во-вторых, что
после него мир сразу дает более приятное зрение, чем после второй, в-
третьих, что, с другой стороны, на них может быть построено мировоззрение,
которое является более удовлетворительным со всех сторон, чем то, к чему
ведет второе. Показывать это было главной задачей этой книги, и не может быть
задачей короткого предложения показать ее снова. Тот факт, что научная
абстракция качеств ощущения света и звука, когда мы смотрим на
количественные соотношения движения света и звука, не указывает на
отсутствие качественной определенности, обсуждался в специальном разделе
(XX).
Позвольте нам далее признать: это не строгий вывод о том, что если есть
яркость и звук за пределами людей и животных, то также должно быть
всеобъемлющее, более общее, видящее и слышащее существо, в котором
ощущается сияние, звучание падает. Не может ли свет снаружи сиять для себя,
звук звучит для себя? Хорошо сказано (глава V.1): «Чувственное ощущение не
может плавать в пустоте, для этого требуется субъект, всеобъемлющее
сознание»; а кто может думать иначе, тот смотрит в себя; но он не путает
субъективный факт с объективной необходимостью. Действительно ли
существует точка зрения, согласно которой чувственное ощущение может
плавать в пустоте, а именно, что атому нужно только вибрировать? чтобы дать
себе простое чувственное ощущение, без необходимости субъекта, имеющего
дело с этим ощущением (раздел XXII), как мы, тем не менее, требовали, чтобы
избежать необходимости думать о чувственном ощущении для себя. Но то, что
становится потом с представлением о Боге дня, чье требование было привязано
к этому требованию или, по крайней мере, было связано с ним.
На самом деле, если бы принятие Бога основывалось исключительно на этом
требовании, оно все равно казалось бы слабо поддерживаемым. Во-первых,
однако, остается верным, во-первых, что мыслимость самосуществующего
чувственного ощущения действительно трудна для нас, если не является
нематериальной, в то время как мнение, обсуждавшееся ранее (раздел XXII),
которое, тем не менее, рассматривается в нем, также обсуждается ранее.
с учетом возражений; во-вторых, что материальные движения ,где свет и звук
тянутся, аналогичным образом подвергаются нападкам общей системой мира,
как те, на которых они висят в нас, подсистемой мира, которую формирует
каждый из нас; в-третьих, что общая материальная система предлагает, на наш
взгляд, такие отношения аналогии, связи и причинности, чтобы сделать вывод
от одного к другому в отношении духовной выносливости, которая в более
ранних работах больше, чем в моей нынешней выполнен. Однако, если кто-то
не хочет, чтобы все эти теоретические причины были достаточно громкими,
существуют дополнительные исторические и практические причины, которые,
согласно разд. Для веры в Бога с таким превосходством, о котором говорится,
особенно в «трех мотивах и причинах», мы не можем избежать совокупности
этих причин, не входя в теоретически, практически и исторически
одновременно несостоятельное мировоззрение. ,
Предыдущий касался первых двух основных точек зрения на день (глава III),
а третий, однако, настолько тесно связан с двумя предыдущими, что развитие
дневного представления возможно только при его включении. Божественный
дух не может перекрывать мир, не вовлекая человека.

XXV. Заключение.

Я заключаю с желанием, чтобы в отношении этой книги нельзя было признать

как презумпцию человека, так и притязания на вещь, и что решительность, с
которой она провозглашает и представляет рассвет более яркого мировоззрения,
сама может помочь выполнить воззвание ,