1

Фридрих Хуземан.
С добрыми намерениями.
О боевых действиях полицейской дивизии СС.
1939-1945 гг..

ХП. Сражение на Волхове с 13.1 до 27.6.1942.

Введение и обзор.

Приведенное в конце этой главы специальное донесение от 28 июня 1942 года в

шести предложениях охватывает шесть месяцев боев в единственной в военной истории
местности: гигантские болота и трясины западнее Волхова между Новгородом и Киришами-
Погостье. Упомянутые в донесении труднейшие погодные условия означали морозы ниже -
50 С и снежный покров по грудь человека зимой и невыносимая жара с мириадами комаров,
переносящих опасную лихорадку, и слепней летом. Солдаты обеих воюющих сторон были
готовы к таким условиям и именно поэтому русские применили именно здесь свои сибирские
части.
Из 900 дней, которые провели на Волхове соединения группы войск «Норд», эти
165 дней, без сомнения, были труднейшими. В то время как в этих боях участвовали только
некоторые дивизии 16-й армии, то из 18-й армии, за небольшим исключением, участвовали в
сражении – частично или целиком – все дивизии. С Волховским сражением неотделимо
связаны имена двух командующих армиями: с немецкой стороны – генерал кавалерии
Линдеман, с русской – генерал Власов, судьба которого позже закончилась трагически. Уже
через несколько дней после начала русского наступления, точнее 19 января 1942 года,
командующим 18-й армии был назначен генерал кавалерии Линдеман. А ранним утром 21
марта – это случилось спустя двое суток после первого замыкания кольца окружения –
командующим 2-й русской ударной армии стал генерал Власов. Целью мощного наступления
русских, в котором приняли участие три армии, спецдонесение называет снятие блокады
Ленинграда.
Но так как спецдонесение начинается только с февраля, то есть с момента
глубокого вклинения русских войск в немецкую оборону, оно ничего не сообщает о начале
боев, о драматических днях и неделях, пропаже «куч» солдат, случайно оказавшихся на пути
потока русских войск или брошенных навстречу ему.
Больше подробностей мы узнаем из военного календаря 18-й армии, из перечня
боев и сражений. Еще больше их в военных дневниках участвовавших в боях дивизий и
приданных им частей, боевых донесениях отдельных полков, батальонов или их частей, рот и
батарей, картах и схемах. Но больше всего об отдельных солдатах, оборонявшихся здесь, об
их товарищах справа и слева мы узнаем из воспоминаний, написанных впоследствии и
сохранившихся.
Глубокое вклинение в феврале, о котором говорится в спецдонесении, означало
образование линии фронта протяженностью почти 200 километров в тылу немецких войск,
окруживших Ленинград. Части СС-полицейской дивизии были задействованы с первых дней
прорыва до окончательной зачистки на всех участках этого прорыва: сначала на востоке и
юге, потом на западе и севере. Сначала отдельными батальонами и батареями, затем в самом
накале боев почти всей дивизией, а после их затухания опять отдельными батальонами,
состоящих из различных сильно поредевших частей.
В декабре 1942 года 18-я армия издала при помощи своей роты пропаганды книгу с
названием «Сражение на Волхове». Ход сражения в этой книге был разделен на несколько
этапов. Поскольку, как уже было сказано, наша дивизия принимала участие в боях во все
время сражения и на всех участках, считаем целесообразным для лучшего восприятия обзора
привести эти этапы.
Первый этап: оборона от русского наступления на Волхове, целью которого
являлся прорыв к Ленинграду. 13 января – 27 февраля 1942 г.
 2
Второй этап: оборона Волховского котла. 28 февраля – 21 мая 1942 г.
Третий этап: бои за окружение Волховского котла. 15 – 27 марта 1942 г.
Четвертый этап: оборонительные бои в рукаве. 28 марта – 21 мая 1942 г.
Пятый этап: бои по уничтожению Волховского котла. 22 мая – 27 июня 1942 г.
Пятый этап заканчивается приведенным в конце этой главы спецдонесением от 28
июня 1942 года. Обращение командующего 18-й армией от 28 июня 1942 года к солдатам
армии было опубликовано как предисловие к армейскому дневнику. В истории нашей
дивизии пятый этап означал окончание Волховского сражения, в котором незабываемо
остались имена наших героев.
Чтобы дополнить наш обзор, показать его еще отчетливее и отметить наиболее
важные моменты, приведем здесь также выдержки из «краткой хронологии» основных дат
Восточного похода верховного главнокомандования 18-й армии. 
Поскольку они по времени не всегда точно согласовываются друг с другом,
неизбежны незначительные их пересечения.

Хронология Волховского сражения:

13.1 – (15.2). 31.3.42: наступление русских войск на Волхове.

13.1 – (9.3). – (13.4).22.5.42: оборонительные бои под Погостье и за Погостский
выступ.
13.1.42. Начало русского наступления на Волхове и оборона под Погостьем.
22.1.41. (ХХХ1Х АК). Противник пересек шоссе Новгород-Чудово в районе
Спасская Полисть.
15.2.42. (I АК). Дальнейшее образование Волховского мешка. (Продвижение
русских войск на юго-запад до района Пристань).
17.2 – 28.2.42. Первый глубокий прорыв под Погостьем и его в основном
удавшаяся ликвидация.
19.2 – 10.3.42. (I АК). Прорыв русских частей из Волховского мешка на север к
Красной Горке и отброс их обратно. 24.2.42: проникновение русских ударных групп к шоссе
северо-западнее Любани (дальнейшее продвижение противника на север).
9.3.42. Начало оборонительных боев около Погостья.
15.3. – 19.3.42. Атака по отрезанию Волховского мешка.
27.3.42. Противник пробил пути снабжения в Волховский котел.
31.3.42. Последняя атака противника под Красной Горкой.
13.4.42. Достигнуто окончательное растяжение Погостского выступа (очистка
неприятельского прорыва у Виняголово, окончание боев на западном участке Погостского
выступа.
22.5.42. После ликвидации прорыва северо-западнее Липовика окончательное
формирование южного фронта у Погостского выступа.
22.5 – 27.6.42. Бои за уничтожение Волховского котла.
30.5 – 31.5.42. Атака по окончательному окружению Волховского котла.
27.6.42 (I и ХХХУШ АК). Уничтожение последних боеспособных
частей русских в Волховском котле.

В декабре 1943 года 18-я армия отпечатала машинописный резюмирующий доклад

«Борьба за Ленинград – зимняя битва южнее Ладожского озера». Доклад был отпечатан в
Ревельском филиале службы картографии и геодезии города Риги. Часть доклада,
описывающая Волховское сражение, рисует коротко и запоминающе общую картину этой
битвы. Обзор заканчивается «краткой хронологией» после чего в качестве вступления следует
описание боев СС-полицейской дивизии.
При описании боев нашей дивизии, наверное, было бы нецелесообразно называть
другие участвовавшие в них дивизии или части, однако мы никогда не сражались в

Armeeoberkommando АОК . Примеч. переводчика

 Ныне город Таллинн.
 3
одиночестве. Мы всегда сражались рядом с многими другими частями, поэтому не упомянуть
их во многих случаях было бы не по-товарищески. Довольно интересно также, что бывшие
противники никак не отразили это сражение. По крайней мере в изданной на немецком языке
книге «Великая Отечественная война» с важнейшими операциями объемом свыше 700
страниц о Волховском сражении ничего не говорится. Есть только одно упоминание в виде
следующего предложения: «Чтобы облегчить положение Ленинградского фронта, в декабре
1941 года был образован Волховский фронт, активные действия которого зимой и весной 1942
года оттянули от Ленинграда значительную часть сил противника».
18-я армия отдает русским солдатам полную справедливость в этом сражении,
даже несмотря на то, что так широко задуманное наступление окончилось таким же большим
поражением. Приведем известное выражение: «Полгода больших жертв и напряжения
противника перед Ленинградом были напрасны. Бесполезно были потеряны 20 дивизий». Оно
было написано во время войны, задолго до собственного поражения. После войны оно
рассматривалось не более чем локальное поражение в общей картине Красной Армии. Теперь
становится понятным написанное в предисловии к немецкому изданию: «В этой книге
обсуждаются наиважнейшие вопросы военного искусства, стратегия и оперативное искусство,
связанные с подготовкой, организацией и проведением операций», а если прочитать дальше,
то они задуманы для «военно-научного образования национальной немецкой армии, немецких
пограничников и немецкой народной полиции, командиров боевых групп и всех
функционеров партийного и государственного аппарата».
Теперь доклад 18-й армии.
«2-й ударной армии в период с 10 по 13 января 1942 года удалось совершить
прорыв по обе стороны ручья  Осьма пятью дивизиями и лыжной бригадой через Волхов.
Вскоре они достигли шоссе и железной дороги Новгород-Чудово и оттеснили немецкие
передовые части на ширине в 30 километров от реки. Длительная оборона окруженных
Мостков и Любино Поле, успешная оборона Спасской Полисти воспрепятствовали
наихудшему. Все же фронт был прорван на протяжении 15 километров, открылся выход в тыл
18-й армии и 2-я русская ударная армия по ничейной земле волховских лесов стала
пробиваться дальше на северо-запад.
Целью наступления был перехват шоссе Тосно-Сиверская и прекращение
снабжения из Луги на Ящеру. Это удалось сделать во взаимодействии с фронтальной атакой
Ленинградского фронта. При этом большая часть 18-й армии была потеряна, а остатки ее
были отброшены на запад.
Нападающим удалось почти без сопротивления продвинуться на глубину 75
километров.
То, что происходило в эти недели большой опасности для войск и командования,
не поддается описанию. Батальоны, боевые группы, дивизии срывались с мест. Для решения
любой задачи находились нужные силы. Занимались безлюдные районы, изобретались новые
способы обороны. Последние люди из вспомогательных частей снабжения становились
бойцами, все оружие передавалось в пехоту. Мало того, что приходилось бороться с
превосходящим по силам умным противником, но и преодолевать трудности ужасной зимы.
Приходилось не только воевать с противником, но и побеждать себя. И это было сделано.
Невозможное стало возможным. Не дойдя всего 20 километров до цели передовые войска
противника были остановлены, разбиты и отброшены.
25.2 вражеская группа войск была жестко отрезана на шоссе западнее Любани от
своих тыловых соединений и уничтожена. Через болота к истокам Луги, вдоль Оредежи и
дороги от Дивенской на Чудово возник новый фронт: внутренний фронт длиной 200
километров Волховского котла по отношению к внешнему!
Но опасность еще оставалась. Советское командование сузило цель наступления и
потому его намерения стали еще опаснее. 54-я армия безуспешно целую неделю штурмовала
тонкую линию немецкой обороны в болотистой местности южнее Ладожского озера. Ее
обороняли 269-я пехотная дивизия и части ХХУШ корпуса. Она 54-я армия. – В. П. должна
была прорываться от Погостья на Любань. Одновременно 2-я ударная армия была

Правильно речки.
 4
остановлена и сосредоточена южнее Любани. Для обеспечения тыла и флангов были
привлечены в мешок сильные части 52-й и 59-й армий.
Совместной атакой навстречу друг другу 54-я и 2-я ударная армии должны были
отрезать, окружить и уничтожить I-й корпус. После этого открывалась дорога на Ленинград. В
Волховском мешке теперь находились 14 стрелковых дивизий, 3 кавалерийских дивизии и 7
бригад; 5 армейских артиллерийских полков и танковая бригада поддерживали эти части.
В 54-й армии насчитывалось 12 дивизий. Ее козырем были 200 танков, в
большинстве устойчивые к морозам Т-34. Немецкие войска не могли им выставить что-либо
равноценное. В результате 54-й армии после 9 марта удалось сделать прорыв шириной в 15
километров на глубину 20 километров. Мотопехота своими телами преградила путь русским
частям – не больше 3500 человек против лавины из 90000 русских солдат. Но она устояла.
Территория была отдана, сражение проиграно, но победа была за ней – прорыв
остался без последствий. Через три недели после начала боев противник прекратил атаки. Еще
меньшего успеха достигла 2-я ударная армия. В течение многих недель ее части повторяли
атаки под Красной Горкой, Тигодой, Апраксином Бором и Ручьями, у Крутика и Кривино. Но
они не смогли преодолеть немецкого сопротивления. Прорвавшиеся части были отрезаны и
уничтожены. Но что парализовало 2-ю ударную армию, так это судьба ее тыла.
15 марта части I корпуса, в том числе и СС-полицейская дивизия, начали атаку
западнее Спасской Полисти и с большим трудом перерезали коммуникации противник между
речками Глушица и Полисть. Навстречу им с юга пробивались части ХХХУШ корпуса. 19
марта ударным группам удалось объединиться. Но вскоре вследствие мощной контратаки
противника это окружение было разорвано. Однако проход по обе стороны просеки Эрика
сузился до 3 километров. И даже строительство двух полевых дорог через этот узкий проход
не мог обеспечить снабжение всем необходимым для 180000 человек, оказавшихся в котле.
Вследствие атак и контратак немецких войск образовался «палец» или «рукав» длиной 20
километров и шириной 3-4 километра и потому он весь простреливался из тяжелого
стрелкового оружия с востока или с запада. О его начале извещал известный щит генерала
Ванделя: «Здесь начинается задница». Около него и должна была решиться судьба
Волховского котла.
Многонедельные попытки русских войск охватить палец через болота с тыла и
отрезать его у Трегубова были безуспешны. В апреле русские решились на последнюю
попытку. 29.4 59-я армия семью полками, среди них две новые стрелковые дивизии и две
танковые бригады, на узком фронте севернее Мостков начала атаку с востока. Одновременно
навстречу им с запада атаковали четыре дивизии.
Им удался прорыв размером 2х3 километра. «Палец» висел на волоске. Много дней
победы и поражения чередовались. Однако потрясающие мужество и самоотверженность
победили: 13.5 прорвавшиеся полки были окружены и в основном уничтожены, старая линия
фронта восстановлена. Стало ясно – Волховский котел больше не удержать. С 15 мая началось
его уничтожение. ХШ корпус выдвинулся из северо-западного участка. Атаки 2-й ударной
армии южнее Любани прекратились, она стала отводить тяжелую артиллерию и транспортные
средства.
Об этом стало известно. 22.5 войска с севера и запада по грязи и тающему снегу
выступили в преследование, дошли и перешли 30.5 реку Равань. Котел сузился до размера
20х20 километров.
30.5 20-я пехотная дивизия (мот.) с подчиненными ей полками 1-й пехотной
дивизии с севера, а 58-я пехотная дивизия с юга перекрыли проход в просеке Эрика.
Через дорогу, ведущую в котел у Мясного Бора, была занята отсечная позиция
шириной 2000 и глубиной 1200 метров. Началось последнее окружение. Оно продолжалось
четыре недели. В то время как атакующие дивизии шаг за шагом продвигались через Финев
Луг и Ольховку на Кречно, русские войска с мужеством обреченных пытались прорваться
вдоль просеки Эрика. Части из восьми соединений силой от четырех до шести полков
пытались путем ежедневно повторяющихся атак найти спасение от смерти. Но сначала 59-й
армии нужно было пробить проход на восток. Это она пыталась сделать с 2 по 26.6
непрерывными атаками с ожесточенным огнем, с растущим количеством стрелковых и
 5
танковых соединений, применяя по семь по десять полков. Это была кровавая битва. Бывали
дни, когда казалось, что проход будет сделан. Однако снова и снова дверь захлопывалась.
Достойному упоминания количеству войск выйти из ловушки не удалось. Расщепленная на
несколько отдельных частей, 2-я ударная армия 25.6 прекратила организованное
сопротивление. 60000 человек были убиты или попали в плен. Генерал Власов,
многочисленные высшие командиры и штабы попали в немецкие руки. Шесть стрелковых
дивизий и шесть бригад были разбиты, девять других соединений полностью или частично
уничтожены.
Были зря потрачены полгода больших жертв и напряжение противника перед
Ленинградом, бессмысленно потеряны 20 дивизий».
Здесь армия воздала столько похвалы всем участникам Волховского сражения, что
мы в заключение считаем необходимым привести слова Мольтке: «Когда хотят рассказать о
похвальных делах, то нельзя говорить, что они похвальные. Простое их описание содержит
похвалу. Не рассказчику, а читателю надлежит высказать признание».

Отражение наступления на Волхове.

13 января – 27 февраля 1942 г.

АОК 18 везде имело более или менее необходимые силы в виде занимающих те
или иные участки фронта дивизий, чтобы ограничить наступление русских на Волхове и
локализовать прорыв. Шоссе между Спасской Полистью и Мясным Бором еще не было
перерезано. Части 2-й советской ударной армии были сосредоточены в лесах восточнее шоссе
по обе стороны дороги Ямно-Любино Поле. С помощью ударных групп и активной разведки
противник пытался нащупать слабые места в обороне, места для лучших переходов и
будущих путей снабжения своей армии в направлении на запад и северо-запад. Не связанные
между собой, были оборудованы и жестко оборонялись западнее шоссе, особенно в районе
Мостки – Любино Поле, различные малые и большие опорные пункты. Они играли роль
волнорезов и стали составной частью образовавшейся здесь новой линии обороны. Важность
их стала ясной лишь немногим. Проведенная русскими яростная атака 13 января и в
последующие дни через ставший большим ледяным мостом Волхов на широком фронте была
отбита частями 126-й и 215-й пехотными дивизиями. Основной удар русских пришелся в стык
этих дивизий в направлении на Мостки. Здесь им удался прорыв до шоссейной дороги. Было
ясно, что новые задачи, которые пришлось решать этим двум дивизиям, превышали их
возможности. Им была нужна помощь и других соединений. Кроме пехоты и саперов здесь
нужно было привлечь артиллерию и противотанковое оружие. Однако вскоре выяснилось, что
наша 37-мм противотанковая пушка слишком слаба. Солдаты называли ее не иначе как
«танковая мухобойка». Южнее Спасской Полисти была задействована быстро переброшенная
туда артиллерийская часть 61-й пехотной дивизии. Под ее прикрытием 215-я пехотная
дивизия, которая в ходе боев была вынуждена отвести от Волхова свою середину и южный
фланг, попыталась восстановить по шоссе связь со стоящей южнее 126-й дивизией. Однако
восстановить непрерывную линию фронта не удалось. Таким образом, возник новый фронт
севернее так называемого «маленького шоссе», идущего от Спасской Полисти в юго-
восточном направлении к Волхову.
Образовавшийся между шоссе и железной дорогой южнее Спасской Полисти
«палец» стал известен еще многим частям армии. После Мостков и Любина Поля Спасская
Полисть также была объявлена «прочным местом».
Мостки и территорию южнее ее с самого начала занимала 126-я пехотная дивизия.
Это место обороняла созданная на северном фланге 126-й пехотной дивизии боевая группа
Хендришке, названная так по имени возглавившего ее оберстлейтенанта из 12-й танковой
дивизии. Ему были подчинены частично собственные, частично чужие подразделения:
батальоны, батареи, противотанковые подразделения и танковая рота.
Отсюда можно понять, что эта боевая группа и, тем самым, 126-я пехотная дивизия
были пополнены первыми полностью укомплектованными батальонами для обороны
«прочного места». Из 96-й пехотной дивизии, находящейся в устье реки Тосны прибыли П-й
 6
батальон 287-го мотополка, усиленный 13-й ротой и взводом 14-й роты 287-го пехотного
полка. Командир батальона – гауптман Фишер. Кроме обоза, который начал свой марш
пешком при невообразимом морозе, батальон был посажен на грузовые автомашины и уже 17
января доставлен в 126-ю пехотную дивизию.II-й батальон 287-го полка выгрузился в
Мостках, где усилил стоящий там гарнизон, в особенности разбитый у Волхова 426-й
пехотный полк. Часть П-го батальона была на следующий день переведена в Любино Поле и
другие небольшие опорные пункты, расположенные вдоль шоссе на юг вплоть до Мясного
Бора. Все они входили в зону ответственности боевой группы Хендришке. П-й батальон 287-
го полка явился первым полностью боеспособным батальоном, приданном оберст-лейтенанту
Хендришке. Вскоре к нему был добавлен I-й стрелковый батальон 2-го полка СС-полицейской
дивизии под командованием майора Паннира.

СС-полицейская дивизия Дивизионный КП

Iа № 63/42 секретно. 17.1.1942.

Приказ по дивизии
о марше усиленного I-го батальона 2-го полка.

1.Противник пытается путем подвода новых сил прорвать немецкую оборону на

Волхове, особенно на участке ХХХУШ АК, расположенного между Чудовым и озером
Ильмень.
2.Усиленный I/2 отводится и подчиняется ХХХУШ АК. Маршрут: Красный Бор-
Тосно-Чудово. Конечная цель маршрута – Мостки. Протяженность маршрута – около 130 км.
3.Усиленный I/2 идет в Мостки двумя маршевыми колоннами: автомобильным
транспортом и пешим маршем (около шести дней). Для транспортной колонны выделяются
автобусы на 300 посадочных мест и 20 грузовых автомашин.
Транспортной колонной отправляются подразделения, которые в состоянии вести
бой и самостоятельно обеспечивать себя довольствием до прибытия пешей колонны. Не
включается в погрузку батарея легких полевых гаубиц.
18.1.42 до обеда прибывает офицер транспортного отдела армии, который передает
сообщение о вместимости автомашин и возможностях погрузки.
4. …………………………..
5.Время прибытия транспортной колонны в Комолово и Антропшино: 18.1.42, 19-
00.
6. Батарея легких полевых гаубиц и все не погруженные части усиленного
батальона прибывают в Мостки пешим маршем. В ночь с 18/19.1.42 они собираются с
помощью особо назначенных командиров маршевых групп в Антропшино или Слуцке и
подтягивают маршевую колонну.
7.До Тосно идти в ночное время. От Тосно можно передвигаться и днем.
8.Впереди транспортной колонны высылается офицер с сопровождением, который
из Мостков (цель прибытия) связывается по телефону с ХХХУШ АК, сообщает примерное
время прибытия транспортной колонны и запрашивает дальнейших указаний. Для того, чтобы
своевременно выслать вперед квартирмейстерскую команду, особенно для пешей маршевой
колонны, У отдел штаба дивизии запрашивает 1 легковую автомашину с водителем.
9.Снабжение продовольствием на все дни марша, включая один дополнительный
день, обеспечивает дивизия. Необходимо взять с собой 1 запас боеприпасов (для мотопехоты
только нужное количество). Рекомендуется взять с собой несколько траншейных печей.
Батальону придаются две грузовые автомашины.
10.Использовать выделенную легковую автомашину как связную между
батальоном и СС-полицейской дивизией.
 7
Подписал Вюнненберг.

Любино Поле.

Батальон майора Паннира уже имел опыт жестоких боев. С 26.12.1941 до 16.1.1942
он подчинялся 121-й пехотной дивизии и плечом к плечу с 407-м полком этой дивизии
препятствовал возврату противником шоссейной и железной дорог Ленинград-Москва южнее
Колпина. В этих боях батальон потерял 13 человек убитыми и 36 ранеными. Когда 18 января в
СС-полицейскую дивизию поступило благодарственное письмо генерала Ванделя, батальон
уже находился на марше в Антропшино, чтобы быть брошенным на Волхов. Он был погружен
на грузовые автомашины и ночью с 19 на 20 января находился в пути на шоссе через Любань-
Чудово к новому месту сбора. Очевидно из-за нехватки транспорта возникло маятниковое
движение. До Любани обогнали длинные колонны конной артиллерии и обоза. Среди них
находилась также батарея легких полевых гаубиц артиллерийского полицейского полка под
командованием гауптмана Фогеля, которая 16 января была снята с позиции южнее Пулкова и
была первой из артиллерийских частей дивизии, предназначенной для окружения
Волховского прорыва. Было запланировано ее применение вместе с батальоном Паннира. Но
как и в случае с П-м батальоном 287-го полка 96-й пехотной дивизии, которому также была
придана батарея этой дивизии, вследствие расширения прорыва все пошло по другому.
Прежде чем мы отправили маршем на Любино Поле батальон Паннира, нужно
было обратить внимание на нечто необычайно важное для действий на Волхове: на
снаряжение и одежду для боевых действий при страшном морозе, причем командование
дивизии не проявило при этом ни предусмотрительности, ни заботы и потому командиры
батальонов и частей должны были сами думать об этом и в необходимых случаях жестко
контролировать проведение нужных мероприятий.
Некоторые начальники вели себя как отцы семейства, контролирующие своих
малышей от мытья до «школьного хлеба». Но чтобы контролировать взятие с собой
приказанное количество патронов, такого никогда не было необходимо. Почти каждый солдат
всегда имел свои персональные «резервы», так как опыт сделал их умными.
Мы можем прочитать в дневнике майора Остерхауза, дивизионного коменданта:
«Дивизия получила приказ – собрать разные усиленные батальоны, которые должны будут
принимать участие по ограничению прорыва на шоссе Чудово-Новгород. Поскольку
отправляемые туда батальоны будут на новом месте ночевать на открытом воздухе, они
должны быть снабжены зимней одеждой так, чтобы каждый солдат, участвующий в боях, был
обеспечен парой валенок, меховыми брюками, подбитым мехом кителем и белым
маскхалатом. Кроме того, части получили дополнительно финские палатки и на каждые 10
человек твердотопливные печки. В качестве дополнительного питания задействованные
боевые группы получили на каждого человека по две плитки шоколада и на каждых два
человека бутылку спиртного из запасов, предназначенных для частей снабжения дивизии».
Для того чтобы сохранить батальон Паннира, который уже несколько дней спустя
был окружен противником, в этой связи только потом было указано, что благодаря различным
мероприятиям – не в последнюю очередь дополнительно и командирами – по уходу за
ранеными и больными в период окружения в течение почти 10 дней им было обеспечено
специальное питание. «Благодаря тому, что каждому солдату во время марша в Антропшино
было предписано, что он может взять с собой из личных вещей в ранец, они смогли взять с
собой, кроме одеял и большого количества боеприпасов, маркитантские товары, шнапс,
сигары, сигареты и табак, которые во время окружения представляли для солдат и раненых
ценное успокаивающее средство и выдача их принималась с благодарностью».
 8
Взятые с собой вещи хранились и распределялись на месте, ответственность за это
была возложена на одного человека. Одновременно следует также заметить, что
обнаруженные во время строительства укреплений и блиндажей на месте дислокации запасы
картофеля, капусты, помидоров и т. д. Собирались и распределялись на четыре хранилища
командиром по снабжению.
В месте сбора батальон должен был ждать несколько часов прибытия автомашин,
но они не прибыли даже несмотря на несколько телефонных напоминаний. Ни откуда также
не могли получить указаний, как батальон может добраться до Мостков. Тогда командир
батальона решил выслать вперед для разведки дороги и приема связи с боевой группой
Хендришке адъютантов. Из корпуса сообщили, что дорога на Мостки обстреливается и стала
непроезжей. Разведка подтвердила эти сведения. Шоссе от Спасской Полисти на Мостки
сильно обстреливалось и даже пересечено русскими дозорными группами. Не ожидая больше
появления автомашин, майор Паннир начал переброску своих подразделений с помощью
имеющихся автомашин через Мостки в указанное боевой группой Хендришке место: деревня
Любино Поле и шоссе на юг до Мясного Бора. Незадолго до прибытия первых частей
батальона была отбита русская атака на Мостки. 20 января в Любином Поле и опорных
пунктах по шоссе была заменена часть разбитого на Волхове во время большого наступления
русских 13 января и в последующие дни 426-го пехотного полка 126-й пехотной дивизии,
который занимал позицию на фланге. Была сменена также часть боевой группы Фишера,
стоящей в Любином Поле, и направлена в Мостки, в которых теперь стоял П-й батальон 287-
го полка. Была сменена также «потерявшая дисциплину толпа» - строительный батальон. На
всем протяжении не были оборудованы ни укрепления, ни огневые точки.
В изданном приказе к командирам вплоть до командиров взводов был изложен
план обороны Любина Поля. Были установлены: участок 1 – север и участок 2 – юг.
Разделительной линией служила просека, которая служила противнику коммуникацией, то
есть дорога от деревни Ямно недалеко от изгиба Волхова шедшая на северо-запад, выходя в
середину Любина Поля. Как можно было предположить, эта дорога играла наиболее важную
роль в планах русских против Любина Поля. И на самом деле, деревня смогла продержаться
почти столько же как и Мясной Бор (южнее 4 км). Естественно, что потом противник
переместился на юг.
Находящаяся между Мостками и Любиным Полем школа, относящаяся к Мосткам,
была занята I-м батальоном 2-го полка СС-полицейской дивизии и оборудована как опорный
пункт с господствующим положением, из которого можно было отражать атаки не только на
Любино Поле, но и на Мостки с западного и северо-западного направлений. На краю
гравийного карьера восточнее деревни были оборудованы позиции для легких и станковых
МГ с фланкирующим действием огня на восток и север. Были воздвигнуты снежные валы и
начато строительство блиндажей для подразделений 2-й роты. На восточном краю тянущейся
свыше 2000 метров равнины было установлено на открытых позициях имеющиеся
противотанковые средства. К ним относились легкая полевая гаубица, две 50-мм
противотанковые пушки, две 20-мм зенитные пушки, а также три 37-мм противотанковых
орудия I батальона и два легких полковых орудия. Имевшееся 88-мм зенитное орудие было
22 января передано в боевую группу Варнера. Безопасность тяжелой техники обеспечивалась
пулеметами.
Полный контроль простирающегося дальше на 4 км на юг участка собственными
силами был невозможен. Командир батальона приказал обустроить три мощных опорных
пункта, что сразу было принято к исполнению. Последний опорный пункт находился в двух
километрах южнее отметки 37.3. Связь между этим опорным пунктом и боевой группой
Варнера, бывшей южным соседом, происходила довольно долго по полосам, снабженными
МР. В свою очередь группа Варнера оборудовала свой опорный пункт в 100 метрах южнее
собственного участка обороны. Но вместо того, чтобы оборудовать его строго на запад от
шоссе, он был устроен намного западнее шоссе перед опушкой леса. Оборона Любина Поля
осуществлялась активно днем и особенно ночью сильными дозорными и ударными группами.
В связи с усилившейся активностью русских севернее Мостков, командир I/2 СС-
полицейской дивизии 21.1 вечером попросил по телефону в боевую группу Хендришке об
 9
ускоренной высылке 3-й роты с батареей. При обсуждении ситуации из боевой группы
Хендришке сообщили, что давление русских из Ямно на Мясной Бор усилилось. В связи с
развитием ситуации группе было приказано передать одну роту, чтобы оттеснить противника
из Мясного Бора на Ямно. Просьба о передаче роты была отклонена, так как при этом
возникла бы слабость в обороне. После этого рота смененного батальона получила приказ –
отправиться маршем в Мясной Бор и там поступить в распоряжение боевой группы Варнера.
Но и спустя несколько часов рота еще не была отправлена, так что командир I батальона 2-го
полка СС-полицейской дивизии лично погнал ее и, по просьбе командира боевой группы
Варнера, выделил от себя саперный взвод с командиром лейтенантом Бутте. Саперный взвод
и стрелковая рота по приказу обер-лейтенанта Херншера прибыли в Мясной Бор.
Находящиеся здесь две строительные роты численностью около 250 человек требовали
неотложной помощи, так как не могли удержать это место от русских атак. Саперный взвод
СС-полицейской дивизии принял на себя оборону южной части деревни. Прежде всего здесь
надо было вырубить древесную поросль, чтобы расчистить поле обстрела. Лейтенант Бутте
выслал сразу же дозорную группу, которая натолкнулась на противника и захватила пленного.
От него узнали, что на удалении три километра находятся три батальона русских.
«Саперы наступают впереди танков!» - гласил приказ для ударной группы с двумя
танками, ротой из 60 человек и саперов СС-полицейской дивизии. Все они были в составе
боевой группы Хендришке. Цель атаки - колхоз- прим. перев. «Ударник». Серым утром 22
января боевая группа хотела таким образом «дать воздуху» Мясному Бору. Никто не мог
предположить, что навстречу этому удару точно такой же приказ об атаке Мясного Бора
получили изготовившиеся части противника. Сначала ударная группа пошла быстро вперед,
но вскоре противник открыл огонь с севера и юга, русские появились на обоих флангах.
Высланные вперед саперы имели лучшие условия для стрельбы из-за едущих сзади танков.
Командир роты отдал приказ оторваться от противника, танки и саперы должны были
прикрывать отход. Задача была выполнена в жестоком рукопашном бою с применением
холодного оружия и ручных гранат.
В то время как противник атаковал севернее Мостков шоссе и пересек его, потом
повернул и начал атаку на Мостки, начались также многократные атаки и на Любино Поле.
Приходилось лихорадочно изобретать способы улучшение обороны и снова и снова высылать
дозорные группы.
Между тем положение на участке Мостки-Любино Поле-Мясной Бор еще больше
обострилось. Посланная 23.1 из батальона Паннира в южном направлении дозорная группа
установила, что русские большими силами прошли через шоссе с востока на запад. Дозорная
группа осталась сидеть на хвосте у противника и в вечерние часы разведала, что неудачно
расположенный опорный пункт группы Варнера был захвачен русскими. Гарнизон его
перешел в южный опорный пункт I/2 –СС-полицейской дивизии, куда они перенесли оружие,
приборы и свои личные вещи. Группа майора Варнера, образованная из обозников,
канцеляристов и тыловиков 20-й пехотной (мот.) дивизии, имела задачу оборонять
населенные пункты Замошье, Теремец Курляндский и Мясной Бор. Попытка отогнать
сильного противника на опушку леса не удалась. Когда не вернулась ударная группа под
командованием обер-лейтенанта Херншера, из батальона Паннира был выслан через южный
опорный пункт последний резерв – взвод саперов с командиром лейтенантом Бутте с
приданным ему 20-мм зенитным орудием. После первоначального успеха, стоившего
противнику тяжелых кровавых потерь, неожиданно лейтенант Бутте вынужден был повернуть
обратно не из-за противника, а из-за огня, открытого группой Варнера. Друг и враг в зимней
маскировочной одежде часто выглядели одинаково. В таком запутанном положении никого
нельзя упрекнуть. Трагичным оказалось только то, что в этом месте потом русские начали
строить позже пользующуюся дурной славой «просеку Эрика». Начальным пунктом ее стал
блиндаж, построенный немецкими солдатами.
С этого времени любая связь с Варнером и боевой группой Хендришке прервалась
и впоследствии не восстановилась. Начались сильные атаки на Мостки и Любино Поле. Для
их отражения стреляли все стволы, тяжелые минометы вели заградительный огонь. Путем
 10
удлиннения северного фланга на запад удалось отразить русские атаки, проводимые
трехкратно превосходящими силами.
В то время как начались тяжелые бои за северный опорный пункт, из Мостков по
шоссе прибежали целые толпы отступающих с криками: «Русские идут!» Неудержимые
группы бежали между сражающимися солдатами и офицерами. Их смогли остановить только
в середине деревни. Это были опять солдаты строительного батальона, командир которого в
предыдущий день сбежал. Чтобы не подорвать моральный дух сражающихся солдат, большая
часть из них была отправлена маршем в Кречно. 40 человек со своим командиром
мужественным фельдфебелем заявили, что они хотят остаться в батальоне. Их приняли как
своих товарищей. Все попытки сдать позицию майор Паннир отклонил. Твердость удерживать
Мостки и Любино Поле до последнего человека была подтверждена им и в радиообмене с
боевой группой Хендришке. Это радиообмен был передан адъютантом I/2 батальона СС-
полицейской дивизии в боевую группу Фишера, в свое время сдавшей Мостки. Командирам
частей были отданы новые указания по оборонительным мероприятиям, в соответствии с
изменившимся положением. Больше нельзя было надеяться на подвоз ни боеприпасов, ни
продовольствия ни с севера, ни с юга. Окружение обеих боевых групп в Любином Поле и
Мостках стало полным.
Последующие дни принесли многочисленные атаки противника на эти населенные
пункты. Уже 23 января, в первый день окружения, была проведена первая попытка прорвать
окружение снаружи атакой из Спасской Полисти на Мостки. Но эта атака дала только
частичный успех. В 16-00 передовые пехотные части пробились в Мостки, но уже на
следующий день русские контратакой восстановили положение.
Вдобавок к этим неприятностям из показаний пленных удалось узнать, что и с
востока, и с запада в лесах в готовности находятся сибирские кадровые части в
соответствующем зимнем обмундировании и маскхалатах. На каждого бойца у них было по
85 патронов. В тот же день, когда были взяты пленные, с западного направления появились
многочисленные перебежчики в очень плохом состоянии, которые рассказали, что они уже
давно находятся в снежных берлогах в лесном лагере и плохо обеспечиваются
продовольствием. Их появление заставляло предполагать предстоящую атаку, в которой они
не хотели участвовать.
Едва началось 25 января, как с западного направления пошла атака, которая была
отбита из опорного пункта, находящегося в железнодорожной будке. В 7-15 с востока
началась одновременная атака на Любино Поле и Мостки, которую удалось отбить
совместным огнем с тяжелым оружием. Пленные в первый раз сказали, что Мясной Бор
находится в руках русских. Обе стороны начали применять авиацию, в атаке приняли участие
танки, которые с востока зашли в Мостки. При этом погиб гауптман Фишер. В руководство
боевой группой вступил обер-лейтенант Портек.
После окончания боя уже вечером началась новая сильная атака на южную часть
Любина Поля одновременно с запада, юга и востока. Сооруженные предыдущей ночью
снежные траншеи оказались во время боя как нельзя кстати.
26 января также началось русской атакой на Любино Поле с юга. В 2.40 были
обнаружены передвижения танков 300 метров юго-западнее и юго-восточнее дороги. В 4-00
началась атака, поддерживаемая тяжелой артиллерией, минометами и танковыми пушками.
Несмотря на сильнейший зенитный огонь противника, нам было сброшено четыре бомбы с
обеспечением. Одна из них упала в западную часть леса, в котором находился противник.
Адъютант с несколькими быстро собранными солдатами ударил в лес, уничтожил русскую
дозорную группу и вернулся с этой бомбой, захватив огнестрельное оружие и русский
пулемет. Это был обер-лейтенант Ганнлов.
В январе ночи длинные. Что делалось этими длинными ночами у противника никто
не мог заметить, можно было только догадываться. А когда оружие молчало, раздававшийся
шум, отдаваемые команды и приказы, далеко разносившиеся в зимнем морозном воздухе
выдавали, что противник находится везде вокруг. На севере, больше на юге, они переходили
на восток и запад. Никто не мог сказать, что скрывают русские западнее шоссе в лесистых
болотах по обе стороны Глушицы – полки, дивизии или целый корпус?
 11
27 января в 2.45 после бомбежки с юго-востока началась атака на южную часть
Любина Поля. Нападавшие были большей частью на лыжах и в белых маскхалатах. Но эти
ночные атаки были не всегда слишком сильные. Возможно они вообще имели отвлекающий
шумовой характер для прикрытия передвижения по шоссе. Деревня находилась под
мощнейшим обстрелом. Появились большие потери, возросло количество обмороженных.
Раненых было нечем перевязывать и негде их разместить. Кроме того, все полевые
кухни были разбиты. Снабжение по воздуху было совершенно недостаточно и рацион питания
пришлось сократить. Дома были снесены. Для возможно быстрой эвакуации раненых начали
изготавливать сани. Это означало, что появился проход на север. Среди раненых росла
надежда. Однако их разочарование было велико, когда они узнали, что этот проход был
недолгое время, а потом опять закрылся.
Вдобавок ко всему 24 января пришла радиограмма.

Фишеру и СС-батальону. Продержитесь еще 48 часов. Желаем всего

хорошего и солдатского счастья. Передайте приказ Байеру.

Хендришке.

Байер – это фамилия командира 25-го танкового мех. полка 12-й танковой дивизии
стала известна намного позднее, тогда когда он был командиром боевой группы Байер и в
течение многих недель был на Невском участке в составе СС-полицейской дивизии. Никто не
имел понятия, когда он стал командовать в Мостках и Любином Поле. Зато вскоре у всех на
устах было другое имя, которое пробудило надежды, разочарования и снова надежды на
окончательное освобождение опорного пункта – оберст Кëхлинг, командир 287-го пехотного
полка 96-й пехотной дивизии, ставшего командиром «бригады Кëхлинга».
Борьба за названные населенные пункты тесно связана с многими другими боями в
непосредственном окружении. После холодных дней и ночей в болотистых лесах Волхова
русские стали атаковать деревеньки. Первой целью в указанном направлении стали Новая
Кересть и находящееся восточнее Кречно, которые были взяты 26 января. 27 января было
атаковано Малое Замошье, но его смогли удержать. Одновременно из Кречно были
направлены сильные русские ударные группы вдоль Керести на север, которые захватили
Ольховку. В деревне насчитывалось 36 домов, в которых мог разместиться батальон и даже
больше. Утром 28 января эти отряды при дальнейшем продвижении попали под немецкую
контратаку. Это был первый значительный контрудар, организованный возле болота Гажьи
сопки. На западной окраине большого болота противник перешел к обороне фронтом на север
и восток. Ольховка осталась в наших руках. В этот же день противник атаковал Малое
Замошье, находящееся почти 20 км южнее, но также безуспешно. Зато передовые его части
захватили находящееся в 20 км северо-западнее Кречно Вдицко и перерезали дорогу Ручьи-
Финев Луг. Если бы находящаяся на марше и ничего не подозревающая 1-я батарея
полицейского артиллерийского полка из-за сильного мороза не шла бы в быстром темпе, то к
этому времени она не находилась бы южнее Вдицко на полдороге к Финеву Лугу, а была бы
еще севернее этой деревни или возможно даже попала бы в самый центр русской атаки.
Целый день о ней не было никаких сведений и ее стали считать пропавшей без вести в
русском прорыве. Как два дня назад у Кречно, теперь русские части держались у Вдицко и
после тщательной разведки стали пробиваться на север и назад на северо-восток. Они смогли
захватить Новую Деревню, но Кривино не смогли. Здесь от Крапивно через Крутик на
Кривино и, отклоняясь в обратном направлении к Сенной Керести, была выстроена немецкая
отсечная позиция. Перед Кривино 29 января противник остановился, но в этот же день сумел
завладеть находящимися в 20 км юго-юго-западнее Финевым Лугом и «Восходом». И здесь
незадолго до этого промаршировала 1-я батарея, которая заняла свою первую огневую
позицию в Пятилипах. Противники разминулись здесь на расстоянии 1-2 км друг от друга –
батарея прошла по дороге с севера на юг, русские – с юга на север вдоль железной дороги в
лесу. Поскольку противник ночью с 29 на 30 января начал прощупывать оборону Клепцов, 30
января огневая позиция была перенесена в деревню Гуси, а обозы передислоцированы вместе
 12
с подразделением связи в Село Гора. Спустя несколько часов, русские захватили дорогу в
середине между этими населенными пунктами и прошли в лес западнее. При этом они
овладели деревней Клепцы. Никто не верил, что батарея сможет удержать свою позицию в
течение нескольких недель. В эти дни никто также не знал, что уже вскоре около Финева Луга
расположится штаб 2-й ударной армии.

«Середина» между Ямно и Новинкой.

Полюса всегда имеют середину, а середина – самый лучший ориентир. Не найдя

такой середины, необходимой для последующего описания, противник сам постепенно
попадает по времени и по месту во все более запутывающиеся события этих 165 дней битвы.
Деревня Ямно на Волхове – центр широкого русского прорыва через реку Волхов
13 января. Ямно - начало русской дороги для подброски частей и снабжения – находящееся
напротив Любина Поля – один полюс. Другой – Новинка, наиболее удаленный занятый
головными частями советской армии 12 февраля населенный пункт с вокзалом на участке
железной дороги Вырица-Оредеж-Луга. По прямой линии расстояние между этими двумя
полюсами составляет 80 км. Середина – точно на пересечении железной дороги полустанок
Еглино- полустанок Горенка, ведущей с севера на юг в середине русского прорыва. Другая
линия случайно совпала с краем карты – южная часть карты в масштабе 1: 300000 W 60
Шлиссельбург и северный край карты № 59 Новгород. Через Еглино противник не смог
больше продвинуться на север, а через Горенку – на юг. И здесь также находилась
трехкратная точка пересечения, середина железнодорожного отрезка около 60 км длиной
между этими станциями. Следует добавить, что недалеко от этого центра, в Финевом Лугу,
вскоре был размещен штаб 2-й ударной армии.
Когда 28 января, на пятнадцатый день начала наступления, кроме ударных групп
противника, высланных в этот день из Вдицко на север и северо-восток, к истоку Тигоды, на
юго-запад была также выслана саперная ударная группа, которая прервала здесь
железнодорожное сообщение, никто не ждал никакого взрыва. Идущая маршем 1-я батарея,
хотя и находилась в нескольких километрах от Вдицко, не могла не слышать, что тяжелые
орудия на жестком от мороза снегу не только скрипят, но форменным образом вопят.
Вернемся к обороне Любина Поля. Несмотря на жестокий мороз, находясь в центре
противника, несмотря на сокращенный рацион продовольствия и недостаточный уход за
ранеными, воля защищающихся не была сломлена. Ночью 29 января южный опорный пункт
подвергся сильной русской атаке. Им в первый раз удалось проникнуть в дома. Контрударом
старое положение было восстановлено. Командир, майор Паннир, из боевого донесения
которого мы узнали о ходе боя, свидетельствует о хорошем настрое и несокрушимой
стойкости своего батальона в этот день. Поэтому мы позволим себе привести его обращение к
своим людям:

СС-штурм. Хесс Карл.

3. СС-пехотный батальон. Эде, 23.11.1942.

Окруженные!

Уже несколько дней не приходит транспорт с продовольствием в окруженные

части. Связь с другими немецкими частями прервана. Мы, маленькая группа в окруженной
противником местности, несмотря на все вражеские атаки держимся. В лесах восточнее и
западнее Любина Поля большевики применили хорошо вооруженные сибирские кадровые
части. Идет жестокая, злобная борьба. Но все их отчаянные атаки разбиваются о храбрую
 13
оборону защитников. У нас не хватает боеприпасов. Получена радиограмма: «Держитесь еще
48 часов».
Каждый час наполнен шумом смертельного кольца. Везде в линии обороны
взрываются бомбы и снаряды. Под огненным дождем и железным градом мы держим важную
позицию.
Вдруг на сером небе появляется темная точка, быстро становится больше и
больше: это немецкий самолет! Он сбрасывает бомбы с давно ожидаемыми продовольствием
и боеприпасами. Но их далеко недостаточно.
Потом противник опять наступает со всех сторон. Он применяет танки и самолеты.
Дни становятся тяжелее, минуты превращаются в часы, часы в дни, но освобождение не
приходит. Атаки противника становятся все сильнее. Работает громкоговорящая
большевистская пропаганда. Убийственный огонь проделывает бреши в наших рядах.
Удерживать позицию становится все труднее. День и ночь мы лежим с оружием в земляных
норах. Положение раненых ужасное. Отсутствуют перевязочные средства и медикаменты.
Снарядные осколки залетают в укрытия, в которых лежат раненые. Каждый здоровый
пытается в свободную минуту облегчить страдания раненых. Колодцы замерзли. Поскольку
каждый дымок вызывает вражеский огонь, нельзя растопить снег. В желудках у нас пусто,
полевые кухни разбиты. Каждая бомба с продовольствием для нас драгоценность. Русские
знают об этом. По месту приземления такой бомбы они открывают ураганный огонь из всех
видов оружия. Их можно вытащить только ночью. Часто за бомбу приходится сражаться.
Каждый из окруженных борется свыше своих возможностей бет различия будь то работник
штаба, связной или сапер. Все они находятся в траншеях, день и ночь с оружием, почти без
сна. Один сменяет другого. Все скованы цепью взаимовыручки. Несмотря на все нехватки,
голод и холод, мы удерживаем важную позицию.
Ожидаемая помощь не пришла. Вместо нее новая радиограмма: «Попытайтесь
продержаться еще двое суток – с северо-запада готовится атака для вашего освобождения».
Мы все знаем – позицию надо удержать. СС-полицейский батальон бьется здесь до
последнего солдата.
Наконец, спустя много дней, удалось разорвать вражеское кольцо. К нам пробился
свежий батальон.
В армейской книге приказов можно прочитать: «Благодаря вашей твердости и
постоянной боевой готовности вы сделали сверх человеческих возможностей, армия имеет
блестящий пример верного исполнения долга. Врагу удалось доказать, что дух немецкого
солдата и фанатичная стойкость всегда живут в вас».
Таков был доклад СС-штурмманна Карла Хесса.

Бригада Кëхлинга и Мостки- Любино Поле.

«К нам пробился свежий батальон»,- написал штурмманн Хесс. Но среди них было
много тех, которые снова и снова пытались разорвать железное кольцо. Теперь верх взяло
благоразумие и осознание того, что для освобождения осажденного гарнизона требуется
применение не менее полка, способного пробиться через ряды час от часу усиливающегося
противника.
27 января командир 287-го пехотного полка 96-й пехотной дивизии оберст Кëхлинг
получил приказ на создание «бригады Кëхлинга». Задача для бригады гласила: «Атакой
установить связь с Мостками!» После решения этой задачи должна была быть закрытой
оставшаяся часть зияющей бреши шириной 12 км. Любино Поле в связи с Мостками не
называлось. Здесь что-то оставалось неясным.
 14
Спасская Полисть изымалась из ведения 215-й пехотной дивизии, объявлялась
«прочным местом» и населенный пункт и бригада входили в непосредственное подчинение I-
му АК. Граница между 18-й и 16-й армиями на юге все еще проходила через пространство
прорыва по линии Мостки-Финев Луг. Только почти четыре недели позже, 23 февраля,
произошла передача ХХХУШ АК, то есть участка до озера Ильмень, 18-й армии.
К частям оберста Кëхлинга, находящимся в Спасской Полисти, ожидалось
прибытие:
боевой группы Бекер –оберст-лейтенанта Бекера, командира противотанкового
батальона 215-й дивизии; 377-й пехотный полк (или часть его) 225-й пехотной дивизии под
командованием оберста Шëпфера (225-я пехотная дивизия прибыла из Франции в начале
января и стояла в основной массе южнее Вырицы на западном краю прорыва); майор Бëме со
своим Ш-м батальоном 271-го пехотного полка из 93-й пехотной дивизии был задействован в
южной части «пальца». Ему подчинялись подразделения и из других частей.
В то время как оберст Кëхлинг старался улучшить позицию «прочного места»
Спасская Полисть, подготовить плацдарм для собственной атаки и посадочную площадку для
самолетов, с Ленинградского фронта из-под Кузмина перед высотой 50 были сняты Ш-й
батальон 3-го полицейского пехотного полка со штабом и батальоном связи, три стрелковые и
пулеметная роты и вечером 29 января передислоцированы в Чудово. 31 января батальон был
переведен в Спасскую Полисть, а в деревню Овинец прибыл гауптман Хирте со своим Ш-м
усиленным батальоном 284-го пехотного полка.
После трех безуспешных атак вдоль шоссе на Мостки, отраженных противником,
оберст Кëхлинг окончательно отказался от стоивших больших потерь и напрасных попыток
удара вдоль шоссе.
Следующую атаку решили провести в трех километрах западнее шоссе через лес.
Командир 423-го пехотного полка 212-й пехотной дивизии оберст Кëппель был назначен
руководителем новой боевой группы. Она была образована в составе трех батальонов: Ш 284-
го пехотного полка под командованием гауптмана Хирте, I 377-го пехотного полка 225-й ПД
и Ш 3-го полицейского стрелкового полка под командованием гауптмана Шрейбера,
замещавшего находившегося в госпитале командира майора Рефельдта. После ранения
Шрейбера батальон возглавил гауптман Клеебаум. Несколько недель до этого он был
назначен в дивизию из Главного управления полиции порядка. Но человеком, который
держался при постоянной смене командиров батальона, был его мотором, со времени Луги
излучавший сильную энергию, был адъютант обер-лейтенант Люгер. В штабе батальона был
еще один привлекательный человек, бесстрашный смельчак и помощник во всех делах и
нуждах, известный под кличкой «баварский лев» -штабс-врач доктор Гшнейдингер.
Вследствие положения обеих боевых групп в Мостках и Любином Поле майор
Паннир личным донесением просил разрешить провести навстречу предполагаемому удару с
севера атаку собственными силами на север. На это дивизия радировала: «Попытайтесь
продержаться до 3.2. Готовится новая атака с северо-запада по вашему освобождению».
Утром 2.2 в 215-ю ПД была послана радиограмма: « Сегодня утром переходим еще раз к
активной обороне с применением всех сил. Просим поддержки пикирующими
бомбардировщиками на юго-восточную позицию противника, начиная с окраины леса, так как
до сих пор здесь не наблюдались зенитные средства. Позиция противника будет обозначена
зелеными и красными ракетами из нашего расположения. Паннир».
Как и было объявлено, I батальон проявил активность и вызвал огневой удар на
вражеские позиции, продолжавшийся свыше часа. Атака по освобождению Мостков была
назначена на 2 февраля, казалась хорошо подготовленной, ей придавалось большое значение
вплоть до Ставки Гитлера.
Из «Вольфшанце» прибыл на самолете адъютант Гитлера по Вермахту генерал-
майор Шмундт. Точно в назначенное время он прибыл к отметке 38.9, чтобы по поручению
Верховного Главнокомандующего дать указания для боевой группы оберсту Кëхлингу о
значении проводимой операции и ожиданиях в связи с этим фюрера. Тут же совершилась
первая неприятность: генерал и оберст Кëхлинг увидели перед собой только один батальон –
это был Ш батальон 284-го полка во главе с гауптманом Хирте. Оберст Кëппель со своим
 15
штабом и двумя другими батальонами (I/377 и Ш/3-СС-полицейской дивизии) еще не
прибыли. Попытки выяснить отчего и почему это произошло ничего не прояснили. Приказ
есть приказ и Ш батальон 284-го полка должен был выполнять задачу один. Гауптмана Хирте
это не испугало, он и его батальон знали на что они идут. И, кроме того, они знали, что в
Мостках находятся их товарищи из 287 полка, то есть полка их 96 ПД.
Мостки, речь шла только о Мостках. Должно быть это была вторая оплошность.
То, что за Мостками находится еще и «прочное место» Любино Поле, казалось, никто не знал.
Целью для Ш/284 были однозначно Мостки. В выявленной только позднее оплошности
обвинили саму бригаду, так как боевая группа Кëппеля была применена для «освобождения
Мостков» и приказ для боевой группы гласил: «I батальон 2-го полицейского стрелкового
полка 3.2 пробивается на Мостки для эвакуации раненых. Находящиеся в Мостках части
поддерживают прорыв».
Но было еще только 2 февраля и все было покрыто мраком.
Ш/284 образовал два клина, на острие каждого было по танку и пошел вперед по
двум идущим рядом просекам. Во второй половине дня первая цель атаки была достигнута и
при соответствующих мерах безопасности и при морозе -50º С был оборудован лагерь в лесу,
в котором наступавшие провели ночь. Между тем, прибыли оберст Кëппель со штабом и два
других батальона. Ранним утром 3 февраля боевая группа в полном составе пошла вперед.
Гауптман Хирте, как опытный воин Восточного фронта, решил обезопасить дорогу и оставил
у отметки 37.8 две группы 10-й роты из 284 пехотного полка под командованием флаг-
юнкерского унтер-офицера Фойта, которому он оставил одно противотанковое орудие и один
танк. Таким образом, был оборудован опорный пункт «паук», который позже был еще
несколько усилен. Ушедшие вперед батальоны шли часто по грудь в снегу, преодолевая
частые заросли и переплетенные сучья. Идущую впереди головную группу постоянно
приходилось менять после того как она совершенно выдыхалась, прокладывая путь. Борьба с
природой была тяжелее, чем с противником. Во второй половине дня подошли 2 км северо-
западнее Мостков. Гауптман Хирте получил приказ – занять вечером своим Ш батальоном
Мостки.

Подпись под картой на стр. 179.

Любино Поле.
Место сражения с огневыми позициями I батальона 2-го
Полицейского стрелкового полка.
20 января – 4/5 февраля 1942 г.

Он послал на разведку ударную группу во главе с лейтенантом Балзером и принял

все меры для атаки. Между тем гарнизон в Мостках подготовился к передаче позиции и
отходу. И в Любином Поле готовились к выполнению приказа. Из опорного пункта «Норд»
поздно ночью в Мостки вместе с дозорной группой вышел майор Паннир, чтобы выяснить
положение.
В то время как проводились мероприятия в Мостках и Любином Поле, гауптман
Билитц, офицер Iа в штабе бригады, едва мог отбиваться от запросов, поступающих отовсюду
вплоть до штаба армии, а теперь еще и из Ставки фюрера. Теперь все они получали один
ответ: «Дозорная группа в пути!»

В 21.00 через штаб бригады Кëхлинга передали прямой приказ из Ставки фюрера
гауптману Хирте: немедленно выступить. В 23.30 батальон пошел по следу дозорной группы
лейтенанта Балцера. В передовой группе батальона шли унтер-офицер Рейман и фельдфебель
 16
Гриес, которым первым в Мостках протянул руку обер-лейтенант Портек. Ш/284 батальон без
приключений прошел в Мостки и ранним утром 4 февраля принял на себя оборону ОП.
Когда майор Паннир узнал, что этот батальон должен был удерживать только
Мостки, а о защите Любина Поля ему ничего не известно, он вернулся в Любино Поле и
решил вопреки приказу оставаться там до освобождения своего I/2 батальона. Поскольку при
отступлении его части Любино Поле было бы сразу занято русскими, которые получили бы
идеальный плацдарм для наступления на север с уже оборудованными позициями, то падение
Мостков было бы вопросом нескольких дней. Кроме того, противник заимел бы путь
снабжения от Ямно через Любино Поле на запад. Несмотря на большое превосходство
противника в людях и технике и большие потери, это ему не удалось сделать. Также было
установлено, что только здесь имеется возможность при задействовании соответствующих
сил отрезать русских от их баз снабжения и пополнения. От этого нельзя было отказаться. Все
эти соображения занимали мысли майора Паннира на обратном пути, и потому он по
прибытии в Любино Поле послал следующую радиограмму:
«Держу после установления контакта свою позицию, требуется, как и прежде,
снабжение по воздуху. Раненых передал в боевую группу Фишера. Паннир».
То же самое было передано в 215-ю ПД. Но заветное освобождение так и не
наступило.
Из полученных данных можно было понять, что Ш батальону 3 полицейского
стрелкового полка поставили задачу обезопасить пробитую боевой группой Кëппеля дорогу в
населенные пункты Мостки и Любино Поле и после успешного освобождения прежних
защитников удерживать ее как жизненно важную артерию путем сооружения ОП. Лежащая на
поверхности идея использовать Ш батальон 3 полка СС-полицейской дивизии для
освобождения своих товарищей из I батальона 2 полка той же дивизии, как это было в случае
с батальонами 96 ПД, была не принята во внимание. «Прочное место» Любино Поле должно
было быть передано I батальону 377 пехотного полка. В то время, когда ранним утром 4
февраля прежние защитники Мостков покинули деревню в совершенно измотанном
состоянии и выступили в путь в боевую группу Кëппеля, I/377 соединился со штабом оберста
Кëппеля в лесном лагере западнее железнодорожной насыпи. На обратном пути П/287
батальон во главе с обер-лейтенантом Портеком заблудился. Маленькими и большими
группами солдаты проходили мимо ОП «паук» и расположенного в 1400 м севернее ОП
батальона СС-полицейской дивизии. Это был ,вероятно, «опорный пункт Эрбе», названный по
фамилии обер-лейтенанта Эрбе, командира 11-й роты. Однако остается фактом то, что Ш
батальон 3 полицейского стрелкового полка был не в Любином Поле, а 3 и 4 февраля в
соответствии с приказом возводил опорные пункты вдоль маршрута. Не сам батальон, а
ударная группа батальона под командованием обер-лейтенанта Штассника вошла днем в
Любино Поле, где ее приветствовал гауптман Байерляйн. Штассник имел задание оборудовать
западнее Любина Поля ОП. Но поскольку там уже имелся ОП, майор Паннир, как
самостоятельный командир боевой группы, выделил людей на самый слабый ОП на юге.
Только через несколько часов появилась рота, командир которой сообщил, что за ним идет
батальон, который должен сменить I/2 СС-полицейской дивизии. Этот батальон – I/377
пехотного полка – был по количеству людей значительно больше чем батальон СС-
полицейского стрелкового полка.

Но прежде чем майор Паннир смог реализовать свое указание и передать

позицию, русские атаковали южный участок. Атака была отбита. Только после этого батальон
покинул Любино Поле, попрощавшись с могилами своих товарищей, распрощавшихся здесь с
жизнью. Полный решимости, хотя и в состоянии полного изнеможения, батальон выступил
маршем на Трегубово, откуда транспортом был вывезен в Пушкин. 8 февраля из I батальона 2
полицейского стрелкового полка оставались в строю: 4 офицера, 20 унтер-офицеров и 57
солдат.
На обратном марше батальон ознакомили с приказом по армии от 4 февраля. Люди
узнали о благодарности командира 215 ПД и о том, что он назвал их «героями Любина [Поля
– В. П.]» Но больше всего их обрадовала благодарность собственного командира:
 17
«Окруженным на севере в Мостках товарищам по армии батальон стал верным
помощником в их трудные моменты, охотно помогал раненым, боеприпасами и
продовольствием. В этой связи надо упомянуть о сильной психологической помощи, которая
потоком шла с юга на север. Образцовым было сотрудничество с выделенными, а позднее и
подчиненными ему частями. Забирая с собой последнего раненого, оружие, приборы,
противотанковую и пехотную пушки, которые с неимоверным трудом и под сильным огневым
воздействием противника приходилось тащить по глубоко заснеженному лесу, I батальон 2
полка СС-полицейской дивизии выполнил свою задачу».
22 мая 1942 г. штурмбаннфюрер и майор полиции Рудольф Паннир был награжден
Рыцарским крестом. Став позже штандартенфюрером и оберстом полиции, он всегда помнил
свой батальон.

Копия.

Главное командование 18 армии. Штаб армии.

Отд. Па. 4 февраля 1942.

Приказ по армии!

Ранним утром пробившейся на юг группе Кëхлинга удалось освободить

окруженные русскими в Мостках и Любином Поле П/287 и I/2- СС-полицейского полка.
В тяжелейших условиях и при сильном морозе оба батальона в 10-ти дневных
ожесточенных боях героически отразили все атаки и не уступили ни пяди земли противнику.
Благодаря вашему упорству и постоянной боевой готовности даже в тяжелейшие
моменты Вы сделали свыше человеческих сил, подали армии блестящий пример верного
исполнения долга и доказали противнику, что дух немецкого солдата и фанатическая
стойкость всегда живут в Вас.
С глубокой благодарностью я вспоминаю Ваших павших и раненых товарищей.
Я выражаю обоим батальоном и их храбрым командирам свою благодарность и
полную признательность.

Подп. Линдеманн
генерал кавалерии.
Раздать:
До батальона без тыловых служб.
(примечание:
I/P.S.R. 2 в первом абзаце стоит для
I/2-полицейского стрелкового полка
СС-полицейской дивизии).

Копия.

СС-полицейская дивизия.
П а/b

Приказ по дивизии.

Господин командующий генерал I АК направил в дивизию следующее письмо:

«Командование I армейского
 18
корпуса. Корпусной штаб,
Командующий корпусом. 7.2.42.

В СС-полицейскую дивизию.

Выражаю свою благодарность и полную признательность I батальону 2 СС-

полицейского полка за его храбрость и выдающуюся стойкость во время окружения в
Любином Поле. Благодаря упорной выдержке в Любином Поле батальон связал часть русских
сил, имевших задачу пробиться на северо-запад к шоссе на Любань, находясь в тяжелейших
боях и испытывая большие лишения. Тем самым удалось выиграть время и устранить
кризисное положение путем подвода свежих сил.
I армейский корпус в моем лице выражает благодарность павшим товарищам.
Раненым мы желаем скорейшего выздоровления.

Фон Боте
генерал пехоты».

Своей героической борьбой I батальон 2 стрелкового полка вписал в историю СС-

полицейской дивизии новую славную страницу. Выражаю батальону мою особую
благодарность и признательность.

Подп. Вюнненберг.

Распределитель С.
Заверенная для полка копия.

Прорыв расширяется.

То, что 215 и 126 ПД с постоянно подводимыми подкреплениями смогли удержать

свои позиции в прорыве шириной в 30 км вдоль Волхова, сыграло решающую роль в том, что
смогли удержаться части в «пальце» у Спасской Полисти и в «большом пальце» у Земтицы-
Любцы ( после потери Мясного Бора). Такие же угловые устои находились на севере у Дымно
и на юге у Подберезья. Между Спасской Полистью и Любцами по шоссе ширина прорыва
сужалась до 12 км. О том, какое значение имели Мостки и Любино Поле, находящиеся на
шоссе внутри этого прорыва, говорит тот факт, что противнику понадобилось 10 дней, чтобы
большими силами пересечь шоссе. От Волхова до Любина Поля 10 км. Чтобы преодолеть еще
30 км в глубину прорыва до Вдицко, ему понадобилось только 5 дней.
Значение опорных пунктов на шоссе как препятствий потоку русских частей
выявилось только тогда, когда они стали затруднять им подвоз снабжения. Остающиеся на
шоссе опорные пункты (далее ОП – В.П.) сужали место прорыва, значительно затрудняли
снабжение, отнимали часть сил у передовых русских частей и замедляли их продвижение
вперед. 28 января хорошо прослеживается как «половина» в отношении времени и
пространства, является серединой нашей точки пересечения северо-западнее Финева Луга.
Противник сам дал этому доказательство: на еще 40 км до Новинки он затратил, без
существенных боев, такое же время – 15 суток, как и на захват территории с тяжелыми боями
и высокими потерями, особенно в первые дни. Спустя 3 суток после достижения Новинки
головными частями 15 февраля произошло окончательное растяжение Волховского мешка с
дальнейшим продвижением на юго-запад к Пристани.
 19

«Вперед!»

Генерал-лейтенант Клеффель, командующий L АК, в эти дни озабоченно огляделся

и дал тылу своего корпуса команду: «Вперед!» Что это означало, можно узнать из военного
дневника дивизии за 8 февраля 1942 г.:
«Командующий L АК имеет намерение остановить прорвавшиеся у Мостков
русские части, продвигающиеся на север в направлении на Слуцк и угрожающие тылу и
снабжению корпуса и находящимся там дивизиям. Поэтому каждая дивизия должна быть
готова к возможному выделению из своего состава одного батальона и одной батареи для
обеспечения безопасности тыла L АК. Паролем для выделения послужит слово «Вперед». Как
только такой пароль поступит в СС-полицейскую дивизию от командующего L АК, 2-й полк
выделит усиленный батальон, а высвободившийся батальонный участок обороны занимает I
батальон 2-го полка Паннира ( в данный момент полковой резерв) с добавлением смешанной
дивизионной резервной роты (из саперного батальона, батальона связи, взвода мотоциклистов
связи, дивизионного штаба) под командованием обер-лейтенанта Рехенберга. 2-й полк
выделил также одну резервную роту (вероятно 3./2) из двух стрелковых взводов и 1
станковый МГ, в нее вошел также взвод «ягдкоманды».
Из 2-го полка для решения задачи «Вперед» был определен П/2 Дëрнера, а из
артиллерийского полка 9-я батарея Доттервейха. Уже на следующий день 9.2 в 22.15 от
оберста Шперла из L АК к обер-лейтенанту Хейлманну поступил сигнал «Вперед», после чего
10 февраля в 22.00 он вступил в дивизии в силу. Пароль был передан офицером Iа во 2-й полк
(гауптман Роте), в артиллерийский полк (оберст-лейтенант Шмедес) и в саперный батальон
(оберст-лейтенант Фрош).
Ровно год тому назад оберст Шульце со своим 2-м полицейским стрелковым
полком выступил из Версаля в Париж. Пробудились прекрасные воспоминания об этом
времени. Но как же теперь 9 февраля 1942 г. изменилась ситуация!
Именно в эту ночь, в которую русские оборудовали лесной лагерь недалеко от
железнодорожной насыпи около населенного пункта Конечки, а русские саперы и
строительные части прокладывали дорогу через лес на Савкино и Глебово, в Пушкине обер-
лейтенант Гасперс был на пути к майору Дëрнеру в штаб П./2. Незадолго до этого гауптман
Роте положил адъютанту, оберст-лейтенанту Фрейтагу, приказ о вводе в действие батальона
на подпись. Точнее говоря, дополняющий приказ. Основной приказ пришел прямо из дивизии,
так же как и для гауптмана Доттервейха, командира 9-й батареи. Было ясно, что из себя
представляли приказы. 11 февраля противник захватил Глебово и Савкино и остановился у
Порожков. Здесь он встретил сильное сопротивление. Отдельными группами он прошел еще
дальше на запад до дороги по болоту севернее Озеречно, приютился в находящихся севернее
лесных домишках и появился 12.2 лыжной разведкой перед Новинкой. Конечная станция!
Конечная станция в этом случае означала максимальное растяжение мешка или
максимальное проникновение противника на запад (основное направление его удара был
северо-запад).
В 9-й батарее началась тяжелая работа. Она началась в тот самый час, когда обер-
лейтенант Оелкерс с ударной группой из I./3 проник во вражеское расположение в Верхнее
Кузмино, а противник, в свою очередь, провел несколько атак из лесного питомника южнее
Пулкова, чтобы сделать прорыв. Между тем П./2 (без 1-й стрелковой роты) под
командованием майора Дëрнера как резерв корпуса был на грузовом автотранспорте
переброшен в «группу Бассе». 9-я батарея шла пешим маршем. Штаб корпусного резерва, к
которому теперь относились П./2 и 9-я батарея, находился в Вырице. Оставшаяся стрелковая
рота из батальона Дëрнера прибыла в Вырицу только 13.2. Из приказа по L АК от 10.2.1942
можно узнать, какие задачи ставились названной «группе Бассе».
В пункте 3 говорилось: «L АК обороняет свои позиции на Северном фронте и
препятствует любым попыткам противника прорваться. Кроме того, он принимает оборону
 20
южного фланга и тыла 18-й армии. Для этого корпусу подчиняется группа Бассе (командир
225 ПД), которая задействывается на этом участке». Показанные границы проходили: справа
от Воскресенское (10 км южнее Красногвардейска) юго-восточнее до вокзала Слудицы, затем
вдоль железнодорожной линии на юг и слева от Тосно (вкл.) юго-юго-восточнее на Усадище
мимо середины Шаровского болота западнее к Красной Горке и мимо Червино. Дальше
говорилось: «Группа Бассе препятствует на своем участке дальнейшему продвижению
противника через дорогу восток- запад на север. Для этого вдоль дороги между Конечками и
Верховьем сооружаются ОП и населенные пункты Порожки, Валенки, Конечки, Курдово,
Каменка, Гришкино, Федосино, Большое и Малое Васильевское, Глубочко и Верховье с
привлечением всех сил оборудуются также в ОП.
В качестве центра обороны были обозначены железная дорога Север-Юг, дорога по
обе стороны станции Еглино и группа ОП Порожки-Конечки, которые «надо удерживать
против любой атаки противника с привлечением последних резервов».
«Группа Бассе» состояла из следующих частей:
рота Фелера (12 ТД), П./2 Дëрнера (СС-полицейская дивизия), батальон Лëргеса
(58 ПД), группа гауптмана Экштейна (121 ПД), батальон оберст-лейтенанта Хардта (122 ПД),
1-я сотня (эстонцы), Ш./141 и Ш./409.
Артиллерия: штаб 225-го артполка (225 ПД), Ш./225 артполк (225 ПД) с двумя
танками 1У, 1 танк Ш, два взвода 1./31 зенитный дивизион и батарея 436 артбатальона, часть
52 артполка, 100-я строительная рота и 104-й саперно-строительный батальон.

Добровольцы севернее Новгорода.

В докладе OKW за 10 февраля говорилось: «При успешном отражении

сильнейших массовых атак противника особенно отличились Вюртембергская 20
моторизованная ПД и фландрский СС-легион». Речь шла о добровольческом легионе
«Фландрия», одном из легионов, созданных в вермахте и частей СС летом 1941 года как
самостоятельные легионы из добровольцев европейских стран. 10 ноября 1941 года
фламандцы отправились на Северный фронт и были причислены к находящейся под
Ленинградом 2-й пехотной бригаде СС под командованием генерал-майора Клингенберга.
В то же время, когда 1-я батарея гауптмана Фогеля была снята со своей позиции
перед Пулковом и стояла в готовности к маршу на Волхов, 17 января легион «Фландрия» был
поднят по тревоге, срочно погружен и брошен к прорыву на Волхове. Когда он прибыл туда,
навстречу ему уже шли отдельные наступающие русские роты. Соотношение в людях было
таким же как и у батальона Паннира в Любином Поле с одной разницей: легион расположился
на южном краю прорыва в районе Копцы-Тютицы-Заполье, то есть сбоку от 126 ПД. В
непосредственной близости у Любцев, на шоссе, 2-3 км южнее Мясного Бора начинался
участок второй пехотной бригады СС (мот.) – батальон сопровождения рейхсфюрера СС и
СС-зенитный дивизион «Ост». Для обеих частей даты боев и сражений были одинаковы: 10.1-
17.3.1942 (для зенитного дивизиона «Ост» до 28.5) – наступательные и оборонительные бои
по окружению Волховского мешка. Подробности этих боев неизвестны, однако приведенные
даты доказывают, что обе части принимали участие в ударе 58 ПД с юга на север для
окружения мешка. Одновременно с севера на юг наносила удар «усиленная полицейская
дивизия СС» (15-19 марта), который привел к соединению наступающих частей в районе
просеки «Дора».
Здесь надо коротко обсудить действия второй пехотной бригады СС (мот.),
поскольку полицейская дивизия СС уже здесь, а далее все больше, хотя и не в полном составе,
а только отдельными частями, участвовала в боях вместе с ней, а остатки боевой группы
«полицейская дивизия» вошли в нее на северном участке фронта в 1944 году. Эта бригада,
участвовавшая в рождественских боях 1941 года под Ленинградом, входила последовательно
в латышскую добровольческую бригаду СС, вторую латышскую бригаду СС, боевую группу
«Шульдт», 19-й латышский добровольческий дивизион и 19-ю гренадерскую дивизию СС
 21
(латышская № 2). Первым командиром этой латышской (№ 2) дивизии был Хинрих Шульдт
по прозвищу «кэптен». Он был убит 25 марта 1944 года в должности командира бригады и
звании генерал-майора войск СС. Его преемником и последним командиром боевой группы
полицейской дивизии стал штандартенфюрер и оберст полиции Бок.
Можно назвать здесь фамилию последнего командира новой дивизии, сражавшейся
на Волхове –штандартенфюрер Харцер. В то время он был гауптштурмфюрер и находился не
на Волхове, а в такой же ситуации против подавляющего превосходство противника под
Юхновым – в 130 км западнее Москвы.
Речь идет о 4-м пехотном полке СС под командованием Шульдта, в котором
Харцер был командиром П батальона. Этот моторизованный полк воевал в составе 2-й
пехотной бригады СС под Ленинградом. В конце ноября 1941 года его вывели из фронта и с
28.11 по 6.12 он находился в Кракове на переформировании и перегруппировке. Он должен
был стать внутри дивизии «Рейх» костяком для фламандских добровольцев, которые в июне
1942 года в большом количестве прибыли из дивизии «Викинг». К этому времени полк
официально был выведен из состава 2-й пехотной бригады СС, которая потом хорошо
акклиматизировалась севернее Новгорода. Он стал в это время как 4-й пехотный полк СС
–«самостоятельным» полком. О том, как он прибыл под Москву, лучше всего расскажет сам
Харцер:
«Моторизованный полк после действий в составе 2-й бригады СС под
Ленинградом был перемещен в середине декабря 1941 года в Краков на переформирование
дивизии «Дас Райх». Но все прошло иначе! Наступление танковой армии Гудериана на
Москву было остановлено восточнее Оки и Гудериан был смещен, так как он хотел
оперативно уклониться. Русские прорвались, на юге и на севере в районе 4-й армии фронт был
разорван. Надо было создать линию перехвата. Полк под командованием Шульдта с 18 до 30
декабря был переброшен по воздуху вперед. На 120 Юнкерсах были переброшены один за
другим около 3000 человек с личным оружием при -30° С мороза под Калугу, Малоярославец
и Юхнов. Тяжелое вооружение и автомашины добирались собственным ходом.
Два первых аэродрома были уже заняты русскими. Часть батальонов еще сумели
отвернуть. Прямо с самолетов была проведена атака. Два батальона прикрывали отступление
остатков 4-й армии и с тяжелыми боями и потерями отступили через Медин на Юхнов. П
батальон Харцера после выгрузки в Юхнове был подчинен 16-й танковой дивизии,
использовался как подвижная группа на санях и маршем отправлен на юго-восток. Он занял
Зубово, находящеевся примерно в 20 км, организовал с имеющимися обозами сопротивление
и держался в этом далеко выдвинутом рукаве против сильных атак до 20 января. Севернее
постепенно образовалась слабая линия фронта.
Но на юге все еще существовал разрыв, так как русские здесь продвинулись
далеко. Немецкие позиции было не удержать. По приказу они были оставлены, а полк собран
в Юхнове. В связи с сильной атакой русских из района Ржева противник попытался с
помощью другой атаки взять в клещи немецкие части между шоссейными дорогами Москва-
Рославль и Москва-Вязьма. Здесь промедление было подобно смерти! Несколько
пополненный полк был сдвинут севернее, чтобы атаковать в середину Угры, притока Оки, и
прорваться до железной дороги Калуга-Вязьма. 19 января он выступил из Федоткова без
танков и артиллерийской поддержки, участь брошенных на самих себя, вне больших
соединений, частей! Было захвачено много населенных пунктов, а затем совместно с
парашютно-десантной частью оберста Мейндла освобождено захваченное русскими шоссе на
Юхнов.
С 30 января начались сильные атаки русских. Появились первые Т-34. Наши
противотанковые пушки были бессильны против них и раздавлены. Ш батальон оставил
населенный пункт Колодцы. Потери были большие. С русскими танками могли бороться
только несколько легких полевых гаубиц. Появилась танкобоязнь! Новая атака - и прорыв
русских танков вынудил оставить Колодкино. Наконец прибыла одна танковая рота. Ночной
атакой П батальон снова овладел Колдкиным. Все там выглядело ужасно. Все пленные и
раненые были убиты советскими солдатами. Вечером 8 февраля полк был сменен частями
пехотной дивизии и направлен еще севернее, чтобы удерживать шоссейную дорогу Юхнов-
 22
Вязьма. В полку еще насчитывалось 700 человек. Но определенную приказом линию фронта
надо было сначала отбить, а потом удерживать. В марте пришел приказ об отступлении. В
полку осталось 180 человек. Он был отведен на пополнение в дивизию «Дас Райх».
Полк дрался блестяще. Путем целенаправленного и умного руководства своих
командиров полк сглаживал недостатки в проведении отдельных операций в составе других
соединений или фронтовых частей, в которых оставались только жалкие остатки. В знак
признания своих заслуг он получил наименование «Лангемарк».
«Но судьба его как самостоятельной части была типичной – как говорили солдаты
– быть сожженным! За три месяца боев численность полка упала с 3000 до 180 человек. Это
произошло не по злой воле командования армии, а из-за жестокой необходимости,
диктующей свои условия. В будущем такая же участь постигла все боевые группы, входящие
в чужие части. С другой стороны их боевые действия развенчивают некоторые домыслы
отдельных участников войны о войсках СС, изданных уже в мирное время».
Это примечание о действиях 4-го пехотного полка войск СС, история которого (В.
Тике. «Воздушным транспортом в горячую точку на Восточном фронте») появилась в этом же
издательстве, принадлежит обергруппенфюреру Хауссеру. Насколько он был прав, можно
будет вскоре увидеть на примере нашей дивизии: в действиях батальона Ш./1 Нойсса в боевой
группе Кольберга и Ш./3 Форстройтера/Рефельдта в боевой группе Кëппеля, позднее Бëме и,
наконец, на «спокойном» фронте у Михалева в начале просеки «Эрика».
27 января на южном участке фронта наиболее напряженная обстановка сложилась
у населенного пункта Замошье. Расположенное несколько севернее Малое Замошье после
пятидневного штурма 31 января было окружено русскими. Тем самым они стали угрожать не
только Большому Замошью, но и расположенной несколько километров южнее Оссии и
проходящей за линией фронта важной дороге Подберезье-Горенка/Село Гора. Здесь была
окружена половина 3-й роты 2-го полицейского полка СС, которая была размещена здесь.
Вторая ее половина стояла в Б.Замошье во главе с фельдфебелем Вейнхольдом, исполнявшего
должность командира взвода.
12 февраля здесь боевой группой Бурка была проведена атака против южного
фронта русских для стабилизации тонкой линии фронта и устранения постоянной опасности,
угрожавшей этому участку.
К боевой группе Бурка принадлежал не только немецкий батальон и легион
«Фландрия», но и П./262 батальон испанской «Голубой дивизии».
После того как превосходящими силами противнику удалось захватить ОП М.
Замошье, все отчетливее вырисовывался его замысел – овладеть с этих позиций путем охвата
с запада южным плечом дороги Любцы-Земтицы.
Но его следующий удар натолкнулся на оборону и контратаки.
Еще одна часть, сыгравшая важную роль для полицейской дивизии и 1 батареи в
Гуси/Село Гора, не попала до сих пор в наше внимание – добровольческий легион
«Нидерланды». В то время, как в январе в районе Копцы-Тютицы-Заполье гауптштурмфюрер
Липперт пытался привести в порядок и свести свои в начале по-отдельности бросаемые в бой
две стрелковые и две усиленные роты, образовывавшие легион «Фландрия», легион
«Нидерланды» железнодорожным транспортом и на судах был переброшен из Кракова через
Данциг в Либаву. Затем пешим маршем через Ригу и Псков добровольцы из Нидерландов в
конце января начале февраля пришли в район Гуси/Село Гора. Они сразу же имели контакт с
противником, попав в ожесточенные бои. С самого начала между легионом и нашей 1
батареей установились великолепные товарищеские отношения, оправдавшие себя с течением
недель и месяцев.
Легион «Нидерланды» с самого начала состоял из одного полка, в который
входили 13-я (пехотная гренадерская) и 14-я (охотники за танками) роты. Их командиром был
тогда СС-оберфюрер Рейх.
После захвата русской позиции в лесу севернее Село Гора и по обе стороны
железнодорожной линии 4 марта легион впервые был назван в сообщении Вермахта: «…
севернее озера Ильмень отличился легион «Нидерланды».
 23
Ожесточенные бои, в которых участвовал легион в районе Гуси-Пятилипы,
продолжались от страстной пятницы до пасхального воскресения 1942 года. До 10 апреля
здесь находился I батальон добровольческого легиона «Нидерланды» под командованием СС-
гауптштурмфюрера Франка, затем его сменил П батальон этого же легиона. Это было первое
серьезное испытание нидерландских добровольцев, из которых многие, очень многие были
захоронены на кладбище в Село Гора.

1-я батарея полицейского артиллерийского полка.

В дивизионном приказе от 17.1.1942, согласно которому I./2 Паннира размещался в

Мостках и Любином Поле, под пунктом 3 говорилось: «Не грузится батарея легких полевых
гаубиц…».
Речь шла о 1-й батарее полицейского артиллерийского полка, которой командовал
гауптман Фогель. Проследим ее путь от снятия с огневой позиции под Пулковом (16 января)
до этого момента в рамках общих событий. Вследствие особенностей боевых положений она в
ходе боев никогда не пересекалась с батальоном Паннира.
С начала боевых действий на Волхове с середины января 1942 года до их
окончания в середине апреля она никогда не сражалась и не была рядом с частями
полицейской дивизии СС.
Пехотой, с которой она целыми месяцами делила радости и горести, был батальон
легиона первых добровольцев, участвовавших в составе немецких вооруженных сил, легиона
«Нидерланды». Как он появился здесь, мы уже рассказывали выше.
Батарея оставалась в течение всего времени своего действия на месте, которое
сложилось в результате положения прорыва. Это был единственный случай на Волхове.
Однажды мы уже показали, что с 28 по 31 января русским впервые не удался
боковой удар, который они хотели осуществить из Вдицко через Финев Луг дальше на юг.
«Здесь в Пятилипах-Гуси, как бастион, стояла 1-я батарея. Как раз на такой важной
для русских дороге через Село Гора-Горенка-Оссия-Некохово-Подберезье к Волхову.» Тогда
это был конец января. Это же справедливо и сейчас, для первых февральских дней.
После этих дней для усиления позиций, на которые оказывал сильный нажим
противник, прибыл батальон легиона «Нидерланды». Между тем батарея сменила свои
огневые позиции, перейдя из одной половины деревни Гуси в другую половину.
Установленные на первоначальных позициях орудия постоянно обстреливались противником.
Он почти ежедневно, преимущественно по утрам, обстреливал батарею из леса восточнее
Гуси. Поэтому одно орудие было установлено для стрельбы прямой наводкой на южную
окраину Гуси. Благодаря такому положению, орудие играло большую роль в отражении атак.
В успешных его действиях принял большое участие лейтенант Глазер. Офицер батареи,
обервахмистр Ризе, во многом способствовал тому, что человеческие и материальные потери
батареи оставались в сносных границах. Он неустанно заботился об обустройстве позиций и
снова и снова менял их как для всей батареи, так и для отдельных орудий. Каждый командир
орудия, да и вообще каждый солдат на батарее, имел все самое лучшее. То, что для
эффективной стрельбы нужно функционирование средств связи, наверное, азбучная истина.
Но в положении батареи наличие хорошей связи было особенно важно.
Убитые артиллеристы покоились вместе с европейскими добровольцами из
легиона «Нидерланды» на кладбище в Село Гора.
С середины февраля батарея оказалась в полном окружении. Движение по дороге
между Гуси и Село Гора было прервано уже с первых дней. Все снабжение батареи
приходилось осуществлять колоннами солдат с рюкзаками через Радони вдоль западной
линии блиндажей в лесу до Гуси. Понятно, что артиллеристам чаще приходилось выступать в
роли пехотинцев, чем стрелять из орудий. В этом положении доставка артиллерийских
боеприпасов и другого снабжения доставляла большие трудности.
 24
Холодной ночью в начале апреля русские прорвались в Гуси силой в два взвода.
Ранним утром солдаты 1-й батареи во взаимодействии с подразделением легиона
«Нидерланды» уничтожили их, частично в рукопашном бою.
Нельзя забыть также действия взвода 665-й саперной роты вместе с ее командиром
фельдфебелем Вальтером Плауманном, люди которого часто с помощью одного холодного
оружия смогли отстоять Гуси и Пятилипы.
Непрерывные и часто жесточайшие оборонительные бои во все время
способствовали установлению особого духа товарищеской взаимовыручки между людьми 1-й
батареи и солдатами легиона.
В марте также был прорыв русских в северную часть Пятилип. Он был отражен
наблюдателями обервахмистром Айзенбартом и Рëмхильдом. Они стреляли почти с
собственной позиции. За 200-300 метров до них все нападавшие были убиты.
Здесь опять названы фамилии. Собственно говоря, стоило бы назвать всю батарею,
человек за человеком. Увы, но это невозможно – списка личного состава батареи больше не
существует. Хроникер знал только, что Рëмхильд, который позже стал офицером и которому
он благодарен за переданные сведения, был в составе батареи, что Шорц смог дать ему
пояснения о времени, когда батарея во второй раз стояла на Волхове –конец 1943 начало 1944
г. в составе второй латышской бригады «кэптена» Шульдта – и что его лучший товарищ,
адъютант командира I-го дивизиона артиллерийского полка обер-лейтенант Лутце, пошел
добровольцем в батарею сражаться на Волхове. До этого он в 1940 г. во Франции уже был
адъютантом в дивизионе.

В конце апреля 1942 года батарея передала свои позиции батарее вермахта. Ей
были переданы пушки и вся позиция. Железнодорожным транспортом 1-я батарея была
перевезена обратно в «кольцо вокруг Ленинграда». Однако она заняла позиции не в районе
своего 1-го дивизиона, который как и прежде занимал позиции южнее Пулкова, а намного
западнее в район, занимаемый боевой группой «Йеккельн», где она заняла огневую позицию
перед Урицком с пунктом наблюдения в центральном посту вокзала в Урицке.
Когда 1-я батарея прибыла туда, многие служащие батареи имели награды в виде
«Железного креста» обоих классов, знаки за «Штурмовую атаку», а командир батареи был
награжден «Немецким крестом» в золоте.
В том, что основная ценность батареи –лошади- относительно хорошо переносили
морозы и тяжелые усилия, было заслугой ветеринара доктора Хартмана.
После того как батарея была сменена, добровольцы из «Нидерландов» оставались
еще на старой позиции. В апреле разгорелись сильные бои за Гузи, в которые русские часто
врывались, однако деревня в конце концов осталась в наших руках. Потом весной, с
наступлением периода таяния снега советские войска установили здесь передовую позицию,
однако легион «Нидерланды» жестко оттеснил их обратно и участвовал, особенно с середины
июня, в тяжелых боях за Волховский котел. Здесь в качестве трофеев легион захватил кроме
66 орудий и 3500 пленных, среди которых находился заместитель командующего 2-й
советской ударной армии (может быть это был генерал Алферьев, который до сих пор
считается пропавшим без вести? – В. П.) Когда батарея вошла в состав боевой группы
«Йекельн», на ее участке было спокойно и за период с 19. до 24.4.1942 г. не происходило
ничего существенного.
25.4 в 00.00 боевая группа «Йекельн» приняла дополнительно весь участок
побережья ( то есть до Ораниенбаумского котла). Батарея вскоре познакомилась с еще одним
действующим на Северном фронте добровольческим легионом – легионом «Норвегия». Этот
легион несколько позже был сменен Ш./538 батальоном 538 пехотного полка и после
многодневного отдыха принял 26.5.1942 участок П./538 батальона на позициях своего 1-го
полка под Пулковом, где находились на своих основных позициях 2-я (Габель) и 3-я
(Эттхëфер) I-го дивизиона полицейского артполка.
Обер-лейтенант Лутце опять занял свою должность адъютанта, что случилось не
позже 15 мая, когда обер-лейтенант Майлхаммер, исполнявший эту должность, убыл в отпуск.
 25
В эти недели вообще стали выдавать отпускные плацкарты, которые
распределялись среди участников боев на Волхове.
13.5 был сменен в районе западнее Мостки-Любино Поле штаб 3-го полка во главе
с оберстом Борхертом. Когда спустя пять дней оберст-лейтенант Фрайтаг со своим штабом
смог покинуть позиции на Волхове – остатки батальонов уже несколько дней до этого были
выведены – для штаба 1-го полка Гизеке с различными подчиненными ему батальонами
началось сражение за окончательную ликвидацию Волховского котла.

12 февраля 1942 года.

В этот день передовые части 2-й ударной армии достигли находящегося в 80 км

северо-западнее прорыва на Волхове населенного пункта Новинка, который был как бы
противоположным полюсом для Ямно. С 13 января прошло 30 суток. Всего лишь в 60 км
севернее Новинки находился Пушкин, в 20 км – Вырица. И чуть больше 20 км северо-
западнее находилась Сиверская с командным пунктом 18-й армии в Дружноселье (я так
перевел с немецкого эту транскрипцию. – В. П.) Он оставался здесь еще два года до 23 января
1944 года. Три недели до этого был сменен командующий армией: генерал-полковник Кюхлер
был назначен командующим группой армий «Норд», а командующим 18-й армии стал генерал
кавалерии Линдеман. Начальником штаба армии с 29.1.42 являлся оберст, затем генерал-
майор, Вэгер. Первым офицером штаба был, как и прежде, Фр. Фон Штрахвитц, повышенный
с 1 января 1942 года в должности до оберста. Его помощником стал Фëрч, позднее начальник
штаба у генерал-полковника Линдемана.
А как все это выглядело «снаружи»? 2-ю ударную армию часто называют
власовской. В любом случае это является ошибкой. Генерал-майор Власов командовал тогда
20-й армией, располагавшейся западнее Москвы, и подчинялся Жукову. Армия стояла в
центре и сыграла решающую роль. Власов стал тогда «спасителем Москвы». Сталин наградил
его орденом Красного Знамени и одновременно присвоил ему звание генерал-лейтенанта.
Когда командующий северо-западным (правильно Волховским – В. П.) фронтом Мерецков
попал в немилость, Сталин лично назначил его заместителем командующего северо-западным
фронтом и командующим 2-й ударной армией. Через три дня Власов с Ворошиловым,
Маленковым и командующим ВВС Новиковым прибыли в Малую Вишеру и встретились с
генералом армии Мерецковым. 19 марта, когда впервые было произведено окружение котла,
Власов был назначен командующим и 21 марта он прибыл в котел. Только с этого времени
можно говорить о «власовской армии».
Хотя в советской военной истории существует описание «Волховского фронта»,
однако в ней отсутствуют подробности и имена. В «Истории Великой Отечественной войны»
говорится лишь следующее: «Чтобы облегчить положение Ленинградского фронта, в декабре
1941 года Ставкой главнокомандования был образован Волховский фронт, который зимой и
весной 1942 года своими активными действиями отвлек от Ленинграда значительную часть
сил противника».
Таким образом, ни Власова, ни Мерецкова не существовало. Впрочем, Власов не
существовал и для Москвы. Он просто растворился в книге по истории войны.
Вернемся к 12 февраля – 30 дням битвы на Волхове, в которой противник все еще
диктовал свои условия. Его старания с самого начала овладеть шоссе между Спасской
Полистью и Любцами, наконец увенчались успехом: Мостки и Любино Поле были сданы
немецкими частями!
Чтобы показать как это случилось, вернемся еще раз к «прочным местам». Еще
когда сменяемые части были на марше, это было 5 февраля, ОП «паук» подвергся первым
атакам. Его обороняли только две группы из 10-й роты 284-го пехотного полка во главе с
унтер-офицером Фойтом с одним противотанковым орудием из 14-й роты 284 пехотного
полка. 4 февраля колонна снабжения под защитой танков дошла до батальонов боевой группы
 26
Кëппеля. 7 февраля она попала южнее ОП «паук» в заложенное противником минное
заграждение, была атакована и вынуждена вернуться, имея убитых и раненых.
Между тем находящийся в 1400 м севернее ОП «паук» ОП «Эрбе» продолжал
дальше оборудоваться Ш батальоном 3-го полка полицейской дивизии СС. Командир
батальона, гауптман Шрейбер, в это время был ранен и командование перешло к гауптману
Клеебауму.

4 февраля русские начали оборудовать в 250 м южнее ОП «паук» собственный ОП.

Из него он начал производить постоянные атаки, а с 5 февраля уже и на ОП полицейской
дивизии СС. 6 февраля разгорелись особенно сильные бои за Спасскую Полисть,
находящуюся всего лишь в нескольких километрах дальше. В них П./377 пехотного полка
понес очень большие потери. Противник постоянно усиливался и атаковал Спасскую Полисть
и ОП. В радиограмме в бригаду Кëхлинга командующий 18-й армией выразил свою
благодарность ее защитникам, но одновременно нпомнил ее задачу – безусловно удержать
Спасскую Полисть. Параллельно с попытками овладеть ОП «паук» и «полицейской дивизии
СС» противник усилили свои атаки на Мостки и Любино Поле. Соотношение в силах мы уже
знаем. От защитников, Ш батальона 284 полка требовалась последняя самоотверженность.
Атаки на ОП происходили теперь со всех сторон. Унтер-офицер Хайнрих Шмаль из штаба Ш
батальона 3 полицейского стрелкового полка оставил нам дневниковую запись, в которой
описал наглядную картину положения и боя за такой ОП:
«Это было в свирепый холодный февраль 1942 г. Наш батальонный КП был
оборудован вместе с КП полка вермахта и небольшой частью нашей пулеметной роты прямо
на дороге подвоза в небольшом ОП.
Как выглядел тогда этот ОП?
Мы вырывали в глубоком, по живот, а часто и по грудь, снеге дыры и выкладывали
их хворостом. Наш ОП был выложен еловыми ветками и брезентом. Потом эта дыра была
обустроена под соответствующий КП.
Русские уже давно прощупывали оборону нашего ОП. По ночам они атаковали с
юга, днем – с востока, вечером – с запада или севера. Уже несколько дней к нам не поступали
ни продовольствие, ни боеприпасы. Большевики перерезали дорогу снабжения. Даже танки,
снабжавшие раньше нас всем необходимым, не могли больше пробиться к нам. Дорога была
сильно заминирована. Два наших танка попали на мины и вышли из строя. Кроме нашей
«железной порции», на которую мы уже не могли смотреть, и горсти сырой чечевицы, есть
было нечего. Желудки бунтовали. То один, то другой из нас, мучимый голодом, отрезал кусок
от туши убитой лошади. Маленькая кучка мяса была быстро отрезана и туша стала выглядеть
ужасно.
Нам остался лишь один луч света, и мы ждали его каждый день. Между 14.00 и
15.00 появлялись наши летчики и сбрасывали нам продвольствие. И хотя мы выложили
полотнища и стреляли ракетами, чтобы обозначить нашу позицию, наши летающие камрады
бросали его в сторону русских. Мы считали за счастье, если одна из 6 или 7 бомб с
продовольствием приземлялась к нам.
Полюсом спокойствия в эти тяжелые критические дни был наш батальонный
адъютант обер-лейтенант Люгер. Каждое утро он собирал всех к себе, обсуждал с нами
положение и разъяснял, что мы, насколько возможно, должны оборонять ОП до последнего
патрона. Его поведение и смех, которые несмотря ни на что не покидали его, поддерживали
некоторых, опустивших голову, и придавал им новые силы и мужество. Но я, почти постоянно
бывший рядом с ним, знал и его заботы. Но он их скрывал.
Когда однажды ночью русские опять безуспешно пытались захватить наш ОП, он
на следующее утро сказал всем нам: «Товарищи, сегодня ночью нас опять хотели
прихлопнуть. Но все не так уж и плохо. Даже если нам нечем будет стрелять, мы пробьемся на
следующий ОП. Но до этих пор мы должны удерживать позицию». И мы ее держали.
Это случилось морозным 10 февраля 1942 г. в 15.00.
 27
В тишине леса вдруг раздался сильный шум боя. Большевики незаметно
подобрались вплотную к нашим позициям и открыли по нам с близкого расстояния
убийственный огонь. Частично они вклинились между нашими КП. Но как только раздался
первый выстрел, каждый выскакивал из своего убежища, брал винтовку, автомат или ручные
гранаты и спешил, в основном ползком, на боевую позицию. Но и тут первым там оказался
обер-лейтенант Люгер. Он отдавал приказания и указывал каждому свое нужное место. В
жестоком двухчасовом ближнем бою русские были разбиты и отброшены.
Когда бой затих, Люгер, как всегда, собрал нас всех к себе и сказал: «Сегодня
опять была щекотливая ситуация. Но вы снова храбро сражались».
Другая задача бригады Кëхлинга – закрытие зияющей бреши вдоль шоссе на юг –
была не выполнена.
Атаки на Спасскую Полисть стали еще сильнее. 12.2 группе русских численностью
около 100 человек впервые удалось ворваться в нее. С трудом удалось их выбить оттуда. Еще
дальше севернее по обе стороны Трегубова также совершались попытки прорыва с запада.
Они были согласованы с атаками с другой стороны – из Кривино-Ольховские хутора. Их
целью было отрезать весь «кулак» вместе с «пальцем». В случае успеха это была бы
предпосылка для захвата Чудова. В предыдущие дни оберст Кëппель пытался в нескольких
радиограммах получить разрешение оставить ОП Мостки и Любино Поле. Но вместо
разрешения сюда прибыл лично бригадный адъютант обер-лейтенант Альбрехт, чтобы по
поручению оберста Кëхлинга еще раз настоятельно указать на значение приказа – удерживать
«прочные места». Для своего прибытия адъютант совершил танковый прорыв вдоль шоссе.
Конечно, он взял с собой все необходимое, прежде всего медикаменты. А в обратный путь он
взял с собой, как обычно в таких случаях, тяжелораненых. И все же оберст Кëппель 11
февраля отдал приказ своим батальонам об оставлении этих населенных пунктов. Командиры
батальонов не знали о его самоуправстве. Но они вздохнули с облегчением и стали осторожно
и осмотрительно проводить подготовку к эвакуации. Гарнизон Любина Поля, в основном это
был I батальон 377 полка, с наступлением темноты пробился в Мостки и дальше до круговой
обороны штаба Кëппеля. Батальон Хирте вышел из Мостков, за ним последовал Ш батальон
284 полка, и оба они встретились в 2.00 утра 12 февраля у КП боевой группы. Отсюда Ш/284
должен был как последний батальон отведен в тыл. Чтобы не делать колонну слишком
длинной и не подвергать ее в эти утренние часы опасности вражеским атакам, с чем
приходилось считаться, гауптман Хирте запросил и получил разрешение двигаться
параллельно другим колоннам самостоятельно.
Неясным оставалось только, по полученным сведениям можно было только
предполагать, что части боевой группы Бекера, которые 31 января предприняли последнюю
попытку освобождения гарнизонов ОП вдоль шоссе, своевременно не вернулись, а остались в
ОП и теперь находятся с колонной I./377 батальона на обратном пути. Также было неизвестно,
а только предположительно, что группа Штасслина, состоящая из Ш батальона 3 полка
полицейской дивизии СС, находится еще около штаба боевой группы Кëппеля и обеспечивает
безопасность восточного направления. К середине дня группа из Ш батальона 3 полка
полицейской дивизии СС оказавшись недалеко от отм. 37.9, то есть у ведущей на северо-запад
дороге снабжения противника, имела с ним контакт, который перерос в часовой бой всей
группы Кëппеля. Задуманное противником окружение всей группы Кëппеля не удалось. ОП
«паук» получил между тем подкрепление. Из батальона 271-го пехотного полка (командир
которого был майор Бëме, награжденный Рыцарским крестом), из «пальца» южнее Спасской
Полисти были присланы 18 человек. Это были остатки двух рот. Очевидно для облегчения
унтер-офицера Фойта, блестяще защищавшего до сих пор ОП «паук», к нему был прислан еще
лейтенант Фразер из 14-й роты 284-го пехотного полка.
О происшедшем в Мостках и Любине Поле, отступлении и наступлении боевой
группы Кëппеля в эти дневные часы 12 февраля в ОП «паук» ничего не было известно. Из
бригады пришло лишь указание, что следует ожидать с направления Мостки прибытия
дозорной группы под командованием унтер-офицера Реймана. Рейман, как и флаг-юнкерский
унтер-офицер Фойт, служил в той же 10-й роте батальона Хирте. Следовательно, в указании
 28
не было никакого намека на что-то чрезвычайное. Тем больше было всеобщее удивление,
когда вместо ожидаемой дозорной группы прибыла боевая группа Кëппеля.
Когда арьергард батальона Хирте покинул в первые часы начинающегося 12
февраля Мостки, передовые части противника уже входили в Любино Поле. Это произошло в
те же часы, когда примерно 80 км северо-западнее авангард 2-й ударной армии достиг
Новинки.
Вечером этого богатого на события 12 февраля все еще «прочные места» Мостки и
Любино Поле оказались в руках противника, а ,следовательно, и шоссе между Спасской
Полистью и Любцами. Таким образом, так же как и просеки, по которым проходили пути
снабжения между Мясным Бором и Кречно, теперь и дорога Ямно-Мостки-Ольховка
оказалась свободной и противник мог быстрее продвигаться вперед. Последствия этого
сказались уже вскоре.
Бригада Кëхлинга, до сих пор напрямую подчинявшаяся I АК, была подчинена в
этот же день вновь образованной боевой группе. Создание новой боевой группы было связано
не только с событиями последних дней, но и в связи с событиями 12 февраля. Это создание ни
в коем случае не явилось наказанием для оберста Кëхлинга. Справедливости ради надо
сказать, что вскоре был наказан за самоуправство и сдачу «прочных мест» оберст Кëппель. Он
был отстранен от должности и его заменил майор Бëме.
Говоря о новой боевой группе, подразумевалась «группа Хëнике», образованная 12
февраля.

Группа Хëнике.

Ситуация значительно ухудшилась. 61-я ПД располагалась в основном на Волхове

южнее устья реки Тигода. Там теперь остался усиленный 151-й пехотный полк во главе с
оберстом Франкевитцем. Штаб 61-й ПД во главе с командиром дивизии генерал-лейтенантом
Хëнике образовал 12 февраля новую боевую группу «Хëнике», подчинявшуюся 215-й ПД так
же как и «бригада Кëхлинга» и вновь созданная из двух других полков 61-й ПД «бригада
Шайдиса». Последняя располагалась на правом фланге группы в районе Ольховка-Сенная
Кересть. Там она переняла часть участка 254-й ПД. Бригада Кëхлинга располагалась в
«пальце» «прочного места» Спасская Полисть, в ОП «паук» и ОП полицейской дивизии СС и,
небольшими, главным образом дозорными, группами вдоль дороги снабжения в направлении
на Ольховку. Основные силы 61-й ПД, бригады Шайдиса были предназначены для атак на
южном направлении, которые должны были привести к окружению Волховского прорыва. Но
этого не случилось. Наоборот, бригада с трудом оборонялась от многочисленных атак
русских. За Ольховку шли жестокие бои, она неоднократно переходила из рук в руки.
В бригаде Кëхлинга произошла смена командира боевой группы Кëппеля. 13.2 им
стал майор Бëме. После потери ОП на шоссе значение ОП «паук» значительно выросло. Он
был увеличен и лучше укреплен. Батальону Хирте (Ш./284) было поручено обезопасить
восточное направление, батальону Ш./3 полицейской дивизии СС фронт на западном
направлении. Обер-лейтенант Эрбе (11-я рота/3 полк полицейской дивизии СС) удерживал по-
прежнему свой ОП «Эрбе».
Командиром боевой группы был майор Бëме. Три дня спустя она как «полковая
группа Бëме» была подчинена вместе с «полковой группой Арнинга» и «полковой группой
Кольберга» штабу полицейской дивизии СС и генерал-лейтенанту Вюнненбергу. В задачи
этих групп входил захват плацдарма для запланированной атаки на юг для окружения котла.
Такой исходный плацдарм мог быть захвачен только через ОП «паук» и им же охраняться. ОП
«паук» к настоящему времени сам висел на тонкой ниточке на краю паутины из просек
противника. Путь снабжения к нему был большей частью прерван. Задача по его обороне и
содержанию была возложена на командира Ш./3 полицейской дивизии СС гауптмана
Форстройтера. Командир с частями батальона прибыл туда 18 февраля в 17.00 с наступлением
 29
темноты. Противник был совершенно ошарашен и за полчаса после наступления батальона
просека была очищена без всяких потерь. Контратаки противника были отбиты. Путь
снабжения для ОП «паук» стал свободен.
В боевой группе Бëме два батальона были одинаковы слабы. Ш./3 полицейской
дивизии СС насчитывал 5 офицеров, 26 унтер-офицеров и 61 солдата и по численности
равнялся батальону гауптмана Хирте - Ш./284 96-й ПД, знакомому нам еще по Мосткам.
Батальон Хирте насчитывал 5 офицеров, 16 унтер-офицеров и 71 солдата.

После роспуска бригады Кëхлинга, а также и Хипплера, Ш батальон 3 полка

дивизии СС был передан в 11-ю ПД. 16.2 еще один батальон дивизии был снят ночью с
позиции перед Пулковом и отправлен маршем по шоссе в направлении на Чудово. Это был Ш
батальон 1 полка во главе с гауптманом Нойссом, который однако до Чудово не дошел, по
дороге был остановлен и 16.2 был брошен в бой восточнее Гонгоси (так в немецкой
транскрипции – В. П.) против прорвавшегося противника. В начале марта Ш батальон 1 полка
дивизии СС находился в районе Красной Горки, и только 12 марта его командир доложил о
прибытии батальона на КП оберст-лейтенанту Кольбергу в район Приютино. Позднее на
позициях в «кулаке» батальон был почти уничтожен. Следует упомянуть также, что он, как и
Ш батальон 3 полка, был передан от гауптмана Форстройтера собственному командиру –
майору Рефельдту – и до 18 мая действовал самостоятельно вне рамок дивизии. Генерал
Вюнненберг написал позже тогда еще гауптману Нойссу в госпиталь пожелание успехов по
поводу награждения его Немецким крестом в золоте. Чествовался также и Ш батальон 3
полка, адъютант которого обер-лейтенант Люгер после боев за Михалево также получил
такую же награду.
«Я благодарю Вас за Ваши выдающиеся заслуги на фронте по окружению
Ленинграда и особенно за блестящие боевые действия на Волхове, где Вы, оставленные сами
на себя, со своими людьми воевали в чужом соединении, давая отпор, и внесли ценный вклад
в уничтожении противника.
Сверх того, Вы своим поведением и постоянной готовностью заслужили честь и
признание дивизии».

Достижение окончательного растяжения котла.

12 февраля 1942 года батальон Дëрнера еще квартировался в Вырице, а батарея

Доттервайха находился на марше в Куровицы. По дороге из боевой группы Дëрнера пришел
приказ: «Батарее в этот же день прибыть в Вырицу. Прибытие срочно необходимо». Батарея
шла маршем по снегу и морозу в -20° С еще около 40 км. Спешка стала понятной, когда
вспомнили, что в этот день противник появился на железнодорожной линии перед Новинкой,
а его направление удара было нацелено на удаленную на 20 км Сиверскую, сердце 18-й
армии.
О боевых действиях батальона Дëрнера не имеется никаких донесений. Однако
здесь надо сказать, что майор Дëрнер был отличный солдат, командир, который всегда
заботился о своих людях, а они, в свою очередь, готовы были идти за ним «в огонь и воду».
Каждый знал, что он не требует ничего такого, чтобы он не сделал сам. Он вел вперед, а в
решающие моменты был всегда в нужной роте или взводе. Где был Дëрнер, там была победа –
он просто увлекал всех.
Сейчас батальон шел за ним по льду и снегу, днями и ночами, при жестоком
морозе, сквозь все более уплотняющиеся ряды противника до решающего прорыва под
Красной Горкой, до оказания помощи пробивающимся с востока товарищам из 254-й ПД.
Батальон Дëрнера начал свой марш с севреа на юг вдоль железной дороги от Вырицы через
Слудицы на Новинку ночью 14 февраля. Приказ на марш был одновременно приказом на
атаку. Находящиеся в 8 км восточнее перекрестка железных дорог Порожки еще не были
 30
заняты русскими. Атака П./2 батальона началась, очевидно, с очистки лесо-болотистой
местности восточнее Новинки, севернее дороги Озерешня-Нестерово. Более сильный
противник захватил тогда долину реки Оредеж и деревни Глебово и Савкино. Майор Дëрнер
вечером 18.2 предпринял атаку на Глебово, которую и захватил 19.2 даже без поддержки
тяжелого оружия. Савкино было отбито атакой с севера (группа поддержки Гравенштайна?) и
с юга (Дëрнер). Не уничтоженные и не плененные русские части отошли на восток в
болотистые леса. 9-я батарея в это время стояла в готовности к отправке в Вырице и получила
приказ на отправку в Борисово 19.2 в 20.00 вечера. Расстояние от перекрестка железных дорог
до центра Ленинграда составляло 80 км. На таком же расстоянии на восток находилось
Чудово. И точно на 80 км северо-восточнее находилось место, название которого в КП армии
в Сиверской уже два дня непрерывно появлялось на телеграфных аппаратах и звучало у
радистов по рациям – Погостье! В Сиверской это слово было у всех на устах. В районе
Оредежи, куда теперь направлялась маршем батарея, никто об этом не имел понятия.
Но командование ясно видело опасность, которая угрожала, в случае падения
Погостья, всем находящимся в составе I АК частям. В многонедельных боях все атаки пока
были отражены. Особенно успешно действовала 269-я ПД. Но теперь противник сосредоточил
все силы для клещевой атаки в направлении на Любань. Целью этой атаки было силами
частей изнутри котла и ударом южнее Любани соединить эти клещи и отрезать весь I АК.
Судьба наших стоявших в долине Оредежи частей и частей, находящихся на
марше, повисла на волоске. Между Красной Горкой и Тигодой караулил противник. До 19
февраля он находился южнее железной дороги, теперь он пробрался через лесные заросли,
двигался под защитой точно рассчитанной огневой завесой через чистые заснеженные поля к
железнодорожной насыпи, прыгал, падал, вставал или оставался лежать, тащил за собой на
санях станковые пулеметы, поливал нас из также установленных на санях минометов, неся
смерть и гибель нашим еще держащимся узлам сопротивления, и врываясь в них маленькими
или большими группами с криками «Ура!». С наступлением темноты этого же 19 февраля он
уже сосредоточился и целыми колоннами стал наступать через Пастелевской болото на север
в направлении Любани. В 35 км западнее 9-я батарея в 23.00 начала свой марш из Вырицы
через долину Оредежи на юг в Борисово. Направления маршрутов были разные, но их
объединяло одно - -32° С мороза.
Когда батарея после трехчасового отдыха в Борисове продолжила в 9.00 свой
марш, у русских двигались уже целые полки. Штабы и тыловые части всех видов в Любани
уже начали подготовку к ее обороне. Командованию армии не оставалось ничего другого как
снять с фронта, окружавшего Ленинград, некоторые батальоны и выдвинуть их в находящееся
южнее Чудова пространство для того, чтобы удержать шоссе, и бросить их в бой.
Между тем, батарея пришла в Глебово, захваченное за день до этого без
артиллерийской поддержки батальоном Дëрнера. 21.2 ему удалось завладеть бараками южнее
Конечков, на этот раз с эффективной поддержкой батареи.

Боевая группа «Йекельн».

Согласно телеграфному распоряжению АОК 18 от 18.2 в L АК должны были быть

доставлены воздушным траснпортом:
1. 1 батальон лейб-штандарта СС (1000 чел.)
2. Легион СС «Норвегия» (1100 чел.)
3. 5 полицейских батальонов по 600 чел. каждый.

Эти батальоны должны быть задействованы таким образом, чтобы они могли
постепенно один за одним заменить:
а) полицейскую дивизию СС со штабом, без артиллерии и без переданного в
группу Бассе батальона (Дëрнера),
б) три других батальона.
 31
Дивизионный штаб полицейской дивизии СС следует сменить в первую очередь.

Исполнение этого приказа происходило следующим образом: были переданы –

батальон лейб-штандарта СС из 225 ПД, три полицейских батальона 122 ПД, один
полицейский батальон 121 ПД, полицейский батальон и добровольческий легион СС
«Норвегия» 58 ПД.
Полицейский артполк остался в своем большинстве на прежних позициях, был
подчинен АОК 18 и должен был взаимодействовать с 121 и 58 ПД. Участок полицейской
дивизии СС был передан равными частями 121 и 58 ПД.
Из имевшихся до сих пор четырех дивизионных участков после замены
полицейской дивизии СС были образованы три участка. Y./лейб-штандарта СС батальон
прибыл на фронт окружения Ленинграда под Урицк, где его приветствовала русская
громкоговорящая пропаганда напоминанием о Ростове.
Чтобы, кроме полицейской дивизии СС, поставить также 58 ПД для действий на
решающем участке на Волхове и изъять ее из Ленинградского фронта, приказом от 17.2 была
создана боевая группа «Йекельн». К ее частям принадлежали сначала перевезенные
воздушным транспортом в период с 19 до 24.2 батальоны (см. выше), которые сразу же были
поставлены на позиции.
Боевой группой командовал обер-группенфюрер СС и генерал полиции Фридрих
Йекельн.
4.3.42 в 9.00 он занял со своим штабом, согласно приказу, участок 58 ПД, а после
ее убытия в тот же день и весь участок, простиравшийся от побережья до Пушкина (вкл.).
В составе боевой группы находились:
1. 320-й пехотн. полк (3 батальона) 212 ПД
306-й полицейский батальон
121-й полицейский батальон
13 и 14 роты 320-го пех. полка 212 ПД
2. Полковой штаб 409 полка 122 ПД
158 артиллерийский взвод 58 ПД
Y батальон лейб-штандарта СС
56 полицейский батальон
310 полицейский батальон
добровольческий легион «Норвегия»
305 полицейский батальон.
3. 158 подразделение охотников за танками (2 взвода) 58 ПД
Часть подразделения охотников за танками полицейской дивизии СС
4. 2 легких пехотных орудия, 2 взвода тяжелых пехотных орудий полицейской
дивизии СС
5 легких пехотных орудия, 3 взвода тяжелых пехотных орудий 58 ПД
5. 158 артполк – 1 легкая батарея, 1 тяжелая батарея 58 ПД
артполк полицейской дивизии СС.

Но вскоре и здесь произошли изменения: одни части меняли свои участки, другие
отводились, а на их место подводили новые. Уже 10.3 был отведен Ш./320 пех.полка, в
ближайшие дни за ним последовали I. и П./320 батальоны. За ними последовали другие
полицейские части, например, остатки 102 полицейского батальона. Был доставлен и
задействован первый латышский полицейский батальон и эстонский полицейский батальон.
Iа офицером командира группы Йекельн был майор Рефиор, который 14.342 был
переведен в OKH [Oberkommando Heer – В. П.]. На его место был назначен гауптман
Мартике.
Командир группы Йекельн занимал эту должность до 13.8.1942 и подчинялся все
это время L АК.
 32

Развитие ситуации на месте прорыва.

19.2.1942 штаб полицейской дивизии СС согласно приказу был сменен 121 ПД и 58
ПД, снятых с Ленинградского фронта и подчинен командующему I АК. Дивизии согласно
приказу Верховного Главнокомандуюшего поставили задачу – ликвидировать прорыв
севернее изера Ильмень и установить связь с ХХХШУ АК. Для создания исходного
плацдарма 5,5 км юго-восточнее Ольховки и 3 км юго-юго-западнее Спасской Полисти штабу
полицейской дивизии СС были подчинены полковые группы из состава группы Хëнике:
полковая группа Кольберга (численность 34/177/773)
полковая группа Арнинга (численность 13/67/334)
полковая группа Бëме ( численность 13/62/252). 1

Последняя полковая группа (Бëме), входящая в состав Ш./3 полицейской дивизии

СС, 25.2 была подчинена группе Арнинга.
Хотя в приказе было ясно сказано, чтобы части полицейской дивизии СС не
привлекались для захвата исходного плацдарма, так как они предназначались для атаки на юг,
ситуация сорвала этот план. Имеющихся для захвата исходного для атаки плацдарма просто
не хватало.
Окруженное с трех сторон место, постоянные угрозы непосредственно с тыла из
болота Гажьи сопки, в таких условиях надо было думать о захвате исходного плацдарма для
атаки на юг. Начиная с 16 февраля противник пытался атаками с юга отщепить «кулак».
Поперек «кулака» проходили немецкие пути снабжения: один – Спасская Полисть-Ольховка,
«дорога Кольберга», другой – от Глушицы в Сенную Кересть к бригаде Шайдиса. Поскольку
попытки противника одновременной атакой с востока и запада вдоль последней дороги
отрезать «кулак» вместе с «пальцем» были отбиты, он изменил тогда направление ударов. Из
пространства восточнее Спасской Полисти он оттянул до сих пор атакующие части и бросил
их вместе со свежими силами в Грядовское болото южнее Ольховка-Приютино и в болото
Кривинский мох юго-западнее Сенной Керести. То есть перед самым носом группы Кольберга
и бригады Шайдиса.
Когда 24 февраля сильные русские части пробились через дорогу Кольберга на
север, план захвата линии южная окраина Прошкинского болота-отм. 37.8 (ОП «паук») как
исходного положения для приказанной атаки оказался совершенно слабым.
К счастью для всего I АК русские совершили здесь опять одну из своих решающих
ошибок: они распылили свои силы, они нападали то здесь, то там, и, тем самым, медленно
истощали свои силы, не достигнув нигде решающего успеха.
Для немецких солдат отдельных групп наступили жестокие оборонительные бои,
которые заставляли иногда сомневаться, если первая и вторая волны русских атак были
отражены из последних сил, то что будет, если последует третья волна.
24 февраля генерал Вюнненберг перенес свой КП в Приютино. С ним был только
его штаб и никого из дивизии. «Совершенно чужой командир» - это звучало почти как вздох
разочарования. Но они впоследствии доказали, что на них можно положиться.
Впрочем, бои развернулись везде и, вероятно, вряд ли нашлась бы хоть одна часть,
которая в эти дни и недели оставалась бы на своих позициях. Это означало, что никто из них
долго не задерживался по пути, а должна была быстро «проскакивать мимо» в какую-нибудь
дыру и там «зачищать местность».
На Ленинградском фронте все еще ожидали отправки оставшиеся части. Среди них
был I./1 батальон, состоящий из взводов, выделенных из трех рот подразделения охотников за
танками под командованием командира 2-й роты гауптмана Триттеля, называвшая себя
«Волховской ротой», и П./3 батальон. Утром 27 февраля колонна пришла в движение. После
того как она вышла на шоссе, она последовала через Красногвардейск, Выру, Тосно, Ушаки
на Любань. Через несколько часов после ухода I./1 за ним отправился батальон Конопацки
(П./3). 27.2 вышел I./3 егерский батальон. Еще за несколько дней до этого был уже выведен
1
В численности указано: число офицеров, число унтер-офицеров, число солдат. – Примеч. преводчика.
 33
батальон Нойсса (Ш./1), так что теперь на Ленинградском фронте остался штаб полка с
частями 13-й и 14-й рот. П./1 батальон Шюмерса был выведен 6.2.
Согласно донесению 9-й батареи, подчиненной батальону Дëрнера, 27 февраля
вследствие 12-ти часовой атаки было захвачено пространство в 4 км. При этом батальон
Дëрнера далеко обогнал уклонившийся влево батальон Графа. В 16.00 после сильной
артиллерийской подготовки была установлена связь с 254 ПД, причем под Красной Горкой
русские были отрезаны от основного котла.

Штаб полицейской дивизии принимает южный

участок группы Хëнике.

В связи с успешным продвижением противника 24/25 февраля в болото Гажьи

сопки командир дивизии принял решение отвести части полковой группы Кольберга в
направлении на запад к болоту Гажьи сопки на линию: отм. 37.0 – северная окраина Нижнего
болота – отм. 36.1 к стыку на юго-востоке правого фланга группы Арнинга. Он обосновывал
этот шаг нехваткой сил. Кроме того, надо было освободить путь снабжения к полковой группе
Кольберга и обезопасить его и одновременно воспрепятствовать отрезанию полковой группы
Кольберга, а также фланговому удару по полковой группе Арнинга.
В течение второй половины дня 27.2.1942 к дивизии были высланы: батальон 435-
го пехотного полка (численность 4/23/200) и Ш. батальон 408-го пехотного полка
(численность 7/43/212).
В то же самое время, когда 40 км северо-западнее батальон Дëрнера под Красной
Горкой пробился через русских и установил связь с 254 ПД, русские, в свою очередь,
атаковали на севере батальоны группы Кольберга и фланг бригады шайдиса. Генерал-майор
Вюнненберг вынужден был два вновь прибывших батальона из 121 ПД и 215 ПД бросить на
защиту разорванного собственного западного фланга и для разведки сил противника в болоте
Гажьи сопки.
28.2 большей части отрезанной группы Кольберга удалось оторваться от
противника и с большими трудностями возвратиться в Приютино. В течение ночи противник
подтянул свои силы через болото Гажьи сопки с намерением атаковать Приютино с тыла, а
другими силами овладеть северной частью болота.

Назначенная на 2 марта 1942 года атака, имевшая цель отодвинуть переднюю

линию до отм. 37.0 – северная окраина Нижнего болота, согласно решению командующего 18-
й армии была перенесена на 4 марта.
Для того чтобы дать войскам несколько дней отдыха, «кулак» превратился в
улитку. Были остановлены даже ограниченные атаки, противник был оставлен в покое, но
зато усилена деятельность дозорных групп, наблюдавших за ним. Щупальца «улитки» были в
постоянном движении, вытягивались, втягивались обратно, осторожно щупали вправо и влево
в чаще леса. «Видеть все, не обнаруживая себя!» - гласил приказ командирам дозорных групп.
Только 6.3.42 дивизия узнала, что ее I./3 батальон егерей участвовал в боях в
составе группы Эндреса в районе Красная Горка-Любань. В дивизии он появился, наконец, в
ночь с 8 на 9 марта вместе с 14-й ротой 2 полка, 2-й ротой саперного батальона полицейской
дивизии СС и 2-й ротой подразделения охотников за танками полицейской дивизии СС во
главе с гауптманом Триттелем (объединенные взводы всех рот подразделения охотников за
танками полицейской дивизии СС).
Деятельность дозорных групп бригады Шайдиса установила между тем сильную
активность противника на северной окраине болота. Тем самым подтвердилось
предположение, что противник большими силами прошел через середину болота и снова, как
 34
уже было в предыдущие недели, перерезал путь снабжения от Глушицы на Сенную Кересть.
Освобождение этой дороги стало насущнейшей задачей.
3.3.42 после некоторого замешательства ударные группы бригады Шайдиса и
боевой группы Кольберга опять освободили дорогу и отрезали части противника,
находившиеся севернее этой дороги. 4 и 5.3 удалось очистить северо-восточную часть болота
Гажьи сопки, то есть область непосредственно западнее Глушицы и Приютина. Ш./3 батальон
после успешных боев был отведен. Его командиром опять стал майор Рефельдт, вернувшийся
из госпиталя.
В соответствии с телеграммой I АК (905, срочно, секретно) от 5.3.42 в группу
Хëнике, полицейской дивизии СС и 215 ПД ставится новая задача:
«Полицейская дивизия СС с подчиненной ей группой Арнинга и всеми вновь
прибывшими частями с 6.3 с 8.00 часов поступает под непосредственное командование
командующему I АК.
Задача полку Арнинга не меняется. Группа Хëнике для решения своих задач на
южном фронте привлекает группу Шайдиса и полк Кольберга. Он устанавливает
соответствующие приказы и границы.
Граница между группой Хëнике и полицейской дивизией СС:
перекресток железных дорог 500 м западнее Трегубово – северный выступ болота
Нижнего – южная окраина Ольховки – отм. 37.9 юго-западнее Кречно.
Граница между полицейской дивизией СС и 215 ПД: железная дорога (215).
Размещение частей полицейской дивизии СС производится непосредственно севернее этой
границы.
Командование I АК Iа
№ 624/42 секретно
проект подписал: фон Кроссигк».

Своим письмом генерал-майор Вюнненберг благодарил выделенных 6.3 из

«дивизии Вюнненберга» солдат бригады Шайдиса и полковой группы Кольберга.
(Приложения. Документ № 2).

Удар противника из Волховского котла на север.

С установлением связи с 254 ПД батальоном Дëрнера (П./2) 27 февраля в 16.00 мы

покинули район Красной Горки. Хотя вражеская группа севернее железной дороги Чудово-
Ямбург, состоящая из двух кавалерийских и одной стрелковой дивизий (в этой атаке
принимал только 1100-й полк 327-йСД – В. П.), и была отрезана, однако давление русских
изнутри котла на север и северо-восток не уменьшилось. Их намерение было ясно: в любом
случае они хотели достичь этими боями того, что прежде было упущено, когда они после
первоначального успеха на широком фронте пересекли шоссе между Спасской Полистью и
Мясным Бором и устремились на запад и северо-запад. Они хотели устранить плечевую
позицию у Спасской Полисти на шоссе Чудово-Новгород с устроенной юго-западной
отсечной позицией. Эта плечевая позиция севернее места прорыва создавала угрозу обхвата.
На самом деле здесь была область действия полицейской дивизии СС, названной
«дивизией Вюнненберга», для удара на юг. КП дивизии находился в Глушице. Удерживать
завоеванные позиции и захватить дополнительный плацдарм генерал Вюнненберг должен был
осуществить сначала с подчиненными ему чужими частями. Первыми собственными нашими
частями, прибывшими 6.3 на грузовых автомашинах в Малое Опочивалово, были I батальон 1
полка и П батальон 3 полка.
Но обратимся к треугольнику между Красной Горкой, Любанью и Залесьем. Здесь
находились другие части полицейской дивизии СС: батальон Радтке (Ш./2) и усиленный 11-й
батареей П-й дивизион полицейского артполка под командованием оберст-лейтенанта Бока.
 35
Батальон Дëрнера (П./2) вел бои на железнодорожной насыпи у Горки фронтом на юг,
батальон Графа – фронтом на север. В то время как в ночь с 27 на 28 февраля было принято
решение вывести на более спокойные участки эти полностью выдохшиеся батальоны, русские
начали наступление южнее Красной Горки, к которой 28.2, 1.3 и в последующие дни с юга
перебрасывались сильные части. Снова русские хотели организовать здесь прорыв, чтобы не
только пробиться к Любани и перерезать шоссе, но и, по мере возможности, объединиться с
54-й армией, которая с середины января атаковала с севера район Погостье-Шала, особенно
сильная ее атака состоялась 9.3. Сражением за «Погостский котел» мы еще займемся
несколько позже, так как туда также были брошены части полицейской дивизии СС.
Батальон Миерша (I./1), прибывший из Ленинградского фронта, ночью 28 февраля
был также отведен на отдых в Любань. Транспортная колонна батальона Конопацки (П./3),
находившаяся на марше на прямом участке шоссе Тосно-Чудово, также была направлена на
эти квартиры. Недалеко от Любани автомобили перегнали марширующую колонну П-го
артдивизиона. От старшего врача доктора Пихлера, с 24.2 прикомандированного к дивизиону
Бока, мы узнали, что дивизион 28.2 находился в 3 км перед Любанью на шоссе.
«Русские прорвались в одном месте из котла и хотят пробиться к шоссе и отрезать
нас. Они действуют уже 30 км от Красногвардейска в нашем тылу. Наша дивизия и 58 ПД с
другой стороны должны окружить котел, отрезать русских и оттеснить их в заболоченный лес.
Вместе с пехотным батальоном нашей дивизии, несколькими вермахтовскими ротами, 4
танками, ротой эстонских добровольцев и по одной противотанковой и зенитной пушками мы
образовали в рамках 254 ПД боевую группу «Бок». Совершенно в противоречии
первоначальному приказу наша дивизия применялась не единой частью, а в распыленном
состоянии».
Уже в тот же день батареи дивизиона были установлены на позиции полукругом в
районе Любани, а Ш батальон Радтке 2 полка на высоте около Любани, примерно 2 км
западнее шоссе занял отсечную позицию. Батальону была поставлена задача: немедленно
организовать защитную линию обороны для препятствования продвижению противника через
шоссе и постоянно высылать боеспособные дозорные группы для контроля его поведения.
Для этой цели батальону была придана лыжная рота эстонских добровольцев.
Такая же судьба была и у батальона Миерша (I./1). Он был снят с маршрута в
дивизию Вюнненберга и брошен в бой в горячую точку у Красной Горки. Во время пути из
Любани на юг солдаты все отчетливее слышали шум боя. Начались сумерки, и линию фронта
можно было определить по взлетающим ракетам. Батальон высадился в Сустье Полянке.
Вещи были перегружены на санки. Это было сделано с трудом. Такого еще никогда не бывало
– с грузовых автомашин сразу на позицию!
Батальон вступил в сражение уже в ночь с 28.2 на 1.3. Утром 2.3.42 КП батальона
был накрыт сильным минометным огнем. Противник стрелял бризантными минами,
взрывающимися даже при ударе о кроны деревьев, и имеющими большой радиус поражения.
Всего в нескольких сотнях метров от КП на передовой линии обороны был смертельно ранен
командир батальона майор Миерш. Вскоре после этого был убит в контратаке против
прорвавшегося противника лейтенант Бук. Был тяжело ранен также офицер по поручениям,
лейтенант Форстер, умерший спустя два дня в госпитале.
В этих тяжелых обстоятельствах появился П батальон 3 полка (Конопацки). С его
помощью удалось закрыть брешь справа и уменьшить собственный участок. Кроме
действующего с самого начала здесь П./2 батальона Дëрнера и 9-й батареи Доттервайха в
боях под Красной Горкой и Любанью приняли участие с 2 марта еще четыре батальона и
четыре батареи дивизии.
4 марта 1942 г. командир 254 дивизии граф фон Шверин выразил благодарность
солдатам подчиненных ему частей за их действия. (Приложения. Документ № 3).
Во второй половине 5.3 I./1 был сменен и провел ночь в Коркино. Батальон во
взаимодействии с другими действующими здесь батальонами блестяще решил свою задачу и
отрезал продвинувшиеся на север в сторону Любани русские части, устранив тем самым
угрозу шоссе Ленинград-Чудово, то есть важной дороге снабжения. «По дороге нам
встретились сменяемые части, которые довольно неосмотрительно двигались довольно
 36
плотными рядами. Они сразу же получили суровый урок, когда на одной из полян под
Красной Горкой получили прямое попадание в маршевую группу, в результате которого
погибли 8 товарищей. Раненых мы сразу же взяли на сани и повезли их обратно. В эту
горькую ночь мы наблюдали в течение нескольких часов многоцветное северное сияние то
усиливающееся, то затухающее», - читаем мы в дневнике унтер-офицера Хюбнера (штаб I./1).
В то время как батальон Менцеля, впрочем довольно долго называемый
«батальоном Миерша», пришел в Коркино в уже занятые, но дома, и после 8 суток дикой
жизни в снегу и на морозе теперь отсыпался в теплых домах, их товарищи из батальона
Конопацки еще лежали на позициях у железнодорожной насыпи и напряженно всматривались
в наступающий день. Скажем здесь еще несколько слов о героически погибшем майоре
Миерше. Он был отличный товарищ и командир, которого высоко ценили не только в своем
батальоне и дивизии. Его имя стало известно также и в Германии, когда он на Олимпийских
играх 1932 года в Лос Анджелесе завоевал серебряную медаль в современном пятиборье.
Батальон Конопацки (П./3 полицейская дивизия СС) отразил еще одну атаку
прежде чем, наконец, был сменен во второй половине 6.3 и отправлен также в Коркино. Когда
он вошел в него, I./1 уже опять ушел выполнять свою задачу в составе дивизии Вюнненберга в
М. Опочивалово. За ним срочно должен был уйти также П./3.
Фронт у Верховья, где среди других частей была и 9-я батарея полицейского
артполка, к 8.3 также оставался неспокойным. В этот день был сменен у Любани батальон
Радтке (Ш./2) и выведен из боя. Там противник не смог подвести к шоссе крупные силы,
которые были к тому же рассеяны артиллерийским огнем, а после ввода в бой танков I АК –
два тип П и пять тип Ш – попытались отступить на юг. К вечеру 9 марта эти танки, согласно
приказу по I АК, отд. Iа, № 634/43 секр. От 6.3, опять были переданы в распоряжение корпуса.
В соответствии с этим же приказом в ходе 9.3 14 танков, то есть основная их масса, были
переданы 203-му танковому полку полицейской дивизии СС и подчинены ему.
Шесть батальонов! В общем числе воюющих батальонов не так уж и много. И
много, если вспомнить, что дивизия насчитывала только 9 батальонов, к тому же ослабленных
по боевой численности вследствие потерь без соответствующего пополнения. И очень много,
если знать, что несколькими днями позже при атаке по окружению Волховского котла можно
было задействовать только 6 батальонов и ни одним батальоном больше.
Все они были из полицейской дивизии СС. Появившееся в то время понятие
«усиленная полицейская дивизия СС» надо скорректировать как «усиленная боевая группа
полицейская дивизия СС».

Выступление и подготовка к атаке

усиленной полицейской дивизии СС
6 марта 1942 года.

В 2.55 часов утра ефрейтор Гайгер принял телеграмму № 905, срочно, секретно из I
АК и принес ее оберст-лейтенанту Хайлманну.
В 8.00 дивизия перешла в непосредственное подчинение командующему I АК.
Бригада Шайдиса и полковая группа Кольберга опять вошли в состав группы
Хëнике.
Группа Арнинга осталась в подчинении дивизии, ее задача не изменилась.
Теперь все стало серьезнее. Операция, как и всегда, началась с обширной
«бумажной войны». Груз этой «войны» лежал главным образом на гауптмане Блюме.
Он должен был оценить приходящие донесения, дополнить, исправить или стереть
обозначения на картах. Оберст Розе из 609 артполка объявил о своем визите. Он хотел узнать,
когда можно поговорить с генералом. Уже глубокой ночью прибыл начальник штаба I АК
Фридрих фон Крозигк, пожелавший познакомиться с положением. Дивизионный переводчик
обер-лейтенант Мюллер вел допрос перебежчика из 468 полка 111-й советской стрелковой
дивизии, стараясь узнать о количестве противостоящих сил. Перебежчиком был советский
 37
солдат 4.3 после захвата дороги Глушица-Сенная Кересть возвращавшийся из Корпово-П.
Опять подтвердилась хорошая информация, что в русских полках численность бойцов
составляла не более одного батальона и что снабжение продовольствием было довольно
плохое, и, в лучшем случае, шло тонкой струйкой. Один полк 111-й СД, по-видимому, все еще
находился в болоте Нижнем, 2 км юго-западнее Приютина. Следовательно, противники, как и
прежде, везде располагались нос к носу.
Между тем, штаб 3 полка перенес свою позицию из Сенной Керести в Приютино,
кроме Ш батальона, который собрал здесь 13-ю и 14-ю роты в качестве полковой группы. К
этой группе, предназначенной для атаки на запад, принадлежала также 1-я рота П батальона
Шюмерса, но она была еще на подходе. Части ночевали в финских палатках. После прибытия
1-я рота П вместе с Ш батальоном 505-го пехотного полка 291 ПД образовала командирский
резерв. К этой же дивизии принадлежал также I дивизион 291 артполка из общей
артиллерийской группировки Ост.
По шоссе, между тем, двигалась на грузовиках колонна на Чудово. Это был I./1
батальон Менцеля, хорошо отоспавшийся после тяжелых многодневных боев у Красной
Горки на теплых квартирах в Коркино. Настроение было хорошее, все радовались прежде
всего тому, что наконец-то они опять встретятся со своими товарищами из полка и дивизии.
Об этом марше нам сообщил камерад Хюбнер.
В этот день адъютант 203 танкового полка доставил «приказ на ввод в действие
танков» из I АК. Но важнее было расчленение сил (усиленной) полицейской дивизии СС от
7.3.1942:
полковой штаб 2 полка (Фрайтаг);
I./1 – II./1 – III./1;
I./2 – II./2 (численность – половина батальона) – III./2;
13 и 14 роты 2 полка;
полковой штаб 3 полка (Борхерт);
I./3 – II./3 – III./505-й пехотный полк;
два батальона группы Хëнике и полковой штаб Кольберга;
полковой штаб Арнинга (пехотный полк 24/21 ПД), оберст-лейтенант Арнинг;
I./161 – III./161 (с 14 ротой) 81 ПД – 13 рота/287 (96 ПД);
Вновь прибывшие (или прибывающие):
I./3-полицейская дивизия СС – 14 рота/2-полицейская дивизия СС – 2
рота/саперный батальон полицейской дивизии СС – 2 рота/отделение охотников за танками
полицейской дивизии СС.
Последняя – это так называемая «Волховская рота» во главе с гауптманом
Триттелем, была составлена из взводов из трех рот.
Взвод фельдфебеля Фрамбаха (2-я рота) был придан П./1 Шюмерса, два других
взвода – группе Фрайтага (Ост). Следует также заметить, что гауптман Триттель был убит в
последующих боях наряду со многими другими солдатами, однако точное время его гибели
установить не удалось.
Вечером 7.3 подошел также П./3 батальон и занял бараки по обе стороны дороги на
Приютино. I./3 жил в финских палатках и установленной штабной палатке. Только
Ш./3,состав которого не приведен выше, находился в районе Трегубова на «спокойном»
участке вне дивизии. Его численность с 5/26/61 на 23.2 уменьшилась до 5 офицеров, 21 унтер-
офицера и 61 солдата к 28.2. Во 2 полку батальоны I и II,уменьшившиеся наполовину, были
объединены. Это означало, что 1, 2 и 4-я роты из I./2 батальона Паннира перешли в батальон
П./2 Дëрнера. Вместе с Ш./2 батальоном Радтке и 1-й ротой I батальона Менцеля все они
принадлежали к атакующей группе «Ост» (Фрайтаг), которая должна была провести
основную атаку на восток по отрезанию, в то время как западная группа должна была
атаковать непрерывно на юг.

А теперь приведем доклад товарища Хюбнера о марше I./1 батальона:

 38
«Город Чудово произвел безотрадное впечатление – здесь или шли жестокие бои,
или здорово поработали летчики. Не задерживаясь на краю этого довольно протяженного
населенного пункта, мы проследовали по шоссе Чудово-Новгород в М. Опочивалово. Хотя
шоссе еще несколько километров дальше было в наших руках, машины не могли ехать
дальше, так как некоторые участки дороги просматривались противником. Нам пришлось
разгрузить машины и перегрузить наше имущество на ручные сани и проделать оставшиеся
несколько километров до деревни Глушица пешком. Перегруженные сверх всяких
возможностей сани приходилось тащить с большим трудом. Несмотря на мороз, пот лил с нас
ручьями. Меховая одежда и шинели давно уже были брошены в сани. Наконец, мы дошли до
места пересечения шоссе с железной дорогой и через примерно 1000 метров дошли до места
назначения. Организация марша была плохая, у развилки дороги у первых домов стоял целый
караван, некоторые части вообще пришли в эту деревню идя в неправильном направлении.
Наконец, все нашли свои квартиры. Здесь, конечно, было теснее, чем в Коркино, и мы охотно
бы попросили наших квартирмейстеров, чтобы они любыми путями нашли бы для нас еще
несколько углов. Отделение связи разместилось в маленьком закутке, в котором все мы, тесно
прижавшись друг к другу, как селедки в бочке, сразу же рухнули спать. К счастью, для
связных в этот вечер было не слишком много работы.
После спокойной ночи, хорошо отдохнувшие, утром 7.3 мы продолжили наш
марш, так как надо было освободить квартиры для других частей. Мы должны были
оборудовать лесной лагерь недалеко от деревни. Командир батальона и адъютант уже ушли с
командой на место лагеря. После установления места лагеря и его осмотра, команда
приступила сразу к работе по устройству дороги и разбивке мест для палаток. В течение дня
должны были привезти палатки, а к вечеру лагерь должен был быть полностью готов.
Офицеры батальона и некоторые работники штаба еще оставались в Глушице. Мы напрасно
ожидали до второй половины дня палатки. Шли часы, и все меньше надежд оставалось на
подвоз обещанных палаток. Тогда связные решились соорудить временную палатку из
брезента, чтобы иметь на ночь какое-то укрытие, так как уже начало темнеть. Так появилась
длинная двенадцатиметровая палатка с двумя входами, в которой стояли две печки. Для ее
сооружения мы использовали весь свой накопленный боевой опыт. Когда все было готово и
печки начали излучать тепло, появились и другие палатки. Другие наши товарищи, которые
не решились соорудить такую же временную палатку, как связные, тоже позаботились о том,
как провести ночь. Общими силами, несмотря на темноту и мороз, палатки были быстро
установлены. Конечно, большие штабные палатки были значительно просторнее, чем обычно
сооружаемые в 254 ПД шалаши. Кроме того, у них было преимущество в быстроте
перемещения, и они лучше держали тепло».
Предусмотренный срок атаки приближался. Во второй половине дня 8 марта
батальон занял исходное положение, предусмотренное «приказом по дивизии по подготовке
атаки» (полицейская дивизия СС Iа № 244/249 от 8.3.1942). Приказ был объемом в 10
машинописных листов и содержал 30 пунктов. Изданный Блюме приказ, хотя и казался
сверхдлинным, но, на самом деле, был ясным и четким. Все, до последнего человека, в группе
атаки должны были быть ознакомлены со всеми пунктами этого приказа. И все это для того,
чтобы установить связь с наступающей с юга на север по обе стороны дороги Новгород-
Чудово и дороги на север Земтицы-Теремец Курляндский по линии северная окраина Мостков
– бараки у отм. 39.8 (5 км западнее Мостков) 58 ПД ХХХУШ АК, а также чтобы группа
Хëнике прикрыла восточный и западный фланги и в первый день атаки оказала поддержку
путем многократных атак.
В качестве разделительных линий были установлены:
а) справа (до группы Хëнике):
переход по железной дороге 500 м западнее Трегубово –северо-западный край
болота Нижнего – западная окраина болота Апалевский мох – западная окраина болота
Михайловский мох.
b) середина (между правой и левой атакующими группами):
 39
развилка дорог 2 км северо-западнее церкви в Спасской Полисти – квадрат 12/33 –
колено просеки 2 км северо-западнее Мостков – устье ручья 2,5 км западнее южной окраины
Любина Поля.
c) слева (к 215 ПД):
железнодорожная линия на юг до блок-поста 2,5 км южнее Спасской Полисти
(дорога 215 ПД) – северо-восточный выступ болота Яменский мох.
Дословно в приказе это звучало так:
«Правая атакующая группа Борхерта пробивается от отм. 37.8 до ведущей на юго-
запад просеки, устраняет с помощью артиллерии находящийся на перекрестке просек (цель
атаки № 1) 1 км юго-западнее отм. 37.8 заслон и ищет отсюда частью своих сил связь с левым
соседом».
После достижения перекрестка просек надо было отсюда готовить новую атаку на
северо-западную окраину опушки леса с бараками (цель атаки № 2). Вероятный лесной лагерь
противника (южнее перекрестка просек) в зависимости от ситуации должен быть или
уничтожен, или окружен. Снова надо искать возможную связь с левым соседом.
Левая атакующая группа Фрайтага должна смотерть за тем, чтобы в районе ОП 1
км восточнее отм. 37.8 в южном направлении не попасть под огонь противника напротив
передовой линии южнее Спасской Полисти восточнее шоссе. Идущая от отм. 37.8 на юго-
восток просека должна быть очищена ударом частью сил с тыла, затем очищен находящийся
вероятно в 500 м юго-восточнее отм. 37.8 лагерь противника. В районе развилки просек 1200
м юго-юго-восточнее отм. 37.8 надо искать связь с правой группой соседа.
Было использовано слабое сопротивление противника таким образом, что было
запланировано проводить атаки ежедневно в 16.30 с тем, чтобы войска могли еще засветло
подготовиться к обороне и к ночевке.
В названном приказе были установлены также точные задачи для артиллерии и
саперов. Особо было указано на соблюдение маскировки и скрытности. Присутствие
полицейской дивизии СС должно было быть замаскировано как смена.
Дивизионный приказ содержал также полную картину сил противника, что можно
поставить в заслугу работу Ic офицера. Карта на стр. 219 позволяет сделать такие выводы.
1. Противник продолжает снимать части с Волховского фронта и
передает их во 2-ю ударную армию, таким образом на участке левого
соседа остались только две стрелковые дивизии и одна стрелковая
бригада (377-я СД и 92-я СД и 25-я сбр.). Положение восточнее
Спасской Полисти еще не ясное. С дальнейшим усилением
находящихся западнее шоссе сил противника можно считаться только
спустя 3-4 дня после начала атаки, так как противник вряд ли сможет
снять еще какие-либо части из ближайших участков Волховского
фронта.
Восточнее Волхова к настоящему времени наличие резервов не установлено. У
правого соседа не отмечено изменений в позициях противника. После того как ему удалось
отразить направленный на Чудово удар, можно считать, что противник на этом участке
перешел к обороне, чтобы высвободить части для атаки на участке Любцы – Спасская
Полисть.
2. Положение частей противника перед полицейской дивизией СС:
а) стрелковые полки ( далее СП – В. П.) 1265 и 1269 382-й СД. Установленный
20.2.42 у отм. 37.8 1267-й СП находится теперь юго-восточнее Глубочки.
Действует (382-я СД – В. П.): южнее Спасской Полисти.
b) 165-й лыжный батальон ( подтвержден последний раз по документам убитого
3.3.42).
Действует: юго-западнее Спасской Полисти.
с) 374-я СД – 1242 и 1246 СП ( 1244 СП остался на старых позициях юго-восточнее
Никольского).
Действует: западнее Спасской Полисти.
 40
d) 378-я СД – 1254 и 1258 СП. Кроме действующего на участке дивизии 1258 СП,
7.3 подтверждено показаниями пленных наличие 1254 СП. К этому полку относится также
минометный батальон. Более точных сведений пока не имеется.
Действует: северо-западнее Острова.
е) 399 СП 111-й СД. Эта дивизия в последних боях понесла большие потери.
Действует: севернее и южнее колена на дороге».
Одновременно с приказом по дивизии от 8.3.42 был издан также следующий
приказ через распределителя С (121 экземпляр):

Командир Дивизионный КП
полицейской 8.3.42
дивизии СС.

Согласно личному приказу фюрера дивизии поручено окружить и отрезать глубоко

прорвавшиеся в немецкий тыл для освобождения окруженного оплота большевизма
Ленинграда и с помощью всех имеющихся частей уничтожить противника. Это поручение
предъявляет к командирам и солдатам высшие требования. Фюрер ожидает от дивизии
больших достижений. Дивизия оправдает доверие фюрера.

Вюнненберг.

Полицейская дивизия СС. Дивизионный КП.

Iа № 204/42, секретно. 8.3.42

Ознакомить с предыдущим приказом всех командиров и солдат после чего

уничтожить.
За командира дивизии.
Первый штаб-офицер
Хейлманн.

9.3 изданные приказы подробно обсуждались в штабах полков, изучались карты,

проводилась разведка исходных положений, затем они были переданы командирам
батальонов. Но уже в этот же вечер стало известно, что назначенная на 10.3 атака переносится
на 24 часа. Однако погода снова внесла свои коррективы, так что «усиленная полицейская
дивизия СС» смогла изготовиться к атаке только 15 марта 1942 г.
Из доклада командира дивизии мы узнали о выступлении и подготовке к атаке как
следует ниже:
«7.3.42 в 11.00 на дивизионный КП в Глушицу прибывает генерал кавалерии
Клеффель для совещания.
Задачи для усиленной полицейской дивизии СС:
а) дивизия путем атаки на юг западнее шоссе Ленинград-Новгород соединяется с
северным флангом ХХХУШ АК (58 ПД).
b) день и время атаки – для 58 ПД 9.3.42, для полицейской дивизии СС – 8.00
10.3.42. 9.3.42 приказано одновременное начало атаки, тем самым срок для дивизии меняется.

Погодные условия последних дней, температуры до -30° С и глубокий снег

чрезвычайно затруднили выступление дивизии, снабжение ее боеприпасами и
продовольствием. Имеющиеся в распоряжении пути подвоза едва справлялись с движением
частей. 9.3.42 дивизионный КП был перенесен в лесной лагерь 3 км северо-западнее Спасской
Полисти.
Сильный снегопад 10.3 сделал невозможным применение авиации: атака была
отложена.
Угроза западному флангу дивизии становилась все серьезнее. 11.3.42 русские снова
большими силами перерезали дорогу Глушица-Сенная Кересть. В течение 14.3.42 они
 41
действовали западнее Глушицы в направлении на шоссе. Тем самым создалась серьезнейшая
угроза снабжению дивизии».
К этому докладу был приложен перечень частей, который можно прочитать в
приложениях документов под № 4. Но здесь нужно еще подчеркнуть то, что все эти ударные
батальоны, как они приняли участие в атаке, еще ранее участвовали в течение многих дней и
недель в жесточайших боях. Это достижение нашей дивизии нашло широкое признание,
которое снова было выражено спустя многие, многие годы. Когда в 1957 году в первый раз
после войны снова встретились около 700 наших оставшихся в живых товарищей из
полицейской дивизии СС, на эту встречу был приглашен бывший командующий I АК генерал
кавалерии фон Клеффель. К сожалению, по причине болезни генерал не смог прибыть на
встречу, но написал в своем письме:
«Вы доставили мне большую радость напоминанием о нашем боевом содружестве
под Ленинградом, у Ладожского озера, особенно о тяжелых боях в Волховском котле и в
«рукаве» южнее Чудова.
Ваша полицейская дивизия была забыта. Я с большой благодарностью вспоминаю
чувство абсолютной уверенности, которое давали командование дивизии и вашу храбрость
мне, как командующему, и моему командованию корпусом в лице Шперла и Кросигка.
Я охотно подчеркнул бы этот факт на вашей встрече. Но я могу только попросить
Вас сообщить об этом собравшимся товарищам по оружию. Мои мысли с вами».

Бывшие солдаты полицейской дивизии СС с глубокой радостью восприняли эти

слова бывшего командующего корпусом. То, что хотели обсудить эти бывшие солдаты, а они
были как бы не совсем солдаты, как другие только потому, что воевали в войсках СС, в свое
время на Волхове им это никогда не приходило в голову.

Начало оборонительного сражения

за Погостский котел 9 марта 1942 года.

Бои в районе Погостье-Шала развернулись уже с самого начала Волховского

сражения, то есть с 13 января 1942 года. 54-я советская армия связала на всем фронте между
Киришами и Ладожским озером вследствие своих различных по силе атак немецкие дивизии.
На лини железной дороги Кириши-Шала-Погостье постепенно вырисовался центр тяжести
этих атак и цель советских войск –провести отсюда клещевую атаку, чтобы в районе Любани
соединиться с 2-й ударной армией, рвущейся из котла.
Собственно сражение за Погостье началось 9 марта 1942 года. Для такой
«маленькой операции» русские сосредоточили под Шалой и Погостьем 12 дивизий с 200
танками Т-34. Опасность для 18-й армии в последующие недели была высокая.
Между Шалой и вокзалом Погостье противник смог при сильной поддержке
танков сделать прорыв в направлении на «звезду Мерседес». Кроме занимающей этот участок
269 ПД, железнодорожную линию обороняли также батальоны 96 ПД, которые при отражении
этой атаки понесли тяжелые потери. Участок обороны относился к правому флангу ХХУШ
АК. Как следствие, здесь были брошены в бой еще и батальоны 96 ПД.
С помощью танков противник смог расширить свой прорыв в направлении Кондуя-
Сенино.
16 марта из батальонов 269 и 96 ПД была образована «группа Шеде», но уже 19
марта она была распущена, потому что были подведены новые части и реорганизованы части
96 ПД, а стоящая слева 269 ПД приняла участок юго-западнее, западнее и северо-западнее
Погостья до Лодвы.
К дальнейшим событиям в Погостском котле мы еще вернемся. Четыре недели
спустя, 16 апреля, П артполк полицейской дивизии СС во главе с оберст-лейтенантом Боком
был снят из района Залесье-Мал. Бронница и брошен в бой на южную окраину Погостского
котла, где противник стоял ближе всего к Любани.
 42
Под Красной Горкой, противоположном полюсе событий под Погостьем,
противник все еще не сдавался. Уничтожение трех своих дивизий южнее Любани [на самом
деле в наступлении на Красную Горку участвовали 80-я кавдивизия и 1100-й полк 327-й СД –
Примеч. переводчика.] ничуть не изменило его намерений совершить прорыв на север и
соединиться с наступающей с северного направления (Погостье) 54-й армией, прорыва
которой красное командование ожидало со дня на день и даже с часу на час.
В то время когда 9-я батарея артполка полицейской дивизии СС все еще занимала
позиции южнее Глубочки у деревни Верховье, Ш./1 батальон во главе с гауптманом Нойссом
10 марта покинул этот участок фронта, чтобы снова войти в состав дивизии в Приютине.
11.3.42 снова объявилась 9-я батарея.
«В сумерки противник опять изготовился на правом участке роты П./505 батальона
и рано утром атаковал. Ему удалось вклиниться в немецкие позиции. Сосредоточенным огнем
дивизиона лейтенант Бэр с помощью корректировки огня и решительной контратаки
пехотинцев восстановил старую линию обороны. 25 русских остались лежать убитыми до и на
нашей позиции».

Положение в Глушице/Приютино во время

подготовки к атаке.

Напомним еще раз последние предложения из доклада командира дивизии:

«Угроза западному флангу дивизии становилась все серьезнее. 11.3.42 русские
снова большими силами пробились через дорогу снабжения Глушица-Сенная Кересть. В
течение 14.3.42 русские проводили разведку северо-западнее Глушицы до шоссе. Этим самым
создалась серьезнейшая угроза снабжению дивизии».
Чтобы понять что это значило, нужно еще раз показать здесь общее положение и
напомнить о том, что царила глубокая русская зима с многодневными снегопадами и
морозами до -30° С. Кто это пережил, тот никогда больше не забудет.
К тому времени, когда батальоны уже находились на своих позициях готовые к
атаке, устремив свои взгляды вперед, то есть на юг, ожидая кажде мгновение команды занять
исходное положение, чтобы начать наконец-то постоянно переносимую атаку, в их тылу
опять произошли роковые события.

Подпись к карте на стр. 235.

Положение на 6.3.42 в болоте Гажьи сопки «нос к носу».
Угроза флангам и тылу. Положение на 14.3.42.
Сбор дивизии и бои за исходный плацдарм для атаки на юг.
Примечание: обозначение советских дивизий и полков (вверху) по: приложение 2 к
группе Хëнике Iа № 17/42 командующего от 2.3.1942.

11.3 русские снова большими силами из района болота Гажьи сопки пробились
через путь снабжения Глушица-Сенная Кересть на северо-восток. Точно в середине этой
десятикилометровой дороги они соорудили сильный ОП с заградительной позицией на севере.
И в начале этого пути снабжения, 2,5 км северо-западнее Глушицы, русские прорвались и
отклонились на северо-восток в направлении к шоссе или южнее Опочивалова. Изнутри
болота как заградительная позиция, так и прорыв в начале пути снабжения, постоянно
усиливались.
Приютино находится всего лишь в 3 км южнее места прорыва. Вокруг Приютина
находились огневые позиции артиллерии поддержки атаки на юг, подгруппа «Ост» штаба 609
артполка (мот.) особого назначения.
«Фронт» проходил теперь фактически от Опочивалова через Глушицу-Приютино,
где в 1 км южнее находились позиции группы Кольберга, - отм. 36.1 (у дороги снабжения
Спасская Полисть-Ольховка) – 2 км вдоль Глушицы – затем южнее и около ОП «паук» в
направлении восток – на Спасскую Полисть. За исключением западного изгиба между
 43
Глушицей и Приютино вокруг огневых позиций она проходила до 5 км западнее шоссе как
отсечная позиция для защиты «рукава». В этом «рукаве» находились районы сбора: севернее
между Приютино и Трегубово (3-й полк) и южнее в середине между Глушицей и
Овинец/Коляжка на шоссе (2-й полк). В самой южной части находился в лесном лагере у
«дороги Кольберга» штаб дивизии.
Несмотря на «кулак у затылка», никто, от командующего армией до последнего
командира группы, не думал о выполнении задачи. Все ждали только улучшения погоды и о
пароле к началу атаки на юг – в середину противника!
Гауптман Нойсс отправился на доклад к оберст-лейтенанту Кольбергу, командиру
одноименной группы. Это было 12 марта, после того, как батальон провел ночь в одном из
многочисленных лагерей. Нойсс нашел ситуацию ужасной, поскольку он имел на это
хороший нюх. Везде вокруг гремела стрельба. Конечно, он не знал конкретного положения.
Пока он шел, он приказал связному собрать офицеров и командиров взводов.
Когда он, наконец, вернулся и увидел смотрящих на него выжидающе своих
офицеров, то никто не удивился его приветствию: «Ах, господа из войск СС! Д-да, вы
получите самое лучшее питание и вооружение и самое высокое жаловние. Но вам, наверное,
должно понравится то, что вас как пожарную команду бросят туда, где будет припекать!»
Громкий хохот. Потом гауптман Нойсс, естественно, вопроизвел слова, с которыми он и его
адъютант были приняты в боевой группе. (Сам Нойсс позже добваил: «Против этого
неправильного и совершенно беспредметного мнения товарищей из вооруженных сил нам
часто приходится протестовать и исправлять это предубеждение». Но к чести оберст-
лейтенанта Кольберга следует сказать, что он совершенно похвально отозвался о боевых
действиях этого батальона войск СС в последующие недели и подтвердил эту оценку тем, что
предложил командиру 254 ПД оберсту Графу фон Шверину наградить командира батальона
«Немецким крестом» в золоте, а многих военнослужащих батальона Железным крестом I и II
класса. Боевые действия однако, которые происходили в разных местах, оставили без
последствий это предложение).

Теперь доклад командира батальона о боях:

«Батальон принял участие в атаке на лесные позиции противника 3 км северо-
западнее Глушицы, которые и были захвачены. Затем надо было пробиваться в направлении
северо-северо-запад и там установить прочную связь с атакующей оттуда немецкой частью.
При твердом выполнении этой задачи батальон был почти полностью истреблен. 13 марта
вышел из строя вследствие ранения командир 9-й роты гауптман Шульц, а 14 марта были
убиты обер-лейтенанты Хесс и Экль и лейтенант Диршус, тяжело ранены обер-лейтенант
Реманн и лейтенант Набер.
Я остался единственным офицером. Во главе рот стояли фельдфебели и унтер-
офицеры!
В деревне Приютино, где размещался обоз, в ходе последующих тяжелых боев в
течение следующих недель, возникло кладбище.
Уход и спасение раненых происходили вне палаток, без печей, в примитивных
снежных берлогах при температуре наружного воздуха -30° -:- -40° С, что в первое время
приводило к катастрофе. Следует отметить особые заслуги самозабвенно работающего врача-
ассистента доктора Ханауэра! Только благодаря ему были спасены многие раненые, которых
смогли доставить на основной перевязочный пункт. Оберст и кавалер ордена с дубовыми
листьями Шайдис погиб при посещении передовой линии на участке батальона Нойсса.
Батальон остался при меняющемся подчинении по-прежнему «пожарной
командой» и до окнчания уничтожения Волховского котла был «отдан взаймы» Вермахту,
иногда отводимый на пополнение. Только в июне 1942 г. он вернулся обратно в дивизию».
27 марта 1942 г. генерал-лейтенант Хëнике через командира 61 ПД оберста
Шайдиса передал приказ, в котором мы читаем у доктора Хубача 2: «31 марта с обычной
исполнительностью была освобождена дорога Глушица-Сенная кересть и отрезана
неприятельская группировка. Во время этой атаки 7 апреля западнее Глушицы был убит
2
Вальтер Хубач, «61-я пехотная дивизия», издательство Ханс-Хеннинг Подзум, Бад Наухайм.
 44
оберст Шайдис. Командиром дивизии был назначен оберст Франкевитц, который на
Волховском участке был замещен оберстом Шëпфером (командир 377-го ПП 225 ПД), затем
с 15 апреля 61 ПД возглавил генерал-майор Хюнер. С энергией и осмотрительностью была
продолжена начатая оберстом Шайдисом атака и 23 апреля вражеская группировка севернее
Глушицы была уничтожена».

Место встречи – «просека Эрика».

Утром 15 марта 1942 года к часу, в котором в палатке передового НП 9-й батареи
артполка полицейской дивизии СС около Верховья намерили -30° С, находящийся в воронке
унтер-офицер Зигеле с большим хладнокровием корректировал огонь своей батареи,
препятствуя прорыву противника силами до батальона. В эти же самые часы в 50 км дальше
на юго-восток западнее Спасской Полисти со своих исходных позиций поднялись в атаку из
своих снежных окопов 3000 их товарищей-пехотинцев из их дивизии, чтобы нанести удар на
юг.
Это были товарищи из группы «усиленная полицейская дивизия СС» под
командованием командира дивизии генерал-майора Вюнненберга. Две атакующие группы
были созданы для этого удара для того, чтобы закрыть 30-километровую брешь с
находящимися в середине путями снабжения восток-запад.
Этими русскими путями снабжения были просеки, названия которых вскоре знали
все и о которых говорили везде на протянувшемся на 200- километровом фронте вокруг котла.
Непосредственно не участвующие в боях, менее посвященные, дали средней из трех просек
символическое имя – «просека Эрика». О ней говорили почти исключительно, когда хотели
назвать весь участок прорыва 2-й советской ударной армии.
Северную просеку назвали «просека Фридриха», это была первоначальная цель
атаки и запланированное место встречи обеих дивизий – «усиленной полицейской дивизии
СС» с севера и усиленной частями 126 ПД и 250 (испанской) пехотных дивизий 58 ПД с юга
под командованием генерала Др. Альтрихтера, известного как бывший преподаватель в
военной школе в Дрездене.
Южной просекой была «просека Дора». Расстояние между идущими почти
параллельно просеками составляло около 1000 метров. От северной просеки «Фридрих» через
просеку «Эрика» до южной просеки «Дора» было, следовательно, 2 км густого леса с
бесчисленными воронками от артиллерийских снарядов и бомб, обломками техники,
снежными сугробами, топями, густым кустарником и наваленных друг на друга стволов
деревьев – короче говоря, первобытный ландшафт с ледниковыми температурами.
Первоначальная цель атаки – линия севернее просеки «Фридрих», была достигнута
в соответствии с приказом передовыми боевыми группами полицейской дивизии СС 17.3. Но
для застрявшей в тяжелых боях 58 ПД после состоявшихся радиопереговоров с командующим
I АК генералом кавалерии Клеффелем состоялся перенос цели атаки для полицейской дивизии
СС к южной просеке. Через примерно 10 км борьбы с густым лесом, глубоким снегом и
сильным морозом ослабленные и уменьшившиеся по численности батальоны кинулись на и
через противника вперед!
18.3 обе атакующие группы дивизии (Борхерта – запад и Фрайтага – восток) после
сильной артиллерийской и авиационной подготовки достигли в районе просеки «Фридрих»
боевых позиций, проникли в результате удалого безоглядного удара, поддержанного
авиацией, артиллерией и саперами (собственными и приданными из 20-го и 505-го саперных
батальонов) дальше на юг, пересекли после сильного боя просеку «Эрика», а продвинувшимся
еще дальше частям П батальона 2 полка даже удалось приблизиться к южной просеке «Дора».
Ударная группа 5-й роты гауптмана Матцдорфа установила 19 марта в 16.45 у просеки «Дора»
связь с передовыми частями 58 ПД. В изданной 18-й армией в декабре 1942 года книге «Битва
на Волхове» говорится:
 45
«При этом наступающая с севера дивизия смогла протянуть руку южнее
намеченной ранее цели атаки более медленно продвигающимся с юга частям. Тем самым
большевистские дороги снабжения у просеки «Эрика» были перерезаны».
В действительности главной дорогой снабжения русских была средняя просека –
просека «Эрика», хотя из написанного следует, что надо принимать во внимание и
неназванные просеки.
Отсюда, вероятно, вошло в обиход в литературе выражение «место встречи –
просека Эрика» и тот уже упоминавшийся факт, что в разговорах о положении на Волхове
название «просека Эрика» стало обозначать общее понятие области русских путей снабжения.
Однако историк 61-й восточно-прусской пехотной дивизии профессор доктор
Вальтер Хубач в истории этой дивизии пишет ясно и четко:
«15 марта наконец-то началась откладываемая пять раз из-за плохих погодных
условий для пикирующих бомбардировщиков большая атака по закрытию бреши на Волхове.
19 марта была установлена связь у просеки «Дора» между группой Вюнненберга и
58-й дивизией».
Доктор Хубач не только историк 61 ПД. Он изобразил на дивизионном щите, как
символ дивизии, Немецкий Рыцарский орден. Он в течение многих лет служил офицером-
пехотинцем в этой дивизии, то есть сам был Волховским бойцом.

Подписи к фотографиям на стр. 241.

Пауза между боями на позиции на обратном склоне.

Стоянка I./3 11 августа.
Прямое попадание в передок пехотного орудия.

Подписи к фотографиям на стр. 240.

Вид из НП I артполка полицейской дивизии СС (Мендукарья) на поле боя. (Рис.

Лейтенанта Хуземана).
Танковая атака под Пулково 20 декабря – 19 подбитых танков.
Танковое кладбище (частичный вид) после боя.

Артиллерийский дивизион Бока в районе Залесье.

Принимая во внимание тот факт, что целый ряд частей действовал независимо и
отдельно от полицейской дивизии СС, становится неизбежным и необходимым отдельное
рассмотрение боевых действий различных групп. Такой была судьба дивизиона полицейской
дивизии СС, в противоположность почти всем другим дивизионам войск СС, он применялся
очень редко.
Здесь, на Волхове, он занимал один и тот же район, позже названный Власовским
котлом, несмотря на то, что дивизию расчленяли на многие отдельные части. Бои отдельных
групп, проходившие с большим успехом, были как бы одинаковые. Но все они имели
одинаковую цель: прежде всего удержание или сооружение опорных пунктов, затем
укрепление фронтов, сужение котла или его расщепление, окружение прорвавшихся частей
противника как под Красной Горкой и отрезание общего котла от его связей на восток.
Что касается местности или погоды, тут не было между ними никаких различий.
Снег высотой до 1, 4 м, жуткий мороз и ледяной ветер в начале года, затем снежная каша,
превращающаяся в лед и опять новый снег в виде метели из «ветряных углов», потом жижа,
грязь и вязкий ил до полной бездонности. Летом жара, пыль, гниль и мириады комаров и
слепней. Ной сейчас на Волхове была глубокая зима с морозами около -30° С. В районе
Красной Горки, южнее Любани, сейчас еще находилась артиллерия дивизии. Кроме 9-й
 46
батареи Доттервайха из Ш артполка полицейской дивизии СС, о которой мы уже писали, с 10
марта 1942 г. в районе восточнее Красной Горки около деревень Сустье Конец, Коровий
Ручей, Дубовое, Малая Бронница и Апраксин Бор действовал П дивизион артполка оберст-
лейтенанта Бока, входившего в состав 254 ПД оберста Графа фон Шверина. КП дивизиона
находился в Залесье. Хроникер дивизиона, д-р Пихлер, врач дивизиона, сообщает:
«Боевая группа Бока после решения своей задачи у и южнее Любани стала опять
тем, чем была раньше – П дивизионом полицейского артиллерийского полка.
10 марта он перебазировался по шоссе на юг через Коркино и Сустье Конец в
район Залесья. По пути во многих местах снег не был белым. Бомбы и снаряды в деревнях
выворотили грязь и превратили дома в развалины. Дивизион прошел мимо 11-й батареи,
которая уже давно стояла на своих позициях и на которую за одну ночь сбросили до 15 бомб.
После деревень в лесах опять начались болота. Везде на пути попадались солдатские могилы
нашей и других дивизий, которые сражались здесь. С началом сумерек дивизион со всеми
орудиями, связными и обозными машинами шел в области железной дороги, идущей
параллельно фронту, вдоль передовой линии, лишь на метры удаляясь от нее. Дивизион
проследовал без обстрела. Уже на следующий день русские снова перекрыли дорогу. Затем
без всякого шума от самолетов в деревню Залесье, в которой ночью штаб дивизиона и штаб
батареи устроили квартиры и хотели оборудовать КП, упали 4 бомбы. Русские пилоты шли
планирующим полетом и сбрасывали свои бомбы на малейшие проблески света.
Утром 11.3 были подготовлены огневые позиции, проложены линии связи,
установлены цели и рубежи для заградительного огня. Дивизион был готов открыть огонь.
Русские стреляли отовсюду из минометов и пушек «ратч-бум» 3. Было такое впечатление, что
русские скрывались везде в лесах. Когда выявляли их расположение и обстреливали
действенным огнем, русские сразу же меняли позицию. Теперь мы подчинялись 254 ПД.
15 марта. Русские атакуют во всю мощь. Атака следует за атакой. Перед позициями
убитые русские лежат уже сотнями. Они хотят изо всех сил сделать здесь прорыв и разорвать
котел. Залесье теперь находится всего лишь в 1 км за передовой, и здесь появляются раненые
от стрелкового оружия. Деревня Коровий Ручей сегодня опять перешла в другие руки.
Каждый раз на русскую атаку следует контрудар. Как обычно в таких случаях,
пехота составлена в спешке из обозников и тыловиков.
16.3. атаки продолжаются. В пехоте после выхода из строя офицеров роты
возглавляют фельдфебели. Со вчерашнего вечера русские ведут обстрел из своего «чертова
орг'ана»4. В русских избушках уже никто не живет, все попрятались в погребы и подвалы,
говоря при этом: «Лучше быть мокрым, чем мертвым!» Транспортировку раненых приходится
осуществлять на открытых санях при -20° С мороза на расстояние 15 км.
17.3. Игра под названием «Кто хочет из котла?» продолжается. Ежедневно она шла
до 24 марта. Массированные атаки русских большей частью прерываются заградительным
огнем дивизиона. Маленькие группы, которым удается пробиться за нашу передовую линию,
наносят урон огневым позициям или обозам. В соседней деревне в эти сутки вследствие
ночной бомбардировки 41 убитый и много раненых.
24.3. Залесье, от которого почти ничего не осталось, очищено от русских. КП
дивизиона перенесен в лесной лагерь. Здесь обстрел менее сильный, так как русские пока не
установили наше положение. Уже несколько дней как установилась теплая погода, пути
снабжения стали непроезжими для обычных автомашин. У противника в котле очевидно тоже
проблемы с боеприпасами, он теперь почти не стреляет.
28.3. На фронте стало заметно спокойнее. Атаки русских значительно ослабли.
Перед позициями лежат около 3500 убитых. В ночь с 29 на 30.3 русские нанесли по лесу и
нашим огневым позициям очень сильный огневой налет. Снабжение опять сократилось.
3 апреля. Всю прошедшую ночь наши пехотные позиции находились под
мощнейшим артиллерийским огнем, а с 6.00 утра этого же дня обстрелу подверглись и наши
огневые позиции и КП дивизиона. По временам обстрел усиливался, переходя в ураганный
3
Так немецкие солдаты называли советскую 76-мм противотанковую пушку образца 1934-1935 гг.- Примеч.
перев.
4
Гвардейские минометы «Катюша». Немецкие солдаты называли их также «Сталинский орг'ан» - Примеч.
перев.
 47
огонь из снарядов реактивных минометов – «Сталинских органов» - и артиллерии всех
калибров, включая зенитные и противотанковые орудия, минометы и неприцельный
пулеметный огонь. Это был самый страшный из до сих пор пережитых обстрелов нашего
дивизиона. То усиливаясь, то стихая, он продолжался весь день, прерываемый только атаками
русской пехоты на всех участках фронта. Эта страстная пятница никогда не забудется. Но
противнику не удалось прорваться и на этот раз.
7.4. Русские опять обстреливают нас очень сильным огнем изо всех калибров.
Наши батареи все время меняют позиции. В большинстве случаев противник накрывает
снарядами уже покинутые позиции. Не смотря на новые тысячи убитых, русские снова и
снова атакуют…
Оттепель сменилась морозом – наше снабжение снова улучшилось. Если русским
удастся захватить Любань с обеих сторон, мы окажемся в котле. От Залесья, которое мы
вынуждены недавно оставить, видны только обугленные бревна в бомбовых и снарядных
воронках.
11.4. С позавчерашнего дня на фронте опять спокойно – по крайней мере в
сравнении с тем, что было. Тает довольно сильно и дороги превратились в полоски моря воды
и топи по колено. Кажется, что русские атаки увязли в бесконечной грязи и топях. Вода течет
через крыши блиндажей и стоит на земле. Все время ее приходится откачивать. Сапоги,
форма, одеяла – все мокрое или, по меньшей мере, влажное и холодит.
13.4. Слева от нас, немного южнее, местность несколько лучше, или русские танки
ездят не только по глубокому снегу и льду, но и по грязи, поскольку противник смог
прорваться на танках в Ручьи и захватить деревню. Немедленным контрударом, но только с
помощью пикирующих бомбардировщиков, артиллерии и противотанковых орудий удалось
отбросить его на старые позиции. По-видимому, здесь образовался новый центр тяжести
боев».
П дивизион артполка полицейской дивизии СС под командованием оберст-
лейтенанта Бока послал 16 марта Графу фон Шверину «сердечные поздравления по случаю
сегодняшнего решительного успеха в обороне». Но он мог бы поздравить с таким же успехом
оберст-лейтенанта Шлютера, командира 505-го ПП 291 ПД, гауптмана Доттервайха и его 9-ю
батарею или гауптмана Брахта и его 4-ю батарею, которые, как и прежде, сражались вне П
дивизиона севернее железнодорожной линии у Красной Горки. Эта батарея выдержала
тяжелые бои в особенности 17 марта и отразила опасную танковую атаку. Батарея подбила
два танка, но имела несколько убитых и раненых и потеряла одно орудие, подбитое танком.
Говоря в целом, нет сомнения в том, что успех артиллерии можно отнести на счет
командира дивизиона оберст-лейтенанта Бока. Несмотря на снег и мороз, а потом снежную
кашу и грязь, он буквально гонял своих артиллеристов по местности, от одной огневой
позиции к другой (едва успевая обстреливать основное направление) целыми батареями,
потом взводами по два орудия. Несмотря на мороз, артиллеристы проливали много, очень
много пота, но еще больше было проклятий. И некоторые «пожелания» адресовались
«старому».5 Но сколько крови сэкономил он на этом поте, никто бы не взялся измерить. Один
ищущий повреждение связист случайно оказался на такой оставленной огневой позиции и
увидел попадания от «сталинского органа», после чего сразу же задумался о своей участи.
Артиллерист, находящийся на новой позиции, этого не видел. Злость у него уже прошла, и он
должен был благодарен своему командиру за то, что не видел этого. Де ла Шо, его адъютант,
находящийся между «молотом и наковальней», видел больше и имел то «преимущество»
перед всеми, что мог часто «гладить» и «наводить лоск».
Некоторым читателям этой истории дивизии может показаться преувеличением
роль артиллерии. Но даже каждый пехотинец, воюющий тогда на Волхове, очень точно знал,
насколько это справедливо. Еще более удивительно то, что пространство, занимаемое
противником, смогло быть зафиксировано с наших артиллерийских позиций. Но это право
читателя. Огневые позиции часто находились прямо на передовой линии или сразу же за ней,
часто не имели никакой пехотной поддержки для своей защиты от противника или имели
прикрытие орудий в виде солдат из обоза с несколькими имеющимися пулеметами. Часто
5
Так немецкие солдаты называли своего командира. – Примеч. перводчика.
 48
фельдфебели в ротах и батальонах играли роль рождественских Дедов Морозов. Их вьючные
ослы – радисты или телеграфисты – получали все что угодно, но только не «овес и сено». Ни в
одном из полученных дивизией или боевой группой приказов того времени нет похвальных
слов для действий артиллерии.
Было ясно, что русские ищут выход из котла собственными силами путем удара на
северо-восток через или с двух сторон на Любань. Последствия для Волховского фронта при
перерезании шоссе Тосно-Чудово, единственной артерии подвоза снабжения и частей, были
бы непредсказуемы.
Солдаты всех участвующих в боях дивизий, бригад, боевых групп и обозов знали о
чем идет речь, даже не имея у себя никаких полевых карт. Ручные гранаты в голенищах
валенок и дополнительно на ремне или капюшон зимнего маскхалата были важнее.
Генерал Власов должен был по воле генералиссимуса Сталина спасти положение в
котле. Ранним утром 21.3 он прилетел в котел в качестве нового командующего 2-й ударной
армии. Разумеется, в этот день никто на немецкой стороне еще не знал, что командование
перешло в руки «спасителя Москвы», который должен изменить положение в пользу советов.
Бросилось только в глаза то обстоятельство, что уже в тот же вечер возросла активность
русских штурмовых бригад, давление на Любань резко усилилось, а два дня спустя русские
части смогли впервые прорвать с помощью танков немецкий заслон на просеке «Эрика».
«Новая метла», следовательно, на стороне противника стала мести хорошо.
О боях в течение 12-23 марта в районе Красной Горки дает хороший отчет приказ
от 23.3.42 по 254 ПД. Поэтому мы приводим его здесь дословно. Стоит обратить внимание на
то, что оберст Граф фон Шверин, как командир дивизии, с похвалой отзывается о действиях
всех батальонов, участвовавших в этих боях, даже тех, которые, кроме П./474 батальона, не
принадлежали к его 254 ПД. Приказ четко отмечает как были объединены части различных
дивизий, несмотря на то, куда бросал их случай.
Так уже упоминавшийся Ш./272 батальон принадлежал 93 ПД, Ш./409 батальон к
122 ПД, I./320 к 212 ПД, а Ш./504 и П./505 к 291 ПД. Если обратиться к оборонительным
участкам этих дивизий, то можно узнать, кто здесь стоял, вместе страдал и храбро сражался:
воины Восточной Пруссии, северные немцы от Штеттина до Шверина, от Любека до
Гамбурга, гессенцы и берлинцы и баварцы от Мюнхена до Байрота. Для товарищей из
Вермахта это было, по крайней мере в такой распространенности, ново. Что же касается нас,
как «великогерманской» дивизии, это было с самого начала само собой разумеющимся. Мы
собрались из полиции разных мест от севера до юга, от востока до запада из всех уголков
тогдашнего Рейха, включая Остмарк, то есть Австрию.
Даже если кто-то не мог разобрать интонацию или диалект своего товарища, никто
не намекал, где родина стрелка Майера, старшего артиллериста Мюллера или сапера
фельдфебеля Шульце. Вестфалец, начальник штаба батареи только широко раскрывал свои в
высшей степени голубые глаза, если у его санитара-фельдфебеля из Вены случайно срывалось
«большое спасибо, господин лейтенант».
Этим фельдфебелем был Леопольд Гастгеб, оставшийся в живых, а год спустя
после окончания войны, являясь служащим службы безопасности Вены, 20.4.1946 был
застрелен при преследовании одного убийцы. В память о нем можно сказать, что тогдашние
товарищи изо всех австрийских округов были самые лучшие и храбрые солдаты, которых
можно только желать. И такие случаи были не только у нас «полицейских».
Однако приведем уже упомянутый приказ по дивизии:

Копия.
254 дивизия
Командир дивизии. Дивизионный КП, 23.3.1942

Приказ по дивизии.

Офицерам всех подчиненных мне соединений ознакомить солдат о следующем:

 49
Уже около 10 дней 2-я русская ударная армия атакует Любань с юга, собрав все
имеющиеся силы в районе Красная Горка-Коровий Ручей-Мал. Бронница, чтобы наконец
сделать прорыв.
Против нашего фронта действуют:
92, 46, 327, 295, 191 стрелковые дивизии,
23,22, 58, 24, 53 бригады, 7 гвардейская танковая бригада.
При проведении быстрого удара с превосходящим количеством танков противнику
14.3 удался прорыв нашей обороны под Красной Горкой. Ему удалось также вклиниться в
нашу позицию у железной дороги, Коровьего Ручья и Мал. Бронницы. В некоторые дни
ситуация казалась угрожающей ввиду количества его сил и танков и многочисленные
слабости в нашей обороне и усталость наших солдат. Однако Ваша стойкость и упорство
преодолели все это. Русские не прошли. По осторожным оценкам перед нашими позициями
до сих пор лежат 2500 их убитых и 14 подбитых танков. Кроме многих отдельных личных
примеров храбрости особенно отличились:
П./474 батальон и I./320 батальон, а также 3-я саперная рота 21 полка в тяжелых
боях под Красной Горкой,
Ш./504 батальон жестко удерживал позиции будучи один западнее места прорыва,
Ш./409 батальон и П./505 батальон с частью 44-го саперного батальона и
охотников за танками 291 ПД в тяжелой, но успешной обороне у железной дороги,
Ш./272 батальон и I./474 батальон в жестоких победоносных рукопашных боях под
Коровьим Ручьем и у Мал. Бронницы.
Далее надо сказать, что результаты по обороне от противника не были бы такими
успешными, если бы не неутомимая и эффективная работа артиллерии со своими
корректировщиками. Ей принадлежит большая доля успеха.
Мы с большой уверенностью можем теперь встретить все возможные попытки
противника прорваться. Наши позиции хорошие. Наша оборона сильна. Это ему не удастся.

Командир 254 ПД.

Подписал Граф фон Шверин
Оберст.
Копия верна: подп. Майер, гауптман, командир батареи.

Атака по окружению Волховского котла

С 15 по 19.3.1942.
К сожалению, при обзоре событий нельзя избежать пересечений их по времени,
чтобы они оставались понятными.
Поэтому обратимся еще раз к уже упоминавшейся и цитированной книге
«Сражение на Волхове», в которой на стр. 93 говорится:
«Решающее значение перекрытия большевистского пути снабжения, ведущего в
Волховский котел, было ясно с самого начала. Чтобы отрезать противника от его тыловых
частей, этот коридор должен был быть закрытым в любом случае. Для этого были
подготовлены к атаке все имеющиеся силы южнее и севернее места прорыва. С учетом
боевого опыта дивизии были всесторонне подготовлены к действиям в зимних условиях. План
атаки предусматривал, учитывая зимнюю тактику противнику, нанесение удара через
лесистую местность западнее шоссе Новгород-Чудово. Строгое соблюдение этого плана
гарантировал дивизиям полный успех. Преодолев чрезвычайные природные трудности им
удалось достичь в жестокой борьбе цели атаки. При этом задействованная с севера дивизия
смогла протянуть руку помощи более медленно продвигающимся с юга из-за более сильного
сопротивления противника частям несколько южнее первоначально намеченной точки
встречи. Этим самым большевистские пути снабжения в районе просеки Эрика были
прерваны.
 50
Против образовавшегося замка в течение недели шли яростные штурмовые атаки
неприятеля. Вследствие длящихся по целым дням артиллерийских обстрелов и применения
танков, наконец противник сделал узкий коридор в кольце. Несмотря на крайнее напряжение
всех имеющихся сил, расширить этот коридор противнику не удалось. Он смог получить
лишь небольшие местные успехи, но поставленной цели – получить полноценный путь
снабжения в котел – не достиг. Поневоле часто избыточные силы действующих в рукаве
частей с успехом выдержали все атаки».

Подпись к карте на стр. 250.

Положение на второй день атаки 16.3.1942 на вечер. В военном дневнике дивизии

можно прочитать: «В ходе сегодняшней атаки сопротивление противника особенно усилилось
перед группой «Ост». В тяжелейших условиях местности, при температуре -25° С атакующие
головные части боевых групп с крайним напряжением всех сил достигли цели атаки у группы
«Вест».
Головные батальоны боевой группы «Ост» к ночи вели сильные бои в районе
западнее Мостков.
Для дивизии события были отражены в следующем докладе командира дивизии:
«15.3.42 в 8.00 после артиллерийской подготовки и поддержке авиации атака
началась. После этой очень эффективной поддержки противник был совершенно ошеломлен
ударом обеих атакующих групп («Ост» и «Вест») и в результате быстрых атак передовых
батальонов уничтожен или отброшен. Атакующая группа «Вест» незадолго до наступления
темноты достигла цели атаки, намеченной на первый день. Атакующая группа «Ост» уже в
темноте продолжала вести сильный бой с крепкими частями противника у выступа леса 1,5
км севернее Мостков, но также достигла цели, поставленной для первого дня.
16.3.42. Сопротивление противника в ходе атак усилилось, особенно перед группой
«Ост» у лесных опушек северо-западнее и западнее Мостков.
В тяжелейших природных условиях при температуре до -25° С передовые части
боевой группы «Вест» с крайним напряжением всех сил достигли своей цели. В течение всего
дня противник производил авиационные налеты с бомбометанием и обстрелами из бортового
оружия.
17.3.42. Дивизия осуществила все необходимые приготовления для продолжения
атаки на юг.
Приданный недавно дивизии 90-й ПП (без Ш./90 батальона) в течение дня принял
на себя обеспечение безопасности западного фланга.
С начала атаки 58 ПД захватила на юге лишь небольшое пространство, атака
захлебнулась. Полицейская дивизия СС получила радиограмму от командующего с указанием
новой цели атаки: севернее и южнее дороги снабжения от Мясного Бора на Кречно (просеки
«Эрика» и «Дора»).
18.3.42. Обе атакующие группы достигли после сильной артиллерийской и
авиационной обработки просеки «Фридрих».
19.3.42 в результате быстрого безоглядного удара, поддержанного авиацией,
артиллерией и саперами, задействованным на юг частям атакующих групп «Ост» и «Вест»
удалось завладеть путем снабжения противника до северного края Большого Замошского
болота и в 16.45 установить связь с головными частями 58 ПД. Тем самым были окружены 2-я
советская ударная армия и часть 59-й армии и отрезаны от своих путей снабжения.
Усиленная полицейская дивизия СС в этот день выполнила первую часть своей
задачи. Теперь стояла задача отразить все попытки прорыва фронта окружения с востока или
запада».
Этот короткий доклад командира дивизии можно еще больше проиллюстрировать
описаниями боев по радио- и телеграммам, боевым донесениям и ежедневным сводкам и по
ним показать каой жестокой и непримиримой была эта битва с противником и с жестокой,
наверное, самой холодной в столетии зимой.
 51
Только тогда станет понятным, почему солдаты говорили о «белом аде» на
Волхове, который принес дивизиям кровавые потери убитыми и ранеными с 15 по 23.3.1942
1062 человека и 297 человек обмороженными. При 1359 человек вышедших из строя, то есть
почти четверть потерь, можно отнести на счет «генерала зимы», во истину «белый ад».
Дадим слово уже известному нам унтер-офицеру Хюбнеру из штаба I./1 батальона.
Прикрывая левый фланг атакующей группы «Ост», его батальон в атаке 15.3.42 нес основную
тяжесть боев. 16.3 батальон сдал свой участок батальону Радтке.
Приведем его запись за 15 марта:
«Установленный для начала атаки срок все приближался. Сияющее ясное зимнее
утро обещало великолепный день. В 8.00 утра началась артиллерийская подготовка. Тишина
мгновенно сменилась адом, тихий и мирный лес задрожал и застонал от выстрелов и взрывов
ведущих огонь батарей. Над вражескими позициями разразился настоящий ураган огня. Через
5 минут гул оборвался и с разрывом последнего снаряда в небе появились «штукасы» 6 и
продолжили в еще более сильных размерах уничтожающую работу артиллерии. Штукасы
пикировали с оглушительным воем включенных сирен, мы видели как падали бомбы и сразу
же над лесом поднимались гигантские фонтаны земли, смешанные с черным дымом. Грохот
взрывов еще раз разорвал лесную тишину, дрожь по земле доходила даже до нас, нервно
лежащих в своих укрытиях. Пришла наша очередь вступить в действие. Когда штукасы
начали производить ложные атаки, батальон пошел в атаку. Без дороги или тропинки,
руководствуясь только картой и компасом, мы пробирались по густому лесу и глубокому
снегу. Мы использовали большей частью узкие тропки, идущие там и сям, натоптанные
противником. Русских нигде не было видно. Мы натыкались часто на покинутые стрелковые
ячейки и хворостяные шалаши, иногда попадались хорошо оборудованные дзоты и т. п. Все
чаще стали попадаться результаты разрывов снарядов и бомб в виде убитых. Огневая
подготовка напугала противника и он ушел отсюда, так как на обозримом пространстве
никого не было видно. Мы продолжали с трудом пробираться дальше, из-за длительного
напряжения мы потеряли счет времени. Только в середине дня мы наткнулись на русский
лагерь и здесь в первый раз смогли перевести дух. Мы уже давно перешли зону
артиллерийской обработки. Наверное, этим объясняется, что в этом лагере еще были русские.
При нашем появлении они все разбежались. Некоторые русские не успели убежать, так как
спали в своих землянках. После короткого боя они были уничтожены или взяты в плен.
Большую их часть отправили в тыл с обозом из раненых.
Отдых был недолгим, и после новой обработки русских позиций штукасами,
вторично задействованных в этот день, батальон продолжил марш в указанном в приказе
направлении атаки. Для обозначения своих позиций связные из штаба время от времени
стреляли белыми ракетами, на которые идущие слева и справа ударные группы, в свою
очередь, отвечали своими ракетами. Таким образом, постоянно была связь…
Не встречая препятствий, мы в хорошем темпе шли вперед, убежавших русских
нигде не было видно, пока вдруг средняя группа, в которой находился штаб батальона, при
пересечении большой поляны в 16.00 не наткнулась на ведущийся спереди огонь из
стрелкового оружия. В одно мгновение все повалились носами в снег, который скрыл нас от
противника. Раздалась команда установить пулеметы и через несколько минут уже
прозвучали первые пулеметные очереди. Ленту за лентой глотали пулеметы, к пулеметным
очередям примешивались глухие выстрелы тяжелых минометов. Противник отвечал также
минометным огнем. Поэтому ситуация стала для нас неприятной, и нам показалось, что лучше
всего убраться бы с этой поляны. Гауптамн Менцель приказал нам отойти под защиту
опушки леса, расположил подразделения для атаки и приказал начать атаку части леса,
занятого противником, по центру и с флангом. Левое фланговое прикрытие через связного
сообщило о положении. Шаг за шагом надо было мучительно идти через снег высотой по
грудь.
Уже вскоре батальон наткнулся на разъезженную русскую дорогу. Теперь нам
стало понятным упорное сопротивление русских. Мы достигли намеченной на сегодня цели

6
Сокращенное от немецкого Sturmkampfflügzeug – боевой пикирующий самолет – пикирующий бомбардировщик
Ю-87 (примеч. переводчика).
 52
атаки. Сопротивление усилилось и русские очевидно полагали, что смогут прицельным
минометным огнем вдоль этой дороги удержать нас. Несмотря на начинающуюся темноту,
атака продолжалась и батальон неудержимо захватывал пространство. Еще перед полночью
была захвачена вся местность до железной дороги недалеко от Мостков».
В то время как атакующая группа «Вест» к наступлению темноты уже достигла
своей цели, перед наступающей группой «Ост» к этому времени сопротивление значительно
усилилось. Группа несла большие потери от неприятельского минометного огня. Командир
батальона гауптман Менцель был тяжело ранен в гортань, сдал командование батальоном
гауптману Екерту и был отправлен через перевязочный пункт в обоз батальона. Связной
одновременно получил задание на обратном пути доставить полевые кухни, так как в обозе не
знали, где находятся части и как к ним пройти. На обратном пути связной еще раз имел
разговор в полковом КП (оберст-лейтенантом Фрайтагом) о передаче командования
батальоном и смог узнать, что командование батальоном поручено гауптману Дитриху,
бывшему до сих пор командиром 8-й роты 1 полка и что он прибудет в батальон 16.3.
Между тем гауптман Екерт также был ранен, но, к счастью, легко, так что после
наложения повязки смог остаться в батальоне.
Насколько быстро и без проблем развивалась атака в первой половине дня,
настолько труднее стало отвоевывать каждый метр вечером.
Ночью батальон остановился на достигнутой позиции на открытом воздухе. Один
только разум подсказывал каждому – не спать и все время двигаться, чтобы не замерзнуть.
Двигающийся справа батальон Радтке (Ш./2) уже очень хорошо знал свой участок,
по крайней мере в начале. Из «почки» еще во время подготовки к атаке были высланы
многочисленные дозорные группы в сторону намеченного маршрута. После начала атаки был
быстро захвачен русский лесной лагерь, взято большое число пленных и много трофеев.
Усиливающееся сопротивление противника с приближением цели дня было сломлено и
достигнута цель первого дня.
На следующий день Ш./2 батальон было предусмотрено использовать как
«наконечник копья» атаки. Каждому в батальоне было ясно, что это означало. После
морозной ночи все замерзли, а уже ранним утром 16.3 нам надо было выступать дальше.
Старший фельдфебель Ренрихаузен из 10-й роты был одним из первых, кто встал на ноги,
утрамбовал перед собой снег и с возгласом «Пошли!» вышел со своими солдатами.
Позволим себе процитировать его:
«Бой в лесу при -40° С мороза и метровой высоты снеге шел дальше. Нам надо
было встретиться с пробивающейся с юга на север, то есть к нам, 58ПД!
Все более усиливающееся сопротивление противника и маленькие сражения
задерживали нас, но мы шли дальше.
Вечером 16 марта наша 10-я рота увидела дома в Мостках. Я получил от гауптмана
Радтке задачу – пробиться с группой из 1/6 как можно ближе к Мосткам, чтобы выяснить,
насколько силен противник и как его можно выбить.
За 700-800 метров от Мостков я установил, что лес перед нами полон русскими и
сообщил об этом командиру. После этого 10-я рота получила приказ, затаиться и ждать. 9-я
рота слева и 11-я рота справа от нас продвинулись не так далеко. Мы были, так сказать, одни
и выставили сильное охранение. Насколько это было правильно, мы поняли, прежде чем
настал настоящий день. Русские тоже выслали дозорную группу, которая и обнаружила нас.
Густыми рядами, поддерживаемые артиллерией, русские атаковали нас. У нас появились
большие потери: командир роты, все фельдфебели, унтер-офицеры и много солдат.
Тяжелораненый командир роты обер-лейтенант Блюм передал командование ротой мне, как
последнему фельдфебелю и командиру взвода.
Небольшой проход позади нас позволил в 8.00 утра эвакуировать всех раненых. В
моем распоряжении остались один унтер-офицер и 18 солдат, 3 пулемета, радист с рацией, 1
станковый МГ и один вермахтовский вахмистр, приданный нам в качестве артиллерийского
наблюдателя. И это все. По рации я связался с батальоном и сообщил о своем чертовски
плохом положении. В ответ я получил приказ – во что бы то ни стало удерживать опорный
пункт. Русские снова атаковали и попытались опрокинуть нас. Но у нас еще было достаточно
 53
боеприпасов. Вскоре артиллерийский наблюдатель был убит прямым попаданием, его рация
разбита и мы остались без какой-либо возможной артиллерийской поддержки.
Наше положение становилось все хуже. Периодически мы радировали об этом в
батальон, который обещал нам помощь 9-й ротой, находящейся слева от нас, с поддержкой
танками.
Но в середине дня мы потеряли всякую надежду и приготовились к последнему
бою. Живыми русские нас не увидят. В таком положении я попросил от батальона поддержку
«штукасами». После долгого ожидания нам ее, наконец, пообещали. И действительно, наши
штукасы прилетели! Я смог выложить на снегу из брезентовых полотнищ известные мне
знаки для летчиков. Со штукасов их опознали и подтвердили и снаружи у русских засверкало
так, что нам стало радостно. Пять раз атаковали штукасы и пять раз они дали прикурить
русским! Они дали нам передышку, во время которой к нам пробились унтер-офицер из 11-й
роты с ручным пулеметом и запасом боеприпасов и новый корректировщик-артиллерист.
С этого момента все пошло очень быстро. Корректировщик хорошо знал свое дело,
боеприпасы теперь у меня снова появились, а слева подошла 9-я рота с двумя танками и
оттеснила русских сначала с одной стороны. Танки стреляли как сумасшедшие,
корректировщик не экономил снаряды, мы, конечно, тоже стреляли. Русские начали удирать,
при этом им надо было перебираться через просеку, где я установил станковый МГ. Мы
притащили все боеприпасы к нему и он основательно опустошил ряды русских.
Наконец, мы снова соединились с батальоном. Меня сменила вермахтовская рота.
Все мы последние 18 человек обморозились и вышли из строя».
Атакующий Ш./2 батальон Радтке относился к наступающей группе «Ост» оберст-
лейтенанта Фрайтага. Ей были приданы 6 танков 203-го танкового полка. Следовательно,
танки, приданные уже упоминавшемуся Ренрихаусу, могли быть только из этого полка.
Из артиллерии в группе наступления «Ост» были I батарея 291 артиллерийского
дивизиона и П батарея 47-го артполка. В общей сложности они насчитывали 9 легких и 8
тяжелых гаубиц.
О каких артиллерийских корректировщиках, упоминаемых в докладе, убитом и
вновь прибывшем из 11-й роты, вероятно, навсегда останется неизвестно. Такова судьба
многих вахмистров и лейтенантов-артиллеристов, никто не знал их имен, они назывались
«выдвинутый артиллерийский наблюдатель» (VB) и умирали они под этим названием.
Преемником убитого стал новый VB, в котором пехота признала храброго солдата.
Он был вооружен иногда волшебной силой – одним нажатием на кнопку рации или сказанной
в микрофон полевой рации фразой «заряд 3, всей батареей, меньше 15» и целый батальон
атакующего противника разбит или по крайней мере остановлен.
Впрочем, батальон Радтке расплачивался здесь за то, что майор Паннир предсказал
еще 4 февраля, а именно, что после сдачи Мостков и Любина Поля потребуется намного
больше жертв для закрытия бреши. Мостки и Любино Поле были вооруженными крепостями,
через которые на северо-запад через Грядовское болото на Ольховку проходил русский путь
снабжения.
В то время как в тот третий день сражался батальон Радтке, ударный батальон
отклонился севернее цели, намеченной для первого дня атаки, однако достиг положения,
которое он смог еще дальше расширить. Это был I./1 батальон. Третьим батальоном группы
наступления «Ост» был П./2 батальон Дëрнера, который 16.3 вместе с 11-й ротой 2-го полка
пробился дальше через лес на юго-запад, 700 м западнее Полисти, сковывая с обеих сторон
сильные русские части. Самой южной ротой этого батальона была 5-я рота под
командованием гауптмана Матцдорфа, расположившаяся 2500 м западнее Любина Поля,
примерно напротив середины деревни. «Для нас, пехоты, было очень тяжело попасть на
позиции русских, так как мы почти по бедра были в снегу, да к тому же мороз доходил почти
до -40° С. Несмотря на большую физическую усталость, мы шли вперед хорошо и со
сравнительно небольшими потерями. Я был в 5-й роте, входившей в боевую группу Дëрнера.
Наша рота под командованием гауптмана Матцдорфа продвинулась дальше всех».
 54
Так писал в своем докладе ефрейтор Эрнст Буст, после ранения и госпиталя во
второй раз прибывший на фронт, а именно для боевой службы на Волховском фронте.
Продолжим его доклад о событиях 16 и 17 марта:
«Находящиеся справа и слева от нас соседние роты отстали на несколько
километров, и когда наступила ночь, мы встали лагерем с боевым охранением, чтобы не
выдать себя противнику.
Какой-либо крыши над головой или убежища у нас не было. Нам не оставалось
ничего другого как своими стальными касками выкопать яму в снегу и выложить ее немного
еловыми ветками. О нормальном сне при морозе -39° С нечего было и думать. Можно было
только отдохнуть не более 1 часа, потом мы все просыпались, чтобы потоптаться и согреться,
иначе до утра можно было отморозить себе конечности. До 3.00 утра мы провели ночь между
сном и бодрствованием.
Совершенно неожиданно со всех сторон начался убийственный огонь, и через
несколько минут нам стало ясно, что мы окружены. Русские с криком «Ура!» пошли в атаку
на наш лагерь. Мы отстреливались, пока выдерживали стволы, и через 2 часа русские
отказались от своего намерения. Потом до 9.00 наступила тишина. Вскоре после этого все
повторилось, обстрел продолжался около 1 часа и такой силы, какой я еще в жизни не видел.
Потом обстрел прекратился и опять наступило почти спокойствие. На нашу позицию пришел
русский, в котором мы опознали офицера. Он потребовал прекратить стрельбу и вызвать
нашего командира на переговоры. Мы были удивлены и думали, что он хочет сдастся в плен.
Вместо этого он потребовал нашей капитуляции. В то же самое мгновение русские опять с
громкими криками «Ура!» пошли на нашу позицию. Но наши пулеметы остановили их. Мы
обогатились еще одним опытом».
После почти трех суток боев за прорыв обратимся к другой наступательной группе
– группе «Вест» (Борхерт). Из приказа об атаке можно установить, что эта группа должна
прорваться «наступая непрерывно». Удар должен наноситься из исходного пункта отм. 37.8
(«паук»), вдоль ведущей на юго-запад просеки.
Головным батальоном в первый день атаки был П./3 батальон Конопацки, который
сломив незначительное сопротивление противника достиг в 9.45 первой, а уже в 12.00 второй
цели атаки дня. Обеспечение безопасности с запада для этой атаки была передана I./3
егерскому батальону.
«Атака была проведена очень хорошо, так как русские в этот день не смогли
оказать сильного сопротивления»,- писал роттенфюрер Пирхер, служивший в этом батальоне,
будучи спустя год в госпитале в Фугте. К сожалению, из его записок нельзя узнать, в какой
роте он служил. Движение вне проложенных дорог, избегая открытых мест, которые на
западном фланге все чаще переходили от леса к примыкающему болоту, батальон охранения
достиг своей дневной цели позднее, чем наступающий батальон». Пирхер пишет дальше:
«дело шло к вечеру, начало темнеть. Вдруг в 100 метрах от нас вынырнули какие-
то фигуры в белых маскхалатах. Мы не смогли понять, были ли это свои или русские. Мы
попытались криками узнать это, но не получили никакого ответа. Мы были удивлены, но
вскоре увидели как на другой стороне изготавливают к стрельбе пулеметы и минометы.
Теперь все стало ясно, и не успели мы очухаться, как разорвались первые мины и прозвучали
пулеметные очереди. Командир роты сразу же выдвинул вперед пулеметы. Короткий огневой
удар, и мы с большим шумом ринулись на противника. Он быстро отступил. После этого мы
еще к вечеру достигли нашей цели атаки, а у русских перерезали путь снабжения. На
следующий день противник попытался всеми силами и средствами отбить его. Хотя ему
несколько раз и удалось сделать бреши, но каждый раз атаки его были отбиты».
Упоминаемый здесь Пирхером путь снабжения – была дорога, идущая из Мостков
на Грядовское болото и дальше на Ольховку. За эту дорогу снабжения и прилегающие к ней
склады боеприпасов и снабжения во второй день атаки вел бой П./1 батальон Шюмерса,
который на этот раз был головным батальоном. Только с крайним напряжением всех сил, при
труднейших условиях местности и усилившемся сопротивлении противника головные части
боевой группы вышли в 16.40 к намеченной на этот день цели атаки.
 55
В подлиннике военного дневника 3-го полка за этот день записано дословно
следующее:
«Оберст Борхерт впереди со своими солдатами!»
За 17 марта 1942 г. в дневнике 3-го полка, то есть атакующая группа «Вест»,
лаконичная запись: «Позади день атаки – налет наших штукасов – нехватка бомб – потери».
П./3 батальон в этот день обеспечивал фланговое прикрытие, позже был заменен
батальоном Вермахта и на следующее утро в 8.15 вернулся обратно в состав 3-го полка.
В 6.00 утра 18.3 3-й полк произвел разведку, в результате которой были
установлены слабые места противника.
«Русские не думали, что мы придем». I./3 егерский батальон с 18 марта был
головным батальоном, а П./1 батальон Шюмерса занял позицию на фланге. В 14.00 егерский
батальон достиг первой цели атаки, которая одновременно была целью и на первый день
атаки. Речь идет о просеке «Фридрих». Поскольку 58 ПД увязла в боях и медленно
продвигалась вперед, командующий корпусом отдал приказ по назначению дивизии другой
цели. Это было обстоятельство, не вызвавшее радости.
Достигнутая нападающей группой «Вест» (Борхерт) 16 марта в 16.40 и 5-й ротой
Матцдорфа из нападающей группы «Ост» (Фрайтаг) с наступлением темноты линия южная
окраина Любина Поля и далее на запад была первоначально поставленной дивизии целью
атаки. Остальные части группы «Ост» должны были еще отражать сильные атаки и 17.3
частично были отрезаны и даже окружены. Понятно, что все мысли были о противнике и
глаза всех устремлены на восток. Никому не могло придти в голову, что в этом положении
другие части могут придти с юга или юго-запада.
По другому сложилась ситуация в группе «Вест». Она сломила сопротивление
противника и определила разведкой слабости в его позиции на юге. Не удивительно, что все
спрашивали о местонахождении группы «Юг».
Утром 18.3 в 8.00 I./1 батальон занял исходное положение для атаки в лагере в
тылу все еще находящихся в жестоких боях П./2 и Ш./2 батальонов, примерно на уровне 5-й
роты (Матцдорфа), несколько западнее. Унтер-офицер Хюбнер, командир отделения связных,
связных, получил приказ заменить вышедшего из строя вследствие обмораживания штабного
писаря из I/1 батальона фельдфебеля Штрюмпфеля и был лучше всего информирован о ходе
событий, оказался наиболее важным хроникером:
«Как только мы отошли на 2 км, на ночь мы устроили бивак в русском лагере,
который они оставили совершенно целым. Приняв необходимые меры безопасности, мы
смогли спокойно поспать всю ночь. Еще ночью пришел приказ на атаку на 18.3.
Своевременно проснулись и в 8.00 отправились к новому месту сосредоточения. По дороге
мы были вынуждены надолго задержаться, чтобы пропустить мимо себя другой батальон,
шедший слева от нас и попавший случайно на нашу дорогу. Прекрасная погода держалась с
15.3, иногда мы падали в мягкий снег и принимали солнечные ванны до тех пор, пока снова не
надо было идти. Атака снова замедлилась, но не прекратилась. Мы уклонились от утоптанной
дороги и с трудом пробирались по бездорожной глубоко занесенной снегом местности, точно
так же, как и 15 марта, в первый день атаки. Перед началом атаки и сразу в начале нашего
наступления была произведена мощная авиационная обработка штукасами. Мы были полны
радости, видя наши самолеты, которые теперь появлялись ежедневно и давали нам
неслыханное облегчение. Сегодня с нами идут также лыжники, так называемая «лыжная
ягдкоманда», которая постоянно ведет разведку перед батальоном и одновременно изучает
местность. Идти вперед очень тяжело, так как на этот раз отсутствует даже намек на какие-
либо тропинки и нам приходится прокладывать дорогу. Кроме того, открытая местность
занесена глубоким снегом, короче говоря, было настолько тяжело, что через некоторое время
мы совершенно вымотались. Ко всему прочему, быстро наступила темнота, и мы были
вынуждены еще раз ночевать в палатках. Вскоре появился «железный Густав» 7, который
дерзко кружил над нами на небольшой высоте и хотел вынюхать, что же делают эти злые
немцы ночью в лесу. Но это ему не удалось, так как мы во-первых попрятались в густом лесу,

7
Одно из прозвищ немецких солдат нашего ночного бомбардировщика У-2. Его называли также «рус фанер»,
«швейная машинка» и другими. – Примеч. переводчика.
 56
до которого все же успели добраться, а во-вторых вели себя так, чтобы нас нельзя было
обнаружить. К счастью, на этот раз подвезли пищу. Но сани с кухней до нас не могли
добраться, поэтому котел с едой пришлось везти на саночках. Из-за длительной
транспортировки пища остыла и замерзла до состояния пуддинга, но мы были зверски
голодны и проглотили все с хорошим аппетитом. Из имеющегося брезента мы опять
соорудили палатки. Связные и отделение связи расположились под защитой большого
штабеля дров, около которого с помощью стволов устроили большие закрытые ниши,
образовавшие замкнутое пространство, в котором смогли установить даже печки. Эти очень
полезные агрегаты мы всегда носили с собой, несмотря на обременяющую нас тяжесть от них,
а теперь они очень нам пригодились. Бутылочка коньяку очень способствовала хорошо
провести ночь. К сожалению, ночью одна из печек взорвалась. Этот несчастный случай стоил
жизни одному из наших товарищей. Почему это случилось, так и осталось неизвестным.
Первый луч света наступающего утра радостно приветствовал нас, теперь мы без
опаски могли развести открытый костер. Вскоре все сгрудились около него, отогревая
замерзшие члены. Был отогрет находящийся во фляжках замерзший кофе, поджарен на костре
хлеб. По мере того, как наполнялись желудки, возвращалось настроение и радость бытия.
Приходящие сообщения и радиопереговоры позволили узнать, что наша часть в
сегодняшних боевых действиях должна сделать большой успех. Особую радость вызвало
известие, что удалось ликвидировать русский лесной лагерь, гарнизон его почти полностью
уничтожен, захвачены большие трофеи в виде машин и т. п.
Во второй половине дня создалось положение, при котором до сих пор
остававшиеся части батальона могли следовать за нами и разбить новый КП внутри
отвоеванной территории. После короткой части непроходимого густого леса мы вышли к
просеке, на которой встретили первый транспорт с трофеями. Другой батальон нашей дивизии
захватил русский лагерь со складом продовольствия и различной техникой, включая большое
количество саней и лошадей, который сразу же был взят под охрану. Мы топали еще
примерно 2 км по рыхлому снегу и, наконец, пришли в назначенное нам новое место. Это был
покинутый лесной лагерь русских, непосредственно у пресловутой отметки ZP 692,
получившей известность в последующие дни. Теперь каждый устроился, кто как мог.
Большой и просторный блиндаж занял командир со своим штабом, а связные и отделение
связи поместились каждое в блиндажеподобных хижинах. Черт его знает, как русские могли
выдержать в этих примитивных помещениях без огня и печек! Мы ни разу не нашли следов
костра.
Когда мы, связные, устроились достаточно уютно, насколько в таких
обстоятельствах можно говорить вообще об уюте, когда маленькие печурки стали испускать
вокруг себя живительное тепло, нас вдруг напугал подозрительный треск. И правда, на
хворост попал огонь из печной трубы и наш «дворец» стал угрожать обрушиться на наши
головы. Но возникший пожар удалось своевременно потушить. После этого на печную трубу
надели хитрую защитную конструкцию (спасибо изобретателю гранатной рубашки!), и мы,
наконец, успокоили огонь. Это было доказательство изобретательности солдат.
Наши телесные потребности хорошо удовлетворяла кухня. В этом месте следует
также упомянуть, что только благодаря изобретательности товарищей удавалось отыскивать
такие стоянки в этом первобытном лесу. Но всегда все шло отлично, так же как и снабжение
нас боеприпасами, за что мы должны быть очень благодарны вечно перегруженному обозу.
Это чувство безопасности было неоценимой поддержкой!
В непосредственной близости от лагеря русские прорубили в лесу просеку, на
которой хотели проложить дорогу снабжения в виде полевой узкоколейной железной дороги.
Но мы нарушили их план. Шпалы уже были разрезаны и разложены по будущей дороге, а
сейчас мы стали их использовать для оборудования позиции. Здесь кругом десятками лежали
мертвые русские, пытавшиеся убежать при захвате лагеря. На главной дороге снабжения,
проходившей в квадрате ZP 692-693 на другой стороне нашего лагеря, вся выглядело
пустынно. Это была страшная работа штукасов. Гигантские кратеры бомбовых воронок
находились рядом с дорогой и были заполнены разбитой автомобильной техникой. Моторные
сани, грузовые автомашины, тяжелые тягачи – там было все. Уцелевшие автомашины
 57
представляли собой беспомощную груду обломков на дороге. В таком месте сразу же
понимаешь, сколько нашей крови сэкономили штукасы! Но здесь же надо задокументировать
и тот факт, с какими затратами и с каким рахмахом организовали русские прорыв
Волховского фронта».

Окружение котла у просеки «Дора»

во второй половине 19 марта 1942 года.

В докладе Хюбнера дальше говорится:

«Вечером 19.3 мы узнали, что недалеко от того места, где мы находились,
установлена связь с дивизией, пробивающейся от Новгорода и русские полностью окружены.
Эта новость наполнила нас гордой радостью! В это мгновение нам стало абсолютно ясно, что
на отдых нет времени, так как русские, насколько мы их знали, не будут расписываться в
поражении, а будут яростно контратаковать, поскольку у них ликвидировали пути снабжения
А и О, играющие важную роль для всей операции Волховского прорыва. Но они должны
встретить нас, стоящих в полной готовности. Еще ночью пришел новый приказ, в котором
говорилось, что завоеванные позиции необходимо удерживать при любых обстоятельствах».
19 марта 42 г. незадолго до 17.00 наконец произошла встреча головных частей
обеих дивизий. Командование дивизии к этому времени еще, разумеется, ничего не знало об
этом. Оно не могло даже знать, что в связи с достижением просеки «Дора» в полосе
наступления дивизии, линия фронта дивизии значительно удлиннилась. Как радостно было
сознавать, что в этом событии оказала помощь и принимала участие с нашей стороны 5-я рота
гауптмана Матцдорфа (2-й полк). Вначале это была только тоненькая ниточка, поэтому была
крайняя необходимость подвода новых сил с юга. При этом в общем положении, когда
встретились две небольшие группы, еще не произошло никаких изменений.
П./2 батальон Дëрнера принял на охрану участок у просеки «Дора» в южном и юго-
восточном направлении, а северный участок П./2 батальона обеспечивал на восток I./1
батальон.
[стр. 266-267. Нужен ли перевод русской листовки для немецких солдат?- В. П.]

Два этих батальона наступающей группы «Ост» (Фрайтаг) после достижения цели
атаки были подчинены полковой группе Борхерта. Вечером полицейской дивизии СС был
подчинен также I батальон 76-го ПП численностью 150 человек и на грузовых автомашинах
доставлен в лагерь Хëнике.
Тем временем, установили трофеи, захваченные батальоном Дëрнера в отм. 693: 2
тягача, 33 грузовых автомашины, 1 легковая автомашина, 2 мотоцикла, 86 лошадей, 180
винтовок, ручной и станковый пулеметы, 2 миномета, 23 бочки с дизельным топливом, 28
вездеходов, 25 саней, 4 мотосаней, 150 пар лыж. Потери противника составили около 400
человек убитых.
Вечером этого замечательного дня через I АК в полицейскую дивизию СС пришла
телеграмма командующего 18-й армией генерала кавалерии Линдеманна:
«Сердечно поздравляю командование и войска с достижением большого успеха,
который должен увенчаться уничтожением 2-й русской ударной армии. Все попытки
противника разорвать кольцо должны быть напрасны.
Я знаю, что с этой задачей храбрая, испытанная в боях полицейская дивизия СС
под Вашим командованием справится».
На флангах между просеками «Фридрих» и «Дора» и вдоль них как самой южной
заградительной линии командир роты, между тем, создал «будильную команду». Ни один
воинский устав не знает такого понятия. Эта команда была рождена самой ситуацией. В ее
задачу входило через определенный промежуток времени поднимать на ноги смертельно
уставших бойцов и не давать им засыпать. Ни энергии, ни силы воли у некоторых воинов уже
не хватало на этот пятый день атаки, пятую ночь на открытом воздухе, чтобы осознать, что
 58
можно замерзнуть. Вырытые в снегу ямы, выложенные еловыми ветками, были одновременно
и боевой позицией и небольшой защитой от обжигающего мороза.
Большинство данных об этом дне приведены в боевом донесении наступающей
группы «Вест» (Борхерт). Оно было написано гауптманом Хесслером. Из заключительных
предложений донесения:
«Неприятельские потери: около 200-300 убитых, 13 пленных
Трофеи: 17 грузовых автомашин, 6 моторных саней, 200-300 винтовок, 1 передок
от орудия, 1 мешок с почтой, 500000 патронов (немецких), 100000 снарядов для
противотанковых пушек и минометных мин, 1000 артиллерийских снарядов.
Собственные потери: убито 7 унтер-офицеров и солдат,
ранено 14 унтер-офицеров и солдат».
Тщательное изучение радиопереговоров 19 марта 42 года привело к интересному
выводу: если бы в решающей заключительной фазе атаки батальон Дëрнера (полицейская
дивизия СС) и батальон Матерна (58 ПД) вместо использования осветительных ракет зеленая-
белая-красная пользовались бы рациями для переговоров внутри и между батальонами, то
встреча наступающих групп состоялась бы проще и, по меньшей мере, на 3 часа раньше, то
есть еще днем, а не к наступлению ночи. Возможно многие события пошли бы иначе и барьер
к этому времени уже существовал бы давно.
Здесь можно привести следующий анекдотичный случай: обер-ефрейтор Мейер,
дивизионный писарь, передавал каждый день ежедневные сводки в корпус. Это он делал без
устали с 6.00 утра до поздней ночи. Пред ним лежала стопка бумаг и где-то между передачами
ему попал в руки какой-то цветной листок, который он вертел и крутил и все снова изучал.
«Ленинград жив, - пробормотал он про себя, - и в Старой Руссе Буш провалился,
солдаты там жрут уже своих лошадей, и Калининский фронт есть, и Центральный тоже». Он
еще раз изучил рисунок снарядов, которые все содержали место изготовления: Ростов,
Москва, Калинин, Тихвин, Калуга. Потом он громко воскликнул: «Мейер, может и нас нет, и
Ивана в котле тоже нет!» «Что это с Вами?» - спросил входя в палатку обер-лейтенант
Гюссген. «Здесь, - ответил Мейер ему, показывая новую русскую листовку, и продолжал
лекторским тоном, - везде говорят о победах, называют все возможные фронты, только
красные забыли о своих братьях там, в котле. Что значит забыли? Они их всех списали! Скоро
здесь будет полная лавочка, они там больше не будут воевать, их уже списали!» «Да, это было
бы чудесно, - сказал обер-лейтенант Гюссген, посмотрел на него вопросительно и сказал:
«Если у вас так пойдет и дальше, Мейер, поезжайте-ка тогда в Дрезден». Осталось только
открытым, что он этим имел в виду – военную Дрезденскую школу или сумасшедший дом,
республиканскую лечебницу. Но Мейер был не прав в своем предположении – «стратег»
всегда должен заглядывать вперед.
Конечно, Мейер поспешил с выводами, так как двумя днями позже, 21 марта, в
котел прилетел генерал-лейтенант Власов и расположил как новый командующий свой штаб в
охотничьей избушке недалеко от Финева Луга. «Спаситель Москвы» должен был согласно
категорическому приказу Сталина стать также «спасителем на Волхове». Прибытие этого
человека, которого И. Эренбург назвал как-то «интересным, честолюбивым, но и
мужественным человеком», а одна из союзнических журналисток, разговаривавшая с ним
после его большого успеха западнее Москвы, определила его как человека, «который умеет
сражаться не только мужественно и решительно, но и страстно», вряд ли могло служить
признаком сдачи. Все должно было произойти наоборот!
Из показаний пленных можно было узнать, что противник подводит непрерывно
свежие силы в Мостки и Любино Поле и к участку на реке Полисть. Значит противник ожидал
там продолжения атаки, а не дальше на юг, в стороне от шоссе. Ожидал – это уже в прошлом.
Между тем, ему многое стало ясно. Таким образом, выражение «с подводом танков
противником надо будет считаться с возможностью прорыва окружения», - обещало в
будущем жестокие оборонительные бои.
В дивизионном приказе от 19.3 можно прочитать: «Полицейская дивизия СС
обороняет достигнутые линии на западе, юге и востоке, улучшает свое положение и
симулирует продолжение атаки против неприятеля на Мостки и Любино Поле, особенно с
 59
применением тяжелого пехотного оружия и артиллерии». Но уже несколько часов спустя этот
приказ был перекрыт новым приказом по вновь образованной «группе Вюнненберга».

Оборона.

Доклад командира дивизии под этим заголовком гласил:

«20.3.42 согласно приказу армии полицейская дивизия СС принимает как группа
Вюнненберга единое руководство по обороне, включая обе перерезанные дороги снабжения
севернее Замошского болота.
Группе Вюнненберга должны быть переданы два полка 58 ПД, так как
собственных сил для обороны недостаточно». Но и этот приказ в тот же день вечером был
отменен, потому что просека «Фридрих» стала корпусной границей.
Замена собственных частей частями 58 ПД должна была быть произведена до 12.00
22.3.42, а затем перенесена с 22.3.42 на 12.00 23.3.42, потому что 58 ПД не могла
своевременно подтянуть свои части и вооружение.
В то время, когда происходила замена еще действующих южнее корпусной
границы частей полицейской дивизии СС, 23.3.42 русские при поддержке танков пробили с
востока брешь в северной дороге снабжения (просека «Эрика»), но были остановлены вторым
батальоном 1-го стрелкового полка полицейской дивизии СС.
24.3.42 в 17.00 усиленной полковой группе Борхерта путем мощного контрудара
удалось восстановить положение и занять старую линию обороны.
За время с 15 по 24.3.42 были уничтожены:
5 52-тонных танка подкалиберным снарядом 37 мм
3 Т-34 подкалиберным снарядом 37 мм.

Замена частей 25.3.42 столкнулась с проблемой, так как оберст Крайпе, командир
полка 58 ПД утверждал, что северный путь снабжения относится к участку группы
Вюнненберга. Дивизия приняла решение не производить замену частей, а в 24 часа сдвинуть
свой участок в направлении к шоссе».
20.3.42 в 01.20 часов командир II./209 ПП майор Матерн из 58 ПД послал в II./209
ПП и I./422 ПП следующую радиограмму:
«В настоящее время на лесной прогалине 1 км юго-западнее отм. 37.1 и южнее
веду бой с противником, пробивающемся с востока и запада. 20 марта в середине дня подвод
и задействование III батальона 154 ПП на северной окраине Замошского болота.
Мотострелков 30-го батальона надо направить южнее лесной прогалины для обеспечения
направления на запад или восток. Руководство и управление группой Вюнненберга».
После этой радиограммы во втором часу 20 марта два батальона южной
наступающей группы приблизились к южной русской дороге снабжения – просеке «Дора». I-й
батальон 422 ПП был из 126 ПД, но подчинен 58 ПД. Третий батальон – III./154 ПП – должен
был в середине дня появиться на северной окраине Замошского болота и, таким образом,
примкнуть к западному флангу. 30-й мотострелковый батальон был задействован южнее
лесной прогалины для обеспечения направления на запад и восток. Последнее предложение
радиограммы показывает, что там был знаком приказ по корпусу и батальоны должны
присоединиться к группе Вюнненберга.
Как выглядела обстановка ранним утром у Вюнненберга, показывает выдержка из
утреннего донесения:
«По ходу неприятельской дороги снабжения с востока и запада разгромлена
русская дозорная группа и подбит один танк. Отражена русская атака силами в батальон
против восточного фланга у отм. 674 с большими потерями для противника (участок
Полисть). На участке группы Арнинга у ОП колено дороги сильный бой, переходящий в
рукопашную. Противник отбит».
 60
Ефрейтор Моарт передал донесение в 6.25. Из боевого донесения гауптманна
Хесслера из группы Борхерта за 20.3.42 можно узнать, что 19.3 оберст Хольведе принял
приказ об обеспечении западного направления с примыканием к группе Арнинга до общей
линии по отм. 658-657. При обеспечении западного направления через отм. 691 и 700-900
метров от собственного пути снабжения I./3 батальон втянулся у отм. 691 в сильный бой и
продолжал атаку. Батальону удалось прорваться через северо-восточный угол Замошского
болота в западном направлении и расширить согласно приказу пространство прорыва.
Батальон ожидал там подхода с юга новых сил. В 9.40 произошел радиообмен дивизии с 3-м
полком:
«Группа «Вест» принимает немедленно по приказу участок до 1601-300 метров
севернее 1612 от находящихся там частей 58 ПД. Майор Вебер для ориентирования уже в
пути».
После того, как прошло много часов с момента ожидаемого прибытия III./154
батальона на северную окраину Замошского болота, а он там не появился, произошел
обратный запрос о его нахождении:
«20.3.42, 10.20 запрос полицейской дивизии СС к 58 ПД. 3-й стрелковый полк
полицейской дивизии СС принимает согласно приказу участок просеки северо-восток – юго-
запад, 2 км юго-западнее отм. 37.1. Когда произойдет примыкание на юг к восточному краю
Замошского болота и 2 км восточнее? Iа».
«2 км восточнее» означало дать справку о положении дел на восточном фланге в
районе новой корпусной границы южнее просеки «Дора». Согласно приказу восточный фланг
надо было перенести в направлении к шоссе. Оберст Борхерт, то есть 3-й полк, должен был
принять согласно приказу весб южный фланг, то есть пространство южнее просеки
«Фридрих» до новой границы между I и ХХХУIII АК, то есть линию примерно 1 км южнее
просеки «Дора».
В соответствии с последним приказом по корпусу полицейская дивизия СС как
группа Вюнненберга принимала на себя единое руководство по обороне перерезанных с двух
сторон русских дорог снабжения. Находящиеся севернее новой корпусной границы и вновь
прибывшие части (до двух полных полков) 58 ПД вошли в подчинение группы Вюнненберга.
Со своей стороны, генерал Вюнненберг приказал принять участок южнее северной просеки
«Фридрих» до новой корпусной границы группе «Вест» (3-й полк) оберста Борхерта, который
в соответствии с этим приказом получил в свое распоряжение все находящиеся на этом
участке части. Ему было поручено также расположить части 58 ПД на своих новых участках
до окончательного их закрепления по приказу соответствующей группе 58 ПД.
Радиограммой 58 ПД от 20.3 в 11.52 было сообщено, что командование частями 58
ПД возлагается на командира 154-го ПП оберста Эрдманна с тем, чтобы с их помощью
удержать перерезанные русские пути снабжения (просеки «Эрика» и «Дора»).
В 14.45 этого же дня из полицейской дивизии СС в 58 ПД ушла радиограмма:
«Дивизия имеет намерение образовать
западный и восточный фронт.
Левый фланг западного фронта: место окончания просеки в болоте
1 км севернее отм. 43.1.
Правый фланг восточного фронта: перекресток просек 1 км северо-восточнее
отм. 40.2. Предлагается к обоим флангам дивизии примкнуть находящиеся
там части на запад и восток.

Подписал Хайлманн
Оберст-лейтенант».

В промежуточном до 15.00 донесении говорилось о неприятельском контрударе

против восточного и западного флангов, отраженного с большими потерями для противника,
по ходу дорог снабжения, также отраженной с большими потерями для русских, атаки северо-
западнее Любина Поля, и активной деятельности с обеих сторон дозорных групп. В
 61
предыдущий день был занят нашими частями русский ОП юго-восточнее отм. 613. В 20.00
обер-лейтенант Шмолль принял радиограмму из 58 ПД:
«Оберст Эрдманн на лесной прогалине 1 км юго-западнее отм. 37.1, 30-й
мотострелковый батальон на лесной поляне 1,5 км западнее отм. 37.1, III./154 батальон на
опушке леса северо-восточной окраины Замошского болота».
Усиленные батальоны II./2 и I./1 совместно с южной группой расширили рукав в
восточном направлении через отм. 602 – 692.
После дневного донесения полицейской дивизии СС I-му АК давление противника
усилилось на пути снабжения преимущественно на восточном фланге. В 17.00 противник
численностью в 600 человек атаковал у отм. 692 и был отбит с большими потерями для него.
Давление его северо-западнее Любина Поля и Мостков несколько ослабло. У отм. 642 было
прервано движение по нашему пути снабжения вследствие сильного огневого воздействия.
Было осуществлено смещение западного фланга до просеки 640. На участке группы Арнинга
передовая линия между отм. 673 и 674 была перенесена на реку Полисть.
В полночь 20.3.42 из группы Вюнненберга пришел «Приказ по группе о переходе к
обороне» от Iа за № 10/42. Приказ собственно отражал события или намерения прошедших
дней, поскольку затем он был перекрыт вышедшим приказом по армии, определившим
просеку «Фридрих» корпусной и, соответственно, дивизионной границей. Передача приказа
из ХХХУШ АК должна была состояться 21.3.42 в 8.00. Но, как часто бывает, срок не был
выдержан.
В приказе № 8 по корпусу от 20.3.42 командующий I АК генерал пехоты фон
Клеффель высказал следующее признание:
«Полицейская дивизия СС совместно с подчиненными ей частями в период с 15 по
19 марта 1942 г. провела великолепную атаку и продвинулась далеко вперед, несмотря на
жесткую оборону противника и чрезвычайно трудные условия местности и страшный мороз,
осуществив окружение русских, продвинувшись значительно дальше намеченной для нее
цели атаки.
Я объявляю усиленной полицейской дивизии СС за это свои благодарность и
признательность. Весь I АК гордится достижениями своей усиленной полицейской дивизии
СС.
За атакой последуют дни суровой обороны против атак русских, которые
оказавшись в котле будут стремится всеми средствами разорвать окружение. Мы знаем, что
испытанная в боях усиленная полицейская дивизия СС успешно и победоносно завершит эту
окончательную борьбу».

Через I АК пришла копия телеграммы № 62 (20.3.42) от командующего группы

войск «Норд» со следующей благодарностью:
«Генерал-майору Вюнненбергу
командиру полицейской дивизии СС.

Выражаю Вам и подчиненным Вам частям, которые стремительной атакой

совершили прорыв и соединились с южной группой, мою особую благодарность. Теперь
необходимо удержать достигнутое.

Подписал фон Кюхлер

Командующий группы войск «Норд» ».

Из других родов войск, замечательно проявивших себя и причастных к успеху

дивизии, следует назвать саперов.
Донесение, посланное утром 21.3 дивизионным командиром саперов и командиром
21-го саперного батальона майором Венеманном, хроникоер называет «по-саперному грубо
сработанным». Из-за его краткости и четкости приведем его здесь:
«1). 20-й саперный
205-й саперный включая подчиненный передают ежедневные
 62
строительный батальон донесения через полк.
2). 2-я рота 21-го саперного батальона. Оборудует позиции в
группе Хольведе. Подготовле-
но в общей сложности 26 пуле-
метных гнезд. Заложено 33
S-мины и 4 Т-мины.
3). 655-й саперный батальон в составе 1-й и 3-й рот и подчиненной ему 3-й ротой
161-го саперного батальона использовались в качестве пехоты в группе Арнинга.
Разведка с помощью дозорных групп около собственных позиций. На приложенной
схеме красным крестом обозначен установленный 19.3 русский лагерь.
После огневого налета 20 русских убежали, шестеро убиты, трое взяты в плен.
Разрушено 4 укрытия, захвачено 1 станковый и 1 ручной пулеметы.
4). Штаб 677-го дорожно-строительного батальона – расширение дороги к
Борхерту, засыпка воронок от бомб (8 м в диаметре, 4 м в глубину) на дороге к Фрайтагу.
Устройство пути снабжения южнее отм. 651 и улучшение моста в Приютино.
5). Штаб 161-го саперного батальона с подчиненным 502 стройбатом 1 Radf.
Устройство просеки южнее отм. 31.7.

Подписал Венеманн».

Заголовок боевого донесения от 12.00 21.3.42 зачеркнут и его невозможно

прочитать. Вероятно он указывает прежде всего на «усиленную полицейскую дивизию СС» и
пока пишущий с трудом писал – в палатке мороз, несмотря на работу твердотопливной печки
– возможно пришел приказ о преобразовании ее в «группу Вюнненберга».
Было приказано соорудить 200 КТВ (??) полицейской дивизии СС. (Приложение,
документ № 5). Кто возьмет на себя труд подробнее изучить список, тот может встретить
различные сведения, а именно:
-что почти все батальоны полицейской дивизии СС были сосредоточены в боевой
группе Борхерта (бывшая группа «Вест»);
-что полковая группа Фрайтага имела только один батальон из полицейской
дивизии СС и 5 вермахтовских батальонов (из них один саперный батальон);
-что полковая группа Арнинга имела также 6 батальонов и другие части (саперы,
мотопехота и истребители танков) и насчитывала около 2000 человек;
-что полковая группа Хольведе насчитывала только 900 человек.
Но потрясают сведения о численности рот. Из 24 рот полицейской дивизии СС в 7
вообще не было офицеров, а в двух – даже унтер-офицеров!
1-я рота 3-го полка - -/3/14
3-я рота 1-го полка - -/2/10
9-я рота 2-го полка - -/-/4 и
10-я рота 2-го полка - -/-/6
таков был состав этих рот. (Первая цифра –количество офицеров, вторая –унтер-
офицеров, третья – количество солдат. Примеч. переводчика).
Свыше 100 человек было только в одной роте (8-я рота 1-го полка, ее состав –
2/23/79 = 104 человека), все остальные в среднем имели меньше 50 человек.
Батальоны Вермахта выглядели несколько лучше, поскольку на участке
Волховского прорыва действовали батальоны 96 ПД. Таким, например, был батальон
гауптманна Хирте, Ш./284 – Ш-й батальон 284-го полка. В полковой группе Арнинга он
занимал все время участок на восточном фланге полицейской дивизии СС напротив Спасской
Полисти в районе ОП «паук». Он насчитывал 4/16/95.
С ¾ февраля, когда майор Паннир со своим I./ 2 батальоном был сменен в
Любином Поле, он был затем в Мостках до того времени, когда 12 февраля оберст Кëппель по
собственному приказу сдал «прочное место». ОП «паук» возник также благодаря этому
батальону. С частью 10-й роты под командованием флагюнкерского унтер-офицера Фойта он
стал потом самым южным бастионом.
 63
Но и этот батальон имел роты без офицеров – 9-ю 284-го полка (-/2/16) и 11-ю
этого же полка (-/1/13). Уже упоминавшаяся 10-я рота 284 полка хотя и имела еще одного
офицера и 6 унтер-офицеров, но зато только 8 солдат.
«Приказ по группе Вюнненберга о переходе к обороне и переносе передовой линии
на восток в 1.30 22.3.42» предусматривал вывод южнее недавно образованной линии раздела
между I АК (группа Вюнненберга) и ХХХУШ АК (58 ПД) частей группы Вюнненберга до
12.00. Но и этот срок опять не был выдержан.
Посланное в тот же день в 20.10 ежедневное донесение сообщало:
1. В тяжелых оборонительных боях все сильные вражеские атаки
против западного и восточного флангов по ходу русских дорог
снабжения отбиты. Противник понес тяжелые потери. Захвачены
многочисленные трофеи в виде стрелкового оружия и военного
снаряжения всех видов. Неприятельские удары западнее Любина
Поля и Мостков отбиты нашим огнем.
2. В лесных боях передовая линия восточного фланга сдвинута до
линии отм. 693 – 800 м севернее перекрестка просек – западнее 295 –
688 – линия сетки 11 до ручья – отм. 674. После проведенной
совместно с полковой группой Хольведе операции левый фланг
группы Арнинга был сдвинут до 150 м юго-восточнее отм. 631.
Передняя линия группы Хольведе располагается 300 м южнее
просеки 643-631.
Ликвидирован русский ОП 500 м юго-западнее отм. 648. Отм. 631
еще в руках противника.
Участок Арнинга: русские подтянули силы к отм. 626.
3.Началась смена частей южнее корпусной границы.
4.Намерения: отвод частей, действующих южнее корпусной
границы, новая перегруппировка восточного и западного флангов,
перенос передовой линии.
Подробности из еще дневных боевых донесений боевой группы Борхерта (за 21 и
22.3.42):
Осуществлено планомерное расширение рукава в восточном и западном
направлениях.
Оберст Эрдманн, южная группа, приступил 21.3.42 с двумя батальонами к смене
собственных батальонов и вступил в командование в соответствии с приказом по дивизии.
Замена собственных сил происходит непланомерно и хаотично, так как части южной группы
не имеют противотанковых средств и боеприпасов для пулеметов и минометов.
Смена началась 22.3.42 и закончена утром 23.3.42. Собственные силы выведены в
резерв дивизии в указанное место. В течение этих двух дней незначительная деятельность
дозорных групп.
Удары противника вдоль просек, по которым проходят их дороги снабжения, с
востока и запада отбиты с большими потерями для него. Позиции удержаны, обустроены и
заминированы на танкоопасных направлениях.
Наши потери: убито – 1 офицер, 19 унтер-офицеров и солдат, ранено – 2 офицера,
60 унтер-офицеров и солдат.
Захвачено 12 пленных.
В 9.40 22 марта офицер Iа из полицейской дивизии СС сообщил радиограммой в 58
ПД:
«Отражаю сильные атаки с применением танков с востока против 0870r 2440h 2 км
северо-западнее Myk (?) (непонятно что это такое –В. П.). Необходима срочная
артиллерийская поддержка. Прошу помощи с юга».
Что такое «Myk» - до сих пор непонятно. Судя по указанным линиям
картографической сетки речь идет о переносе восточного фланга от отм. 693 на просеку
«Эрика».
Вскоре после 13.00 состоялся, наконец, радиообмен с I АК:
 64
«Армия приказала: замена все еще находящихся в районе ХХХУШ АК соединений
полицейской дивизии СС переносится на 12.00 23.3 (подчеркнуто красным). На ХХХУШ АК
возлагается обязанность подвод достаточных сил и тяжелого оружия на участок южнее
разделительной линии с IАК».
В дневном донесении от 23.3.42 можно прочитать:
«1. После вывода основной массы находящихся в обороне у отм. 693 частей
полицейской дивизии СС, в 15.00 противник при поддержке танков прорвался через отм. 692
до отм. 685 и был остановлен здесь частью П-го батальона 1-го полка полицейской дивизии
СС при личном участии его командира, гауптмана Шюмерса. Силы противника до сих пор не
установлены. После радиопереговоров оберст Эрдманн заявил, что его передовая линия
проходит на расстоянии 200 м южнее параллельно 692/693.
По приказу оберста Борхерта все находящиеся южнее корпусной границы и
снимаемые части полицейской дивизии СС были объединены и брошены в атаку для
восстановления старого положения. Более подробное донесение последует позже.
I батальон 1-го полка полицейской дивизии СС имеет численность 3/19/107».
В дополнение к этому донесению мы узнаем из боевого донесения боевой группы
Борхерта от 23.3.42 следующее:
«После того, как подчиненные группе «Вест» батальоны PP (?? Это сокращение
мне неизвестно – В. Папешин) поздним утром были сняты с позиций для замены,
соответственно был отведен и I./1 батальон, оберст Эрдманн, 58 ПД, принял на себя
командование над обеими русскими просеками, по которым шли их дороги снабжения, до
корпусной границы, являющейся одновременно и границей группы, русские в 14.00
прорвались через отм. Zp 693 (мне неизвестно сокращение Zp – В. Папешин) до западнее отм.
692 в главное боевое поле.
Усиленные П./2 и I./1 батальоны были уже опять подчинены группе «Ост» оберст-
лейтенанта Фрайтага. Усиленные I./3 и II./1 батальоны находятся на пути в приказанное им
бивачное место. Из дивизии подчиненная группа Борхерта получила приказ ликвидировать
возникшую у правого соседа кризисную ситуацию и сделать неясное до сих пор положение
более четким.
Немедленно задержать I./3 и П./3 батальоны и подчинить их себе.
В 18.00 оба батальона получили приказ расчистить местность.
После того, как усиленный П./1 батальон для обеспечения собственных флангов и
воспрепятствования дальнейшего прорыва был задействован вместе с другими частями
севернее северного пути снабжения фронтом на юг и через отм. 685 фронтом на восток,
усиленный I./3 батальон был применен, выйдя из отм. 685, по обе стороны северного
неприятельского пути снабжения совместно с находящимися у отм. Zp 685 частями для
контрудара по отм. Zp 692.
Из-за неясности в компетентности командир I./3 батальона должен был доложить в
боевую группу Эрдманна, в результате чего приказанная из боевой группы Борхерта атака
была отнесена на 4 часа, а из-за этого были не использованы слабости противника.
Усиленный I./3 батальон вел бой до 3.00 24.3.42 по общей линии через отм. Zp692.
П./2 в 21.00 доложил, что вновь подчинен боевой группе Борхерта. Было приказано
наступающий П./3 в 22.00 отвести на исходную позицию и держать его в готовности на
непредвиденный случай.
В течение ночи усиленный I./3 очистил местность до отм. 692. Находящиеся в
промежутке неприятельские части разбиты и уничтожены. Установлена связь с правым
соседом и создана основа для дальнейшей атаки на отм. Zp 692.
Потери противника оценочно составляют 40 человек убитыми. Уничтожен
неприятельский бронетранспортер. Собственных потерь нет.

Подписал Хесслер
гауптманн».
 65
Не ясная компетентность и неясность в разделительной линии были причинами
тому, что по приказу из армии офицеры штабов обеих дивизий в 10.00 26.3 на месте лично
установили границу корпуса и, тем самым, линию раздела между дивизиями. Она прошла в 50
м южнее просеки «Фридрих»! Это значило несколько сот метров севернее северного пути
снабжения русских, идущего по просеке «Эрика».
Хотя генерал Вюнненберг в приказе по дивизии от 22.3 выразил свою
благодарность всем подчиненным ему частям и подразделениям за достижения в боях по
окружению прорыва, у него не было никаких сомнений в том, что противник попытается
снова разорвать кольцо окружения. «Но, - добавляет он, - тот же самый дух, который вел нас в
победоносную атаку, будет нашим помощником в выдержке по обороне и увенчает наш
успех!».

И генерал не был разочарован. Дневное донесение из дивизии в IАК от 24 марта

1942 г. лучшее доказательство этому:
«П./2 батальон под командованием гауптмана Матцдорфа в жестоких боях достиг
отм. 693.
Частями 58 ПД опять захвачены в наши руки просеки 1603, 693 и перекресток
просек севернее их. В ходе боев противник потерял убитыми около 500 человек. П./2 батальон
захватил 165 пленных.
В 12.00 произошел налет «штукасов» на отм. 693, который облегчил положение
нашей пехоты и нанес русским большие потери. Уничтожены бомбами со «штукасов» один
52-тонный танк, 2 легких, 2 грузовые автомашины. Были прямые попадания бомб в
деревянные постройки русских.
Все атаки противника против наших позиций северо-западнее Любина Поля с
сильной артиллерийской подготовкой были отбиты.
Перед позициями П./320-го батальона лежат несколько сот убитых русских. Во
второй половине дня ударная группа из Ш. Батальона 2-го полка полицейской дивизии СС
проникла западнее отм. 674 во вражеские позиции и захватила их. У противника и в этом
месте большие потери. В районе группы Хольведе с обеих сторон деятельность дозорных
групп.
На участке группы Арнинга спокойная обстановка. I./76 (20-я мотопехотная
дивизия – В. П.) батальон, до сих пор бывший в резерве дивизии, сменил П./1 на позиции
западнее отм. 286. П./1 дивизионный резерв в районе отм. 651.
П./2 батальон полицейской дивизии СС имеет большие потери, величина их пока
неизвестна».
Что не следует из этого дневного сообщения и боевого донесения, так это тот факт,
что генерал Вюнненберг в самый разгар танковой атаки русских появился на переднем крае на
просеке «Эрика», наметил с оберстом Борхертом необходимые меры и лично повел батальоны
II./3 и II./2 в успешную атаку.
Вследствие обстрела из танков были ранены: тяжело командир II./3 батальона
майор Конопацки и легко - оберст Борхерт. Командование П./3 батальоном сразу же принял
гауптманн Пичайдер. Ранения оберста Борхерта оказались легкими, и он остался в строю. На
следующий день гауптманн Егерс, командир I./3 батальона, был заменен гауптманом
Вальтером.

Тайна просеки «Эрика».

В длинном докладе «Болотный ад на Волхове» военный обозреватель Франц

Пезендорфер описал в июне 1942 года, после того как в конце мая котел был в последний раз
и окончательно закрыт, область боев в районе «русских просек снабжения». Он попал туда
очевидно с юга вдоль настильной дороги.
«Медленно текущий ручей, перекрытый качающимися бревнами, затем кустарник
несколько отступает назад и уступает место просеке, которая дальше пересекает в
 66
перпендикулярном направлении обе главне дороги снабжения советских войск. Две большие
просеки, идущие с востока на запад, по которым совсем недавно осуществлялось снабжение
советской ударной армии, а теперь они находятся в наших руках. Эти дороги можно с полным
правом назвать дорогами смерти, так много крови пролито на них за все зимние недели и
месяцы поздно наступившей весны до сегодняшнего дня и по обеим их сторонам в лесу».
Мы привели здесь это описание военного обозревателя не столько из-за него,
сколько из-за заданного им вопроса: «Наверное, только один Бог знает, кто дал этим двум
большим просекам, на которые мы сейчас наткнулись, симпатичные женские имена «Дора» и
«Эрика». С нежностью и ласковостью они не имеют ничего общего. Зимой по ним двигались
на запад свежие и отдохнувшие советские дивизии, которые хотели окружить таким путем
целый немецкий армейский корпус, а затем разорвать кольцо окружения Ленинграда. Конечно
же они и не подозревали, что идут на смерть».
«Бог знает, кто дал им эти названия».
Этот вопрос повторялся тогда сотни и тысячи раз и даже сегодня, когда говорят о
прошедших событиях на просеке «Эрика», задают тот же самый вопрос.
До сих пор во всех приказах и донесениях речь всегда шла только о «двух русских
просеках снабжения» или о «южной», или о «северной» относительно проходящей севернее
них просеки, по которой проходила корпусная граница, или о «просеке южнее отм. 40.1». или
«просека 40.5», потом опять «просеки между отм. 685-692-693-694», или о южной «просеке у
отм. 1602».
Когда до сего момента появлялись названия просек «Эрика» и «Дора», естественно
они должны быть взяты в кавычки, поскольку появились из потребности упростить понятия.
Или же они появились в дополнительно написанных сообщениях, после того как им уже были
даны эти названия и вошли во всеобщий обиход, как, например, в докладе Вюнненберга,
который был написан во всеобъемлющей форме уже после окончания боев. В нем мы находим
сначала названия «русские дороги снабжения» и так далее, заключенные в кавычки. В то же
время в боевом донесении от 23.3 боевой группы Борхерта о прорыве противника через «отм.
Zp 693 до западнее 692» что в донесении следующего дня, то есть 24.3.42, уже говорится
«вдоль просеки «Эрика», и, таким образом, впервые появляется название «просека «Эрика»:
«В 6.00 произошла новая атака противника, поддержанная 7 танками, вдоль
просеки «Эрика» в западном направлении через отм. Zp 692». Это сообщение гауптманна
Хесслера датировано 11.4.42. Привлеченный для сравнения его рукописный оригинал
военного дневника еще не содержит названия «просека «Эрика».
Таким образом, становится ясным, что дача названий русским дорогам снабжения,
проходящим по лесным просекам, 24.3.42 еще не было всеобще известно и находится в
донесении только потому, что бурные события этого дня не позволяли использовать для его
написания пишущую машинку и послать его по принадлежности. Бой и попытка спастись в
сложном положении, что было возможно, были важнее.
И, тем не менее, гауптман Хесслер в этом донесении от 24.3.42 совершенно
правильно в первый раз написал «просека «Эрика», поэтому этот день, по-видимому,
можно считать днем рождения этого названия.
В 11.40 по воздуху с юга на север через просеки от офицера Iа 58 ПД в
полицейскую дивизию СС пришла радиограмма за №73 следующего содержания:
«Контратака вдоль и севернее просеки 40.5 сейчас достигла отм. 37.1 +
намерение захватить просеку 40.2 север-юг до 40.5 и удерживать + где находится
южный фланг севернее 40.5 + как там получится + предлагается для сокращения в
будущих сообщениях:
просека паровой мельницы = Дора
просека 40.5 = Эрика
просека линии границы = Фридрих.

Iа 58 ПД».
Первым штабным офицером 58 ПД был оберст-лейтенант мотопехоты Каульбах.
Было ли это разумное и, собственно, уже давно ставшее необходимостью предложение его
 67
идеей или идеей его сотрудников, или от Линдеманна, или даже от перегруженного радиста,
навсегда останется неразгаданным.
Во всяком случае это предложение, задуманное для сокращения времени
радиопередач, прижилось, было сразу же принято в полицейской дивизии СС, а затем стало
всобщепринятым в употреблении. Оно перешло из обеих дивизий в корпус и в армию.

Открытие Волховского котла вследствие прорыва

противника по просекам снабжения 27 марта 1942 года.

25 марта 1942 г. в обзоре действий Вермахта упоминались успехи и достижения

усиленной полицейской дивизии СС:
«На северном участке фронта соединения вооруженных сил и частей СС в
многодневных упорных наступательных боях в тяжелых условиях местности и суровой зимы
отбросили прорвавшегося противника и успешно отразили контратаки его превосходящих
сил. В этих боях особенно отличилась полицейская дивизия СС».
В этот день противник в первый раз опять атаковал большими силами по ходу
своих дорог снабжения (просеки «Дора» и «Эрика») с западного направления.
По приказу армии 26 марта в 10.00 через первых офицеров штаба 58 ПД оберст-
лейтенанта мотопехоты Каульбаха и полицейской дивизии СС оберст-лейтенанта Хайлманна
была на месте определена корпусная (она же и дивизионная) граница, которая прошла 50 м
южнее просеки «Фридрих». Дивизионный КП полицейской дивизии СС 26.3 был перенесен в
лесной лагерь 3 км западно-северо-западнее Мостков. В течение этого дня из участка,
относящегося к 58 ПД, участка русских дорог снабжения были выведены:
I./3 батальон
П./3 -«-
П./1 -«-
П./2 -«- полицейской дивизии СС.

I./1 батальон полицейской дивизии СС, насчитывающий всего лишь 68 человек,

был сменен 25.3 3-й ротой, а рано утром 26.3 еще 2-й и 4-й ротами.
В утренние часы 27.3 противник снова с помощью танков прорвался с запада вдоль
северной дороги снабжения (просека «Эрика»).
После сильной артиллерийской подготовки русские атаковали одновременно на
всем восточном и западном флангах группы Вюнненберга.
Унтершарфюрер Юлиус Глюк из 12-й роты 2-го полка так описывает свои
переживания во время этой атаки:
«Ранним утром 27.3 русские предприняли после сильной артиллерийской и
минометной подготовки большими силами пехоты и сопровождаемую танками атаку на наши
позиции.
Основной удар их пришелся на левый фланг нашего батальона. Сражавшиеся там
солдаты, несмотря на все свое мужество, вынуждены были оставить свои позиции, так как
потеряли много убитых и раненых.
Наш правый фланг находился в несколько более выгодном положении, во0первых
вследствие условий лежащей перед нами местности, а во-вторых, давление противника на нас
было не таким сильным, и мы смогли удержать свои позиции. И это сыграло свою роль в
нашей судьбе. Русские все дальше оттесняли наш левый фланг и, наконец, поскольку нас тоже
осталась небольшая ослабленная группа, смогли нас окружить. Серьезность нашего
положения стала нам ясной, когда нас начали обстреливать со всех сторон. Нам не оставалось
ничего другого, как образовать «ежа», то есть занять круговую оборону, чтобы защищаться со
всех сторон. К счастью, на наших позициях еще находились два легких зенитных орудия с
достаточным запасом боеприпасов, которые не давали русским приблизиться к нам. Также
 68
хватало боеприпасов для наших МГ, поэтому наше положение сначала казалось не таким уж и
плохим. Однако день ото дня запасы боеприпасов заметно сокращались, к тому же мы начали
испытывать сильный голод. Особенно сильно страдали от него наши раненые. Им нужна была
прежде всего врачебная помощь, а из-за нехватки перевязочного материала мы не могли даже
сменить им повязки. От солдата к солдату передавались слова: «Если вскоре не придет
помощь, то нам будет конец». На четвертые сутки, когда наше положение стало безнадежным,
одной роте нашего полка удалось пробиться к бывшему переднему краю и освободить нас».
12-я рота 2-го полка была из Ш./2 батальона Радтке, который с момента прорыва на
юг хотя и не был в самой горячей точке, но постоянно находился под атаками противника на
своих «прочных местах» Мостки и Любино Поле и постоянно находился под обстрелом из
орудий всех калибров из этих мест. Ряды батальона значительно поредели, теперь в нем
насчитывалось менее 100 человек. Кроме командира, в строю было только два офицера. В
ходе предыдущих боев батальон медленно, но постоянно смещался вдоль реки Полисть к
Мосткам, мимо Любина Поля к просеке «Фридрих», а затем еще южнее был заменен другим
батальоном. Здесь, по обе стороны дивизионной границы, он и стоял во время описываемой
атаки. Итак, в то время, как противник прорвался с запада вдоль просеки «Эрика», он хотел
одновременно расширить прорыв с востока вдоль просеки «Фридрих». «Группа
Вюнненберга» 27.3, несмотря на свои проблемы с обороной, получила приказ – поддержать 58
ПД по очистке просеки «Эрика».

Оборонительные бои в «рукаве»

С 28.3 по 21.5.1942 года.

28 марта 1942 года части под командованием оберста Борхерта начали

наступление на юг, чтобы нанести контрудар. Вследствие сильного сопротивления
противника атака захлебнулась севернее русской дороги снабжения (у просеки «Эрика»).
Задействованных сил было мало. Такая же неудача постигла и 58 ПД, пытавшуюся закрыть
образовавшуюся брешь с юга.
Корпусная, она же и дивизионная, граница оставалась прочно в наших руках.
Путем наземного наблюдения мы могли постоянно препятствовать движению противника по
просеке «Эрика».
Все, участвующие с 19.3.42 в захвате и последующей обороне русских дорог
снабжения,
I./3 батальон полицейской дивизии СС Вальтер (Егерс)
П./3 -«- Пичайдер (Конопацки) и
П./2 -«- Матцдорф (Дëрнер)
В ходе последних боев понесли большие потери. Вышли из строя все три
командира. Продолжение атаки по закрытию бреши остатками этих батальонов при
применении противником большого количества танков не сулило никакого успеха, поскольку
дивизия не могла больше рассчитывать на помощь с юга. Имеющихся сил едва хватало на
оборону существующего участка.
Танковыми атаками в сопровождении пехоты противник пытался в период с 29.3
по 4.4.42 отодвинуть фронт на юг. Одновременно он, после сильной артиллерийской
подготовки, пытался атаковать также из района северо-западнее Мостков. Но как только ему
удавалось сделать где-нибудь прорыв, полковая группа Фрайтага каждый раз восстанавливала
старую линию фронта.
Еженедельная сводка о численности частей полицейской дивизии СС от 29 марта
1942 г. (см. приложения, документ № 4) показывает, что самым слабым по численности был
I./1 батальон. В нем насчитывалось только 68 человек, и он больше не принимал участия в
боях. Батальон, как таковой, перестал существовать. Но его солдатам не дали заслуженного
отдыха. Их 28.3 откомандировали во П-й батальон и вместе с ним они уже были на марше.
 69
Между тем, 25 и 26.3 I./3 и II./3 батальоны на восточном фланге южной группы
устроили бивак. После ранения гауптмана Егерса командиром I./3 батальона стал гауптманн
Вальтер. В рукописном оригинале военного дневника 3-го полка полицейской дивизии СС
говорится:
«27.3. Противник снова прорвался. Введен в бой П./3 батальон.
28.3. Т-34 с другими танками прорвали нашу линию фронта. II./3 в 8.00 атаковал 100 м
перед просекой с полевой дорогой. Сильное сопротивление I./3 в обороне. Противник
большими силами удерживает полевую дорогу.
29.3. Шесть танков прорвали охранение и вошли в просеку «Фридрих». Брешь между
I./3 и II./3. Танки ездят вдоль и поперек».
К сожалению, дневник 3-го полка на этом обрывается. Но из другого источника
стало известно, что во время боев 28.3 вблизи просеки «Эрика» пропал без вести ефрейтор
Франц Либнер из 3-й роты 3-го полка.
Очень содержательна также следующая дневниковая запись товарища Ганса
Векслера, который со сменным транспортером в течение нескольких дней был переброшен с
родины прямо в адский котел Волховской битвы. Он попал в пехотный взвод обер-
фельдфебеля Клейна в 13-ю пехотную роту 1-го полка, входившую в батальон Шюмерса.
Будучи верным товарищем, он фиксировал могилы убитых солдат пехотного взвода и делал
схему их нахождения в тех местах, где они воевали и были убиты.
Он пишет:
«Из фронтового распределительного пункта в Растенбурге по железной дороге мы
прибыли в Чудово, здесь погрузились на грузовые автомашины и поехали на юг в
направлении на «рукав». Сразу по прибытии у нас были потери от минометного обстрела. 4
человека были направлены в 13-ю роту 1-го полка в 3-й взвод обер-фельдфебеля Клейна.
Командиром роты был обер-лейтенант Эбервайн. На следующее утро (28.3.42) она была
направлена в направлении просеки «Эрика». Огневые позиции нашего взвода находились
примерно в 100 м позади батальонного КП, в 100 м перед ним были огневые позиции 8 – 10
противотанковых 37-мм пушек. На следующее утро были убиты товарищи Арнольд Хихерт и
Вальдемар Рот. Несколько дней до этого были похоронены убитые товарищи Кесслер, Пфорте
и Мюллер. Во взводе насчитывалось 17 человек. До нашей смены из него выбыло 23 человека,
из них 5 убитых».
На участке П./1 батальона действовали также один или несколько взводов так
называемой «Волховской роты» - подразделение истребителей танков полицейской дивизии
СС, которые были оставлены на позициях перед Пулковом. Ей командовал гауптманн
Триттель, погибший в бою на Волхове. Второй взвод этой роты под командованием
фельдфебеля Фрамбаха был сменен ротой Вермахта только 12.5.42. Остатки этой роты
истребителей танков полицейской дивизии СС насчитывали около 30 человек, которых отвели
на отдых в Вырицу, где к этому времени уже находилась их часть.
Ценный документ, убедительно свидетельствующий, насколько в войсках царил,
несмотря на шаткое положение на Волхове, юмор, показывает приведенный в приложениях
документ № 7 – «приказ по дивизии № 00/386». Его дата отчетливо показывает, что речь идет
конечно же о первоапрельской шутке. Оберст Борхерт, командир группы «Вест», пишет во
вступлении о наследстве этих дней:
«Несмотря на попытки батальонов полицейской дивизии СС, связь не может быть
установлена. Боевая группа теперь сражается фронтом на юг. Атака русских на север
остановлена в результате упорной борьбы за каждый метр пространства. Солдаты
полицейской дивизии СС держатся с железной выдержкой, так как они знают, о чем идет
речь. До 7.4, то есть дня после Пасхи, проходила неслыханная по ожесточенности и упорству
борьба. При этом действия боевой группы Борхерта были эффективно поддержаны нашими
двумя танками. (Примечание: сначала было написано о 6 танках из 203-го танкового полка) и
88-мм противтанковым орудием. Русские атакуют нас каждый день с юга и юго-запада. Но им
не удалось прорвать наш южный фронт на север. 5.4, в пасхальное воскресенье, боевую
группу сменил сильный батальон Вермахта и она была оставлена в более северном положении
как резерв.
 70
Когда русские заметили смену, они атаковали в понедельник пасхальной недели
(6.4) свежий батальон с юго-запада, прорвали его фронт и пробились к нашей дороге
снабжения. Контратакой всех сил этого батальона противник в этот же день был совершенно
разбит. Это было большое достижение этого батальона». (Примечание: речь идет о 540-м
охранном батальоне).
Оберст Польман, позже командир 284-го полка 96 ПД, Ш-й батальон которого
воевал уже несколько дней в составе усиленной полицейской дивизии СС, теперь «группа
Вюнненберга», пишет в своей известной книге 8 (приводится в сокращении и с частичным
дополнением по резюмирующему докладу 18-й армии от декабря 1943 г.):
«Рукав, простирающийся от Трегубова на юг до 3 км юго-западнее Любина Поля,
имел в длину 20 км и нигде не был шире 3-4 км. На всем своем протяжении он
простреливался огнем вражеской артиллерии и тяжелым пехотным оружием и постоянно
подвергался атакам штурмовых групп и просачивающихся подразделений.
У его начала стоял знаменитый щит с надписью, придуманный генералом
Ванделем:
«Здесь начинается задница мира!».
В этом рукаве должна была решиться судьба Волховского котла.
Длительные попытки советских войск атаковать «рукав» (или «палец») в тыл из
района болота и отрезать его под Трегубовым были безуспешны.
В апреле они решились на последнее отчаянное усилие. Несмотря на начавшееся
потепление и наступившую грязь, атаки противника не ослабевали. Судьба «пальца» часто
висела на волоске.
29 апреля 59-я армия предприняла атаку на узком фронте севернее Мостков с
востока. Армия бросила в битву семь полков и две танковые бригады. Произошел опасный
прорыв. Защищающиеся немецкие войска наносили контрудары через болота и по воде. (См.
на с. 159). Одновременно из котла с запада начали атаку четыре дивизии.
Стрелка весов долго колебалась, но потрясающее мужество и самоотверженность
обороняющихся победили».

Михалево – Глушица – Залесье.

Немного южнее Трегубова находится маленькая деревенька Михалево. Здесь

сражался Ш-й батальон 3-го полка, переданный в подчинение «дивизии Книсса» (215 ПД) и,
следовательно, находившийся вне собственной полицейской дивизии СС. Его командиром
был штурмбаннфюрер Рефельдт, возвратившийся из госпиталя Он вспоминает об особом роде
боев во время четырех больших атак, произошедших в эти дни. Перед каждой неприятельской
атакой командир оставлял впереди только слабое прикрытие, а сам батальон отводил на
вторую линию, чтобы с последними взрывами снарядов артиллерийской подготовки опять
выдвинуть его вперед и организовать контратаку противника. Эта тактика, вынужденно
примененная из-за малой численности батальона, очень хорошо зарекомендовала себя и
привела к тому, что все атаки были отбиты с большими потерями для русских. Кроме того, у
русских создавалось впечатление, что этот участок очень хорошо укреплен, а по их мнению,
атаковать можно только тогда, когда есть превосходство в силах. Написанный в поле отчет
обер-ефрейтор из 11-й роты 3-го полка полицейской дивиизии СС Ганса Хойссера так
описывает отражение подобной атаки на Михалево:
«Наша рота после нескольких дней отдыха в лесном лагере опять была включена в
состав батальона. От товарищей по Вермахту, которых мы сменили, мы узнали о нашей новой
позиции. Как обычно, мы быстро и хорошо освоились здесь. Каждый солдат вскоре
познакомился со своим участком и улучшил его для организации обороны.

8
) Польман. «Волхов – 900 дней битвы за Ленинград», издательство Ганс-Хеннинг Подзун, Бад Наухайм.
 71
Вскоре у нас появился первый перебежчик, сообщивший о намерениях атак
русских. Борьба шла за шоссе, которым они постоянно хотели овладеть, поскольку мы дальше
на юге отрезали путь снабжения, ведущий к находящимся в окружении русским частям.
4 апреля 1942 г. – меня только что сменил мой товарищ и я занял местечко на
нарах, чтобы поспать заслуженным сном – как вдруг раздался хорошо знакомый нам крик:
«Тревога!». Каждый быстро собирался и со своим оружием бесшумно покидал блиндаж.
Снаружи бушевал настоящий ад. Русские обстреливали маленькую деревушку таким
артогнем, какого я еще никогда не видел. Стрельба велась изо всех мыслимых калибров,
снаряды разметывали все, что только напоминало о деревне. Я попытался попасть на свою
позицию, в которую уже было прямое попадание и ее уже покинули раненые товарищи. Тогда
я упал в снарядную воронку, из которой хорошо просматривалась лежащая впереди
местность. Я не поверил своим глазам, когда увидел первых русских в 30 метрах от меня
вблизи нашего станкового МГ. Двух русских я снял выстрелами из винтовки, потом я крикнул
одному товарищу, находящемуся недалеко от меня, чтобы он полз ко мне в воронку.
Накоротке мы обсудили, что нам нужно делать в следующее мгновение. Мы решили взять
штурмом этот опасный угол. Мы взяли с собой ручные гранаты, пожелали друг другу
солдатской удачи, бросили гранаты и прижались к земле вблизи от цели. Наши гранаты легли
точно в цель, я первым завладел станковым МГ, расчет которого лежал мертвым возле него.
Лента в МГ была вставлена и, таким образом, в мои руки попало хорошее оборонительное
оружие, с помощью которого мне удалось остановить большое количество русских,
атакующих нашу позицию. При этом меня поддержал фельдфебель, принесший мне
различные боеприпасы и оружие. В 50 метрах справа от меня несколько товарищей исправили
вышедший из строя еще один станковый МГ и приготовили его к стрельбе. Так мы сорвали в
последнее мгновение атаку русских…».
В этих оборонительных боях опять особенно отличился обер-лейтенант Люгер, о
котором мы уже часто слышали, вследствие чего он был награжден золотым Немецким
крестом.
Здесь же следует упомянуть также еще одного офицера дивизии, уже
награжденного 31 января 1942 г. золотым Немецким крестом, - это обер-лейтенант
Офферманн. Он отличился еще в боях под Пулковом, будучи командиром взвода 6-й роты 1-
го полка. Позже он воевал в районе Залесье –Дубовое в батальоне Шюмерса, а затем
участвовал в окружении котла. Сохранилось фото его могилы того времени и, если правильно
расшифровать плохо читаемую надпись на кресте, то можно узнать, что этот храбрый офицер
был убит 3 апреля 1942 года.
В деревне Глушица, расположенной недалеко от Михалева, вел ожесточенные бои
батальон Нойсса (Ш./1). Последние офицеры в нем были ранены или убиты 14 марта, и в
живых остался только командир батальона. Он и сообщил о героической смерти оберста,
кавалера Дубовых листьев Шайдиса, убитого при посещении участка, обороняемого
батальоном.
Оберст Шайдис был убит 7 апреля. 27 марта он был назначен командиром 61 ПД и,
как писал доктор Хубач, «с обычной для него решимостью освободил дорогу Глушица-
Сенная Кересть и окружил группу войск противника».
Тяжелые бои выпали и на долю П-го артдивизиона полицейской дивизии СС в
районе Залесья. Но, несмотря на неоднократные атаки, противнику не удалось прорваться
здесь. Всего лишь 10 км на запад-северо-запад от Залесья занимала с 22.2 в районе между
Глубочкой и Красной Горкой свои огневые позиции 9-я батарея (Доттервайх). Она сражалась
в составе 291 ПД и несколькими днями раньше установила связь с 4-м артполком
полицейской дивизии СС (Брахт). Эта батарея при смене позиции оставила взвод Бока в
районе севернее Красной Горки. Обер-лейтенант Шредер, будучи артиллерийским
корректировщиком 9-й батареи, в это время отразил несколько сильных атак русских,
поддержанных танками, совместно с 4-й батареей и 7-м дивизионом 121-го артполка.
 72

Окончательное углубление Погостского котла 13 апреля

1942 года.

С 9 марта советская 54-я армия со своими двенадцатью дивизиями и 200 танками

Т-34 медленно смогла расширить свой прорыв на 15 км, продвинуться на 20 км в глубину на
юг в направлении на Любань. Однако прорыв до сих пор остался без успеха, поскольку
захваченное противником пространство (болота и леса без дорог с твердым покрытием), не
имело для хода дальнейшей борьбы особого значения. Положение стало опасным только
тогда, когда ему удалось продвинуться в западном направлении в районе Кондуя, захватить
острова в Ковригинском болоте и окружить опопрный пункт Виняголово. С помощью
массированной атаки, поддержанной танками, проведенной 7 апреля из района Кондуя,
противнику удалось продвинуться вперед до леса западнее Виняголово и на северо-запад до
дороги на Костово. В последующие дни бои шли с переменным успехом. Здесь сражались
части 96 ПД, которой 10 апреля был придан батальон 85-го горно-егерского полка 5-й горной
дивизии. Южнее ее, в районе излучины Тигоды северо-восточнее Любани до предмостной
позиции у Молоди, участок занимала 225 ПД генерала Бассе, которая была усилена полком,
составленным из частей различных дивизий и которая находилась на южном краю
возникшего Погостского котла, где противник ближе всего подошел к Любани и занимала
здесь отсечную позицию. Группа Бассе входила в состав I АК, а примыкающие к ней с севера
269 и 96 ПД принадлежали уже ХХУШ АК.
16.4 П-й дивизион артполка полицейской дивизии был снят с восточного края
котла у Залесье-Малая Бронница и отправлен маршем через Вороний Остров-Трубников Бор в
Любань. Тогда все говорили только о погрузке и поездке «домой в Райх» на отдых.
Разумеется, с отпуском…
Но разочарование было велико, когда в Любани вместо погрузки его завернули
обратно. Обратно он шел до Померанья, потом на северо-восток в направлении на Молоди,
расположенном на южном краю Погостского котла. Из огня, да в полымя! Дорог, как таковых,
не было, только грязь по колено, а под ней часто и лед. Как истощенные лошади пройдут по
таким дорогам – было очень не ясно. Снова и снова ездовые и артиллеристы впрягались в
постромки. Когда дивизион прибыл, наконец, на место, орудия пришлось устанавливать на
деревянные помосты, палатки – на жерди. Вместо блиндажей пришлось строить свайные
избушки».
Дивизиону было поручено взаимодействовать на новом месте с усиленным полком
Круга, который здесь с середины марта входил в состав группы генерала Бассе (штаб 225 ПД).
После того как штаб этого полка 22.4 был выведен, на его место заступил штаб 287-го полка
96 ПД под командованием оберст-лейтенанта доктора Мюльбе. Из последнего приказа штаба
287-го полка за № 30 можно узнать, что полк Круга действовал «начиная с перехвата удара
неприятеля через Тигоду» и «батальоны смогли отбить район западнее Тигоды, в том числе
частично в тяжелых ночных боях». Командир выражал благодарность танкистам и
артиллерии, которые «были в постоянной готовности поддержать батальоны в атаке и
обороне». В последние дни это особенно относилось к дивизиону Бока.
В указанном последнем приказе в хвалебном тоне упоминался также П-й батальон
270-го полка (93 ПД) под командованием ротмистра Херманна, который особенно отличился
захватив Дидвино. Вместе с «батальоном Херманна» в приказе отмечен также Эрхард Майер,
тогдашний командир 5-й батареи. Командиром 6-й батареи был гауптманн Шюнеманн,
который после окончания боев на Волхове принял командование 12-й батареей, которая
дольше всех оставалась на участке у Пулкова (в составе боевой группы Екельна). Офицером
связи П-го дивизиона и командиром штабной батареи был обер-лейтенант Айгнер,
адъютантом – обер-лейтенант де ла Шо.
22.4, в день, когда командиром полка стал оберст-лейтенант доктор Мюльбе,
доктор Пихлер сообщил, что везде паводок, а по Тигоде идет лед. «Из маленького ручейка
глубиной полметра он превратился в ревущий поток глубиной 4 метра. Мост в нашем тылу
захлестывала вода, но он еще держался. На всякий случай саперы построили в нижнем
 73
течении реки два парома. Если ливни продержаться дольше, то мы здесь все потонем. Дороги
стали настолько непроезжими, что даже невозможно применять танки, нельзя провезти и
противотанковые орудия. Вся техника застряла посреди дорог. Раненых приходится
отправлять в тыл, переправляя их через Тигоду на надувных лодках.
27.4. Операции ударных и дозорных групп в последние дни были безрезультатны,
они давали нам только убитых и раненых. Мост через Тигоду все еще стоит. Теперь его
усилили, чтобы он смог выдержать танки, как только земля позволит им проходить. К этому
времени все сообщение осуществляется с помощью паромов…».
Когда доктор Пихлер 30.4 был сменен, чтобы отправиться опять в свой саперный
батальон, он пошел через Чудово. Здесь у него сложилось впечатление, что город
«представляет собой кучу мусора и пожарищ, везде снарядные и бомбовые воронки. Все
дивизии участка фронта совершенно перемешались, так как части бросались в бой на
затыкание брешей и дыр и образовывали боевые группы».
В качестве такого примера может служить усиленный полк доктора Мюльбе,
которому был придан и П-й дивизион артполка полицейской дивизии СС. Кроме штаба 287-го
ПП и части штабной роты 287-го ПП, полк состоял из:
I./506 (291 ПД)
II./506 (291 ПД)
II./270 (93 ПД)
III./85-го горно-егерского полка (5-я горная дивизия).
Артиллерийская группа Бока (полицейская дивизия СС)
193-й батальон истребителей танков (93 ПД).

Подчиненный вначале 225 ПД усиленный полк сменил подчинение 1 мая. В

соответствии с приказом он был передан в 93 ПД (Тильманна), в которой 8 мая усиленный
270-й полк был подчинен штабу этой дивизии. Старый командир полка прощался с
подчиненными ему частями в следующем приказе по полку:

Копия.
Усиленный полк доктора Мюльбе.
Отдел Iа. Полковой КП, 8 мая 1942 г.

Приказ по полку № 43.

Сегодня я сдаю командование усиленным полком, чтобы вместе с полковым

штабом вернуться в свою дивизию.
В течение 16 суток, во время которых я имел честь командовать полком, я
познакомился и смог оценить офицеров, унтер-офицеров и солдат, совместная служба с
которыми доставила мне большую радость.
Я особенно горд тем, что в течение нескольких дней вследствие активизации
активности и удальства подчиненных мне частей удалось значительно ослабить силы русских
на вверенном мне участке и ликвидировать их прорыв. Кроме многих разбитых боевых
позиций захвачено в качестве трофеев значительное число оружия, различных боеприпасов и
другого снаряжения, уничтожено 200 русских, 144 взято в плен и перебежало к нам.
В этом большом успехе приняли то или иное участие все подчиненные мне части.
Но особенно я хотел бы выделить действия II./270 батальона и III./85-го горно-егерского
полка.
Особую благодарность заслуживает артиллерийская группа Бока, 95-й батальон
горных саперов и 193-й батальон истребителей танков, которые очень хорошо со всеми
своими возможностями поддерживали действующие батальоны.
Все подчиненные мне части полностью выполнили свой долг во славу нашего
Фатерланда!
 74
Желаю всем командирам, офицерам, унтер-офицерам и солдатам дальнейшего
успеха – большой солдатской удачи и счастливого возвращения после победоносного мира!

Подписал доктор Мюльбе,

оберст-лейтенант и командир полка.
F.d.R.d.A.
Дуречек
вахтмистр.

Копия верна: подпис. Майер, гауптманн, командир батареи.

В «рукаве».

«5.4.1942 г., - читаем мы в дивизионном докладе, - действующие до сих пор на

просеке «Фридрих» батальоны полковой группы Борхерта, а также оттесненные на север
части 58 ПД были заменены 540-м пехотным батальоном. В этот и в последующие дни
противник продолжил танковые атаки с юга и юго-запада, чтобы овладеть просекой
«Фридрих».
С 8.4.42 танковые атаки на южном и юго-западном направлениях ослабли. Поэтому
все атаки русских, ведшиеся с 29.3.42 по расширению горловины, не удались. Движение по
просеке «Эрика» осталось под нашим контролем и может быть нарушено действием
артиллерии.
7.4.42 на дивизионный КП прибыл командующий 18-й армией генерал кавалерии
Линдеманн и приказал снова перерезать горловину. Главный удар должна была еще раз
нанести полицейская дивизия СС. Но необходимых для этой атаки три батальона не смогли
выделить и полицейская дивизия СС не смогла выполнить поставленную задачу.
В последние дни противник в отношении атак пехоты вел себя спокойно. Сильное
движение противника на просеке «Эрика» в восточном направлении и прекращение его
танковых атак вначале не дали повода заподозрить его намерений. Ни в коем случае нельзя
было предположить о сдаче им Волховского котла.
13.4 группа Вюнненберга получила приказ об отводе частей 3-го полка
полицейской дивизии СС и замене его 408-м ПП (121 ПД)».
Танковые атаки русских на группу Борхерта и атаки пехоты с сильной
артподготовкой северо-западнее Мостков прекратились. На просеке «Фридрих» немецкие
части должны были отражать сильные атаки, то же было и на юго-западном фланге.
4.4 в военном дневнике сделана запись: «Героические действия I./3 батальона под
командованием гауптмана Вальтера, П./3, командир – гауптманн Пичайдер и П./2 – командир
гауптманн Матцдорф. Они пропускали вражеские танки и уничтожали идущую за ними
пехоту. Неприятельские атаки на восточном и западном флангах отражены с большими для
него потерями».
С 1.4.42 группа Борхерта отразила еще 5 танковых атак. В воскресенье 5.4.42 в
11.00 начался ураганный обстрел противника из артиллерии и тяжелых минометов передовой
линии северо-западнее Мостков, где находились позиции КП 2-го полка и КП дивизии.
Впервые принявшие участие в атаке 52-тонные танки противника прорвали левый фланг
I./389 батальона. Следовавшая за танками пехота была остановлена отсечным огнем. Оба 52-
тонных танка прорвались обратно на восток. Один легкий танк был подбит перед своей же
передовой линией.
6.4.42 в уже упоминавшемся военном дневнике сделана запись о том, что в
вечерние часы предыдущего дня действовавшие на просеке «Фридрих» батальоны I./3, II./3 и
П./2, а также оттесненные на север части 58 ПД – примерно 200 офицеров, унтер-офицеров и
солдат – были сменены 540-м пехотным батальоном. А под 10.4 запись: «П./2 батальон в
 75
результате своих боевых действий в составе полковой группы Хольведе по очистке местности
восточнее отм. 63.1 уменьшился до 60 человек и был включен в состав Ш./2 батальона под
командованием гауптмана Радтке. В боях у отм. Zp 361 5.1 был убит вследствие своей
храбрости перед врагом сопровождавший гауптмана гауптман дивизии «Рейхсфюрер СС»
Менникен».
Для смены частей нужны были транспортные средства. Для этого были выделены
грузовые автомашины со старых позиций дивизии. Поздним вечером 13.4 три водителя
грузовиков получили соответствующий приказ. Роттенфюрер Рютинг вспоминает в своем
докладе насколько тяжело досталось водителям:
«Мы выехали 14 апреля в 3.00 утра через Чудово к уже ставшей легендарной
надписи «Задница мира». Если вначале поездка шла без трудностей, то вскоре началось
дерьмо. Моим товарищам и мне то и дело приходилось вытаскивать машины из грязи и
снарядных воронок. В одном месте собственных сил не хватило. Нам был нужен тягач, чтобы
тащить машины. Чтобы преодолеть участок дороги в 7 километров, нам понадобилось 8
часов!
Когда мы, наконец, добрались до лагеря Хëнике, нам сказали: «Стой!». Прорвались
русские танки. Наши противотанковые орудия оказались слишком слабыми, так что
потребовалось применить 88-мм орудие. Оно повредило несколько танков за короткое время,
остальные повернули обратно.
С полностью загруженными машинами мы отправились в обратный путь. Но
дороги, если их еще можно так называть, были закупорены машинами всех типов, так что мы
вынуждены были переночевать одну ночь. Здесь мы думали, что в безопасности, но
«железный Густав» обстрелял нас из своей бортовой пушки и сбросил несколько бомб,
разорвавшихся недалеко от нас. Только в 16.00 я смог привести колонну обратно».
Так называемая «линия Радтке», проходящая с востока через северо-восток на
север, в виде четверти круга, образовала III./2 батальоном защитную линию вокруг КП 2-го
полка в том числе защищавшую фланг от успешного прорыва 12 танков и около 1000 человек
русской пехоты.
Тысяча человек! Это могло быть и много, но могло быть и мало. Здесь все надо
было рассматривать в сравнении. В соответствии с представлениями старого солдата 1000
человек – это примерно батальон. Но здесь, на Волхове, это был по меньшей мере полк, если
не больше. С нашей стороны имелся один батальон в 100-200 человек, который в самом
лучшем случае мог быть увеличен еще на 300-400 человек!
Упомянутый Ш./2 батальон (Радтке) состоял на 29 марта 1942 г. в группе
«батальоны с численностью 100-200 человек», а 25 апреля 1942 г. в такой же группе, но на
этот раз с добавлением «с влитыми в него I./ и II./2 батальонами». После того как группа
Вюнненберга получила 25.41942 г. извещение о таких силах, она насчитывала шесть своих
собственных батальонов (по три в каждой атакующей группе), но в действии находилось
только три батальона, не считая брошенного в конце боев разведывательного батальона
дивизии. Кроме того, вне внимания остались действующие в районе севернее «рукава»
батальоны – Ш./1 Нойссе (в 254 ПД) и Ш./3 Рефельдта (в 215 ПД).
Когда автор этой главы описывал события 14/15 апреля 1942 г., зазвонил телефон.
Из Фройденштадта в Шварцвальде позвонил старый товарищ и осведомился, может ли он
заехать. Несколько часов спустя камерад Курц листал рукопись и вытащил свою потрепанную
записную книжку. В те дни он служил в 6-й роте 1-го полка (П./1 батальон Шюмерса). Сейчас
он прочитал:
«Русские прорвали фронт 2-го полка слева от нас. 1000 человек разбили наши
обозы, с ними прошли танки Т-34, выпили наш шнапс, выкурили наши сигареты и в пьяном
виде уничтожили нескольких наших обозников – «убили их шапками», что на жаргоне
ландзеров означало ни в коем случае не убили».

О следующих днях подробно рассказано в докладе командира дивизии:

«14.4.1942 с 4.00 до 5.00 русские открыли ураганный огонь на всем участке группы
Вюнненберга по передней линии севернее Мостков (северное крыло полковой группы
 76
Фрайтага). Под прикрытием этого огня противник ворвался 12 танками (52-тонные и Т-34) в
нашу переднюю линию.
В середине дня удалось путем контрудара отрезать противника. Подтянутые с
севера, юга и востока части полковой группы Хольведе смогли сдавить отрезанные русские
силы на более узком пространстве и 15.4 уничтожить. Во все еще пробитую брешь 1,5 км
севернее Мостков противник во второй половине дня ввел еще 4 танка и 400 человек пехоты.
16,17 и 18.4.1942 противник пытался расширить брешь и пробиться танками на
запад. Нам удалось отрезать следующую за танками пехоту и вынудить танки повернуть
обратно. Прорвавшийся через отсечную позицию противник был контрударом отброшен».
Ранним утром 14 апреля участок группы Вюнненберга, его передовая линия
севернее Мостки-отм. 652 и правый фланг группы Каттнера подверглись часовой
артиллерийской обратботке. Под прикрытием огня противник продвинул 12 танков вплотную
к нашей передовой линии. Из-за того, что артиллерийский корректировщик, находящийся в
районе отм. 652 в роте Бормута, вышел из строя, заградительный огонь был открыт
несвоевременно, и противник, намеревавшийся прорваться на просеку в районе отм. 652-640,
с началом заградительного огня стоял уже вплотную к нашей передовой линии. Находящаяся
у отм. 652 легкая полевая гаубица уничтожила два русских танка. Орудийный расчет был
убит, само орудие осталось целым. Противнику удалось выйти к отм. 652. Поскольку связь с
дивизией отсутствовала, командир 2-го полка самостоятельно принял решение подвести
дивизионный резерв, Ш./2 батальон гауптмана Радтке и с его помощью отсек противника на
второй линии восточнее дороги Фрайтага. Ш./2 батальон под сильным натиском противника
отошел на южный перекресток дороги снабжения и там встал фронтом на север. Тем не менее,
противник удержался в районе отм. 642. После этого дивизия решила с помощью контрудара
отрезать прорыв с востока. Находящийся на погрузке для марша П./3 батальон гауптмана
Пичайдера был подчинен 2-му полку и затем переброшен к месту удара. В середине дня в
район отм. 651 были переведены 1-я и 3-я саперные роты 505-го саперного батальона из
группы Борхерта, 4 танка и 24-я рота из Ш-го батальона.
В 13.00 началась атака с целью изоляции противника и восстановления линии
фронта восточнее отм. 652. В 15.00 появились 12 русских танков, едущих по «русской» дороге
в западном направлении. В результате удалой контратаки, проведенной П./3 батальоном
гауптмана Пичайдера, в 17.00 была отбита старая передовая линия. Численность этого
батальона составляла 120 человек! Наши потери в оружии и материалах вследствие
неприятельских обстрелов в течение всего дня были сравнительно велики.
День 15 апреля также прошел под знаком продолжающихся боев. Противник снова
использовал танки. Атака наших «штукасов» в 10.00 создала нам передышку. Наконец,
противник в количестве трех танков и 200 человек пехоты был окружен 1 км западнее отм.
652. К нам непрерывно подходили подкрепления. В 14.45 последовала сильная атака
неприятельской пехоты, поддерживаемая тремя танками, около отм. 652. При этом танки
подошли вплотную к нашей передовой линии. Спустя час противник вклинился в линию
фронта у отм. 652 и остановился с двумя танками у отм. 661 с целью пробиться дальше через
отм. 658. В 17.30 после налета «штукасов» удалось зачистить котел западнее отм. 652.
Незадолго до 20.00 было передано донесение в I АК: «Большое количество пехоты отрезанной
вражеской группы уничтожено. Два танка отошли к отм. 652. Здесь передовая линия
продавлена четырьмя атакующими с востока танками и 300 пехотинцами. Проводится
контрудар». В 21.00 отражена атака противника с двух сторон отм. 652 против отсечной
позиции в районе дороги Фрайтага.
16.4 также продолжалась сильная боевая активность. Повторяющиеся попытки
противника атаковать силами 300-400 человек с поддержкой от 4 до 6 танков от отм. 652 по
просеке на запад, отражаются перед отсечной позицией огнем из всех видов оружия.
Продолжение контрудара для того, чтобы отбить старую передовую линию восточнее отм.
652, натолкнулось утром на сильное сопротивление противника, закрепившегося на нашей
старой передовой. Поскольку позиции передовой линии восточного фланга в районе севернее
отм. 652 большей частью покрыты водой, попытки их восстановления остановлены. В течение
второй половины дня противник атаковал еще дважды, каждый раз силами до 200 человек
 77
пехоты, у отм. 640 после сильной артподготовки, но они были отбиты. Новая атака в 20.00
отм. 640 с более крупными силами также отбита заградительным огнем.
14.4 в борьбе со средними танками особенно тличился расчет 37-мм
противотанкового орудия – унтер-офицер Майер и ефрейтор Маевский из батальона
истребителей танков 2-го полка полицейской дивизии СС. В этот же день унтер-офицер
Толксдорф и его расчет из 2-й батареи 291-го артполка подбила из легкой полевой гаубицы
два танка Т-34. При этом командир орудия и весь расчет были легко или тяжело ранены.
Ефрейтор Матцполь, будучи тяжелоранен, один продолжал стрелять из орудия пока мимо
него ехали русские танки.
Весь день 17.4 велся сильный огонь из артиллерии, тяжелых минометов и
многоствольных реактивных установок («Катюш» - примеч. переводчика). Несмотря на
применение «штукасов», попытка вернуть старую передовую линию в месте прорыва у отм.
652 потерпела неудачу. На западном фланге были разбиты неприятельские дозорные группы,
ведущие разведку, а западнее Мостков немецкая артиллерия разрушила ведущиеся русскими
приготовления. I./151 батальон со всеми частями был подчинен полковой группе Фрайтага.
18.4.42 усилилось давление противника на западный фланг. Проведенная в 3.00 в районе отм.
634 большими силами атака противника была отбита. В 14.00 он провел новую сильную атаку
северо-восточнее отм. 634. Ему удалсоь частью сил осуществить прорыв, который в ходе
контратаки был ликвидирован. На восточном фланге и в тылу сильный артобстрел. В 19.00
противник продолжил танковую атаку в месте прорыва у отм. 652. Для восстановления старой
передовой линии полковая группа «Ост» была усилена П./408 батальоном. В качестве
дивизионного резерва оставалась только рота из 24-го пехотного полка в количестве 60
человек, да кроме того смененный П./3 батальон из района северо-западнее отм. 643 в
количестве еще 50 человек!
В 20.00 была отбита русская атака с тремя танками и 100 человек пехоты против
отсечной позиции северо-западнее отм. 652.
Бои в наступлении при тяжелейших условиях местности и морозе до -30° С в
период с 15 по 19.3, последовавшие за ними жестокие, с большими потерями, оборонительные
бои против русских танков и часто превосходящей по численности русской пехоты,
постоянные артобстрелы узкого «рукава» предъявляли высочайшие требования не только к
физическому состоянию и моральному духу войск, но и боевому их состоянию,
преимущественно для полицейской дивизии СС, которая сильно ослабла.

К этому времени состояние полков дивизии было следующим:

1-й полк. I./1 батальон объединен с П./1. Командир батальона гауптманн Менцель,
принявший командование батальоном после геройской гибели майора Миерша, выбыл из
строя вследствие ранения. В этом батальоне особенно хорошо зарекомендовал себя командир
4-й роты гауптманн Екерт. Но и он был тяжело ранен.
П./1, командир – майор Шюмерс, вместе с остатками I./1 насчитывал 228 офицеров,
унтер-офицеров и солдат.
Ш./1, командир – гауптманн Нойсс, насчитывал 184 офицера, унтер-офицера и
солдат, в этот период в составе 61 ПД занимался очисткой территории северо-восточнее
болота Сопки (очевидно Гажьи Сопки – примеч. переводчика), имел большие потери
офицерского состава. Все командиры рот были убиты или ранены.
2-й полк. I./2 и II./2 батальоны влиты в III./2 батальон.
Ш./2 батальон – командир – гауптманн Радтке, состав – 207 офицеров, унтер-
офицеров и солдат.
3-й полк. I./3 батальон, командир – гауптманн Курцбах, принявший командование
после того, как отражая танковую атаку на просеке «Фридрих» был тяжело ранен гауптманн
Вальтер.
117 офицеров, унтер-офицеров и солдат, которые были уже доставлены в район
Ленинграда.
П./3, командир – гауптманн Пичайдер,
57 офицеров, унтер-офицеров и солдат.
 78
Ш./3, командир – майор Рефельдт,
27 офицеров, унтер-офицеров и солдат, в настоящее время действует в составе 215
ПД.
Дадим еще раз обзор и взгляд на «общее положение» наших войск:
начиная от Новгорода стоял, как и прежде, ХХХУШ АК в составе 250 (испанская) ПД
58 ПД
126 ПД и боевая группа
285-й охранной дивизии.
На северо-западном участке Волховского котла у Оредежи начинался, как и до сих пор,
участок I АК в составе:
группа Эндреса (212 ПД)
291 ПД и
254 ПД.
Группа Хëника уже не существовала, но зато у входа в «рукав» стояла группа Книсса (215
ПД).

В «рукаве» находились:
группа Вюнненберга (полицейская дивизия СС)
20 (мот.) ПД и
полицейская дивизия СС
215 ПД
61 ПД.

Севернее располагались:
Группа Шпонхаймера (21 ПД)
21 ПД и
11 ПД.

В районе Погостского прорыва стояла

Группа Бассе (225 ПД).

Здесь начинался участок ХХУШ АК с дивизиями:

269 ПД
96 ПД
223 ПД
227 ПД и
1 ПД.

У Невы ( устье реки Тосны) начинался участок L АК, состоящий из:

Подгруппа Найдхольдта (раньше фон Граффена),
121 ПД (южнее Колпина) и
боевая группа Екельна (от Пушкина до побережья Финского залива)
(переведена также с 21.3 5-я горная дивизия).
У Ораниенбаумского котла стоял все время ХХУI АК в составе 93 ПД и 217 ПД.
Под 19.4.1942 военный дневник не упоминает 2-ю пехотную бригаду (мот.) СС, хотя она все
время принимала участие в боях за Волховский котел. Высвобожденная 10.12.41 из-под
Ленинграда, она, точнее ее части, распределенные по разным соединениям, и только 22.4.42
она была опять слита в единую часть.

В воскресенье 19.4.42 в 3.15 после артиллерийской подготовки находящиеся под

командованием оберста Фрайтага батальоны П./408 и Ш./2 (Радтке) пошли в атаку, чтобы
отбить старую передовую линию фронта.
С началом атаки начался сильный артиллерийский огонь противника на отсечную
позицию и переднюю линию западного фланга у отм. 634. После того как батальоны
 79
захватили довольно большое пространство, русские в 6.30 перешли в контратаку с 8 танками
и двумя батальонами пехоты в общем направлении на отм. Zp 634 на западном фланге.
Русские танки прорвали отсечную позицию и продвинулись до северного края большой
поляны севернее отм. 642 и уничтожили там тяжелую полевую гаубицу и две батареи легких
гаубиц. Следовавшая за танками пехота укрепилась по обе стороны дороги снабжения южнее
отм. 635. Наступавший в голове атаки П./408 батальон был отброшен на исходную позицию.
Уже прочно закрепившийся западнее отм. 652 головной Ш./2 батальон был отведен
обратно на отсечную позицию, чтобы воспрепятствовать дальнейшему продивжению
противника на юго-запад по настильной дороге. Левый фланг батальона отрезал дорогу
снабжения на участке 652-642 с участком частей 90-го ПП у отм. 642 на севере.
Было приказано полковой группе Хольведе собрать части, соеди них и имеющийся
дивизионный резерв (Ш./2), и немедленно нанести контрудар, после чего была очищена
дорога снабжения южнее отм. 635, прорвавшиеся части противника отброшены обратно на
юго-восток, а танки отступили.
Пришедшие во второй половине дня сообщения от летчиков подтвердили
дальнейшее сосредоточение пехоты и танков противника в районе Мостки и Любино Поле.
В 19.00 последовала еще одна русская атака с участием четырех танков и большого
количества пехоты по ходу просеки в районе отм. 652-642, однако Ш./2 батальон смог
остановить следующую за танками пехоту. Двум танкам с пехотой удалось прорвать юго-
восточнее отм. 643 отсечную позицию и перерезать дорогу снабжения юго-восточнее отм. 635
у северного края большой поляны. В это же время атака русской пехоты против позиции П./1
была им отражена с большими потерями у противника.
В эти дни и у нас были большие потери. У дивизий в этом критическом положении
не было никаких резервов. Из охранного батальона 540-го полка в качестве резерва был
выделен один взвод.
В то время как в предобеденное время 20.4 у отм. 643 снова разгорелся бой,
западнее отм. 684 наша атака по возврату старой передовой линии фронта натолкнулась на
контрудар противника, проводимый пехотой и тремя танками. После уничтожения пехоты
танки повернули обратно. Батальон фон Арнинга, наступавший от отм. 673 с юга, был
остановлен танковой атакой и отступил на юг. 21.4 противник снова прорвал танками и
пехотой отсечную позицию с запада и укрепился по обе стороны дороги снабжения. Кроме
того, танки проехали с запада через передовую линию. В ходе этого дня впервые не удалось
отбить обратно этот путь.
22.4 командир 20 ПД (мот.) генерал Яшке принял командование над северным
участком группы Вюнненберга. В этот день разведывательному батальону полицейской
дивизии СС, подведенному в эту ночь из-под Ленинграда, удалось, наступая с севера,
освободить дорогу снабжения. Эта удалая атака, проведенная при образцовом руководстве
командира батальона и обоих командиров эскадронов, гауптманов Клейнманна и Ройтера,
может быть отмечена особо.
23.4 после атак пикирующих бомбардировщиков и сильной артподготовки вновь
была проведена атака по возврату старой линии фронта. В ней приняли участие полковай
группа Фрайтага с задействованными в отсечной позиции П./408, I./151, III./2 батальонами и
частями 20-го и 505-го саперных батальонов. В 15.00 упорно обороняющийся противник
отступил на юг. Девять русских танков непрерывным огнем прикрывали отход.

-------------------------------------------------------------------------------------------
Подписи на картах на стр. 309.
Слева вверху: Справа вверху:
Положение 19.4.42 на 7.00 Положение на 21.4.42, вечер.

Слева внизу: Справа внизу:

Положение 22.4.42 на 12.00 положение 23.4.42 на 24.00.
 80
До позднего вечера продолжался жестокий бой в районе отм. 684. Затем наша
старая линия фронта опять оказалась в наших руках.
Попытки противника расширить проход на юге в просеке «Фридирих» до просеки
«Эрика» на севере были неудачны. Чтобы поддержать части, находящиеся в котле, русские
применили транспортную авиацию. Просека «Эрика» находилась под постоянным обстрелом
артиллерии и бомбежками авиации и, кроме того, из-за таяния снега была непроезжей.
До сих пор используемые в боях танковые экипажи русских относились к так
называемым «фанатикам красной гвардии (7-я гвардейская танковая бригада), которые
никогда не отступали», и это надо признать. Так в военном дневнике дивизии сделана
процитированная выше дословная запись.
23 апреля из Главной квартиры фюрера поступила следующая телеграмма:
«Бригаденфюреру СС и генерал-майору войск СС Альфреду Вюнненбергу:
В знак признания Ваших героических действий в борьбе за будущее нашего народа
я награждаю 91 вашего солдата немецкого Вермахта Дубовыми листьями Рыцарского креста к
Железному Кресту.
Адольф Гитлер».

Несколько раз раненый Ганс Кайзеррайнер так пишет о своем прибытии 24 апреля
в Красногвардейск: «Мы прилетели на транспортных самолетах из Эде в Голландии на
аэродром Хайлигенбейл около Кенигсберга. Отсюда мы должны были как парашютно-
десантная часть лететь в район Волховского котла. Над Чудским озером мы попали в
снежную бурю, и наши Ю-52 обледенели. Около 16 машин полетели обратно в Ригу,
остальные, в которых находились в том числе я и мой товарищ Руди Штюклер, полетели
дальше к аэродрому в Красногвардейске. Затем оттуда нас грузовыми машинами вывезли в
«рукав».
25 апреля батальоны полицейской дивизии СС сократились до минимальной своей
численности. Командир дивизии доносил в I АК:
1-й полк = 213 человек
2-й полк = 60 человек
3-й полк = 180 человек,
и это при том, что из штабов, обозов, 13-й и 14-й рот были уже взяты все могущие
держать оружие люди. Только разведывательный батальон 22 апреля потерял 20 человек
убитыми и 72 ранеными. В остальных батальонах также имелись большие потери. Во П./408
батальоне осталось 60 человек. Командир 9./24-го ПП лейтенант Хербольд был убит, в роте
осталось 17 человек.

Подписи к картам на стр. 311.

Слева. Положение на вечер 29.4.42 Справа. Направление удара противника

по трофейной карте 29 и 30.4.42.

Достигнутый и запланированный прорыв 29.4.1942

До 29.4 огонь противника из артиллерии и минометов был сосредоточен на участке

северо-западнее Мостков. В этот день противник атаковал в 3.30 восемью танками позиции
П./385 батальона на старом месте прорыва восточнее отм. 684. После часа обороны, в течение
которого было уничтожено 4 русских танка, противнику удалось прорваться. Оставшимися
силами с четырьмя танками он сразу пробился по обе стороны старой дороги снабжения в
районе 684, 657 в направлении на большую поляну. При этом пришлось оставить и отсечную
позицию по ходу ручья Горевой.
В 8.20 разведывательный батальон выступил от отм. 673 для контрудара. Ш./2
батальон и собранные части во главе с гауптманом Радтке опять остановили продвижение
 81
противника на краю большой поляны. Разведбат эффективно поддержал оборону
находящегося на открытом пространстве Ш./2 батальона.
Главные действующие лица в этой обороне:
Гауптманн Радтке командир Ш./2 батальона
Гауптманн Пичайдер командир П./3 батальона
Гауптманн фон Борксдорф командир I./151 батальона и
Майор Рогальски командир I./389 батальона,
Особенно отличившиеся в этом бою своей решимостью, мужеством и храбростью.
Оберст-лейтенант Вегенер быстро проведенным контрударом задержал прорыв
противника по просеке в районе 684, 657, но при этом был вместе со своим адъютантом
тяжело ранен.
Героическая борьба пехоты против превосходящих сил противника в танках и
пехоты проходила при постоянном воздействиии мороза, снега и льда, таяния снега и грязи и
заслуживает всяческого признания!
К началу мая сила сопротивления сборных частей при постоянных атаках танков
противника, исчерпавших себя в этих боях, стала ослабевать.
Позиции можно было удержать только при мощной поддержке авиации.
Противник к этому времени сконцентрировал большие силы в районе восточнее Мостков. Его
намерения по направлению удара оставались неизвестными.
Так, уже 1 мая после сильной артподготовки началась танковая атака противника с
направлением главного удара на юго-запад. Однако благодаря действиям артиллерии и
авиации она была отбита.
Группа Вюнненберга имела намерение после совместной артиллерийской и
авиационной обработки вернуть старую линию фронта в основном на севере. Во второй
половине дня началась атака при поддержке 13 «штукасов» всех находящихся на отсечной
позиции частей на северном (оберст Киршбах) и южном (оберст Фрайтаг) флангах.
Находящийся на восточном фланге группы Фрайтага I./151 батальон должен был идти
навстречу пробивающейся через отм. 684 на юг группе Киршбаха и после окружения
противника уничтожить его в месте прорыва.
Однако уже вскоре после начала атаки противник нанес контрудар на южной
окраине большой поляны на участке 677-го строительного батальона силами 200 человек и
два танка и разбил его. Возникшая при этом брешь поставила далеко продвинувшуюся вперед
в направлении отм. 659 ударную группу из П./3 , батальона полицейской дивизии СС под
руководством гауптмана Пичайдера в очень сложное положение. Прдвинувшийся также
вперед на 500 метров на правом фланге I./151 батальон вынужден был также отойти на
исходную позицию. Наступавший со стороны северной окраины поляны в направлении на
юго-восток разведывательный батальон полицейской дивизии СС после хорошего выигрыша
пространства был также отброшен русскими танками на исходную позицию. Даже быстрый
контрудар разведбата 20 ПД, брошенного на закрытие бреши в районе участка 677-го
стройбата, не смог помочь восстановить отсечную позицию.
Только за три последних дня боев в частях Вермахта и полицейской дивизии СС
потери составили 400 человек офицеров, унтер-офицеров и солдат. Общие потери за период с
15 марта по 2 мая 1942 г. составили 5100 офицеров, унтер-офицеров и солдат, при этом потери
полицейской дивизии СС составили в том числе 2209 человек. Вот какова была цена
жестокости этих боев.
В военном дневнике дивизии, который во время битвы на Волхове вел гауптманн
Блюме, говорится:
«Главные участники оборонительных боев
гауптман Пичайдер, командир П./3 батальона – убит,
гауптман Радтке, командир Ш./2 батальона – тяжело ранен,
гауптман Цанер, командир сборной группы войск – убит,
обер-лейтенант Фритц, командир роты в П./3 – ранен.
 82
В Вырице для дивизии прибыло пополнение: 1200 человек и 24 стандарт-обер-
юнкера. На каждый полк пришлось примерно 250 человек замены».

И снова: «Северо-западнее Любина Поля…»

В течение 2.5 была отбита сильная вражеская атака против западного фланга.
Эффективные налеты «штукасов» препятствуют расширению места прорыва. В 19.00 пришел
приказ о наступлении группе Яшке, полковым группам Хольведе и Фрайтага:
«Проведение атаки по возврату передовой линии. Группа Яшке атакует вместе с
Каттнером, основная цель – вдоль ручья Горевой, достигает отм. 235, овладевает передовой
линией и удерживает ее. Разведывательный батальон полицейской дивизии СС устанавливает
связь с Фрайтагом. Полковая группа Фрайтага наступает правым крылом от отм. 235 вдоль
ручья Горевой на север до установления связи с разведывательным батальоном полицейской
дивизии СС. После этого разведбат входит в подчинение Фрайтагу.
Начало атаки – 3.5».

В 20.34 произошли радиопереговоры I АК с группой Вюнненберга: «3.5 от 5.30 до

6.00 сильный налет «штукасов». При сбросе последней бомбы будет подан сигнал. 6.00
начало атаки. Авиакорпус поддерживает ее дальше непрерывным действием».

Ударная группа I./151 батальона пробилась вдоль ручья Горевой до отм. 684 и
доставила перебежчика – начальника штаба и оперативного отдела 2-й русской дивизии.
«Подарок неба», как позднее выразился гауптманн Блюме. Протокол допроса, который
проводил офицер-переводчик и ОЗ дивизии обер-лейтенант Мюллер, составил 4 страницы
текста и 51 страницу составило приложение Ic офицера. После окончания войны обер-
лейтенант Мюллер составил об этом интересный доклад (см. Приложения. Документ № 8).
Допрос русского майора Василия Петровича Дикого принес данные о количестве
примененных для прорыва сил и их планы. «По его сведениям 60% участвующих в прорыве
частей, которые составляли 2,5 русские дивизии, среди них сибирская дивизия, 2-я русская
стрелковая дивизия, пополненная 376-я стрелковая дивизия, 7-я гвардейская танковая бригада
и 24-я бригада, были уничтожены совместным пулеметным и артиллерийским огнем во время
прорыва». Так сообщалось и в докладе группы Вюнненберга.

Подпись к карте на стр. 315.

Заключительное положение на 6.5.1942 при передаче участка «Рукав» от штаба
группы Вюнненберга штабу группы Ванделя (121 ПД).

Несмотря на полученные сведения о намерениях русских, мы не стали отходить от

собственного плана. Всеми видами оружия всю ночь со 2 на 3.5 держалась под огнем дорога
снабжения южнее и севернее Мостков, вследствие чего была сорвана вражеская атака. Налет
«штукасов» окончательно нарушил намерения противника.
Атака группы Киршбаха привела к достижению ее восточным флангом северной
окраины поляны. Правый фланг разведбата полицейской дивизии СС был остановлен
несколькими русскими танками. Теперь дальнейшее продвижение восточного фланга группы
Киршбаха стало возможным только после присоединения западного фланга. Там в 14.00 три
русских танка и много пехоты прорвали порядки разведбата и укрепились на северо-западной
окраине большой поляны. После этого одновременно была прервана связь между разведбатом
и Ш./2 батальоном, которым теперь командовал обер-лейтенант Бормут. Восточный фланг
боевой группы Фрайтага вместе с сильной ударной группой I./151 батальона после захвата 400
м пространства западнее ручья Горевой натолкнулся на хорошо оборудованное полевое
укрепление противника. Чтобы воспрепятствовать удару в тыл этого батальона, вынуждены
 83
были задействовать единственный оставшийся резерв (70 человек под командованием
лейтенанта Фогеля). Сборным частям удалось остановить прорыв танков в направлении отм.
285 и вернуть отсечную позицию на северной окраине поляны. Однако сил для закрытия
разрыва между разведбатом и Ш./2 батальоном больше не было.
Западнее Мостков в этот день противник произвел ложную атаку даже с
применением танков. И хотя он добился небольшого местного успеха, однако П./1 батальон
Шюмерса после присоединения к нему остатков I./1 , батальона оказался по численности
свыше 200 человек и достаточно сильным, чтобы удержать позицию. В течение 4 мая удалось
удержать отсечную позицию на севере и юго-западе от многократных атак. Но прорыв
противника танками на запад не удалось остановить. Радиограмма из I АК в группу
Вюнненберга приказывала передать участок Вюнненберга генералу Ванделю не позднее 12.00
5.5.42. После этого командование южной группировкой должно было перейти к генералу
Яшке.
Однако передача участка была еще раз передвинута, так как дорога снабжения (она же и
для переброски войск) не могла быть освобождена. Только к вечеру 121-му саперному
батальону удалось очистить ее от неприятельской пехоты.
Теперь сдача участка могла начаться. Однако последний батальон полицейской дивизии
СС смог покинуть свою позицию западнее Мостки-Любино Поле только 26 мая 1942 года.
Это было то самое место, которое первый батальон упорно оборонял в период с 20 января до 4
февраля и не хотел сдать его ни при каких обстоятельствах. Насколько прав был тогда майор
Паннир, указывающий на значение этого "прочного места", показал ход дальнейших событий.
6.5 в 7.00 часов произошла смена штаба группы Вюнненберга штабом 20 ПД (мот.) генерал-
майора Яшке. Для этого вынуждены были использовать единственную не занятую
противником дорогу на север вдоль передней линии фронта западного фланга, так как русские
танки еще угрожали дороге снабжения. Передача произошла в 11.00 в старом дивизионном
КП севернее ОП "паук" Но части дивизии еще были заняты в жестоких боях.
Продолжающиеся бои против танков при тяжелейших условия погоды и местности имели
следствием высокие потери в частях. От брошенных 29.4 в оборонительные бои 60 человек из
Ш./2 осталось только 20! От Ш./2 батальона в строю остались считанные несколько человек.
Об этом в военном дневнике дивизии можно прочитать:
"Если отсечная позиция все еще удерживается пехотой, то она удерживается только
благодаря героизму этих солдат".
Это справедливо можно отнести и ко всем действующим здесь частям, особенно для
последних 80 человек из П./1 батальона, сражавшихся на Волхове до 14.5.42 и только в этот
день выведенных с участка западнее Мостков, а их товарищи из Ш./1 после последней атаки
под Красной Горкой – 26 мая 1942 года.

Сбор и пополнение в Вырице.

Прежде чем мы перейдем к последней главе – битве по уничтожения Волховского

котла – обратимся еще раз к судьбе тех частей, которые сражались в других местах вне
состава полицейской дивизии СС.
С уходом 19 февраля 1941 года штаба полицейской дивизии СС прежний его участок
Пушкин-Пулково был передан 121 и 58 ПД. До снятия частей 2-й стрелковый полк
полицейской дивизии СС был подчинен 121 ПД, 3-й полк (включая разведбатальон) и 1-й
полк – были переданы 58 ПД.
Из 1-го полка до 26.2.1942 были изъяты все батальоны. Остались, кроме штаба полка,
еще часть 13-й и 14-й рот.
Во время передачи участка боевой группе Екельна на участке, занимаемом L АК, 5.3
"грифовая дивизия" (122 ПД), стоявшая между Октябрьской железной дорогой и Невой была
также заменена подгруппой Граффена. Поскольку этой подгруппе с начала марта был
подчинен штаб саперного батальон полицейской дивизии СС как Iа – саперы (то есть саперы,
подчиненные оперативному офицеру штаба – прим.перев.), то , как уверяют многие товарищи,
 84
стало возможным задействовать 1-й полк (штаб с частью 13-й и 14-й рот) уже задолго до
более поздней передачи участка у р.Тосна полицейской дивизии СС. При непрерывно
меняющейся линии фронта по Неве не исключено, что штаб 1-го полка уже в конце апреля
мог выполнять здесь какую-то задачу.
Когда река после ломки льда опять стала естественным препятствием, русское
предмостное укрепление Дубровка (называемая также Выборг) стало отделенным от
западного берега. В это время 1-я ПД получила приказ разбить его. Очевидно, при этом
принимал значительное участие и 1-й полк (с оставшимися частями) с подчиненными ему
частями. У Блаттнера (13.1) можно прочитать: "Важнейшая исходная позиция (как причина
для русской атаки через Неву), русское предмостное укрепление Дубровка, в конце апреля
1942 года была вырвана атакой 1-го гренадерского полка из рук противника".
Эту атаку поддерживала последняя все еще стоявшая на Неве батарея 196-го артполка
96-й ПД.
О штабе 1-го полка в военном дневнике дивизии от 7 мая 1942 года можно прочитать:
"По приказу из армии штаб 1-го полка, до сих пор подчиненный L АК, 28 апреля был
перемещен в Вырицу, где происходило прибытие и передача пополнения для дивизии".
Вырица называлась сборным пунктом и местом отдыха дивизии. С 29.3 после перевода 5/6.4
остатков I./1 батальона Дитриха в остатки П./1 батальона Шюмерса тот стал опять
представлять боевую единицу.
Штаб 1-го полка стоял теперь в Вырице как организующее подразделение. Упомянутое
пополнение прибыло из запасных частей для всех трех полков и составило в среднем 24
унтер-офицера и 217 солдат на каждый полк. Артполк пополнился на 47 человек, батальон
связи на 10, еще 11 связистов предназначались для пехотного взвода связи и -/15/43 для
батальона истребителей танков. Надо еще упомянуть о -/4/51 из пехотной резервной роты.
Но самым существенным было прибытие целого полицейского батальона из трех
усиленных стрелковых рот во главе с майором Реффлиным. Он насчитывал 11 офицеров, 1
санитарный офицер, 3 служащих управления, 72 унтер-офицера и 370 солдат. Речь здесь идет
о 84-м (резервном) полицейском батальоне. Уже вскоре было принято решение об отправке
его на Волхов. Снятый с фронта 15.6, он опять прибыл в Вырицу и 21.6.42 был распущен,
чтобы стать пополнением для дивизии.
О его судьбе и пути к Волхову нам рассказал товарищ Ридель:
"84-й полицейский батальон был сформирован примерно в начале 1940 года в Бойтене
(Верхняя Саксония). Он состоял большей частью из свыше 30-летних добровольцев из
Силезии и Верхней Силезии. Унтерфюреры были частично из Вестфалии и Саксонии.
В июне 1940 года батальон был переведен в Бемен-Мэрен. Когда в январе 1941 года
основная часть батальона была отправлена на фронт, небольшая его часть осталась в Холешау
в Бёмене. 2-я рота была отправлена в Мэриш-Острау.
Потом весь батальон был перемещен в Иглау в Мэрене. В этот период был сформирован
полицейский полк "Бёмен-Мэрен". Командиром его был майор охранной полиции (шутц-
полицай) Рейффляйн. Кроме обучения, полк имел задачу вести защиту населенных пунктов от
партизан.
В конце апреля 1942 года весь батальон на самолетах Ю-52 был переброшен в Россию.
Сначала он был высажен в Красногвардейске, а отсюда проследовал маршем через Любань в
район боевых действий на Волхове. Там он вошел в состав боевой группы Гизеке. В середине
июня он был отведен в Вырицу и влит в состав полицейской дивизии СС. После
трехнедельного отдыха произошло распределение унтерфюреров и солдат по отдельным
частям дивизии и дальше они воевали в составе этих частей.

Красная Горка снова в фокусе.

Как и ряд других батальонов, 84-й полицейский батальон 3 мая был подчинен 291 ПД и
прибыл для участия в боевых действиях на участок под Красную Горку. Военный дневник
сообщает об этом:
 85
"Ш./1-й батальон немедленно после изъятия его из 61 ПД был переброшен на горячий
участок 291 ПД под Красную Горку. Его численность составляла на 1.5.42: 5/49/129, вместе с
пополнением 6/58/274.
I./3 батальон 13.4 в количестве 4/27/120 был отозван с линии фронта западнее Мостков и
после пополнения уже в количестве 5/43/212 4.5.42 был передан в 291 ПД, где он сменил
батальон 504-го ПП в районе Красной Горки.
Ш./3 батальон до 2.5.42 действовал в составе 215 ПД, обороняя населенный пункт
Михалево. Его количество 3/13/45, после пополнения 5/28/205, состоял в резерве 291 ПД под
Красной Горкой".
Этим самым намечаемое новое подчинение и пополнение дивизии в Вырице вследствие
этого участия батальонов, которые с января месяца находились в непрерывных жестоких
оборонительных боях в составе I АК, стало невозможным. Прибывшее пополнение,
обучавшееся в течение всего лишь 8 недель, сразу же по прибытии попало в центр сражения
Волховского котла у Красной Горки.
Вспомним еще раз 9-ю батарею (Доттервайха), действовавшую очень долго в
одиночестве. В ночь на 29.4.42 она получила новый приказ – занять маршем из Тосно через
Любань – Коркино новую позицию в лесу у дер. Сустье Полянка. Здесь она сразу же заняла
боевую позицию, "чтобы действовать в старом районе у Красной Горки". Батарея была
подчинена 1У дивизиону 254-го артполка 254 ПД.
30.4. и 1.5.42 батарея пристреляла новые заградительные рубежи, а корректировщики
лейтенант Бэр и унтер-офицер Зигеле отправились к пехотинцам. Область действия 9-й
батареи простиралась в основном в западном участке 291-й ПД, то есть в районе Красной
Горки.
Здесь, южнее Любани, находился центр тяжести атак 2-й советской ударной армии.
Генерал Власов не оставил надежд пробиться здесь к Любани и далее в район Погостья.
Почему батальоны полицейской дивизии СС были столь спешно отправлены в этот
район, становится ясным из доклада 9-й батареи:
Сустье Полянка, 9-я [батарея] артполка полицейской дивизии: "1.5.42 дивизия (254 ПД)
ожидала атаку русских на всем участке с целью пробиться к Любани. Но до 2.5.42 положение
осталось стабильным. В ночь со 2.5.42 на 3.5.42 была отбита атака русской ударной группы в
количестве 40 человек, совместными действиями пехотного и артиллерийского огня на
участке перед 3./474. Наша ударная группа уничтожила 4 русских огневых позиции.
На огневой позиции после того, как первые дни спали в палатках, построили деревянные
бараки, защищающие от осколков, для орудийных расчетов. Перед ней (позицией – прим.
перев) была устроена ближняя защитная полоса. Передки отвезены в лесной лагерь и
спрятаны в укрытиях. Для лошадей и возничих построены конюшни. Здесь они в первый раз
имели случай отдохнуть от напряженной работы прошедших месяцев.
Наши действия, как артиллерии, так и пехоты, в последующие дни и недели из-за
чудовищных трудностей в снабжении в этой первобытной болотистой и лесной местности
сильно ограничены. Наша боевая деятельность стала опять более оживленной начиная только
с 20.5.42"
I АК начал с усилий опять привести в порядок все соединения. Все еще большей частью
стоящий под Пулковом (боевая группа Екельна) батальон истребителей танков дивизии был
снят вместе с действующими там взводами легких и тяжелых пехотных орудий и отправлены
в Вырицу. Красная Горка все оттягивала на себя силы. 12.5 батальон истребителей танков и
13-я и 14-я роты 1-го полка были подчинены 291 ПД. 14 мая там 14./504 ПП была сменена 2-м
батальоном истребителей танков полицейской дивизии СС.
11.5. командиром дивизии стал оберст Борхерт. Генерал Вюнненберг улетел в Ставку
Гитлера.
15.5.42 бюро новостей Вермахта сообщило:
"На Волховском фронте в многодневных боях частями сухопутных сил и войсками СС
окружена и уничтожена группировка противника"
 86
После того, как 13.5 северо-западнее Мостков было осуществлено прочно, как и прежде,
окружение частей противника, штаб 3-го полка был снят с боевых действий и отправлен в
Вырицу. Днем позже за ним последовал и разведывательный батальон.
За 16 мая в дивизионном дневнике сделана следующая запись:
"По приказу I АК полковой штаб 1-го полка 17.5.42 был сменен полковым штабом 504-
го ПП 291 ПД.
Были награждены Рыцарским крестом Железного креста майоры Паннир и Дёрнер и
золотым Немецким крестом гауптман Ройтер.
Из своих позиций западнее Мостков сняты П./3 в составе 1/3/10 и Ш./2 в составе 1/1/6".
17 мая было восткресенье, то есть день, который "каждый имел для себя". Ночью П./504
батальон, стоящий у места прорыва под Красной Горкой за открытым флангом I./3, был
заменен находящимися в резерве Ш./3. Днем позже произошла замена штаба 504-го ПП
штабом 1-го полка полицейской дивизии СС.
Теперь части полицейской дивизии СС опять стали отвечать за "горячее" место Красная
Горка, с которым несколько недель до этого познакомились почти все батальоны, частично в
течение нескольких дней, но часть и в продолжении многих нелель, как например П./2
батальон Дёрнера и 9-я батарея Доттервайха. В этот же день в позиции у Мостков был снят
штаб полковой группы Фрайтага, но там все еще оставался П./1 батальон Шюмерса.
Когда с 29 апреля наступавшие части 59-й советской армии – 7 полков и 2 танковые
бригады на востоке и 4 дивизии на западе были 13 мая 1942 года окружены и в большинстве
уничтожены, немецкие войска восстановили старую линию фронта и все стало ясно.
Советское командование сделало выводы и приказало оставить Волховский котел. Оно отвело
Х111 (кав) корпус из северо-западного участка и перенесло центр тяжести атак 2-й ударной
армии с направления южнее Любани.
Теперь начался вывод тяжелой артиллерии и частей снабжения через коридор в просеке
"Эрика".
Командование 18-й армии очень скоро узнало о начале отступления и, в свою очередь,
предприняло контратаку, чтобы уничтожить возможно большую часть противника в котле. По
грязи и тающему снегу войска начали наступать 22 мая 1942 года на отступающего
противника 30 мая 1942 года пересекли речку Равань (на полпути между Любанью и
Спасской Полистью).
Прежде чем перейти к последней главе Волховской битвы, упомянем еще последнюю
попытку изменить извне судьбу 2-й ударной армии, а именно последний удар на Любань из
Погостского прорыва, нанесенный 19.5.1942 года. Но он не увенчался успехом. Значительную
роль в успехе оборонительного сражения сыграл П-й дивизион артполка полицейской
дивизии СС.

Битва по уничтожению Волховского котла 22.5. до 27.6.1942

"Немецкое командование заблаговременно узнало о намерении противника и
прорвало фронт со всех сторон котла. Этим самым советские войска лишились возможности
планомерного отхода.
Каждый день под давлением немецких войск стенки котла рвались со всех сторон.
Противник, окруженный со всех сторн, оборонялся цепко и ожесточенно. Удары наносились
со всех сторон, прежде всего на Ф.(Финев Луг), захваченный 5.6 После падения Ф. главной
целью концентрированных ударов немецких войск стало К (Кречно). Противник оборонялся
здесь особенно упорно. Несмотря на это оно было взято 22.6.
После этого советские войска сосредоточились на маленьком пространстве.
Командование противника попыталось еще раз сделать прорыв на восток. Эта попытка
натолкнулась на героическое сопротивление находящихся в "рукаве" войск. С 24. 6 единое
руководство находящихся в котле советских войск стало невозможным (подчеркнуто мною –
В. Папешин). Под ударами немецких войск противник был совершенно разбит. 28 июня бои
закончились нашей победой. 2-я ударная армия прекратила существование."
 87
По сокрашенным названиям населенынх пунктов нетрудно узнать, что здесь опять
приведена цитата из книги "Битва на Волхове", изданной "ротой пропаганды армии" после
окончания сражения. Из описания, сделанного в общих чертах, можно узнать, что в
дальнейшем случилось с полицейской дивизией СС.
Согласно докладу группы Вюнненберга 18 мая штаб 1-го стрелкового полка
полицейской дивизии СС, до сих пор действующий на Ленинградском фронте, заменил штаб
504-го полка и вошел в подчинение 291 ПД, "предназначенной для сжатия Волховского
котла". Дословно там говорится: "В эту борьбу были брошены сборные и малые по
численности, с пополнением, обучавшимся лишь 8 недель, батальоны Ш./1-го стрелкового
полка полицейской дивизии СС, П./2-го стрелкового полка полицейской дивизии СС, I./3-го
стрелкового полка полицейской дивизии СС и Ш./3-го стрелкового полка полицейской
дивизии СС. Они были задействованы в "горячем" месте прорыва под Красной Горкой.
В составе 291 ПД части полицейской дивизии СС вели атаки на юг. В боях по
преследованию противника, которые вела 291 ПД, принимали участие и батальоны
полицейской дивизии СС.
31 мая 1-й стрелковый полк полицейской дивизии СС в количестве четырех батальонов
был подчинен 254 ПД.
В сужении котла в течение июня значительное участие приняли батальоны полицейской
дивизии СС"
Удивительным образом в описании Вюнненберга действий 1-го полка по
окончательному разгрому Волховского котла не упоминается батальон Рейффлинга. Но
установлено, что батальон принимал участие в заключительных боях. Много имеющихся
фотографий подтверждают это однозначно. Они особенно отличаются тем, что батальон
сражался в полицейской униформе. Доктор Пихлер, который тогда был несколько дней в
Пушкине, пребывал в составе артполка, знал о "зеленой полицейской униформе" на старых
позициях перед Ленинградом, при этом он думал, что это воюет полицейский батальон. В
своем докладе он сообщает: "Сейчас им там немного работы: тревожащие обстрелы
артиллерии и небольшие операции дозорных и ударных групп. Полицейский батальон,
сменивший нашу пехоту, и несущий свою службу в зеленой полицейской униформе,
зарекомендовал себя очень хорошо, так же как и эстонсткие части воевавшие в эстонской
униформе"
Теперь вернемся к началу заключительного сражения за Волховский котел. 22 мая 1942
года примерно в те же часы, когда точно 20 км северо-восточнее от Сустья Полянки
прозвучали последние выстрелы П-го дивизиона по минометным позициям противника на
южном участке Погостского котла, первые снаряды 9-й батареи обрушились на русские
блиндажи в месте прорыва у Красной Горки. Они стали вступлением к уничтожению этого
укрепления. Было взорвано 26 блиндажей. Второй ударной группе удалось в тот же день при
поддержке огнем 9-й батареи, направляемого корректировщиком лейтенантом Бэром,
уничтожить еще 8 блиндажей противника.
22 мая 1-й стрелковый полк полицейской дивизии СС, входящий в 291 ПД, получил
приказ – усиленной активностью дозорных и удрных групп связать противника перед линией
фронта. Смысл этой задачи – связать противника – был в том, что 254 ПД получила приказ на
атаку. Лейтенат Бэр, как корректировшик 9-йбатареи, с 3./474 выдвинулся вперед и "после
двухчасового прочесывания леса нашел первую цель, не вступив в контакт с противником.
Была установлена связь с правым соседом, Ш./1 батальоном полицейской дивизии СС. Утром
26 мая 474-й полк снова пошел в атаку и, пройдя по настильной дороге, дошел до Озерья (12
км)"
В тот же день находящиеся в составе 291 ПД части полицейской дивизии СС получили
следующую задачу:
«1-й стрелковый полк совместно с усиленным 84-м полицейским батальоном наступает
в 8.00 по долине реки Тосна на юго-запад. Батальон очищает долину от противника и
соединяется у железнодорожного моста 5 км севернее Дубровика с находящимися там
частями усиленного 506-го ПП. Полк начинает атаку с усиленным Ш./1 батальоном полка СС
в 8.00 с севера на Озерье и соединяется там с боевой группой Риссе 254 ПД, и с другими
 88
частями очищает остатки противника перед своим фронтом и гонит их в западную часть
района около Красной Горки".
Гауптман Блюме, все еще писавший военный дневник дивизии, с досадой пишет: "После
того, как в ночь с 21 на 22 мая перед наступлением ударных групп 291 ПД прибыли еще
взвод саперов полкового штаба 3-го полка, полковой штаб 1-го полка, а 23 мая еще 50 человек
пополнения, а сегодня (26 мая) по приказу I АК 291-ю ПД пополнили еще одним батальоном в
количестве 250 человек.
С прибытием этого пополнения, предназначенным для 2-го полка, новое расписание 2-
го полка стало невозможным.
Корпус повторно указал на настоящее состояние дивизии. В связи с новой ситуацией в
Волховском котле корпус приказал действовать дивизии в том составе, в каком она сейчас
находится, кадровым составом. Дивизия уже выделила из своего состава 50 человек
добровольцев саперов-носильщиков на переноску для ударной группы 291 ПД."
Упомянутые носильщики были предназначены для переноски снабжения по ужасной
местности – болота, кустарники, и еще раз болота, лес, как в "рукаве", но теперь к ним
прибавлялись во все большем количестве с прибывающим теплом мириады комаров! Чтобы
забыть теперь все трудности и заботы оставалось одно средство – идти вперед и дальше.
Можно выжить противника из его укрытия, можно штурмовать дзот и быстрым маршем
захватить пространство. Недостаток: "Нам надо теперь 8 часов нести назад на себе своих
тяжелораненых товарищей через болото, по минным полям, по колено в грязи. И каждое
мгновение надо следить, чтобы не сбиться со следа, иначе взлетишь на воздух от мины"!
В другом докладе говорилось: "Мы ехали мимо обломков телеги, взорванной вчера, на
нашем пути. Их прошло по дороге уже сотни, мы ехали на машинах, и все же как будто
бессмысленная слепая судьба, которую может встретить следующий, заключалась в этих
проклятых ящиках…"
Следующим вчера был истребитель танков Михаэль Троффер из 1-го батальона
истребителей танков полицейской дивизии СС. Это случилось в 11.00, когда взрывом его
ранило в правое бедро. Обер-лейтенант Франц, командир его роты, освободил машину для
перевозки орудия для его транспортировки. "Товарищи Хайну, Бек и Бреннбергер кое-как
перевезли меня на машине в перевязочный пункт в Лисино. Две недели я отлежал там, из-за
невозможности транспортировки",- вспоминал раный истребитель танков.
Но борьба продолжалась. Дальше вперед, южнее Красной Горки. Лейтенант Бэр,
невысокий, крепкий офицер, был единственным корректировщиком, оставшимся в 474-м
полку 254 ПД. Полк шел теперь на юг, к цели атаки – Тигода. Он шел со своим радистом. Они
были приданы новой батарее, так как связь со своей батареей была потеряна, они прошли уже
более 25 км! Вечером 27 мая после короткого боя Тигода была взята. Окончание доклада 9-й
батареи, которая после некоторого промедления, наконец, 30 мая утром была погружена в
Любани, сообщало о ее действиях на Волхове:
"9-я батарея, которая действовала во время своего особого применения в составе 5
дивизиона, нашла вследствие своих достижений и образцовой совместной работы с пехотой
всеобщее признание".
Благодарность и признательность батарея заслужила и у оставшихся в живых из П./2
батальон Дёрнера – без их доклада борьба батальона вдоль железной дороги в феврале 1942
года вряд ли могла бы быть описана.
291 ПД и вместе с ней 1-й полк прекратили преследовать противника. 31 мая погода
стала хорошей – +27° тепла, солнце, во второй половине дня дождь, потом опять солнце.
Днем полк проводил атаку. Через 2 км он натолкнулся на сильное сопротивление противника.
Однако его передовые части уже находились в 5 км севернее Финева Луга. 25 км юго-
восточнее Финева Луга находилась просека "Эрика". После атаки группы Ванделя с севера и
58 ПД с юга эта просека 31 мая, это было воскресенье, после жестоких боев была
окончательно перекрыта. В Финевом Луге противник держался особенно сильно. Здесь
находились склады 2-й советской ударной армии, здесь сходились пути и дороги, а восточнее
него в охотничьей избушке в глухом лесу находился штаб генерала Власова.
 89
Войска теперь наступали со всех сторон. За ними подтягивалась артиллерия, занимала
исходное положение. Вечером перед днем атаки появилось много перебежчиков. Теперь они
знали, что окончательно окружены и им сказали, что они должны пробиваться на восток.
5 июня стало все окончательно ясно – Финев Луг оказался в немецких руках. Как это
произошло, мы узнали из доклада военного обозревателя доктора Беста из 7-го взвода
саперной роты СС:
"Во время атаки роты оказались в чистом поле перед городом как на плац-параде. Командир
полка шел в передней линии как на смотре. Не прозвучало еще ни одного выстрела. Из леса
медленно выкатились танки нашей соседней группы и открыли огонь.
Группы нашей пехоты пошли вперед. После кустарника и болота эта атака по чистому
полю была облегчением – дозорная группа уже пробилась к группе домов.
Тут вдруг открыли огонь русские снайперы, бравшие нас на мушки из домов и других
укрытий. Потом раздалось тихое "Хлоп, хлоп, хлоп"! И вот уже вверх взметнулись фонтаны
земли. Мы так ждали этого! Это был минометный огонь!
Проклятое ожидание! И снова это далекое "Хлоп, хлоп, хлоп". Теперь через нас летели
снаряды нашей артиллерии и в их разрывы вплелся быстрый лай пехотных орудий,
открывших огонь с близкого расстояния.
Сюда же влились огневые удары наших пулеметов. В 10.15 Финев Луг оказался в наших
руках".
Следующий день – Кречно, расположенное на полпути до просеки "Эрика", сюда
отступали со всех сторон части противника. Населенный пункт был оборудован со всех
сторон сильными защитными сооружениями, из которых русские многократно пытались
осуществить попытки прорыва окружения перед просекой "Эрика".
Между тем оставшиеся в Вырице и собранные там части во время хорошей погоды
хорошо отдохнули. Большая нехватка унтерфюреров требовала необходимости обучения этой
должности, которое должно было проводиться в период с 15 июня до 1 августа под
руководством гауптмана Матцдорфа и обер-лейтенанта Клюге в Вырице.
Подробный дневной приказ по группе Найдхольдта знакомит с достижениями саперов,
давно действующих в составе этой группы.
6 июня 1942 по приказу армии (в ее распоряжение) была образована группа захвата. В
нее вошли: штаб пехотного полка, два батальона, усиленных пехотными и противотанковыми
орудиями, а также саперныая рота. Ее численность составила 26/120/517, то есть 663 человека.
Вследствие сужения Волховского котла в первые дни июня стало необходимым новое
распределение тыловых областей.
Осуществление поставленных дивизии задач было поручено разведбатальону.
9 июня 61 ПД, несмотря на сильное противодействие противника, овладела Ольховкой.
Сужение котла шло хорошо.
План, согласно которому полицейская дивизия СС с 15 июня должна была вернуться
обратно на Ленинградский фронт, чтобы сменить там 5-ю горную дивизию, не был
осуществлен.
Тем самым потеряло силу запланированное высвобождение полковой группы Гизеке из
состава 254 ПД. Зато 84-й полицейский батальон 15 июня опять вернулся в Вырицу в состав
дивизии.
17 июня головные части 254 и 61 ПД одновременной атакой с востока и запада
установили связь между собой. В этот же день 1-й батальон истребителей танков прибыл в
Вырицу, а П-й дивизион артполка полицейской дививии СС, прибыв из-под Погостья, в район
Мина/Горки восточнее Вырицы.
Значительную роль в уменьшении котла сыграла также полковая группа Гизеке в
составе Ш./1, П./2,I./3 и Ш./3 батальонов.
О высвободившемся 84-м полицейском батальоне в дивизионном дневнике сказано:
"Батальон под руководством майора Рейффлина храбро сражался в боях на Волхове и
представляет из себя боеспособную, готовую к действиям часть".
П-й дивизион в этот же дегь был подчинен L АК и отправлен маршем в боевую группу
Найфхольдта восточнее Октябрьской железной дороги.
 90
Согласно приказу №11 по I АК от 25 июня 1942 года были награждены золотым
Немецким крестом:
-майор Конопацки, командир П./3;
гауптман Радтке, командир Ш./2;
обер-лейтенант Лауринат, командир 7-й роты 2-го полка;
обер-фельдфебель Шооф, 1-я рота 3-го полка.
В последний раз шел ейрейтор Сайер из 12-й роты 3-го полка по настильной
дороге, шедшей от Волхова. Рота должна была оборудовать сборный лагерь. Позволим себе
еще процитировать об этом: "Охватывал ужас при осмотре слева или справа от дороги.
Картина бедствия, куда ни посмотри! То убитые, то раненые или колонны изголодавшихся
русских солдат, проходившие мимо нас. Ночью мы пришли на место. После того, как мы
натянули палатки, начали принимать военнопленных. Только когда настал день, мы увидели,
где мы были. Когда мы находились на настильной дороге, мы уже видели, хотя дело и было
ночью, но того, что делалось здесь и рядом с дорогой, мы никогда не видели: сотни машин,
орудий и оружия всякого вида. Необозримое море военных материалов лежало сложенное в
штабеля или накиданное в беспорядке кучами. Потом со всех сторон начали поступать массы
пленных – раненые, оборванные, совершенно опустошенные фигуры, которые из-за голода
ели древесную кору, - они шли и шли и им не было конца".
"Перечень трофеев от 24 февраля до 6 мая 1942 года" полицейской дивизии СС
(см.приложения, документ №9) дает впечатляющую картину того, что делалось в конце
Волховского сражения, и чему едва могли верить свои глаза.
Приложение 3 нового военного дневника №11 (Невская дуга) дает сведения о
численности полицейской дивизии СС на 24 июня 1942 года. В нем численность дивизии
указывается 2000 человек, при этом в это число входят не только пехотинцы, из которых в
сражении на Волхове принимали участие 676 человек.
27 июня 1942 года полицейская дивия СС была выведена из подчинения I АК и передана
в состав L АК. что это означало, читатель узнает в последней главе этой книги. Днем позже
специальное сообщение известило об уничтожении 2-й советской ударной армии, а также
частей 52-й и 59-й армий. Это сообщение наполнило солдат и офицеров дивизии гордостью и
радостью.
Уважение противника, проигравшего важное Волховское сражение, дает повод к тому,
что мы в конце этой главы еще раз вернемся к судьбе командующего 2-й советской ударной
армии, впервые названного "спасителем Москвы", генерал-лейтенанта Андрея Андреевича
Власова.
Если верить сведениям того времени, взятый в плен водитель Власова показал, что
видел труп с чертами лица генерала Власова. Немцы сначала поверили ему. Однако староста
"деревни Т" *9) привел обер-лейтенанта С. к хорошо закрытому сараю, в котором находились
советский офицер и женщина. Вооруженный автоматом, этот обер-лейтенант С. подошел к
открытой двери сарая. "Переводчик крикнул что-то в полутемноту сарая. Все напряженно
смотрели на открытую дверь, в которой появился большевистский солдат, одетый в
характерный длинный китель.На обветренном лице на носу блестели большие роговые очки.
Обер-лейтенанта осенила идея. Возможно ли это? Это же разыскиваемый большевистский
командующий. Он посмотрел на человека, который на плохом немецком языке выдавил из
себя: "Nicht schießen. Ich bin General Wlassow". Одновременно советский генерал достал из
красного кожаного бумажника свои документы и передал их немецкому офицеру".* 10
Соответствует ли это описание действитеьному событию, кто знает? 11 Во всяком случае,
мы располагаем докладом бывшего офицера-переводчика и ОЗ, ставшего через несколько
месяцев гауптманом с задачами офицера Iс – обер-лейтенанта Мюллера. Доклад датирован
числом много более поздним, после того как Мюллер еще несколько раз лично встречался с
генералом Власовым. "Кто бывал на Волхове, тому известна фамилия Власова. Он был
командующим 2-й ударной армей, действующей в районе южнее Чудово - Любань. Сам он
9
) Деревня Туховежи Новгородского района. Обстоятельства сдачи в плен Власова изложены по показаниям
свидетелей в статье А. Орлова «Путь в другую сторону», «Новая новгородская газета», 2002, 3 июля, с. 13.
10
) «Битва на Волхове», книга, изданная ротой пропаганды армии, 1942 г., отпечатана в 3-й типографии.
11
) См. первое примечание. Примеч. переводчика.
 91
убежал от нас из окруженного Волховского котла и командовал окруженными дивизиями
извне, чтобы пробить проход. Есть много людей, которые хотели его поймать, но сам Власов
рассказал мне о своем пленении следующее: после того, как голод, грязь, комары и жажда
после спиртного стали невыносимы, он представился жителю одной деревни, который шел с
одним солдатом мимо его укрытия в сарае. (по А.Орлову – в амбаре. Прим. перев). Он
попросил доставить его в какой-нибудь штаб. Возглас "Nicht schießen. Ich bin General Wlassow
он энергично отрицал.
Я часто был в Берлине, Далеме, Доле и долго беседовал с ним. Он жил там на
заброшенной вилле, под охраной людей из РОА.
После официальных разговоров по поводу организации «Русской освободительной
армии, в которой я принимал участие в качестве переводчика, он просил меня когда как-то
проходил мимо меня, зайти к нему поболтать.
Я был у него, наверное, с полдюжины раз и беседы с ним часто продолжались до утра.
Они заканчивались тогда, когда он становился мертвецки пьяным. Было просто невероятно,
сколько мог влить в себя этот человек, прежде чем становился «готовым».
Он рассказывал мне о своей юности и военной карьере.Он достиг всего, что ставил себе
целью. Он не любил Советы, но они были его кормильцами.
Свое решение при случае перейти к немцам он принял уже находясь в окружении, когда
увидел, что он и его армия брошены на произвол судьбы и преданы. В 1942 году еще имелась
возможность сформировать часть из добровольцев, но в 1944 году было уже поздно. В
течение двух лет Власов был только объектом наблюдений. Вермахт, СС и Министерство
пропаганды выставили его великим человеком, но не сделали для него ничего позитивного.
Украинец Бандера боролся с ним и пытался делить шкуру не убитого медведя.
«Сегодня, - так говорил тогда Власов, - я только фигура для насмешек. Я потерял к себе
внимание. Два года раньше я еще былкем-то, а сейчас я только предатель. И все это благодаря
только великим руководителям, которые, точно так же как и наши, - шарлатаны». После этого
разговора я его больше не видел. «Русская освободительная армия», называемая также
«Власовской армией», применялась только в нескольких местах, не добившись нигде
значительного успеха».
После окончания войны американцы выдали Власова со многими его людьми Советам. 12
2 августа 1946 года он был повешен.
Трудные дни, недели и месяцы битвы в Волховском котле для полицейской дивизии СС
закончились навсегда. Приказом по корпусу от 26 июня 1942 года командующий I АК
благодарил ее за боевые действия и перенесенные испытания:
«Полицейская дивизия СС с 27.6.42 исключается из подчинения I АК. Ее решающая
атака с 15 по 19 марта 1942 г. на юг и железная стойкость в тяжелейших оборонительных боях
создали основу для окружения, а затем и полного уничтожения 2-й русской ударной армии. I
АК с благодарностью будет помнить эти действия полицейской дивизии СС и желает ей
дальнейшего пути к славе.
С наилучшими пожеланиями.

Хайль фюрер и Верховный главнокомандующий!

Фон Бот, генерал пехоты, командующий I АК».
Приведя три страницы из появившейся тогда книги армии «Битва на Волхове», эта глава
закончена.

12
) Власов был схвачен советскими войсками в результате специальной операции. – Примеч. перводчика.
92