От ужаса к ликованию:

путь из «Азовстали» в
плен и затем на свободу

Дэниэл Боффи, The Guardian, 24 октября 2022 года

Это было похоже на сцену времен

холодной войны. После пяти месяцев
пребывания в самой печально известной
тюрьме оккупированной Украины 25-
летняя Алина Панина без объяснения
причин оказалась у моста через реку на
ничейной земле вместе со 107
украинскими военнопленными.
За спиной Паниной была оккупированная
Россией территория и пережитая ею осада
мариупольского металлургического
комбината "Азовсталь", последующая
сдача в плен, а затем заточение в тюрьме в
Оленовке под Донецком. Там она была
свидетелем последствий взрыва, в
результате которого погибли 53
заключенных-мужчины, взрыва, который,
по мнению Киева, был устроен Москвой,
чтобы заставить замолчать жертв пыток.
Впереди, на северной части моста, были
русские военнопленные, на которых ее и
других женщин, как оказалось, обменяли –
и свободная Украина. Впереди была
свобода, о которой мечтала младший
сержант пограничной службы Алина
Панина, считая часы и бесконечные дни с
28 другими женщинами в камере,
рассчитанной на четверых.
Никаких причин, по которым они
оказались здесь, под свинцово-серым
небом, на юге страны, не было названо.
"Нам ничего не сказали", - сказала она. Но
потом пришел приказ к переходу моста.
Они шли в почти полной тишине по мосту
в Камянском, маленькой деревне, которая
находится в межфронтовой зоне. До
последних шагов они не были уверены, что
доберутся до безопасного места. Водители
автобусов, которые их привезли, не
выключали двигатели, чтобы их можно
было отвезти обратно так же быстро, как
они приехали – сказала Панина в первом
большом интервью, которое она дала после
их освобождения на прошлой неделе.
Затем - невероятное ликование. "Когда мы
увидели наших солдат, некоторые девушки
не смогли сдержать эмоций", - сказала она.
Они кричали "Слава Украине!". Некоторые
начали петь национальный гимн
Украины". Услышав, что встречающие их, с
другой стороны, говорят на их родном
языке, многие наконец поверили, что это
не сказка, добавила Панина: "Некоторые
не могли больше сдерживать слез, они
упали на колени и плакали".
Если украинских пленниц обуревали слезы
и песни, то российские военнопленные
неловко стояли в стороне, ожидая своей
очереди в обмене пленными. "Я смотрела
на них прямо, но они не смотрели мне в
глаза", - говорит Панина. "Они смотрели
под ноги".
Алина дала интервью из военного
госпиталя, где она восстанавливается
после пережитых испытаний. В то
холодное утро понедельника она
участвовала в первом за всю войну обмене
пленными женщинами, в ходе которого
108 украинок, включая 12 гражданских
лиц, были обменены на 110 россиян.
Последние два дня Алину навещали в
госпитале ее родители, 45-летняя Оксана и
44-летний Владимир, бывший шахтер.
Сейчас она выглядит здоровой и
собранной, но ее история, которая
началась в разрушенном в результате
российского нападения городе, надолго
останется в памяти Алины и других
выживших.
Когда 24 февраля Владимир Путин начал
свою "специальную военную операцию",
Панина вместе со своими двумя
служебными собаками, спаниелями,
проверяла грузы на предмет контрабанды
в крупнейшем в Азовском море порту
Мариуполя. После начала вторжения она
получила присоединиться к
оборонительным силам, собравшимся на
северной окраине города, на небольшом
металлургическом заводе, известном как
"Азовмаш".
Там она и оказалась, когда русские
ворвались в город, отчаянно пытаясь
успокоить своих собак, в то время как
взрыв за взрывом сотрясали завод.
"Через пару недель собаки привыкли и
успокоились", - рассказывает Алина. "Но
это было нелегко. Каким-то образом они
знали, что будет выстрел, еще до того, как
он произойдет – и начинали скулить".
Вместе с силами украинской обороны
вокруг них погибал Мариуполь. Через
шесть недель она впервые увидела
российских солдат. "Они были на
расстоянии всего 20 метров от нас", -
сказала она. "Я видела русских своими
глазами, а они видели меня".
Вскоре после этого пришел приказ
оборонительным силам на "Азовмаше"
отступить в огромный комплекс
"Азовсталь" у порта, где украинские войска
планировали создать последнюю линию
обороны под подавляющим российским
огнем, который сровнял с землей город с
населением 400 000 человек.
Новым домом Паниной, вместе с еще 70
офицерами-пограничниками, в том числе
еще двумя женщинами, стал бункер внутри
завода. "Было очень страшно. Бункер
находился в 100 метрах от моря на
открытой местности без каких-либо
металлических конструкций для защиты",
- сказала она.
По ее словам, 12 апреля русские
переключили свое внимание с "Азовмаша"
на "Азовсталь". Час за часом по
металлургическому заводу била тяжелая
артиллерия, ракеты из реактивных систем
залпового огня, удары с воздуха и военных
кораблей. Бункер "проседал и
раскачивался" при ударах. Панина
выходила только для того, чтобы дать
возможность своим собакам побыть на
свежем воздухе. Многие, кто выходил на
боевые позиции, не возвращались. "Я
думаю, что из 70 человек в нашем бункере
погибло не менее 10", - тихо сказала она.
Вместе с собаками они жили на мясных
консервах, макаронах, а потом и вареном
зерне, когда закончились консервы. Но так
долго не могло продолжаться. Ранее в мае
уже было достигнуто соглашение об
эвакуации гражданского населения.
16 мая президент Украины Владимир
Зеленский объявил в телеобращении, что
"защитники Мариуполя" теперь тоже будут
освобождены. Это обращение не дошло до
Паниной и ее группы. "Наш командир
пришел к нам и сказал, что сдача в плен —
это единственный способ спасти ваши
жизни. Он сказал: "Мы организуем список.
Первые 20 человек раненых и
пострадавших солдат, а потом вторые 20
человек". Я была во второй группе", -
сказала она.
В 10 утра 17 мая Панина вышла на улицу,
чтобы сдаться. "Было страшно, потому что
мы вышли без оружия и бронежилетов. Я
была с собаками. Мы прошли 5 км от
бункера до русских солдат. Все было
разрушено, торчали неразорвавшиеся
ракеты. Было похоже, будто всю землю
перекопали землекопы".
Военные договорились с
подконтрольными российскими СМИ о
том, что они будут присутствовать при том,
как женщин будут загонять в ожидающие
их вагоны. "Они хотели знать, кто я такая и
почему у меня собаки, они снимали меня",
- рассказывает Алина. Животных у нее
забрали, как и продовольственные пайки,
которые несли другие.
Группа новых военнопленных не знала,
куда они направляются и что их ждет.
Вагоны ехали пять часов. По дороге
Панина видела дорожный указатель на
Оленовку, но ничего не знала об
ужасающей репутации этой тюрьмы,
которая славится жестоким обращением и
ужасными условиями содержания.
Когда автобус проехал за обнесенные
колючей проволокой стены тюремного
лагеря, было уже девять часов вечера. Всех
мужчин заставили раздеться и обыскали.
Часы и кольца забрали. Они стали
безликими номерами в системе.
Панину вместе с шестью другими
женщинами отвели в камеру размером 6
на 4 метра с четырьмя голыми
деревянными кроватями. На следующий
день состоялся короткий допрос о
характере их участия в военной операции.
Через день к ним присоединились еще две
женщины. В течение недели в одной
маленькой камере их стало 28 человек.
Через несколько дней русские дали им
несколько матрасов, но все равно
большинство были вынуждены спать на
полу, а для туалета была открытая дыра в
земле. Заключенные остались в одежде,
которая на них была еще "Азовстали".
Единственным отдыхом от четырех стен
была 15-минутная прогулка раз в день во
дворе. Раз в неделю у них была
возможность принять душ, хотя это
случалось нерегулярно.
"В нашем блоке было 10 камер на одном
этаже, где было много женщин, и на
верхнем этаже, где были камеры для
мужчин", - говорит Панина. "Нам не
разрешали разговаривать с ними
[мужчинами]. Они выглядили
исхудавшими, становились все тоньше и
тоньше".
У двух женщин в ее камере были ранения:
у одной сломана рука, у другой -
осколочные ранения головы. Русские не
стали оказывать им помощь, но дали двум
из заключенных, санитарам, аптечку.
Питание, которое подавалось через
отверстие в двери камеры, состояло из
вареной крупы - смешанной с курицей на
завтрак и с рыбой на ужин.
Ночи были тяжелыми. "Из-за пережитого
и того, где мы находились, многие по
ночам просыпались с криками. Было
трудно заснуть, малейший шум мог
встревожить. Но мы стали как сестры. Мы
проводили время, обсуждая рецепты,
заплетая друг другу косы. Я читала.
Русские дали нам несколько книг о своей
истории". Одной из них была "Как
закалялась сталь", роман Николая
Островского 1930-х годов о гражданской
войне в России.
В 10 часов вечера 29 июля, после обычного
вечернего подсчета заключенных в
камерах охранниками, раздался мощный
взрыв, за которым последовали крики.
Панина не знала, что 53 украинских
военнопленных были убиты и 75 ранены -
в основном жертвами стали солдаты из
"Азовстали", в том числе из полка "Азов" -
подразделения правого толка, которое
Кремль использует как доказательство
неонацистского характера киевского
правительства. Украинские чиновники
утверждают, что часть тюрьмы была
взорвана российскими силами, чтобы
скрыть широко практикующиесся пытки
тех, кто содержался в этой части. С тех пор
Международному комитету Красного
Креста было запрещено инспектировать
тюрьму.
"Было много криков, плача, лая собак", -
говорит Панина о последствиях взрыва.
"Обычно русские оставляли открытыми
смотровые отверстия, так как в бывало
очень жарко, но в этот раз они заперли их
и пошли посмотреть, что произошло. Я
видела, как раненых носили в пустые
камеры над нами".
"Они говорили, что это был украинский
удар, но никто из нас им не верил. Мы все
знали, просто кивали и улыбались. Но мы
знали", - добавила она.
После этого их жизнь продолжилась, как и
раньше. И только две недели назад ее
монотонность снова была резко нарушена,
когда в 10 утра женщин и еще 28
заключенных вывели из камер и посадили
в автобусы для трехчасовой поездки в
российский портовый город Таганрог.
После этого их перевезли на военных
автомобилях КАМАЗ в Ростов-на-Дону,
расположенный еще в часе езды к востоку,
где посадили на военный самолет, который
прибыл в Воронежскую область в 3 часа
утра следующего дня.
"Все это время русские ничего не говорили
нам о том, куда и для чего они нас везут", -
сказала Панина. "Мы пробыли в тюрьме
Воронежской области две недели, по 12
человек в камере. Потом нас перевезли
обратно в Таганрог на два дня, а оттуда
переправили в Крым. Я думаю, мы были
где-то в районе Севастополя".
Оттуда группу повезли на автобусах через
Херсонскую область, и только тогда их
ужас сменился облегчением, говорит
Алина. "Когда мы увидели, что едем из
Херсонской области в Запорожскую, когда
мы проехали село Васильевка и дальше
въехали в серую зону [ничейную землю], я
думаю, мы все поняли, что происходит".
"Больше всего мне запомнился момент,
когда стоишь и видишь, что перед тобой -
украинцы и украинская сторона", - сказала
она. Сделав паузу, она добавила: "Я в
порядке. Я просто хочу сказать нашим
ребятам, которые все еще находятся в
российском плену, что я желаю им желаю
пережить этот счастливый момент обмена.
Мы их очень ждем".