Пережитки

древняго мiросозерцанiя
Οлоруссовъ
у бΟ

Этнографическiй очеркъ
А.Е. Богдановича

Гродна
Губернская Типографiя
1895
 Дозволено цензурою 3-го Iюля 1895 г. - Г. Вильна.
ОГЛАВЛЕНIЕ

Отъ автора

Введенiе

I. Пережитки фетишизма

II. Пережитки анимизма

III. Пережитки олицетворенiй

IV. Пережитки солнечнаго культа

V. Олицетворенiе зла

VI. Сообщники нечистой силы

VII. Способы лΟченiя, основанные на суевΟрныхъ представленiяхъ, и колдовство

VIII. Разныя мелкiя суевΟрiя

Краткiй предметный указатель

Выданне падрыхтавана па экземпляры, які захоўваецца у фондах
Літаратурнага музея М. Багдановіча

Камп'ютэрная рэканструкцыя выдання 1895 года

А. Вейнка

Навукова-папулярнае выданне

Багдановіч Адам Ягоравіч

ПЕРАЖЫТКІ
СТАРАЖЫТНАГА СВЕТАСУЗІРАННЯ
Ў БЕЛАРУСАЎ
Этнаграфічны нарыс

Рэпрынтнае выданне
Mінск, выдавецтва "Беларусь"

Адказная за выпуск С.А. Корань

Мастацкi рэдактар В.Р. Мiшчанка

Падпісана да друку з арыгінала-макета 19.01.95. Фармат 70×100 1/32. Папера

aфc. № 1. Афсетны друк. Ум. друк. арк. 7,8. Ум. фарб.-адб. 8,28. Ул.-выд. арк.
7,1. Тыраж 6000 экз.
Зак. 810

Ордэна Дружбы народаў выдавецтва "Беларусь" Міністэрства культуры i друку

Рэспублікі Беларусь. Ліцэнзія ЛВ № 2.
220600, Мінск, праспект Машэрава; 11.

Мінская фабрыка каляровага друку. 220115, Мінск, вул. Каржанеўскага, 20.

3900000000-008
Б ——————— 03-95
М 301(03)-95

ISBN 985-01-0057-5

© Выдавецтва "Беларусь", 1995

Да 100-годдзя выхаду кнігі

Адам Ягоравіч Багдановіч (1862-1940) вядомы ў гісторыі беларускай культуры

найперш як бацька Макама Багдановіча. Ён аказаў вялізны ўплыў на фарміраванне
асобы вялікага паэта, aca6icra займаўся выхаваннем сына. Пазней ён напіша: "Мае
дзеці, у тым ліку i Максім, паступалі ў гімназію з поўным маленькім колам ведаў i аб
мінулым i аб yciм акаляючым свеце". Да паслуг паэта была вялiкая бібліятэка бацькі,
глыбока дэмакратычнага, адукаванага i культурнага чалавека, які меў шырокія
знаёмствы ў колах прагрэсіўнай рускай інтэлігенцыі.

Але не менш важнае значэнне для станаўлення Максіма як паэта мела фальклорная
спадчына беларусаў, зборам i даследаваннем якой займаўся Адам Ягоравіч падчас
свайго жыцця на Радзіме. Назiраниi i запісы даследчыка з быту, жыцця i культуры
беларускага народа неаднаразова друкаваліся у мінскай i гродзенскай перыёдыцы i
паставілі яго ў адзін рад з буйнейшымі белаpycкімі этнографамі XIX стагоддзя.
Вынікам гэтай працы стала кніжка "Пережитки древняго мiросозерцанiя у
бΟоруссовъ", без цытавання якой i дасюль не абыходзіцца ніводнае сур'ёзнае
даследаванне беларускага фальклору.

Безумоўна, у сучаснага чытача Уводзіны да яе могуць выклікаць супярэчлівае

пачуццё. Тут аўтар выступае з пазіцый адукаванага на расейскі манер тутэйшага
інтэлігента, які з кніжак ідэалістычна ўспрымаў культуру рускага народа, спрабуючы
быць, на ягоную думку, падкрэслена аб'ектыўным да духоўнага жыцця беларусаў.

I усё ж Уводзіны з'яўляюцца цікавымі i павучальнымі для нас. Па-першае, яны

паказваюць, якую "асветніцкую" работу праводзілі ў нашай краіне царскія ўлады,
прышчапляючы пагарду да ўсяго свайго сярод інтэлігентаў, выхадцаў з беларусаў. Па-
другое, якую прорву прымхаў i непаразуменняў прыйшлося пераадолець беларускім
адраджэнцам, што паўсталі супраць паглынання свайго народа з усходу i захаду.

Тым не менш змест кніжкі супярэчыць высновам, зробленым Адамам Багдановічам ва

Уводзінах. Toe, што аўтар называе "акамянеласцю мінулай рэчаіснасці", на самай
справе з'яўляецца пацвярджэннем багатага, поўнага таямніц i чароўнасці духоўнага
свету беларускага народа, якому можа пазайздросціць любая еўрапейская нацыя.
Нездарма Максім Багдановіч так плённа выкарыстоўваў міфалагічныя вобразы з гэтага
даследавання бацькі ў сваей паэтычнай творчасці.

Свет вадзянікоў i лесуноў - цудоўны свет нашых продкаў - мусіць умацаваць нас у
разуменні велічы i непаўторнасці культуры i мовы нашага самабытнага народа.

Ва ўспамінах, якія напісаў Адам Ягоравіч на схіле свайго жыцця, пажыўшы ў Pacii не
адзін дзесятак гадоў, ён ужо зусім па-іншаму ацэньвае беларусаў.

Алесь Бяляцкі
Отъ автора

Первоначально настоящiй очеркъ былъ помещΟенъ въ Научномъ ОбозрΟнiи за

1894 годъ; здΟсь онъ является въ значительно дополненномъ видΟ.
Этнографическiе матерiалы, вошедшiе въ него, собраны, главнымъ образомъ, въ
центральной БΟлоруссiи - въ уΟздахъ: Борисовскомъ, Игуменскомъ, Минскомъ,
Слуцкомъ и Новогрудскомъ Минской губернiи, СΟнновскомъ Оршанскомъ -
Могилевской и Лепельскомъ - Витебской. Приводимые здΟсь пережитки
древняго мiросозерцанiя и быта, въ большинствΟ случаевъ, общи всей этой
мΟстности. Это особенно относится къ пережиткамъ мiросозерцанiя, къ
суевΟрнымъ воззрΟнiямъ на внΟшнiй мiръ и природу человΟка, къ разнымъ
повΟрiямъ и предразсудкамъ: они почти всюду въ этомъ районΟ сохраняются въ
однΟхъ и тΟхъ же формахъ. Пережитки древняго быта, застывшiе въ формΟ
различныхъ обрядоъ и обычаевъ, болΟе измΟнчивы: нΟкоторые изъ нихъ
свойственны только какой-нибудь одной мΟстности; другiе распро-

страняются шире и иногда на значительную округу; третьи охватываютъ всю

БΟлоруссiю и даже выходятъ за предΟлы ея. Самые распространенные изъ нихъ,
оставаясь въ своей сущности, въ основΟ, одинаковыми или сходными, въ
частностяхъ, смотря по мΟстности, болΟе или менΟе видоизмΟняются. Въ
нашемъ очеркΟ мы касались обрядовъ постольку, поскольку въ нихъ замΟтно
было отраженiе древняго мiросозерцанiя, и если описывали обрядъ, обычай,
воззрΟнiе, повΟрiе, то старались, по мΟрΟ возможности, описывать его типично,
внося въ описанiе всΟ извΟстныя намъ характерныя особенности. РазумΟется,
что это возможно было сдΟлать только въ такомъ случаΟ, когда въ нашемъ
распоряжении было нΟсколько записей одного и того же пережитка, когда мы
его наблюдали въ разныхъ мΟстностяхъ. ТΟ же обряды, обычаи, повΟрiя и
суевΟрiя, которые намъ встрΟчались только въ какой-нибудь одной мΟстности,
мы отмΟчаемъ указанiемъ на эту мΟстность. Это, конечно, не значитъ, что они
свойственны только этой мΟстности; можетъ быть они "бытуютъ" и въ другихъ
мΟстах БΟлоруссiи, но мы не имΟли случая или возможности наблюдать ихъ.
Большинство заговоровъ, приводимыхъ здΟсь, записаны въ одной знахарской
семьΟ, гдΟ они передавались изъ поколΟния въ поколΟнiе, составляя, такъ
сказать, фамильную собственность.

II

ВсΟ записи матерiаловъ сдΟланые лично авторомъ; наблюденiя производились и

накоплялись имъ исподоль, такъ какъ авторъ, будучи уроженцемъ БΟлоруссiи,
нΟкогда самъ переживалъ описанные имъ пережитки; а затΟмъ, живя подолгу въ
разныхъ мΟстностяхъ БΟлоруссiи и будучи по своимъ служебнымъ занятiямъ
близко поставлен къ народу, имΟлъ возможность пополнять свои наблюденiя.

Для выясненiя и освΟщенiя нашихъ матерiаловъ, мы пользовались, главнымъ

образомъ, слΟдующими сочиненiями: Спенсеръ: Основан. Соцiологiи, Тэйлоръ:
Первобытн. культура, Бокль: Истор. цивилиз. Въ Англiи, и статьею Л.
Мечникова: Культурное значенiе демонизма (ДΟло, 1879 г.). Мы не пытались
все объяснить въ приводимыхъ матерiалахъ; мы заботились болΟе всего о
полнотΟ записей; но предназначая первоначально нашу работу для общей
печати, мы не считали возможнымъ выпустить одни сырые матерiалы, безъ
всякого объясненiя ихъ и освΟщенiя.

А.Б.

III

Введенiе

БΟлорусскiе крестьяне, истолковывая по своему выраженiе "западный край", -

выраженiе чуждое бΟлорусской рΟчи, - передаютъ его словами "запàдлый край",
т.е. заброшенный, захудалый. Хотя съ филологической точки зрΟнiя можно
многое возразить противъ такого вольнаго перевода, но дΟйствительность его
оправдываетъ. И жизнь бΟлорусса, и его творческая дΟятельность рΟзко
отмΟчены печатью неразвитости, отсталости, забитости. Именно "запàдлый
край", "запàдлый" народ...

Взять хотя бы бΟлорусскiя пΟсни, это общепризнанное зеркало народной души.

И онΟ свидΟтельствуютъ о той же "запàдлости". ПΟсенъ у бΟлоруссовъ довольно
много, но содержанiе ихъ очень бΟдно, очень однообразно. Особеннымъ
однообразiемъ отличаются тΟ изъ нихъ, которыя посвящены изображенiю
горькой доли замужней женщины. А пΟсенъ этого рода большинство: онΟ
заполняютъ, нимало не преувеличивая, двΟ трети всего пΟсеннаго матерiала.
Это безконечныя варiацiи на тему о побояхъ мужа, свекра, о преслΟдованiяхъ

свекрови, злобΟ золовокъ; къ этому господствующему мотиву присоединяется

тоска по роду-племени и изрΟдка чувство ревности или мести къ злой
разлучницΟ. Но вы не встрΟтите въ нихъ выраженiя болΟе сложныхъ или болΟе
тонкихъ чувствъ. НΟтъ въ нихъ и помина о томъ разнообразномъ проявленiи
нΟжной любви, которая такъ разлита въ малорусскихъ пΟсняхъ. Напротивъ, въ
средΟ бΟлоруссовъ обращается множество пΟсенъ и припΟвокъ самаго
безстыднаго содержанiя. Ихъ распΟваетъ старъ и младъ, мужскiй и женскiй
полъ, - распΟваетъ, не стΟсняясь, какъ нΟчто совершенно обыкновенное.
Впрочемъ, къ чести бΟлоруссов нужно сказать, что эти остатки прiапическихъ
культовъ свидΟтельствуютъ не о развращенности нравовъ, а скорΟе о крайней
грубости ихъ. Въ пΟсняхъ же обрядовыхъ и бытоваго содержанiя нΟтъ того
могучаго лиризма, свидΟтельствующаго о силΟ и свΟжести чувства, который
такъ выгодно отличаетъ великорусскую пΟсню; почти всΟ онΟ блΟдны,
отрывочны, невыдержаны, отзываются какой-то пришибленностью творчества,
духовной бΟдностью. Форма ихъ неизящна, мало выразительна, топорной
работы, какъ говорится, - и въ этомъ отношенiи вполнΟ соотвΟтствуетъ
содержанiю. Мелодiи ихъ, повидимому, еще бΟднΟе содержанiя: въ Белоруссiи
часто цΟлый отдΟлъ пΟсенъ поется на одинъ мотивъ. Мотивы же построены по
такъ называемой китайской гаммΟ, - безъ полутоновъ; и кромΟ того - лишены
подголосковъ, то-есть при хоровомъ исполненiи поются въ унисонъ, не образуя
гармонiи. Веселые напΟвы сравнительно рΟдки; большинство же до

послΟдней степени однообразно-заунывны, такъ что наводятъ щемящую тоску

даже и на привычнаго слушателя. Былинная поэзiя совершенно отсутствуетъ.
БΟлоруссъ или вовсе не принималъ участiя въ созданiи того цикла эпическихъ
образовъ, къ которому принадлежатъ старшiе и младшiе богатыри кiевскаго
перiода, или если и принималъ, то совершенно забылъ о существованiи своихъ
дΟтищъ. Также нΟтъ въ БΟлоpycciи ничего соотвΟтствующаго украинскимъ
казацкимъ думамъ.

БΟлорусскiя сказки опять таки, хотя и многочисленны, но какъ и пΟсни, бΟдны

по содержанiю: одна повторяетъ другую. Фабула ихъ, въ большинствΟ случаевъ,
крайне незамысловата, изображаемыя чувства чрезвычайно просты, воззрΟнiя на
внешнiй мiръ очень наивны.

Обряды, сопровождающiе жизнь бΟлорусса отъ колыбели до могилы, - эти

окаменΟлости прошлой дΟйствительности, - или крайне дики съ точки зрΟнiя
цивилизованнаго человΟка, или грубо фетишистичны. И въ томъ, и въ другомъ
случаΟ они свидΟтельствуютъ о сравнительно невысокомъ уровнΟ умственнаго
развитiя.

Объ этомъ также свидΟтельствуетъ лучшее мΟрило духовнаго развитiя народа -

его языкъ. Какъ известно, большее или меньшее развитiе языка соотвΟтствуетъ
большему или меньшему интеллектуальному развитiю, потому что, если
возникаютъ въ сознанiи человΟка понятiя, идеи, образы, - вслΟдъ за тΟмъ
неизбΟжно является потребность выраженiя ихъ въ слове. Отсю-

да языкъ, подобно зеркалу, отражаетъ тΟ душевныя движенiя, которыя испыталъ

народъ на пути своего развитiя, высоту выработанной имъ культуры, высоту
полета его мысли, степень ея отвлеченности и пр. Но белорусскiй языкъ, прежде
всего, небогатъ словами. НΟкоторая часть ихъ заимствована изъ польскаго
языка, а въ послΟднее время, между молодымъ поколΟнiемъ, довольно широко
входятъ въ обращенiе русскiя слова. Онъ также бΟдΟнъ формами выраженiй и
формами рΟчи; такъ напримΟръ, въ немъ нΟтъ причастныхъ формъ, исключая
дΟепричастiя прошедшаго времени. Онъ гораздо бΟднΟе словами для
обозначенiя отвлеченныхъ понятiй, чΟмъ великорусскiй народный языкъ, и даже
уступаетъ въ этомъ отношенiи малорусскому. Онъ также не обладаетъ
гибкостью, силой и выразительностью перваго и мягкостью, благозвучностью
послΟдняго. Словъ, соотвΟтствующихъ русскимъ существительнымъ съ
окончанiемъ на ie, ость и есть, въ немъ чрезвычайно мало; заимствованныя же
изъ русскаго языка обращаются только среди грамотниковъ, побывавшихъ въ
школΟ или въ военнной службΟ, а въ среду стараго поколΟyiя, а также въ
деревни, отдаленныя отъ школы и, слΟдовательно, лишенныя ея
просвΟтительнаго влiянiя, проникаютъ весьма мало или даже совсΟмъ не
проникаютъ.

Среди бΟлоруссовъ почти не сохранилось историческихъ сказанiй, такъ какъ

этотъ народъ нΟсколько вΟковъ не жилъ исторической жизнью. Отсюда понятно,
что въ немъ заглохло и нацiональное самосознанiе. Только въ послΟднее время
оно начинаетъ

пробуждаться: подъ живительнымъ влiянiемъ школы и церкви въ бΟлоруссахъ

возраждается сознанiе о своей принадлежности къ великому русскому племени.
Но даже и теперь есть немало бΟлоруссовъ, которые подъ словомъ "pyccкie"
разумΟютъ старовΟровъ, издавна живущихъ въ Западномъ краΟ. А если вы къ
такимъ бΟлоруссамъ обратитесь съ вопросомъ - кто они такiе въ смыслΟ
нацiональности, то очень многiе вамъ только и могутъ сказать, что они
"тутэйшiе", т.е. здΟшнiе, или что они мужики, словно бы это ихъ нацiональное
отличiе или словно бы только однимъ бΟлоруссамъ и свойственно быть
мужиками. И къ вашему заявленiю, что они русскiе или бΟлоруссы, они
отнесутся довольно скептически: называй, дескать, какъ хочешь... Только въ
отношенiи трудолюбiя бΟлоруссъ не уступитъ ни великоруссу, ни малоруссу, а
по выносливости превосходитъ того и другого. Но этого, конечно, мало, - и
справедливость требуетъ поставить бΟлорусса по типу душевнаго развитiя ниже
его братьевъ изъ великой русской семьи.

ЧΟмъ объяснить такую сравнительно значительную отсталость?

Различiя между естественными условiями страны, въ которыхъ живутъ эти

народы, хотя и наложили, конечно, нΟкоторый особенный отпечатокъ на
духовный мiръ своихъ обитателей, но эти различiя не настолько велики, чтобы
посредствомъ ихъ было возможно объяснить такую довольно значительную
разницу. Объясненiя нужно искать, по нашему мнΟнiю, въ особенно-

стяхъ историческихъ условiй существонiя бΟлоруссовъ. Прежде всего,

БΟлоруссiя издавна лишилась своей интеллигенцiи этого свΟточа въ духовной
жизни народа, его путиводительницы и насадительницы новыхъ идей въ
массахъ. Она, какъ извΟстно, усвоила чужой языкъ и нравы, а потому стала
вдвойнΟ непонятной народу: новыя идеи сами по себΟ, въ силу своей новизны,
трудно усвоиваются, а выраженныя на чужомъ языкΟ становятся еще болΟе
недоступны. Но это еще полъ-горя: при благопрiятныхъ обстоятельствахъ
народъ могъ выдвинуть изъ своей среды новыхъ носителей сокровищъ своего
духа, - новую интеллигенцiю, можетъ быть еще болΟе естественную, какъ
вышедшую непосредственно изъ нΟдръ народа. Но бΟда въ томъ, что онъ былъ
поставленъ въ такiя условiя, при которыхъ это было рΟшительно невозможно.
БΟлоруссiя была весьма часто ареной опустошительныхъ войнъ, разорявшихъ
народъ, и тΟмъ обусловившихъ его отсталость и невΟжество, и развивавшихъ
грубость нравовъ; а что всего важнΟе - она до такой степени была закрΟпощена
помΟщикамъ, обязанности въ отношенiи къ этимъ послΟднимъ были такъ
отяготительны, что на выполненiе ихъ расходовались всΟ силы народа, такъ что
у него не оставалось ни времени на размышнiе и обдумыванiе, ни средствъ на
обученiе, а безъ этого немыслимо умственное развит.

Еще слишкомъ живы воспоминанiя объ этомъ печальномъ времени и живы

свидΟтели перенесшiе на своихъ плечахъ всΟ его тягости. Въ любой деревнΟ
вамъ сообщатъ массу невΟроятнΟйшихъ разсказовъ о

безсмысленной жестокости или самихъ помΟщиковъ, или ихъ управляющихъ,

экономовъ, войтовъ, тiуновъ и прочихъ "подпанковъ". Вамъ раскажутъ, что даже
и тогда, когда число дней "панщины" было опредΟлено закономъ, крестьяне,
однако, отбывали "пригонъ" въ такое время и въ такомъ размΟрΟ, какъ это
вздумается помΟщику, хотя такой произволъ приносилъ существенный вредъ
крестьянскому хозяйству. Но гдΟ было искать управы? Кому жаловаться? Пану
на пана? А другой инстанцiи крестьянинъ не зналъ.

Бывали помΟщики, у которыхъ каждую субботу половину пригонщиковъ

жестоко сΟкли розгами: однихъ за огрехи при пахотΟ, другихъ за высокiя
"гривы" при косьбе; тΟхъ за то, что высоко жали, а тΟхъ, что малыя снопы
вязали, чтобы сжать установленное число копенъ и т.д. Надо было напрягать всΟ
силы, пускать въ ходъ всю внимательность и изобрΟтательность, чтобы
избежать наказанiя. Но и это далеко не всегда помогало.

Ведя такую изнурительную жизнь, чΟмъ питался народъ? ВΟдь отъ качества
пищи много зависитъ качество мысли. "Мы только теперь узнали, что такое
голодъ", говорили намъ иронически крестьяне: - "а за панами мы голоду не
знали, потому что всегда голодали. Бывало только скотинку бережешь, а сами
каждую весну Οли травы да коренья. А когда молотили панскiй хлебъ, то
невΟянныя зерна, тайкомъ, горстями въ ротъ сыпали да Οли". Поверить можно.
И теперь еще въ центральной БΟлоруссiи крестьяне

настолько сохранили привычку къ хлΟбу съ мякиной, что только такой хлΟбъ,

пушной или "полоDвый", и считаютъ настоящимъ хлΟбомъ, а къ "чистяку"
относятся съ нΟкоторымъ презрΟнiемъ, находя, что онъ не питателенъ, что онъ
какъ слюна: нΟтъ съ него никакого "посилку".

Какъ при такихъ условiяхъ, когда крестьянинъ былъ отягощенъ безысходнымъ

трудомъ, когда его личность подавлялась, его человΟческое достоинство
подвергалось поруганiю, какъ было тутъ развиться критическому мышленiю,
духу изслΟдованiя, тΟмъ болΟе, что для мужика школы были закрыты, а
самостоятельныя попытки помимо школы проникнуть въ область хотя бы
простой грамотности систематически подавлялись панами и представителями
панской власти? Мужику оставалось одно: влачить изо дня въ день жизнь вола
подъяремнаго, по характерному выраженiю, - что день прожилъ, то къ смерти
ближе, - забывая то изъ своего прошлаго, что не имΟло непосредственнаго
отношенiя къ текущей дΟйствительности, не заглядывая далеко въ будущее,
словомъ - не выходя изъ узкаго круга чувствованiй и идей, которыя давала
повседневная жизнь, бΟдная событiями.

При такихъ условiяхъ все более и болΟе закрΟпляется привычка мыслить по

традицiи, по разъ усвоеннымъ образцамъ, - и если существенно не измΟнятся
условiя жизни, если не будетъ дано толчковъ извнΟ сильныхъ на столько, чтобы
пробудить мышленiе и направить его на критическую переработку установив-

шихся формъ мысли и жизни, то оно рискуетъ окоченΟть въ этихъ формахъ,

считая ихъ чΟмъ то неизмΟннымъ, неизбΟжнымъ и лучшимъ чΟмъ что бы то ни
было чужое. БΟлоруссъ такъ долго предавался застою, что въ немъ развилось
домосΟдство, неподвижность (даже отхожихъ промысловъ не развилъ, хотя
потребность въ нихъ, конечно, чувствовалась), а отсутствiе ознакомленiя съ
чужимъ мΟшало улучшенiю своего. Онъ нΟсколько вΟковъ не жилъ нΟкоторыми
сторонами своего духа, такъ что неудивительно если его воззрΟнiя на внΟшнiй
мiръ и душу человΟка очень мало измΟнились и нынΟ стоятъ, по крайней мΟрΟ
въ захолустьяхъ, почти на той же ступени развитiя, какъ и во времена лΟтописца
Нестора. Понятно, что "нечистая сила" т.е. всякая чертовщина, вΟдьмаки,
вΟдьмы, вовколаки, вампиры, хатники, хлΟвники, лΟшiе, водяники и пр. и пр.,
такъ же фигурируютъ въ мiровоззрΟнiяхъ бΟлорусса, какъ и во время оно, когда
его предки "звΟринскимъ обычаемъ живяху". ТΟсно связанные съ "нечистой
силой" чародΟйства, ворожба, заговоры, напусканiя болΟзней, изгнанiе ихъ, все
еще полонятъ умъ бΟлорусскаго крестьянина, - немного, можетъ быть, менΟе,
чΟмъ умъ какого нибудь остяка, - все еще играютъ важную роль въ его
предпрiятiяхъ, въ его жизни.

Единственнымъ просвΟтительнымъ началомъвъ жизни бΟлоруссовъ было

христiанство. ИзвΟстно, что со времени введенiя христiанства, языческое
мiровоззрΟнiе получило значенiе антихристiанскаго начала и въ этомъ смыслΟ
служило предметомъ борьбы со стороны духо-

9
венства. ЗдΟсь считаемъ нелишнимъ напомнить читателю, каковы были те
возрΟнiя, противъ которыхъ боролись христiанскiе просвΟтители нашихъ
предковъ: тогда читателю будетъ виднΟе, что сохранилось у бΟлоруссовъ отъ
первобытнаго мiросозерцанiя и въ какихъ формахъ сохранилось. Для этого мы
воспользуемся обличительною рΟчью, составленною А.Н Майковымъ изъ
сводки разныхъ отрывковъ древнихъ духовныхъ писателей, обличавшихъ
языческое нечестiе русскихъ:

"О во тьмΟ блуждающiе! - восклицаетъ одинъ изъ ревнителей христiанства: -

"Кумиры повержены, но вы рабствуете и поклоняетесь прежнимъ бΟсамъ!
Богами нарицаете стихiи, и солнце, и огонь; и огню тоже молитесь, зовете его
Сварожичемъ! ВΟруете и въ стрΟчу, и въ полазъ, и въ птичiй грай и въ ворожбу;
волхвуете птицами и звΟрьми! Богъ даетъ вамъ вся благая; вы же Его не
познали, а все отъ бΟсовъ своихъ имΟти мните - и обилiе плодовъ земныхъ, и
растворенiе воздуховъ! ВмΟсто призыванiя благодати Господней на вешнiя поля
и нивы, рядитесь во звΟриныя шкуры, надΟваете личины, толпами выходите
вызывать Перуна или поганнаго Ярилу (Ярило - яръ, весна), съ крикомъ и
гамомъ бΟгаете по селамъ, ударяя въ бубны, тазы, сковороды, мΟдные доски,
брянча колокольчиками и бубенчиками, хлопая бичами: тΟмъ мните зиму и
мракъ прогоняти, не вΟдая того, что вся отъ Господа! Покараетъ ли васъ
Господь, посушитъ поля и нивы, дабы сердца ваши окаяннiи подвиглись къ
Нему, - вы яко слΟпы и глухи пребыва-

10

ете, и паки къ нечистому дΟйству прибΟгаете: обовьете дΟвку цвΟтами и

травами, водите ее по полямъ, обливая водою, а сами, переряженые въ звΟриныя
шкуры, бΟгаетΟ кругъ нея съ бΟсовскими пΟснями, съ плясанiемъ и скаканiемъ
*). Отъ рожденiя до самыя смерти бΟсамъ токмо служите: зачинаетесь въ
сквернΟ и грΟхΟ; бракъ ли то есть, когда собираетесь на игрища, и дΟвицу себΟ
любу избравъ, на коняхъ ристающе, подскакиваете и съ собой умыкаете: и то
есть вамъ бракъ! И станетъ увΟщевать васъ служитель Божiй, въ продерзости
отвΟщеваете; христiанскiй-де обрядъ вΟнчанiя годенъ токмо для князей и бояръ,
а мы-де люди простые, живемъ какъ отцы и дΟды жили., и по двΟ жены имΟть
можемъ!.. О горе горькое, о прелесть сатанинская! И паки скажу: какъ вы
пастыря душъ встрΟчаете? Плюете, невΟгласи, встрΟтясь со святымъ отцомъ,
бΟсамъ заклятiя читаете и яко отъ недоброй всрΟчи, назадъ ворочаетесь! А
волхвамъ, и скоморохамъ, и гудцамъ, пΟвунамъ, что толпами изъ села въ село
шатаются и поганныя требы и волхованiя творятъ и басни о бΟсахъ баютъ со
струннымъ гуденiемъ, - ихъ послушаете и ихъ ублажаете и чествуете, и на
праздникахъ своихъ все ими указанное творите, и на кладбища съ ними съ
огнемъ ходите, и окрестъ могилъ пΟсни бΟсовскiя возглашаете, и скаканiемъ и
плясанiемъ святое мΟсто оскверняете! Молитвы ни единой сотверить не могуще,
развΟ кто

———————
*) Г. Аөанасьевъ думаетъ, что переряживанiе въ звΟриныя шкуры знаменовало
облака, видъ свой мΟняющiя, а дΟвка - алчущую землю.

11

"Господи помилуй" со страхомъ скажетъ, заклятiй знаете множество - и къ

вΟтрамъ нарицающе ихъ Стрибожьими чадами, и къ зарΟ - яко къ нΟкоей женΟ,
сΟдящей на морΟ, на ОкiянΟ, въ палатахъ красна золота да чиста серебра, и къ
огню-сварожичу, и къ печкΟ, и къ инымъ, иже стихiи суть, или руками
дΟланная!" *).

Христiанское духовенство много, конечно, разсΟяло первобытной тьмы. Но то,

что выработано самимъ народомъ путемъ естественнаго развитiя, что
составляетъ естественную ступень въ эволюцiи его мысли, какъ видно, нелегко
поддается сглаживанiю и уничтоженiю. Оно исчезаетъ при томъ непремΟнномъ
условiи, чтобы мысль человечΟская естественнымъ образомъ вступила въ
слΟдующiй фазисъ своего развитiя. А для этого необходимы извΟстныя условiя,
какъ напримΟръ - нΟкоторыя матерiальная обезпеченность, дающая досугъ для
наблюденiй, изслΟдованiй и обобщенiй; обогащенiе нашего ума путемъ
прiобрΟтнiя положительныхъ свΟдΟнiй изъ различныхъ отраслей знанiя и т.п. А
такъ какъ до послΟдняго времени ни одно изъ этихъ условiй не имΟло мΟста въ
жизни бΟлорусса, то понятно, почему большая половина его воззрΟнiй
представляетъ изъ себя "живую старину". Къ ней-то мы теперь и обратимся.
———————
*) Майков. Сочин., т. II, стр. 414.

Есть немало горъ, съ которыми связаны легенды и суевΟрныя преданiя. Они

сводятся, главнымъ образомъ, къ тому, что на такой то горΟ стояла нΟкогда
церковь или костелъ и провалились, поглощены горой. Между прочимъ, такое
преданiе связано съ холмомъ, возвышающимся среди мΟстечка Лукомля
(Могилевск. губ., СΟнновскаго уΟзда). Этотъ холмъ, вΟроятно, ста¬рое замчище;
но крестьяне говорятъ, что на немъ давнымъ давно стояла церковь и
провалилась. Они увΟряютъ, что на Рождество, на Пасху и нΟкоторые другie
праздники, если приложить ухо къ этой горΟ, то въ ней слышенъ колокольный
звонъ и пΟнiе. Намъ кажется, что такiя суевΟрiя объясняются тΟмъ, что въ
былыя времена на горахъ находились языческiе капища и жертвенники; иначе -
какъ-то не вяжется съ христнскимъ воззренiемъ, чтобы церковь, святыня,
проваливалась, - и намъ никогда не удавалось получить объясненiе, почему она
провалилась. "Отъ старыхъ людей слышали" - говорятъ въ такихъ случаяхъ. Но
въ бΟлорусскихъ пΟсняхъ сохранились намеки, ука-зывающiе на то, какое
значенiе имели горы въ обрядовыхъ празднествахъ. Такъ въ одной "волочебной"
пΟснΟ, записанной нами, между прочимъ, восхваляется хозяинъ,
прославившiйся своимъ чуднымъ дворомъ:
На яго дварΟ ды стояць горы,
Ды стояць горы высокiя;
А на тыхъ горахъ ды лежаць брусься,
Ды лежаць брусься цесовые;
27

А на томъ брусьси ды стояць стоубы,

Ды стояць стоубы малеваные;
А на тыхъ стоубахъ ды висяць котлы,
Ды висяць котлы отливаные;
А по-подъ котлами ды горяць агни,
А гараць агни ясненькiе,
Ды идуць дымки синенькiе;
Тамъ сидзяць дзΟдки старенкiе,
Вараць воски жоуценькiе,
Сучаць свΟчи двойчастыя,
Двойчастыя и тройчастыя;
Сподзеютца любыхъ тосцiйкоу
Любыхъ госьцiйкоу - великодничкоу
 и пр. (село ПогорΟлое, Игуменскаго уΟзда).
Это несомнΟнно картина языческаго жертвоприношенiя, сопровождавшагося
обыкновенно народнымъ пиршествомъ, картина, нΟсколько измΟненная въ
христiанскомъ духΟ. ВнΟшняя сторона этого обрядоваго торжества, обстановка
его, весьма выдержана, - отъ нея такъ и вΟетъ духомъ древности; но тутъ уже
дΟдки старенькiе, языческiе жрецы, не точатъ ножей булатныхъ, не собираются
рΟзать козла, какъ это поется въ извΟстной великорусской "колядкΟ", а варятъ
"воски жоуценькiе" (желтые), сучатъ свΟчи двойчастыя и тройчастыя, т.е.
языческую жертву замΟняютъ христiанской. Но намъ здΟсь, главнымъ образомъ,
интересно то, что для этого торжества, для встрΟчи дорогихъ гостей-
великодничковъ понадобились высоюя горы, настолько понадобились, что
пΟвецъ, совсΟмъ не къ мΟсту, громоздить ихъ на хозяйскомъ дворΟ, хотя,

28

разумΟется, и воскъ варить, и гостей встрΟчать гораздо удобнΟе на ровномъ

мΟстΟ. Здесь пΟсня, очевидно, остается вΟрной стариннымъ обычаямъ, въ силу
которыхъ нΟкоторыя языческiя празднества должны были совершаться на
горахъ.

И теперь въ БΟлоруссiи выкликанiе весны и друrie весеннiе обряды совершаются

непремΟнно на горахъ, "на юру".

Также сохранились отголоски прежняго поклоненiя "рощенiямъ", о которомъ

упоминаетъ Густинская лΟтопись. Такъ въ Борисовскомъ уΟздΟ намъ
приходилось слышать, что давнымъ давно, близъ Стараго Борисова, большого
имΟнiя, нΟкогда принадлежавшаго князьямъ Радзивилламъ, расположенная въ
мΟстности богатой лΟсами, росъ на одной полянкΟ "стародавнiй дубъ" очень
большихъ размΟровъ. Если кто, бывало, рубнетъ его топоромъ, то непремΟнно
съ тΟмъ случалось несчатiе. А когда, по приказаниiю владΟльца, срубили этотъ
дубъ, то, падая, онъ раздавилъ всΟхъ рубившихъ его, и, кромΟ того, цΟлую
недΟлю свирΟпствовала страшная буря, съ громомъ и молнiей, причинившая
много бΟдъ.
Въ той же мΟстности и въ Игуменскомъ уΟздΟ до послΟдняго времени, среди
выдΟлывателей клепки, ходило мнΟнiе, что есть такiя деревья, которыя рубить
небезопасно: какъ ни берегись, а оно тебя придавитъ. Не совΟтуютъ рубить
дерево, которое скрипитъ, ибо это вΟрный признакъ, что въ немъ человΟчья
душа мучится. Срубившiй такое дерево заставляетъ ее искать себΟ новаго
пристанища, за это онъ можетъ

29

поплатиться увΟчьемъ, а иногда и своею жизнью. Много связано повΟрiй и съ

осиной. Это дерево употребляется при волхованiяхъ.

BeΟ растенiя, по повΟрiю, разговариваютъ между собою, и есть такiе люди, что
понимаютъ ихъ рΟчь, и вслΟдствiе этого могутъ узнать, какая заключается въ
нихъ сила: цΟлебная или ядовитая, - и въ какихъ болΟзняхъ извΟстное растенiе
помогаетъ. Въ прежнiя времена, говорятъ бΟлоруссы, много было такихъ людей,
а теперь очень мало, но все-таки есть они.

Особенно отличаются таинственными свойствами папоротникъ и разрывъ-трава.

Папоротникъ, какъ гласитъ повΟрье, цвΟтетъ только въ ночь на Купалу (23
iюня); цвΟтетъ онъ одинъ мигъ; цвΟтки его горятъ, какъ искорки. ЗавладΟть
этими цвΟтками очень трудно, ибо нечистая сила поставляетъ къ этому всякiя
препятствiя: отводитъ глаза, а болΟе всего пугаетъ разными страхами, такъ что
за это дΟло надо браться умΟючи, и даже не всякому чаровнику оно по силамъ.
Всего чаще ушедшiе въ лΟсъ за этимъ чуднымъ цвΟткомъ умираютъ со страху.

Собираетъ эти цвΟтки безпрепятственно только Купальскiй дзΟдокъ; онъ ходитъ

съ лукошечкомъ и наполняетъ его цвΟтами, такъ что лукошечко горитъ какъ
жаръ. Купальскiй дзедокъ - добрый. Если встрΟтиться съ нимъ и разостлать
предъ нимъ бΟлую скатерть, то онъ броситъ на нее одинъ цвΟтокъ. Хватай, тогда
скорΟе его и, разрΟзавши ладонь правой руки клади подъ кожу: оттуда
нечистикъ не достанетъ. Счастливый обладатель чуднаго цвΟтка получаетъ даръ

30
всевΟдΟнiя, а въ особенности знаетъ, гдΟ какiе клады лежатъ и какъ къ нимъ
приступиться, знаетъ, какiя заклятiя на нихъ наложены и какъ ихъ отчаровать.
Понятно что, "нечисьцики", стерегущiе клады, всΟми силами стараются отнять
цвΟтокъ.

Разрывъ-трава добывается особымъ способомъ. Эту траву знаютъ только вΟщiя

птицы, какъ напримΟръ, сорока, сова и сойка. Найдя гнΟздо съ птенцами одной
изъ этихъ птицъ, нужно въ немъ замазать глиной отверстiе, такъ чтобы птица не
могла кормить своихъ дΟтей. Подъ деревомъ, на которомъ свито гнΟздо,
слΟдуетъ разостлать скатерть и самому спрятаться подъ ней. Побуждаемая
пискомъ голодныхъ дΟтенышей, желая освободить ихъ изъ неволи и накормить,
птица полетитъ искать разрывъ-траву. Бываетъ, что она и находитъ ее. Тогда она
прикладываетъ разрывъ-траву къ гнΟзду, и замазка съ него спадаетъ. Вотъ тогда-
то и нужно смотрΟть на скатерть: не упала ли разрывъ-трава. Если найдешь ее,
разрΟжь ладонь на правой рукΟ и подсунь подъ кожу траву. Тогда стоить только
толкнуть этой рукой въ запертую дверь - она отворится, стоить только взяться за
замокъ - онъ самъ открывается.

Крестьяне вΟрятъ, что прославленные воры имΟютъ разрывъ-траву.

Животныя. Изъ мipa животныхъ суевΟрное почиташе вызываютъ главнымъ

образомъ змΟи, а изъ нихъ особенно ужи. Эти послΟднiе, въ нΟкоторыхъ
болотистыхъ мΟстностяхъ БΟлоруссiи, гдΟ водится мно-

31

го ужей, и до сихъ поръ играютъ роль домашнихъ божковъ.

По повΟрiямъ, всΟ змΟи обладаютъ вΟщею силой, необыкновенною мудростiю,

но одинъ только ужъ склоненъ употреблять свою мудрость на пользу дома, гдΟ
онъ поселился, - и если угождать домашнему ужу, то и онъ, въ свою очередь,
будетъ радΟть тому дому. Вообще иоселенiе ужа въ домΟ считается хорошимъ
предзнаменованiемъ: стоитъ только ужу угодить - и онъ будетъ приносить въ
домъ счатiе. Но бΟда, если домашняго ужа прогнΟвить: тогда онъ постарается
жестоко отомстить. Поэтому крестьяне кладутъ своимъ ужамъ пищу и питье и
вообще заботятся о томъ, чтобы не раздражать ихъ. Намъ не разъ приходилось
слышать, что въ южной части Бобруйскаго уезда и далΟе къ югу, въ ПолΟсьΟ,
есть много ужей, севершенно ручныхъ, которые Οдятъ изъ одной миски съ
дΟтьми, посаженными Οсть на полъ, какъ это часто бываетъ у крестьянъ.
Думаютъ, что ужъ имΟетъ ядъ, но по добротΟ своей не пускаетъ его въ дΟло, не
хочетъ жалить. Намъ передавали за вΟрное слΟдующiй не вΟроятный разсказъ.
Въ одномъ домΟ долго жилъ большой ужъ. Положилъ онъ въ хлΟву въ навозΟ
свои яйца. Когда копали навозъ, нашли ихъ и взяли "на пробу", чтобы узнать,
какъ отнесется къ этому ужъ. Скоро онъ замΟтилъ пропажу яицъ. Тогда онъ
забрался въ клΟть и сталъ "плевать" въ горшки съ молокомъ, чтобы отравить ихъ
своимъ ядомъ. Это видΟла хозяйка. Отсюда заключили, что съ ужами нельзя
шутить такихъ шутокъ

32

и немедленно возвратили яйца въ его гнΟздо. УвидеΟъ, что яйца принесены

обратно, ужъ опять забрался въ клΟть и, обвившись головой за ножку стола, а
хвостомъ за молочный горшокъ, поопрокидывалъ всΟ горшки, чтобы не
отравить людей понапрасну. Убить ужа - большой грΟхъ, полагаютъ бΟлоруссы,
а убить гадюку - дΟло душеспасительное: за это отпускается 12 греховъ.

Надъ всΟми гадами есть царь. Подъ его личнымъ начальствомъ змΟи идутъ на
зимнюю спячку. Царь-змΟй идетъ впереди, а за нимъ, въ несмΟтномъ числΟ, его
пресмыкающiеся подданные. Онъ по величинΟ больше всΟхъ ихъ, чешуя его
отливаетъ серебромъ и золотомъ, на головΟ его корона изъ маленькихъ золотыхъ
рожковъ. Трудно встрΟтить змΟй во время ихъ такого перехода, ибо они
выбираютъ для этого непроходимыя для человΟка места. А если удастся
встрΟтить змΟиный "вырой", и разостлать передъ змΟинымъ царемъ скатерть, и
положить хлΟбъ-соль, и поклониться ему до земли, то онъ, проползая чрезъ
скатерть, въ знакъ благодарности, сброситъ съ головы одинъ золотой рожокъ.
Кто имΟетъ такой рожокъ, тотъ обладаетъ необыкновенной мудростiю и
проницательностiю, такъ что въ состонiи угадавать чужiя мысли, давать
подходящiя объясненiя, выпутываться изъ самыхъ затруднительныхъ
обстоятельствъ. КромΟ того, никакой ядъ не дΟйствуетъ на счастливаго
обладателя змΟинаго рожка.
Другое повΟeрie относительно змΟй говоритъ, что змΟиное мясо,
приготовленное такимъ образомъ, чтобы

33

оно лишилось ядовитости (а такой способъ приготовленiя знаютъ только

большiе чаровники), сообщаетъ тому, кто имъ питается, умΟнье понимать рΟчь
животныхъ.

Къ пΟнiю курицы по-пΟтушиному бΟлоруссы питаютъ суевΟрный страхъ,

полагая, что такое пΟнie предвΟщаетъ бтΟду той семьΟ, чья курица, - не только
предвΟщаетъ, но даже наклинаетъ ее. Услышавъ, что курица поетъ пΟтухомъ,
крестьяне говорятъ: на свою голову! - и тотчасъ же отрубаютъ зловΟщей
пΟвуньΟ голову, на порогΟ избы. Это предохряняетъ отъ несчастiя. Иные въ
этомъ случаΟ, поступаютъ такъ. Поймавъ ту курицу, которая пΟла, мΟряютъ ею,
какъ аршиномъ, по прямой линiи, пространство отъ почетнаго угла до порога,
поворачивая курицу поперемΟнно то хвостомъ впередъ, то головою, - и если на
порогъ ляжетъ голова, то ее тутъ же отрубаютъ, и курицу, зажаривъ или
сваривъ, съΟдаютъ; если же ляжетъ хвостъ, то, отрубивъ конецъ хвоста,
сжигаютъ его, а курицу пускаютъ на свободу. Если она снова запоетъ, тутъ ужъ
сразу отрубаютъ ей голову. ВΟроятно, - это остатокъ первобытныхъ
умилостивительныхъ жертвъ домовымъ божествамъ.

По воззрΟнiямъ бΟлоруссовъ, вΟщими свойствами отличаются: сорока, воронъ,

кукушка и сова; всΟ эти птицы обладаютъ свΟдΟнiями относительно судьбы
человΟка и предсказываютъ ее, только надо понимать ихъ языкъ. Чаровники и
ворожбиты умΟютъ понимать ихъ, поэтому-то, между прочимъ, они и
предсказываютъ будущее. У нΟкоторыхъ чаровниковъ эти птицы состо-

34

ятъ въ услуженiи и приносятъ имъ всевозможныя втΟсти. Но и простые

смертные могутъ кое-что предугадывать при помощи этихъ вΟщихъ птицъ.
Сорока приноситъ и хорошiя и дурныя вести, но неважныя. Воронъ, каркающiй
надъ домомъ, предвΟщаетъ смерть одного изъ обитателей этого дома. По
кукованiю кукушки гадаютъ о долголΟтiи, замужествΟ, богатствΟ. Крикъ совы
надъ домомъ - дурное предзнаменованiе.

Съ летучей мышью, черной кошкой и чернымъ пΟтухомъ также связаны

нΟкоторыя суевΟрныя представленiя, но мы обратимся теперь къ самому
распространенному виду фетишизма - къ фетишизму слова.

На первыхъ ступеняхъ развитiя умъ первобытнаго человΟка не отличаетъ

вполнΟ предмета отъ его обозначенiя словомъ: предметъ и его названiе какъ-то
сливаются воедино въ сознанiи дикаря. Съ точки зрΟнiя интеллигентнаго
человΟка: "чтоD имя? - звукъ пустой"... Мы сознаемъ, что не въ названш дΟло. Но
дикарь думаетъ иначе. По его понятiямъ, сообщить другому человΟку свое имя -
это значитъ въ извΟстной степени подчинить себя власти этого человΟка:
обладая именемъ, колдуя надъ нимъ, онъ можетъ причинить вредъ самому
носителю этого имени. Поэтому дикари или не сообщаютъ своихъ именъ тΟмъ
людямъ, которые могли бы злоупотребить такимъ довΟрiемъ, или же мΟняютъ
имена. Къ этому порядку идей, свойственныхъ первобытному уму, слΟдуетъ
отнести воззрΟнiя на тотэмовъ, т.е. на одноименные предметы. Пояснимъ это. У
дикарей въ обычаΟ давать людямъ имена одинаковыя съ назвашями разныхъ
предметовъ изъ мipa животныхъ

35

или неодушевленной природы, напримΟръ: СΟрый Волкъ, Дикая Кошка, Дубъ и

т.д. Отсюда вотъ что выходитъ. Дикарь, который называется, положимъ, Дикая
Кошка, не различая предмета отъ его названiя, считаетъ всякую дикую кошку
чΟмъ-то общимъ, чемъ-то однороднымъ съ нимъ самимъ; она для него тотэмъ,
тезка, - и этого довольно, чтобы онъ считалъ ее предметомъ священнымъ для
себя. Онъ не только не убьетъ своего тотэма, но будетъ опасаться причинить ему
какое-либо зло, хотя бы невольно. Слова, сливавшiеся въ представленiи дикаря
въ одно цΟлое съ соотносительными предметами, во время господства
фетишистическаго мiросозерцанiя наделялись такими же свойствами, какъ и
самый предметъ, и были такими же фетишами, какъ и весь мiръ. Въ перiодъ
одухотворенiя и олицетворенiя стихiй, слово почиталось такою же стихiйною
силою, какъ и силы природы, и такъ же, какъ и эти послΟднiя, имΟло своихъ
боговъ.

Такое грубо-фетишистическое отнощеше къ слову сохранилось въ среди

бΟлоруссовъ до сихъ поръ - и сохранилось въ значительной степени. Такъ они
вΟрятъ, что можно овладΟть всякою вещью посредствомъ особаго слова: скажи
только такое слово - и вещь или животное, или человΟкъ пойдутъ за тобою,
будутъ дΟлать то, что имъ прикажешь. Также и въ колдоствтΟ имя человΟка,
котораго желаютъ "счаровать", занимаетъ не послΟднее мΟсто.

Въ БΟлоруссiи, до возсоединенiя унiатовъ, а въ полΟсской ея части и въ

недавное время, практиковался такой обычай. Если почему-либо было неудобно

36

везти новорожденнаго къ священнику крестить, и крещенiе отлагалось на

нΟкоторое время, a вмΟстΟ съ тΟмъ желали дать ребенку имя, то кумовья или
родители отправлялись къ священнику одни и просили его прочитать молитвы,
положенныя при нареченiи имени, и произнести это имя надъ шапкой или
дΟтскимъ чепчикомъ; шапку сжимали рукой, иногда завязывали, чтобы имя не
улетучилось изъ нея, и,. принеся ее домой, одΟвали на голову ребенка. Такъ какъ
не многiе священники соглашались исполнять такую просьбу, то крестьяне
продΟлывали этотъ обрядъ самостоятельно: произносили имя въ шапку и
одΟвали ее на голову ребенку.

Полагаютъ, что особенно чудесную силу имΟютъ слова, скомбинированныя въ

созвучiя, въ рΟчь размΟренную: почти всΟ бΟлорусскiя заговоDры и причитанiя
имΟютъ извΟстный складъ, иногда размΟръ и риөмы. Магическая сила слова
можетъ быть механически передана другимъ предметамъ: стоитъ только
произнести данныя слова или цΟлый заговоръ надъ водой, хлΟбомъ, водкой и
т.п. Кто проглотитъ "нашептанный" хлΟбъ, воду, тотъ, полагаютъ,
проглатываетъ и самыя слова. Если написать заговоръ на бумагу и проглотить ее
самое или, сжегши, проглотить пепелъ, результатъ будетъ одинаковъ: слова или
вселяютъ въ человΟка боль, или вытΟсняютъ ее, смотря по тому, какiя это были
слова. Можно "пускать слова по вΟтру", съ цΟлью причинить кому-нибудь зло,
но это не совсΟмъ-то удобно, потому что они могутъ попасть и не туда, куда
слΟдуетъ. Есть такiя слова, которымъ повинуется

37

нечистая сила, но такiя слова знаютъ только "xopoшie чаровники".

Выше мы попутно приводили заговоръ противъ "ночницъ". Но чтобы дать

читателю болΟе полное понят о "фетишизмΟ слова", проведемъ здΟсь тΟ
заговоры, которые не сопровождаются особыми чародΟйскими дΟйствiями.

Вотъ заговоръ противъ укушенiя змΟи, чтобы оно не имΟло дурныхъ

послΟдствiй:
На синемъ мори двананцыть дубоу;
Подъ тыми дубами двананцыть папоу читаюць,
Поганыя зубы замоуляюць.
Нужно проговорить трижды надъ больнымъ мΟстомъ, не переводя духа.

А вотъ другой противъ такъ называемаго золотника (болΟзнь матки):

Золотникъ, золотничокъ,
Золоценечкiй рожокъ!
Сядзь на своемъ мΟсьци,
Якъ панъ на кресли.
(Игуменскаго у. с. Пережиръ).
Заговоръ противъ вывиха и полома костей:
У городзи РусалимΟ Христа распинали, пакуту давали, къ храсту
пригвождали, ручки ножки ломали, косточки хрущали. Приходзила Прачистая
Матка, горкiя слезки проливала, Яго раны цалёвала (исцΟляла), косточки
зращала, суставы скрΟпляла. Зрасцися ты,
38

косць, у раба (такого-то или такой-то) скрапицеся яго суставы, закрыйцися

яго раны.
(Холопеничи, Борисовскаго уΟзда).
Этотъ заговоръ надо нашептывать каждый день, передъ восходомъ и закатомъ
солнца, до тΟхъ поръ пока не спадетъ опухоль. Впрочемъ, не ограничиваясь
вΟрой въ цΟлебную силу заговора, бΟлорусскiя знахарки умΟло вправляютъ
вывихи и дΟлаютъ перевязки поломовъ костей; и та знахарка, которая сообщила
намъ вышеприведенный заговоръ, въ цΟлительную силу котораго она
безусловно вΟрила, искусно вправляла вывихи и налагала повязки при
поломахъ, употребляя лубки и глину вмΟсто гипса.

Заговоры отъ кровотеченiя:

Съ-падъ дуба каранистаго цекла Юрдань-рΟка: тамъ ишоу Исусъ Христосъ
и святая Ильля: вадзяные ключи закрывалися, Юрдань-рΟка
станавилася. Закрыйцися жилы кровавый! стань, не цячи, кроу чирвоная!
(Борисовскаго у.).
Ишоу панъ Езусъ празъ Юрдань;
РΟка стала и кроу стань.
(Новогрудскаго у.).
Заговоръ передъ отъΟздомъ въ дальнюю дорогу:
Першимъ разомъ, добрымъ часомъ. Господу Богу помолимся, храсту
паклонимся. Учора зъ вячора соунiйка играло, добрую до-
39

рогу провещало; сягоння зъ ранку зара занялася, у неби на парози зъ

сонцемъ споткалася; залатые ключи у ручки брала, дубовую
дзверку одмыкала, шоуковый пологъ подымала, соунiйко не небо
выпущала, добрую дорогу провΟщала. Устау (или устала) я рано -
подвыйду къ ваконцу; щира я щира уздыхну до Бога: дай-же мнΟ, Боже,
счасливу дорогу! Ажъ св. Юрiй каня запрагае, св. Ауласъ
помогае, отъ бяды, напасьци зберегае.
Заговоръ произносится предъ иконами, на колΟняхъ, а также его говорятъ на
дворΟ, обходя вокругъ лошади.

Приведемъ здΟсь еще нΟсколько заговоровъ, которые нашептываются на воду.

ДΟлается это такъ. Беретъ знахарь кружку воды, выходить на дворъ, становится
лицомъ къ востоку и произносить надъ водой заговоръ, потомъ поворачивается
лицомъ къ югу и западу, каждый разъ произнося одно и то же. Самое лучшее -
продΟлывать это при восходΟ солнца. Это называется "даць воды": самый
употребительный видъ знахарскаго врачеванiя въ БΟлоруссiи. Наговорную воду
пьютъ, обмываютъ ею больныя мΟста, вливаютъ въ уши и т.п.

Вотъ два заговора противъ "нутраныхъ" болезней:

 Чорная хмара (туча) на небе усхадзила, ясное сонце закрыла; нанасила
чорная хмара мжаку (мглу) и туманы, напущала тугу (печаль,
тоску) и болΟзьци, чорную и бΟлую
40

немочь на людзей, на живёла (животныхъ). А мы Господа молимъ, мы

святыцеля просимъ: нашли, Божа, цΟплые вΟтры, прагани чорную
хмару, тугу и балΟзьци, чорную и бΟлую немочь, кабъ рабу (такому-то)
быць здоровымъ, кабъ яго ножки стояли - ня млΟли, кабъ яго
ручки работыньку брали - крапчΟли, кабъ яго вочки весяло глядзΟли.
***
У цемнымъ лΟси стоиць гора высокая, тамъ растуць дубы вячистые, тамъ
стоиць церква свянцоная, тамъ бяжиць вода цудоуная. А я жь
тую воду брала, балючее цΟла обмывала, пиць давала, слауцо вымоуляла:
пашла немочь зъ цΟла вонъ! Кали ты трасца идзи
у балота; кали падвΟй ты - идзи на вΟцеръ; кали ты рΟзанка - зарΟжься;
кали ты суроцы - соль табΟ у вочи, кали ты съ пуду - сама
спужайся. Пашла хира (болΟзнь) зъ цΟла вонъ!
(Холопеничи, Борисовскаго у.).
ПослΟднiй заговоръ записанъ отъ знахарки, которая объяснила, что это заговоръ
"жаноцкiй", т.е. употребляющiйся женщинами.

Заговоръ отъ "зъΟду:"

Помолимся мы и поклонимся Господу Богу и духу святому, троицы святой
ядыной, и прачистой мацери божай, и святому воскрасэнiйку
христовому, честному, милосерному, и
41

усимъ святочкамъ, годовымъ празьничкамъ, кiявськимъ, пячерськимъ и

рымськимъ и русалимськимъ, и Исакову и Якову, и Антоняму и
Хвядосяму, и святому Юру и Ягору, и святому вотчу Миколу. И святый
вотча Миколочка, вы скорые помощники, вы божiя угодники, вы
вяликiя молитвеньники, вы жъ скоранько помогаетя, - гэтому рабΟ бажаму
чаловΟку, зьΟдъ замовляйтя, и злого чаловΟка на мхи на
болоты ссылайтя. И найсвеншая Марея ина стоиць у храми Господнямъ,
дзяржиць ина свое ключики золотэя при столи, чаровнику и
 злой хвороби замыкая губы и зубы, засылая ина яго и злую хворобу на мхи
на болоты, на ницую лозу, на колючую грушу, дзΟ жъ быдлы
не бΟгаDюць, дзΟ птицы не летаюць, дзΟ вужи-гады не живуць, тамъ нехай
злый чаловΟкъ и злая хвороба проживая и пробывая.
(Церковищ. вол. Могил. у).
Заговоръ отъ "уроцъ" (сглазу):
Царица водица, красная дзявица, самоцвΟтница и угодница, и ходзила и
гуляла, рыдысь-брыдысь обмывала, круты беDреги обрывала,
жовты пяски приносила, бΟло каменьня, сыро кореньня. Обмывала царей,
королей и увесь народъ хрисцiяньскiй, - обмый раба божаго
(имя). Уговарюю я яго уроцы стрΟшныя и попярешныя, подзивныи и
посмΟшныи, жень-
42

скiй и мужськеDй и дзявоцкiи лихеи. И ссылаю, издымаю усю печь яго, - не

самъ собою, Господомъ Богомъ.
(М. Рудня, Оршанск. у.) *).
Заговоры и чародΟйства представляютъ наиболΟе интимную часть пережитковъ
далекаго прошлаго. Когда мы обращались даже къ знакомымъ знахарямъ и
чаровникамъ съ просьбою сообщить намъ извΟстные имъ заговоры, то почти
всегда получали отказъ и увΟренiе, что они кромΟ того, какъ перекреститься,
ничего не знаютъ. Въ силу этой интимности, въ силу того, что заговоры
обыкновенно сохраняются въ одномъ какомъ-нибудь родΟ, а не пускаются въ
оборотъ, не являются общимъ достоянiемъ, какъ, напр., пΟсни, - въ силую всего
этого въ нихъ должны наиболΟе чисто сохраниться воззрΟнiя языческой
старины. И дΟйствительно, въ нихъ фигурируютъ обычные предметы
поклоненiя первобытныхъ людей: и дубы зеленые, коренистые, "вячистые",
упоминаемые иногда ни къ селу, ни къ городу, - безъ всякой видимой связи съ
остальнымъ текстомъ заговора, и вода чудодΟйственная, и борьба двухъ началъ -
свΟта и тьмы, солнца и тучи, закрывающей его и такимъ образомъ лишающей
людей его живительнаго дΟйствiя и вмΟсте съ темъ насылающей на все живое
"тугу и болΟзни, черную и бΟлую немочь", тутъ и заря, отворяющая золотыми
ключами

———————
*) ПослΟднiе два заговора заимствованы изъ БΟлорск. сборн. Е.Р. Романова, вып.
V, гдΟ собранъ богатΟйшiй запасъ этого рода матерiаловъ.

43

небо, подымающая шелковый пологъ и выпускающая солнце и т.п. Однако, на

ряду съ этими, несомнΟнно, первобытными чертами, въ нихъ заключаются и
позднΟйшiя наслоенiя въ родΟ обращенiя къ помощи Божьей Матери и святыхъ,
въ родΟ упоминанiя объ IерусалимΟ, Iордань-рΟке, церкви, священникахъ. Тутъ
очевидно произведена замΟна древнихъ воззрΟнiй новΟйшими, языческихъ
божествъ - христiанскими святыми. Но это нимало не лишаетъ эти заговоры
фетишистическаго характера, заключающагося въ самой сущности воззрΟнiй на
значенiе заговоровъ, въ вΟре въ ихъ чудодΟйственную силу: "что скажется, то и
сбудется". А эта вΟра крΟпко укоренилась въ народе. И всего печальнΟе то, что
бΟлоруссы обращаются къ знахарю съ просьбой "дать воды" именно при
серьезныхъ заболΟванiяхъ, когда обычныхъ народныхъ медикаментовъ, вродΟ
питья липоваго цвΟта, натиранiя комфорой, тертой рΟдькой, хрΟномъ, паренья
въ бане крапивой вмΟсто вΟника и т.п. бываетъ недостаточно.

44

II. Пережитки анимизма

Въ началΟ предыдущей главы мы коснулись про цесса осмысливанiя внешняго

мipa, выражавшагося въ перенесенiи свойствъ человΟческой личности на
внΟшнiе предметы. На ряду съ этимъ, въ душΟ первобытнаго человΟка
развивался и другой процессъ, который антропологи называютъ анимизмомъ.

Сущность анимизма заключается въ томъ воззрΟнiи, что человΟкъ и всΟ

чувственные предметы - двойственны; что они состоятъ изъ видимой, осязаемой
оболочки, за которою скрывается нΟчто неуловимое, тонкое, невещественное, но
всетаки существующее и тΟсно связанное съ нашимъ личнымъ существованiемъ,
съ нашимъ страданiемъ и благополучiемъ.

Къ такому поняiю, по мнΟнiю Спенсера *), приводили дикаря наблюденiя надъ

облаками, которыя то появляются, сгущаясь, въ извΟстныхъ очертанiяхъ, то
таютъ и исчезаютъ; надъ звΟздами, появляющимися вечеромъ и исчезающими
при дневномъ свΟтΟ; надъ

———————
*) Основ. Соцiол. т. 1.

45

вΟтромъ, который качаетъ деревья, вырываетъ ихъ съ корнями и однако

невидимъ; также наблюденiя надъ такими явленiями, какъ, наприм., тΟни: онΟ
хотя и похожи на тΟ предметы, которые ихъ отбрасываютъ, но отличаются не
уловимостью, тΟмъ, что ихъ "изъ стΟны не вырубишь", а также и надъ такими,
какъ отраженiе предметовъ въ водΟ, какъ эхо и т.п. Но самое главное значенiе въ
процессΟ выработки анимистическаго строя мышленiя имΟли сновиденiя. Въ
виду ихъ важности въ этомъ отношенiи, мы считаемъ необходимымъ
остановиться на нихъ нΟсколько дольше.

Представьте себΟ дикаря, которому приснилось, что онъ охотится за оленемъ,

убиваетъ его, жадно пьетъ его теплую кровь, пожираетъ лучшiе куски мяса.
Вотъ къ нему приходятъ его знакомые; съ одними онъ дΟлится своей добычей,
другихъ отгоняетъ прочь, вступаетъ съ ними въ драку... Онъ видитъ своихъ
покойныхъ родителей, родственниковъ и сосΟдей, давно умершихъ. Словомъ,
онъ живетъ во снΟ полною жизнью, нΟсколько отличною отъ той, которую онъ
ведетъ на яву.

Какое объясненiе можетъ дать дикарь всΟмъ этимъ явленiямъ? Kaкie онъ
долженъ сдΟлать отсюда выводы?

Съ одной стороны, онъ лежалъ неподвижно, закрывши глаза, что удостовΟряют

бывшiе въ хижинΟ во время его сна; съ другой - онъ ясно помнитъ, что онъ
ходилъ, охотился, видΟлъ, Οлъ, пилъ и проч. Какъ то, такъ и другое - одинаково
несомнΟнно. Примирить это противорΟчiе возможно только при допущенiи, что
въ немъ существуетъ другое "я", которое

46
можетъ оставлять свою оболочку, тΟло, и удаляться въ мiръ, отличный отъ
нашего, ибо въ этомъ мipΟ наблюдаются такiя явленiя, какихъ въ
дΟйствительности не увидишь. Изъ того, что онъ видΟлъ во снΟ своихъ
отсутствующихъ друзей и знакомыхъ, онъ долженъ заключить, что ихъ "я", что
ихъ души, такъ же, какъ и его душа, способны покидать свои тΟла на болΟе или
менΟе продолжительные сроки. Случаи обмиранiя, летаргiи, эпилепсiи и т.п ,
нерΟдко встрΟчаемые въ дΟйствительности, приводятъ дикаря къ тому же
заключенiю и еще болΟе убΟждаютъ его въ справедливости своего
предположенiя. Изъ того же, что онъ видΟлъ во снΟ своего дΟда или сосΟда,
которые давно умерли, онъ долженъ заключить, что умеръ не весь его дΟдъ, а
только одна грубо-вещественная его оболочка; что внутренняя сущность
отжившаго предка, его душа, не умерла, а только переселилась въ особый мiръ,
который и души живыхъ посΟщаютъ во время сна.

Такъ возникаетъ и укрΟпляется мнΟнiе объ аналогичности явленiй сна и смерти,

мнΟнiе, что смерть есть продолжительный сонъ и что, слΟдовательно, умершie
нуждаются въ удовлетворенiи потребностей, свойственныхъ живымъ людямъ.
Отсюда же, мало по малу, развивается культъ предковъ, общiй всΟмъ
первобытнымъ народамъ; а также отсюда ведутъ свое начало воззрΟнiя на
происхожденiе нΟкоторыхъ болΟзней и средства къ лΟченнiю ихъ *).

———————
*) См. объ этомъ Спенсера - Основ. Соцiол. и Тэйлора - Первобыт. культур.

47

Пережитки анимистическаго строя мышленiя живо сохранились и въ

мiросозерцанiи бΟлоруссовъ. Но мы здΟсь разсмотримъ только тΟ изъ нихъ,
которые связаны съ представленiями о снΟ и сновидΟнiяхъ, душΟ и загробной
жизни, относя въ особую главу анимистическiя воззрΟнiя на происхожденiе
болΟзней и ихъ лΟченiе.

Сонъ i сновидΟнiя. БΟлоруссы еще сохраняютъ воззрΟнiе, свойственное

первобытной ступени умственнаго развитiя, что во время сна душа выходить изъ
тΟла и посΟщаетъ разныя мΟста, въ томъ числΟ и такiя, которыя недоступны
человΟку въ бодрственномъ состоянiи, какъ напримΟръ загробный мiръ. Однако
она не покидаетъ тΟла совершенно. По мнΟнiю однихъ *) - она какъ бы
вытягивяется изо рта въ видΟ неизмΟримой ленты, которая однимъ концомъ
остается въ человΟкΟ, а другимъ можетъ быть, где хочетъ. Этимъ объясняется,
что тΟло во время сна живо. Другiе же, игнорируя послΟднее соображенiе,
полагаютъ, что душа выходить изъ тΟла вполнΟ, но, какъ бы далеко она не
отлучилась, не упускаетъ тΟла изъ виду, и если ему грозить опасность или если
спящаго будятъ, то спΟшить возвратиться на свое мΟсто. Какъ тΟ, такъ и другiе
толкователи согласны въ томъ, что крΟпкiй сонъ, когда человΟка трудно
разбудить, зависитъ отъ крайняго удаленiя души.

Сны - это видΟнiя души во время ея странствованiя. Въ реальности этихъ

видΟнiй бΟлоруссы нимало

———————
*) Между прочими - Розалiн Осьмаковой - знахарки и толковательницы сновъ
(Борисовск. yΟз.).

48

не сомнΟваются. Только надо ихъ, эти видΟнiя, понимать. Отсюда толкованiя

сновъ. Одно понимается прямо, другое - аллегорически или по аналогiямъ, а
иное толкуется въ обратномъ смыслΟ, - словомъ, предоставляется широкiй
просторъ снотолкователямъ.

Приведемъ, для примΟра, нΟсколько традицiонныхъ толкованiй.

ВидΟть во снΟ попа - имΟть дΟло съ нечистой силой; видΟть похороны - къ

свадьбΟ; пожаръ - счатiе, богатство; видΟть бобы, горохъ - лить слезы; вырвать
зубъ или лишиться какого нибудь члена своего тΟла - означаетъ смерть близкаго
человΟка; если при этомъ течетъ кровь - значить умретъ кровный родственникъ
и т.п.

Особое значенiе придается сновидΟнiямъ, въ которыхъ фигурируетъ кто нибудь

изъ умершихъ родственниковъ. Тутъ надо стараться такъ или иначе угадать ихъ
волю и исполнить ее *).
Пророческiй смыслъ придается также "сонному бреду". Но такъ какъ онъ часто
бываетъ отрывоченъ, безсвязенъ, такъ что изъ него, при самыхъ грубыхъ
натяжкахъ, мудрено вывести какое нибудъ заключенie, то, чтобы избΟжать
этого, совΟтуютъ, лишь только начнется бредь, взять спящаго одной рукой за
мизинецъ и, слегка поглаживая другой рукой его руку, да-

———————
*) Даже самое названiе сновидΟнiй указываетъ на отношенiе ихъ къ загробному
мipy. "ВидΟть во снΟ" - по бΟлорусски тризнить. Это слово стоитъ особнякомъ
въ бΟлорусской рΟчи, не имΟя однокоренныхъ и производныхъ. Намъ кажется,
что не будетъ излишней смΟлостью сблизить его съ древн. славянск. словомъ
"тризна".

49

вать ему вопросы; тогда онъ будетъ отвΟчать связно и толково и не будетъ въ
состоянiи утаить что-нибудь. Между прочимъ, такимъ способомъ ревнивые
мужья испытываютъ вΟрность своихъ женъ.

Понятiе о душΟ. Изъ предыдущего отчасти видно, что бΟлоруссы представляютъ

себΟ душу, какъ нΟчто матерiальное, но болΟе тонкое, чΟмъ осязаемые
предметы. Душа, по ихъ объясненiю, - "духъ", паръ (какъ въ банΟ), который
можетъ безконечно измΟнять свою форму и принимать различные образы, а
равно быть невидимыми Многiе положительно увΟряютъ, что они, будучи при
умирающемъ, видΟли, какъ душа выходитъ изо рта въ видΟ пара *). Въ недавнiя
времена, а въ нΟкоторыхъ мΟстностяхъ БΟлоруссiи и теперь, тотчасъ поелΟ
смерти одного изъ домашнихъ, ставятъ на столΟ миску съ водой и вΟшаютъ
передъ образами или около окна чистое полотенце, чтобы душа могла умыться и
утереться.

Въ случаΟ, долгой агонiи, когда "душΟ трудно разстаться съ тΟломъ",

открываютъ отдушину, а иногда выдираютъ изъ потолка доску, чтобы дать душΟ
свободный выходъ на вольный воздухъ.
Чаровникамъ, что "душу чорту запродали", особенно трудно умирать; имъ не
помогаетъ и "громничная" свΟча **), которую, обыкновенно, даютъ въ руку
умирающимъ: душа ихъ, зная, что ее ожидаетъ

———————
*) Въ Малороссiи, наоборотъ, крестьяне полагаютъ, что душа, подобная пару,
существуетъ только у нехристей.
**) Освященная на "Громницы" (2 февр.), предохраняющая отъ грома и пожара.

50

въ загробномъ мipΟ, не хочетъ покидать тΟла, и черти выдираютъ ее особыми

крючьями.

Загробный мiръ и пережитки культа предковъ. ПоелΟ смерти человΟка душа его
не сразу переходитъ въ загробный мiръ: сорокъ дней она еще остается въ
родномъ селΟ; изъ нихъ сначала шесть дней бродитъ около дома и три дня по
своимъ огородамъ и полямъ. ПоелΟ этого срока она или отправляется на тотъ
свΟтъ, куда ей предназначено - въ пекло, въ отхлань (нΟчто въ родΟ чистилища),
въ рай - или же остается здΟсь, на землΟ, отбывать свою "покуту": поселяется въ
деревΟ (такое дерево скрипитъ), въ животномъ и даже въ человΟкΟ. Такой
человΟкъ страдаетъ всю жизнь, пока поселившаяся въ немъ душа не искупитъ
своихъ грΟховъ.

Эти послΟдовательные переходы души во время путешествiя ея въ загробный

мiръ сопровождаются "поминальными столами", вΟроятными остатками
языческой тризны, основанными на томъ представленiи, что человΟкъ и по
смерти нуждается въ пищΟ и питьΟ и что удовлетворенiе этихъ потребностей
покойника есть нравственный долгъ его родственниковъ, за невыполненiе
котораго они рискуютъ подвергнуться мести со стороны умершаго. Первый
поминальный столъ устраивается въ день погребенiя и приглашаются къ этому
столу всΟ бывшiе на "хавтурахъ". Обязательныя блюда - кутья, клецки и блины;
что сверхъ этого - зависитъ отъ состоятельности родственниковъ покойника, но
чΟмъ больше будетъ "потравъ", кушаньевъ, тΟмъ больше чести умершему. Ни
одинъ поминальный столъ

51
не обходится безъ водки, но пьютъ въ мΟру: напиться допьяна, какъ это бываетъ
на свадьбΟ, на крестинахъ, въ этомъ случаΟ было бы неприличiемъ. Пьютъ не
только постороннiе, но и близкiе покойному люди, пьютъ, чтобы заглушить
горе, чтобы притупить сознанiе невозвратимой потери. Застольныя бесΟды
посвящаются памяти "небожчика", при чемъ выставляются на видъ только
лучшiя стороны его характера и только похвальные поступки.

Другiе поминальные столы - шестины, девятины, сорочины и погодки - ничΟмъ

не отличаются отъ вышеописаннаго, и даже шестины и девятины въ послΟднее
время рΟдко устраиваются: развΟ ужь семья покойнаго очень богата и желаетъ
оказать ему особую честь. Но сорочины и погодки должны быть обязательно
справляемы. Первые, если то позволяетъ время года, сопровождаются
"прикладзинами", т.е. приведенiемъ въ приличный видъ могилы и постановкою
креста или памятника. Памятники ставятся изъ камня, изъ дерева, отесаннаго на
подобiе гроба, а въ нΟкоторыхъ мΟстностяхъ сооружается надъ могилою
маленькiй домикъ. На сорочины приглашаются только родственники и
ближайшiе сосΟди. ПоелΟ постановки креста или памятника, женщины
начинаютъ, обыкновенно, голосить по усопшемъ, "причитывать", припадая къ
его могилΟ. Причитанье - это слезная импровизацiя, въ которой, съ одной
стороны, дается исходъ естественному чувству горести, но вмΟстΟ съ тΟмъ это
обрядъ, такъ сказать, публичное выраженiе горя, связанное съ восхваленiемъ
покойнаго: нΟчто въ родΟ

52

надгробныхъ рΟчей, принятыхъ въ образованномъ обществΟ. Въ этомъ смыслΟ

причитанью придается немаловажное значенiе, такъ что, напримΟръ, одинокiе
люди нерΟдко скорбятъ о томь, что на ихъ могилΟ некому будетъ плакать.
Иногда роль плакальщицъ берутъ на себя постороннiя женщины, но это
выходитъ изъ обычая. По окончанiи голошенiя для присутствующихъ
устраивается трапеза тутъ же на могилΟ, когда это удобно, или въ хатΟ.

Если въ могилΟ находятъ человΟческiя кости, то или роютъ яму въ другомъ

мΟстΟ, или бросаютъ въ нее мΟдную монету на покупку мΟста у прежняго
владΟльца, "кабъ небожчики не дралися".
Погребенiе, подъ влiянiемъ духовенства и школы, въ послΟднее время болΟе или
менΟе очистилось отъ языческихъ обычаевъ; но и теперь иногда кладутъ въ
карманъ покойнику-курильщику трубку съ табакомъ, а нюхальщику - табакерку.
Въ недавнiя же времена клали ножи, гребни, а мастерамъ нΟкоторые ихъ
инструменты, а тΟмъ, кто любилъ выпить, и водку ставили въ бутылкахъ или
"глякахъ" (глиняныя бутылки). На кладбищахъ, копая могилы, иногда находятъ
эти вещи *).

Теперь въ этомъ отношенiи сталъ распространяться болΟе возвышенный

взглядъ: самымъ вΟрнымъ спосо-

———————
*) Ходятъ разсказы, что копалищики ямъ находили бутылки съ водкой. Кто
выпивалъ ее, то тутъ же падалъ мертвымъ, потому что водка напиталась
"мертвымъ духомъ". Намъ случалось видΟть вырытые "гляки", но они были безъ
водки, потому что пробка сгнила и водка вылилась или испарилась.

53

бомъ для передачи чего нибудь покойнику считается даренiе нищему. Это
мнΟнiе отразилось даже въ народномъ творчествΟ. Такъ въ одной сказкΟ
говорится, что одинъ покойникъ, явясь на тотъ свΟтъ, былъ очень удивленъ,
когда ангелъ подвелъ его къ пустому столу, тогда какъ другiе покойники имΟли
передъ собой столы, уставленные разными "напитками и наΟдками". Онъ
проситъ разъяснить ему: почему это такъ? что онъ за исключенiе? Ему
отвΟчаютъ, что те, которые имΟютъ пищу, принесли ее съ собой. Тогда онъ
проситъ Бога отпустить его домой, чтобы запастись пищей, такъ какъ ему нечего
Οсть. Не умирать же ему съ голоду? Богъ его отпустилъ. Явился этотъ человΟкъ
домой и приказалъ своимъ домочадцамъ приготовить самой разнообразной
пищи и питья и при томъ въ возможно большомъ количествΟ. Приготовили
изрядный запасъ. Все это свалили ему въ могилу. Отправился онъ и самъ на
кладбище въ сопровожденiе друзей и знакомыхъ. СлΟдомъ шло много нищихъ,
которые просили у него подаянiя. Но онъ, изъ жадности, ничего не хотΟлъ имъ
дать. Случилось, что одинъ пирогъ, при перевозкΟ, свалился въ грязь.
Постыдился онъ нести его на тотъ свΟтъ и отдалъ нищему. Чуть только легъ
этотъ человъкъ въ гробъ, какъ и очутился на томъ свΟтΟ. Подходитъ онъ къ
своему столу и видитъ, что на немъ лежитъ только тотъ грязный пирогъ, что онъ
отдалъ нищему.

Въ этомъ разсказΟ, несомнΟнно, слышится протестъ противъ грубо-

матерiалистическаго взгляда на загробный мiръ. Однако прогрессъ въ этомъ
отношенiи сдΟ-

54

ланъ еще незначительный: большинство и по сей день вΟрятъ, что матери,

оставившiя поелΟ смерти грудныхъ младенцевъ, являются ихъ кормить, и
частыя боли въ животΟ ребенка приписывание недоброкачественности
"мертвецкаго" молока; объ этомъ же свидΟтельствуютъ и вΟрованiя въ дΟдовъ и
бабъ и обряды, основанные на этихъ вΟровашяхъ.

Такъ, по возрΟнiямъ бΟлоруссовъ, весной, вмΟстΟ съ оживанiемъ природы, съ

пробужденiемъ ея отъ зимняго сна, оживаютъ и души мертвыхъ и выходятъ изъ
тΟсныхъ гробовъ на вольный свΟтъ. Полагаютъ, что онΟ нуждаются въ пищΟ и
питьΟ, что онΟ Οдятъ и пьютъ, но рΟдко: три-четыре раза въ годъ съ нихъ вполнΟ
достаточно. Для удовлетворенiя этой потребности и въ знакъ уваженiя къ
предкамъ, пepioдически устраиваются поминальные столы, по-бΟлорусски -
"дзяды" *). Въ такiе дни всΟ какъ-то торжественно настроены, полны ожиданiя
чего-то таинственнаго. Разговоры, обыкновенно, вращаются около умершихъ;
вспоминаются обстоятельства ихъ жизни, вскусы, привычки; чисто случайныя
явленiя приводятся въ связь съ обитателями загробнаго мipa: сядетъ, напримΟръ,
птичка на окно, какъ ужъ въ ней видятъ душу покойника, который чего-то
хочетъ отъ родныхъ, о чемъ-то напоминаетъ имъ. Начинаются догадки,
предположенiя... Старики, которые уже хранятъ "сорочку на смерть", видятъ въ
этомъ знаменiе своей близкой

*) Въ БΟлоруссiи "дзяды" справляются въ субботу предъ мясонустною недΟлей,

во вторникъ на Өоминой, на канунΟ Троицы и 24 октября (Дмировскiе дзяды).

55

кончины: "Это такой то, говорятъ они, за мной являлся; нужно готовиться въ
дальнюю дорогу"... Въ этотъ день обязательно чистятъ избу, словно бы къ
прiемy дорогихъ гостей.
"ДзΟдуюць" поздно вечеромъ. Покрываютъ столъ бΟлой скатертью, кладутъ
хлΟбъ-соль, ставятъ кутью; предъ образами зажигается свΟча, - и всΟ молятся за
усопшихъ. ПослΟ сего хозяинъ выходитъ за дверь и призываетъ предковъ,
"дзядовъ", раздΟлить со всΟми домочадцами обрядовую трапезу, которая
доходить до 7 блюдъ. Ξдятъ "покладаючися", т.е. проголятъ ложку "потравы" и
предоставляютъ то же сдΟлать дзΟдамъ - кладутъ для нихъ свои ложки. Но,
принимая во вниманiе, что дзΟдовъ можетъ быть больше, чΟмъ кладется ложекъ,
хозяева отливаютъ и откладываютъ всякой пищи на окна и подъ столъ.

Есть обычай - ничего не убирать со стола поелΟ этой вечери, чтобы "дзΟдамъ"
было что Οсть, когда они соберутся ночью.

Бабы справляются на канунΟ дзΟдовъ. Но этотъ обычай распространенъ весьма

мало; мы наблюдали его только въ Лепельскомъ уΟздΟ. По существу обрядовая
сторона "бабъ" ничΟмъ не отличается отъ "дзΟдовъ", только блюдъ готовится
меньше.

Радоуница, или "небожчицкiй великъ день" (вторникъ на Өоминой недΟлΟ)

отличается отъ другихъ дзΟдовъ тΟмъ, что въ этотъ день поминальная трапеза
устраивается непремΟнно на могилкахъ. Въ этотъ день хозяйки обязательно
пекутъ "грибки", т.е. толстые блины изъ пшеничной муки, на маслΟ и яйцахъ;
запа-

56

саются водкой; къ этому прибавляются куличи, яйца, сыръ, масло и другiе

остатки пасхальныхъ яствъ. Все это, завязанное въ скатерть, несутъ на
кладбище; тамъ покрываютъ скатертью могилу, которая къ этому дню
проводится въ порядокъ, и разставляютъ на ней принесенное. Что не съΟдятъ,
оставляютъ на могилΟ; на нее же льютъ водку, если покойникъ любилъ выпить,
сыплютъ табакъ, если онъ былъ курильщикъ или нюхалыцикъ. Иные, сΟдуя
болΟе возвышенному взгляду, всΟ остатки отдаютъ нищимъ, оставляя на могилΟ
только пасхальное яйцо.
Вампиры. Самымъ чудовищнымъ порожденiемъ первобытного анимизма,
несомнΟнно, явлется вΟра въ вампировъ или, по бΟлорусскому произношенiю,
вупароу, упырей. Эти чудовища страшно кровожадны; особенно они любятъ
кровь человечΟскую, но, при случаΟ, не брезгаютъ и кровью животныхъ.

Только люди, знавшiеся при жизни съ нечистой силой, превращаются по смерти

въ вампировъ. По ночамъ они приходятъ въ дома своихъ бывшихъ недруговъ, а
иногда даже друзей и родныхъ, ложатся на грудь избранной жертвы,
припадаютъ губами къ ея сердцу и высасываютъ горячую кровь. Увидевъ
"вупара", можно узнать, кΟмъ онъ былъ при жизни, ибо основныя черты онъ
сохраняетъ и послΟ смерти, только у него губы раздуваются отъ частаго сосанiя,
а языкъ дΟлается остеръ, какъ змΟиное жало. Его-то вупаръ и запускаетъ въ
грудь человΟка и потомъ изъ ранки высасываетъ кровь. Рана остается
небольшая, такъ что ее и не замΟтишь, тΟмъ болΟе, что вам-

57

пиръ ее искусно засасываетъ. Только по блΟдному лицу - такъ говорить повΟрье

- можно узнать жертву алчности вампира. Тогда нужно пригласить свΟдущаго
человΟка, знахаря, чтобы узнать, кто этотъ вупаръ. Впрочемъ, для смΟльчака -
это дΟло нетрудное. Нужно на ночь спрятать подъ сосудъ зажженную восковую
свΟчку, стараясь, чтобы свΟчка не потухла. А послΟ. полуночи - когда
разгуливаетъ нечистая сила - нужно, по временамъ, приподнимать сосудъ и
освΟщать комнату. При внезапномъ освΟщенiи вупаръ виденъ. Тогда бей его на
отмашь осиновымъ полΟномъ, заранΟе, конечно, приготовленнымъ. Такимъ
образомъ его можно "отвадить" отъ этого дома. Но чтобы окончательно
прекратить его ночныя похожденiя, для этого повΟрье рекомендуетъ
присмотрΟться, на кого изъ умершихъ извΟстныхъ чаровниковъ онъ похожъ.
Узнавши, надо раскопать гробъ этого чаровника, отрубить ему голову и
положить ее между ногъ, а тΟло прибить къ землΟ осиновымъ коломъ. Это
считается радикальнымъ средствомъ противъ вампира.

58

III. Пережитки олицетворенiй

При посредствΟ сновидΟнiй и нΟкоторыхъ другихъ факторовъ, первобытный
человΟкъ, какъ мы видΟли, научился одухотворять предметы, находить за ихъ
чувственной, матерiальной оболочкой неуловимую, неосязаемую сущность, -
словомъ, пришелъ къ заключенiю о двойственности какъ его самого, человΟка,
такъ и всего внΟшняго мipa.

Это весьма важный шагъ впередъ въ процессΟ развитiя человΟческой мысли и въ

дΟлΟ выработки мipoсозерцанiя. Воженъ онъ и самъ по себΟ, и по своимъ
дальнΟйшимъ послΟдствiямъ. Достаточно обратить вниманiе на то
обстоятельство, что фантазiя, подъ влiянiемъ сновидΟнiй, создавая мiръ грезъ,
наполняя его причудливыми образами, тΟмъ самымъ шевелила застывшiй мозгъ
дикаря, пробуждала его коснΟющую мысль, призывала ее къ дΟятельности.
Работа мысли не пропадаетъ даромъ: она даетъ въ результатΟ или увеличенiе
запаса знанiй, большую точность ихъ, или улучшенiе мыслительной
способности; всякiй шагъ на этомъ пути облегчаетъ следующiй, иногда его обу-

59

словливаетъ. Пробужденная мысль первобытнаго человΟка, подчиняясь данному

ей толчку, начинаетъ углубляться въ раскрывающiйся предъ ней мiръ,
проникаетъ въ него дальше и разностороннΟе, чΟмъ это было возможно при
одномъ грубо-матерiалистическомъ отношенiи къ предметамъ наблюденiя. Если
прежде, въ перiодъ фетишизма, дикарь зналъ отдΟльные предметы, легко
подмΟчалъ единичные признаки, то на дальнΟйшей ступени развитiя, по мΟрΟ
накопленiя наблюденiй, онъ сталъ подмΟчать болΟе общiе признаки, видовые и
родовые, - и умъ его, поднятый анимистическимъ строемъ мышленiя на высшую
ступень, получилъ нΟкоторую способность къ отвлечнiямъ: онъ разбилъ
наблюдаемыя явленiя на группы, сообразно ихъ общимъ признакамъ, и создалъ
соотвΟтствующiя понятiя видовыя и родовыя. Прежде, положимъ, первобытный
человΟкъ зналъ березу, сосну, дубъ, - теперь онъ знаетъ дерево. Прежде,
положимъ, онъ зналъ свой огонь, приносилъ ему жертвы, попросту - кормилъ
его, бросая въ очагъ часть своей добычи, въ благодарность за то, что онъ его
обогрΟлъ; но замΟтивъ тождество между своимъ огнемъ и всякимъ другимъ, онъ
сталъ поклоняться огню вообще и приносить ему жертвы. То же самое можно
вывести и относительно другихъ предметовъ, которымъ поклоняются дикари.
Съ теченiемъ времени, вслΟдствiе накопленiя все большаго и большаго
количества наблюденiй, при чемъ предполагается, что умъ человΟческiй ихъ
переваривалъ, группировалъ, обобщалъ; вслΟдствiе педагогическаго влiянiя
старшихъ поколΟнiй, болΟе опытныхъ,

60

на младшихъ; вслΟдствiе, наконецъ, такихъ факторовъ, какъ естественный

подборъ и борьба за существованiе, изъ которыхъ первый подхватывалъ
улучшенiя въ органΟ мышленiя, передавая ихъ по наслΟдству, закрΟпляя ихъ въ
потомствΟ, а второй давалъ побΟду умнΟйшему, болΟе приспособленному къ
борьбΟ, - вслΟдствiе всего этого мысль человΟческая, въ рядΟ поколΟнiй, все
болΟе и болΟе совершенствовалась, становилась способной къ болΟе широкимъ
обобщенiямъ и отвлеченiямъ.

Отсюда въ процессΟ выработки мiросозерцанiя вотъ что выходитъ. ЧеловΟкъ,

подмΟтивъ единообразiе извΟстнаго класса явленiй, заключаетъ о единствΟ воли
ихъ производящей. Но волю онъ знаетъ только въ личностяхъ; поэтому онъ
создаетъ личныхъ дΟятелей, управляющихъ этими явленiями. Подобно тому,
какъ нΟкогда онъ переносилъ на предметы внΟшняго Mipa свойства своей
личности, такъ и теперь воображаемыхъ дΟятелей природы онъ творитъ по
образу и подобiю своему, надΟляя ихъ свойствами, присущими человΟку. Такъ
наступаетъ стадiя политеизма, олицетворяются стихiи, являются „ово боги
небеснiи, а другiи земнiи, а другiи польстiи (полевые), а другiи воднii". ..

Характеръ этихъ олицетворенiй, ихъ свойства, ихъ размΟры, ихъ сила зависитъ,
какъ показалъ Бокль *), главнымъ образомъ, отъ общаго вида природы, среди
которой обитаетъ данный народъ. Такъ напримΟръ въ странахъ, наполненныхъ
высокими горами,

———————
*) Истор. цивилиз. въ Англiи, т. I.

61
вершины которыхъ покрыты вΟчнымъ снΟгомъ, подверженныхъ частымъ
землетрясенiямъ и вулканическимъ изверженiямъ; въ странахъ, гдΟ протекаютъ
большiя рΟки, причиняющiя страшныя наводненiя, иногда образующiя шумныя
водопады, гдΟ свирΟпствуютъ опустошительные ураганы, гдΟ растительность
пышна, могуча, недоступна для человΟка, гдΟ множество ядовитыхъ змΟй,
кровожадныхъ звΟрей, словомъ, гдΟ жизнь дикаря въ постоянной опасности, - въ
такихъ странахъ, умъ первобытнаго человΟка, подавленный величiемъ природы,
цΟпенΟетъ, мало развивается, а фантазiя, возбуждаемая разнообразными
явленiями къ дΟятельности и не регулируемая, не сдерживаемая въ
надлежащихъ предΟлахъ разсудкомъ, напротивъ, чрезмΟрно развивается. ДΟло
понятное. Съ одной стороны, сопоставляя, сравнивая свои слабыя силы съ
силами величественной природы, человΟкъ, невооруженный знанiемъ, долженъ
притти къ печальному сознанiю своего безсилiя, а при такихъ условiяхъ у него
едва-ли могутъ пробудиться попытки къ ближайшему изслΟдованiю природы, къ
подчиненiю ея своей власти, ибо сознанiе своего безсилiя - плохой помощникъ
во вся-комъ дΟлΟ, въ томъ числΟ и въ дΟлΟ изслΟдованiя природы,
проникновешя въ ея тайны. Съ другой стороны, непониманiе грозныхъ явленiй
природы порождаетъ страхъ передъ ними, а страхъ возбуждаетъ фантазiю,
иногда до болΟзненности. Естественно, что воображенiе, пораженное страхомъ,
олицетворяя грозную, могущественную стихiю, придаетъ своему созданiю
соотвΟтственно грозный, могущественный, даже чудовищный образъ.

62

Совершенно противоположное мы видимъ на крайнемъ сΟверΟ. Чрезвычайное

однообразiе природы этого края, а слΟдовательно и скудость впечатлΟнiй отъ
внΟшней дΟйствительности, обусловило бΟдность миөологическаго творчества
его обитателей. Тамъ мачиха-природа, такъ сказать, придавила своей ледяной
рукой творчество своихъ пасынковъ, парализовало его.

Среднее между двумя этими крайностями представляетъ намъ природа

умΟренныхъ странъ, особенно тΟхъ мΟстностей, гдΟ нΟтъ высокихъ горъ,
вулкановъ и частыхъ землетрянiй, гдΟ растительность не столь пышна и
недоступна, какъ въ странахъ тропическихъ, гдΟ крупныхъ хищниковъ и
другихъ вредныхъ животныхъ гораздо меньше, гдΟ климатъ здоровΟе, словомъ -
гдΟ природа представляется заботливою матерью, которая не балуетъ своихъ
дΟтей излишней роскошью, не изнΟживаетъ ихъ, но и не пугаетъ своей
суровостью или недоступностью. Въ такихъ странахъ умъ человΟческiй менΟе
запуганъ, критическая мысль болΟе развита и ракновΟсiе между развитiемъ ума
и фантазiи не нарушено, а вслΟдствiе этого и образы миөологическаго
творчества обитателей такихъ мΟстностей лишены чрезмΟрной чудовищности и
колоссальности, болΟе подходятъ къ размΟрамъ человΟческой личности.

Въ зависимости отъ природы бΟлорусскаго края, не блещущей, какъ извΟстно,

яркими красотами, величественностiю, могуществомъ, недоступностiю, и оли-

63

цетворенiя ея силъ и другiя созданiя миөологическаго творчества бΟлоруссовъ,

поскольку они сохранились въ памяти и воображенiи этого народа, также не
отличаются величiемъ, особеннымъ могуществомъ, пластичностью своихъ
формъ, отчетливостью очертанiй; напротивъ, почти всΟ они блΟдны,
расплывчаты, недостаточно опредΟленны. Надо полагать, что они потускнΟли
отъ времени, поистерлись, какъ стирается старая монета отъ долговременнаго
употребленiя; но, въ силу вышесказанныхъ основанiй, можно думать, что и въ
былыя времена они не отличались особенной яркостью и рельефностью.- Отъ
некоторыхъ миөологическихъ созданiй сохранились лишь незначительные
обрывки, клочки, по которымъ нельзя составить цΟльнаго представленiя.

Чуръ. Такъ напримΟръ бΟлорусское заклятiе, употребляемое для огражденiя отъ

нечистой силы: "Чуръ мяне!" - представляетъ, какъ думаютъ, обращенiе къ
покровительству божества Чура или Щура. Названiе отдаленнаго предка,
производное отъ Щуръ, именно - пращуръ, употребляемое и теперь не только у
бΟлоруссовъ, но и у великоруссовъ и малоруссовъ, даетъ основанiе
предполагать, что Чуръ - божество родовое, предокъ, родоначальникъ, который
и по смерти "радΟетъ" своему роду и охраняетъ его членовъ отъ козней духовъ
враждебныхъ родовъ и вообще отъ всякой нечистой силы. Другое производное
бΟлорусское слово отъ этогоже имени "зачураться" значитъ призвать Чура и
тΟмъ оградить себя отъ нечистой силы, а

64
также значитъ провести черту углемъ или мΟломъ *) или чΟмъ-нибудь другимъ
на землΟ или на полу, за которую, согласно повΟрiю, никакая нечистая сила не
можетъ перейти. Такъ "чураются" всΟ тΟ, которымъ приходится имΟть дΟло съ
нечистой силой, особенно съ вампирами; такъ "чураются" въ подобныхъ же
случаяхъ герои народныхъ сказокъ. Изъ этого можно заключить, что Чуръ,
вΟроятно, считался охранителемъ границъ родовыхъ владΟнiй, что онъ не
позволялъ другимъ духамъ проникать за черту, за свою межу. Это мнΟнiе
отчасти подкрΟпляется смысломъ другого бΟлорусскаго глагола: "отчураться",
что вообще значитъ - не касаться, считать себя непричастнымъ, а въ частности
значитъ отказаться отъ батьковщины. Даже и въ первомъ случаΟ, когда желаютъ
выразить окончательный, рΟшительный отказъ отъ чего-нибудь, то
употребляютъ выраженiе: "отчураться хаты и таты". Это наводитъ на мысль, что
первоначальный смыслъ слова выражалъ отказъ отъ родового имущества и рода,
означалъ, такъ сказать, выходъ изъ-подъ власти и вΟдΟнiя Чура. Вотъ, кажется, и
все, что сохранилось въ языкΟ народа относящегося къ Чуру, но въ воображенiи
народа не остадюсь о немъ никакого представленiя.

Пережитки вΟрованiй въ усадебныхъ божествъ. БолΟе посчастливилось въ этомъ

отношенiи другимъ

———————
*) Угли для этого надо выбирать изъ печи, вытопленной въ Страстной четвергъ
до восхода солнца, или брать съ "каганца", когда справляется "женитьба
комина", а мΟлъ реко-мендуютъ употреблять тотъ, которымъ пишутъ кресты на
косякахъ въ день Крещенiя.

65

первобытнымъ божествамъ, которыхъ мы назвали бы усадебными, ибо

подвΟдомственная имъ область ограничивается крестьянской усадьбой;
впрочемъ, даже и эта тΟсная сфера размежевана между ними довольно точно и
опредΟленно. Мы говоримъ о дымовомъ (домовомъ) или хатникΟ, ёуникΟ или
гуменникΟ, лазьникΟ и хлΟуникΟ. Первыя три божества разнятся только
названiями, да сферою своего влiянiя, а по своему характеру и даже по своему
виду, или, вΟрнΟе, по тому виду, которымъ ихъ надΟляютъ бΟлоруссы, сходны
между собою. Есть основанiя полагать, что хатникъ, евникъ и лазьникъ (отъ
лазьня - баня) - это олицетворенiя первобытнаго домашняго фетиша - огня.
Хатникъ или дымовый напоминаетъ собою великорусскаго домового. Въ
воззрΟнiяхъ белорусса онъ надΟляется всΟми качествами домовитаго хозяина.
ТΟ, кому онъ "здавауся", какъ выражаются бΟлоруссы, т.е. представлялся,
привидΟлся, - говорятъ, что онъ имΟетъ видъ старенькаго дΟдка, съ сΟдой
бородою и длинными сΟдыми волосами; одΟтъ онъ въ "насоу" (бΟлорусск.
холщевый кафтанъ), а друпе говорятъ - въ бΟлую рубаху; подпоясанъ онъ
"дягой" (ременнымъ поясомъ), а по другимъ версiямъ - лыкомъ. Спитъ онъ на
печи или подъ печью, поэтому его иногда называютъ подпечникомъ. Встаетъ
онъ рано и пугаетъ пΟтуха, толкая его. ПΟтухъ, съ испугу, хлопаетъ крыльями и
кричитъ, чΟмъ будитъ хозяевъ на работу. Иногда домовой, какъ говорятъ
многочисленные

66

разсказы и повΟрья о немъ, вздуваетъ огонь и идетъ въ клΟть или въ "свиренъ"

(амбаръ) и просушиваетъ хлΟбъ, пересыпая его горстями; заглядываетъ въ хлΟвъ
и задаетъ корму лошадямъ и коровамъ, гладитъ ихъ и холитъ. Такiя ухаживанiя
"господаря" (другое назваше домового) очень благодΟтельны: зерно "спорнΟетъ"
отъ пересыпанiй домового, скотъ становится бодрымъ и выносливымъ отъ его
поглаживанiй. "Господарь" любитъ дружную семью, онъ не терпитъ сварливыхъ
бабъ и иногда строго наказываетъ зачинщиковъ семейныхъ несоглаай: ночью, во
время сна, онъ наваливается зачинщику на грудь и душитъ его. Иногда же онъ
любитъ и пошалить, когда въ хорошемъ расположенiи духа, когда всΟ дΟла
идутъ хорошо и хорошее предвидится въ будущемъ: тогда онъ пляшетъ на
"лавΟ" въ хатΟ или въ клΟти или въ сΟняхъ. Когда же семьΟ предстоятъ
несчастiя, онъ, предчувствуя это, начинаетъ завывать по ночамъ и этимъ
предупреждаетъ хозяина. Съ домовымъ нужно жить въ мiрΟ, нужно умΟть ему
угождать, а это требуетъ извΟстнаго искусства со стороны домохозяина.
ПрогнΟвишь домового - и онъ не только не будетъ "спрiять", но даже можетъ
повредить въ хозяйствΟ.

Въ нΟкоторыхъ мΟстностяхъ БΟлоруссiи (Борисовскiй и Лепельскiй уΟзды), при

закладкΟ новаго дома, подъ однимъ изъ угловъ отрубаютъ голову пΟтуху,
которую и зарываютъ тутъ же въ землю или просто кладутъ подъ угловой
камень. ПΟтуха же зажариваютъ для обычной закуски при закладкΟ всякаго
новаго зданiя. Иногда этотъ обрядъ совершается при

67

закладке печи *). Это несомнΟнно остатокъ прежнихъ жертвъ домовому; тΟмъ
болΟе, что въ древности куръ часто приносили въ жертву богамъ, какъ объ
этомъ, между прочимъ, упоминается въ словΟ Христолюбца: "Куры имъ
(богамъ) рΟжють".

Къ отголоскамъ первобытныхъ жертвоприношенiй домовому также надо

отнести повсемΟстно распространенный въ БΟлоруссiи обычай затыкать въ углы
и щели дома человΟчьи волосы, вычесанные или остриженные, и ногти. Въ
настоящее время домовые, какъ видно, менΟе кровожадны, если, вмΟсто
животрепещущаго мяса и теплой крови, довольствуются такими
неудобоваримыми вещами, какъ волосы и ногти.

Намъ кажется, что домовой представляетъ съ одной стороны

антропоморфизацiю огня, домашняго очага, на что указываетъ названiе
"дымовый" **), а также то обстоятельство, что его мΟстопребыванiе главнымъ
образомъ прiурочивается къ печи, къ очагу. Правда, по тΟмъ же вΟрованiямъ,
живетъ онъ и въ клΟти; но клΟти въ БΟлоруссiи въ большинствΟ слу-

———————
*) Пониманiе значенiя этого обряда утеряно бΟлоруссами: совершается онъ
просто по традицiи. Намъ, впрочемъ, объясняли зачΟмъ отрубаютъ голову
пΟтуху при закладкΟ печи: "чтобъ куры плодилися". (Зимой ихъ держатъ въ
подпечникΟ).
**) Впрочемъ, можетъ быть, что это искаженное произношенiе великорусскаго
"домовой"; это названiе (дымовый) малоупотребительно въ БΟлоруссiи: домовой
больше слыветъ подъ именемъ господаря, хатника, подпечника, иногда -
запечника. Но если даже это только неправильное произношенiе великорусскаго
слова, то и оно характерно, такъ какъ показываетъ, что домового, хатника
народъ ставитъ въ непосредственную связь съ огнемъ.

68
чаевъ устраиваютъ теплыя, съ печами, чтобы можно было пускать туда зимнiй
приплодъ домашнихъ животныхъ и ставить все то, что не должно замерзать
(такiя клΟти называются истопками, издобками; отъ слова - топить, тепливо), и
тамъ, въ клΟти, его помΟщаютъ на печи или подъ печью, что не только не
опровергаетъ нашего предположенiя, а скорΟе подкрΟпляетъ его. Съ другой
стороны - на домового, вΟроятно, перенесены нΟкоторыя черты Чура,
обоготвореннаго родоначальника, ибо домовой, по повΟрiямъ, отличается
такими аттрибутами, которые свойственны родовому божеству: домовой, напр.,
убаюкиваетъ раскричавшихся дΟтей и надсматриваетъ за ними, если они
предоставлены самимъ себΟ *).

Евникъ и Лазьникъ. Но за то отъ домового отдΟлились евникъ и лазьникъ,

которые тоже, несомнΟнно, "огненнаго происхожденiя", тоже олицетворенiя
огня. Они получили свои особыя, слишкомъ ужъ узкiя, области: первый - евню
(овинъ), второй - лазьню (баню). БΟлоруссiй овинъ и баня, по своему
устройству, очень мало отличаются другъ отъ друга, и овинъ нерΟдко замΟняетъ
баню. Также мало отличаются другъ отъ друга и ихъ сберегатели, такъ что мы
можемъ считать евника и лазьника родными братьями и ближайшими
родственниками домового.

Евникъ живетъ въ овинΟ, въ печкΟ или на печкΟ; по внΟшности онъ отличается

отъ домового только тΟмъ, что этотъ послΟднiй "сдается" въ бΟломъ "на-

———————
*) Отсюда, вΟроятно, пословица: Богатому чортъ дΟтей колышеть.

69

совΟ", а евникъ черенъ (надо полагать - отъ постоянной копоти безтрубой печи),
только глаза, какъ угли горятъ. Тотъ и другой съ рΟшительно хозяйственными
наклонностями: евникъ по ночамъ подметаетъ гумно, вΟетъ зерно, придаетъ ему
"спорню", а у знающихъ хозяевъ даже молотить по утрамъ.

Когда насаживаютъ евню, т.е. кладутъ снопы для просушки, то бросаютъ снопъ
въ огонь; также по окончанiи молотьбы, оставляютъ снопъ ржи въ евнΟ, чтобы
евнику "была занятка". Если прогнΟвить его, то онъ начнетъ бросать снопы въ
огонь и сожжетъ овинъ - такъ объясняютъ бΟлорусскiе крестьяне частые пожары
овиновъ, происходящiе отъ дурной насадки сноповъ.

Лазьникъ любитъ париться и мыться; ему оставляютъ для этой цΟли вΟникъ и
воду. Свои омовенiя онъ совершаетъ поелΟ полуночи, а потому не любитъ,
чтобы кто-нибудь оставался до этого времени въ банΟ. Если же кто остается
такъ долго, то лазьникъ начинаетъ бросать съ печи камни, стараясь убить
дерзновеннаго.

ХлΟвникъ. НΟсколько инымъ характеромъ отличается хлΟвникъ. Домовой и

евникъ всегда желанные гости, съ ними дружатъ, имъ угождаютъ. Они
сравнительно нрава безобиднаго, заботятся о прiумноженiи хозяйства, если
живутъ въ ладу съ хозяиномъ. Но не таковъ хлΟвникъ и не таково отношенiе къ
нему. Какъ только обнаруживаютъ, что онъ завелся, сейчасъ же стараются его
выжить, избавиться отъ него. И не диво! По поверiю - онъ портитъ скотъ; онъ
Οздитъ по

70

ночамъ на лошадяхъ въ конюшнΟ, а отъ такой Οзды лошадь быстро худΟетъ

слабΟетъ и, если не избавить ее воD время отъ хлΟвника, то вскорΟ околΟваетъ.
Иногда онъ Οздитъ поперемΟнно то на одной, то на другой лошади, а иногда
привязывается къ какой нибудъ одной излюбленной. Лошадь бьется, мечется,
старается сбросить хлΟвника, но это ей не удается. Она ржетъ, зоветъ на помощь
хозяина; войдетъ онъ - никого нΟтъ, только лошадь взмылена и не можетъ
отдышаться. То же бываетъ и съ коровами, - и на нихъ хлΟвникъ Οздитъ. Коровы
бΟгаютъ по хлΟву, мычатъ, быстро тощаютъ и перестаютъ давать молоко.

ХлΟвникъ почему-то боится сороки, и опытные кучера вΟшаютъ эту вΟщую

птицу надъ дверями конюшни. Но ворожбитка и лΟкарка м. Холопеничъ
Борисовск. уΟзда, Розалiя Осьмакъ, отъ которой мы позаимствовали
значительную часть нашихъ матерiаловъ, сообщила намъ, что самое вΟрное
средство изгнать хлΟвника - слΟдующее. Нужно свить изъ "поскони" *) кнутъ
(пугу), - свить въ три "стволки"; на концΟ завязать три узелка; отъ нихъ на
разстоянiи одной пяди еще три, а черезъ пядь и еще три. Этотъ кнутикъ навязать
на осиновбе "пугавье". Въ ночь, когда настаетъ "молодзикъ" (новолунiе), передъ
воротами хлΟва поставить жаровню съ осиновыми горячими углями; впрочемъ,
могутъ быть угли и другiе, но осиновые какъ будто бы лучше. Когда все это
готово, тогда, взявши корову или лошадь за хвоетъ, нужно гнать ее

———————
*) Конопля съ тычинковыми цвΟтками.

71

черезъ хлΟвъ къ двери, стегая наотмашь кнутикомъ и стараясь перегнать черезъ

жаровню. И такъ перебрать всΟхъ коровъ и лошадей. При этомъ слΟдуетъ
приговаривать: "Пошла, хира (немочь, болΟзнь, погань) наузвΟй вΟцеръ!"

Или же:
Якъ у насъ Юрья
Кони пасець,
Статокъ сциражець,
Нячистую силу
Прочь отгоняиць,
ХлΟуника и цмока
Вожахомъ пориць,
Приговариваиць: Хира у лΟсъ! (3) *).
Если на которомъ нибудь животномъ и сидΟлъ хлΟвникъ, то, отъ соединеннаго
воздΟйствiя кнута изъ "посконныхъ" волоконъ, который разсΟкаетъ его тΟло до
крови, огня, котораго онъ боится, и, наконецъ, заговора, которому придается
чудесная сила, онъ не дерзнетъ возвратиться вспять и оставитъ стадо въ покоΟ.

Изъ сказаннаго видно, что хлΟвникъ едва-ли былъ когда нибудь богомъ-
покровителемъ стадъ. Аттрибуты Волоса, скотьяго бога, перенесены на св.
Георгiя, котораго народъ и считаетъ покровителемъ стадъ, защитникомъ отъ
волковъ, вовколаковъ, хлΟвниковъ, гадовъ, вΟдьмъ-коровницъ, отбирающихъ у
коровъ молоко; тог-

———————
*) Этотъ же заговоръ произносятъ пастухи, обходя стадо, когда въ первый разъ
выгоняютъ его на пастбище.

72
да какъ хлΟвникъ является силой враждебной, недоброжелательной,
причиняющей вредъ стаду, силой, противъ которой необходимо бороться при
помощи св. Юрья и огня-очистителя. Искуснымъ считается тотъ пастухъ или
конюхъ, который умΟетъ умилостивить св. Юрья и изгнать, въ случаΟ
надобности, хлΟвника.

Также очевидно, что хлΟвникъ не представляетъ, такъ сказать, разновидности

домового, ибо домовой, какъ мы видΟли выше, любитъ лошадей и коровъ,
ласкаетъ ихъ, холитъ и отъ его ухаживанiй скотъ улучшается, тогда какъ
хлΟвникъ, разъ онъ поселился въ хлΟву, приноситъ животнымъ только вредъ. И
прототипъ домового, огонь, имΟетъ свойство изгонять его. Домовому надлежитъ
быть въ каждомъ порядочномъ домΟ, а хлΟвникъ появляется случайно или
насылается лихими людьми.

ЗмΟй-деньгоносецъ. Чтобы покончить съ домашней "нечистой силой", намъ еще

необходимо сказать нΟсколько словъ о змΟΟ-носителΟ-денегъ.

Про каждаго сколько нибудь богатаго крестьянина въ БΟлоруссiи говорятъ, что

"ему змΟй гроши носиць", и вы встрΟтите немало людей, которые самолично,
воочiю, видΟли-де этого змΟя; при томъ вамъ укажутъ чей онъ, т.е. какому
богачу принадлежитъ. Но всего интереснΟе то, что такiе змΟи, по разсказамъ,
производятся искусственно. На этотъ счетъ существуетъ такое повΟрье. Если
черный пΟтухъ проживетъ семь лΟтъ, то къ концу седмого года снесетъ особаго
вида яйцо, напоминающее, будто бы, по формΟ раковину обыкновенной улитки.
Это яйцо нужно но-

73

сить подъ мышкой три года. Тогда вылупится изъ него маленькiй змΟенышъ.
Его нужно холить, держать въ теплΟ, кормить яичницей (это его
исключительная пища) и ничΟмъ не раздражать. Выросши, онъ станетъ летать,
отыскивать клады и носить деньги своему хозяину. Живетъ змΟй въ клΟти
(истопкΟ), никому не показывается. Туда ему хозяинъ или хозяйка каждодневно
носятъ свΟжую яичницу. Но ее почему-то нельзя солить: ничΟмъ такъ не
прогнΟвишь змΟя, какъ посоливши ему яичницу. За это онъ сжигаетъ все
хозяйское добро и самъ улетаетъ. Вообще онъ, разсердившись, мститъ
пожаромъ. Если кто-нибудь увидитъ его несущаго деньги и оскорбитъ
неприличiемъ, то онъ деньги разсыплетъ, а своего хозяина почему-то сожжетъ.

Каковъ видъ у этого змΟя?

Мы предлагали этотъ вопросъ тΟмъ лицамъ, которыя, по ихъ словамъ, видΟли

его. ОтвΟты получались разные. Но большинство того мнΟнiя, что онъ похожъ
на обыкновеннаго ужа, только гораздо больше его, - весь золотой, горитъ, какъ
жаръ, и имΟетъ крылья. Другiе уподобляютъ его человΟку, который, впрочемъ,
можетъ летать.

Намъ часто приходилось слышать въ деревнΟ: ЗмΟй полетΟлъ. Это былъ какой
нибудь блестящiй метеоръ.

Сопоставляя все вышесказанное, мы затрудняемся, гдΟ искать предковъ змΟя.

Что это одинъ изъ пенатовъ, изъ домовыхъ, не подлежитъ сомнΟннiю: это только
особый видъ домового; это - клΟтникъ, потому

74

что въ хатΟ онъ не живетъ, а только въ клΟти. Возможно, что онъ представляетъ
дальнΟйшую эволющю ужей-фетишей; но съ другой стороны - слишкомъ
бросается въ глаза его "огненный характеръ": онъ и самъ какъ жаръ горитъ, и
когда летитъ, то оставляетъ огненный слΟдъ, и разсердившись, сжигаетъ
хозяйское добро, такъ что послΟднее заставляетъ предполагать въ немъ одно изъ
олицетворенiй огня. Чтобы примирить эти противорΟчiя, намъ кажется наиболΟе
вΟроятнымъ предположить, что это созданiе народной фантазiи представляетъ
слiянiе двухъ фетишей: огня и ужа; такимъ образомъ и получилось
представленiе объ "огненномъ змΟΟ", какимъ его воображаетъ бΟлорусскiй
народъ. А если вΟрно предположенiе, что домовикъ, котораго бΟлоруссы
воображаютъ въ человΟческомъ видΟ, есть олицетворенiе огня, тогда становится
понятнымъ и уподобленiе змΟя-деньгоносца человΟку.
Олицетворенiя стихiй. Выше мы видΟли, что усадебныя божества, за
исключешемъ одного Чура, довольно отчетливо представляются воображенiю
бΟлорусса. Но нельзя того же сказать о стихiйныхъ божествахъ, олицетворенiяхъ
силъ природы, болΟе удаленныхъ отъ непосредственныхъ, такъ сказать,
домашнихъ интересовъ бΟлорусскаго крестьянина.

НапримΟръ отъ Перуна, бога небеснаго огня (слΟдовательно, родственника

домового), - бога, какъ говорятъ лΟтописи, нΟкогда главенствовавшаго на
славянскомъ ОлимпΟ, - отъ этого громоноснаго и дождящаго бога сохранилось
очень немного. Перунъ убиваетъ,

75

посылая свои каменныя стрΟлы въ клубахъ огня; стрΟлы убиваютъ, а огонь

сожигаетъ. Свои удары онъ направляетъ болΟе всего на чорта; а чортъ любить
прятаться во время грозы подъ деревомъ, поэтому опасно становиться подъ
деревья, чтобы укрыться отъ дождя: вмΟсто чорта Перунъ можетъ убить
человΟка. При громΟ и молнiи надо креститься, чтобы отогнать отъ себя чорта.

Намъ не разъ приходилось слышать такое объясненie происхожденiя грома и

молннiи. Перунъ держитъ въ рукахъ два чрезвычайно громадныхъ жернова,
третъ ими и ударяетъ одинъ о другой; тренiемъ и ударами онъ производить
громъ и извлекаетъ молнiю, подобно тому, какъ извлекаютъ искры, ударяя
сталью о кремень. Осколки жернововъ, отскакивающiе при ударахъ, летятъ на
землю и по ражаютъ, какъ стрΟлы. Мы уже имΟли случай говорить, что
перуновыми стрΟлами народъ называетъ каменные топоры и ножи.

Водзяникъ или Водзяный живетъ въ "живой" водΟ, т.е. только-что пробившейся

изъ-подъ почвы. Каждый "виръ" (водоворотъ, а также источникъ въ pΟкΟ или
озерΟ) имΟетъ своего водяника; они же обитаютъ въ криницахъ бездонныхъ, въ
глубинΟ рΟкъ и озеръ, вообще въ такихъ мΟстахъ, которыя зимою не
замерзаютъ: это - по объяснение народа - ледъ таетъ отъ дыханiя водяника.
Сохранилось до сихъ поръ воззрΟнiе, что водяникъ требуетъ человΟческой
жертвы, и невольные утопленники считаются жертвами его хищничества: онъ
тянетъ ихъ къ себΟ на дно. Въ БΟлоруссiи указываютъ много мΟстъ, на
которыхъ, по

76

преданiю, были нΟкогда озера, и въ нихъ обитали слишкомъ жадные водяные.

Они очень часто таскали людей "у виръ". Тогда окрестные жители обращались
къ какой нибудь знахаркΟ, и она, отыскавъ виръ, смΟло ныряла на дно, затыкала
жерло - главный источникъ озера - "горохвинами" и закладывала сверху
камнемъ. Вода въ озере мало-по-малу изсякала, и водяной переселялся куда-
нибудь въ другое мΟсто.

Русалки. Въ водΟ же живутъ и русалки. ОнΟ, впрочемъ, могуть считаться

"земноводными", потому что обитаютъ въ водΟ только съ осени до "русальной
нΟдели" (первая послΟ Троицы). Тогда онΟ выходятъ изъ воды и поселяются на
вΟтвяхъ деревьевъ, особенно на березахъ. Русалки качаются на ихъ гибкихъ
вΟтвяхъ, подзывая прохожихъ: "человΟкъ! человΟкъ! ходи колыхаться!" А если
кто сдуру подойдетъ къ нимъ близко, то онΟ защекочутъ его до смерти.

Представляются онΟ воображенiю бΟлорусса красивыми женщинами, съ

распущенными длинными волосами. Пока русалки не выйдутъ изъ воды, т.е. до
русальной недΟли, считается опаснымъ купаться, потому что или болΟзнь какая
нибудь приключится, или русалки къ себΟ затащатъ въ глубь рΟки и утопятъ.

Существуетъ повΟрie, что души дΟтей, умершихъ до крещенiя, превращаются въ

русалокъ.

ЛΟшiй. Надъ лΟсами и всΟмъ, что въ нихъ, властвуетъ лΟшiй. Это, кажется,
наиболΟе величественный образъ, созданный фантазiей бΟлорусса. Оно и
понятно: въ природΟ его страны, за исключенiемъ грозовыхъ явленiй, дремучiе
лΟса были наиболΟе вели-

77
чественны, таинственны, болΟе всего поражали воображенiе своимъ
заунывнымъ шумомъ при легкомъ вΟтрΟ и трескомъ ломающихся деревьевъ,
стономъ, пронзительными воплями, дикимъ хохотомъ и другими странными
звуками, которые наполняютъ лΟсъ во время бури или урагана. Подъ влiянiемъ
впечатлΟнiй изъ жизни могучихъ лΟсовъ своей родины бΟлоруссъ и создалъ
образъ своего лΟсовика или лΟшаго. Онъ ростомъ въ уровень съ деревьями того
лΟса, въ которомъ разгуливаетъ. Онъ можетъ увеличиваться и уменьшаться,
приноравливаясь къ величинΟ деревьевъ. Онъ чрезвычайно силенъ: когда
разыграется въ лΟсу во время бури, то съ корнемъ вырываетъ могучiе дубы, на
куски ломаетъ вΟковыя сосны, въ лоскъ кладетъ множество деревьевъ, застилая
свой путь въ лΟсу, чтобы никакая сила не могла пробраться по его слΟдамъ къ
его логовищу. А живетъ онъ въ такъ называемомъ "маточникΟ" - это средина
пущи, совершенно недоступная для обыкновеннаго смертнаго. Маточникъ
окруженъ непроходимымъ лΟсомъ, запруженъ массою валежника и сверхъ того -
его облегаютъ засасывающiя болота, которыя не замерзаютъ и въ самыя суровыя
зимы. Тамъ-то и живетъ лΟшiй со своими звΟрями и птицами. BeΟ крупные
звΟри туда идутъ умирать: они только знаютъ таинственныя тропы, которыми
можно пробраться въ маточникъ.

Когда лΟшй разгуливаетъ по своимъ владΟнiямъ, его сопровождаютъ стада

звΟрей и стаи птицъ, особенно совы, филины, воDроны и сороки. Голова его
покрыта длинными кудрями, такъ что напоминаетъ вер-

78

хушку сосны; громадное туловище одΟто въ звΟриныя шкуры - волчьи и

медвΟжьи - шерстью навыворотъ; руки и ноги толсты и крΟпки, какъ стволы
дубовъ, глаза горятъ, какъ у волка или совы. Онъ "ржець", хохочетъ, когда
веселъ; волкомъ воетъ, когда печаленъ; рычитъ, какъ медвΟдь, когда золъ, а по
временамъ дико взвизгиваетъ. Онъ плещетъ въ ладоши, и отъ этого трескъ идетъ
по лΟсу. Въ рукахъ онъ держитъ иногда громадную дубину, которою ударяетъ
по деревьямъ; оттого-то, какъ полагаютъ, и слышится въ лΟсу грохотъ. По
другой версiи - въ рукахъ у него длинный бичъ, которымъ онъ хлопаетъ,
подгоняя своихъ спутниковъ.
Такой лΟшiй водится только въ большихъ лΟсахъ и пущахъ; съ нимъ очень ужъ
опасно встрΟчаться. А въ малыхъ лΟсахъ и лΟшiй бываетъ поменьше; впрочемъ
и ему пальца въ ротъ не клади: можетъ изрядно напугать человΟка и волками
затравить.

ПодвΟй - это тотъ духъ, который кружится въ вихрΟ. Онъ поражаетъ людей
особой болΟзнью, которая тоже называется подвΟемъ: набΟжитъ вихрь на
человΟка - и свернетъ ему голову набокъ, отниметъ языкъ, а нето скрючитъ руку
или ногу. Поэтому надо спасаться отъ вихря. Когда онъ кружится, надо
показывать ему кукишъ: этого подвΟй не любитъ и промчится стороной, не
набΟжавъ на человΟка.

Другихъ олицетворенiй изъ области атмосферическихъ явленiй бΟлоруссы не

знаютъ.

79

IV. Пережитки солнечнаго культа

Достигнувъ извΟстной степени умственнаго развитiя, первобытный человΟкъ,

наблюдая явлешя природы, не могъ не замΟтить той зависимости, въ которой
находятся растенiя отъ солнечной теплоты и свΟта. Когда-же такъ или иначе
было сознано, что безъ теплоты и свΟта не можетъ быть растительной жизни, то
отсюда не трудно сделать выводъ, что безъ растенiй не возможна жизнь
животныхъ, а безъ тΟхъ и другихъ не возможна жизнь человΟка. Это сознанiе, на
ряду съ другими причинами, въ разборъ которыхъ мы не намΟрены вдаваться,
повело къ обоготворенiю солнца, какъ источника теплоты и свΟта, какъ
плодотворнаго начала, дождь-бога, дающаго изобилiе плодовъ земныхъ и самую
жизнь; а обоготворенiе повело къ созданiю культа, въ которомъ выражалось въ
извΟстныхъ формахъ отношенiе человΟка къ обоготворяемому свΟтилу.

Культъ солнца былъ тΟмъ болΟе развитъ и его роникновенiе въ мiросозерцанiе

народа тΟмъ глубже и значительнΟе, чΟмъ больше народъ освоился съ мирны-

80
ми земледΟльческими занятiями и зависΟлъ отъ нихъ, а не отъ войны и грабежа.

Наши предки, какъ извΟстно, вынесли свои вΟрованiя изъ своей первобытной
родины - арiйскаго нагорья, страны вΟчнаго солнца и лазурнаго неба, гдΟ имъ
были уже извΟстны начатки земледΟлiя. А такъ какъ и осΟвши на новыхъ
мΟстахъ они продолжали заниматься земледΟлiемъ, то понятно, что культъ бога
земледΟлiя и мирныхъ искусствъ, солнца, игралъ въ ихъ мiросозерцанiи и въ
обрядовой сторонΟ ихъ жизни важную роль, о чемъ свидΟтельствуютъ
памятники нашей древней письменности и многочисленные пережитки.

БΟлоруссы, какъ народъ преимущественно земледΟльческiй, въ своихъ

воззрΟнiяхъ, обрядовыхъ пΟсняхъ и празднествахъ сохранили немало такихъ
характерныхъ особенностей, которыя являются видимымъ отраженiемъ
древняго солнечнаго культа. Правда, въ бΟлорусской рΟчи не сохранилось
прежнихъ наименованiй, приписываемыхъ солнцу, въ родΟ Сварожича, Хорса
Дажьбога, Ярилы, но древнiя празднества въ честь солнца, связанныя съ
весеннимъ и осеннимъ равноденствiемъ, съ зимнимъ и лΟтнимъ
солнцестоянiемъ, и теперь отбываются въ БΟлоруссiи. Они, конечно,
приноровлены къ христiанскимъ праздникамъ, но связаны съ такими
воззрΟнiями и сопровождаются такими обрядами, которые ничего общаго не
имΟютъ съ христiанскимъ значенiемъ праздника. Таковы коляды, масленица и
великодни, купала и богачъ.

Общая черта всΟхъ этихъ празднествъ - ихъ открытый, общественный

характеръ; они празднуются "сборъ-

81

дружиной", толпой; это не то что "дзяды", которые справляются каждой семьей

отдельно.

Коляды. Трудно сказать, что означало слово коляда. Было-ли это названiе
божества, или названiе празднества, посвященнаго нΟкоторому божеству, или то
и другое вмΟсте, - на этотъ счетъ только можно дΟлать болΟе или мΟнΟе
остроумныя догадки: ученыя изслΟдованiя, поскольку они касались этого
вопроса, не даютъ ничего положительнаго и убΟдительнаго. Но наблюдая
обряды и cyевΟрiя, связанные съ этимъ празднествомъ, изслΟдуя колядныя
пΟсни, можно придти къ заключенiю, во-первыхъ, что коляды служили
началомъ года, во-вторыхъ, что празднованiе ихъ имΟло тΟсную связь съ
хозяйственной стороною жизни народа, съ его земледΟльческими воззрΟнiями и
въ-третьихъ, имΟло, въ нΟкоторой степени, связь съ брачными или вообще
половыми отношенiями народа.

Все это даетъ основанiе отнести коляды къ числу празднествъ солнечнаго

культа.

А такое празднество могло возникнуть только тогда, когда первобытный

человΟкъ настолько обогатился наблюденiями, настолько развилъ свой умъ, что
могъ установить связь между важнΟйшими явленiями внешняго мipa, могъ
понять, хотя бы и несовершенно, грубо-эмпирически, соотношенiе между ними;
когда онъ уже имΟлъ представленiя о прошломъ и заглядывалъ въ будущее, а не
только жилъ интересами текущаго дня. Для этого, какъ показали наблюденiя
надъ жизнiю дикарей, человΟкъ долженъ былъ пройти долгiй путь.

82

Но когда была замΟчена правильная послΟдовательность временъ года и

установлена зависимость ихъ отъ того или иного положенiя солнца на небΟ,
было естественно считать началомъ года то время, когда солнце какъ-бы
возрождается, поднимается все выше и выше, свΟтитъ дольше, когда дни
увеличиваются, а ночи уменьшаются; празднованiе же колядъ почти совпадаетъ
съ этимъ временемъ. ЗатΟмъ, разъ установлена связь между солнцемъ и
плодородiемъ, естественно было придать празднеству въ честь солнца
земледΟльческiй характеръ. А такъ какъ эта связь понимается первобытнымъ
умомъ въ томъ смыслΟ, что солнцΟ своими любовными ласками оплодотворяетъ
землю, отсюда могло возникнутъ представленiе, что любовь, половое влечнiе,
находится въ зависимости отъ солнца, есть слΟдствiе его влiянiя. Отсюда
любовный (въ половомъ смыслΟ) характеръ празднества. Впрочемъ, должно
сказать, что эта сторона солнечнаго культа довольно слабо выражена въ
колядныхъ обрядахъ; она сосредоточена главнымъ образомъ въ празднованiи
купалы.

БΟлоруссы употребляютъ слово коляда въ двухъ значенiяхъ: какъ названiе

празднества и какъ названiе продуктовъ, приготовляемымъ къ колядамъ изъ
свинины: колбасъ, сала, окороковъ, - все это въ собирательномъ смыслΟ
называется колядою. НапримΟръ, выражаются такъ: далъ ему немного коляды,
разумΟя кольцо колбасы, кусокъ сала и т.п.; или же: у него всю коляду украли, -
при чемъ также разумΟются

83

продукты, приготовленные изъ свиного мяса. Въ этомъ же смыслΟ поется въ

колядной пΟснΟ:
Ξхала Коляда по ляду,
Разсыпала коляду.
А въ первомъ смыслΟ, въ смыслΟ празднества, названiе коляда присвоивается
тремъ днямъ: кануну Рождества - это постная коляда; кануну новаго года - это
богатая коляда, иначе тоустая, тлустая (жирная), щедрыкъ; и кануну Крещенiя
Господня - это крещенская коляда или голодная. Но въ нΟкоторыхъ мΟстностяхъ
подъ словомъ коляды разумΟютъ все время съ 24 декабря по 6 января. Иногда
вмΟсто коляда употребляютъ слова кутця, т.е. названiе главнаго блюда,
обязательно приготовляемаго на каждую коляду, присваиваютъ самому дню. Но
какого нибудь личнаго существа, называемаго колядой, народъ не
представляетъ; по крайней мΟрΟ намъ не удалось подмΟтить сколько нибудь
ясныхъ признаковъ того, что такое представленiе существуете хотя это и можно
бы думать, судя по вышеприведенному отрывку пΟсни.

Какъ безъ блина - не масленица, такъ безъ колбасы, жирной верещаки - не

коляды, и каждый хозяинъ старается заколоть къ этимъ праздникамъ
откормленнаго кабана, а нето и двухъ, кто посостоятельнΟе. Странное дΟло:
какъ ни блюдутъ крестьяне посты, но при разборΟ убитой свиньи многiе не
могутъ устоять отъ соблазна, чтобы не полакомиться "свΟжинкой", особенно
бΟлоруссы-католики, которые менΟе строго относятся къ соблюденiю постовъ.

84
Пластанье колядной убоины - это цΟлый обрядъ, которому бΟлоруссы придаютъ
важное значенiе въ смыслΟ гаданiя, главнымъ образомъ, на счетъ урожаевъ
будущаго года. Сначала кабану дΟлаютъ крестообразно надрΟзъ на груди;
потомъ перерΟзываютъ горло и собираютъ кровь въ особый сосудъ (изъ крови,
смΟшанной съ мукой, пекутъ блины). Если кровь льется обильно, непрерывной
струей - это значитъ, что лΟто будетъ дождливое; отсюда выводъ, что навозъ
надо запахивать, а не сΟять "подъ пристилку". Длинная грудобрюшная преграда
- по бΟлорусски коса - предвΟщаетъ долгое лΟто; если она быстро суживается къ
концу - это знакъ, что только первые посΟвы будутъ удачны. Наблюдаютъ,
какихъ зеренъ больше въ требухΟ, полагая, что такой родъ хлΟба будетъ
наиболΟе урожайнымъ. Такъ гадаютъ старики, отцы семействъ, озабоченные на
счетъ урожаевъ будущаго года, а дΟвушки, заинтересованыя больше по части
жениховъ, получаютъ въ свое разпоряженiе печень и, всматриваясь въ ея
блестящую поверхность, стараются увидΟть тамъ отраженiе своей будущей
судьбы.

Во всемъ этомъ нельзя не усмотрΟть связи съ языческими жертвоприношенiями,

которыя, какъ извΟстно сопровождались гаданiями по внутренностямъ
жертвенныхъ животныхъ. Весьма вΟроятно, что у нашихъ предковъ на коляды -
время зимняго солнцеворота, именно кабанъ приносился въ жертву солнцу, и по
внутренностямъ животнаго гадали о тΟхъ предметахъ, которые, по
первобытнымъ воззрΟнiямъ, находились въ зависимости отъ этого божества.
Какъ мы увидимъ

85

далΟе, всΟ коляды сопровождаются гаданiями, при чемъ эти послΟднiе

распадаются на три отдΟла: гаданiя, такъ сказать, хозяйственныя,
земледΟльческiя; гаданiя о суженомъ, любовныя; и гаданiя вообще о грядущей
судьбΟ: "про животъ, про смерть, про весь родъ человΟчь". Всего естественнΟе
было гадать о будущемъ въ началΟ года, а это отчасти указываетъ на то, что
коляды считались именно началомъ года; также естественно гадать объ
урожаяхъ и любовныхъ дΟлахъ въ то время, когда справляли праздникъ именно
бога земледΟлiя, плодородiя и любви, каковымъ несомнΟнно считалось солнце.
Въ дальнΟйшемъ мы найдемъ еще подтвержденiя всему этому.

На постную коляду (24 декабря) приготовляютъ кутью съ сытей, поливку съ

грибами или рыбой, оладьи съ медомъ или макомъ, блины, рыбу жареную,
клёцки, кисель, - словомъ, чтобы было по больше блюдъ, но никакъ не меньше
семи, - число, которое въ обрядовыхъ трапезахъ имΟетъ, повидимому,
символическое значенiе.

Вечеромъ, какъ только покажутся звΟзды, когда уже все въ избΟ прибрано,
выметено, вычищено, кладутъ на столъ сΟна, сверху покрываютъ скатертью,
кладутъ хлΟбъ-соль и ставятъ кутью. ВсΟ молятся Богу. ЗатΟмъ хозяинъ беретъ
кутью и, вышедши на дворъ, обноситъ вокругъ дома, если это возможно, или
кругомъ двора, потомъ, подойдя къ окну, стучитъ трижды. Изъ избы хозяйка или
старшiй въ семьΟ спрашиваетъ: "хто тамъ". Хозяинъ отвΟчаетъ: "самъ богъ
идзець, кутцю нясець" - и послΟ этой

86

оригинальной церемонiи входитъ въ хату. Кутья ставится на столъ, и начинаютъ

Οсть всΟ изъ одной миски, не спΟша, наблюдая, чтобы всΟ брали по очереди, по
старшинству. Описанный обычай существуетъ въ Бобруйскомъ уΟздΟ; въ
другихъ мΟстностяхъ зовутъ морозъ кутью Οсть, при чемъ просятъ его, чтобы
онъ не поморозилъ всходовъ. BсΟ Οдятъ до отвала; нельзя ни одного блюда
преминуть.

ПослΟ вечери гадаютъ. Вытягиваютъ изъ-подъ скатерти стебельки сΟна и по

длинΟ заключаютъ, каковъ ленъ будетъ - длинный или короткiй. Ищутъ въ сΟнΟ
зернышекъ, и если найдутъ, скажемъ, ячменное зерно - значитъ ячмень
уродится. Вытягиваютъ колосистыя травы и посходству ихъ колосковъ съ
колосьями хлΟбныхъ растенiй заключаютъ какой хлΟбъ будетъ наиболΟе
урожайнымъ. Частыя звΟзды на небΟ въ эту ночь означаютъ, что будетъ много
грибовъ и ягодъ. Парни и дΟвушки топятъ воскъ и льютъ въ воду, стараясь по
отлившимся фигурамъ угадать свою судьбу. ДΟвушки, захвативъ краюху хлΟба,
выбΟгаютъ на "смалище" (мΟсто, гдΟ обжигали кабана) и, кушая хлΟбъ,
слушаютъ, въ какой сторонΟ раздастся звукъ - говоръ, лай собаки и т.п. - туда ей
выйти замужъ. Гадаютъ и на другiя коляды. НаканунΟ новаго года льютъ олово
или свинецъ въ воду и по фигурамъ гадаютъ. Уединившись въ комнатΟ или въ
клΟти, смотрятъ чрезъ кольцо на пламя свΟчи, надΟясь увидΟть суженаго или то,
что будетъ. Есть и другой подобный способъ гаданiя. Надо, запершись ночью въ
банΟ и поставивъ передъ собой зеркало, а

87

по бокамъ его двΟ свΟчи, смотрΟть въ зеркало, не мигая, не отрывая глазъ и не

осматриваясь по сторонамъ. Кто не трусливъ и выполнить всΟ условiя въ
точности, тотъ увидитъ-де все, что ему предстоитъ важнаго въ будущемъ. Въ
вечеръ передъ Крещеньемъ считаютъ колья въ заборΟ; перебираютъ ихъ всΟ до
конца, приговаривая: колъ - колица, колъ - колица; если на послΟднiй придется -
колъ, значитъ выйдетъ замужъ, а если колица - значитъ не выйдетъ. Берутъ
дрова въ охапку и, принеся ихъ въ избу, считаютъ четное или нечетное число
полΟньевъ захвачено; выводъ тотъ, что если четное число, то выйти замужъ. И
много другихъ есть способовъ гаданiя.

На богатую коляду приготовляютъ множество блюдъ, при томъ все скоромныхъ,

жирныхъ, тогда какъ на крещенскую коляду всΟ блюда постные и
приготовляется ихъ менΟе, потому то она и называется голодной. Особыми
обрядами, кромΟ гаданiй, о которыхъ мы уже упоминали, онΟ не отличаются.

Колядные обычаи и игры. Рождественская коляда начинаетъ и кончаетъ

хозяйственный годъ. По обычаю, заведенному изстари, съ этого дня нанимаютъ
батраковъ на годъ; такъ и уговариваются: отъ колядъ до колядъ. Но обычай
требуетъ, чтобы батракъ, отбывшiй свой срокъ, не былъ удаляемъ до втораго дня
Рождества. При расчетΟ его одаряютъ колядой: колбасами и саломъ. Бездомные
батраки или гуляки отправляются въ корчму, чтобы кутнуть на остатки
полученнаго жалованья.

88
На коляды, поелΟ вечери, господари "сΟютъ бобъ" по избΟ и по двору, чтобы
хлΟбъ родился какъ бобъ. А хозяйки кормятъ куръ кутьей въ обручΟ, чтобы онΟ
держались своего дема, не клали яицъ гдΟ попало. Въ теченiе двухъ недΟль
между первой и послΟдней колядой, даже въ будни, нельзя производить
никакихъ серьезныхъ хозяйственныхъ работъ, кромΟ какъ присмотрΟть за
скотомъ - задать корму, напоить - да приготовить обΟдъ. А вечеромъ и совсΟмъ
ничего нельзя дΟлать Эти вечера зовутъ святыми, а въ иныхъ мΟстахъ кривыми,
вΟроятно вслΟдствΟе того повΟрiя, что если въ эти вечера работать, то приплодъ
домашняго скота будетъ рожаться уродливымъ. Особенно нельзя шить и прясть;
отъ перваго, не только домашнiя животныя, но и дΟти могутъ родиться
слΟпыми, а отъ втораго можетъ свиться колтунъ въ волосахъ. Въ эти вечера
крестьяне собираются по избамъ, которыя по просторнΟе, и проводятъ время въ
бесΟдахъ, играхъ и забавахъ. Старики разсказываютъ подросткамъ сказки,
поучительныя бывальщины, примΟры, загадываютъ загадки. Таковъ обычай.
Также въ обычаΟ грызть въ эти вечера орΟхи, играть въ четъ и нечетъ.

Взрослые молодые люди, собравшись отдΟльно, справляютъ женитьбу Терешки.

Это спецiально колядная игра. Друпя игры, какъ напримΟръ "ящуръ" или
"ящеръ", игра въ "Бога и чорта", хотя устраиваются въ колядные вечера, но не
обязательно: въ эти игры играютъ и въ другое время и при томъ играютъ больше
дΟти и подростки; а въ женитьбу

89

Терешки играютъ исключительно на коляды и при томъ взрослые парни и

дΟвушки.

Женитьба Терешки - это игра-пляска, сама по ceбΟ не сложная. Она интересуетъ

взрослыхъ молодыхъ людей главнымъ образомъ потому, что здΟсь
непринужденно обнаруживаются ихъ вкусы и взаимныя влеченiя. Порядокъ
игры таковъ. Сначала устраивается въ въ сладчину выпивка и закуска, между
прочимъ - для большей развязанности. Потомъ выбираютъ сватью, - разбитную
вдову, солдатку или дΟвушку, которая побойчΟе. Это та же пани-матка
малорусскихъ вечерницъ. Она ставить играющихъ въ два ряда, по одной сторонΟ
парней, по другой - дΟвушекъ, и начинаетъ сватовство. Беретъ одного изъ
парней за руку и, вышедши съ нимъ на средину, запΟваетъ особый куплетъ,
подплясывая въ тактъ напΟва:
Цярешка валочитца,
Бо жанитца хочитца;
Енъ туды - сюды зирнець,
ГдзΟ милу сваю найдзець.
Валочитца, выглядае,
Хто къ яму любось мае.
Скрипачъ при этомъ наигрываетъ подходящiй мотивъ, а стоящiе по сторонамъ
плещутъ въ ладоши и въ отвΟть дΟвушки поютъ:
Цярешка, Цярешечка!
Къ моей хаци стежечка
Битая, топтаная;
Я у мамки каханая.
90

Пройдя раза три-четыре взадъ и впередъ, сватья выхватываетъ одну изъ

дΟвушекъ и вручаетъ ее парню. Сватья пока отходить въ сторону, а эта пара
начинаетъ плясать подъ пΟнiе хора:
Цярешка хадзiу, блукау, -
Енъ жаны шукау, шукау,
Кабъ была пригожая,
Хоць куды дыкъ гожая.
Узяу сабΟ дзΟвочку
Якъ тую пралесочку,
Тонкую, високую,
Лицомъ бΟлолицую.
Но тутъ дΟвушка, если ей сосватанный парень не нравится, ловкимъ движенiемъ
увертывается отъ него и убΟгаетъ въ рядъ своихъ подругъ. Мужъ старается ее
поймать, а дΟвушки закрываютъ. При этомъ поется:
Цярешку бΟда стала:
Съ кимъ яго жана спала?
Подъ дубомъ зялененькимъ
Съ казакомъ молодзенькимъ.
Парень ни съ чΟмъ отходитъ на свое мΟсто. Если же молодые люди чувствуютъ
другъ къ другу нΟкоторую склонность или не желаютъ обращать на себя
вниманiя, то они отходятъ въ сторону и становятся рядомъ, отдельно отъ тΟхъ,
которые еще не женились.

Тогда сватья снова выступаетъ на сцену и такимъ же порядкомъ, какъ выше

описано, соединяетъ новую пару. И такъ до тΟхъ поръ, пока всΟхъ не переже-

91

нитъ. Все это пересыпается остротами, шутками, прибаутками какъ по адресу

сватьи, когда она сделаетъ неудачный выборъ, такъ и по адресу "молодыхъ",
если есть къ тому поводъ, особенно, если парень неловокъ и не сумΟетъ
удержать девушку. Зубоскалятъ больше парни: дΟвушки заняты пΟнiемъ.

Когда всΟ переженены, тогда съ двухъ противоположныхъ сторонъ выступаютъ

двΟ пары и начинаютъ плясать, а остальные поютъ:
Мая-жъ ты жанулечка,
А я-жъ твой мужулечка!
Мы-жъ будземъ на сΟвци жиць,
Мы-жъ будземъ дзяцей пладзиць;
Мы-жъ будземъ гарΟлку пиць,
Мы-жъ будземъ дзяцей жаниць и пр. ...
Въ это время дΟвушки снова ускользаютъ отъ парней, a тΟ ихъ ловятъ, ищутъ.
Когда такъ пропляшутъ всΟ пары, та же процедура повторяется снова, съ тою
только разницею, что уже убΟгаютъ парни, а дΟвушки ихъ ищутъ, при чемъ и
куплеты соотвΟтственно измΟняются, которые, надо сказать, довольно
многочисленны и, смотря по мΟстностямъ варьируются на разные лады.

Эта игра въ женитьбу служитъ какъ бы прелюдiей къ предстоящему брачному

сезону, и многiя парочки впослΟдствiи дΟйствительно соединяются брачными
узами. Но мы остановились на этой игрΟ потому, что въ ней, повидимому,
отразились пережитки древнихъ

92
брачныхъ отношенiй и обычаевъ, имΟвшихъ, вΟроятно, связь съ празднованiемъ
колядъ, съ культомъ того божества, въ честь котораго совершалось это
празднество.
Ящуръ или ящеръ. Теперь въ эту игру играютъ только дΟти да подростки,
играютъ зимой въ хатΟ, весной - на лужайкΟ. Въ послΟднемъ случаΟ дΟвочки
сплетаютъ вΟнки изъ цвΟтовъ и одΟваютъ ихъ на головы, а зимой, на святкахъ
или въ мясоΟдъ, вмΟсто вΟнковъ, довольствуются обыкновенными платками.
Сначала дΟвочки выбираютъ изъ мальчиковъ "ящура". Онъ покрывается
болынимъ платкомъ, завязывая концы его на шеΟ, такъ что выходитъ нΟчто въ
роде мантiи.

Ящуръ усаживается на чемъ нибудь, а вокругъ него дΟвочки, взявшись за руки,

образуютъ коло танокъ, хороводъ, и, кружась то въ одну сторону, то въ другую,
напΟваютъ:
Сядзиць, сядзиць, ящуръ, -
Ладо, ладу.
Ладо, ладу! -
Въ арΟховомъ кусцΟ - *)
Ладо, ладу,
Ладо, ладу! **)
АрΟшечки луща;
Енъ женитца хочиць;
Ты жанися, ящуръ,
———————
*)
Варiант: Посяродъ гароду (огорода),
У зяленомъ кусьцΟ и пр.
**) Въ такомъ же порядкΟ припΟвъ повторяется послΟ каждой строчки.

93

Бяри сабΟ панну,

Каторую хочешь;
Панну (такую-то) Марильку,
За бΟлую ручку,
За русую коску,
За золото-персьцень.
Тогда "ящуръ" встаетъ и снимаетъ съ указанной дΟвочки вΟнокъ или платокъ и
кладетъ возлтΟ себя. А въ нΟкоторыхъ мΟстностяхъ онъ, взявъ девочку за руку,
нΟсколько разъ кружитъ вокругъ себя и тогда снимаетъ вΟнокъ. Все это
повторяется до тΟхъ поръ, пока ящуръ не поснимаетъ всΟхъ вΟнковъ.

Тогда начинается выкупъ вΟнковъ. Одна изъ дΟвочекъ выходитъ изъ круга и,
кланяясь ящуру, поетъ:
Пане ящеру, паночикъ,
Атдай жа мой вяночикъ!
Зиму (?), лΟто хадзила,
Ручки-ножки сцирала,
По красочцы збирала,
У вяночикъ звивала;
Я атъ татки ховалася,
Я атъ мамки тулялася.
Пане ящуру, паночикъ,
Атдай жа мой вяночикъ!
Ящуръ требуетъ выкупа. "Поцалуй мяне, говоритъ, дыкъ атдамъ". Или же, если
ему дΟвушка не нравится, то заставляетъ ее плакать, плясать, больше просить и
т.п., какъ это, напримΟръ, делается при

94

игрΟ въ фанты. ДΟвочка, получивъ вΟнокъ, пляшетъ вокругъ ящура и поетъ:

Я свой вΟнчикъ выплакала,
Я свой вΟнчикъ выпросила,
Я свой вΟнчикъ выскакала,
Я свой вΟнчикъ выкупила.
А хоръ одпΟваетъ:
Ладо, ладу,
Ладо, ладу.
Когда всΟ вΟнки выкупятъ, то или прекращается игра, или начинаютъ ее снова,
выбравъ новаго ящура.

Какъ мы сказали, теперь это дΟтская игра, но повидимому въ ней скрытъ какой-
то пережитокъ древняго обычая или обряда, уже утратившаго для взрослыхъ
свое значенiе и смыслъ. Можно догадываться, что это былъ обычай любовнаго
характера; на это намекаетъ сущность игры: женитьба ящура, выкупъ вΟнковъ,
поцΟлуи и т.п. ЗатΟмъ, что это отголосокъ далекаго прошлаго, указываетъ
припΟвъ: Ладо, ладу, а также названiе самой игры, созвучное со словомъ щуръ.
При этомъ считаемъ не лишнимъ замΟтить, что ящуръ по-белорусски вовсе не
значитъ ящерица, равно какъ этимъ именемъ не называютъ извΟстной
лошадиной болΟзни; оно сохранилось только какъ названiе игры.

Колядовщики. На первый и второй день Рождества Христова, а въ нΟкоторыхъ

мΟстностяхъ также на богатую коляду, ходятъ по домамъ колядовщики. Это
толпа молодежи, которая, подходя подъ окна, если не препятствуетъ погода, или
же войдя въ хату,

95

пΟснями славить хозяевъ и за это получаетъ коляду т.е., какъ мы уже объясняли,
сало и колбасы. Колядовщики напоминаютъ пасхальныхъ волочебниковъ, и
пΟсни ихъ носятъ отчасти тотъ же земледΟльческiй характеръ, что и
волочебныя, (о нихъ будетъ рΟчь - впереди) только эта сторона въ волочебныхъ
пΟсняхъ болΟе ярко выражена. Но въ нΟкоторыхъ колядныхъ пΟсняхъ есть и
особенности; это именно сравненiе хозяина съ мΟсяцемъ, жены его - съ
солнышкомъ, а дΟтей съ звΟздами, - сравненiе, котораго намъ не приходилось
встрΟчать въ волочебныхъ пΟсняхъ. А сами колядовщики тΟмъ отличаются отъ
волочебниковъ, что нерΟдко водятъ козу, что волочебники не дΟлаютъ. Въ
такомъ случаΟ, т.е. если ходятъ съ козой, то поютъ только одну пΟсню,
приспособленнмую именно къ этому обычаю.

Коза снаряжается такъ. Берутъ козью голову, насаживаютъ ее на палку и

пришиваютъ къ кожуху; а если нΟтъ настоящей головы, то дΟлаютъ ее изъ
дерева, окрашиваютъ въ бΟлый цвΟтъ, выводятъ глаза, прилаживаютъ рога и т.п.
Кожухъ, вывороченный шерстью вверхъ, одΟваетъ какой нибудъ ловкiй парень -
и коза готова. Толпа колядовщиковъ, вводя козу въ хату, затягиваетъ обычную
пΟсню:
Богъ - помочь таму,
Хто у гэтымъ даму!
 Мы у госьци идземъ
И казу вядземъ.
Го-го! каза,
Го-го! шΟpa!
ГдзΟ каза ходзиць,
Тамъ жито родзиць,
ГдзΟ каза нагой,
Тамъ жита капой,
96

ГдзΟ каза рогомъ,

Тамъ жита стогомъ.
А наша каза
Была у бару,
Грызла тамъ кару
Съ козенятками;
Споткала воукА
Съ воученятками;
Якъ хвациць ваучокъ
Казу за бачокъ,
А ваученятки -
За козенятки.
Ледзь-ня-ледзь коза
Атъ воука уцекла,
У сяло пришла.
А ты, козынька,
Топни ноженькой,
Не бойся ваука, -
Енъ ня зΟсь цябе;
А бойся, каза,
Стараго дзΟда:
Ень цябе згубиць,
Скуру облупиць.
Вже бяре ёнъ мечъ,
Кабъ козыньку сΟчь.
Поцекла юшка (кровь)
Зъ праваго вушка;
Козынька пала –
Здохла, пропала.
 - Гасподарочикъ,
Сличный паночикъ!
Гаспадыничка,
Якъ малиночка!
Ты вазьми ключи
Залаценькiе;
Запали свΟчку,
Пайдзи у клΟтку:
Приняси казΟ
РΟшето авса;
РΟшето авса,
На верхъ килбаса
И кусокъ сала,
Кабъ каза устала.
(Игуменск. уΟз.).
Во время пΟснiя, коза неуклюже поворачивается изъ стороны и въ сторону, въ
соотвΟтствующихъ мΟстахъ пΟсни притопываеть ногами, постукиваетъ рогами,
кланяется, падаетъ и лежитъ, словно мертвая, а въ концΟ мгновенно оживаетъ,
вскакиваетъ на ноги. Въ этомъ и вся штука. Что же касается пΟсенъ, подъ
которые пляшетъ коза, то всΟ онΟ по складу совер-

97

шепно одинаковы, поются однимъ напΟвомъ, но по содержанiю разнятся.

НΟкоторые изъ нихъ представляются какъ бы отрывками разныхъ пΟсенъ, -
отрывками, сложенными вмΟстΟ только вслΟдствiе сходства размΟра, но безъ
всякой логической связи между частями и безъ общаго смысла. Мы привели
здΟсь наиболΟе типичную и цΟльную изъ нихъ и привели потому, что въ ней
сквозятъ, хотя слабо, намеки на древнее жертвоприношенiе: именно упоминанiе
о старомъ дΟдΟ, который собирается погубить козу. Этотъ дΟдъ нΟсколько
намекаетъ на языческаго жреца; въ такомъ случай въ козΟ можно бы видΟть
жертвенное животное, и тогда весь обрядъ получилъ бы смыслъ. Но, въ виду
бΟдности содержанiя этого рода пΟсенъ, трудно сдΟлать какой-либо
опредΟленный выводъ, тΟмъ более, что есть варiанты, указывающiе на то, что
дΟдь хочетъ содрать кожу съ козы затΟмъ, чтобы сдΟлать дуду.
Масленица. Празднованiе масленицы сопровождается тΟми же катаньями съ
горъ, катаньями на тройкахъ (это какъ бы прощанiе съ зимой, со снΟгомъ, съ
санной дорогой), блинами, что и въ Великороссiи; но есть и особенности или
спецiально свойственныя БΟлоруссiи, или сохранившiеся въ ней отчетливΟе.

На Авласа (Власiя, 11-го февраля), празднованiе котораго часто совпадаетъ съ

масленицей, въ нΟкоторыхъ мΟстностяхъ БΟлоруссiи справляется "конское
свято", - задаютъ лучшiй кормъ лошадямъ, но ничего на нихъ не работаютъ, и
объΟзжаютъ молодыхъ лошадей. Если у лошади или коровы въ этотъ день по-

98

нурый видъ - это признакъ, что она не выживетъ года: или волкъ съΟстъ, или
околΟетъ.

Въ смежныхъ уΟздахъ разныхъ губернiй - въ Борисовскомъ, СΟнновскомъ и

Лепельскомъ - существуетъ масленичный обычай "возить бабу на почастунокъ"
(угощеше). Это выполняютъ внуки, которые или сами запрягаются въ саночки и
съ торжествомъ везутъ свою бабу-повитуху къ себΟ на блины, или прiΟзжаютъ
за ней на лошадяхъ, что въ послΟднее время чаще практикуется.

Въ той же мΟстности въ понедΟльникъ и во вторникъ первой недΟли великаго

поста женщины "цΟпляютъ колодки" холостякамъ, требуя отъ нихъ угощенiя за
то, что тΟ не женились. Колодку надо прицΟпить незамΟтно, и если это
выполнено, то угощенiе, состоящее изъ выпивки и закуски, должно быть
непремΟнно поставлено. ЦΟпляютъ колодки и женатымъ, но это считается
отступленiемъ отъ обычая. КромΟ того, компанiи женщинъ "вяжутъ
неженатыхъ", т.е. крутятъ имъ платкомъ руки, и въ такомъ видΟ приводятъ въ
корчму, заставляя купить водки, меду или пива и закуски, и только тогда
развязываютъ, когда ихъ требованiе выполнено.

На масленицΟ, по вечерамъ, дΟвушки собираются на улицΟ петъ "масленичныя"

пΟсни, содержанiе которыхъ распадается на два отдΟла. Содержанiе одной
части: призывъ весны, ожиданiе наступленiя ея и полевыхъ работъ; другой -
жизнь замужней женщины съ ея радостями и горестями. ПослΟiя нерΟдко
поются подъ окнами "молодыхъ", которые въ этотъ

99

"мясоΟдъ" повΟнчались. Приводимъ найболΟе типичную изъ этихъ пΟсенъ:

На вулицΟ дзеуки гуляли *)
Про мяне молоду гукали:
Што у мяне молодой мужъ лихiй, -
На вулку гуляць не пустиу;
А хоць пуспу - позненько:
УсΟ дзΟвочки розненько.
А я выйду и гукну,
Усихъ дзΟвокъ созаву,
Звонкаго музыку я найму
И буду гуляць до свΟту
Ажъ до познаго абΟду!
А дамоу итци баюся, -
Дзевератоньку кланюся:
"А ты, дзевератка, - большiй братъ, -
Завядзи мене до дому!
Пошiю кашульку до долу,
Дамъ табΟ хусту шаукову".
А почуу тое лихiй мужъ:
"А я табΟ, шельма, бокъ пабью,
До долу кашульку самъ знашу,
Шоукову хусту самъ сотру.
"Молодые" иногда приглашаютъ дΟвушекъ въ хату и угощаютъ ихъ. Тогда въ
хатΟ они поютъ шуточныя или укоризненныя пΟсни по адресу придир-

———————
*) ПослΟднее слово каждой строчки повторяется 2 раза.

100
чивой свекрови или свекра, какъ-бы заступаясь за свою бывшую подругу.
НапримΟръ:
На дворΟ бабы сядзΟли,
Кулакомъ зямлю пробили,
Про нявΟсточекъ судзили:
А моя нявΟстка шельма была:
ЦΟлую клΟтку добра звела!
А тамъ добра много было:
ОрΟхова чашка крупъ было,
Желудова чашка меду было,
Мяшокъ и рагожа платця было,
Въ стянΟ иголка большь долота и т.д.
На "Сороки" (40 мучен. Севастiйскихъ, 9 марта) молодежь собирается по
гумнамъ, гдΟ къ этому дню устраиваются качели; приносятъ съ собой печенье -
"жаворонковъ" - и цΟлый день проводятъ въ качаньи на качеляхъ, распΟвая
"весновскiе" пΟсни, выкликая весну:
Благослови, Боже,
Зиму замыкаци,
Вясну выкликаци.
Дай же намъ, Боже,
Жита и пшаницы.
Зяленой травицы.
Дай же намъ, Боже,
На хлΟбъ-жита родъ,
А на статокъ (на стадо) плодъ,
На людзей здороуе.
101

Встарину, по разсказамъ, пΟнiе весновскихъ пΟсень, не прекращалось въ теченiе

всего Великаго поста, но въ последнΟе время, подъ влiянiемъ духовенства и
болΟе сознательнаго отношенiя къ христiанской вΟрΟ, въ Великiй постъ пΟнie
рΟдко слышится, а во вторую его половину почти совершенно прекращается. Но
послΟ Пасхи, когда очистится отъ снΟга земля, молодежь обоего пола, по
вечерамъ, собирается на пригоркахъ и тамъ пΟснями призываетъ весну. И такъ
продолжается до Николина дня.
Не можемъ не привести одной изъ этихъ пΟсенъ, записанной нами въ
Борисовскомъ уΟздΟ:
Дзякуй табΟ, Боже,
Што зиму скончали,
Што вясны дождали!
Помажи намъ Боже,
У добрый часъ начаци
Вясну выкликаци!
Придзи, придзи, весна,
Придзи, придзи, красна,
Къ намъ у таночикъ (хороводь)!
Приняси намъ збожжа (зернов. хлΟба),
Приняси намъ красокъ (цветовъ),
Кабъ намъ звиць вяночикъ!
Ξдзиць весна, Οдзиць,
На залатомъ *) кони
Въ зяленомъ саяни,
На сосΟ (сохΟ) сΟдзючи,
———————
*) Въ бΟлорусскихъ сказкахъ очень часто упоминается о конΟ "золотая
шерстинка - серебряная шерстинка".

102

Сыру зямлю аручи,

Правой рукой сΟючи,
А смыкомъ скародзючи.
Вязець, вязець весна,
Вязець, вязець красна
Ясные дзянёчки,
Частые дожджочки,
Зяленые травы,
Красные цвяточки
Намъ на вяночки
Въ основанiи этихъ призывовъ лежать, прежде всего, пережитки
миөологичскихъ вΟрованiй народа, но эти вΟрованiя поддерживаются также
факторами психологическаго и экономическаго порядка. Во-первыхъ, всякому
живому существу присуще стремленiе къ свету и теплу. А во-вторыхъ, надо
имΟть въ виду, что къ веснΟ частенько крестьянъ постигаетъ безхлΟбица и
кормы для скота бываютъ на исходΟ. Въ это время иногда и зажиточные мужики
"солому сΟкутъ - пироги пекутъ, сΟномъ подмазываютъ", какъ поется въ
бΟлорусской "веснянкΟ". Это, разумΟется, гипербола, но въ иные годы она
довольно близко подходить къ трезвой дΟйствительности. Въ такомъ случатΟ,
какъ не ждать весны, когда она приносить съ собой "шнитку-матку, дзягеля-
батьку, щавель-братку, крапивку-сестрицу" - травы, которыми питается весной
отощавшiй, полуголодный народъ. На его счастье красное солнышко работаетъ,
борется съ чарами лютой зимы, точить ледяную кору, покрывающую землю,
пробуждаетъ ручьи и потоки отъ зимняго сна. Злое чудо-

103

вище, зима, противится доброму солнышку, не подтдается, посылаетъ свои

послΟднiе морозы и метели, но изо дня въ день ослабΟваетъ, словно бы
изнемогая въ борьбΟ. И народъ, съ участiемъ слΟдившiй за этой стихiйной
борьбой, живо заинтересованный въ ея скорΟйшемъ окончанiи, начинаетъ, по
обычаю своихъ предковъ, выходя на взгорки, "выкликать" весну. И вотъ
наконецъ она, какъ бы послушная призывамъ, одΟтая въ зеленый саянъ, Οдетъ на
золотомъ конΟ въ сопровожденiи ясныхъ теплыхъ дней, осыпая свой
торжественный путь цвΟтами... Счастливая пора - пора любви, пора цвΟтовъ!
Но для крестьянина этого мало. Онъ, конечно, знаетъ, что цвΟты красивы, но,
какъ мы видΟли, болъе помышляетъ о шниткΟ-маткΟ, дзягелъ-батькΟ и прочихъ
травяныхъ кормильцахъ. Онъ еще далекъ отъ осуществленiя своего завΟтнаго
идеала человΟческаго благосостоянiя, который въ томъ заключается, чтобы
мужикъ могъ вдоволь поΟсть хлΟба съ березовикомъ. Обыкновенно такъ
бываетъ, что есть березовый сокъ, да хлΟба нΟтъ; или же есть хлΟбъ, да
березовику нΟтъ. Поэтому для бΟлорусса весна не только "краса природы", но
главнымъ образомъ - время полевыхъ работъ, отъ которыхъ зависитъ все его
благосостоянiе. Поэтому его фантазiя снабжаетъ весну аттрибутами
земледΟвлiя: она сидитъ на сохΟ, хотя это и не совсΟмъ-то удобный экипажъ;
она бороздитъ мать-сыру-землю, сΟетъ хлΟбъ, и смыкомъ, первобытной
бороной, устраиваемой изъ суковатыхъ еловыхъ планокъ, связанныхъ вмъстΟ,
скородитъ посΟянное. Она посы-

104
лаетъ частые дождики, столь необходимые для посΟвовъ. А въ золотомъ конΟ
нетрудно видΟть одно изъ уподобленiй солнца, приносящаго весну.

Хотя въ настоящее время намъ не приходилось наблюдать особаго обряда

встрΟчи весны, кромΟ простыхъ выкликанiй, но, по разсказамъ, "за унiяцкихъ
чаDсовъ" такiе обряды совершались. Намъ передавала старуха-крестьянка, отъ
которой мы записали вышеприведенную веснянку, что она въ молодости была
участницей слΟдующаго обряда встрΟчи весны, обряда, въ то время
распространеннаго почти по всΟмъ деревнямъ Борисовскаго уΟзда. Весной, въ
одинъ изъ праздничныхъ дней, подъ вечеръ, молодежь обоего пола собиралась
на полΟ, предназначенномъ подъ яровые посΟвы. Раскладывали костры,
приглашали "музыку" - большею частiю дударя (въ то время дудари были очень
распространены въ Борисовскомъ уΟздΟ) и приступали къ выбору изъ дΟвушекъ
"вясноуки". Въ выборΟ принимали участiе и парни и дΟвушки. Требовалось,
чтобы избранница была красива и работяща. Ее украшали вΟнкомъ изъ
весеннихъ травъ и цвΟтовъ и сажали на "смыкъ", застланный сверху плавуномъ;
въ въ борону впрягались молодые люди и возили "вясноуку" по полю вокругъ
огней, при чемъ дΟвушки пΟли, подъ аккомпаниментъ дуды, вышеприведенную
пΟсню. ПослΟ этого тутъ же возлΟ костра устраивались "танки", хороводы.
Молодежь, взявшись за руки, кружилась вокругъ "вясновки" сидящей на боронΟ.
Потомъ начинались обыкновенные танцы, въ которыхъ принимала участiе и
"весновка". Необходилось дΟло

105

безъ выпивки и закуски, при чемъ первую доставляли парни, а вторую дΟвушки.

Великодни. Къ особенностямъ празднованiя Пасхи въ БΟлоруссiи надо отнести

хожденiе по домамъ "волочебниковъ" для прославленiя хозяевъ и собиранiя
"даDровъ". Хоръ волочебниковъ составляется не только изъ бΟдняковъ, но и
людей зажиточныхъ, что лишаетъ волочебниковъ нищенскаго характера. Во
главΟ хора стоить "починальникъ" - запΟвало, и музыка; кромΟ того есть еще
"мΟхоноша", носитель и хранитель "даDровъ", а остальные называются
"подхватниками". Подойдя подъ окно со всею громадой, починальникъ поетъ,
сопровождаемый скрипачемъ, волочебную пΟсню, а подхватники послΟ каждаго
стиха выкрикиваютъ хоромъ припΟвъ: Христосъ воскросъ Сынъ Божiй или:
Зеленный садъ вишневый и др. Подаютъ имъ деньги, яйца, сыры, сбожже и кое-
что изъ пасхальныхъ явствъ, въ изобилiи приготовляемыхъ къ этому
торжественному дню. Изъ собраннаго устраивается общее для всΟхъ
волочебниковъ угощенiе.

Въ содержанiи волочебныхъ пΟсенъ, слышанныхъ нами и записанныхъ въ

разныхъ местностяхъ БΟлоpycciи, нΟтъ ничего такого, что указывало бы на
христiанское значенiе праздника Пасхи, если не считать припΟва: "Христосъ
воскресъ", замΟняемаго впрочемъ и другими припΟвами, въ родΟ - "Зелена елка,
зелена", или: "СпΟвайте, молойцы, спΟвайте".

"Великоднями" начинается земледΟльческiй годъ, и пΟсни великодныя почти

сплошь посвящены воспΟванiю земледΟльческаго труда; даже волочебниковъ въ

106

нΟкоторыхъ мΟстностяхъ БΟлоруссiи (Новогрудск. и Слонимск. уΟзды)

называютъ ралешниками, (отъ слова ралля, оральля - пахота), т.е. пΟвцами
земледΟлiя. Въ нихъ поется о томъ, какое участiе принимаютъ въ
земледΟльческомъ трудΟ "святые святочки": какъ Сороки въ поле соху волокли,
а святая БлаговΟщення заорывала; какъ св. Юрiй, Божiй ключникъ, землю
отмыкаетъ, росу выпущаетъ; св. Борисъ "ляды палиць", а св. Микола по межахъ
ходитъ - жито родитъ, св. Ушесьця (Вознес. Госп.) поле подметаетъ, св.
Девятникъ жито ровняетъ, а Десятуха "краску" даетъ, а Пятинка "краску"
снимаетъ; св. Петро косы остритъ, сΟно коситъ, св. Павла "грабли робиць", св.
Илья, славная жнея, жито зажинаетъ въ снопы вяжетъ, а Прачистая съ поля
возитъ т.д. Большая половина этихъ пΟсенъ представляетъ "земледΟльческiй
календарь" въ родΟ приведеннаго. Другая часть пΟсенъ восхваляетъ хозяина и
его домочадцевъ, при чемъ выставляется на видъ ихъ трудолюбiе и вытекающее
отсюда благосостоянiе: какъ на небΟ зори часты-густы, такъ у него (хозяина) на
полΟ копны часты-густы; у него въ гумнΟ навезисто и намолотисто *), въ клΟти
насыписто, въ мельницΟ - намелисто, въ дежΟ-хлΟбницΟ - подыходисто и т.п.
Обыкновенно этого рода прославленiя оканчиваются пожеланiемъ быть
"вяселымъ, якъ хороша весна, здоровымъ, якъ кринична вода и богатымъ, якъ
сырая земля".

НигдΟ въ бΟлорусскихъ пΟсняхъ не отводится

———————
*) Особая форма бΟлорусск. нарΟчiя и имени прилаг. съ усΟчен. оконч.; значитъ:
много навезено, насыпано и т.д.

107

столь почетное мΟсто земледΟльческому труду, какъ въ волочебныхъ, и это, въ

связи съ тΟмъ обстоятельствомъ, что въ нихъ почти не затрогивается
христiанское значенiе Пасхи, по нашему мнΟнiю, указываетъ, что эти пΟсни
нΟкогда относились къ празднеству нехристiанскаго происхожденiя, къ
празднеству, которымъ наши предки ознаменовывали наступленiе "великихъ
дней", господства солнца, начала полевыхъ работъ, послΟ преобладающей
зимою ночи, - дней, вΟроятно, посвящавшихся солнцу и другимъ
земледΟльческимъ божествамъ, особенности которыхъ перенесены на святыхъ
христiанской церкви, по христiанскому воззрΟнiю ничего общаго не имΟющихъ
съ тΟми свойствами, которыя имъ приписываются народомъ.

Празднованiе Пасхи не ограничивается тремя днями, какъ это установлено

церковiю, а продолжается гораздо долΟе: среда пасхальной недΟли празднуется
"отъ граду", и она такъ и называется "градовая середа", четвергъ - отъ грома,
пятница - отъ засухи, суббота - отъ падежа скота, - какъ видитъ читатель все это
празднества, имΟющiе отношенiе къ земледΟлiю. Нужно еще замΟтить, что
названiе "великодни" относится не къ одной ПасхΟ *), а ко всΟмъ празнествамъ,
начиная съ Пасхи и до Миколы включительно. Юрiй и Микола такъ и
называются "святочками-великодничками". При томъ на одного и другого
перенесены свойства земледΟльческихъ божествъ:
Святый Юрiй, Божiй ключникъ,
———————
*) Если бΟлоруссы хотятъ указать именно на Пасху, то употребляютъ выраженiе
"великъ-дзень".
108

Землю одмыкае - росу выпущае;

Росу вынущае, - статокъ выгоняе;
Статокъ выгоняе, слоуцо вымоуляе:
Кабъ тому статку не было упадку,
Отъ того змΟя грамучаго,
Отъ того гада бягучаго,
Отъ той вΟдзьмы кароуницы.
А св. Микола, старая особа,
По межахъ ходзить - житцо родзить, -
Ядронистое, колосистое -
Зерня къ зерню - колосокъ у землю;
Колосы гнутца, у землю бьютца и т.д.
(Село ПогорΟлое, Игум. уΟзда).
Сообразно съ этими воззрΟнiями, совершаются и обряды. На Юрья, до восхода
солнца, каждый хозяинъ выгоняетъ освященной вербой свой скотъ въ поле на
"Юрьеву росу". Онъ беретъ съ собой освященное яйцо, соль, кости отъ
пасхальныхъ яствъ и угли съ домашняго очага. Все это зарывается по четыремъ
угламъ поля, чтобы предохранить его отъ града, засухи и "заломовъ". Потомъ
скотъ гонятъ домой, и хозяйки сдаютъ его общему пастуху съ подпасками,
который обыкновенно нанимается къ этому времени и съ этого дня всупаетъ въ
отправленiе своихъ обязанностей. При этомъ пастуху приносятъ хлΟбъ, сыръ,
масло и яйца *). Пастухи, выгнавъ стадо на поле, разводятъ огонь,

———————
*) Въ БΟлоруссiи пастухи 4 раза въ лΟто ходятъ за сборомъ въ свою пользу,
который, въ большинствΟ случаевъ, платится натурою. Его кормятъ и одΟваютъ
хозяева по недΟлямъ или сколько придется по расчету.

109

жарятъ яичницу себе на закуску, и, прежде чΟмъ приступить къ ΟдΟ, обходятъ

стадо съ хлΟбомъ и солью и съ горящими головнями въ рукахъ, при чемъ
старшiй пастухъ произизноситъ заговоръ, который мы привели при описаннiи
обряда изгнанiя "хлΟвника".
Потомъ приступаютъ сами къ угощенiю и коровъ кормятъ хлΟбомъ съ солью.

Въ недавнiя времена, если цΟлая деревня или кто нибудь изъ ея обитателей были
постигнуты неурожаемъ, то, чтобы обезпечить хорошiй урожай въ будущемъ
году, справлялась микольщина: въ первомъ случаΟ, всей деревней, а во второмъ
- отдΟльнымъ хозяиномъ Микольщину также справляли въ благодарность за
хорошiй урожай предыдущего года.

Микольщина - это "бесΟда", пирушка, устраиваемая въ Николинъ день (9 мая)

или наканунΟ, "на Миколинаго батьку" (Iоанна Богослова). Если погода
позволяла, то микольщина устраивалась въ полΟ, а въ противномъ случаΟ въ
домΟ. Всей-ли деревней она устраивалась на общiя средства или однимъ
хозяиномъ, но на эту "бесΟду" приглашались всΟ односельчане, даже нищiе,
прохожiе и проΟзжiе. На праздникΟ, угостившись водкой и медомъ, гости
затягивали пΟсни въ честь св. Николая, которыя такъ и называются
микольскими. Теперь микольщину справляютъ только пастухи да конюхи.

Намъ кажется вΟроятнымъ предположить, что это также остатокъ прежнихъ

празднествъ въ честь земледΟльческаго божества.

Купала. Едва ли есть другое народное празднество,

110

болΟе богатое пережитками языческой старины, чΟмъ празднованiе купалы, въ

ночь съ 23 на 24 iюня; къ этому празднеству относится много любопытныхъ
воззрΟнiй, легендъ, преданiй и обрядовъ.

Мы уже упоминали о цвΟтенiи папоротника въ ночь на купалу, о Купальскомъ

ДΟдушкΟ, собирающемъ таинственныя цвΟтки, дающiе всевΟдΟнiе, въ томъ
числΟ и средство къ нахожденiю кладовъ. КромΟ. того, на купалу "солнце
играетъ", т.е. распадается на нΟсколько солнцъ, которыя то разбΟгаются въ
стороны, то соединяются въ.одно солнце. Травы и цвΟты, собранныя въ этотъ
день, прiобрΟтаютъ особую силу - цΟлительную или чародΟйную.
Въ этотъ день дΟвушки и замужнiя женщины разсыпаются по полямъ и лугамъ
для сбора травъ и цвΟтовъ, которые на слΟдующiй день приносятся въ церковь
для освященiя. Такiя травы употребляются какъ лΟкарственное средство.
Особенное знанiе придается "купалкΟ". Къ сожалΟнiю не можемъ привести
ботаническаго названiя этого растенiя. Кажется, что это ranunculus acris. Оно
принадлежитъ къ отряду сложноцвΟтныхъ и имΟетъ бΟлые пушистые цвΟтки,
напоминающiе "барашки" ивы, но имΟютъ чашелистики. Эти цвΟтки, подобно
одуванчикамъ, при солнечномъ свΟтΟ подымаютъ свои головки и раскрываютъ
свой пушистый вΟнчикъ. Ими пользуются для гаданiй: втыкаютъ къ образамъ
"купалку", и если она на слΟдующiй день окажется развернувшейся, это
означаетъ исполненiе желаннаго и на оборотъ. Растенiя въ купальскую ночь
разговариваютъ между собою, ходятъ

111

другъ къ другу въ гости, даже пляшутъ, только для обыкновенныхъ очей это не
видно.

Клады на купалу выходятъ изъ-подъ земли на поверхность, "купаются и

сушатся"; они въ это время "здаются", представляются людямъ въ разныхъ
образахъ, чаще всего въ видΟ огня или жара, который, при приближенiи къ нему,
мгновенно изчезаетъ. Чтобы овладΟть кладомъ, надо знать какое заклятiе на
него положено. Заклятiя же кладутся страшныя, въ родΟ напр., слΟдующихъ: кто
мертвымъ заарець (будетъ пахать), той гэтыя гроши споживець; или: хто тутъ
сына забьець, той гэтыя гроши споживець и т.п. По поводу перваго заклятiя
разсказываютъ, что его наложилъ было одинъ старикъ, пряча передъ своею
смертью деньги, чтобы они не достались его дΟтямъ, которыхъ онъ не любилъ.
А невΟстка и подслушала его заклятiе. Какъ только умеръ старикъ она позвала
своего мужа и разсказала ему о заклятiи. ДΟлать нечего: не пропадать же
деньгамъ? Тотчасъ надΟли отцу хомутъ, запрягли его въ соху и стали бороздить
сΟни, гдΟ былъ зарытъ кладъ: деньги сами и вынырнули изъ земли. Другой же,
зарывая деньги въ гумнΟ, заклиналъ ихъ такъ: хто голову положиць, той мое
гроши возьмиць. Ему казалось, что сокровище окажется навсегда недоступнымъ
для людей. Анъ нΟтъ. За нимъ подсматривалъ зять и воспользовался его
оплошностью - тΟмъ, что онъ не упомянулъ - какую голову надо положить.
Принесъ зять пΟтуха, отрубилъ ему голову на томъ мΟстΟ, гдΟ былъ зарытъ
кладъ, и тотчасъ же безпрепятственно добылъ деньги.

112

Въ Лепельскомъ уΟздΟ указываютъ гору, на которой, по преданiю, стоялъ

замокъ, въ подвалахъ котораго скрыты нecмΟтныя сокровища. Но владΟлецъ
замка наложилъ на нихъ мудреное заклятiе: никакъ ими овладΟть нельзя. Въ
давнiя времена, на купалу, эти деньги "пересушивались": земля разступалась,
были видны желΟзныя рΟшетки, а за ними блестΟло золото, пересыпаясь въ
"анкаркахъ". Какъ ни ломали pΟшетки - не поддаются. Пробовали на длинныя
жерди наматывать тряпки; макали ихъ въ горячую смолу и погружали въ
боченки съ золотомъ: пристанутъ червонцы къ смолΟ, а какъ станешь
вытягивать палку вонъ, они всΟ и попадаютъ. Народъ просто съ ума сходилъ,
такъ что ксендзы, для прекращанiя соблазна, наложили новое заклятiе, и кладъ
являться пересталъ.

Въ эту ночь снятся вΟщiе сны. Вотъ одинъ образчикъ. Снилось мужику, что онъ
на такомъ-то мосту найдетъ деньги. Онъ и пошелъ туда искать ихъ. Искалъ,
искалъ - не нашелъ. Зашелъ къ мельнику, что возлΟ моста жилъ, и
разсказываетъ, какой онъ странный сонъ видΟлъ, повΟрилъ этому сну и
обманулся. Мельникъ ему и говоритъ: "Не всякому сну вΟрь. Вотъ и мнΟ
нΟсколько разъ снилось, что у такого-то (называетъ имя нашего искателя),
живущаго тамъ-то, подъ печью деньги зарыты. Тогда догадался нашъ искатель,
что значилъ его сонъ. Пришелъ домой, сталъ рыть подъ печкой и нашелъ деньги.

Въ этотъ же день, по повΟрiю, "вΟдьмы-коровницы отбираютъ молоко у

коровъ", "портятъ статокъ". У "порченой" коровы или удой уменьшается, или

113

молоко дΟлается жидкимъ, лишеннымъ сливокъ; это значить, что молоко и

сливки "отобраны" вΟдьмой и перенесены на ея коровъ; у нихъ, вслΟдствiе
этого, молоко становится такъ густо, что во время доенiя "сбивается" въ
комочки масла.
Для этого вΟдьма въ купальскую ночь ходить по огородамъ, собираетъ цΟдилкой
росу въ подойникъ, даетъ ее пить своимъ коровамъ и обмываетъ имъ росою
вымя. Отъ этого пропадаетъ молоко у коровъ тΟхъ хозяевъ, у которыхъ такимъ
образомъ собрана роса. Еще собираютъ камни по чужимъ дворамъ и
употребляютъ ихъ для "паренья" молочныхъ горшковъ. Поэтому заботливыя
хозяйки всю купальную ночь стерегутъ свои огороды, чтобы "коровница" не
собрала на нихъ росы.

Какая связь между собиранiемъ росы и убылью молока? Намъ объясняли, что
роса это "сокъ земли", дающiй растенiямъ питательность; что роса можетъ быть
живительная и вредоносная. Первымъ свойствомъ она особенно отличается на
Юрья, потому-то и выгоняютъ скотъ на Юрьеву росу. На купалу же она
"молочная": повΟрie говорить, что въ былыя времена случалось, что если
намочить цΟдилку въ купальской poсΟ, то съ нея лилось настоящее молоко.
Объясненiе, очевидно, недостаточное, но другого народъ не знаетъ;
первоначальный смыслъ этого воззрΟнiя, кроющiйся въ особенностяхъ
первобытнаго мышленiя, въ настоящее время утерянъ.

ВΟдьмы могутъ портить росу и тΟмъ вредить скоту. Для того, чтобы узнать
вредная ли роса или

114

нΟтъ, знахарки вывΟшиваютъ на ночь тряпочку и утромъ пробуютъ - какова роса

на вкусъ: если сладковата, значить порченая, и тогда нельзя выгонять скота на
пастбище, пока не обсохнетъ роса, иначе скотъ можетъ заболеть или въ молокΟ
будетъ показываться кровь.
На Купалу, чтобы предохранить коровъ отъ порчи, прогоняютъ ихъ чрезъ огонь,
разложенный у воротъ. Если же и это не поможетъ, и молоко будетъ отобрано,
тогда варятъ цΟдилку въ "купальскомъ зельΟ" и отваръ даютъ пить коровамъ.
Такимъ вывариванiемъ цΟдилки достигается и другая цΟль: вΟдьма, отобравшая
молоко, должна отъ этого исчахнуть, если только ей ничего не одолжить въ
теченiе трехъ дней.

Купала вмΟстΟ съ гΟмъ и праздникъ огня. Въ купальскую ночь молодежь обоего

пола собирается на полянку "въ житнюю смΟну"; тамъ раскладываютъ огонь;
приносятъ съ собой водку, купленную въ складчину; дΟвушки жарятъ яичницу
изъ принесенныхъ яицъ. Когда все готово, садятся вокругъ огня и за-кусываютъ.
Потомъ зажигаютъ старое колесо, облитое дегтемъ и насаженное на жердь. Эту
жердь вбиваютъ въ землю такъ, чтобы колесо высоко горΟло. Когда одно колесо
сгоритъ, зажигаютъ другое и такъ далΟе, если только они припасены - и пляшутъ
вокругъ колеса, взявшись за руки, подъ пΟнie купальскихъ пΟсенъ или
"купалокъ". Прежде всего поется пΟеня очевидно сложенная въ честь солнца:
Купальская ночка короткая, - соунiйка, соунiйка!
115

Соунiйка рано усходзила - соунiйка, соунiйка! *)

Рана усхадзила поле освяцила;
ДзΟвокъ, хлопцоу будзила,
Работку давала - у поле посылало,
Кабъ хлопчики огни палили,
Поле свяцили, жита пильновали,
Кабъ вΟдзьмы заломоу не ломали,
У кароу малака не 'тбирали.
Отбери, Божа, таму ручки-ножки,
Выдзяри, сова, со лба вочки,
Кабъ яны свΟту не бачили,
Яснаго сонца ня видзΟли!
А дзΟвочки кабъ жита зажинали,
Краски-цвяточки сбирали,
Вяночки звивали,
На галовоньку клали,
У таночку скакали,
Хлопцоу привабляли.
ПослΟ этого парни и дΟвушки, по парно и въ одиночку, прыгаютъ черезъ огонь,
чтобы очистить себя и предохранить отъ "немочей, порчи и заговоDровъ".

На этомъ, повидимому, кончается одна часть праздничнаго обряда, посвященная

очевидно лΟтнему солнцу и его земному замΟстителю - огню (надо сказать, что
все это совершается по традицiи, безъ сознательнаго пониманiя значенiя
обряда), и начинается другая часть, напоминающая одно изъ тΟхъ празднествъ
любви, о которыхъ упоминаетъ лΟтописецъ, когда описываетъ

———————
*) Слова: соунiйка, соунiйка, - повторяются послΟ каждой строчки.

116

обычаи СΟверянъ, Радимичей, Вятичей и Кривичей: "браци (браковъ) не бываху

въ нихъ, но игрыща, межю селы. Схожахуся на игрыща, на плясанiе, и на вся
бΟсовськая игрища, и ту умыкаху жены собΟ, съ нею же кто совΟщашеся".

Мы уже говорили, какъ связывается въ понятiи народа въ одно целое

представленiе о солнцΟ, какъ началΟ плодородiя, съ одной стороны - и любви съ
другой. НесомнΟнно, что эта связь устанавливается посредствомъ аналогiи
между плодородiемъ земли и дΟтородiемъ. Подобно тому какъ плодородiе земли
въ представленiи народа является послΟдствiемъ живительнаго дΟйствiя солнца,
какъ бы оплодотворяющаго землю, такъ и чувство любви и дΟторожденiе, при
помощи уподобленiя, подводится подъ дΟйствiе, какъ часть къ общему, того же
начала, дающаго жизнь всему, - солнца. КромΟ того, весной, лΟтомъ, т.е. во
время господства солнца, происходитъ, какъ извΟстно, спариванiе животныхъ,
что первобытная мысль могла приписывать влiянiю солнца.

Какъ бы тамъ нибыло, но дальнΟйшiе обряды празднованiя купалы сохранили

ясные слΟды любовнаго культа. Такъ въ Борисовскомъ уΟздΟ, послΟ описаннаго
нами, дΟвушки съ вΟнками на головахъ изъ цвΟтовъ и ржаныхъ колосьевъ,
становятся въ перемежку съ парнями, составляя, такимъ образомъ, новый
хороводъ. ТΟ изъ дΟвушекъ, которыя сосватаны, запасаются "рушниками" или
кусками тонкаго холста, своего издΟлiя. ВсΟ кружатся, и дΟвушки поютъ пΟсню,
въ которой выхваляютъ достоинства однихъ парней и

117

осмΟиваются недостатки другихъ: у такого-то голова, какъ ведро, - воду носить,

волосы, какъ помело, - печь выметать; языкъ, какъ лопата, - хлΟбъ сажать; носъ
какъ "копачъ" - навозъ разбрасывать; руки, какъ грабли - сΟно согребать; ноги,
какъ "кочережки", - жаръ загребать. А у такого-то кудрявая голова, - дΟвушекъ
приманивать, ясные очи, дΟвушекъ высматривать, румяные губы - дΟвушекъ
цΟловать и т.д.

Потомъ выходитъ на средину хоровода одна изъ дΟвушекъ сосватанныхъ

(иногда, впрочемъ, выходятъ вмΟстΟ всΟ сосватанные или обрученные) и
закрываетъ себΟ лицо, "чубромъ", покрываломъ изъ холста. Тогда поютъ:
Ишла купалка сяломъ, сяломъ,
Закрыуши вочки чубромъ, чубромъ,
Довала хлопцамъ чаломъ, чаломъ, (въ это время дΟвушка кланяется на
всΟ стороны).
Стали людзи дзивитися
Стала купалка сваритися:
Ахъ вы, людзи, вы дзiуные!
Чи вы на вулку не ходзили,
Чи вы купалки ня видзΟли,
Чи вы цвяточкоу не сбирали,
Чи вы вяночкоу не звивали
Чи вы у таночикъ не ходзили,
Чи вы дзΟвокъ не зводзили?
Потомъ купальщица начинаетъ выбирать себΟ парня "до пары". Въ прежнiя
времена брали того, кто попадется; теперь же умудряются выбрать или жениха
или того, кто нравится, потому что парни обыкно-

118

венно подаютъ голосъ, перебрасываясь шутками, часто очень нескромными.

Намъ приходилось слышать отъ "ревнителей старины и отеческихъ преданiй"
порицанie такому новшеству: "бяри того, хто попадзетца: на тое стародаунiй
звычай!"

Избранники снимаютъ съ купальщицъ покрывало и повязываютъ ceбΟ на руку

или черезъ плечо, какъ это дΟлается на свадьбΟ. Это имъ даръ, "на рукавы", какъ
говорится въ БΟлоруссiи. Въ это же время поютъ:
На мори вуточка купалася,
На бережку сушилася;
Млада Ганнулька зажурилася,
Што яе дары не прадзены,
 Хоць прадзены, не снованы,
Хоць снованы, дыкъ не тканы,
А хоть тканы, - не бялены,
Хоць бялены, - не качаны,
Хоць качаны, - не рΟзаны,
Хоць рΟзаны, - не дзΟляны.
А хтожь тые дары дариць будзе?
Будзе дариць млада Ганнулька:
Таму-сяму по локцику,
Свайму суженьку ня мΟручи.
Потомъ поются другiя купальскiя пΟсни, которыя, по своему содержанiю очень
напоминаютъ "масляничныя" пΟсни. Тутъ нарΟканiя на свекра, на мужа,
которые не пускаютъ молодую "на купалiйка, дзΟвоцкое гулянiйка"; тутъ
преподаются совΟты за кого выходить замужъ - за стараго или молодого; какую

119

выбирать себΟ невΟсту - богатую или бΟдную и т.п. А также поется баллада,
распространенная въ БΟлоруссiи во множествΟ варiантовъ, о томъ, какъ братъ
женился на сестрΟ и какъ они обратились въ "братки" - цвΟтокъ Иван-да-Марья.
ПΟнiе продолжается до тΟхъ поръ, пока колесо сгоритъ и костры потухнуть.
Тогда парни бросаются хватать дΟвушекъ. Подымается свалка: женихъ
отбиваетъ свою нΟвесту, если она выбрала другого; поклонники одной и той же
дΟвушки начинаютъ оспаривать ее другъ у друга; дΟвушки вырываются изъ
рукъ тΟхъ парней, которые имъ не нравятся; другiе же счастливые пары
стараются, подъ шумокъ, убраться подальше въ рожь, если они не успΟли этого
сдΟлать прежде; наконецъ, такъ или иначе, вопросъ улаживается, и всΟ "пары"
расходятся по ржи, въ двоемъ коротать ночку, встречать восходъ солнца.

Въ Лепельскомъ уΟздΟ этотъ обрядъ даренiя "рукавовъ" совершался съ тою

особенностiю, что невΟста дарила всΟхъ парней.

Въ другихъ мΟстностяхъ мы этого обычая совершенно не встрΟчали. Просто

жгутъ костры, иногда изъ разныхъ отбросовъ и негодныхъ вещей, поютъ пΟсни,
прыгаютъ чрезъ огонь, и, пользуясь темнотою, мало по малу, расходятся
влюбленныя пары.

Изъ того, что мы описали, можно подумать, что купалка праздникъ "свободной
любви". Можетъ быть оно когда-нибудь такъ и было. Но въ послΟднее время это
не болΟе, какъ обрядъ, и отношенiя молодыхъ людей слишкомъ далеко не
заходятъ. Могутъ, конечно,

120

быть исключенiя, но они случаются и помимо купальскихъ обрядовъ и

случаются всего чаще тамъ, гдΟ бытовой укладъ жизни бΟлорусса пошатнулся:
въ мΟстечкахъ, городахъ, вблизи желΟзныхъ дорогъ, фабрикъ и заводовъ. ГдΟ же
крΟпокъ коренной строй жизни бΟлорусса, тамъ этого почти не бываетъ. Въ
такихъ мΟстахъ женихи года по два спятъ на однихъ сΟновалахъ съ невΟстами и
однако это почти не отражается на нравственности молодыхъ людей. Главная
причина такой сдержанности - сила общественная мнΟнiя деревни. Въ
БΟлоруссiи широко распространенъ свадебный обычай "сводить" жениха и
невΟсту и потомъ предΟявлять гостямъ рубаху. Если не окажется доказательствъ
"чесности", то это покрываетъ позоромъ семью невΟсты и для нея самой влечетъ
многiя непрiятныя послΟдствiя. Обычай, конечно, въ высшей степени грубый,
дикiй, варварскiй, но его влiянiе велико.

Однако надо отметить, что въ дослΟднее время многiе женихи, изъ числа
побывавшихъ въ школΟ, нерΟдко протестуютъ противъ этого постыднаго
обряда; но невΟсты все еще консервативны, - конечно, только тΟ изъ нихъ,
которыя могутъ публично щегольнуть тΟмъ, что онΟ "блюли" себя. Иногда даже
плачутъ, если имъ отказываютъ въ этомъ варварскокомъ тщеславiи, особенно въ
томъ случаΟ, если было на счетъ ихъ "честности" какое-либо сомнΟнiе. Въ этомъ
онΟ всегда встрΟчають настойчивую поддержку въ старомъ поколΟнiи, которое,
съ одной стороны, довольно ревниво относится къ сохраненiю старины, а съ
другой - не желаетъ лишиться "солодкой горΟлки".

121
Намъ кажется, что въ описанныхъ нами обрядахъ съ достаточной ясностью
отразился древнiй обычай умыканiя невΟстъ, а въ обрядΟ даренiя парней и
слΟпого выбора "пары", - намекъ на первобытное общинное право мужчинъ на
всΟхъ женщинъ, принадлежащихъ къ данной общинΟ. Это нΟчто въ родΟ
выкупа, освобожденiя себя отъ принадлежности всΟмъ мужчинамъ общины, для
того, чтобы впослΟдствiи принадлежать исключительно одному, какъ о томъ
поется въ купальской пΟсне:
Дружочкамъ на одну ночку,
А сужаньку на увесь вΟкъ.
Не случайно, конечно, принаровлена къ празднованiю Купалы и баллада "о
браткахъ", столь распространенная въ БΟлоруссiи, какъ ни одна пΟсня. ВΟроятно
она служитъ отголоскомъ того далекаго прошлаго, когда было въ обычаΟ
супружеское сожительство въ ближайшихъ степеняхъ родства. На это также
намекаютъ нΟкоторые обряды бΟлорусскаго свадебнаго ритуала, какъ
напримΟръ, обрядъ выкупа женихомъ у брата невΟсты ея косы, съ которой
обыкновенно соединяется понятiе о дΟвичестве.

Богачъ *). Въ Игуменскомъ уΟздΟ "Богачомъ"

———————
*) Такъ какъ описанiе празднованiя "богача", сколько намъ извΟстно, впервые
появляется въ печати, то, въ видахъ дальнΟйшаго дополненiя нашего описянiя,
считаемъ нужнымъ указать, что мы наблюдали эти празднества въ Игуменскомъ
уΟздΟ, гдΟ оно бытуетъ во многихъ деревняхъ, преимущественно Погорельской
вол. Также "богачъ" празднуется въ Волковыскомъ уΟздΟ, Гродненской
губернiи.

122

называюсь Рождество Богородицы (8-го сентября); послΟднее названiе почти не

извΟстно народу *).

Въ жизни земледΟльца это самое счастливое время - время сравнительнаго

довольства, когда и убΟдило есть хлΟбъ на столΟ, а у богатыхъ, "какъ князья
скирды широко сидятъ, поднявъ головы". Отсюда понятно, почему народъ
называетъ "богачомъ" праздникъ, совпадающiй со временемъ окончательной
уборки хлΟба и хозяйственнаго обилiя. Но есть факты, заставляющiе думать, что
"богачъ" - одно изъ земледΟльческихъ божествъ до-христiанскаго перiода, одно
изъ видоизмΟненiй несторовскаго Даждь бога солнца, бога изобилiя, богатства,
на что указываетъ и самое имя его. Представленiе объ этомъ богΟ стерлось въ
памяти народа, но указанiя на то, что онъ, этотъ богъ, нΟкогда занималъ мΟсто
въ вΟрованiяхъ бΟлорусса, сохранилось въ обрядахъ. Хотя "богачемъ"
называютъ собственно Рождество Богородицы, но празднованiе "богача"
справляютъ не только въ этотъ день, а и въ другiе праздники, блязкiе къ
осеннему равноденствiю. Если, напримΟръ, въ деревнΟ есть церковь или
часовенька въ память святаго, празднуемаго въ это время, то и празднованiе
"богача" приноровливается къ этому дню.

Главную роль въ обрядΟ этого празднества играетъ "богачъ" или "богатце". Это
"лубка" ржи со вставленной въ нее восковой свΟчой. "Богачъ" стоитъ въ

———————
*) Въ другихъ мΟстностяхъ БΟлоруссiи этотъ праздникъ зовется Малая
Прачистая, въ отличiе отъ Успенiя - Большой Прачистой.

123

теченiе цΟлаго года въ домΟ очереднаго хозяина, въ почетномъ углу, подъ

иконами. Въ этотъ день свΟча зажигается. Приглашается священникъ для
служенiя молебствiя, которое и служится прежде всего въ томъ домΟ, где стоитъ
"богачъ". Потомъ хозяинъ, вслΟдъ за священникомъ несетъ "богача" въ
слΟдующiй дворъ, гдΟ ихъ встрΟчаютъ хозяева. Для встрΟчи ставятъ на дворΟ
столъ, покрытый бΟлой скатертью и установленный "лубками" ржи, пшеницы,
ячменя или другаго хлΟба. "Богачъ" ставится на столъ къ хлΟбамъ, и служится
краткое молебствiе. Священникъ и всΟ его сопровождающiе приглашаются въ
хату для угощенiя, при чемъ "богачъ" ставится на покути. И такъ обходятъ по
очереди всΟ дома. Зерновый хлΟбъ, которымъ встрΟчали "богача" идетъ въ
пользу причта.
На другой конецъ села сгоняютъ весь скотъ, и когда обойдутъ всΟ дворы, то
обносятъ "богача" во кругъ скота. ПоелΟ этого относятъ его въ домъ къ
очередному хозяину, где онъ и остается цΟлый годъ. Онъ, по повΟрiю
приноситъ, въ домъ богатство и счастье.

Въ нΟкоторыхъ мΟстностяхъ рожь и воскъ для "богача" собирается со всей

деревни и подмΟняется только тогда, когда "богачъ", по очереди, обойдетъ всю
деревню или же когда свΟча сгоритъ. А въ другихъ мΟстностяхъ рожь и свΟча
подмΟняются ежегодно очереднымъ хозяиномъ, при чемъ рожь для этого
вымолачиваютъ изъ перваго, "зажиночнаго" снопа *).

———————
*) Первый снопъ (зажиночный), подобно дожиночному вΟнку, повсемΟстно въ
БΟлоруссiи пользуется особымъ значенiемъ; его каждый хозяинъ, принеся
домой, ставитъ въ почетномъ углу. Это соблюдается и тамъ, гдΟ "богача"
совсΟмъ не празднуютъ.

124

Въ послΟднемъ случаΟ подмΟненная "богачовая" рожь смΟшивается съ

обыкновенной и употребляется на сΟмена. Приготовленiе свΟчи сопровождается
общей вечерей всΟхъ участниковъ и особыми пΟснями, напоминающими
"дожинковыя".

Не есть ли это соединенiе зерноваго хлΟба, символа благосостоянiя, со свΟчею,

символомъ свΟтоноснаго начала, не есть ли это прообразомъ солнца Даждь-бога,
источника свΟта и вмΟстΟ съ тΟмъ покровителя земледΟлiя, слΟдовательно бога
обилiя и благосостоянiя? ВΟдь трудно придумать болΟе подходящую
символизацiю солнца, согласно первобытному представленiю о немъ, какъ о
богΟ земледΟлiя. КромΟ того, то обстоятельство, что празднованiе "богача"
болΟе или менΟе совпадаетъ со временемъ осенняго равноденствiя, также
отчасти указываетъ на принадлежность этого празднества къ солнечному
культу, и если это вΟрно, то такимъ образомъ заполняется пробΟлъ въ циклΟ
празднествъ въ честь солнца. Одно изъ этихъ празднествъ несомнΟнно должно
было справляться осенью. Если коляды посвящались зимнему солнцу,
масленица и великодни - весеннему, купала - лΟтнему, то было бы не понятно
отсутствiе празднества въ честь осенняго солнца, тΟмъ болΟе непонятно и
необъяснимо, что въ это именно время первобытный человΟкъ видΟлъ плоды его
благодΟтельнаго влiянiя.

Надо еще замΟтить, что по-бΟлорусски слово "богачъ" не употребляется въ томъ

смыслΟ, какъ въ русскомъ языкΟ - въ смысле богатый человΟкъ. Въ этомъ
смысле бΟлоруссы употребляютъ "богатыръ" или при-

125

лагательное - богатый. А "богачъ" употребляется только въ вышеуказанномъ

смыслΟ, т.е. какъ народное назнанiе Рождества Богородицы и лукошка съ
зерновымъ хлΟбомъ и свΟчой; послΟднее, впрочемъ, не всюду называется
"богачемъ".
V. Олицетвореше зла

Вообще человΟкъ субъективенъ, а первобытный человΟкъ въ особенности.

Поэтому всΟ явленiя внΟшняго мipa онъ разсматриваетъ по отношенiю ихъ къ
самому себΟ и дΟлитъ ихъ на полезныя и вредныя для него, человΟка. На
дальнΟйшей ступени своего интеллектуальнаго развитiя, когда человΟкъ уже
успΟетъ выработать начала нравственности, различенiе добра и зла, онъ
склоненъ относить полезное для себя къ болΟе общей категорiи добра, а вредное
къ категорiи зла.

Древнимъ славянамъ, какъ народу арiйскаго корня, было не чуждо подобное

подраздΟлeнie; такъ мы встрΟчаемъ у нихъ бΟлъ-боговъ и черно-боговъ, и
послΟднiе, вΟроятно, имΟли болΟе или менΟе демоническiй характеръ,
противились благимъ начинанiямъ бΟлъ-боговъ. Но славяне не стояли на такой
высокой степени развитiя, чтобы въ ихъ вΟрованiяхъ это раздΟленiе достигло
той опредΟленности и того значенiя, какъ въ религiи Зороастра. Съ принятiемъ
же христiанства боги того и другого порядка еще болΟе смΟ-

127
шались, ибо съ точки зрΟнiя христiанства тΟ и другie - бΟсы. Однако бΟлоруссы
еще и до сихъ поръ дΟлаютъ различiе между домовыми и олицетворенiями
стихiйныхъ силъ съ одной стороны и между чертями съ другой; по крайней
мΟрΟ такое различiе сказывается въ воззрΟнiяхъ бΟлорусса на тотъ и другой
родъ нечистой силы.

Чортъ - это, такъ сказать, принципiальный противникъ всего благаго, это чистое
олицетворенiе зла. И водяной, и лΟшiй, и другiе стихiйные боги могутъ дΟлать
зло, но могутъ и не дΟлать его; а чортъ не можетъ: такова ужъ его натура. Если
онъ и дΟлаетъ иногда будто бы добро, такъ это только въ видахъ достиженiя
большаго зла. Онъ неотступно слΟдитъ за человΟкомъ, норовитъ
воспользоваться всякой воможностью, чтобы причинить ему вредъ, ввести его
въ грΟхъ, погубить его душу. Онъ внушаетъ человΟку дурныя мысли и поступки.
Онъ особенно силенъ и навязчивъ, когда воля человΟка слаба, сознанiе смутно,
такъ напримΟръ, когда человΟкъ пьянъ. Тогда чортъ, смΟло выступаетъ на
борьбу съ нимъ и не скрывается, а принимаетъ свой настоящiй видъ. Каковъ же
этотъ настоящiй видъ? НΟчто въродΟ изображенiя сатировъ; на головΟ рога,
козлиная бородка, двухкопытныя или однокопытныя ноги, коровiй хвостъ, на
рукахъ длинныя когти, тΟло покрыто шерстью. Кто изъ чертей поважнΟе, тотъ,
вдобавокъ, еще хромъ и горбатъ. Чортъ также часто принимаетъ образъ козла.
Въ этомъ видΟ онъ любитъ подшучивать надъ простодушными людьми. Когда
разразится гроза или дождь, чортъ

128

прикинется козликомъ и начинаетъ жалобно блеять. Сердобольный человΟкъ,

возметъ его въ полу и несетъ домой, чтобы отогрΟть. А чорту только этого и
надо: съ крещеной душой ему безопасней отъ грома, да и прiятно заставить
человΟка поднести себя. ЧΟмъ дальше идетъ человΟкъ, тΟмъ козликъ становится
тяжеле. ЧеловΟкъ, изнемогая подъ тяжестью, еле дышетъ, а козлика жаль
бросить - такъ онъ жалобно блеетъ. Но вотъ уже и домъ. Тутъ козликъ,
выпрыгнувъ изъ полы, расхохочется дикимъ голосомъ, сдΟлаятъ неприличie - и
только его видΟли.
Чортъ любитъ сбивать путниковъ съ дороги, сбрасывать колеса съ осей во время
Οзды, заводить пьяныхъ въ болота или въ проруби.

Черти бываютъ боDльшаго и меньшаго калибра, но величественнаго образа

сатаны, какъ онъ рисуется воображенiю поэтовъ, народъ не знаетъ: бΟлорусскiй
чортъ вообще мелкотравчатый. Мы уже говорили, что болΟе могущественными
чертями считаются тΟ изъ нихъ, которые хромы и горбаты. По поводу
прiобрΟтетя ими этихъ уродствъ существуетъ преданiе, что черти когда-то
воевали съ ангелами, были побΟждены ими и сброшены съ неба на землю.
ЛетΟли они, какъ черная туча, какъ снΟтъ, летΟли долгое время. Мелкiе черти во
время паденiя отдΟлались сравнительно дешево - получили легкiе ушибы и
только; а крупные, какъ болΟе тяжелые, поломали ноги, понабивали горбы. Такъ
и остались они навсегда хромыми и горбатыми. КромΟ того, во время небесныхъ
войнъ мнопе изъ нихъ получили тяжелыя раны и увΟчья. А глав-

129

ный чортъ, который всΟми ими предводительствовалъ, былъ закованъ ангеломъ

въ цΟпи и посаженъ въ каменную гору *). Когда этотъ чортъ поворичивается въ
горΟ или въ ярости начинаетъ рвать цΟпи и метаться, то земля дрожитъ, горы
трескаются. ЦΟпь его чрезвычайно толста, но каждый годъ грΟхи людей
переΟдаютъ ее, какъ ржа желΟзо. Случается, что къ ПасхΟ она становится тонка,
какъ волосъ, но все таки держитъ чорта. Лишь только запоютъ "Христосъ
воскресе" на пасхальной заутрени, она снова становится такою же толстой, какъ
была прежде. Но когда грΟхи людей до того умножатся, что переΟдятъ цΟпь
совершенно, тогда будетъ кончина мipa: дьяволъ освободится и все разрушитъ;
если же люди постараются поменьше грΟшить, то мiру и конца не будетъ.

БΟлоруссы воображаютъ, что на днΟ неприступной трясины возсΟдаетъ старшiй

чортъ и оттуда разсылаетъ подвластныхъ ему чертей для искушенiя люда,
выслушиваетъ отчеты о ихъ дΟятельности, подаетъ имъ совΟты, какъ достичь
болΟе успΟшныхъ результатовъ, и наказываетъ лΟнивыхъ. Между ними
существуетъ довольно длинная iepapхiя, но честности въ ихъ средΟ нΟтъ и въ
поминΟ; напротивъ, подчиненные всячески норовятъ обмануть начальниковъ,
увильнуть отъ заданной работы, особенно если она тяжела и непрiятна, и
избежать наказанiя. Такiя черты ихъ характера сплошь и рядомъ встрΟчаются въ
тΟхъ бΟлорусскихъ сказкахъ, гдΟ фигурируютъ черти. Пред-

———————
*) Этого чорта нерΟдко называютъ цмокомъ. Цмокъ собственно значить
драконъ.

130

полагаются у нихъ и половыя и возрастныя различiя: есть черти, чертовки и

чертенята. Однако чортъ не прочь вступить въ половую связь и съ
обыкновенной смертной. Отъ такого общенiя рождаются чудовища и уроды, не
имΟющiе никакого подобiя человΟческаго. Тотчасъ же поелΟ рожденiя они
исчезаютъ съ визгомъ и хохотомъ.

Чортъ - источникъ зла на землΟ. По космогоническому преданiю, широко

распространенному въ БΟлоруссiи, онъ, участвуя въ созданiи земли, внесъ въ нее
все злое.

Вотъ это преданiе.

Въ началΟ вода покрывала землю. Богъ приказалъ чорту нырнуть на дно и

достать оттуда горсть земли. Чортъ спустился на дно, захватилъ горсть земли, но
не всю отдалъ Богу, а спряталъ часть во рту. Богъ взялъ въ руки горсть земли,
благословилъ ее и бросилъ на воды, - и земля стала расти, расширяться,
покрывать воду гладкимъ и ровнымъ, какъ токъ, слоемъ. Но стала расти и та
земля, что была у чорта во рту, стала раздирать ему ротъ. Чортъ, корчась отъ
боли, сталъ кататься по землΟ и выплевывать изо рта землю. Долго онъ катался
такъ и плевалъ. Оттого поверхность земли сдΟлалась гористой, и земля мΟстами
отравилась чортовой слюной. Поэтому, когда Богъ, подготовляя землю для
человΟка, посΟялъ жито (рожь), пшеницу, ячмень, просо, яблони, груши и
цΟлебныя травы, то мΟстами выросъ пырей, "кастеръ", лебеда, блекотъ (бΟлена),
застыръ (терновникъ) и всΟ другiя вредныя растенiя. Потомъ

131
Богъ создалъ полезныхъ животныхъ: лошадей, коровъ, овецъ, собакъ... Но
нΟкоторый изъ нихъ, не умΟя различать полезныхъ травъ отъ вредныхъ, наелись
ядовитыхъ и превратились въ волковъ, россомахъ, медвΟдей и прочихъ
вредныхъ животныхъ. Такъ продолжалось до тΟхъ поръ, пока животныя не
научились различать полезныя травы отъ ядовитыхъ. СлΟпилъ Богъ изъ глины
человΟка, дохнулъ на него, и человΟкъ зашевелился, ожилъ. Чортъ это все
видΟлъ. Онъ улучилъ минуту, когда человΟкъ спалъ, дохнулъ на него, - и
вселился въ человΟка также и злой духъ, и человΟкъ получилъ склонность ко
злу.
(М. Холопеничи, Борисовск. уΟзда)

Этотъ разсказъ циркулируетъ въ БΟлоруссiи въ нΟсколькихъ варiантахъ; мы

выбрали самый типичный, въ которомъ наиболΟе ясно и послΟдовательно
проведена идея, что все зло на землΟ отъ чорта. Но не довольствуясь этимъ
исконнымъ зломъ, онъ употребляетъ всΟ усилiя, чтобы его увеличить, чтобы
больше и больше причинять вреда людямъ, чтобы въ конецъ погубить ихъ души.
Въ этомъ отношенiи и сами люди являются ему ревностными пособниками,
вступая въ связь съ нечистой силой.
VI. Сообщники нечистой силы

Въ любой мΟстности БΟлоруссiи вамъ укажутъ людей обоего пола, которые,

какъ говорятъ бΟлоруссы, "знаютца зъ нечистикомъ, свояки чорту, свою душу
ему запродали". Называютъ ихъ разно: чароуниками и чароуницами, (иногда, но
рΟдко, колдунами), знахарями и знахарками, ворожбитами, вΟдзьмаками и
вΟдзьмами, воукулаками и пр. BсΟ эти названiя упоминаются въ памятникахъ
нашей древней письменности, съ прибавленiемъ нΟкоторыхъ другихъ,
несохранившихся въ современномъ бΟлорусскомъ говорΟ, какъ напримΟръ -
кудесникъ, волхвъ, вΟщая женка. Въ этихъ памятникахъ они употребляются
какъ синонимы: вΟдунъ, знахарь, колдунъ, кудесникъ - все это названiя,
указывающiя на высшее вΟдΟнiе. Такъ называли людей одаренныхъ
необыкновенною мудростью, даромъ предвидΟнiя, пророчества, поэтическаго
творчества, обладающихъ знанiемъ священныхъ заклятiй, жертвенныхъ и
очистительныхъ обрядовъ, умΟньемъ совершать гаданiя и врачевать недуги. Въ
настоящее время народъ дΟлаетъ нΟкоторыя различiя между этими назва-

133

нiями, смотря по тому, съ какого рода нечистой силой имΟютъ дΟло данные
чаровники, съ какою цΟлью употребляютъ они свое таинственное знанiе и по
другимъ причинамъ. Быть вΟдьмой, вΟдьмакомъ, вовколакомъ, съ точки зрΟнiя
бΟлорусса, болΟе предосудительно, чΟмъ быть просто чаровникомъ: разные
чаровники бываютъ. ВΟдьмой, вΟдьмакомъ, вовколакомъ бΟлоруссы ругаются,
какъ чΟмъ-то позорнымъ, но этого не замΟчается относительно слова чаровникъ,
ворожбитъ и знахарь. Слыть знахаремъ даже почетно. Знахари и знахарки
употребляютъ свои познанiя больше на пользу ближняго, а вΟдьмаки и вΟдьмы
почти никогда. Чаровникомъ называютъ вообще того, кто умΟетъ совершать
чары, то-есть такiе суевΟрные, таинственные обряды, заклинанiя, которымъ
подчиняются стихiйныя и другiя силы. Впрочемъ, не всякiй чаровникъ умΟетъ
совершать всΟ эти чары, а только тотъ, который душу чорту продалъ.
Большинство же изъ нихъ знаютъ только что-нибудь одно. Въ этомъ и различiе
между большими, "важными", "настоящими" чаровниками и малыми, узкими
спецiалистами.

Профессiональное колдовство. Въ послΟднемъ смыслΟ считаются чаровниками

тΟ люди, которые по своимъ знанiямъ поставлены въ близкое общенiе съ тою
или другою стихiею, каковы кузнецы, мельники, лΟсники, пастухи, пасΟчники,
пивовары и др. Предполагается, что каждый изъ нихъ хорошо изучилъ свойства
той "нечистой силы", съ которой приходится имΟть дΟло вслΟдствiе своей
профессiи. Плохъ былъ бы тотъ мельникъ, который не зналъ бы, какъ уго-

134

дить водяному; или тотъ пастухъ, который не умΟлъ бы изгнать хлΟвника.

Поэтому мельника съ "вΟтрака" приглашаютъ лΟчить "подвΟй" (параличъ);
мельники съ водяныхъ мельницъ умΟютъ "дать воды", т.е. нашептывать на воду
заговоры для излΟченiя болΟзней или съ цΟлью насыланiя ихъ. Впрочемъ,
нΟкоторые изъ нихъ, опираясь на помощь своего нечистика, могутъ производить
чары, не относящiяся прямо къ предмету ихъ профессiи. А при томъ никто,
конечно, не воспрещаетъ, наприм., мельнику, изучить ремесло лΟсника или
ворожбита, онъ можетъ быть и вовколакомъ, и жена его можетъ быть отличной
вΟдьмой. Но все это необязательно. А вотъ угодить водяному, чтобы онъ давалъ
постоянно достаточное количество воды, чтобы мельница не стояла, когда
много "завозу", - все это мельникъ долженъ знать или пусть не берется не за
свое ремесло. И мельникъ съ вΟтряной мельницы долженъ умΟть "запречь
вΟтеръ" и, само собою разумΟется, тΟхъ духовъ, которые производятъ вΟтеръ,
вихрь, бурю и т.п. Онъ долженъ все предусмотрΟть: не насиловать вΟтра, чтобы
тотъ не разсердился и на долго не улегся; долженъ умΟть вызвать его въ
затишье, когда надо молоть, а так-же умилостивить бурю, чтобы она не
поломала мельничныхъ крыльевъ.

Опытный мельникъ съ водяной мельницы, при первыхъ заморозкахъ, когда вода

покрывается тонкой скорлупой льда, опускаетъ водяному подъ колесо кусокъ
сала, "кабъ колесы не скрипΟли", какъ объяснялъ это старый мельникъ, Григорiй
Порецкiй (Хо-

135

лопеничи, Борисовск. уΟзда); а когда убиваютъ свинью, то бросаютъ и цΟлое

стегно. Впрочемъ, неразборчивый водяной иногда довольствуется и частью
свиныхъ кишекъ, покрытыхъ кишечнымъ жиромъ. Не принеси мельникъ этой
жертвы водяному, то не наберешься смазки для колесъ: водяной будетъ
вылизывать ее изъ буксъ и слизывать съ осей, а кромΟ того и бΟдъ можетъ
причинить не мало.

Мельникъ съ вΟтряка, чтобы поднять затихшiй вΟтеръ, взбирается на "шапку"

своей мельницы и бросаетъ горстями муку "на узвΟй вΟцеръ", какъ говорятъ
бΟлоруссы.

ЛΟсникъ, въ свою очередь, долженъ умΟть умилостивить лΟшаго, а не то онъ

можетъ наслать на него какого нибудь опаснаго звΟря, который, чего добраго,
можетъ поранить или растерзать. И вотъ, въ искупленiе себя, взамΟнъ своего
тΟла, лΟсникъ добровольно приноситъ часть его въ жертву лΟшему, - часть,
впрочемъ, самую безобидную.

ЗамΟнять цΟлое частью въ такихъ случаяхъ - дΟло обычное у некультурныхъ

народовъ. Такъ нΟкоторыя дикiя племена, избивавшiя въ прежнiя времена на
могилахъ своихъ вождей ихъ женъ и рабовъ для загробныхъ услугъ, теперь
допускаютъ нΟкотрый компромиссъ въ этомъ отношенiи; именно выбиваютъ
обреченнымъ по одному зубу или отрΟзываютъ мизинцы, волосы, ногти и
бросаютъ въ могилу.

Такъ поступаютъ и наши "знающiе на рΟчахъ" лΟсники. Отправляясь на

БлаговΟщенiе въ лΟсъ, они несутъ съ собою кусокъ хлΟба съ солью; въ него вти-

136

скиваютъ немного своихъ волосъ, а иногда и ногтей. Придя на опушку лΟса,

становятся лицомъ къ востоку и приговариваютъ, кружа хлΟбъ около головы:
Усю зиму морозы трещали,
Бури выли, вΟтры шумΟли,
Сосны и ели скрыпΟли;
Вауки хадзили, галасили -
Ξсьци прасили:
Чи ты дай голову авеччу,
Чи чалавΟччу.
На святое БлагавΟщення
Уси звяры на вырай пашли;
Вауки выюць, свиньни стогнуць,
МядзΟдзи мармочуць,
Зубами скрыгочуць,
Ξсьци хочуць:
Чи ты дай галаву авеччу,
Чи чаловΟччу!
- Досыць маихъ валасоу! - трижды восклицаетъ лΟсникъ, и послΟ этихъ словъ,
бросаетъ хлΟбъ, на отмашь, далеко въ сторону. По другому варiанту въ концΟ
приговариваютъ: "Апричь (кромΟ.) маей галавы!"
Тутъ будетъ кстати сказать нΟсколько словъ о заговариванiи ружья.

БΟлорусскiе крестьяне увΟрены, что искусные лΟсники, благодаря знанiю

особыхъ заговоровъ, могутъ стрΟлять безъ промаха, могутъ прострΟлить кому
нибудь шейный платокъ, не тронувъ шеи, а другимъ могутъ "портить" ружья
такъ, что они будутъ "живить": такимъ ружьемъ какъ ни подстрΟли дичь, а

137

она улетитъ или убΟжитъ. Иные такъ, дескать, "заговорятъ" ружье, что поелΟ
выстрΟла дробь остается въ стволΟ или выстрΟлъ не попадаетъ въ цΟль, или,
наоборотъ, весь зарядъ будетъ попадать въ мелкую дичь, такъ что она будетъ
никуда негодна.

Опытные люди совΟтуютъ держать дробь во рту, когда заряжаешь ружье, чтобы
ее "не заговорили". А при томъ - нужно знать соотвΟтствующiе заговоры. Въ
нашемъ распоряженiи имΟется одинъ изъ нихъ:
На синемъ мори,
На беражочку,
На жоутымъ пясочку,
Стоить дубъ зяленый,
Къ зямлΟ нахиленый.
А съ того дуба
Якъ узнималися
Шуры да буры,
ВΟтры кавуры (?);
Якъ нанасили
Гяусцоу (глухарей), цяцерекъ,
Гусей и вутокъ,
Малаго птаства,
Якъ цемной хмары (тучи);
Якъ наганяли
Лисицъ и зайцеу,
Ласей и дзикоу (кабановъ)
MнΟ на потребу
(Или - Скольки мнΟ треба).
 Ой, ляцице пташки
И шΟрыя вутки

138

Ка мнΟ стральцу-малайцу!
БΟжице лисицы
И шΟрыя зайцы
На мою стрΟльбу (ружье)!
А моя стрΟльба
Рученая-вученая,
Кабъ маху не давала,
Усякое живела
На мΟсти клала.
Этотъ заговоръ произносится, когда входитъ охотникъ въ лΟсъ, чтобы тянулась
къ нему дичь *).

"Настоящiе" чаровники. BсΟ указанные нами виды профессiональнаго

колдовства, если оно не выходитъ изъ очерченныхъ нами рамокъ, немногими въ
БΟлоруссiи считается дΟломъ предосудительнымъ; напротивъ, большинство
смотритъ на все это, какъ на высшее знанiе данной профессiи, существенно
необходимое для ея успΟшнаго выполненiя. Но чтобы быть заправскимъ
чаровникомъ, обладающимъ высшей степенью могущества, нужно продать
чорту свою душу. Для этого надо порвать всякую связь съ церковью и
совершить нΟчто чрезвычайно кощунственное: во время причащенiя не
проглатывать св. Таинъ, а удержать ихъ во рту; потомъ вынести ихъ "на
розстаньки" (перекрестокъ дорогъ), положить на одномъ изъ крестовъ, которые

———————
*) По части профессiональнаго колдовства кузнецовъ, пасΟчниковъ и пр. у насъ
не имΟется матерiаловъ; что же касается пастухоъ и колдовства, связаннаго съ
ихъ занятiемъ, то мы попутно сообщали о немъ при описанiи обрядовъ изгнанiя
хлΟвника и празднованiя Юрья.

139
почти всюду въ БΟлоруссiи ставятся на перекресткахъ, и выстрΟлить въ св.
Причастiе. Въ это время, какъ говорятъ, видится Христосъ Распятый.

Можно предполагать, что если на подобный поступокъ и рΟшались, то развΟ

только въ глубокой древности, когда христiанство боролось съ язычествомъ.
Этимъ актомъ, вΟроятно, знаменовалось отреченiе отъ христiанства и
окончательный возвратъ къ прежнимъ вΟрованiямъ, къ прежнимъ богамъ. НынΟ
же почти всюду въ БΟлоруссiи такъ много распространено расказовъ о томъ, что
большинство стрΟлявшихъ въ Св. Причастiе (если только это когда нибудь
дΟлалось) сходили съ ума, превращались въ дикихъ звΟрей и тому подобнымъ
подвергались наказанiямъ, что едва ли кто-нибудь рΟшится совершить такое
кощунство.

Кто совершитъ такой поступокъ, тому-де до его смерти будетъ служить чортъ,
исполнять всΟ его приказанiя. Что скажетъ такой чаровникъ, то и сбудется.

По народнымъ воззрΟнiямъ, желанiе "счаровать" кого-нибудь является у

чаровника стихiйно, непроизвольно, иногда помимо его сознанiя. Онъ тогда
чародΟйствуетъ, когда "кроу яму вочи зальець", когда "нячистая сила къ галавΟ
падступиць, у галаву удариць", - такъ народъ выражаетъ ту мысль, что
чаровникъ дΟйствуетъ какъ бы въ изступленiи, въ полузабытьи. Будучи въ
такомъ состоянiи, онъ долженъ непремΟнно кого-нибудь "счаровать". Тогда ему
на глаза не попадайся - за ничто пропадешь.

ИзвΟстные чаровники пользуются среди населенiя наружнымъ почетомъ, но въ

большинствΟ случаевъ -

140

неискреннимъ. Во время семейныхъ торжествъ - свадебъ, крестинъ - ихъ

сажаютъ на почетныя мΟста, обращаютъ на нихъ исключительное вниманiе,
особенно усердно угощаютъ, чтобы не раздражить ихъ и тΟмъ не повредить
будущему счастiю новобрачныхъ или новорожденнаго. Такое отношенiе къ
своей особе чаровникъ принимаетъ какъ нΟчто должное, вполнΟ заслуженное и
не стΟсняется угрожать хозяевамъ или тому, кΟмъ онъ недоволенъ, что счаруетъ.
- "Ну, будзеце жь вы мяне помниць". - "Я вамъ дамся у цямки!" - говоритъ въ
такихъ случаяхъ чаровникъ. Присутствующихъ при этомъ охватываетъ страхъ.
Навлекшiе неосторожно гнΟвъ одного чаровника, стараются разрΟшить его чары
при помощи другого. Бываютъ случаи, что впечатлительные люди, при угрозΟ
чаровника повредить имъ, падаютъ въ обморокъ, а иногда серьезно заболΟваютъ
нервнымъ разстройствомъ. Это еще болΟе увеличиваетъ славу чаровника и
вселяетъ суевΟрный страхъ къ нему.

ВΟдьмы и вовколаки. Мы уже имΟли случай упомянуть, что, изъ числа

сообщниковъ нечистой силы, самой дурной репутацiей среди бΟлоруссовъ
пользуются вΟдьмы. Это, во-первыхъ, объясняется тΟмъ, что вΟдьма, по
понятiямъ народа, - чортова любовница, что она находится въ непосредственной
связи именно съ чортомъ, а не съ какою-нибудь другою, болΟе безобидною,
нечистой силою. Во-вторых, въ БΟлоруссiи были нерΟдкостью, даже въ
прошломъ вΟке, публичныя сожженiя вΟдьмъ, что, несомнΟнно, должно было
ухудшать ихъ и безъ того дурную славу въ народΟ.

Правда, въ БΟлоруссiи формально не существова-

141

ло священной инквизицiи и потому сожженiя вΟдьмъ производились не въ

такихъ ужасающихъ размΟрахъ и обставлялись далеко не такъ торжественно,
какъ въ Западной ЕвропΟ; но и того, что по этой части творилось у насъ, было
достаточно, чтобы произвести сильное впечатлΟнiе на умы. Насколько проста
была у насъ процедура этихъ изувΟрческихъ актовъ, видно изъ письма
управляющаго имΟнiемъ графа Тышкевича, письма, относящегося къ половинΟ
прошлаго столΟтiя. Вотъ что пишетъ нашъ доморощенный инквизиторъ:

"Ясневельможный панъ! Съ возвращающимися крестьянами доношу, что съ

вашего позволенiя сжегъ я шесть чаровницъ: три сознались, а остальныя - нΟтъ.
ДвΟ изъ нихъ престарΟлыя, третья тоже лΟтъ пятидесяти, да къ тому же
одинадцать дней онΟ все просидΟли у меня подъ чаномъ, такъ, вΟрно, и другихъ
заколдовали. Вотъ и теперь господская рожь въ двухъ мΟстахъ заломана. Я
собираю теперь съ десяти костеловъ святую воду и буду на ней варить кисель:
говорятъ, непремΟнно все колдуны прибΟгутъ просить киселя; тогда еще будΟтъ
мне работа! Вотъ и г. Эпернетти, по нашему примΟру, сжегъ женщину и
мужчину... Этотъ несчастный ни въ чемъ не сознался, за то женщина созналась
во всемъ и съ великимъ отчаянiемъ пошла на тотъ светъ *)".

Авторъ этого письма, какъ видите, говоритъ о сожженiи восьми человекъ, какъ о
дΟлΟ самомъ простомъ, самомъ заурядномъ, ни на минуту, повидимому,

———————
*) Афанасьевъ. Поэтич. возр. слав, на прир., т. III.

142

не сомнΟваясь въ своей правотΟ. Судя по этому наивному тону, отъ котораго

вΟетъ безсознательной жестокостью, холоднымъ ужасомъ, немногое
требовалось, чтобы попасть на костеръ.

Почва, которая порождала столь печальныя явленiя, какъ вΟдовство и

многочисленные процессы вΟдьмъ, и у насъ, и въ западной ЕвропΟ, была одна и
та же. Это, вопервыхъ, повальное невΟжество, благодаря которому и въ
высшихъ и въ низшихъ слояхъ народа упорно держались остатки древнихъ
вΟрованiй; во-вторыхъ, чрезмΟрное закрΟпощенiе крестьянъ. КрΟпостное
состоянiе давило народъ экономически, держало его въ постоянной нищетΟ,
изнуряло непосильнымъ трудомъ... Оно особенно тяжело отзывалось на
положенiи женщины, во-первыхъ, потому, что она физически слабΟе мужчины,
а во-вторыхъ потому, что она была закрΟпощена вдвойнΟ: и мужу, и помΟщику.
ЧрезмΟрный трудъ, горе, болΟзни въ конецъ расшатывали организмъ женщины.
На этой почвΟ легко возникало нервное разстройство, которое проявлялось въ
разныхъ формахъ и при томъ дΟйствовало заразительно, какъ напримΟръ,
кликушество. Понятно, что могли являться такiе люди, которые въ силу особаго
болΟзненнаго состоянiя своей нервной системы, воображали, что они
дΟйствительно находятся въ общенiи съ дьяволомъ.

Но обратимся къ народнымъ воззрΟнiямъ на вΟдьмъ.

Благодаря своей любовной связи съ чортомъ, вΟдьма научилась отъ него
колдовству, узнала таинственныя свойства нΟкоторыхъ травъ и кореньевъ.
Прибавляя

143

къ этимъ травамъ лисичье сердце *) и кошачью печень, причитывая извΟстный

ей заклинанiя, она выва-риваетъ изъ нихъ волшебную жидкость, которая имΟетъ
свойство придавать вΟдьмΟ молодость и чудную красоту или же, не измΟняя ея
внΟшности, сообщаетъ ей необыкновенную привлекательность, совершенно
неотразимую для простого смертнаго. КромΟ того, когда выпьетъ вΟдьма
добытую ею чудесную жидкость, то становится легкою, какъ пухъ, и можетъ
носиться по воздуху, или "по ветру", какъ говорятъ бΟлоруссы. Такъ летаетъ
вΟдьма на таинственныя бΟсовскiя игрища, шабаши, которые совершаются
ночью, гдΟ-нибудь на высокой горΟ (такая гора, отъ соприкосновенiя съ
нечистой силой, становится "лысой"). Главный шабашъ происходитъ одинъ разъ
въ году, въ самую бурную ночь между Ильинымъ и Успеньевымъ днемъ. Эта
ночь почему-то называется рябиновой, воробьиной, иногда, но рΟдко, громовой.
Страшный громъ, непрестанная молнiя отличаютъ ее отъ другихъ ночей. И вотъ
подъ грохотъ грома, ослΟпительный блескъ молнiи, завыванiе бури слетается
нечистая сила на свой годовой праздникъ. ДалΟе этого народная фантазiя не
идетъ. Ничего напоминающаго "Черную обедню" въ памяти бΟлоруссовъ не
сохранилось.

КромΟ полового общенiя съ сатаной и очаровыванiя мужчинъ, вΟдьмы еще

отбираютъ у чужихъ коровъ молоко (вΟдьмы-коровницы), заламываютъ заломы
во

———————
*) Между прочимъ, лисичье сердце считается вΟрнΟйшимъ средствомъ отъ
пьянства. Сердце сушатъ, размельчаютъ въ порошокъ, настаиваютъ его на водкΟ
и даютъ пить пьяницамъ.

144
ржи на неурожай, на болΟзнь и на смерть людей, на падежъ скота. ОнΟ могутъ
сглазить беременную женщину, могутъ своимъ взглядомъ убивать плодъ въ
утробΟ матери и тΟмъ производить выкидышъ; онΟ тайно выкрадываютъ
младенцевъ у роженицъ. ВΟдьма также можетъ оборачиваться въ сороку и
черную кошку.

ПослΟднее свойство вΟдьмы - оборотничество - роднитъ ее съ такъ

называемыми въ БΟлоруссiи воукулаками.

Вовколакъ - это человΟкъ, превращающiйся въ волка. Въ волчьемъ видΟ онъ

пожираетъ и людей и скотъ. Такой волкъ-оборотень чрезвычайно кровожаденъ и
поэтому опасенъ. Ростомъ онъ больше обыкновеннаго волка; особенно велика у
него голова; у него четыре глаза: два на лбу, два на затылке, такъ что онъ видитъ
во всΟ стороны.

Чтобы скинуться волкомъ, нужно трижды перевернуться черезъ ножъ,

воткнутый въ землю, произнося при этомъ особое заклятiе. Но его-то намъ
никто и не могъ сообщить.

Когда такой волкъ вдоволь напьется человΟческой крови и захочетъ снова статъ
человΟкомъ, онъ долженъ трижды перевернуться черезъ тотъ же ножъ, но въ
обратную сторону. А если кто нибудь подстережетъ эти превращенiя и, въ
отсутствiя вовколака, выдернетъ ножъ изъ земли, то вовколакъ такъ навсегда и
останется волкомъ. Впрочемъ, и обыкновенная человΟка, силою чаръ, можно
превратить въ волка; онъ также волей не волей, будетъ питаться людьми и
животными, но когда его станешь травить собаками или хочешь убить, то онъ
плачетъ человΟчьими слезами.

145

ВΟра во всевозможные виды превращенiй вообще свойственна мiросозерцанiю

первобытныхъ народовъ. Достаточно вспомнить отраженiе этого вΟроватя въ
нашемъ былинномъ эпосΟ, хотя бы въ образΟ Вольги Всеславьича, который
научился хитрости-мудрости - сΟрымъ волкомъ рыскать по полю, сизымъ
орломъ летать подъ облака, щукой рыбой плавать въ морΟ.
УбΟжденiе въ возможности подобныхъ превращенiй основывалось на
множествΟ наблюденiй, дурно понятыхъ и невΟрно истолкованныхъ. ВидΟлъ,
напримΟръ, первобытный человΟкъ, что сΟмячко превращается въ растенiе,
завязь въ плодъ, яйцо въ птицу; онъ видΟлъ окаменΟлыя деревья и еще много
подобныхъ примΟровъ, которые должны были укрΟплять его въ мысли, что
переходъ изъ одного состоянiя въ другое - дΟло возможное. Въ самомъ дΟлΟ,
если зерно превращается въ растенiе, завязь въ плодъ, яйцо въ птицу, дерево въ
камень, то почему человΟкъ не можетъ превратиться въ волка, въ кошку, въ
сороку? На этотъ вопросъ первобытный человΟкъ, не знающiй границъ, гдΟ
кончается возможность превращенiй, долженъ былъ отвΟчать утвердительно.

Это первобытное воззрΟнiе сохранилось, въ извΟстной степени, въ

мiросозерцанiи бΟлоруссовъ и до нашихъ дней.

Ворожбитки и знахарки. Въ БΟлоруссiи гораздо больше встрΟчается

ворожбитокъ, чΟмъ ворожбитовъ, и знахарокъ, чΟмъ знахарей. Эти люди хотя и
причисляются къ сообщникамъ нечистой силы, но тΟмъ не

146

менΟе пользуются въ народΟ искреннимъ почетомъ и уваженiемъ, особенно тΟ

изъ нихъ, которые избрали своею спецiальностью исключительно врачеванiе
болΟзней и разрушенiе колдовства другихъ. Они хотя и прибΟгаютъ къ
нашептыватямъ и другимъ таинствΟннымъ дΟйствiямъ, но также знаютъ и
довольно рацiональные способы и средства лΟченiя болΟзней: вправляютъ
вывихи, связываютъ поломы костей, выравниваютъ у маленькихъ дΟтей
искривленiя ногъ, позвоночника и др.

Считаемъ не лишнимъ привести здΟсь нΟкоторые знахарскiе средства лΟчетя

болΟзней. Насколько они, эти средства, рацiональны - судить не беремся,
предоставляя это людямъ, болΟе насъ компетентнымъ въ медицинΟ.
Средства противъ лихорадки. Мелко изрубленныя листья полыни смΟшиваютъ
со свежимъ хлΟбомъ; изъ этой смΟси катаютъ шарики величиною съ грецкiй
орΟхъ или немного поменьше и даютъ ихъ глотать больному.

Иногда даютъ больному Οсть полынь въ чистомъ видΟ, безъ всякихъ примΟсей.

Не менΟе дΟйствительнымъ средствомъ отъ той-же болΟзни считается

сердцевина подсолнечника, очищенная отъ коры и высушенная на солнцΟ. Ее
толкутъ въ порошокъ и даютъ больному приблизительно столовую ложку этого
порошка, размΟшавъ его въ полустаканΟ воды.

Отъ ревматизма и ломоты въ костяхъ, кромΟ натиранiя камфорой, употребляется

корень цикуты. Его сушатъ, толкутъ въ порошокъ, который смΟши-

147

ваютъ со свΟжимъ коровьимъ масломъ, и этой смΟсью натираютъ больныя

мΟста.

Ломоту въ костяхъ лΟчатъ посредствомъ втиранiя медвΟжьяго жира; больное

мΟсто, послΟ каждаго втиранiя обвязываютъ заячьей шкуркой, шерстью внизъ.

При ломотΟ въ спинΟ или плечахъ натираютъ больное мΟсто мелко-истертымъ

хрΟномъ или рΟдькой. Это натиранiе производится въ банΟ, въ сильномъ духу.

Въ самый разгаръ полевыхъ работъ многiе крестьяне, истомленные

чрезмΟрнымъ трудомъ, жалуются обыкновенно на боль и ломоту во всемъ тΟлΟ,
особенно въ сочлененiяхъ костей. Причиной этой боли они считаютъ застой
крови. Для оздоровленiя они парятся и натираются въ банΟ, въ сильномъ духу,
крапивой-жигучкой, такъ что все тΟло покрывается волдырями. Это средство
считается радикальнымъ и предпочитается постановкΟ рожковъ и пiявокъ.

Отъ чахотки и другихъ грудныхъ болΟзней. Кладутъ телячьи легкiя (отъ одного
теленка) въ глазированный горшокъ, прибавляютъ туда фунтъ свΟжаго
коровьяго масла и фунтъ меду-липцу. Горшокъ герметически закупориваютъ,
обмазывая крышку тΟстомъ, и ставятъ на цΟлыя сутки въ жарко-натопленную
печь. Образовавшуюся въ горшкΟ жидкость даютъ больному 3 раза въ день по
столовой ложкΟ.

Въ апрΟлΟ мΟсяцΟ собираютъ смолистые молодые отростки сосны, которые въ

народΟ называютъ шишками. Ихъ сушатъ на солнышкΟ и, по мΟрΟ надобности,
кипятятъ въ водΟ. Получившiйся настой, когда онъ остынетъ, пьютъ по два, по
три стакана въ день.

148

Съ тою же цΟлью собираютъ смолу-живицу (для этого нарочно очищаютъ отъ

коры сосны съ солнечной стороны); ее кладутъ въ бутылки, наливаютъ
криничной водой и ставятъ на солнцΟ. По истеченiи, приблизительно, недΟли
спиваютъ настой изъ первой бутылки и вновь наливаютъ ее, потомъ изъ второй
и такъ до послΟдней (бутылокъ бываетъ отъ 5 до 7). ЗатΟмъ снова принимаются
за первую и т.д.

ПослΟднiя два средства считаются не только излΟчивающими чахотку, но и

вызывающими аппетитъ, придающими здоровый цвΟтъ лицу, вообще
оздоравляющими.

КромΟ того, отъ грудныхъ болΟзней практикуютъ слΟдующее средство.

Кипятятъ въ молокΟ, а при недостаткΟ молока и въ водΟ, высушенные корни
пырея. Пьютъ три или два раза въ день по стакану или по полстакана.

Также совΟтуютъ чахоточнымъ пить настой на бобовникΟ (болотное растенiе)

или же полынной водки по полрюмки въ день.

Геморрой лΟчатъ ваннами, при чемъ въ ванну вливаютъ отваръ "дзивосила", а

больному, прежде чΟмъ садиться въ ванну, привязываютъ горячiй кирпичъ къ
крестцу.

Отъ золотухи даютъ пить настой на "чистецΟ" (чистотΟлΟ). Его же варятъ въ

водΟ и отваръ вливаютъ въ ванну, которую приготовляютъ для больного разъ
десять черезъ день.
Худосочнымъ дΟтямъ даютъ сосать несоленое свиное сало.

149

БолΟзнь, называемую въ народΟ "жоутачкой", причину которой приписываютъ

разлитiю желчи, знахарки лΟчатъ довольно оригинальнымъ средствомъ. Изъ
куринаго кала выдΟляютъ бΟлыя части, толкутъ и смΟшиваютъ наполовину съ
мΟломъ; составленный такимъ образомъ порошокъ всыпаютъ въ воду и пьютъ.
Понятно, что своимъ пацiентамъ знахарки не говорятъ, какое лΟкарсто онΟ
даютъ имъ. Какъ ни странно это средство, но мы должны сказать, что видΟли
нΟсколькихъ больныхъ с разлитiемъ желчи, употреблявшихъ это средство и
излΟчившихся.

Мелко-истолченная cΟpa, смΟшанная съ жиромъ, употребляется какъ средство

противъ чесотки. Больной влΟзаетъ въ теплую печь и тамъ натирается этой
мазью.

Чесоточныхъ также купаютъ въ очищенномъ дегтΟ.

Если кого нибудь укусила гадюка за руку или за ногу, то укушенный членъ
перевязываютъ, чтобы остановить движенiе зараженной крови, и къ распухшему
мΟстy прикладываютъ брюхомъ живыхъ лягушекъ.

Сильные ожеги, а равно отмороженные члены лΟчатъ слΟдующимъ способомъ.

Изъ созрΟвшаго плавуна вытряхиваютъ желтую пыль и этой пылью посыпаютъ
пораженныя морозомъ или обожженныя мΟста, а сверху обвертываютъ
полотномъ.

Мы здΟсь привели далеко не всΟ средства, изъ числа извΟстныхъ намъ. Мы

имΟли въ виду только дать нΟкоторое понятiе о той сторонΟ знахарства, которая,
хотя отчасти намекаетъ на рациональность. Но

150
намъ извΟстна незначительная часть знахарскихъ средствъ, вообще
многочисленныхъ, которыя еще ждутъ своего изслΟдователя.

BΟpa въ ворожбу такъ сильно распространена между бΟлоруссами, что рΟдкiй

изъ нихъ начнетъ сколько нибудь важное дΟло, не побывавши предварительно у
ворожеи. Эта послΟдняя, если она особа умная, пользуясь знанiемъ тайныхъ и
явныхъ дΟлъ почти каждаго семейства своей округи, часто довольно большой,
имΟетъ возможность давать дΟльные советы обращающимся къ ней. Такая
ворожея, благодаря превосходному знанiю мΟстныхъ дΟлъ, пользуется нерΟдко
обширнымъ влiянiемъ на народъ. Конечно, встрΟчаются среди ворожей такiя,
которыя сознательно обманываютъ темный людъ; но большинство изъ нихъ
искренно вΟрятъ въ возможность тΟмъ или другимъ способомъ проникнуть за
таинственную завΟсу неизвΟстнаго будущаго. Въ семьΟ автора этой статьи была
настолько популярная ворожея, что по праздничнымъ днямъ ея изба была
биткомъ набита желающими ворожить. Авторъ былъ поставленъ въ наилучшiя
условiя для наблюденiй, какъ эта ворожея относилась къ своему ремеслу, и
долженъ сказать, что относилась она съ полной вΟрой, что она была глубоко
убΟждена въ существованiе таинственной связи между извΟстными
комбинацiями картъ, расположенiемъ линiй на рукΟ и прошедшей или грядущей
судьбой данной личности. BмΟстΟ съ тΟмъ она обладала замΟчательной
наблюдательностью и какой-то прирожденной, инстинктивной
проницательностью, которая болΟе всего содΟйство-

151

вала ея популярности, какъ искусной гадалки. Эта безсознательная догадливость

приводила въ изумленiе всΟхъ домашнихъ и ее самое. Помнится, какъ однажды
какой-то деревенскiй скептикъ, котораго ворожбитка вовсе не знала и
окольными путями справокъ о немъ не наводила, захотΟлъ испытать - насколько
соотвΟтствуетъ дΟйствительности слава о ея ворожбΟ, и для этой цΟли
попросилъ ее погадать о его женитьбΟ, что онъ-де жениться хотΟлъ бы, такъ чтоD
ему выйдетъ на картахъ или на черепочкахъ. Но ворожбитка, не гадая, лишь
только взглянула на него, отвΟтила: "ты женатъ!" что и было на самомъ дΟлΟ.
Подобныхъ случаевъ встрΟчалось въ ея практикΟ не мало. Безсознательность,
инстинктивность такихъ угадыванiй укрепляла ворожбитку въ вΟрΟ, что она
орудiе какой-то таинственной силы, проявляющейся чрезъ ея посредство.
Между прочимъ, это была натура энергичная, сильная волей и вмΟстΟ съ темъ
чуткая, впечатлительная, даже экзальтированная. ВнΟшность ея вполнΟ
соотвΟтствовала внутренней личности и поэтому производила сильное
впечатлΟнiе на ея клiентовъ и пацiентовъ (она была и лΟкарка). Ея ремесло не
мΟшало ей, однако, строго выполнять всΟ церковные обряды, а также тΟ
эпитимiи, которыя налагало на нее духовенство на исповΟди, за ворожбу и
знахарство. Но не смотря на требованiя священниковъ, она не могла оставить
своихъ знахарскихъ занятiй хотя и считала ихъ дΟломъ грΟховнымъ.
Единственный компромиссъ, который она допускала въ этомъ отношеши - это
не гадать въ среду и пятницу и въ установленные церковью

152

посты; но даже и въ то время "давала воду" больнымъ и свои "зелья". Иногда,

впрочемъ, рΟшалась и ворожить въ постные дни, если, по ея мнΟнiю, поводъ для
ворожбы былъ уважительный, напримΟръ - пропажа у крестьянина лошади или
что-нибудь въ этомъ родΟ. При этомъ потерпΟвшiй соглашался обыкновенно
взять на свою душу грΟхъ.

Въ семьΟ нашей ворожбитки настолько сильна была вΟра въ таинственность ея

ремесла, что ни одна изъ дочерей ея не рΟшилась усвоить способы ворожбы и
знахарства, когда старуха-ворожбитка, чувствуя близость смерти, предлагала
имъ научиться ея искусству.

153

VII. Способы лΟченiя, основанные на суевΟрныхъ представленiяхъ, и колдовство

Выше мы знакомили читателя со способами лΟченiя, которые составляютъ

болΟе или менΟе положительную сторону народной медицины, въ которыхъ
проглядываютъ нΟкоторый опытъ, наблюденiя. Но на ряду съ этими
сравнительно рацiональными способами рекомендуются знахарями, а также
практикуются самими крестьянами, и такiе способы, которые прямо вытекаютъ
изъ сущности фетишистическаго или анимистическаго строя мышленiя
относительно происхожденiя болΟзней. Такъ мы уже говорили о "вогникΟ", -
болΟзни, которая, по мнΟнiю бΟлоруссов, насылается раздраженнымъ огнемъ, въ
отместку за свое оскверненiе. По всей вΟроятности такое мнΟнiе о
происхожденiи огника возникло изъ сходства этой накожной болΟзни со
струпьями отъ ожеговъ: отъ сходства слΟдствiй сдΟлано заключенiе объ
однородности причинъ. Перенося, сверхъ того, на огонь свойства своей
личности, первобытный человΟкъ объяснялъ ожеги, вΟроятно, тΟмъ, что огонь
не любитъ, чтобы къ нему прикасались "голоручь", что за это онъ

154

кусается. Про ожегъ и по сей день говорятъ: "укусила жижа" *). Приведемъ еще
примΟръ. Если переходить черезъ круги, начерченные кΟмъ нибудь на землΟ,
или ступить на кругъ, оттиснутый дномъ ведра, или же ходить по тΟмъ мΟстамъ,
гдΟ лошадь качалась, то отъ этого пойдутъ по тΟлу лишаи, а на головΟ появятся
плΟши. По этой причинΟ совΟтуютъ обходить круги или, еще лучше, сглаживать
ихъ, чтобы незнающихъ предохранить отъ болΟзни. Таково народное воззрΟнiе.
Спрашивается, - какимъ образомъ оно могло возникнуть? Намъ кажется, что
здΟсь все дΟло именно въ подобiе, въ уподобленiи: есть, во-первыхъ, лишаи,
имΟющiе форму круга, а во-вторыхъ, то мΟсто, гдΟ качался конь, называютъ
плΟшью, подобно тому, какъ плΟшью же называется мΟсто на головΟ, лишенное
волосъ стригущимъ лишаемъ. Повидимому для первобытнаго ума было
достаточно сходства въ формΟ и въ названiи, чтобы заключить, что кругъ или
плΟшь какъ бы перешли съ земли на тΟло того человΟка, который къ нимъ
прикасался. ЛΟчатъ лишаи такъ. Сначала обводятъ концомъ веретена кружокъ
около лишая, чтобы онъ не распространялся далΟе, а затΟмъ обмываютъ его или
водой, осΟвшей на окнахъ, или помоями отъ посуды.

Ниже мы еще встрΟтимся съ разными суевΟрiями, которыя показываютъ - какое

значенiе въ возрΟнiяхъ бΟлорусса имΟютъ уподобленiя (напримΟръ, лΟченiе

———————
*) Надо замΟтить, что "жижа" (названiе огня), "зюзя" (названiе зимы, холода) -
употребляются только въ дΟтскомь языкΟ или, вΟрнΟе, въ paзговорΟ взрослыхъ
съ дΟтьми.

155

"ячменя", нарыва на глазномъ вΟкΟ, ячменными зернами и многое другое);

теперь же, для полноты картины, напомнимъ читателю, что большинство
бΟлорусскихъ заговоровъ построены на фигурахъ уподобленiя, напримΟръ:
"водзяные ключи закрывалися, Юрдань-рΟка станавилася: закрыйцися, жилы
кровавыя! стань, не цячи, кроу чирвоная!" или же: "река стала - и кроу стань" и
т.д. Подобные обороты такъ часто встрΟчаются, что даютъ основанiе заключить,
что имΟнно въ уподобленiи, по мнΟнiю бΟлорусса, и полагается главная сила
заговора.

Есть и еще случаи фетишистическаго объясненiя происхожденiя болΟзней, но

господствующее воззрΟнiе на причины ихъ грубо-анимистическаго характера.
Изъ этихъ воззрΟнiй можно заключить, что болΟзнь представляется бΟлоруссу,
какъ невидимая, но матерiальная сущность, которая можетъ входить въ
человΟческое тΟло или обволакивать собою его и тΟмъ причинять боль; или же
болΟзнь - это злой духъ, вошедшiй въ тΟло во время сна или испуга. Точно
также причиной болΟзни можетъ быть "порушенье души", при которомъ душа,
хотя и находится въ тΟлΟ, но не на своемъ настоящемъ мΟстΟ.

ВсΟ эти объясненiя происхожденiя болΟзней логически вытекаетъ изъ

анимистическихъ воззрΟнiй. Если нашъ духъ можетъ входить и выходить изъ
тΟла, что, какъ думаютъ дикари, случается во время сна, то почему же не
можетъ сдΟлать это и всякiй другой духъ? Первобытный человΟкъ не имΟлъ
основанiй отвΟчать на этотъ вопросъ отрицательно; напротивъ, много

156
было данныхъ, чтобы отвΟтить на него утвердительно. Его побуждали къ этому
характерные признаки многихъ болΟзней, именно болΟзней, сопряженныхъ съ
горяченнымъ бредомъ, корчами, судорожными, непроизвольными движенiями,
дрожью и т.п. Соображая, что движенiя нашего тΟла зависятъ отъ присутствiя въ
немъ души (послΟ смерти - въ отсутствiе души - тΟло неподвижно) и что въ
этомъ случаΟ наши движенiя сравнительно цΟлесообразны, болΟе или менΟе
разумны, и сравнивая это нормальное состоянiе человΟка съ болΟзненнымъ,
напримΟръ, когда человΟкъ одержимъ припадками эпилепсiи, лихорадкой,
сумашествiемъ и тому подобными болΟзнями, подъ влiянiемъ которыхъ онъ
производитъ такiе движенiя, совершаетъ такiе поступки, которые прямо
клонятся къ вреду его и дорогихъ ему людей - изъ всего этого дикарь долженъ
былъ заключить, что ихъ производитъ враждебный, злой духъ, вселившiйся
какимъ-то образомъ въ тΟло больного. При тΟхъ познанiяхъ, которыми
обладаетъ дикарь, иного заключенiя онъ и не могъ сдΟлать, оставаясь
логичнымъ. НапримΟръ, во время сильныхъ приступовъ лихорадки, дикарь
употребляетъ всΟ усилiя, чтобы не дрожать, не дΟлать судорожныхъ движенiй,
однако тΟло его трясется, напруживается, его руки и ноги сгибаются, челюсти
дрожатъ... Очевидно, что эти движенiя производитъ кто-нибудь постороннiй
ему. Часто во снΟ ему приходилось вздрагивать, подпрыгивать... Кто это его
подбрасываетъ? Очевидно, не самъ онъ, ибо это было помимо его воли, а кто-
нибудь другой. И мало ли въ немъ совершается непроизвольныхъ

157

движенiй? Онъ чихаетъ, икаетъ - все это совершается вопреки его волΟ. Но кто-
нибудь производитъ-же эти движенΟя? И этотъ "кто-нибудь" невидимъ,
неосязаемъ, слΟдовательно - онъ духъ.

Исходя изъ того взгляда, что большинство болΟзней происходить отъ вселенiя
въ человΟка чего-то невидимаго и что это невидимое и причиняетъ болевыя
ощущенiя; что, затΟмъ, всякая нечистая сила, какъ могущая быть невидимой
можетъ вселяться въ насъ и всячески мучить насъ, - человΟкъ дΟлаетъ
заключенiе, что тΟ люди, которые находятся въ близкомъ общенiи съ нечистой
силой, какъ напримΟръ, разнаго рода чаровники, могутъ насылать всякую
"нечисть" на людей и тΟмъ причинять имъ всевозможныя болΟзни. Такой
взглядъ раздΟляютъ и бΟлоруссы, и про всякую, сколько нибудь серьезную,
болΟзнь говорятъ, что она сдΟлана кΟмъ-нибудь, что ее тотъ или другой
чаровникъ "зpaбiy", "поддзΟлау", "наслау".

Сообразно съ такимъ мнΟнiемъ о происхожденiи громаднаго большинства

болΟзней, практикуются соотвΟтственные способы и средства для ихъ
излΟченiя. НΟкоторыя болΟзни только хорошiй знахарь можетъ вылΟчить, а
другiя лΟчатся, такъ сказать, домашнимъ порядкомъ: настолько способы лΟченiя
ихъ популярны.

Если болΟзнь есть нΟкоторая матерiальная сущность, вошедшая въ человΟка,

или если ее производитъ поселившiйся въ тΟлΟ человΟка какой-нибудь
постороннiй духъ, то, очевидно, больной только тогда выздоровΟетъ, когда
будетъ устранена причина болΟзни, то есть изгнанъ враждебный духъ. Вопросъ -
какъ его

158

изгнать? Самый простой способъ, диктуемый первобытнымъ умомъ, есть

способъ, такъ сказать, механическiй, подобный тому, какъ, напримΟръ,
выгоняютъ воздухъ изъ пузыря, выжимаютъ воду изъ мокрой тряпки и т.п.

И дΟйствительно, такiе чисто механическiе способы широко распространены въ

нашей деревенской медицинΟ.

Если болΟзнетворный духъ поселяется въ человΟке, то, надо думать, что всего
скорΟе онъ можетъ поселиться въ полостяхъ грудной и брюшной, которыя
прямо сообщаются съ внΟшнимъ мiромъ. А если это такъ, то всего легче изгнать
духа посредствомъ давленiя на грудную и брюшную полости, такъ сказать -
выжимать его.

Топтанiе. Такъ и поступаютъ въ бΟлорусскихъ деревняхъ. Кладутъ больного у

порога животомъ книзу, а на спину ему становится нарочно выбранный для этой
цΟли человΟкъ и трижды слегка подпрыгиваетъ, стоя у больного на спинΟ. Это
повторяется три раза подъ рядъ, но съ небольшими промежутками. ДΟлается это
утромъ и вечеромъ каждый день, пока больной не поправится или не обратится
къ другому средству. Топтанiе больного считается въ бΟлорусской первобытной
медицинΟ самымъ первымъ средствомъ противъ всякихъ внутреннихъ болΟзней.

Передъ порогомъ кладутъ больного для того, чтобы вышедшiй изъ него духъ
нашелъ скорый выходъ изъ избы и не поселился въ комъ нибудь изъ
присутствующихъ.

Перворожденные слывутъ наиболΟе пригодными для роли топтальщиковъ.

159

Kатанiе. На ряду съ топтанiемъ практикуется сродное ему средство - катанiе

больного. Оно употребляется особенно тогда, когда болитъ животъ, но не
пренебрегаютъ имъ и при головной боли. Больного кладутъ на дерюгу и, взявъ
въ руки концы ея, качаютъ его съ конца въ конецъ дерюги.

Растиранiе. Также въ ходу растиранiе руками больныхъ частей тΟла, особенно

живота. Смотря по характеру болΟзни, растиранiе производится то сильное, то
легкое и притомъ въ разныхъ направленiяхъ. Мы полагаемъ, что и этотъ
деревенскiй массажъ находится въ связи съ представленiемъ о возможности
изгнанiя болΟзней путемъ механическаго давленiя.

Грызенiе. Наросты на костной ткани, припухлости, вздутiе жилъ, грыжу и тому

подобныя болΟзни лΟчатъ посредствомъ легкаго грызенiя зубами больного
мΟста. ВΟроятно этимъ способомъ думаютъ устрашить боль. Знахарки,
впрочемъ, губами вдавливаютъ внутрь пупочную грыжу.

Ставленiе горшка. Къ механическимъ средствамъ лΟченiя должно быть отнесено

и ставленiе горшка на животъ; оно практикуется при боляхъ въ животΟ, при
"порушенiи", т.е. предполагаемомъ перемΟщенiи внутреннихъ органовъ
брюшной полости, вслΟдствiе чрезмΟрнаго напряженiя. Способъ слΟдующiй:
кладутъ больному на животъ корку хлΟба или небольшую дощечку, на ней
зажигаютъ клочекъ льна и покрываютъ печнымъ горшкомъ средней величины.
ПослΟдующiй процессъ понятенъ: происходитъ то же, что и при ставленiи
рожковъ, только въ гораздо большихъ раз-
160

мΟрахъ: иногда животъ вдавливается въ горшокъ до четверти его высоты.

Откидыванiе. "Ячмень", небольшой нарывъ на глазномъ вΟкΟ, лΟчатъ особымъ

способомъ, который зовется въ народΟ "откидыванiемъ". Отсчитываютъ девять
ячменныхъ зеренъ и каждое изъ нихъ, предварительно обмахнувъ трижды
вокругъ больного глаза, отбрасываютъ наотмашь въ сторону. Потомъ пускаютъ
въ избу курицу, чтобы она поклевала эти зерна.

ЛΟченiе болΟзней, происходящихъ отъ испуга. Вздрагиванiе при испугΟ

бΟлорусскiе крестьяне объясняютъ тΟмъ, что это "душа выскочиць хацΟла".
Если испугъ будетъ очень силенъ, то полагаютъ, что душа можетъ отъ этого
очутиться "не на мΟсте" или совершенно выскочить изъ тΟла. Въ первомъ
случаΟ человΟкъ претерпΟваетъ легкое разстройство, а во второмъ можетъ
серьезно заболΟть, и такая болΟзнь будетъ сопровождаться горячечнымъ
бредомъ, нецΟлесообразными движенiями, галлюцинацiями и т.п.

Это сдΟлалось "съ пуду", "съ переполоху", т.е. отъ испуга, говорятъ бΟлоруссы.
Въ первомъ случаΟ, при легкомъ разстройствΟ, практикуется слΟдующее
средство. Берутъ четыре горячихъ уголька изъ своего очага и опускаютъ ихъ
одинъ за другимъ въ сосудъ съ чистой криничной водой, и этой водой
обмываютъ больного.

Если же болΟзнь болΟе серьезнаго характера, то, чтобы возвратить испуганный

духъ, стригутъ понемногу волосъ у тΟхъ лицъ, которыя, по предположенiю,
могли испугать больного, и тΟми волосами подкуриваютъ

161

его, заставляя глотать дымъ. Если причиной испуга было какое нибудь
животное, то и его стригутъ, и шерстью или перьями подкуриваютъ. Такъ
поступаютъ, основываясь повидимому на томъ соображенiи, что вмΟстΟ съ
дымомъ войдетъ въ больного его испуганный духъ, который могъ опочить на
комъ нибудь изъ бывшихъ при испугΟ или послужившихъ причиной испуга.

Въ Новогрудскомъ уΟздΟ "переполохъ" лΟчатъ нΟсколько иначе. Тамъ, въ этомъ

случаΟ, пускаютъ въ ходъ выливанiе и вымΟриванiе, - средства, свойственныя не
только одной этой мΟстности, а довольно широко распространенныя, съ
разными, впрочемъ, видоизмΟненiями.

Выливанiе. Надо взять воды "съ лотока", т.е. съ желоба, поддерживающаго

крышу, если изба крыта дранкой. Для этого, взобравшись на крышу, льютъ воду
на желобъ и тутъ же собираютъ ее, подставивъ горшокъ подъ конецъ желоба.
Это продΟлывается нΟсколько раз. Воду кипятятъ и сыплютъ въ нее золу.
ЗатΟмъ раздΟваютъ больного до гола и льютъ ему воду на макушку или только
обмываютъ грудь и животъ, собирая ту же воду въ миску. При этомъ
произносится заговоръ:

"Выходь переполохъ изъ ручекъ, изъ ножекъ, изъ всякихъ косточекъ, изъ
всякихъ суставочкоу! Можа чаго сполохоуся, можа воука, чи мядвΟдзя, мо лиса,
мо кота, мо сабаки, усякаго звΟра, мо якого дурного чилавΟка». (Щорсы,
Новогрудск. у).

Собранную воду процΟживаютъ чрезъ полотенце,

162

надΟясь найти въ немъ волосъ того животнаго, которое причинило переполохъ.

ВымΟриванiе. Берутъ клубокъ нитокъ и измΟряютъ больного по всΟмъ

направленiямъ и всΟ части тΟла, произнося тотъ же заговоръ, что приведенъ
выше. Когда вымΟриванiе окончено, нитку обрываютъ, свертываютъ въ мотокъ
и сжигаютъ. Золу отъ нитки сыплютъ въ воду и эту воду даютъ пить больному.

Но испугъ можетъ быть, по мнΟнiю бΟлоруссовъ, и хорошимъ врачебнымъ

средствомъ, въ тΟхъ именно случаяхъ, когда больной одержимъ злымъ,
болΟзнетворнымъ духомъ. Такъ испугомъ лΟчатъ "припадокъ", падучую
болΟзнь, и говорятъ, что помогаетъ. Такого больного стараются подкараулить
где-нибудь въ уединенномъ мΟсте, нарядившись предварительно какимъ нибудь
страшилищемъ, и стараются возможно сильнΟе испугать эпилептика. Если
испугъ будетъ настолько силенъ, что больного сейчасъ же "кинець припадокъ"
(явится пароксизмъ падучей), то больной, какъ увΟрены бΟлоруссы, непремΟнно
выздоровΟетъ, и выздоровΟетъ вслΟдствiе того, что отъ испуга изъ него
выскочилъ болΟзнетворный духъ.

Суроцы или уроцы. Глаза нΟкоторыхъ людей, въ особенности черные, и глаза

колдуновъ и вΟдьмъ обладаютъ особымъ свойствомъ "взварушиваць душу",
тревожить ее, "сурочить", какъ говорятъ въ БΟлоруссiи. Сурочить (сглазить)
можно и взглядомъ и удивленiемъ; послΟднее менΟе вредно, но и "съ подзиву"
также приключаются заболΟванiя. Для излеченiя "суроцъ" или "подзива" нужно,
чтобы тотъ, кто сурочилъ, далъ

163

изо рта воды, и этой водой обмываютъ больного. Но если не знаютъ

опредΟленно, кто бы могъ сурочить, то даютъ изо рта воду всΟ домашнiе и тΟ
люди, которые видΟли въ послΟднее время заболΟвшаго.

Вода дается такъ: наливаютъ въ миску чистой воды (предпочтительно -

криничной) и поочередно набираютъ этой воды въ ротъ и выпускаютъ ее изо рта
обратно въ миску; это дΟлается трижды.

Можно сурочить невольно, и бΟлоруссы, при чьемъ нибудь удивленiи,

высказываемомъ по поводу человΟка или животнаго, говорятъ: "соль табΟ у
вочи, галавешка у зубы". Этимъ замΟчанiемъ они думаютъ предохранить
предметъ удивленiя отъ опасныхъ послΟдcтвiй суроченья.

ЛΟченiе лихорадки. "Трасца", или лихорадка, какъ извΟстно, характеризуются

дрожью, судорожными движенiями и т.п., т.е. такими признаками, которыя, по
мнΟнiю бΟлорусскихъ крестьянъ, отличаютъ болΟзни, производимыя
враждебными духами, вселившимися въ человека. И лΟченiе этой болΟзни
строго-послΟдовательно направляется къ изгнанiю предполагаемой причины ея,
т.е. болΟзнетворнаго духа.

Принимая во вниманiе, что желанiя, высказываемыя больнымъ, - не его желанiя,

а болΟзнетворнаго духа, и что, слΟдовательно, исполняя эти желанiя, мы только
поблажали бы болΟзни и тΟмъ дΟлали бы прiятнымъ для нея пребыванiе въ тΟлΟ
больного, рекомендуется поэтому поступать какъ разъ наоборотъ, т.е. дΟлать
противное волΟ больного. А чтобы сдΟлать пребыванiе трасцы въ организме
человΟка

164

рΟшительно невыносимымъ для нея, совΟтуютъ выкуривать ее чΟмъ нибудь

особенно вонючимъ. Она особенно не любитъ дыма сухихъ дождевиковъ; ими-
то и совΟтуютъ раза три въ день подкуривать больного.

Вообще нужно замΟтить, что всевозможныя подкуриванiя, какъ врачебное

средство, въ большомъ ходу въ БΟлоруссiи.

ЛΟченiе „сцΟни". Теперь намъ предстоитъ ознакомиться съ новымъ способомъ

врачеванiя, примΟняемаго къ особой болΟзни, которую бΟлорусскiе знахарки
называютъ "сцΟнь", что значитъ - тень.

Какъ пониманiе этой болΟзни, такъ и способъ ея лΟченiя находятся въ тΟсной

связи съ тΟмъ первобытнымъ воззрΟнiемъ, что тΟнь - это наше второе "я",
совершенно самостоятельная сущность, которая можетъ отъ насъ отдΟляться,
которую мы можемъ потерять и, наконецъ, которую колдуны могутъ у насъ
похитить. Словомъ, тΟнь, въ глазахъ дикаря, та же душа. И бΟлорусскiе
крестьяне раздΟляютъ это мнΟнiе, свойственное первобытному состоянiю ума,
какъ равно и то, что люди, продавшiе чорту душу, порою не имΟютъ тΟни.
Отсюда понятно, что если лишиться тΟни, а тΟмъ болΟе вмΟсто своей получить
чужую, да еще злую, враждебную, то человΟку не сдобровать: онъ непремΟнно
заболΟетъ. Такъ какъ у "нечистика" есть въ запасΟ много тΟней,
принадлежавшихъ намъ, грΟшнымъ людямъ, колдунамъ, чаровникамъ, то онъ и
посылаетъ эти тΟни мучить людей. Ихъ также насылаютъ и колдуны.

"СцΟнь" характеризуется горячечнымъ бредомъ и

165

галлюцинацiями, такъ что, по выраженiю знахарей, человΟкъ, "ажъ на сцΟну

дзяретца". Такого больного выносятъ въ солнечный день на дворъ, кладутъ
навзничь на широкую доску, заранΟе приготовленную, и очерчиваютъ углемъ ту
тΟнь, которую онъ отбрасываетъ на доскΟ. Иногда обрΟзываютъ пилой тΟ части
доски, которые выходятъ за прΟделы очертанiя тΟни, но это не строго
соблюдается. Эту доску съ очертанiемъ на ней тΟни потопляютъ въ криницΟ, съ
приговоромъ: "кабъ ты не ворочалася, кабъ ты утапилася". Когда возвращаешься
домой послΟ, потопленiя тΟни, нельзя осматриваться назадъ. Иногда сжигаютъ
тΟнъ (вΟрнΟе - ту доску, на которой она была очерчена) въ печи или такъ гдΟ-
нибудь: во дворΟ, на огородΟ.

ПодвΟй и его лΟченiе. Параличъ бΟлоруссы зовутъ подвΟемъ. По ихъ понятiямъ,

эту болΟзнь производитъ тотъ духъ, который кружится въ вихрΟ. ЛΟченiе этой
болΟзни относится къ тому виду волхвованiя, которое церковныя поучительныя
слова и номоканоны осуждали подъ именемъ "наузъ".

Знахарь или знахарка сучитъ предварительно длинную нитку изъ дикой конопли
или крапивы. Больного сажаютъ передъ топящейся печью; потомъ начинаютъ
просить подвΟй, чтобы онъ оставилъ больного въ покоΟ; отъ просьбъ переходятъ
къ угрозамъ, что если онъ, подвΟй, не оставитъ больного, то его силой свяжутъ и
сожгутъ. Но такъ какъ со стороны подвΟя "ни гласа, ни послушанiя", то и
приступаютъ къ его связыванiю. Знахарь обвиваетъ нитку вокругъ головы
больного, со словами, произносимыми шепотомъ:

166
"вяжу тваю галаву", - и завязываетъ концы нитки въ узелокъ на томъ мΟстΟ, гдΟ
они сошлись, такъ что получается петля въ мΟру головы; затΟмъ вяжутъ животъ,
со словами: "вяжу твой животъ"; далΟе, такимъ же образомъ, связываютъ грудь,
руки и ноги больного. ВсΟ эти завязки бросаютъ въ печь, въ огонь, а больному
предлагаютъ встать или поднять руку, смотря потому, какая часть его тΟла
поражена параличемъ. Такое вязанье подвΟя повторяется нΟсколько разъ.

Моръ. По бΟлорусскимъ преданiямъ, предъ наступленiемъ мора, иногда

появляется моровая панна, которая, носясь по воздуху, машетъ чернымъ
платкомъ. И надъ какой деревней она помашетъ своимъ смертоноснымъ
платкомъ, въ той деревнΟ и проявится моръ. Иногда она машетъ платкомъ,
просунувши руку въ окно какой нибудь хаты, и тогда въ этой хатΟ начнутъ
умирать люди. Эта моровая панна, несомнΟнно, олицетворенiе повальной
болΟзни.

Чтобы избавиться отъ мора, въ былыя времена, по разсказамъ стариковъ,

практиковали слΟдующiй способъ. Молодыя дΟвушки запрягались въ соху, а
старухи брали въ руки сковородки, косы и тому подобные бренчащiе предметы
и, раздΟвшись до нага, съ возможнымъ крикомъ, визгомъ, шумомъ, трескомъ
обводили борозду вокругъ деревни. Весь этотъ шумъ имΟлъ, вΟроятно, цΟлiю
испугать моровую панну и прогнать ее изъ села, если она въ немъ засΟла; а
борозда - это своего рода "чуранье", обращенiе къ покровительству Чура, чтобы
онъ не пускалъ болΟзнь чрезъ границу владΟнiй своего рода. ПослΟднее, впро-

167

чемъ, наше личное мнΟнiе. Народъ только вΟрить, что чрезъ такую границу
моръ не проникнетъ.

BсΟ заранΟе оповΟщаются объ этомъ прокладыванiи границы. Мужчины не

должны участвовать въ этой церемонiи, а если который изъ нихъ попадется на
пути, то его избиваютъ до полусмерти.

Другимъ средствомъ противъ мора считается однодневное полотно.

Въ назначенный день, до восхода солнца, собираются дΟвушки со всего села въ
одну избу и каждая изъ нихъ приноситъ съ собой по горсти льна. ОнΟ дружно,
но въ глубокомъ молчанiи, принимаются за работу: прядутъ ленъ, снуютъ
основу, ставятъ кросна и ткутъ полотно. Когда полотно готово, всΟ жители
выходятъ за деревню и обходятъ вокругъ нея, причемъ дΟвушки, ткавшiя
полотно, несутъ его надъ головой съ заунывнымъ пенiемъ: аю-га! Когда
сдΟлаютъ полный обходъ, то на томъ мΟстΟ, съ котораго вышли, раскладываютъ
небольшой огонь изъ щепокъ или лучинокъ, принесенныхъ съ каждаго двора.
ДвΟ дΟвушки держатъ за концы полотно надъ огнемъ, а всΟ жители деревни
переходятъ черезъ огонь подъ полотномъ и переносятъ дΟтей и больныхъ. Когда
всΟ выполнятъ эту церемонiю, - полотно сжигаютъ на томъ же огнΟ.

Все это должно быть продΟлано въ теченiе одного дня, съ восхода до заката
солнца.

Колдовство на смерть. Самый распространенный способъ колдовства "на

смерть" основанъ на томъ примитивномъ мнΟнiи, о которомъ мы уже говорили,
что часть въ извΟстномъ смыслΟ замΟняетъ цΟлое, и

168

то, что мы сдΟлаемъ съ частью, сдΟлается съ цΟлымъ. Основываясь на этомъ

мнΟнiи, для умерщвленiя кого нибудь посредствомъ колдовства, стараются
добыть волосъ того человΟка, и эти волосы кладутъ въ воскъ или глину и лΟпятъ
подобiе человΟческой фигуры. Эту фигуру кладутъ въ маленькiй гробикъ,
закапываютъ въ землю и наваливаютъ камнемъ. Тотъ человΟкъ, чьи волосы
положены въ закопанную фигуру - полагаютъ - вскорΟ долженъ умереть.
Волосы можно замΟнять ногтями, частью одежды, землею со слΟда. Иногда
лΟпятъ фигуру и безъ всего этого, но въ такомъ случаΟ ее нужно "окстить", т.е.
назвать именемъ того человΟка, котораго чаруютъ на смерть.

Другой способъ волхованiя представляетъ варiантъ, вΟроятно позднΟйшiй,

только-что описаннаго. Волосы кладутъ въ воскъ, но изъ воска дΟлаютъ свΟчку,
а не фигурку человΟка. СвΟчку ломаютъ пополамъ и, сломанную, зажигаютъ
передъ иконой. Полагаютъ, что подобно тому, какъ таетъ воскъ, растаетъ,
сгоритъ жизнь того человΟка, чьи волосы были положены въ свΟчку. Этотъ
способъ волхованiя, между прочимъ, употребляется обманутыми дΟвушками,
чтобы отомстить обманщику. Впрочемъ, "ломаютъ свΟчку" на чью нибудь
погибель и безъ волосъ.

Также "вынимаютъ слΟдъ" и вынутую изъ слΟда землю зашиваютъ въ мΟшочекъ

и сушатъ. Такъ долженъ изеохнуть тотъ человΟкъ, чей слΟдъ былъ вынутъ.

Но самымъ опаснымъ способомъ волхованiя считается "заламыванiе заломовъ"

во ржи. Это тΟ же древнiя "наузы", о которыхъ мы уже упоминали; въ

169

данномъ случаΟ онΟ состоять въ завязыванiи узловъ во ржи на чью нибудь

смерть. Оно сопровождается соотвΟтствующимъ заговоромъ, въ которомъ
говорится, на чью голову заломъ ломается, какiя страданiя тотъ человΟкъ
имΟетъ претерпΟть, какою смертiю долженъ онъ умереть *). Заломы ломаютъ на
людей и на домашнихъ животныхъ, на болΟзнь и на смерть. Когда находятъ во
ржи завитки, это повергаетъ въ ужасъ хозяевъ нивы, и они тотчасъ же, не трогая
залома, обращаются къ чаровнику, чтобы онъ вырвалъ заломъ. За это чаровникъ
получаетъ приличную плату и угощенiе. А если кто-нибудь изъ
интеллигентныхъ людей, на виду у испуганныхъ крестьянъ, вΟрящихъ, что отъ
прикосновенiя къ залому можетъ отсохнуть рука или поразить другая болΟзнь,
вырветъ заломъ безъ всякаго вреда для себя, то такой случай крестьяне
объясняютъ тΟмъ, что грамотному чародΟйство не вредить или что онъ тоже
"мае мухи у носΟ", т.е. умΟетъ чаровать.

Любизникъ. Есть нΟсколько приворотныхъ средствъ,

———————
*) Подлинный заговоръ, въ числΟ нΟкоторыхъ другихъ, мы, къ сожалΟнiю,
утеряли. Впрочемъ это былъ подборъ самыхъ обыкновенныхъ проклятiй,
которые пускаются въ ходъ бΟлоруссами во время ссоры, въ родΟ: "кабъ табΟ
ручки - у кручки, ножки - у качарежки; кабъ яму вочи вывернуло, языкъ
высулопило" и т.п. Должно сказать, что заговоры на смерть, на болΟзнь весьма
мало распространены въ народΟ, даже среди знахарей, такъ что, пожалуй, можно
сомнΟваться въ томъ, что такого рода заговоры существуютъ; а если
существуютъ, то какъ исключительное достоянiе не большаго числа лицъ,
считающихъ себя "настоящими" чаровниками. Возможно, что они не хотятъ
дΟлиться своимъ сокровеннымъ достоянiемъ, придавая ему необыкновенную
цΟну. Заговоры заурядныхъ знахарей - все предохранительлаго и цΟлительнаго
свойства.

170

"любизниковъ" по-бΟлорусски, но самымъ дΟйствительнымъ изъ нихъ

считаются двΟ косточки летучей мыши - вилочки и крючокъ. Добывать ихъ
рекомендуютъ такъ: надо посадить летучую мышь въ новый горшокъ, завязать
его новымъ же кускомъ холста и закопать ночью въ муравейникΟ. Возвращаясь
домой, нельзя оглядываться назадъ и нужно заткнуть уши, чтобы не слышать
писка летучей мыши. Черезъ три недΟли нужно вынуть горшокь изъ
муравейника. Муравьи съΟдятъ всю летучую мышь, оставятъ только двΟ
волшебныя косточки: крючокъ и вилочки. Чтобы приворожить кого нибудь -
стоить только незамΟтно потянуть къ себΟ того человΟка крючкомъ: будетъ такъ
льнуть, что не отвяжешься безъ помощи вилочекъ; а надоΟло - стоить только
оттолкнуть его вилочками, и весь любовный шалъ какъ рукой сниметъ.

Если же желаютъ разстроить счастье новобрачныхъ, то разбиваютъ вдребезги

горшокъ передъ свадебнымъ поΟздомъ, когда онъ возвращается послΟ вΟнчанiя
молодыхъ.

171

VIII. Разныя мелкiя суевΟрiя

Въ этой статьΟ мы намΟрены сгруппировать всΟ тΟ пережитки древняго

мiросозерцанiя, которые, при систематизацiи нашихъ матерiаловъ, мы упустили
изъ виду отнести къ тому или другому отдΟлу или затруднялись сдΟлать это. Мы
уже имΟли случай замΟтить, что бΟлоруссы держатся весьма многихъ суевΟрiй
совершенно безотчетно, не давая имъ никакого объясненiя. И если вы спросите:
почему то-то и то-то нужно дΟлать, а того-то нельзя, то въ большинствΟ
случаевъ вамъ отвΟтятъ: кто его знаетъ; такая отъ старыхъ людей поголоска
идетъ; старые люди знали, потому что умнΟе насъ были; такъ отцы и дΟды
дΟлали и намъ приказывали и т.п. Но если и существуютъ въ народΟ объясненiя
тΟхъ или другихъ суевΟрiй и предразсудковъ, то, разумΟется, нельзя ожидать
отъ нихъ рацiональности; однако какъ бы ни были нерацiональны эти
объясненiя, они важны и сами по себΟ, какъ матерiалъ для изученiя народнаго
мipoсозерцашя, а также важны и въ томъ отношенiи, что они часто дополняютъ
пережитки старины и этими дополненiями нерΟдко ставятъ ихъ въ связь съ тою
или другою особенностью народнаго мiросозерцанiя и

172

быта. Если же возможно установить связь между двумя или нΟсколькими

пережитками, если возможно обобщить ихъ, тогда легко сдΟлать тотъ или
другой выводъ, тогда легче придать имъ рацiональное объясненiе. Но
повторяемъ: въ мiросозерцанiи бΟлорусса есть немало совершенно безсвязныхъ,
одиноко стоящихъ суевΟрiй. Такiя одиночныя суевΟрiя напоминаютъ собою
ходячiя присловья, заключительныя сентенцiи изъ народныхъ анекдотовъ и
нравоучительныхъ разсказовъ, въ родΟ, напримΟръ, присловiя: "семипудовый
пшикъ", которое непонятно безъ соотвΟтствующая ему анекдота, хотя оно и
употребляется самостоятельно и хотя анекдотъ мало кому извΟстенъ; или въ
роде пословицы: "отступъ, мара, - я твой богъ" (такъ говорятъ навязчивому
человΟку), - пословицы, которая напоминаетъ заклятiе и очевидно имΟетъ
миөологическое происхожденiе; но ея первоначальное значенiе и смыслъ
утеряны, забыты и могутъ быть возстановлены только при посредствΟ догадокъ,
сопоставленiй и остроумныхъ соображенiй. То же можно сказать и относительно
многихъ пережитковъ: когда-то народъ умΟлъ себΟ объяснить - почему,
напримΟръ, отъ переполоха надо обмывать больного водой, въ которую
опущено четыре уголька, а теперь онъ не отдаетъ себΟ въ этомъ отчета, но
всетаки дΟлаетъ. Такiе пережитки, повидимому, уже не имΟютъ живыхъ корней
въ народномъ мышленiи, а удерживаются въ немъ только въ силу косности
народнаго ума и его приверженности къ старинΟ. Мы уже немало сообщили ихъ
на предшествующихъ страницахъ, въ этой же главΟ помΟстимъ только остатки
на-

173

шихъ записей, которые, по той или другой причинΟ, не вошли въ предыдущiя

главы.

Говоря о вΟрΟ бΟлоруссовъ въ магическую силу слова, мы упустили изъ виду

кое-что небезынтересное для характеристики этого вΟрованiя.

БΟлоруссы, вслΟдствiе убΟжденiя, что слова могутъ повредить, когда

сообщаютъ о какомъ либо несчастiи, предварительно оговариваются: "ня тутъ
кажучи" (не здΟсь говоря), и затΟмъ ужъ сообщаютъ, что случилось. Разсказывая
о чьей нибудь болΟзни, когда приходится, для ясности, указать мΟсто,
поражонное болΟзнью, на тΟлΟ своемъ или того, кому разсказываешь, то надо
предварительно прибавитъ: "не раунуючи", т.е. не сравнивая, - иначе та же
болΟзнь можетъ приключиться. Фактъ этотъ не только служитъ иллюстрацiей
вΟрованiя, что отъ слова станется, но также показываетъ, какое значенiе въ
первобытномъ мышленiи имΟетъ уподобленiе.

Если сообщаютъ что нибудь непрiятное по адресу отсутствующаго или клянутъ

его, то тΟ, которые не желаютъ, чтобы это случилось съ нимъ, обыкновенно
замечаютъ: "якъ ёнъ ня чуиць, дыкъ нехай яму не вадзиць (не вредитъ)".

При упоминании чорта, надо прибавлять: "ня у гэтымъ свянцономъ мΟсьци

кажучи", иначе въ домΟ можетъ поселиться нечистая сила.

У Бога дни роуные, да часы ня роуные, - говорятъ бΟлоруссы и вΟрятъ, что есть
такiе несчастные моменты, въ которые, если начнешь что-нибудь дΟлать - не
будетъ удачи, а если скажешь что нибудь

174
дурное - непрΟменно случится; поэтому благоразумные люди, начиная какое
нибудь дΟло или сообщая о чемъ нибудь дурномъ, не желательномъ, въ первомъ
случаΟ говорятъ: "дай, Боже, у добрый часъ начать", а во второмъ: "дай, Боже, у
добрый часъ сказать, а у злый помоучать". ПослΟдней формулой, между
прочимъ, ночинаются свадебныя "благословенiя" молодыхъ.

Вопреки приведенному воззрΟнiю, что у Бога всΟ дни равны, считается, что
понΟдельникъ - несчастный день. Въ этотъ день нельзя выΟзжать на дорогу или
начинать что нибудь важное. Но эти два противорΟчивыя воззрΟнiя мирно
уживаются въ мышленiи бΟлорусса, какъ и многое другое противорΟчивое.

СуевΟрiя, основанным на уподобленiи. Мы уже говорили, какое значенiе

имΟютъ уподобленiя въ воззрΟнiяхъ бΟлоруссовъ на происхожденiе болΟзней и
ихъ лΟченiе. Но кромΟ того есть не мало разныхъ суевΟрiй и примΟтъ, которыя,
повидимому, основываются только на уподобленiяхъ. Можно думать, что это
составляетъ особенность грубой мысли - считать подобное въ какомъ нибудь
отношенiи за тождественное.

НапримΟръ, чтобы у дΟтей скоро прорΟзывались зубы, надо имъ вΟшать на шею
волчiй зубъ. Таково повΟрiе. Повидимому здΟсь вся сила въ нΟкоторомъ
уподобленiи. ВΟшая ребенку на шею волчiй зубъ, полагаютъ, что у него будутъ
зубы также скоро расти, какъ у волченка.

Вотъ еще повΟрiе. Надо носить въ кошелькΟ двойной орΟхъ, "спорышъ", чтобы
деньги "спори-

175

лись". ЗдΟсь, кажется, все дΟло въ сдохствΟ поняiй спорышъ и спориться.

Крестьяне не позволяютъ дΟтямъ дΟлать кресты изъ лучинокъ и подражать

церковному пΟнiю, полагая, это этимъ накликается смерть. ЗамΟтивъ что-нибудь
въ этомъ родΟ, говорятъ: Что ты вΟщуешь? Хочешь, кабъ бацька, абы матка
померли!
Есть повΟрiе, что не слΟдуетъ качать пустую колыбель: отъ этого можетъ
ребенокъ умереть. Весьма вΟроятно, что здΟсь все дΟло въ пустотΟ, что качая
пустую колыбель при живомъ ребенкΟ, мы какъ бы накликаемъ несчатiе,
вслΟдствiе котораго колыбель должна опустΟть. Но возможно и другое
объясненiе. БΟлоруссы говорятъ, напримΟръ, что нельзя качать ногами, потому
что тогда на ноги садится нечистая сила и такимъ образомъ мы ее качаемъ.
Можетъ быть когда-нибудь полагали, что качая порожнюю колыску, мы
привлекаемъ въ нее нечистую силу, которая можетъ причинить вредъ ребенку,
когда потомъ положимъ его въ колыбель, и отъ этого онъ можетъ заболΟть и
умереть.

Если невΟста не желаетъ, чтобы у нея рожались дΟти, то, по совΟту знахарокъ,
отправляясь къ вΟнцу, кладетъ запазуху замкнутый замокъ; этотъ же замокъ въ
первую брачную ночь надо положить подъ подушку. Если же выходитъ замужъ
пожилая женщина, которая, по извΟстнымъ физiологическимъ признакамъ, уже
не надΟется имΟть дΟтей, а желала бы имΟть ихъ, то кладетъ запазуху открытый
замокъ. Очевидно, въ этомъ суевΟрiи закрытый замокъ дол-

176
женъ предрΟшать закрытiе женской утробы, прекращенiе дΟторожденiя, а
открытый - наоборотъ.

ПримΟты. Если идешь или Οдешь по дΟлу и встрΟтишь кого нибудь съ полными
ведрами - будетъ удача, а съ пустыми - не жди добра. ПримΟта очевидно
построена на уподобленiи: полныя ведра знаменуютъ исполненiе желанiя.
НапримΟръ, встрΟчаютъ молодыхъ съ полными ведрами и высказываютъ
пожеланiе, чтобы ихъ жизнь была такъ полна счастья. И вообще, если несущiй
воду встрΟчаетъ кого нибудь идущаго по дΟлу, то высказываетъ нΟчто въ родΟ
привΟтствiя: "съ поунымъ цябе!" и ему отвΟчаютъ: "дзякуй", т.е. благодарю.

ВстрΟча съ попомъ предΟщаетъ несчастiе. Чтобы предохранить себя отъ него, -

надо плюнуть. Это cуевΟрiе является отголоскомъ той далекой борьбы, которую
вело закоснΟлое язычество съ христiанскимъ вΟроученiемъ, съ христiанской
церковью и ея служителями. Такъ какъ въ то время священники, по княжескому
повелΟнiю, должны были крестить язычниковъ, хотя бы насильно, и наблюдать
за исполненiемъ постановленiй христiанской церкви новокрещенами, а также
требовать отъ нихъ знанiя молитвъ и важнΟйшихъ правилъ вΟры, и подвергать
незнающихъ и неисполняющихъ наказанiе, то, понятно, что наши предки,
будучи христiанами только по имени, уклонялись отъ встрΟчи съ священникомъ,
такъ какъ она часто влекла за собою наказанiе, иногда весьма суровое.

Если волкъ перебΟжитъ дорогу - это хорошая примΟта: будетъ удача въ дΟлахъ
(отсюда присловье:

177

"Ему воукъ дорогу перебΟгъ", когда что-нибудь счастливо окончилось), а если

перебΟжитъ заяцъ - лучше возвращайся назадъ: не будетъ yспΟха. Трудно
сказать, на чемъ основано это cyевΟрiе. ВΟроятно корни его кроются въ какомъ
нибудь миөологическомъ возрΟнiи общаго характера, которое теперь заглохло,
потому что, если допустить, что здΟсь имΟло мΟсто какое нибудь случайное
совпаденiе, грубый, непровΟренный опытъ, то тогда нельзя было бы объяснить
широкаго распространенiя этого суевΟрiя. Впрочемъ, такихъ непонятныхъ
суевΟрiй много есть. Приведемъ нΟкоторыя изъ нихъ въ надеждΟ, что
сопоставленiе ихъ съ вΟрованiями другихъ народовъ, сравнительное изученiе,
раскроетъ ихъ скрытый смыслъ и непонятное значенiе.

ПримΟты и суевΟрiя на счетъ домашнихъ животныхъ. Когда продаешь лошадь

или корову, вообще что-нибудь живое, и желаешь, чтобы "пошло рукой", то не
надо передавать ихъ новому хозяину голыми руками: не будутъ плодиться. Въ
такомъ случаΟ "бьютъ по рукамъ" и передаютъ купленное "косматой рукой", т.е.
завернувши руку въ полу платья. Въ поясненiе можно сказать, что косматое
считается символомъ богатства.

Когда продаешь поросенка, ягненка, курицу и т.п. на расплодъ, и если посадишь

продаваемое животное въ мΟшокъ впередъ головой, держа за заднiя ноги, то у
продавца эти животныя переведутся, а у покупателя расплодятся; если же
будешь сажать въ мΟшокъ задними ногами, то продавцу хорошо, а у покупателя

178
не будетъ приплода. Поэтому, чтобы никому обиды не было, слΟдуетъ сажать въ
мΟшокъ спиною, держа за ноги.

ВΟрятъ, что у извΟстнаго хозяина могутъ водиться только извΟстной масти

животныя. Поэтому, когда болΟетъ какое либо домашнее животное, его
перепродаютъ другому за копΟйку, за двΟ (конечно - номинально), надъясь, что
съ перемΟной хозяина оно поправится.

МΟсто, на которомъ стоятъ хлΟвы, можетъ быть счастливымъ или

несчастливымъ; когда часто околΟваетъ скотъ, совΟтуютъ переставить на другое
мΟсто хлΟвы.

Есть люди съ "легкой рукой", отъ которыхъ если что-нибудь прiобрΟтешь,

будетъ "ручить", т.е. множиться, счастливо вестись.

Если жеребенокъ или теленокъ много бΟгаетъ, резвится - признакъ, что его
съΟстъ волкъ.

Когда воютъ собаки - это онΟ предчувствуютъ или накликаютъ смерть или
другое несчастье. Чтобы они перестали выть надо что нибудь изъ посуды
перевернуть кверху дномъ.

Когда въ избΟ заведется много мышей - это значитъ, что онΟ кого нибудь
выживаютъ; значитъ - предстоитъ смерть или отъΟздъ кого нибудь изъ семьи.

Разныя суевΟрiя. Если беременная женщина придетъ просить чего-нибудь

одолжить, не слΟдуетъ удовлетворять ея просьбы - иначе мыши будутъ Οсть
хлΟбъ и платье. Иногда это случается даже и тогда, когда откажешь въ
одолженiи. Чтобы предотвратить эту непрiятность, нужно вслΟдъ этой женщинΟ
бросать угли или кусочки печной глины. Но тогда ея ребенокъ, который
родится, будетъ Οсть угли и глину.

Не слΟдуетъ сидΟть на порогΟ, когда черезъ него

179
проходить женщина, потому что, если она будетъ въ это время "не чистая", то у
того, кто сиделъ, пойдутъ по всему тΟлу болячки.

Нельзя бросать куда попало истоптанные лапти (отопки), а надо класть ихъ на
крышу. Почему? - намъ не умΟли объяснить.

Нельзя разговаривать черезъ порогъ или черезъ окно: это къ ccopΟ.

Нельзя спать передъ закатомъ солнца: заболеΟшь лихорадкой.

Нельзя класть ножъ вверхъ острiемъ: будетъ непрiятность.

Нельзя ступать на соломенки, лежащiе накрестъ: можетъ заболеть нога.

Охъ, еще много чего нельзя!.. но на этомъ мы закончимъ нашъ очеркъ.

Мы не касались въ немъ пережитковъ обычнаго права, а также суевΟрныхъ

обрядовъ, совершаемыхъ бΟлоруссами на родинахъ, крестинахъ, свадьбΟ и
нΟкоторыхъ другихъ семейныхъ празднествахъ. Да и въ той области, которую
мы ceбΟ намΟтили при написанiи этой статьи, мы не исчерпали и десятой части
суевΟрныхъ воззрΟнiй бΟлорусскаго крестьянина: мы выбирали изъ нихъ самое
типичное и наиболΟе распространенное или, по нашему мнΟнiю, цΟнное для
науки. Но и изъ приведеннаго нами достаточно видно, какой густой сΟтью
cуевΟрiй и предразсудковъ опутанъ умъ бΟлорусса, какъ затемнено его
мышленiе порожденiями первобытнаго мрака и какъ необходимъ свΟтъ науки,
свΟтъ истиннаго познанiя, чтобы разсΟять всΟ эти призраки, все это царство
тьмы...

180

Краткiй
предметный указатель

Авласье (Влаciя) - конское свято, страница 98;

Анимизмъ - опредΟленiе, 45;
Анимистическiя - воззрΟн. на происхожд. болΟзн., 156, 157, 158.
Бабы - праздненство, 56;
Беременность и связан, съ ней суевΟр., 179;
Блюда на кутью, 86;
- на похоронахъ, 51;
Богатце - названiе огня, 17;
Богачъ - праздненст. и олицетвор. солнца, 122, 123;
Богачовая свΟча, 124;
Божества усадебныя, 65;
Братки (цвΟтокъ) и связан. съ ними повΟр., 120.

Вампиры, 57;
Великодни (Пасха), 106;
Весновка, 105;
Веснянки - пΟсни, 101, 102;
Виръ - мΟстопребыв. водяника, 71;
Вовколаки, 145;
Водяникъ, 76;
Вода и связан. съ ней повΟрiя, 19, 40;
Волосы въ повΟр. и колдов., 68, 137, 169;
Волочебники, 106;
Волочебныя пΟсни, 107;
Волчiй зубъ - повΟр., 175;
Ворожбитки, 146;
Ворожба, 151;
Вой собаки - повΟр., 179.

181

ВстрΟча съ волкомъ, 178;

- съ зайцемъ, 178;
- съ попомъ, 177;
- съ полными ведрами, 177.
Выливанiе, какъ лΟченiе, 162;
Выкликанiе весны, 101;
Выниманiе слΟда, 159;
ВымΟриванiе, какъ лΟчен., 163;
ВΟдьмы, 146;
- коровницы, 113.

Гаданiе землей, 20;

- огнемъ, 19;
- по хлΟбу, 22;
- по внутренностямъ животн., 85;
- на коляды, 87;
Горы - связан. съ ними повΟр., 25;
- лысыя, 26.
Грызенiе, какъ лΟчешнiе, 160;
Даванiе воды, 40;
ДзΟды, 55;
Девятины, 52;
Домовой, 66;
Душа - понят, 50.

Евникъ - олицет., 69.

Женитьба комина, - обр. - Терешки, игра, 90;

Животныя - повΟр., 31.

Заговоры - значенiе, 37, 38, 43;

Заговоръ отъ огника, 16;
- отъ ночницъ, 16;
- предъ отъΟздомъ, 39;
- отъ укушенiя змΟи, 38;
- отъ золотника, 38;
- отъ вывиха, 38;
- отъ кровотеч. 39;
- нутраныхъ болΟзней, 40, 41;
- отъ уроцъ, 42;
- отъ хлΟвника, 72;
- отъ ружья, 138;
- отъ переполоха, 162;
Загробный мiръ, 51;
Закатъ солнца - повтΟр., 180.

182
Заломы - колдов., 169, 170;
Замокъ - повΟр., 176;
Земля - воззрΟн., 20;
ЗмΟи, 32;
ЗмΟй-деньгоносецъ, 73;
ЗмΟиный вырой, 33;
ЗмΟиное мясо, 33, 34;
Знахарки, 146;
Знахарскiя средства:
- отъ геморроя, 149;
- - грудн. болΟзн., 148;
- - желтачки, 150;
- - золотухи, 149;
- - лихорадки, 147;
- - ломоты, 148;
- - ожега, 150;
- - ревматизма, 147;
- - укушен. змΟи, 150;
- - чесотки, 150.

Иванъ да Марья, 120;

Игра солнца на Купалу, 111;
Игры колядн., 88;
Испугъ и его лΟчен., 161, 162, 163;
- какъ лΟченiе, 163.

Камни - воззрΟн., 23;

Каменныя бабы, 24;
Катанiе - лΟчен., 160;
Качанiе пустой колыбели, 176;
Качанiе ногами - повΟр., 176;
Клады, 112;
КлΟтникъ - олицет., 74;
Коза - колядной обычай, 96, 97;
Колдовство профес., 72, 134, 155;
- на смерть, 168, 169;
Коляды - общ. понят., 82;
Коляда постная, 84, 86;
- богатая, толстая, 84, 88;
Колядныя гаданiя, 87;
- обряды, 86;
- обычаи и игры, 88;
Колядовщики, 95, 96;
Конское свято, 98;
Косматая рука, 178;
Культъ предковъ, 51;
Купала, 111;
Капалка - растенiе, 111;
Купальскiе дары, 117;
- зелье, 115;
- обряды, 115; 120.

183

Купальсткiя пΟсни, 115-120;

- роса, 114;
Купальскiй дΟдокъ, 30;
Кутця, 84;
Кривые вечера, 89.

Лазьникъ - олицет., 70;

Лапти - повΟр., 180;
Легкая рука, 179;
Лисичье сердце, какъ лΟкарст., 144;
Лихорадка - лΟчен, 164, 164;
Лишайпроисх. и лΟчен., 155;
Ломанье свΟчи, колд., 169;
ЛΟшiй - олицетвор., 77, 78;
ЛΟченiе огнемъ, 15, 16;
- заговорами, 37-43;
- механическ. прiем., 159, 160;
- знахарское, 147-150;
- знахарское и общеизвΟстное, 155-168;
Любизникъ приворотн. зелье, 170.
Масленица, 98;
Масленичн. пΟсни, 99.
Маточникъ, 78;
Механическое лΟчен., 159, 160;
Микольщина, 110;
Миколинъ батька, 110;
Милостыня, значенiе ея для загробн. мipa, 53, 54;
Моръ и средство противъ него, 167;
Моровая панна - олиц., 167;
Мыши и связан. съ ними суевΟрiе, 179;
МΟлъ въ обряд., 65.

Наузы, 71, 163, 166, 169 и 170;

Небесныя войны, 129;
Небожчицкiй великъ-день, 56;
Ногти въ повΟр. и колд., 68, 169;
Ножъ - относящ. къ нему суевΟр., 180;
Ночницы - болΟзнь и олицетвор., 16.

Огникъ (вогникъ), 15;

Однодневное полотно, 168;
Олицетворенiя стихiй, 75.

184

Олицетворен. зла, 127;

Отбиранiе молока, 113;
Откидыванiе ячменя, 161;
Очагъ, 17.

Папоротникъ, 30;
Перворожденные, 159;
Переполохъ - лΟчен., 161;
Переходы души, 51;
Перунъ - олицет., 75, 76;
Перуновы стрΟлы, 25;
Погодки - обрядъ, 52;
ПодвΟй - олицет., 79;
- его лΟченiе, 166;
Подпечникъ, 66;
Подзивъ, 163, 164;
Подобiе въ объяснен. происхожд. болΟзн., 155;
Поминальн. Столы, 51;
Похорон. Обряды, 51-53;
Приворотное средство, 170;
Прикладзины - обрядъ, 52;
ПримΟты, 177;
- и суевΟр. на счетъ домашн. животн., 178;
Проведенiе борозды, какъ средство противъ мора, 167;
Професс. колдовство, 134;
- мельника, 155;
- лΟсника, 136;
- пастуха, 72;
Птицы вΟщiя, 34;
ПΟнiе курицы, 34.

Радовница, 56;
Разбиванiе горшка - колдов., 171;
Разныя суевΟрiя, 179, 180;
Разрывъ-трава, 31;
Растенiя - суевΟрн. воззр., 29;
Ралешники (волочебники), 107;
Растиранiе, какъ лΟченie, 160;
Русалки, 77;
Русальная недΟля, 20, 77;
Рябиновая ночь, 144.

СвΟча богачевая, 124;

Сонъ и сновидΟнiе, 48;
Сообщники нечистой силы, 133;
Сороки, 101;
Сорочины - обрядъ, 52;
Спорышъ, 176;
СуевΟрiя при продажΟ животн., 178.
185

СуевΟрiя основан. на уподобленiи, 175, 176;

Суроцы - 163, 164;
Ставленiе горшка - лΟчен., 160;
СцΟнь и ея лΟчен., 165.

Толкован, сновъ, 49;

Тoптанiе - лΟчен., 159.
Тризнить - значен. слова, 49.

Угли въ обрядахъ и лΟчен., 65, 161.

Ужи, 32.
Уподобленiе въ происхожд. болΟзн., 155;
- въ заговорахъ, 156;
- въ другихъ суевΟрiяхъ, 175.
Уроцы - лΟчен.,163, 164;
Усадебныя божества, 65, 66.

Фетишизмъ - опредΟл., 13;

Фетишизмъ слова, 35, 174.

Хавтуры (похороны), 51, 52;

Хатникъ - олицет., 66;
ХлΟбъ въ воззрΟн., 21;
ХлΟвникъ - олицетвор., 70, 71

Цмокъ, 130;
Церковн. пΟнiе - суевΟрн. взглядъ на подражан. ему, 176.
ЦΟплянье колодокъ, (маслен. обыч.), 99.

Чаровники, 149;
Чортъ, 128;
- какъ источникъ зла, 131;
Чур, 64;
Чуранье, 65, 167.
Шестины - обрядъ, 62;
Шопты (заговоры), 37.

Щедрикъ, 84.

Юрья, 109;
Юрьева роса, 109.
Юрьевск. обыч., 109.

Ящур - игра, 93.

186