ISSN 2227-1864

МІНІСТЕРСТВО ОСВІТИ І НАУКИ УКРАЇНИ

ХАРКІВСЬКОГО НАЦІОНАЛЬНОГО УНІВЕРСИТЕТУ

імені В. Н. КАРАЗІНА

№ 1152
Серія «ФІЛОЛОГІЯ»

ВИПУСК 72

Заснована 1965 р.

Харків-2015
У віснику розглядаються актуальні проблеми сучасного мовознавства та літературознавства
на широкому матеріалі української, російської та інших мов і літератур.
Для науковців, студентів та всіх, хто цікавиться проблемами філології
Затверджено до друку рішенням Вченої ради
Харківського національного університету імені В. Н. Каразіна
(Протокол № 6 від 29 травня 2015 р)

Редакційна колегія:

Безхутрий Ю. М., д. філол. наук, проф., відп. ред. (Харківський національний університет
імені В. Н. Каразіна);
Шеховцова Т. А., д. філол. наук, проф., відп. секр. (Харківський національний університет
імені В. Н. Каразіна);
Борзенко О. І., д. філол. наук, проф. (Харківський національний університет імені В. Н. Каразіна);
Калашник В. С., д. філол. наук, проф. (Харківський національний університет імені В. Н. Каразіна);
Коваленко О. Г., д. філол. наук, проф. (Російський університет дружби народів, Москва);
Кравчук І. С., к. філол. наук, доц. (Харківський національний університет імені В. Н. Каразіна);
Кузьменко В. І., д. філол. наук, проф. (Київський національний лінгвістичний університет);
Лагунов О. І., д. філол. наук, проф. (Харківський національний університет імені В. Н. Каразіна);
Мережинська Г. Ю., д. філол. наук, проф. (Київський національний університет
імені Тараса Шевченка);
Михайлин І. Л., д. філол. наук, проф. (Харківський національний університет імені В. Н. Каразіна);
Московкіна І. І., д. філол. наук, проф. (Харківський національний університет імені В. Н. Каразіна);
Педченко Л. В., к. філол. наук, доц. (Харківський національний університет імені В. Н. Каразіна),
Слівицька О. В., д. філол. наук, проф. (Санкт-Петербурзький державний університет культури
та мистецтв);
Турган О. Д., д. філол. наук, проф. (Запорізький державний медичний університет);
Філон М. І., к. філол. наук, доц. (Харківський національний університет імені В. Н. Каразіна);
Химик В. В., д. філол. наук, проф. (Санкт-Петербурзький державний університет);
Ткач О. Є., ст. викладач, техн. ред. (Харківський національний університет імені В. Н. Каразіна);

Адреса редакційної колегії: 61022, Харків, майдан Свободи, 4,

Харківський національний університет імені В. Н. Каразіна,
філологічний факультет, кімн. ІІ-36, тел. 707-53-54.
E-mail: philology@karazin.ua

Статті друкуються в авторській редакції.

Статті пройшли внутрішнє та зовнішнє рецензування

Свідоцтво про державну реєстрацію КВ № 11825-696ПР від 04.10.2006

© Харківський національний університет

імені В. Н. Каразіна, оформлення, 2015
 ЗМІСТ

МОВОЗНАВСТВО

Соціокультурна детермінація семантики мовних знаків

Гончарова З. В.
Концепт «деревня» в современном русском языке
по данным свободного ассоциативного эксперимента .................................................................................. 7
Губарева Г. А., Руснак К. С.
Образ золотої молоді в дискурсі українських засобів масової комунікації:
лінгвопрагматичний вимір ............................................................................................................................... 10
Гурова О. М.
Соціокультурна детермінація називання осіб зі значенням «вік людини»
в українській мові (діти і старі) ........................................................................................................................ 13
Педченко Л. В.
Концептуализация вкусовых ощущений в русском диалектном языке ....................................................... 17
Радчук О. В.
Супплетивизм как отсутствие материальной повторяемости знака ....................................................... 22
Савченко Л. Р.
РУССКИЕ VS РОССИЯНЕ: метаморфозы коннотативных смыслов .......................................................... 26
Ситникова Е. В.
Структура и содержание концепта «водка» в русском языковом сознании ............................................... 32
Філон М. І., Галунова Н. М.
Аксіологічна параметризація образів «мати», «батько»
у свідомості дитини молодшого та середнього дошкільного віку ................................................................ 35
Шепель Ю. А.
Предпосылки употребления фразеологизмов с элементом цвета и особенности их восприятия ........... 39
Сердега Р. Л.
До проблеми лексичного варіювання (на матеріалі виражених реченням повір’їв) .................................. 42
Kuprijanov E. V.
Electronic dictionary classification as problem of modern computer lexicography ........................................... 46

Історико-культурна динаміка концептосфер національних мов

Бобро М. П.
Цінність життя і життєві цінності та їх образно-смислова репрезентація
в українському лінгвокультурному просторі .................................................................................................. 50
Маслий Е. В.
Динамические процессы смыслообразования в пространстве концептосферы ....................................... 54
Певко Д. В.
Дискурсивная метафора здания в древнерусской гимнографии
как источник ряда устойчивых символов ...................................................................................................... 58
Пустовалова В. І.
Початок і кінець як сценарні елементи лінгвокультурного коду гри ............................................................ 66
Шевченко Ю. Ю.
Ценностно-идеологемные компоненты концепта обломовщина в советском дискурсе ........................... 71
Мосур О. С.
Мікротопоніми Самбірського циркулу на –щина ........................................................................................... 75
3
 Символічні константи концептосфери художнього простору
Жадлун М. І.
Воплощение идеи «вода — время» в поэзии М. Цветаевой ....................................................................... 80
Костина-Кассанелли О. С.
Вера, Время, Путь: ключевые смыслы в концептосфере русской рок-культуры ....................................... 83
Літвінова І. М.
Концепт ПРИРОДА як репрезентант політичних переконань Майка Йогансена
(на матеріалі поетичних текстів) .................................................................................................................... 86
Литвин О. О.
Слово-образ «лілея» у мовотворчості О. Кобилянської ............................................................................... 90
Пугачева А. В.
Место онимов в текстовом семантическом поле
(на материале поэтических текстов И. Кормильцева и Б. Гребенщикова) ................................................. 93
Савченко Л. Г.
Семантичне поле радість у поетичному світі Олександра Олеся ............................................................... 98
Черемська О. С., Масло О. В.
Імпресіоністична мовотворчість Михайла Коцюбинського ......................................................................... 102
Янченко Ю. А.
Особливості мовного вираження концепту земля в поезії Аркадія Казки ................................................. 107
Гливінська Л. К.
Про поетику когнітивного зразка: сучасні виміри і спадкоємність традицій .............................................. 111
Кохан Ю. І.
Сенсотвірні функції морально-етичих та естетичних концептів
воєнних щоденників Олеся Гончара ............................................................................................................ 117
Бордовська А. М.
Означальний простір художнього світу В. Стуса: святий ........................................................................... 120

Концептосфери різних мов:

точки тяжіння та відштовхування
Виноградов А. А.
Параметрическая концептуализация перемещения субъекта в неродственных языках
(на материале префиксальных русских и венгерских глаголов) ............................................................... 124
Липка С. І.
Семантичні характеристики німецького іменника Anmaßung
(парадигматичний, синтагматичний та епідигматичний аспекти) .............................................................. 129
Полагейкина В. А.
Концептосфера близкородственных языков ............................................................................................... 132
Смирнова Т. Н.
Заимствования из близкородственных языков ........................................................................................... 135
Чекарева Є. С.
Концепт часу в системі якісно-темпоральних прикметників давньогрецької мови ................................... 139
Яроцкая Г. С.
Язык как индикатор отношения к власти в истории русской лингвокультуры .......................................... 144

4
 Дискурсивні практики вербальної трансляції
культурно значущих смислів

Леонова А. Ю.
Вербализация российско-украинских отношений:
метафорические модели российского масс-медиа дискурса .................................................................... 148
Палатовская Е. В.
Синтаксис мини-лекций в режиме онлайн ................................................................................................... 151
Поляковська Ю. В.
Щодо теорії вираження текстової імпліцитності як лінгвістичної категорії ............................................... 156
Фильчук Т. Ф.
Ризома как прием создания постмодернистского текста
(на материале рассказов Т. Толстой) .......................................................................................................... 159
Чернцова Е. В.
Когнитивная семантика парентез оказывается, оказалось
в разных контекстах художественного дискурса ........................................................................................ 163
Мелкумова Т. В.
Класифікаційні засади таксономій мовленнєвих актів ................................................................................ 168
Кардашова Е. В.
Обыденный дискурс как предмет научного осмысления ........................................................................... 171
Давиденко Н. В.
Лінгвістичні особливості реалізації прагматичних інтенцій
в англомовних рекламних текстах залежно від обраної комунікативної стратегії ................................... 176

ЛІТЕРАТУРОЗНАВСТВО

Сучасні дослідження модернізму і постмодернізму

ХХ–ХХІ століть

Степанова А. А.
Феномен 1920–1930-х гг.
в историко-культурном и литературном процессах ХХ века ...................................................................... 180
Черный И. В.
Жанровая специфика романа Г. Л. Олди «Шерлок Холмс против марсиан» .......................................... 186
Калениченко О. Н.
Сказка ложь…
(русская народная волшебная сказка и былина в прочтении современного славянского фэнтези) ..... 191
Чуб В. П.
Роман А. Володіна «Дондог»: альтернативна історія в дискурсі фантастичного ..................................... 195

Семантика та поетика літературного твору

Полякова Ю. Ю.
Писатель амплуа «неврастеник». Литературное творчество Льва Самсонова ....................................... 200
Слизкая Н. Н.
Поэтика «московского мифа» и «московского текста» в творчестве А. П. Чехова .................................. 205
Желновач А. О.
Карнавалізація воєнної дійсності в п’єсі І. Багряного «Генерал» .............................................................. 212

5
Волошин М. М.
Мотив страдания животных в поэзии В. Малахиевой-Мирович ................................................................ 215

Культурно-естетичні аспекти
вивчення літературних явищ
Литвин Л. М.
Українські вірші XVIII ст.: колоніальний дискурс ......................................................................................... 221
Борбунюк В. А.
А. Чехов в художественном сознании А. Афиногенова .............................................................................. 224
Шумская О. Н.
Рецепция эмергентных феноменов литературы
в концептуальных моделях эстетического опыта ....................................................................................... 231

РЕЦЕНЗІЯ
Трифонов Р. А.
Нове життя нового прагне словника ............................................................................................................ 236

ВІДОМОСТІ ПРО АВТОРІВ .......................................................................................... 238

6
 ЛІТЕРАТУРОЗНАВСТВО

Сучасні дослідження
модернізму і постмодернізму
ХХ–ХХІ століть

УДК 82.02.«19»

А. А. Степанова
Днепропетровский университет имени Альфреда Нобеля
Феномен 1920–1930-х гг.
в историко-культурном и литературном процессах ХХ века

Степанова А. А. Феномен 1920–1930-х рр. в історико-культурному та літературному процесах

ХХ ст. Статтю присвячено дослідженню періоду 1920–1930-х років як соціокультурної та естетичної ціліс-
ності, наповненої власним неповторним смислом, що дозволяє ідентифікувати це двадцятиріччя як епо-
ху. До аналізу залучені історичні, соціально-політичні та культурні події, що визначили специфіку розвит-
ку літературного процесу цього періоду. Особливу увагу приділено своєрідності естетики модернізму, що
формувало зміст літературної епохи 1920–1930-х.
Ключові слова: 1920–1930-ті роки, період, епоха, історичний та літературний феномен, істо-
рико-культурний процес, літературний процес, естетика модернізму.

Степанова А. А. Феномен 1920–1930-х гг. в историко-культурном и литературном процессах ХХ ве-

ка. Статья посвящена исследованию периода 1920–1930-х годов как социокультурной и эстетической це-
лостности, наполненной собственным неповторимым смыслом, позволяющим идентифицировать это два-
дцатилетие как эпоху. В анализ включены исторические, социально-политические и культурные события,
предопределившие специфику развития литературного процесса этого периода. Особое внимание уделено
своеобразию эстетики модернизма, формирующему содержание литературной эпохи 1920–1930-х.
Ключевые слова: 1920–1930-е годы, период, эпоха, исторический и литературный феномен,
историко-культурный процесс, литературный процесс, эстетика модернизма.

Stepanova A.A. 1920–1930 years phenomenon in historical-cultural and literary processes of 20th cen-
tury. The article is devoted to research of the period 1920–1930 years as socio-cultural and the aesthetic integ-
rity, filled by own unique sense, allowing to identify this twentieth anniversary as an epoch. The historical, socio-
political and cultural events, which have predetermined a specific character of progress of literary process of this
period, are included in the analysis. The special attention is given to an originality of an aesthetics of the mod-
ernism, shaping a content of a literary epoch of 1920–1930 years.
Key words: 1920–1930 years, the period, an epoch, a historical and literary phenomenon, historical and
cultural process, literary process, an aesthetics of a modernism.

Период 1920–1930-х гг., на наш взгляд, пред-
ставляет собой одну из самых интересных стра-
ниц в развитии как зарубежной, так и русской
литературы ХХ века и, несмотря ни на что, один
из самых привлекательных периодов развития
советской литературы — когда она еще не окон-
чательно стала советской. Во многих литературо-
ведческих работах 20–30-е годы ХХ в. выделяют-
ся как особый период в развитии литературного
процесса. Об этом свидетельствует ряд моногра-
фий, диссертаций, статей (имеем в виду работы
А. Зверева «Американский роман 20–30 годов»
[6], М. Голубкова «Утраченные альтернативы.
© Степанова А. А., 2015
Формирование монистической концепции совет-
ской литературы. 20–30-е годы» [5], Е. Скоро-
спеловой «Русская советская проза 20–30-х годов.
Судьбы романа» [15], М. Чудаковой «Без гнева
и пристрастия: Формы и деформации в литера-
турном процессе 20–30-х гг.» [20], Н. Михальской
«Пути развития английского романа 1920–1930-х
годов» [12], М. Сальциной «Американский роман
1920–1930-х гг.: Литература и мир кино; мотивы,
сюжеты, художественные ходы, изобразительный
язык» [14], сборник «Вторая проза». Русская про-
за 20–30-х годов ХХ века» [3] и др.). Однако при
всей очевидности интереса исследователей к это-
180
 Сучасні дослідження модернізму і постмодернізму ХХ–ХХІ століть
му периоду в литературоведении нет его обосно-
вания как некоего особого явления. Более того,
достаточно распространенным является мнение
о нецелесообразности деления литературного
процесса на десятилетия. Так, Н. Хренов отмеча-
ет, что в последнее время «возникает недоверие
к традиционным подходам, к жесткому членению
художественных процессов на десятилетия (20–
30-е годы и т. д.) (подчеркнем, и здесь в качестве
примера выбран именно этот период — А. С.).
Попытки такого членения истории на малые пе-
риоды часто обрекают исследователя на описа-
тельность. Ныне, в последнем десятилетии ХХ в.,
становятся более понятными закономерности раз-
вития искусства в пределах всего столетия. По
отношению к фактам, некогда изучавшимся
в пределах десятилетий, возникает историческая
дистанция» [19:29]. Позволим себе не согласиться
с точкой зрения известного исследователя. Во-
первых, часто не только одно десятилетие, но
и одно историческое событие может кардинально
изменить картину мира и в этой связи рассматри-
ваться как отдельная эпоха (например, Великая
французская революция или октябрьская револю-
ция 1917 года в России). Во-вторых, именно эта
историческая дистанция, о которой упоминает
Н. Хренов, и позволяет наиболее адекватно
осмыслить тот или иной исторический период как
некую целостность. И именно по причине ее от-
сутствия нам сложно охватить мыслью весь
ХХ век, слишком мы еще вовлечены в него:
в большинстве своем мы еще — «современники»
ХХ века. А современники, как справедливо отме-
чает А. Зись, «не всегда обладают достаточными
способностями, необходимыми для того, чтобы
выявить смыслы искусства своего времени не
только в том виде, в каком они отвечают их по-
требностям и ожиданиям, но и в том, в каком они
в качестве нетленных ценностей входят в исто-
рию культуры» [8:7]. Иначе говоря, мы не облада-
ем тем «избыточным видением», о котором гово-
рил М. Бахтин, чтобы адекватно оценить ушед-
шую эпоху как некое завершенное целое, можно
лишь наметить ее характерные черты, как, напри-
мер, это сделал А. Зверев в своей статье «ХХ век
как литературная эпоха» [7]. «Смысловые явле-
ния, — подчеркивал М. Бахтин, — могут сущест-
вовать в скрытом виде, потенциально и раскры-
ваться только в благоприятных для этого раскры-
тия смысловых культурных контекстах после-
дующих эпох… Произведение литературы… рас-
крывается прежде всего в дифференцированном
единстве культуры эпохи его создания, но замы-
кать его в этой эпохе нельзя: полнота его раскры-
вается только в большом времени» [2:332–333].
В этой связи, по мысли М. Бахтина, «Современ-
ность сохраняет свое огромное и во многих отно-
шениях решающее значение. Научный анализ
может исходить только из нее и в своем развитии
все время должен сверяться с нею» [2:333].
В этом смысле можно сказать, что наше время как
181
раз и есть тот благоприятный смысловой кон-
текст, в котором ярче и отчетливее всего период
1920–1930-х гг. просматривается как культурно-
историческая целостность, требующая соответст-
вующих подходов к своему изучению.
1920–1930-е годы явились тем периодом, ко-
торый оказался судьбоносным для дальнейшего
развития исторического и литературного процес-
сов, что позволяет его осмыслить (с уже состояв-
шейся сегодня позиции «избыточного видения»)
как некий эпохальный феномен — исторический
и литературный. Его историческая событийность
кардинально изменила не только картину мира —
понятие в свое сути метафизическое, но полити-
ческую карту мира. И тем важнее видится роль,
которую в этих изменениях сыграла литература.
«При всей относительности вычленения лю-
бого этапа литературы как “целостности”, — от-
мечает Н. Т. Пахсарьян, — это понятие, как из-
вестно, предполагает не только внутреннее един-
ство объекта, но и наличие в нем специфической
сущности, то есть в данном случае особого худо-
жественного мировидения, только этому этапу
принадлежащей этико-эстетической концепции
человека, внутренней системной детерминиро-
ванности его эволюции в соотнесенности с эво-
люцией данного типа культуры в целом и с осо-
знанием ее границ, ни до которых, ни за которы-
ми она уже не существует как качественно непо-
вторимая специфическая целостность» [13:45].
Соглашаясь бесспорно с мыслью известного уче-
ного, полагаем, что ее можно распространить и на
этапы историко-культурного процессов как обос-
нование целостности определенной культурной
эпохи. В этом смысле точкой отсчета в формиро-
вании особого мировидения можно рассматривать
начало Первой мировой войны. Уже в 1915 г. из-
вестный русский философ В. Эрн отстаивал идею
единства Запада и России: «В этой конфигурации
событий сама собою наметилась линия глубочай-
шего внутреннего единства между Россией и Ев-
ропой. Когда вспыхнула война <…> в Бельгии,
Франции и Англии <…>, между Россией и этими
странами установилось настоящее духовное един-
ство <…>, и обнаружилась подлинная общность
в самых глубоких и в самых духовных наших
стремлениях <…> Этот момент чрезвычайно обя-
зывает. Как бы ни была значительна и огромна
война, с более общих точек зрения судеб Европы
и России она все же представляется только нача-
лом нового периода истории, в котором духовные
силы Востока и Запада станут в какие-то новые,
творческие и небывалые еще соотношения» [21].
В этой связи, рассматривая 1920–1930-е гг.,
можно говорить об определенной исторической
идентичности1, предполагающей некую «всеобщ-
1
Понятие «исторической идентичности» было разработа-
но и теоретически обосновано Г. Люббе в его одноименной
работе. См.: Люббе Г. Историческая идентичность / пер. с нем.
 Вісник Харківського національного університету імені В. Н. Каразіна № 1152
ность бытия» в развитии Европы, США и России,
для которых это было бурное, напряженное меж-
военное двадцатилетие, в перипетиях которого
ключевые социальные, исторические проблемы
и противоречия выявились необыкновенно отчет-
ливо, обнаружив одностадиальность историко-
культурного развития разных идеологических
систем. Первая мировая война (1914–1928), ок-
тябрьская революция 1917 г. и создание СССР
в 1922 г. обозначили период существенных соци-
альных изменений в странах Европы и в США,
продуцируя американские «красные тридцатые»;
социалистическую революцию в Германии и ее
крушение; создание и противостояние двух тота-
литарных систем в СССР и Германии и ее сател-
литах, завершившееся Второй мировой войной;
экономический подъем в Европе и США, коснув-
шийся, в том числе и СССР в форме НЭПа
в 1920-х гг.; вызванную кризисом 1929 г. «вели-
кую депрессию» в Европе и США и голод в СССР
в 1930-х гг.; Вторую мировую войну как общую
трагедию; бурное развитие науки и тотальную
урбанизацию. Социально-исторические и полити-
ческие катаклизмы 20–30-х гг. отразили эпоху,
которая, по выражению А. Зверева, «выразила
мертвенность бытия, лишившегося Бога, и сочла
объективность своего свидетельства о таком бы-
тии самодостаточной» [7:7].
Это был период между двумя мировыми вой-
нами. Время тотального пессимизма и потерянно-
сти в послевоенные 20-е (первое отрезвление от
успехов научно-технического прогресса, обер-
нувшегося созданием и применением в Первой
мировой войне оружия массового поражения)
и ощущение надвигающейся новой катастрофы
в предвоенные 30-е. 1920–1930-е гг. представляют
собой временную точку, в которой сошлись про-
шлое, настоящее и будущее. В перипетиях межво-
енного двадцатилетия ключевые социальные, ис-
торические проблемы и противоречия выявились
необыкновенно отчетливо. В том числе, как ука-
зывает Г.Федотов, это были «противоречия между
ростом активных сил личности, динамизмом
культуры и ростом коллективного сознания, начал
авторитета и повиновения» [16:111]. Временная
дистанция, отделяющая этот период от переход-
ной эпохи рубежа веков и Первой мировой войны,
поставила перед человечеством важные задачи —
«разобраться в настоящем, переосмыслить про-
шлое, осознать перспективы будущего» [12:8].
Первым послевоенным трагическим опытом
истории ХХ в. стало появление «потерянного по-
коления» и зеркальное отражение этой трагедии
в американском «джазовом веке» 1920-х и его
«отзвуках» в 1930-е. Ф. С. Фицджеральд, давший
этому периоду название, прочно вошедшее в ис-
торию, определял его как «самую дорогостоящую
Н. С. Плотникова / Г. Люббе // Вопросы философии. —
№ 4. — 1994. — С. 108–113.
182
Серія «Філологія». Вип. 72
оргию в истории», «такой уверенный в себе и не
знавший тревог период истории», представляв-
ший собой «жизнь взаймы — … общество вело
существование беззаботное, как у герцогов, и не-
надежное, как у хористок» [17:454]. «Джазовые»
20-е стали «десятилетием, которое словно бы со-
знательно противилось тихому угасанию в собст-
венной постели и предпочло эффектную смерть
на глазах у всех в октябре 1929 года» (Фицдже-
ральд). А. Зверев отмечал, что «джаз восприни-
мался как искусство, в котором выразилась, быть
может, самая примечательная черта эпохи — ее
динамичность и вместе с тем скрытая за ее хао-
тичной активностью психологическая надломлен-
ность… Исчезло чувство, что жизнь держится на
прочных основах» [6:38]. «Век джаза» в США во
многом отражал трагедию потерянного поколе-
ния. Судорожное, хаотичное веселье, жизнь «на-
отмашь» создавали иллюзию бегства от состояния
потерянности и отчаяния. 1929 год, положивший
начало «великой депрессии», явил момент пере-
хода от «американской мечты» к «американ-
ской трагедии».
Весомую роль в идентификации 1920–1930-х
гг. как культурной эпохи сыграло бурное развитие
научно-технического прогресса, ознаменованное
изменившими мир научными открытиями в об-
ласти физики (искусственная ядерная реакция
и открытие протона, открытие нейтрона, создание
искусственной радиоактивности, открытия рас-
щепления ядра урана и термоядерной реакции,
создание первого ракетного и реактивного двига-
телей и т. д.), астрономии (открытие существова-
ния других галактик во Вселенной, открытие пла-
неты Плутон и т. д.), медицины (выделение инсу-
лина, открытие пенициллина, вакцин против ту-
беркулеза, дифтерии и т. д.); осуществление пер-
вого полета над Северным полюсом, и первого
кругосветного полета и многие другие достиже-
ния, отразившие стремление человеческого духа
к вечному познанию и подчинению природы
в эпоху «волевой напряженности» и «мрачной
жестокости» (Г. Федотов).
Формирование особого мировидения 1920–
1930-х было также обусловлено бурным развити-
ем городов, отразившим духовную устремлен-
ность к созданию совершенного пространства
и ознаменовавшимся расцветом теории градо-
строительства (Ш. Ле Корбюзье, Ф. Л. Райт,
Л. Вирт, И. Леонидов, П. Лопатин и др.), появле-
нием невиданного до этого времени множества
градостроительных проектов. Развитие городов,
глубокое, всестороннее исследование города как
социокультурного феномена нашло свое отраже-
ние в культурологических, социологических, ис-
торических урбанистических концепциях этого
времени и в формировании эстетики урбанизма.
Неотъемлемой частью городской культуры
и одним из ее формирующих начал в этот период
становится кино. Формирование и развитие кино
как самостоятельного вида массового искусства
 Сучасні дослідження модернізму і постмодернізму ХХ–ХХІ століть
в 1920-е гг. (и особенно появление звукового кино
в 1930-е гг.), изменило представления о действи-
тельности и стало, по выражению З. Кракауэра,
способом «реабилитации физической реальности»
[10]. По мнению немецкого ученого, искусство
кино возвращало человека к физической реально-
сти, от которой другие виды искусства в 1920-е гг.
старались отходить, переместив акцент на внут-
ренний мир человека, который и составлял образ-
ную проекцию реальности. Между тем, кино
в процессе воспроизведения физической реально-
сти обретает способность совершить прорыв
к реальности идеальной. Н. Хренов утверждает,
что кино создает ту «неповторимость и исключи-
тельность культурной ситуации ХХ века», в кото-
рой «фиксация физического бытия отнюдь не
изолирована от духовного начала культуры, а на-
против, является эффективным способом к нему
«прорваться» [18:20].
В культурно-историческом аспекте не менее
значимым для последующих десятилетий стал
и феномен 1920–1930-х гг. в литературе, в полной
мере отразившей динамику и атмосферу истории
и осмыслившей формы проявления фаустовской
культуры в новых художественных формах. В этот
период литература вышла за границы искусства.
Произведения 20–30-х гг. создавали, по мысли
М. Германа, «по мере усвоения их читательским
сознанием основные точки отсчета литературы
и вообще художественно культуры ХХ века. Более
того, с этими книгами возникли некие этико-
эстетические пролегомены столетия, вне которых
сама культура эпохи немыслима» [4:282]. В этой
связи остановимся подробнее на основных вехах
литературного процесса указанного периода.
1920–1930-е гг. в литературе явили период
стабильности модернистской эстетики. Бурлящие
в переходный период эстетические течения обре-
тают свой «академизм», уходит экстравагантность
и замысловатость художественной формы. «Тече-
ния, недавно поражавшие мир, — отмечает
М. Герман, — уже обрели некую респектабель-
ность и стабильность, утеряли остроту и развива-
лись без широковещательных деклараций и низ-
вержения оппонентов» [4:282]. В этой связи, по
мысли исследователя, осмысление трагизма исто-
рии начала века в литературе требует простоты,
жизнеподобия художественной формы. И вместе
с тем 1920–1930-е гг., несмотря на некоторый
консерватизм, явил период расцвета модернист-
ской литературы. Эту эпоху можно рассматривать
как «золотой век» модернизма.
1929 год явился поворотным не только в ис-
тории, но и в литературе. Это время выхода в свет
романов Э. Хемингуэя «Прощай, оружие!»,
Э. М. Ремарка «На западном фронте без перемен»,
Р. Олдингтона «Смерть героя», утвердивших «по-
терянное поколение» как литературный и куль-
турно-исторический феномен; первого романа
А. де Сент-Экзюпери «Южный почтовый», где
впервые в модернистской литературе поднимает-
183
ся проблема моральной ответственности человека
и искусства (то, о чем писал М. Бахтин в 1920 г.
в статье «Искусство и ответственность», впервые
было осмыслено на уровне художественного
творчества); публикации первых глав романа
М. Шолохова «Тихий Дон». Это произведения,
которые подводили итог послевоенному времени
и стали предвестием наступающих трагических
1930-х. Они стали «знаком прощания с временем
трагическим, но не лишенным романтизма»
[4:285] (в том числе и с уходящим «веком джаза»)
и в то же время развеяли последние романтиче-
ские иллюзии относительно Первой мировой вой-
ны, позволив адекватно осмыслить прошлое.
Отметим, в этот период позиция осмысления
предполагала не разрыв с прошлым, а диалог
с ним, что влекло за собой преемственность куль-
турных традиций, а не отказ от них, характерный
для переходной эпохи рубежа веков. В литературе
1920–1930-х гг. вопрос об отношении к классиче-
скому наследию стоял достаточно остро, и многие
деятели искусства послевоенного времени поддер-
живали идею преемственности культурных тради-
ций, диалога с предшествующими эпохами.
В 1919 г. была опубликована статья Т. Элиота
«Традиция и творческая индивидуальность», кото-
рую исследователи называют программной. В ней
писатель утверждает, что вся литература от Гомера
до современности представляет единый ряд и «су-
ществует единовременно» [21]. Отмечая, что новое
культурное сознание заявляет о себе, прежде всего
тем, что все предыдущие эпохи наполняются для
художника особым смыслом, и с ними часто ведет-
ся диалог, А. Зверев утверждает, что «игнорируя
неожиданные и на первый взгляд нелогичные тяго-
тения художников к напрочь забытым, казалось
бы, именам, стилям, художественным системам
прошлого <…> — негритянской скульптуре, пле-
нившей Пикассо, японским поэтическим формам,
открытым Паундом, и т.п., — понять культуру это-
го времени нельзя» [7:52]. Среди этих тяготений
исследователь выделяет два особенных — «очень
активный интерес к романтизму и возвращение
барокко, остававшегося «немым» для реалистиче-
ской классики» [7:52]. Диалог с культурной тради-
цией предшествующих эпох становится, таким
образом, одной из наиболее значимых характери-
стик литературы 1920–1930-х гг.
Плодотворность этого диалога, характерного
для литератур разных идеологических формаций,
указывала на одностадиальность в развитии литера-
турного процесса в Европе, США и России. Траги-
ческие события прошлого и опасения перед буду-
щим ставят общие проблемы для России и Запада.
Общая ответственность и общие тревоги стали фак-
торами, объединившими представителей духовной
элиты разных стран и континентов. Общность ху-
дожественных разрешений этих проблем позволяют
ставить в один ряд произведения О. Хаксли
и Е. Замятина, Г. Гессе и М. Алданова, В. Вулф
и А. Платонова, А. Камю и И. Шмелева и т.д.
 Вісник Харківського національного університету імені В. Н. Каразіна № 1152
С одностадиальностью развития было связано
новаторство художественной формы, часто осно-
ванное на научно-технических открытиях рубежа
веков, — ее открытость, проницаемость, некая
полиморфность, тяготение к синтезу искусств
(литература и музыка — «Контрапункт»
О. Хаксли, «Смерть героя» Р. Олдингтона как
«джазовый роман», литература и кино — «Ман-
хэттен» Д. Дос Пассоса и др.). В этот период осо-
бое внимание привлекает колоссальное влияние
на литературу поэтики киноискусства. «Влияние
кинематографа — отмечал И. Маневич — ощуща-
ется и в композиции, и в диалоге, и в способах
развертывания повествования, и в усилении ассо-
циативных приемов и сложных ретроспекций
в произведениях литературы» [11:201], связывая
между собой литературы разных идеологических
формаций. Ярким примером тому может послу-
жить творческий метод Джона Дос Пассоса, в ос-
нову которого легли кинематографические экспе-
рименты советского режиссера Сергея Эйзен-
штейна. Проблема синтеза искусств, в которой
кино отведено особое место, впервые получает
свое теоретическое обоснование в 1937 г. в работе
И. Иоффе «Синтетическое изучение искусства
и звуковое кино» [9].
Тяготение литературы к тесному взаимодей-
ствию с другими видами искусств, по сути, ут-
верждало интермедиальность как один из основ-
ных путей развития художественного сознания
последующих десятилетий.
В этот период литература модернизма обрета-
ет наиболее глубокий опыт философско-
художественного синтеза. Исследователи указы-
вают на стремительное вторжение в литературу
философских, культурологических, психологиче-
ских, социологических концепций, «как никогда
прежде, тесное соприкосновение искусства со
всей сферой гуманитарного знания (как, впрочем,
и научного)» [7:32], приведшего в взаимопроник-
новению понятийно-образного аппарата. Это вре-
мя, когда, по мысли А. Зверева, «философские
штудии и художественное творчество составляют
живое единство, так что философия эстетизирует-
ся, а литература пропитывается концептуальным
мышлением» [7:34]. Яркие примеры тому — эсте-
тичность культурфилософской книги О. Шпенг-
лера «Закат Европы» и особенности восприятия
литературой изложенной в ней концепции1,
а также рожденное из философии экзистенциа-
лизма и неразрывно связанное с ней литературное
творчество Ж.-П. Сартра и А. Камю.
Литература не только впитывала смыслы фи-
лософских, психологических и т. д. концепций,
но, что очень важно, утверждала их в художест-
1
Подробнее об этом см. в нашей монографии: Степано-
ва А. А. «Закат Европы» Освальда Шпенглера и литературный
процесс 1920–1930-х гг. Поэтология фаустовской культуры /
А. А. Степанова. — СПб. : Алетейя, 2015. — 496 с.
184
Серія «Філологія». Вип. 72
венном сознании как реальность. Как справедливо
отметил Л. Андреев, то, что было спорно в сфере
философской теории, оказывалось несомненным
в сфере литературной практики [1:29]. Влияние
было и обратным — философские взгляды Сартра
были оформлены как научная концепция в док-
торской диссертации («Бытие и ничто» (1943 г.)
после их «аппробации» в художественном произ-
ведении (роман «Тошнота» был издан пятью го-
дами ранее).
Наконец, литература 1920–1930-х гг. наиболее
ярко отразила противоречия современной культу-
ры в своем осмыслении трагических коллизий,
свойственных времени, — природы и цивилиза-
ции, природы и культуры в человеческом естестве
(конфликт аполлонического и дионисийского на-
чал), стремительный натиск цивилизации и его
восприятие человеческим сознанием и т.д. Осо-
бую роль в этот период играет в литературе тема
города. Образ города часто как абсурдного про-
странства, оплота цивилизации, деформирующей
сознание человека, антагонизмы городского со-
знания, его осмысление как сознания «несчастно-
го» и связанные с ними мотивы одиночества, не-
прикаянности, отчаяния, проблема взаимоотно-
шений человека и города позволяют говорить
о формировании в художественной системе мо-
дернизма 20–30-х целого пласта урбанистической
литературы с характерной для нее особой урбани-
стической эстетикой.
Представляется, что рассмотренные выше
особенности литературного процесса 1920–1930-х
гг. позволяют рассматривать этот период как не-
кий феномен явление в истории литературы,
явивший диалог культурного, философского
и художественного сознаний и позволяющий го-
ворить об этом времени как об эпохе, обладающей
своей внутренней завершенной целостностью.
С позиции «избыточного видения» ХХI века мож-
но заключить и то, что этот диалог получился
столь глубоким и плодотворным, и то, что нико-
гда более в ХХ веке литература не достигала та-
кой силы и пронзительности в выражении идей
и такой изысканности в эстетике.
 Литература
1. Андреев Л. Г. Жан-Поль Сартр. Свободное сознание и ХХ век / Л. Г. Андреев. — М. : Гелеос,
2004. — 416 с.
2. Бахтин М. М. Ответ на вопрос редакции «Нового времени» / М. М. Бахтин // Эстетика словесного
творчества. — М. : Искусство, 1979. — С. 328–335.
3. «Вторая проза». Русская проза 20–30-х годов ХХ века. Сб. науч. работ / под ред. Виллема
Г. Вестстеийна, Даниелы Рицци, Т. В. Цивьяна. — Милан : Университет Дегли Студи, 1995. — 416 с.
4. Герман М.Ю. Модернизм. Искусство первой половины ХХ века / М. Ю. Герман. — СПб. : Азбука-
классика, 2005. — 480 с.
5. Голубков М. М. Утраченные альтернативы. Формирование монистической концепции советской ли-
тературы. 20–30-е годы / М. М. Голубков. — М. : Наследие, 1992. — 202 с.
6. Зверев А. М. Американский роман 20–30-х годов / А. М. Зверев. — М. : Художественная литература,
1982. — 256 с.
7. Зверев А. М. ХХ век как литературная эпоха / А. М. Зверев // Вопросы литературы. — № 2. —
1992. — С. 3–56.
8. Зись А. Я. Некоторые размышления об искусстве ХХ в. / А. Я. Зись // Современное искусствознание:
Методологические проблемы. — М. : Наука, 1994. — С. 5–29.
9. Иоффе И. О. Синтетическое изучение искусства и звуковое кино / И. О. Иоффе. — Л. : Изд-во Госу-
дарственного музыкального научно-исследовательского института, 1937. — 412 с.
10. Кракауэр З. Природа фильма. Реабилитация физической реальности / Зигфрид Кракауэр. — М. : Ис-
кусство. — 424 с.
11. Маневич И. М. Кино и литература / И.М. Маневич. — М. : Искусство, 1966. — 240 с.
12. Михальская Н. П. Пути развития английского романа 1920–1930-х годов / Н. П. Михальская. — М. :
Высшая школа, 1966. — 268 с.
13. Пахсарьян Н. Т. XVII век как «эпоха противоречия»: парадоксы литературной целостности /
Н. Т. Пахсарьян // Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000–2000: Учебное пособие / Под ред.
Л. Г. Андреева. — М. : Высшая Школа, 2001. — С. 40–69.
14. Сальцина М. Е. Американский роман 1920–1930-х гг. : Литература и мир кино; мотивы, сюжеты,
художественные ходы, изобразительный язык / М. Е. Сальцина // Дис. ... канд. филол. наук. — Алматы,
1999. — 267 с.
15. Скороспелова Е. Б. Русская советская проза 20–30-х годов. Судьбы романа / Е. Б. Скороспелова. —
М. : Изд-во МГУ, 1985. — 264 с.
16. Федотов Г. П. Carmen Saeculare / Г.П. Федотов // Путь. — № 12. — 1928. — С. 101–115.
17. Фицджеральд Ф. С. Отзвуки века джаза / Пер. А. Зверева // Последний магнат. Рассказы. Эссе. —
М. : Правда, 1990. — 511 с.
18. Хренов Н. А. Кино: реабилитация архетипической реальности / Н. А. Хренов. — М. : Аграф,
2006. — 704 с.
19. Хренов Н. А. Культурологический аспект художественного процесса ХХ в. / Н. А. Хренов // Совре-
менное искусствознание : Методологические проблемы. — М. : Наука, 1994. — С. 29–51.
20. Чудакова М. О. Без гнева и пристрастия: Формы и деформации в литературном процессе 20–
30-х гг. / М. О. Чудакова // Новый мир. — № 9. — 1988. — С. 240–260.
21. Элиот Т. Традиция и творческая индивидуальность / Томас Элиот // Избранное. — М. : Терра-
Книжный клуб, 2002. — С. 205–214.
22. Эрн В. Ф. Время славянофильствует. Война, Германия, Европа и Россия / В. Ф. Эрн: [Электронный
ресурс]. — Режим доступа : http://www.magister.msk.ru/library/philos/ernf001.htm. — Последнее обращение
12.03.2015 г.

185